Текст книги "Просто возьми меня за руку"

Екатерина Тимашпольская
Просто возьми меня за руку

© Тимашпольская Е. Б., 2024

© «Время», 2024

Глава 1
Муми-Федя и другие

Не понимаю, зачем в субботу идти в школу, даже если в понедельник контрольная по математике. Галина Пална начала год с карательных мер. Страшно представить, что будет в девятом классе.

Аля выключила микрофон, воткнула наушники и нажала другую кнопку на телефоне. «Только скажи, дальше нас двое. Только огни аэродрома. Мы убежим… – разнеслось по комнате. – Нас не догонят…»

– Александра!

– Да, мам, встаю! – Аля выдернула наушник. – Сейчас.

Мама повысила голос:

– Мы опоздаем к врачу.

– Вот и хорошо, – пробормотала Аля, высвобождая второе ухо, и громко крикнула: – Уже и в субботу поспать не дают! И не называй меня так! Сто раз просила, я не Александра! Дурацкий провод! Ай! Черт, сережка! Мам, у нас перекись есть?

«Нас не найдут, нас не изменят…»

– Выключи этот ужас, Саша, – поморщилась мама.

– Это не ужас, а вполне норм. – Аля вылезла из-под одеяла. – У нас в классе все «Тату» слушают, даже Новый год решили делать в стиле нулевых. Мам, дай перекись.

– Вставай, и завтракать быстро! Игорь Валентинович говорит, что таблетки нельзя на голодный желудок. Зачем перекись? Ты поранилась опять?

– Провод за сережку зацепился, и мочка кровит. – Аля потрогала ухо, вытерла его о пододеяльник, нажала стоп в телефоне. – И я не Саша, мам, ну сколько можно! Кстати, сегодня подготовка к контрольной. Если не приду, двойка мне гарантирована. С Галиной Палной лучше не шутить. – Она потянулась, собрала волосы в хвост и надела очки.

– Держи перекись. Сильно кровит? Ты не говорила про контрольную. – Мама застыла с чашкой в руке. – Сегодня же суббота! Не дают детям отдохнуть! Во сколько?

– В час дня, кажется, – вздохнула Аля, снова потрогала ухо и взяла пузырек. – Не, не сильно. Я в ванную.

– У тебя пятнадцать минут. Время пошло. – Мама налила себе еще кофе. – Аль, а ты во сколько спать легла? Опять часа в два ночи? Телефон заберу! – прокричала она в закрытую дверь. – У тебя режим!

– Я тоже люблю тебя, мама! – донеслось из ванной.

* * *

Дорога до школы занимала минут десять быстрым шагом. Здание старое, трехэтажное, еще прошлого века. Мама Али, Анна Львовна, называла его «с трудом выжившим мамонтом ХХ столетия», впрочем, себя она так тоже любила именовать.

Обычно Аля опаздывала на первый урок, завозившись дома с лекарствами. Сегодня успела.

– Некогда, Николай Сеич, – крикнула на бегу охраннику и швырнула куртку на скамейку перед раздевалкой. – В перерыве повешу, сори!

– Сори! – Николай Алексеевич покачал головой. – Куда? А сменка?

– У меня кроссы чистые!

В коридоре перед кабинетом, негромко переговариваясь, толпились восьмиклассники.

– Аля, хорошо выглядишь! – хохотнул кто-то. – Чуть лучше смерти.

– Спа-а-сибо! – нараспев ответила она. – Петро, это ты сказал, я тебя вычислила. На новогодний медляк не рассчитывай! Ребята, скажите Галине Палне, что я через минуту.

Аля забежала в туалет, сняла очки, вымыла руки, плеснула водой в лицо, промокнула салфеткой, посмотрелась в зеркало.

– Фу на тебя, – сказала громко. – Дура тощая.

– Не тощая. – За спиной стояла Таня Матвеева. – И не дура.

– Может, и так, – согласилась Аля, по-прежнему придирчиво смотрясь в зеркало и поправляя длинную прямую челку. – А алгебру на два напишу. Может, очки не надевать, а? Скажу, что забыла и не вижу ничего.

– Так сегодня только подготовка! Ты что? – Таня потрясла подругу за плечи.

– Тань! Если я тебе кое-что скажу, ты ведь никому?

Матвеева скрестила руки на груди и прищурилась.

– Понятно. Тогда молчу! – Аля вздохнула и протерла очки полой рубашки. – Пойдем в класс. Если Галина Пална уже там, мало нам не покажется.

Галины Павловны еще не было. Аля с Таней успели сесть на свои места и вытащить учебники и тетради.

– Аля, – послышался голос сзади, – мы после уроков в пиццерию собираемся. Хочешь с нами?

– Макс, я на диете, ты же знаешь. – Аля обернулась. – Хотя… Мы – это кто?

– Я, Катя и Таня. Говорят, у них новый повар оч вкусный цезарь готовит. Пойдем, а!

– Ну если оч вкусный, тогда пойду.

Дверь открылась, и в класс вошла учительница математики и классная руководительница. Бондарева Галина Павловна слыла строгой, но почти всегда справедливой. Ее побаивались и одиннадцатиклассники, и коллеги учителя.

– Так, – произнесла она низким голосом. – Сегодня готовимся к контрольной. К доске пойдет… Рысин. Он расскажет нам о свойствах рациональных дробей.

– Галина Павловна, но Феди… – начала Аля.

Учительница сдвинула очки ближе к переносице.

– Он не пришел.

Галина Павловна нахмурилась:

– В таком случае придется позвонить его родителям.

– Не надо родителям! – Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Рысин. Он был в куртке и с рюкзаком на левом плече. – Я уже здесь, простите за опоздание, больше такого не повторится, честное слово, – выпалил он. – Можно я сяду?

– Почему ты в куртке? Не знаешь, где раздевалка? – Галина Павловна встала со стула.

– Да я… тут такая история… у меня, ну в общем… Лучше мне не раздеваться, короче. Вот.

– Что за новости? Ну-ка, снимай куртку! Это… это невежливо, ты же в классе, Рысин! И перед тобой учитель!

– Ладно, вы сами попросили. – Федя сбросил рюкзак на пол и потянул вниз молнию.

– Вау! – простонали одноклассники.

Федя сощурился.

– Нравится? – усмехнулся он и пощупал правую руку, забинтованную вместе с частью туловища. Бинт с подтеками рыжеватого цвета поднимался спиралью вверх прямо по толстому вязаному свитеру, захватывал плечо и спускался вниз по рукаву.

– Рысин! – Галина Павловна подошла к Феде. – Что это?

– Бинт, – сказал Федя. – Ну, марля, знаете? Вроде сита, чтобы компот процеживать. Моя пра любит компоты варить, и творог она сама делает, там тоже марля нужна. Пра простоквашу в узелок завязывает, узелок над плитой подвешивает. Из узелка такая водичка белая капает в миску. Сыворотка, значит. Потом пра ее в тесто для блинов добавляет. Они такие тонкие получаются и в дырочках.

– Что ты несешь, Рысин? Какая водичка? Какой творог? Какие дырочки? Что с тобой? Ты что, все тело сломал? Почему ты в бинтах с головы до пят?

– Нет, только ключицу.

– А в школу зачем пришел?

– Так вы же сказали, кого не будет на подготовке, тому два поставите!

– Но не в гипсе же, Рысин!

– Так это не гипс, а бинт!

– Ты в травмпункте был? Рентген делал? Родители в курсе? И хватит пререкаться!

– Не был я в травмпункте. Я соседа Петра Антоныча попросил меня забинтовать, он как раз выходной был после смены в метро. Я на кухне упал, на раковину прям грохнулся и больно так ударился… ну и решил, что ключица, а тут уже время бежать на допы, и я… на лестничную площадку вышел, Петру Иванычу в дверь позвонил, больно мне и…

– Урок срываешь, да, Рысин? – усмехнулась Галина Павловна. – Ключица, значит. Перелом. Тебе сколько лет? Детский сад какой-то устроил! Ясельная группа! Ну-ну. Молодец! На мумию египетскую похож.

– Муми-Федя, – хихикнули девочки.

– Мне четырнадцать на прошлой неделе исполнилось. – Федя прислонился к дверному косяку. – Можно я сяду, Галина Павловна?

– Садись, Рысин, но маме твоей я позвоню сегодня же.

– Лучше папе, мама уехала вчера. – Федя подхватил с пола рюкзак, подошел к парте и плюхнулся на стул. – И не спрашивайте куда.

Галина Павловна обвела глазами класс.

– Потрясающе! А контрольная, между прочим, уже в понедельник! Десять минут урока мы выясняли, что произошло с Рысиным и почему он забинтован, как…

– Мумия египетская, – продолжила Аля. – Галина Пална, можно я к доске пойду отвечать про рациональные дроби?

– Феденьку своего спасаешь, Аль? – прошипел Суханкин. – Я его, между прочим, вчера в парке видел, с Малютиной. Мило так беседовали они, ага!

Федя повернулся к Суханкину:

– Зря стараешься, Вань. Аля, не слушай его.

– Друзья, похоже, урок срывается. – Галина Павловна нахмурила брови. – Нет, если вы хотите получить двойки за диагностическую работу в начале октября, то, как говорится, дело хозяйское.

– Все, все, Галина Пална, я уже у доски, спрашивайте, – обреченно произнесла Аля.

– Ладно уж, – неожиданно смягчилась Бондарева. – Давайте вместе разберем первую задачу. Сядь на место, Аля. Рысин, неужели четырнадцать? Я тебя совсем маленьким помню. Помню, как ты в первый класс пришел…

– Ага. Четырнадцать. Возраст наступления уголовной ответственности.

– Шутники! – Галина Павловна вздохнула. – Итак, рациональная дробь – это дробь, числителем и знаменателем которой…

Аля посмотрела за окно. Октябрь только набирал ход: было тепло, но на асфальт уже ложились листья, похожие на ажурные юбочки танцовщиц. Ветер вовсю хозяйничал, сбивая их в разноцветные стайки. Такая осень нравилась Але – без дождя, солнечная, легкая, шуршащая, воздушная. Когда в больнице после обеда давали какао, можно было с чашкой выйти на балкон и смотреть, как внизу гоняют на великах дети из соседнего дома, и мечтать о том, что скоро уколы и таблетки закончатся и разрешат погулять в парке.

«Зачем я это вспомнила? Не хочу, – подумала Аля. – Ничего не хочу. Разве так бывает, когда совсем ничего не хочется? Федя? С Малютиной? Ну и пусть. Даже если он взаправду сломал ключицу. Мне все равно. Мне абсолютно точно все равно».

Глава 2
Цезарь forever

Пиццерия «Базилик и помидор» была очень популярна среди местных школьников. В ней всегда собирались не просто поесть, но и пообщаться, поиграть в настолки, сходить на мастер-класс, чтобы научиться готовить пиццу или пасту. Повара знали многих по именам, часто разрешали бесплатно пить чай.

– Аля, мы здесь! Давай к нам! – Макс привстал и помахал рукой. – Столик занят, не видишь, что ли? – сердито бросил он рыжему веснушчатому парнишке. – За-нят! Понял? Вон к окошку иди, там свободно.

– Я здесь хочу, – парнишка шмыгнул носом.

– Пойдемте мы к окну, – предложила Таня. – Нам все равно, а человеку приятно будет.

«Человек», услышав, что его так назвали, расплылся в улыбке.

– Спасибо, тетя. – Он сел за стол и по-хозяйски подвинул к себе меню.

– Тетя Таня, – засмеялась Аля. – Вот вечно ты всем уступаешь.

– По-моему, так легче жить. – Таня дернула Макса за рукав: – Что закажем?

– Всем по цезарю и колу. Да, девочки? Скидываемся только на колу, а так я угощаю.

– Угу. – Аля тряхнула головой. – Гулять так гулять. Девчонки, маме моей не говорите, что я здесь ела, если спросит. Скажите, пошла за компанию. Макс, а ты чего расщедрился? Отмечаем что-то?

– Просто захотелось вас пригласить, разве нельзя? – Макс посмотрел сначала на Таню, потом на Катю.

– А почему нельзя рассказать? – удивилась Катя.

– Я на диете.

– Ты и так худая.

– Нет, не поэтому… Ой, смотрите, Муми-Федя нарисовался!

Рысин влетел в пиццерию, осмотрелся, заметил друзей и стал пробираться к ним, снимая на ходу куртку.

– Фэд, что с тобой? Такое впечатление, что за тобой гнались. – Макс освободил место рядом. – Садись.

– Тсс, не гнались, а гонятся. – Федя подул на прилипшую к потному лбу челку. – Побреюсь наголо, достали волосы эти. – Он бросил куртку на пол и стал левой рукой развязывать бинт. – Да помогите же… Они меня засекли!

– Кто засек? – спросила Аля. – Малютина? Давай сюда! Так ты сломал ключицу или нет? – Она быстро распутала узел.

– Да какая Малютина? – Федя смотрел Але в глаза. – Ты поверила этому придурку?

Аля молчала.

– Спасибо за помощь. С рукой все норм, я прикололся просто.

– Салаты! – Официант поставил тарелки на стол. – И кола.

– Цезарь! – Макс расплылся в улыбке. – С курицей! Фэд, будешь?

– Вам бы только пожрать! – Рысин сдернул бинт. – Говорю же, гонятся за мной.

– Кто? – Макс повторил Алин вопрос.

– Кажется, я знаю, – прошептала Катя. – Вот эти? – она показала глазами на дверь.

В пиццерию ввалились двое девятиклассников из соседней школы. Их хорошо знал весь район, включая местный полицейский участок, где они оба стояли на учете.

– Ой, мамочки, сейчас точно что-то будет, – вскрикнула Таня. – Нам лучше уйти.

– А как же цезарь? – Макс успел положить в рот солидную порцию салата и громко причмокнул.

– Филимон, вон он, у окна! – крикнул один из парней, в кепке козырьком назад, и показал пальцем на столик, за которым сидели ребята. – Слышь, ты, крашеный! Бабло отдай!

– Я тебе ничего не должен, понял? У другана своего спроси! – Федя попятился и уперся спиной в подоконник. – Валим отсюда!

– Отличная идея, – ухмыльнулась Аля. – Только как?

Парни стояли у двери, заблокировав выход.

– Звоните в полицию! – крикнул Рысин громко. – Нападение на мирных граждан!

– Я тебе сейчас такое нападение покажу! – Парень в кепке сплюнул и двинулся вперед.

– Бегите, я его задержу! – Федя резким движением от себя опрокинул стол. Стаканы подпрыгнули высоко вверх, кола фонтаном выплеснулась и через мгновение покрыла бежевой пеной лица и одежду Макса, Али, Тани и Кати. Салат цезарь смачно шлепнулся на пол и был погребен под разбившейся посудой.

– Вау! – вырвалось у Али.

– Уходим через кухню! – бросил Макс. – Быстрее, пока они не очухались!

И они побежали, лавируя между столиками.

– Сюда, сюда, правее! – подсказывал Макс, врываясь в небольшое служебное помещение. – Дверь, дверь за собой закройте!

– Ну все, чувак, ты доигрался! Клоун! Трепло! – За Федей бросился Филимон. – Да отойдите вы все! Расселись! Черт! – Он поскользнулся на цезаре и растянулся на полу. – Димас, врежь ему!

Парень в кепке выругался.

– Отскребай себя, Филимон, и валим, сейчас менты приедут. Потом разберемся с крашеным.

* * *

Повара перестали готовить и уставились на странную компанию.

Макс, тяжело дыша и шарфом вытирая лицо, вежливо объяснил:

– Нам сказали, что здесь регистрируют на ноябрьский мастер-класс по выпечке пиццы. Запишите нас.

Катя и Таня кивали как китайские болванчики.

– Да, я… мы давно хотели научиться, – подхватила Таня. – А где тут у вас выход?

– Вон там, справа, – один из поваров сковородкой показал направление.

– Спасибо большое. – Аля схватила Рысина за рукав. – Мы непременно придем к вам на мастер-класс. – Правда, Федя?

– Обязательно! – громко сказал Федя и подтолкнул Макса в спину: – Выходим, выходим!

На улице завыла сирена патрульной машины.

– Быстрее, – торопил Рысин. – А то еще показания придется давать. А мне неохота время терять: в понедельник контрольная по алгебре, подготовиться надо.

Задний двор пиццерии был заставлен машинами и скутерами доставщиков. Пахло специями, сыром, кофе.

– А ты прям будешь готовиться! Так я и поверила. – Аля достала из рюкзака салфетки и зеркальце. – На кого я похожа? Ну давай, Федь, рассказывай, почему эти двое за тобой охотятся и зачем ты облил нас кока-колой.

– Да, объясни, пожалуйста, почему я сегодня остался без цезаря, – потребовал Макс. – Вечно ты выпендриваешься, столы опрокидываешь… «Бегите, я их задержу», – передразнил он Федю. – Как в плохом кино! Точно клоун, тот парень, как там его, Филимон, что ли, прав! Влипнешь в какую-то гадость и других впутаешь.

– Ребят, я… не обижайтесь. Ничего такого, просто я им денег должен.

– Кому? Этим бандитам?

– Не бандитам, Макс, а Димасу и Филимону. Взял у них кое-что, а деньги не все отдал.

– Что взял-то?

– Да какая разница! Я все улажу, ребят, чего вы…

– Так, с меня хватит! – Аля вытерла лицо. – Надо кому-нибудь? Катя? – Она протянула ей пачку салфеток. – Я домой. Пока!

– Аль, я провожу? – Федя переминался с ноги на ногу.

– Не надо, сама дойду. В понедельник увидимся.

– Ладно. – Рысин резко отвернулся. – Значит, по домам.

Макс, Таня и Катя остались у служебного входа. Сирена смолкла, беготня внутри пиццерии стихла.

– Поели и поговорили, – с сожалением вздохнул Макс. – А я не успел рассказать вам самое интересное. Существует несколько версий создания цезаря. Мне больше всего нравится итальянская…

Катя и Таня переглянулись.

– Давай не сегодня, – попросила Катя. – Итальянскую версию я вряд ли сейчас выдержу.

– Вот вы где, – услышали они вдруг тонкий голос. – Тетя, – рыжий парнишка, занявший их столик, стоял рядом и теребил Таню за подол куртки, – а у меня пицца есть. Вот смотрите. – Он достал большой кусок из бумажного пакета. – Успел спрятать, когда разборки начались. Хотите? Берите, берите! – Парнишка сунул пиццу в руки остолбеневшей Тане и, подпрыгивая, побежал к автобусной остановке.

* * *

Аля вернулась домой, разделась, зашла в свою комнату, забралась с ногами на кровать и включила микрофон.

Как всегда с Федей ничего непонятно. Кто эти парни? Димас и Филимон, кажется? Точно! Таня говорила мне о них. Это их в прошлом году поставили на учет в школе за то, что они взрывали петарды во дворах рядом с машинами, били фары и стекла, курили на переменах в туалете и отнимали деньги у малышей. Но что в этой компании делает Рысин? Как он с ними связан? Зачем брал деньги? Или не деньги? Но тогда что? А если наркотики? Нет, не может быть. И, собственно, почему меня все это интересует? Ну взял и взял… или не отдал, или отдал, я запуталась совсем. Меня мало волнует. Макса жалко, хотел угостить нас, а вместо этого получилась погоня, как в кино. Боевик какой-то.

Глава 3
Покатушки на ватрушке

Зима наступила рано. В начале ноября сильные снегопады накрыли город. За несколько дней широкие трассы превратились в узкие, на них с трудом разъезжались встречные машины. В парках сразу появились лыжники, на горках – любители санок и тюбинга.

«Мы убежим, все будет просто…» – звучало в наушниках.

– Ночь упадет, небо уронит, – подпевала Аля. Она сидела на стуле, поджав под себя ноги, и пыталась делать задание по английскому языку.

– Аля, – в комнату зашла мама. – Может, все-таки не поедешь? Что-то мне тревожно. На улице холодно, снег, и я не могу тебя отвезти-привезти.

– Мам, – Аля вытащила один наушник, – это обычная прогулка в парке. Понимаешь, обычная прогулка. С друзьями. Мне уже почти пятнадцать.

– Тебе еще четырнадцать, – мама вздохнула. – И что за странная затея кататься на этих, как их там… ватрушках? Я вчера по телевизору видела, что эти штуки опаснее санок, можно травмироваться, а тебе нельзя. Игорь Валентинович сказал…

Аля вытащила второй наушник.

«И пустота на перекрестках, пустота нас не догонит…» – пели «Тату».

– Александра!

– Мам, я позвоню. Обещаю!

– Саша!

– И все равно я поеду. – Аля посмотрела на часы, встала со стула и достала из шкафа спортивную сумку. Прошлась по комнате, закидывая в нее запасные носки и варежки. – Я так давно никуда не ездила, мам, почему я не могу, скажи! Может быть, я не поеду с горки на ватрушке, но, скорее всего, поеду. Я хочу жить как все, понимаешь, как все.

– Но Игорь Валентинович…

– Мне все равно. – Аля натянула штаны от горнолыжного комбинезона. – Как ты думаешь, я не зажарюсь в них?

– Аля, если ты сломаешь что-нибудь, мы не сможем через две недели лечь в больницу и пропустим плановый осмотр. А Игорь Валентинович… Я бы еще куртку потеплее надела.

– Куртка, само собой. Ладно, я пойду, меня ребята ждут. Позвоню, мам! Снег в начале ноября! Здорово же! Ты помнишь, когда такое было?

– Осторожнее там, одна не езди. Попроси кого-нибудь из мальчиков подстраховать тебя. Андрея, например. Мне его бабушка сказала, что он после девятого хочет поступать в колледж МЧС, вот и пусть потренируется. Когда я училась в школе, в ноябре всегда лежал снег, и мы на физкультуре катались на лыжах в парке.

– Значит, очень давно снега не было. – Аля поцеловала маму в щеку. – Ты с тех пор разучилась на лыжах.

– Таблетки выпила, чудовище?

– Конечно, а то Игорь Валентинович отругает!

– Телефон взяла?

Аля похлопала по боковому карману куртки:

– Всегда со мной. – Она выскочила из дома и побежала по засыпанному снегом тротуару.

* * *

У входа в парк ее ждали.

– Опаздываешь, Аль! – Матвей погладил ярко-синюю надувную ватрушку. – Смотри, суперская какая, скорость сразу развивает, летит, как птица! Папа купил. Я ее в прошлые выходные уже опробовал.

– Не, ребят, я не буду кататься, буду снизу смотреть на вас.

– Боишься, что ли?

– Ну так… Я с горками не очень дружу.

– Один раз попробуй на пологой, тебе понравится. Мы на Эверест сразу не полезем, – пообещал Матвей. – Да и Андрей здесь, если что, спасет. Да, Андрюх?

– У нас практика была только на манекенах, с живыми людьми дела не имел.

– Вот заодно и… – Матвей засмеялся.

– Да ты что! – Таня ткнула его в бок. – Никогда не говори так!

– Шучу, шучу! – Матвей замахал руками. – Пойдемте, что ли?

Горки в парке были невысокие, пологие. Многочисленные группки детей и родителей атаковали подъем, и ребята, отстояв длинные очереди и скатившись пару раз, решили пойти на горку посолиднее. Ее называли Старый верблюд из-за довольно крутого спуска. А народу там всегда было мало, особенно малышни.

– А мне здесь нравится. – Аля стряхнула снег с шапки. – И совсем не страшно.

– Да детский сад, вон, посмотрите. – Матвей протянул руку в сторону шумной компании. – Дошкольники на прогулке. С нянями. Всё, пошли. Хоть покатаемся нормально.

– Я пас. – Аля повернулась к Тане и Кате: – Буду снимать ваши заезды на видео.

– Ура! – Катя подпрыгнула. – Наши обзавидуются, когда увидят, да, Тань?

– Андрей, я с тобой поеду, можно? Одной страшно, – спросила Таня.

Андрей довольно хмыкнул:

– Ладно. Я со всеми по очереди могу прокатиться.

Гора Старый верблюд находилась в стороне от центральной аллеи. Она не была оборудована подъемниками и освещением, там не работали инструкторы и спасатели. Эту не очень высокую, но довольно крутую гору облюбовали лыжники, а начинающие сноубордисты часто отрабатывали тут технику спуска.

Первым, кого увидели ребята, был Рысин. Он стоял у подножия с ледянкой в руках.

– Какие люди! – Матвей хлопнул его по плечу. – Фэд! Чего один-то?

– Малютина не пришла? – съязвила Аля. – Или девятиклассников ждешь на разборки?

Рысин усмехнулся:

– Да скучно дома стало, решил выйти покататься. А с Филимоном и Димасом я разобрался, всё норм. Все, что брал, вернул. Они не будут больше меня доставать. Ну, кто со мной?

– Ледя-анка, – Матвей поморщился. – Прошлый век! Мы на ватрушке спустимся. Давай вместе, Фэд!

– Я с тобой поеду! – вызвалась Аля. – Федь, а что ты у них брал?

– Ты же не хотела, – удивилась Таня, – говорила, что снимать видосики будешь.

– Передумала. А на телефон Катя снимет, у нее лучше получится. Так что мы с Матвеем первые.

– Тогда мы с Андреем следующие!

– Хочешь, я с тобой скачусь? – Федя теребил молнию на куртке.

Аля подошла и намотала свой шарф ему на шею.

– Не хочу, чтобы ты простудился, когда будешь смотреть, как мы с Матвеем едем вниз.

– Ну и ладно, – пробормотал Федя. – Как хочешь. А у Филимона с Димасом я сигареты брал, несколько пачек, но я все деньги отдал, честно. Почти все.

– Курить вредно, – бросила Аля и поспешила за Матвеем.

– Поднимайтесь, поднимайтесь, – поторопила их Катя. – Пока светло. Видео красивое выйдет.

Через несколько минут Аля и Матвей стояли на вершине и махали оттуда.

– Где они? Ничего не вижу. – Федя щурился и пытался смотреть наверх сквозь слепящее глаза солнце.

– Вон там, правее! – подсказала Таня.

Рысин повернулся. Яркая синяя ватрушка на белом горбе горы. В ней уже сидела Аля лицом к спуску. Матвей разбежался, толкнул надувную камеру, запрыгнул внутрь и сел позади Али. Ватрушка набрала ход и понеслась вниз, увеличивая скорость.

– Кла-а-асс! Я тоже так хочу! – завизжала Таня. – Ты снимаешь, Кать?

– Конечно! – Катя кивнула. – Потом в тикток выложим.

До середины трассы резиновая камера беспрепятственно летела вниз, потом подпрыгнула на небольшом выступе, резко поменяла направление и сбилась с траектории. Теперь она мчалась с бешеной скоростью прямо на деревья. На выросшем перед ней трамплине подпрыгнула еще раз и подлетела метра на полтора вверх. Матвея выбросило сразу, и он рыбкой нырнул в сугроб, а надувной круг с Алей врезался в дерево и перевернулся.

– Аля-я-я! – Андрей первым оказался рядом, осторожно приподнял ватрушку, заглянул внутрь, отбросил в сторону.

Аля лежала лицом в снег и не шевелилась.

– Что делать? – закричала Таня и побежала к дереву. – Аля!

– В скорую звоните! У кого телефон? Быстро! – Андрей оглянулся на бледного как полотно Федю: – Матвею помоги, он там! Тань, нужно вызвать скорую! – Он приложил пальцы к шее Али, потом осторожно взял ее за правое плечо и перевернул, поддерживая голову.

– Телефон у Кати! – Таня отчаянно махала ей. – Сюда, да скорей же, сюда!

Федя бросился к сугробу, где барахтался, пытаясь выбраться, Матвей.

– Чел, ты жив?

– Фэд, вот нас швырнуло! Я летел, правда летел, как птица, метра три над землей, а потом бац, и сюда. – Матвей уставился на глубокое отверстие в снегу рядом с деревом. – Кажется, мне повезло. А где Аля?

Федя как-то странно мотнул головой и сглотнул.

– Она там, – он повел рукой в сторону. – Девчонки сейчас звонят…

– Куда звонят? – не понял Матвей. – Кому?

– В скорую. Кать, ну что там? – крикнул Рысин хриплым голосом и пошел обратно.

– В скорую, – повторил Матвей. – Зачем в скорую?

– Они едут уже, едут! – Катя плакала. – Минут через десять будут в парке. Просили передать телефон тому, кто рядом с Алей. Андрей, держи.

– Да, да, понял, да, пульс есть, слабый. Навигацию пришлем. Проехать по центральной аллее, потом минут пять пешком через лес. – Он зажал трубку ухом, снял с себя куртку и накрыл Алю.

– Мою тоже возьми. – Федя протянул ему пуховик. – Ее нельзя посадить? И шарф вот, это Алин.

– Ни в коем случае. – Андрей отдал телефон Кате. – Позвоночник может быть поврежден. Куртку сюда клади, на ноги.

– Что же делать? – Таня прижала руки к щекам.

– Будем следить за дыханием.

– А если?..

– Тогда я сделаю непрямой массаж сердца.

– А ты…

– Нам показывали на курсах, но я ни разу… Матвей, ты как? Нигде не болит? – спросил Андрей по-прежнему ничего не понимающего Матвея.

– Ребят, это не я, – едва разжимая бледные губы, пролепетал Матвей. – Аля сама, я не хотел, не знал, я…

– Это случайность. – Андрей поежился. – Тебя никто и не винит. На месте Али мог оказаться любой из нас.

В парке глухо каркали вороны. Солнце скрылось за тяжелыми облаками, и от этого снег стал темным. Лес как будто замер.

* * *

– Слышите? – Катя вытерла слезы. – Машина? Нет, это птицы.

Андрей снова нащупал пульс на шее Али:

– Есть. Ну где же врачи?

– Давайте еще раз позвоним? – Катя приготовила телефон.

– Звони! Хотя стой. Слышите? Сирена! Едут!

Федя облегченно выдохнул:

– Я встречу, – и побежал на тропинке, ведущей к главной аллее.

Катя все возилась с телефоном. Нажимала на кнопки, хмурилась, качала головой, снова включала минутное видео, где ватрушка с Алей на полной скорости влетела в дерево. Таня подошла к ней. Забрала телефон, положила его в карман куртки, сжала посиневшие от холода Катины пальцы, достала варежки:

– На, надень.

Федя наконец добрался до центральной аллеи.

– Сюда, сюда! – кричал он. За деревьями мелькали синие комбинезоны. Один из врачей нес ящик оранжевого цвета с красным крестом, второй тащил носилки. – Сюда! Тут ближе. По тропинке.

– Четвертый вызов за сегодня, катальщики, – чуть задыхаясь, сказал врач с носилками, поравнявшись с Федей. – На чем катались, герои?

– На ватрушке. – Федя шел впереди, поминутно оглядываясь, словно проверяя, чтобы врачи никуда не делись. – Мы почти пришли.

– Все понятно… Самое безопасное место выбрали. Ну-ка пропусти меня вперед. Паш, ты в больницу звонил? Места-то есть? Куда везем, если что?

– В третьей городской вроде были. Ладно, там разберемся.

Аля по-прежнему лежала на снегу, укрытая двумя куртками, но ее лицо казалось уже не таким мертвенно-бледным, оно порозовело, в нем появилась жизнь.

– Она дышит нормально. – Андрей бросился навстречу докторам. – Кажется, приходит в себя.

– Что же за день такой? – всхлипнула Катя и вдруг спохватилась: – Надо маме ее позвонить.

– Я боюсь, – прошептала Таня. – Анна Львовна никуда Алю не отпускала, только сегодня со мной…

– Давайте я позвоню, – предложил Матвей. – Я заварил эту кашу, она со мной поехала. Я виноват, хотя я… не виноват.

– Мы сами позвоним, номер дайте. – Врачи разложили носилки и склонились над Алей. – Взяли! Аккуратнее, аккуратнее, ноги держите.

– Можно я с вами поеду? – спросил Андрей, когда они добрались до машины. И, не дожидаясь разрешения, забрался внутрь и сел рядом с носилками, на которых лежала Аля. – Я и с мамой ее могу поговорить, когда она в больницу приедет, успокою, а то она сильно переживать будет, плакать, я знаю.

– Поехали, – кивнул тот, кого звали Пашей. – Ты вроде пацан толковый. Приходи потом к нам работать. Идите по домам, ребята! – крикнул он в открытую дверь. – Чья это куртка? Держите, у нас одеяло есть. Все будет хорошо!

Двери закрылись.

Если бы Аля могла посмотреть в окно, она бы увидела, что Рысин бежит за скорой, бежит, пока хватает сил, потом останавливается, упирается руками в колени, дышит тяжело и со свистом, садится на корточки и долго-долго вытирает мокрое лицо рукавом куртки.