Текст книги "Проверим на вшивость господина адвоката"

– Ну царством я бы эту формацию никак не назвала, – со смехом заметила Беата.

– Да уж!

– Послушай, Лиза, а что все-таки у тебя вышло с Алешей? Я ничего не знала, мне только вчера Лева сказал, что он ему жаловался: мол, эта Беатина протеже оказалась редкой… сукой. Извини, он так выразился…

– Да ничего особенного. Но я его на дороге из машины высадила.

– За что?

– За хамство, – пожала плечами Лиза.

– За хамство? – ахнула Беата. – Не может быть! Он так хорошо воспитан.

– Не заметила! Да и вообще… Самовлюбленный, самоуверенный тип, вокруг которого бабы как пчелы роятся… Любовница приходит в офис посмотреть на новую помощницу…

– Любовница? – удивилась Беата. – У него есть любовница?

– И, думаю, не одна! Да и вообще… Пришла какая-то юная дива с голым пупком, так он слюнями изошел…

– Странно, у него репутация прекрасного, верного мужа…

– Да, я когда-то слышала эту легенду, еще задолго до знакомства. А ты его жену знаешь?

– Конечно, хоть и неблизко.

– Ну и какая она?

– Северная красавица. Льняные волосы, голубые глаза.

– Сольвейг?

– Ну в известном смысле…

– Зато любовница у него совсем другого типа. Жгучая брюнетка! – не удержалась Лиза.

– Да? Странно… Хотя можно было предположить, что она своего добьется… Это Леля?

– Елена Арнольдовна, ты хочешь сказать? Да, она. Кошмарная баба.

– Да нет, вроде она неплохая, только…

– Да что ты, Беата, она чудовище, по-моему, в ней нет ничего человеческого…

– Это ты из ревности, – улыбнулась Беата. – Брось, Алеша не твой кадр.

– Да я и не думала… Наверное, мой кадр мне еще не попался, но я не теряю надежды! И ты не теряй! Но тот бородатый тоже не твой кадр!

Беата грустно улыбнулась. Она твердо верила, что он-то как раз ее кадр. А если не верила, то очень хотела верить…

Наконец настал последний вечер. Назавтра Лиза улетала в Москву. А Беата с мужем еще оставались, и Рой Шелли тоже. Каждую ночь он проводил у Лизы свои полчаса. «Fast Food», называла она это про себя. Ей даже понравилось, – оказывается, и за полчаса можно кое-что успеть, а потом спи себе спокойно – и никаких кругов под глазами утром… Да и вообще. Я с ним честно расплатилась за все, что он для меня тут сделал.

Вечером Лизе устраивали отвальную в шикарном ресторане. Лев Андреевич произнес тост:

– Знаешь, Лиза, я очень рад, что у моей Беаты появилась нормальная подруга, которая может говорить хоть о чем-то, кроме целлюлита у себя и простатита у мужа или любовника. А еще я рад, что благодаря тебе подружился с таким замечательным парнем, как Рой! И вообще, я думал, что рехнусь с тоски на этих чертовых Канарах, а вышло все очень даже недурно! Поэтому предлагаю выпить за тебя и за ваше с Роем счастье!

Лиза с Беатой переглянулись. Но все выпили шампанского. А Рой Шелли, выглядевший сегодня просто сногсшибательно в белом пиджаке и синей рубашке, пригласил Лизу танцевать и, довольно сильно притиснув ее к себе, прошептал:

– Лиз, я счастлив с тобой!

– Очень приятно, – пробормотала она.

– Я понимаю, мы еще мало знаем друг друга, но как ты посмотришь, если я приеду в Москву на Рождество? Рождество в Москве – такая экзотика! Мне Лео обещал русскую баню и купание в замерзшей реке. Ты не возражаешь?

– Против купания?

– Нет, против моего приезда? Я хочу познакомиться с твоей бабушкой. И вообще, я хочу, чтобы мы… чтобы ты стала миссис Шелли!

И, не дав Лизе опомниться, он вытащил из кармана коробочку.

– Блин! – вырвалось у Лизы.

– Что? – не понял новоиспеченный жених.

– Что это? – спросила Лиза.

– Я хочу подарить тебе колечко, будем считать тогда, что мы обручены…

Лизе, разумеется, очень хотелось взглянуть на кольцо, но она решительно вложила коробочку обратно в руку Рою Шелли со словами:

– Рой, я не хочу брать на себя никаких обязательств! Я очень буду рада видеть тебя в Москве и постараюсь сделать все, чтобы твое пребывание там было приятным и интересным, но… Давай пока не будем спешить с решением… Я так не могу.

– Хорошо, пусть так… Но мне казалось, что ты… что тебе… было со мной хорошо… – немного растерянно и даже обиженно проговорил он.

– Да, конечно, мне было очень хорошо, ты такой милый, внимательный, я тебе бесконечно благодарна, но все-таки будем считать себя свободными… Пока по крайней мере. Как говорится, проверим свои чувства. Мы же из разных миров, у нас дело к зиме, а у вас к лету… Да и вообще, Австралия так далеко…

– У тебя есть другой мужчина в Москве?

– Нет, – покачала головой Лиза. – Нет, но кто знает… Он может появиться, правда? И у тебя может появиться другая женщина.

– Лиз, она могла у меня давно появиться, но вот не появилась же. Я влюбился в твою фотографию, а потом в тебя… А после того, что между нами было…

– Блин! – опять вырвалось у Лизы.

– Что такое – блин?

– Междометие, – мрачно ответила Лиза. – Рой, убери кольцо!

– Лиз, возьми его – не как обручальное, а просто на память…

– Нет, Рой, не возьму!

– Хорошо, я сохраню его до Рождества и вручу в Москве, когда буду просить твоей руки у бабушки…

– Ой, блин!

Ей было его жалко, странный он какой-то, в общем-то хороший, но совершенно чужой. И она решила – если в последнюю ночь он задержится у нее больше, чем на полчаса, она все-таки не будет ставить точку в их отношениях, а поставит многоточие. Однако ей все-таки пришлось поставить жирную точку. «Fast Food»!

…– Мне все ясно! – хмыкнула Инна, выслушав рассказ подруги о получасовых набегах австралийца. – Твой Рой Шелли – шпион!

– Шпион? – ахнула Лиза. – Почему шпион?

– Потому что шпионов, наверное, тренируют так – трахнул и беги, не расслабляйся в койке, а то выболтаешь все на свете.

– Так ведь шпион не выбалтывает, а, наоборот, выпытывает, – усмехнулась Лиза. – И потом, какие тайны я могу у него выведать?

– Да дело не в тебе!

– А в ком?

– Не в ком, а в чем! В привычке, в многолетней привычке к такому образу половой жизни. Наверное, он все же не шпион, а, наоборот, носитель каких-нибудь государственных тайн.

– Ну и фиг с ним, пускай носит свои тайны, мне они нужны как прошлогодний снег. Так же как и он сам.

– А зря! Мужик роскошный, ты погляди, он же вылитый Джеймс Бонд!

– Который? Одно точно – на Пирса Броснана не тянет!

– Дура ты, Лизка. Но с другой стороны, что делать в Австралии? Говорят, там от тоски загнуться можно, несмотря на утконосов. Но зато тебе есть чем похвастаться! Покажешь эти фотки, и все умрут от зависти. Слушай, а может, он член какой-нибудь секты? Где им предписывают трахаться строго по часам?

– Да ну тебя, Инка, я вообще уже про это забыла! Мне, кстати, вчера Булатов сказал, что Тверитинова отказалась идти к нам работать!

– Почему это?

– Оказывается, она ненавидит Петрушова.

И подруги заговорили о работе.

Ксения Леонтьевна не могла понять, почему внучка так на нее сердита.

– Лиза, это, наконец, неблагодарно! Я устроила тебе сказочный отдых! Что бы ты там видела без Роя Шелли? Дежурный набор экскурсионных радостей! Ну не вдохновил он тебя, не тронул твое сердце – все равно ты не скучала, а чудесно проводила время с потрясающей красоты мужчиной. Чем плохо? Или ты от меня что-то скрываешь?

– Ничего я не скрываю, просто я женщина не первой молодости и уж как-нибудь сама устрою свою жизнь! – горячилась Лиза, в глубине души сознавая, что бабушка во многом права.

– Ну так почему ты ее так и не устроила? Ты что, хуже других? Глупее, уродливее? Ничего подобного! Ну не нравится австралиец, черт с ним, тогда обрати внимание на Булатова. Масса обаяния! Я тут на днях видела его интервью в утренней программе на НТВ. Он еще и умница! А то, что у него есть дочка, по-моему, только плюс! Как было бы хорошо, если бы вы поженились… Я бы воспитывала его дочку, у вас было бы одно общее дело…

– Бабушка! У его дочки аллергия на животных! – решила прекратить мечтания бабушки Лиза. – И вообще, забудь о Булатове!

– Тебя смущает, что он толстый? Ну так заставь его похудеть! Сейчас есть масса способов…

– Бабушка!

– Лиза, как ты не понимаешь? Если ты устроишь свою жизнь, я смогу наконец спокойно умереть!

– Ну тогда я уж точно не буду устраивать свою жизнь, я не хочу, чтобы ты умирала! Поживи еще, будь так добра!

– Лиза, но давай все-таки позовем Булатова в гости, я приготовлю рыбу под бешамелью…

– Ксения Леонтьевна, забудьте! Никакой рыбы под бешамелью! То ты рвалась кормить ею адвоката, теперь Булатова… Смешно, ей-богу! Ты почему до сих пор не сделала перевод?

– Потому что очень скучный текст!

– Позвони и откажись!

– Ни за что, тогда они сочтут, что я слишком старая и меня можно списать со счетов, а я не хочу! И к тому же меня никто не торопит. Между прочим, Лиза, тут на твоем бывшем канале показывают такую срамотищу – волосы дыбом!

– Ты о «Замочной скважине»? – догадалась Лиза.

– Это нечто непотребное! Всегда считалось, что подглядывать неприлично, а теперь это чуть ли не доблесть! Я уже ничего не понимаю! Ты утверждаешь, что все эти истории неподлинные и люди ненастоящие? Иногда мне тоже так кажется, но вчера там была одна молоденькая девчонка, которая отбила у матери любовника… Ей лет семнадцать, красотка, наглая, а мать так рыдала…

– Бабуля, это туфта, понимаешь? И потом, зачем, скажи на милость, ты эту пакость смотришь? Ты же интеллигентная женщина «с раньшего времени»!

– Я все понимаю, но это затягивает… Да, ты права, больше я это смотреть не стану!

Время шло. Приближался выход в эфир новой телекомпании. Лиза целыми днями пропадала на работе, частенько возвращаясь только после десяти вечера. Она уставала, но находилась в радостном возбуждении, несмотря на сотни накладок, то и дело возникавших на тернистом пути к эфиру. Но это была ее работа, и работа любимая. Каждую пятницу она получала по электронной почте письмо от Роя Шелли. Он писал, что скучает, считает дни до Рождества и желает ей приятных выходных. Первое письмо ее растрогало, второе слегка раздражило, от третьего она скрипнула зубами, а четвертое привело ее в ярость:

– И что этот мудак от меня хочет? Бабушка, имей в виду, я на Рождество куда-нибудь слиняю! Тогда корми его рыбой под бешамелью хоть до посинения!

– Лиза, не кричи! И попытайся взглянуть на все с другой стороны. Рой Шелли на редкость надежный человек! Это такое ценное качество в семейной жизни, да и вообще…

– Но ведь эдак можно с тоски помереть! Когда заранее знаешь, как проснется, что скажет, как почешет пятку! И вообще, он носит шлепанцы с золотыми крабами!

– Что? – опешила Ксения Леонтьевна. – С какими еще крабами?

– С большими золотыми крабами!

– Ну и что? Какое тут преступление?

– Это пошло!

– Что пошло?

– Все! Я поняла, что меня приводит в ярость: вся эта спланированная тобой поездка – неимоверная пошлость! Понимаешь? Эти роскошные виды, этот Рой Шелли с золотыми крабами и колечком на прощание… Я не отдавала себе отчета в том, почему мне так это претит… А сейчас наконец поняла!

– Детка, тебе срочно нужен мужчина, любой!

– Что?

– Да ничего! Этот роскошный австралиец, видимо, все-таки разбудил твою чувственность, а теперь он так далеко.

– Бабушка! Ну ты даешь! – ничего умнее не придумала Лиза и ушла в свою комнату. Доля истины в словах бабушки все-таки была, хоть и небольшая.

Но вскоре ей уже было не до чувств и не до чувственности. До выхода в эфир оставались считанные дни.

– Елизавета Федоровна, звонит какая-то Беата, подойдете? – спросила секретарша Наташа, которую Лиза конечно же опять взяла к себе на работу.

– Беата? Привет! Как дела? Я тебе звонила, но…

– Ой, Лиза, ты знаешь, мы с Левой с Канар полетели в Австралию, к Рою. У него такой дом! С ума сойти можно! А главное – сад! Они с Левой так подружились!

– Очень рада! А ты-то как?

– Знаешь, надо бы повидаться, поговорить…

– С удовольствием, и бабушка жаждет с тобой познакомиться, но я сейчас пока жутко занята…

– А я хотела пригласить тебя к себе на ужин, просто посидим, поговорим вдвоем, Лева опять уехал…

– Что, прямо сегодня?

– Ну да! Сможешь после работы?

– Боюсь, не раньше девяти, наше руководство обожает устраивать всякие совещания в конце рабочего дня.

– Да когда сможешь! Это же не званый ужин!

Лиза обрадовалась. Что ждало ее дома? Очередное послание от Роя Шелли и бабушкины разговоры. И вообще, вдруг Беата что-то расскажет о Сметанине… Об Алеше… Нет, Лиза даже мысленно не могла называть его Алешей. Ему не шло это имя. Да и зачем оно ей, ведь он как был для нее адвокатом, боссом, шефом, Алексеем Григорьевичем, так и останется… А вдруг Беата его тоже позвала на ужин, чтобы их свести? Лизе кровь бросилась в лицо. Но она тут же сказала себе: не может такого быть! Не станет Беата сводничать. Это не ее стиль. Да и зачем ей? Лиза успокоилась и решила: поеду!

У Беаты оказалась огромная квартира, перестроенная из двух в бывшем Безбожном переулке, ныне Протопоповском. Дом Лиза прекрасно помнила. Они сидели вдвоем в красивой, шикарно обставленной гостиной.

Беата показала ей кучу фотографий – и канарских, и австралийских. На многих снимках был Рой Шелли.

– А вот это его дом! Смотри, какая красота вокруг!

– Да, нехило!

– Это пристань, вот это его катер, и яхта тоже его…

– Он, наверное, богатенький.

– Думаю, небедный. И по уши в тебя влюблен. Он все время твердил: вот приеду зимой в Москву, и тогда мы с Лиз то, мы с Лиз сё… Он милый, но, на мой взгляд, слишком пунктуальный, то есть я хотела сказать, педантичный… Даже до болезненности.

– И пунктуальный тоже до болезненности.

– Ну пунктуальный это хорошо.

– Не всегда, – мрачно хмыкнула Лиза. – А я вот думаю, куда бы слинять на Рождество.

– С ума сошла! – засмеялась Беата. – Он же из-за тебя в такую даль летит!

– Ерунда, он летит, чтобы окунуться в прорубь.

– И тебя не впечатляют эти снимки? Знаешь, какой у него громадный сад, что там только не растет…

– Да ну… Эти снимки больше всего напоминают мне репортажи в глянцевых журналах о жизни звезд, вот как у них все клево. А через два месяца выясняется, что эта звезда с ума спятила, а та спилась, а третья сидит на игле.

– Ну такое не только у звезд бывает.

– Бывает, конечно, но это не так контрастирует… И потом, я все-таки еще советская девочка… А у советских собственная гордость.

– Просто ты его не любишь. И ты некорыстная.

– Иными словами, дура!

– Мы все дуры… Вот только Леля умная! Ты ничего не знаешь?

– А что я должна знать? – испугалась Лиза.

Беата замялась.

У Лизы душа ушла в пятки.

– Господи, да что случилось?

– Она Алешу от жены увела.

– Как? – помертвела Лиза.

– Ну я подробностей не знаю… Но, кажется, она выяснила, что у Иры есть любовник, и как-то подстроила, что Леша это обнаружил. Был грандиозный скандал, и он ушел…

Лизу затошнило.

– А разве она не замужем, эта Леля?

– Недавно развелась, видно, готовила себя к новому этапу.

– Ну что ж, все правильно… У него любовница, у жены любовник, рано или поздно что-то подобное должно было случиться… К тому же, если ты связался с такой жуткой бабой…

– Тебе его жалко?

– Жалко? – взвилась Лиза. – С какой стати мне его жалеть?

– Говорят, он был в отчаянии!

– Из-за измены жены?

– Наверное. Он ей, кстати, все оставил, сам живет в офисе.

– Ничего, там удобно! А главное – диван роскошный. А что ж его Леля к себе не взяла? Или она тоже с ним в офисе живет?

– Да ты что! Она осталась в своей квартире и делает там ремонт. Вот ремонт закончится, тогда, наверное, Леша к ней переберется.

– Скатертью дорожка!

– Лиза, ты расстроилась?

– Нет, мне противно.

Даже странно, до чего же Адка плохо разбирается в мужчинах! Сначала уверяла меня, что Сметанин сохнет от любви к жене, потом стала сватать мне этого тоскливого педанта… Интересно, каков ее собственный муж? Она говорила о нем хорошо, значит, наверное, окажется подонком… Не хотелось бы… Странно и то, как мало места в моей жизни занимает любовь. Наверное, я типичный пример современной деловой женщины – на любовь не хватает времени и сил. А где она, любовь? Ее и нет… Наверное, Сашку я любила, но все так рано, быстро и жестоко кончилось. А то, что было потом, просто не имело к любви ни малейшего отношения. Желание скрасить одиночество, секс, невозможность обидеть хорошего человека… На какое-то время мне показалось, что я люблю этого блудливого адвоката… Ну, значит, любовь не моя стезя. Женщины в нашей семье в основном были одиноки. Хотя у бабушки романы водились лет до шестидесяти. Когда погиб Саша, все хлопоты и даже расходы по похоронам взял на себя бабушкин любовник… А у меня и любовника нет, кроме этого австралийца… Да и что это за любовник? Полчаса на чудеса. Тьфу! Может, и вправду обратить внимание на Булатова? Он милый, умный… Мне уже намекали, что он ко мне неравнодушен. Я, правда, этого не замечаю, но… Ладно, сейчас главное – выйти нормально в эфир, а там видно будет!

Все эти не слишком глубокие мысли одолевали ее в такси, когда она ехала домой от Беаты. Ох черт, бабушка наверняка не спит, ждет меня. Придется ей что-то рассказывать…

Бабушка встретила ее внизу вместе с Лизой Пес.

– Наконец-то! Я уж волновалась!

– Бабуля, но я же предупредила… И потом, ты могла позвонить на мобильник!

– Звонить в такой час свободной женщине на мобильник? Откуда я знаю, что ты не в объятиях мужчины?

– Бабушка, я же сказала, я у Беаты!

– Но я эту Беату в глаза не видела! Может, Беата – это твой Бенбери? Ты же помнишь Оскара Уайльда?

– Бабуля, Беата не выдуманный персонаж, а вполне реальная женщина, уверяю тебя.

– Тогда почему ты меня с ней не знакомишь?

– Потому что мне некогда! Потому что я работаю как зверь! – начала раздражаться Лиза. – И вообще…

– И вообще, отстань от меня, старая дура?

– Бабушка, я этого не говорила!

– Не говорила только потому, что я тебя прилично воспитала!

– Бабуля, ты по определению не можешь никого прилично воспитать! – решила свести разговор к шутке Лиза.

– Это почему? – возмутилась Ксения Леонтьевна.

– Потому что лучшее воспитание, как известно, – личный пример! А какой пример ты мне подавала? Курила, выпивала, в карты дулась, да еще и любовники вечно в доме околачивались! По-твоему, это хороший пример?

– Отличный! Отличный пример! Так и должна жить нормальная, здоровая женщина!

– Пить, курить, играть в азартные игры и… как бы поприличнее выразиться… блудить, да?

– Конечно! Это называется – уметь радоваться жизни. А ты, к сожалению, из всех этих радостей способна только иногда выпить рюмку, ну и… Да, кстати, я тут прочла в одной газете, что твой адвокат участвует в каком-то ралли…

– Бабушка, пусть участвует хоть в полете на Луну. Мне плевать. И вообще, я устала и замерзла, ты что, решила меня тоже выгуливать, вместе с Лизкой?

– Ах, боже мой, какое значение имеет, что я там решила… – пробормотала Ксения Леонтьевна. – И прошу иметь в виду – когда Рой Шелли будет в Москве, я намерена оказать ему гостеприимство так, как я его понимаю! И ты изволь вести себя прилично! Ибо суть твоих претензий к нему мне не понятна!

Наверное, если бы Лиза рассказала бабушке про «полчаса на чудеса», Ксения Леонтьевна ее бы поняла, но Лиза элементарно стеснялась обсуждать с бабушкой такие вещи.

Они вышли в эфир! Все прошло хорошо, хоть и не без накладок, но зритель о них не догадывался, только сотрудники едва не поседели. Тем не менее рождение нового канала состоялось, и на вечеринке, посвященной знаменательному событию, все сияли, включая Лизу. Инна тоже сияла, но у нее для этого были и свои дополнительные причины. Канадский венгр Миклош прислал ей письмо, не электронное, а обычное, старомодное письмо, написанное с чудовищными ошибками на русском языке, почти забытом за годы эмиграции, а когда-то из-под палки выученном в школе и университете. И в этом письме было много слов о любви.

– Лизка, я не знала даже, какой это кайф – обычное письмо, – горячечным шепотом твердила Инна во время фуршета. – Оно же пахнет им… Он сам писал эти строки – и никаких точек, ru, никаких собачек, никакой электроники. Оно живое, понимаешь? Не поленился человек… Шесть страниц, и все про любовь… С ума сойти… Лизка, что мне делать?

– Ответить тем же!

– Я не в состоянии написать и пяти строчек, как бы я его ни любила! Не умею я письма писать, не умею, хоть плачь!

– Обратись к моей бабушке!

– Что?

– Что слышала! Она ему напишет такое письмо, что твой Миклош вплавь в Москву кинется, через океан!

– Шутишь?

– Нисколько! Бабушка все же человек литературный, и она рассказывала, что в молодости писала письма за свою подругу, которая без памяти была влюблена в какого-то взрослого ученого дядьку, и тот по письмам влюбился в нее и женился… Так что имеешь шанс.

– Погоди, это же какой-то классический сюжет… Не могу вспомнить…

– Сирано де Бержерак, например! – засмеялась Лиза. – И еще, наверное, есть подобные коллизии в литературе.

– Мне неудобно просить Ксению Леонтьевну!

– Брось, бабуля обожает лезть в чужие любовные дела. Сделаешь ее своей конфиденткой, она будет в восторге. Станет и письма писать, и обсуждать с тобой каждую буквочку его писем…

– Ты серьезно?

– Серьезнее не бывает!

– И все же как-то неудобно… Ой, смотри, Булатов рассекает волны…

К ним и вправду приближался Булатов с бокалом шампанского:

– Дорогие дамы, позвольте с вами чокнуться в честь… Хотя я и так чуть не чокнулся в последние дни… Каламбур дурацкий, да?

– Ну что вы! Нормальный каламбур, впрочем, мы же не можем критиковать начальство! – подмигнула ему Инна.

Он добродушно рассмеялся. Инна тут же исчезла.

– Ох, Елизавета Федоровна, свершилось!

– Юлий Данилович, все еще только начинается, поверьте мне! Выйти в эфир не штука, вот удержаться на уровне куда труднее. Тут постоянно нужны большие деньги…

– Знаю, голубушка, знаю, но давайте хоть сегодня не говорить о деньгах! Мне все недосуг было вам сказать, что я познакомился с вашей очаровательной бабушкой!

– Она вами тоже очарована.

– Мы с ней так хорошо покурили… Знаете ли, прием был скучнейший, и вдруг подходит ко мне дама, просит огонька… Слово за слово – и выяснилось, что это ваша бабушка! Она даже приглашала меня в гости…

– На рыбу под бешамелью? – засмеялась Лиза.

– Кажется, да. Я, правда, не очень знаю, что такое бешамель… Но если вы позволите, я был бы рад напроситься… К тому же ваша бабушка играет в покер, мы с ней поговорили и на эту тему… А вы играете?

– Увы, нет!

Его добродушное лицо вытянулось.

– Жаль!

Но тут к Булатову подлетели двое журналистов, потом кто-то еще, и Лиза потихоньку ретировалась. Но бабушка, какова! Мне сказала, что Булатов первым подошел к ней… Нет, с этим надо кончать, иначе я окажусь в смешном положении. Сегодня же поговорю с ней. Только не сгоряча, а то она обидится. Пусть лучше занимается Инкиной личной жизнью, у Инки великая заокеанская любовь… А у меня что? Заокеанский трах? Черт побери, какую роль в нашей жизни стали играть океаны… Раньше мы за «железным занавесом» жили как на острове, на необитаемом острове с многомиллионным населением. Что это меня на геополитику потянуло, я тут ни ухом ни рылом – что в географии, что в политике…

– Елизавета Федоровна, о чем задумались? – подошел к ней один из сотрудников ее отдела.

– Не поверите, Сережа, о геополитике! – засмеялась Лиза. – А что это у вас такое аппетитное на тарелке?

– Крабовое суфле, рекомендую, очень вкусно!

– Надо попробовать, а то за разговорами и голодной остаться недолго.

– Особенно если вместо еды думать о геополитике!

– Удивительно верное замечание!

Хороший он парень, и работник отличный, но его вид! Татуировки где только можно, серьга в ухе, волосы, завязанные в длинный хвост. Когда Лиза впервые его увидела, испугалась. Однако, проработав с ним некоторое время, оценила по достоинству и, как только Булатов дал ей возможность набрать себе штат, тут же переманила Сергея со старой работы, где он изнывал от тоски и ненависти к новому руководству. Правда, пришлось-таки долго внушать Булатову, что Сережа не просто ценный, а поистине бесценный кадр, несмотря на столь экстравагантный вид.

– И возьмите еще вот эти печенюшки с сыром.

– Сережа, печенюшки называются тарталетками, и я их уже ела.

– А вина вам можно налить?

– Нет, хватит, я за рулем!

– Но у вас же персональная…

– Я отпустила Славу. Что ж ему, целый вечер тут томиться, пока мы будем выпивать?

– Боже, какая вы демократка!

– Уж вам ли этого не знать! – засмеялась Лиза.

– Это точно! Но все же капельку я вам налью, и давайте выпьем, чтобы нам не пришлось еще раз пережить такой крах… Вот уж поистине закат империи… во что превратили канал…

– Давайте выпьем, но воспоминаниям сегодня не место, тем более горьким. Вперед и с песней, как говорится, мы же только начинаем.

– Годится! За начало!

Прошла неделя. Лиза мыла на кухне посуду, а бабушка с Инной уединились, чтобы обсудить черновик письма в Канаду. Ксения Леонтьевна с восторгом отнеслась к этой задаче, и вот сегодня они с Инной после ужина обсуждали текст. Лиза держалась от этого в стороне.

– Не хватало еще и мне подключиться, – хмыкнула она в ответ на предложение Инны. – Хватит с тебя и бабушки. А я лучше посуду помою. – Она собрала тарелки, чашки, вытряхнула пепельницу и вдруг застыла. Откуда тут эта пепельница? Она же отнесла ее летом в офис Сметанина и там оставила. Или она что-то путает? В доме всегда было множество пепельниц, немудрено и спутать… Да, конечно, та вроде была потемнее… и поглубже… Черт, или у нас были две одинаковые? Такое тоже случалось. Бабушка нередко покупала несколько одинаковых маленьких пепельниц, чтобы, когда приходит много гостей, не ставить на стол разномастные… Я просто забыла об этом. Она давно мне на глаза не попадалась. Однако нахлынули воспоминания… Как было приятно иногда сидеть с ним вдвоем, есть сладости, терзаясь угрызениями совести, и вести неспешные, бессодержательные разговоры о пирожках нашего детства. А вокруг витал упоительный аромат сигарет «Питер Стьювизант». Интересно, где он их берет, что-то я в продаже их не вижу. Сейчас он, возможно, как раз тушит окурок в моей пепельнице, перед тем как завалиться на свой диван… с Еленой Арнольдовной! Тьфу! Чтоб этот диван под ними сломался! Пепельница выскользнула из рук и разбилась. На счастье… На чье счастье? Его и Елены Арнольдовны? Хотя она наверняка мою пепельницу грохнула об пол, как и другую, стеклянную, и два дымчатых стакана, в которые я ставила ландыши и незабудки… Бабушка говорила, что он участвует в каком-то ралли… Рука давно зажила, гипс сняли… Боже, как глупо все это было… Как бездонно глупо… Какую кретински-невыполнимую задачу я поставила перед ним – полюбите нас черненькими… Зачем? У него есть вполне черненькая по всем статьям, Леля, – и глаза, и волосы, и душа… Зачем ему разбираться с какой-то мымрой…

Ночью ей приснился сон. Она сидит возле больничной койки, на которой лежит упакованный в гипс человек. И она знает, что это Сметанин. Хотя лицо у него тоже в гипсе. Как же он дышит, он же умрет, волнуется Лиза.

– Прошу вас, сделайте ему хоть дырочки для носа и рта, так нельзя!

А женщина-врач, в белом халате, обходится с загипсованным телом как-то очень бесцеремонно, как будто это не искалеченный человек, а бревно!

– Оставьте его, ему же больно! – не выдерживает Лиза.

Женщина оборачивается, это Елена Арнольдовна:

– У него все чувства атрофированы, не волнуйтесь, гражданка Пес!

– Я не Пес, я Кот!

– Ну это не принципиально!

И она уходит, а Лиза хватает какой-то инструмент и начинает долбить им гипс на лице, чтобы дать несчастному возможность дышать. И вот она уже видит его лицо – закрытые глаза, безжизненные губы, заострившийся нос.

– Шеф! – кричит она в уверенности, что он умер.

И вдруг он открывает глаза, в них пляшут чертики, а губы шепчут:

– Хрен вам в грызло!

Лиза проснулась в ужасе. С ним что-то случилось! Он участвовал в ралли и разбился. Она вскочила и кинулась к компьютеру. Но ведь она и понятия не имеет, в каком именно ралли участвует Сметанин – международном, российском… Даже непонятно, что искать в Интернете. Он все-таки не такая уж знаменитость, чтобы о его аварии сразу сообщили везде… Лиза, возьми себя в руки, это всего лишь сон. Вспомни, когда снится что-то плохое, это всегда к хорошему! Да что может быть хорошего? Через месяц явится Рой Шелли, все вокруг начнут твердить, какой он замечательный, красивый, щедрый, великолепный, богатый… Потом он, конечно, пригласит нас с бабушкой к себе в Австралию, бабушка во что бы то ни стало захочет поехать, станет говорить, что это ее единственный, первый и последний в жизни шанс потрогать живого коалу… Черт, я так и не спросила у Роя про кукабару, птица это или зверь? Ничего, такая возможность мне еще представится, злобно подумала Лиза и вернулась в постель. Ей ужасно хотелось позвонить сейчас, в три часа ночи, в офис Сметанина, но она знала, там есть определитель номера. Ничего, утром позвоню с работы, и даже не со своего телефона… Волик не разберется, что к чему. Интересно, Волик у него еще работает? А как там мои цветочки? Стоп! Это хорошая мысль – позвонить и спросить про цветы… Причем именно у Волика. Она почему-то вдруг успокоилась. Ничего с ним не случилось, я чувствую… Раны у него только душевные, из-за развода с женой… А замечательная Леля врачует их так усердно, что ему уже нечем дышать. Что ж, выходит, я должна помочь ему? Да нет, пусть сам выбирается, а то я помогу, а он мне скажет: хрен вам в грызло, Елизавета Федоровна. Вы, конечно, замечательная, но мымра и дура. И что интересно, он будет прав! И мне совершенно незачем предъявлять ему фотографии с Роем Шелли. Ему глубоко плевать, реальный это персонаж или виртуальный. Я нужна ему как прошлогодний снег. А вот он мне, судя по сну, все-таки еще нужен… Мало ли что мне в этой жизни нужно, но я же обхожусь…

Во время обеда в буфете к Лизе подошла Инна с капустным пудингом на тарелке.

– Видишь, чем питаюсь? Мрак! Но надо худеть! Слушай, Лиза, Ксения Леонтьевна – грандиозная старуха! Хотя ее и старухой-то назвать язык не поворачивается! В ней столько живости!

– Да уж!

– Она мне такое письмо написала! Я когда переписывала, сама обрыдалась… Да такое письмо получить – голубая мечта! Черт, сейчас слово «голубая» уже кажется двусмысленным.

– Хрустальная, – кратко произнесла Лиза.

– Что? – оторопела Инна.

– Хрустальная мечта!

– А… Ой, я же должна что-то у тебя спросить…

– Спрашивай!

– Я забыла…

– Инка, где твоя голова?

– Кажется, еще на плечах…

– Именно, что кажется. А по-моему, она где-то в Виннипеге…

– Его жену зовут Пегги…

– Ты это к чему?

– Миклош и Пегги живут в Виннипеге…

– Господи помилуй! Инка, ты что, стихи писать начала?

– Еще нет…

У Лизы зазвонил мобильник.

– Лиза, я хочу предупредить, что меня сегодня не будет! Не задерживайся, надо погулять с Псюшкой!

– А ты куда?

– У меня тут составилась компания, поиграю в покер! Все, целую!