Текст книги "Романтика космоимперии. Неуловимое счастье"

Громила с зычным басом давится хриплым возгласом и замирает в проёме. Я не сразу соображаю, в чём причина. Лишь увидев потрясённый взгляд, направленный на мои обнажённые плечи и верхнюю часть груди, понимаю, что, подскочив по инерции, я забыла об отсутствии одежды, покрывало сползло вниз, а меня в полумраке юрты отчётливо высветили лучи дневного света. Опомнившись, дёргаю покрывало вверх, а охотник резко оборачивается, осознав, что знакомец озадаченно смотрит за его спину.

– Я вот питомцем обзав…

Фраза обрывается на полуслове, и в наступившей тишине на меня потрясённо взирают уже двое. Я ожидала удивления, но…

Оба мужчины даже не дышат. Замерли, не шевелясь и не произнося ни звука. И у меня в голове страшная мысль рождается: всё же я жуткая безобразная карга с необъятным телом? Матушка? Бабушка моего идарианца? Это… катастрофа, ведь мне с этим обликом жить!

Гость приходит в себя первым и падает коленями на плотно утрамбованную почву. А вот Гай-Ре… Он неверяще встряхивает головой, моргает и трёт глаза руками.

– Как… как вы оказались здесь, фисса?

Это слово мне знакомо. Так в империи обращаются к женщинам.

– Таймин?.. – синхронно звучит сдавленный голос Гай-Ре. Вот и имя у меня есть. Замечательно.

Прижав покрывало руками, я глубоко вдыхаю, готовясь произнести свои первые слова. Сейчас, после завершения трансформации, моё тело получило возможность для этого типа общения. Мало того, теперь и мои способности эмоционального воздействия основываются не на тактильном контакте, а на голосовых модуляциях. Я стала взрослой ледвару. Я больше не личинка!

– Да… – говорить у меня получается не лучше, чем у Гай-Ре. Про эмоциональную наполненность можно вообще не упоминать. Кашлянув, пытаюсь вновь, надеясь, что хоть слова начнут звучать более отчетливо. – Ты спас меня в… э-э-э… опасных землях и привёл сюда.

– Что?! – Покачнувшись, охотник вскрикивает настолько ошеломлённо, насколько и удручённо. Не надо заглядывать в его душу, чтобы понять: моя новость его потрясла… раздавила. – Как такое возможно?! Умоляю, объясните… фисса.

Он тоже назвал меня фиссой? Странно… Только что звал по имени. Но сейчас важнее не это, а то, что он спрашивает о переменах, не о причинах, по которым я оказалась на его пути.

– М-м-м… Это долгая история. Можно ли попросить прежде какую-нибудь одежду? Моя… пострадала.

Не понимая, как проще объяснить ему своё появление в пустыне и смену облика, я решаю тянуть время. А ещё пытаюсь вложить в интонации побольше спокойствия, чтобы скорректировать эмоциональное состояние мужчин. Однако по их реакции понимаю – безуспешно. Видимо, нужно время, чтобы организм настроился на новый способ воздействия.

– Конечно! Немедленно! Мы найдем для вас лучшее из того, что есть в этом недостойном вашего присутствия месте. И как можно скорее доставим вас в ближайший Дом Счастья. Там вы получите всё истинно достойное вас, – тараторит громила, выползая задом из юрты.

– Еда… – Голос Гай-Ре звучит едва слышно, тускло. Он всё так же смотрит на меня, не двигаясь с места, не делая попыток выполнить мою просьбу. Его слова предназначаются исчезающей голове гостя. – Скорее принеси много еды и воду.

– Нет, нет. – Я невольно взмахиваю руками, не отводя взгляда от охотника. Покрывало этим тут же пользуется, и мне приходится его спешно ловить. Гай-Ре так явственно бледнеет, что я начинаю опасаться: не упал бы он в обморок. – После вчерашнего ужина я всё ещё сыта.

Во взгляде идарианца вижу неверие. А дальше… он отводит взгляд, уставляясь себе под ноги. Мне очень хочется объяснить всё этому мужчине, поблагодарить, но я не могу найти слов. Да и он, кажется, не готов их слушать.

– Фисса! Примите этот дар, – отвлекает меня голос возмутителя нашего сонного уединения, а я снова смотрю на входной проём, где рухнувший на колени гость протягивает мне свёрток. – Я владелец этого приюта. Это лучшее, что есть в моём хозяйстве.

Решив, что топать к нему, укутанной в покрывало, неловко, умоляюще смотрю на Гай-Ре.

– Можешь передать?

Охотник судорожно трясёт головой, одновременно начиная пятиться к выходу. Взгляд от меня он старательно отводит.

– Фисса… – в воздухе повисает потрясённый выдох гостя. – Просить о чём-то такого, как он… Вам?! – Хозяин палаток указывает рукой на отступающего с совершенно понурым видом Гай-Ре, в котором сейчас нет ничего от того несгибаемого спутника, что не один день нёс меня на руках. А громила уже грозно ему кричит: – Убирайся отсюда. Это же надо, посметь уснуть с ней рядом. Немыслимо! Ещё и меня обманул. Уж я уверен, тебя накажут.

Опускаю взгляд на стопочку одежды, что возложил рядом коленопреклонённый хозяин, а когда поднимаю глаза – обоих мужчин уже нет в шатре. Полотно на входе откинуто, позволяя свету проникать внутрь. Спеша скорее уберечь своего спасителя от незаслуженной кары, сбрасываю покрывало. Лишь мгновение любуюсь смуглым оттенком гладкой кожи – такой контраст с белёсым покровом личинки! Моё тело точно не выглядит старым – это обнадёживает.

Одежда чем-то напоминает широкую пижаму. Спешно натянув её, босая, я выскакиваю из юрты и обнаруживаю ещё пятерых мужчин. Все смуглокожие, со слегка приплюснутыми носами и сверкающими искорками чёрными глазами, с одинаково выжидательными выражениями лиц, они полукругом выстроились напротив входа. Вот только Гай-Ре среди них нет! Стремительно оглядевшись, замечаю его позади всех. Он сгорбившись сидит на камне, закрыв лицо руками.

– Фисса, мы послали сообщение о вашем появлении. Скоро за вами явятся, чтобы проводить…

– Я могу поговорить с Гай-Ре?

У присутствующих округляются глаза, а объект моей недавней связи ошеломлённо отнимает руки от лица и в буквальном смысле с раскрытым ртом заваливается на бок. На кого же я похожа, если он так потрясён, увидев мой новый облик при свете дня?

– Что вы! Не стоит вам осквернять свои глаза этим ничтожным зрелищем. Гай-Ре больше и близко к вам не приблизится.

– Он спас мне жизнь!

– Как же получилось, что вы оказались в опасных землях?

Спросить решается один из местных, но во взглядах остальных этот вопрос тоже мелькает.

– Я заблудилась!

Не стоит пока вдаваться в подробности. Кажется, с женщинами тут не очень-то спорят, но мало ли…

– Совсем скоро вы обретете дорогу в свой новый дом!

Поскольку мужчины подобострастно кивают, остаётся предположить, что на Идариане матриархат… Ах нет – не все склонили головы. За спинами других в явном ступоре замер Гай-Ре. Именно с ним я встречаюсь взглядом. Несколько секунд мы вглядываемся в глаза друг друга, прежде чем мужчина вздрагивает и, словно опомнившись, также склоняет голову.

Но всё же я успеваю заметить в его взгляде запредельное потрясение – он никак не может поверить своим глазам, горечь и… вожделение. Сильнейший голод собственника мерцает в глубине тёмной радужки, а руки подрагивают, как если бы он сдерживал себя, чтобы не броситься ко мне и не схватить в охапку.

Вот не повезло! Я планировала успеть обсудить с ним реалии этого мира и сгладить удивление от таких вопросов. Но планы спутали и поспешность, с которой я оказалась в эпицентре внимания, и то, как быстро нас разделили. Но всё же я решаю рискнуть.

– Прежде я бы хотела поблагодарить своего спасителя.

Я не ошиблась. Ни с выводом относительно статуса женщин, ни с повелительными интонациями. Мне не запретили и даже возразили не слишком решительно:

– Гай-Ре никто бы не удостоил подобной чести…

– Мне будет удобнее говорить с ним, пока я буду переодеваться! – Не слушая возражений, я разворачиваюсь к шатру.

В полутьме помещения, шагнув в сторону, укрытая от взглядов мужчин, поспешно перебираю сложенную в стопку одежду. Возможно, мне надо надеть что-то ещё?

– Ты не посмеешь войти!

Этот гневный крик звучит не из одного горла. Но того несгибаемого охотника, которого я встретила, не удержат ничьи негодования. Ему требуется лишь время, чтобы преодолеть потрясение – это я понимаю. И Гай-Ре оправдывает мои ожидания. Когда я, с трудом разобравшись в завязках, втискиваюсь в нечто, похожее на кофту-распашонку, свет в дверном проёме загораживает высокая фигура охотника. Прямо перед этим мне почудилось снаружи что-то похожее на потасовку – несколько хлопков, что-то треснуло, невнятные хрипы, пара сдавленных ругательств. Я бы не удивилась, узнав, что мой спаситель только что снес вставших у него на пути противников визита.

– Ты же не мечтаешь, никчёмный, что она за это сделает тебя мужем?!

Злая фраза, брошенная кем-то в спину мужчины, заставляет его споткнуться. Однако идарианец, невыразимо плавно сделав следующий шаг, разворачивается лицом ко мне и опускается на колени.

– Я… вы… фисса… простите мои заблуждения и поведение… Я и помыслить не мог… не понял сразу…

Н-да… Шагал он решительно, а говорит обескураженно. Удивительно, насколько взрослый мужчина может быть настолько смущён присутствием женщины.

– Прежде я не могла говорить, – шепчу тихо-тихо, так, чтобы расслышал лишь он, не желая обижать его чувства мыслями об обмане. Да, о причинах не сказала, но зато дала понять, что не просто так молчала все эти дни.

– А-а-а… – В чёрных глазах рождаются знакомые голубые искры, а вот внятности речи не прибавляется.

– Помогите мне, пожалуйста. Эти тесёмки должны быть на спине?

В самом деле, как они ещё не спятили от такой неудобной одежды!

Идарианец, испуганно вздрогнув, бросает на меня нервный взгляд.

– Фисса… хочет…

– Да! Да! Да! Вы же помогали мне обернуться в шкуру боргха, когда звали Заморышем. Вот и сейчас – подсобите?

При упоминании клички, которой нарёк «питомца», идарианец бледнеет. Я не свожу с него глаз, обернувшись через плечо. Медленно поднявшись, он шагает ко мне. Прежде чем взяться за мою одежду, ещё несколько мгновений собирается с духом. А когда наконец касается кромки тесьмы, дышит так рвано, а руки его дрожат так очевидно, что я осознаю, насколько он потрясён. Возможно, я напоминаю ему кого-то? Превратилась в двойника? Такое запросто может выбить из колеи.

– Это… – глубокий вдох и долгий выдох, – мужская… одежда.

Он заикается, словно самый стеснительный субъект мироздания. Впрочем, при всём своём потрясении делает именно то, о чём я попросила.

– Скажите, что меня ждёт?

– Разве вам не извест… – начинает Гай-Ре и обрывает себя на полуслове. И верно, было бы известно – не спрашивала бы. – Вас отведут в Дом Счастья, где живут женщины. А там… вы вольны будете сделать то, что пожелаете… Слышите? – Идарианец отступает, едва завязывает последнюю пару тесёмок, и вновь опускается на колени чуть в стороне. – Они прилетели.

Я прислушиваюсь. На фоне шёпота снаружи действительно различаю монотонный гул. Взволнованная этим, спеша успеть сказать всё, я шагаю к Гай-Ре, не глядя, и запинаюсь о балку – одну из опор, благодаря которым юрта стоит на земле. Видимо, выбиваю как раз несущую, поскольку в следующий миг сооружение складывается как карточный домик. Я успеваю испуганно вскрикнуть, когда начинают падать травяные пластины, лежащие на каркасе жилища. Но прежде чем всё окончательно обрушивается, Гай-Ре молниеносным движением вскакивает на ноги и, повалив меня на плотно утрамбованную поверхность земли, закрывает собой. Исключительно по этой причине дождь из балок и прессованной травы валится не на мой хребет, а на спину охотника.

– Как вы?!! – От волнения его голос едва ли не вибрирует, но свой вопрос он произносит шёпотом, благо, укрыв меня от обвала собой, лицом почти уткнулся в мой затылок.

– Жить буду, – нервно буркнув в ответ, я прислушиваюсь к собственным ощущениям. Кажется, оцарапала локоть. Колено саднит. Но это мелочи. – Спасибо! И за то, что спасли меня там, в долине смерти, – торопливо благодарю, понимая, что другого шанса не представится. Вокруг творится дикая суета – целая какофония из криков и возгласов. Нас определённо спешат «откопать».

– Фисса, – голос хозяина лагеря звучит драматично, – пощадите! Ума не приложу, как такое могло произойти. Никогда ещё у нас не случалось подобной беды… Отпусти её, ничтожество!

Едва наши тела показываются из-под обломков, каждый из мужчин ударяет в плечо Гай-Ре. Но охотник и не думает реагировать, заботливо укрывая меня до последнего. Лишь одна я знаю, чего ему это стоит. Все его чувства заслоняет ощущение утраты. Невыносимо мучительное настолько, что я не выдерживаю, вкладывая в краткое «спасибо» сокрушительную волну тепла и одобрения.

И у меня получается! Гай-Ре вздрагивает, ощутив прилив новых эмоций. В его взгляде появляется изумление, а в глубине глаз проступает задумчивость и даже… подозрение. Но спросить он не успевает.

– Сестра! – Мягкий и ласковый женский голос звучит совсем рядом. Оглянувшись, я вижу его обладательницу – темноволосую, прекрасную, разодетую в изумительные одежды. – Я пришла за тобой.

* * *

– Какие развлечения запланируем на завтра? Может быть, общее купание?! Я их так люблю…

Нирваа, вальяжно развалившись поверх покрывала на необъятной кровати, сопровождает свои слова томным выдохом. К слову, размер спального ложа изумил меня лишь поначалу, потом я поняла, что при образе жизни и порядках местных дам иного и ожидать не стоит.

Мысленно поёжившись при воспоминании о мероприятии, меньше всего призванном служить гигиене, я энергично мотаю головой: только не это!

– Ну да… В самом деле… Мы же позавчера почти весь день провели в купальнях. Хотя… – Она с задумчивым видом качает ногой, обвитой лентами, идущими от колена к узкой тапочке, расшитой руками несомненно талантливого мужа. – Я говорила тебе, что сестра-патронесса старается почти ежедневно пополнять ряды жаждущих? Если тебе никто не приглянулся в прошлый раз, это не означает, что и сейчас не найдётся мужчин на твой вкус. И кто-нибудь из них тебя наконец-то нормально накормит! А то ведь в одиночестве и аппетита никакого, – в голосе появляется приторная патока.

Стараясь сдержать брезгливое шипение, я плотнее сжимаю губы. Не так просто за пару недель освоиться в новом, неведомом мире. Способность к самостоятельности тут считается лишней. К чему утруждаться, если в твоём распоряжении тридцать мужей, прямой обязанностью которых является забота обо всех потребностях единственной супруги и стремление угодить ей в любой мелочи?

– Запланируем прогулку! – предлагаю я.

Владелица апартаментов морщится, переворачивается на живот и зевает. Томно тянется и обиженно признаётся:

– Обучать тебя жизненной мудрости оказалось утомительным. А поначалу я полагала это забавным. Но ты так упряма! И почему тебе так нравится где-то ходить? Лежать и наслаждаться сладкой страстью – куда приятнее.

Хм… Тут все так полагают. Огромный дом – необъятный дворец со множеством отдельных личных апартаментов для обитательниц и общих, для совместного досуга. Последний тут сводится исключительно к всестороннему ублажению этих самых обитательниц – это я поняла в первый же день по прибытии. Причём варианты блаженства предусмотрены на любой вкус. А предпочтения у местных женщин своеобразные – от невинных и легкомысленных до внушающих трепет и ужас.

– Для фигуры полезно, – парирую я вполне резонным аргументом.

– Да кому важна твоя фигура, – снова зевает Нирваа.

Тут не поспоришь. В этом мире, если ты женщина, больше ничего и не требуется. Вот в буквальном смысле! Мужья почитают за величайшее счастье исполнить малейшее желание жены и до одури боятся оплошать, чтобы она не пожалела о выборе – желающих оказаться на их месте множество.

– Мне важна, – выдыхаю я едва слышно.

– Ты такая неразумная. Вот что значит – выросла одна. Дикарка! Если бы тебя, как и положено, воспитали вместе со всеми в Доме Счастья… – продолжать Нирваа не стала – за эти несколько дней я уже успела прославиться своими безмолвными «протестами». – Надо всё же выяснить, кто твоя родительница. Должно быть, она не смогла смириться с решением о твоей внешности. Пусть сейчас ты и красотка, но малышкой могла не понравиться патронессам.

Вот ещё один жуткий обычай этого мира. Когда-то давно, сообразив, что оставаться необходимым для выживания меньшинством выгодно, местные дамы начали искусственно поддерживать свою минимальную численность. На Идариане, как и в любом другом мире империи, рождается примерно одинаковое количество детей обоих полов. Вроде бы даже девочек больше. Но эти… «прелестницы» уничтожают большую часть новорождённых малышек, выбраковывая их как недостойных. Придираются к любой мелочи, к малейшим недостаткам облика. Так и получается, что местные дамы тем прекраснее, чем суровее душой.

– Не могу знать, – отвечаю я, зыркнув на шестерых мужчин, что кинулись к Нирваа, едва она поманила их. До сего момента они смирно сидели в отдалении, поедая свою супругу взглядами и ожидая сигнала.

У их жён напрочь отсутствует материнский инстинкт. Растить и заботиться о детях тут прерогатива отцов. Даже девочки возвращаются к мамашам лишь по достижении пятнадцати лет. А дальше дочерям достаточно просто наблюдать, чтобы быстро усвоить: их задача в этой жизни – лениться, капризничать и тиранить мужей. Неприятный мир. Хоть нас и учили, что стандартов не бывает, всё равно противно.

– Не смущайся, – смеётся Нирваа над моим порывом поскорее отвернуться от намечающейся на гигантской кровати оргии, – ты можешь остаться и понаблюдать. Это тоже популярное развлечение. И как бы ещё наши дочери узнавали о том, как вести себя с мужьями? А тебе совсем скоро предстоит выбирать своих и начать самостоятельную жизнь.

Вопрос насущный. Нас, личинок, воспитатель держал в строгости, взращивая в сознании в первую очередь ответственность. Жить по местным устоям для меня станет нескончаемой мукой. А ещё в обязательном порядке положенные по статусу тридцать мужей? Иначе кто будет меня кормить, одевать и обеспечивать прочим? И все эти кошмарные развлечения… Нет, я не смогу.

За время, проведённое в окружении местных владычиц, я поняла – с возвращением на Леду мне никто помочь не сможет. Идарианцы о ней ничего не знают. Они и об империи-то не слишком хорошо осведомлены – лишь пару лет назад вступили в состав Объединённых территорий.

– Требуется время, чтобы научиться всему, – повторяю я.

– Ты нерадивая ученица, – с прерывистым стоном откликается Нирваа. – Иди к нам, ты быстро всему научишься. Или возьми уже, наконец, себе несколько мужчин на пробу.

– Не хочу пока. Лучше погуляю. Заодно подумаю, с чего начать.

Я вскакиваю на ноги и, не дожидаясь ответа от сладостно застонавшей наставницы, иду к выходу из апартаментов.

– Погоди! – Вскрик хозяйки комнат останавливает меня уже в дверях. – А что с тем уродцем? Он всё ждёт?

– Понятия не имею.

Желания говорить с ней о Гай-Ре нет никакого. И выказать к своему спасителю хоть толику интереса я опасаюсь. О том, что его кандидатура в мужья даже не рассматривается, мне категорично заявили сразу, так что привлекать к несчастному лишний раз внимание этих лишённых совести и морали особ не стоит. И без того доставила охотнику проблем.

– Я вдруг сообразила, что с ним же тоже можно устроить развлечение! Он такой угрюмый, что его будет не жалко, – отчего-то взвизгнув, как-то гадливо хихикает Нирваа. Я же слушаю, по-прежнему стоя к ней спиной, не находя в себе сил обернуться. – Сообщи ему счастливую весть. Пусть приходит завтра, его пропустят! Мы сделаем его мишенью в метании дротиков. Он же огромный. Спорим, я попаду в него с закрытыми глазами?

Сглотнув, я молча покидаю спальню. Из-за прикрывшихся дверей теперь слышится сальный шёпот, а я, зажмурившись, стараюсь сдержать приступ дурноты. Жуть… Какому нормальному разумному существу придёт в голову мысль втыкать в себе подобных острые иглы дротиков? Такой жестокости я не видела ни в одном из обучающих фильмов об империанах, что показывал воспитатель.

Спеша по длинным коридорам к выходу, я стараюсь не отрывать взгляд от пола, ничего не слышать и изгнать из головы все мысли. Здесь за каждой дверью, даже в общих залах, творится что-то тошнотворное. Развращённые вседозволенностью, праздностью и потаканием своим желаниям, местные женщины вытворяют невообразимое.

– Не нуждаюсь в сопровождении!

Вскрик получается напряжённым – Нирваа умудрилась взвинтить меня, зато результативным – бросившиеся ко мне мужчины, в неизменном ожидании своего шанса ежедневно приходящие к воротам и толпящиеся вокруг каждого такого дома, тут же расступаются с общим вздохом разочарования.

Отдаляясь, я чувствую множество вожделеющих взглядов, устремленных мне в спину. Волей Гай-Ре я превратилась в истинно прекрасную по местным меркам жительницу.

Стоит мне вспомнить об идарианце, как я сразу нахожу его в толпе. Охотник стоит позади скучившихся у самого входа мужчин. Нет, мужчинок, как мне постоянно хотелось их назвать. В сравнении с тем же Гай-Ре, в своём унижении они смотрятся… жалко. Ведь могли бы проявить характер и растащить всех этих психопаток по домам!

Оставив за спиной стоянку с принадлежащими обитательницам Дома Счастья летательными аппаратами, я иду к виднеющейся неподалёку роще. Пусть ни до чего нет дела женщинам, погрязшим в бесконечных развлечениях, но местные мужчины всё же создали вполне комфортный мир.

– Фисса, вы не пострадали? – Вопрос звучит едва слышно, я разобрала его только потому, что ожидала. Всякий раз, стоило мне покинуть дом – поначалу в сопровождении сестёр, а затем и одной, – Гай-Ре следовал за мной. Он не спешил навстречу всякой выходящей особе, вообще большей частью неподвижно сидел в тени дерева напротив окон апартаментов Нирваа, у которой меня поселили на время обучения.

– Я же просила не подходить ко мне! Как осмелился ты ослушаться?! – отвечаю грубо, не сумев сдержать злых интонаций.

Почему? Да потому что мне меньше всего хочется завтра наблюдать, как этого смелого и отзывчивого мужчину будут терзать и унижать. Моя резкость, возможно, заставит его уйти.

– Простите. Я бы не посмел выказать свое присутствие, но ваше лицо… встревожило меня.

Он и не представляет, насколько меня тревожит его мир! И особенно его «прекрасная» половина! Как тут выжить, если вернуться к своим возможности нет? Мне даже не поверят, если признаюсь, ведь выгляжу как идарианка, с их оливкового цвета кожей, вьющимися тугими кудряшками волосами и приплюснутым носом.

Всё быстрее и быстрее шагая по ровной дорожке в сторону рощи, за которой, это мне уже известно, находится берег широкой реки, я стараюсь не думать о грустном.

Бум!

Едва не припечатав основательным ударом, у самого моего лба замирает толстая ветка дерева. Уйдя в себя, я не заметила опасности и неминуемо получила бы по лбу, если бы не охотник. Молниеносно возникнув рядом, он отвёл беду, выставив на пути ветки палку.

– Спасибо.

Одно слово. Сухо и безразлично. Хотя злюсь я больше на себя: неужели нельзя не попадать в переплёт?

– Вы… – он мнётся. – С вами так часто что-то… случается.

Наблюдательный… Но рассказывать мне о собственной невезучести смысла нет – больше никто из личинок не переместился на Идариан.

– Я знаю.

– Не ходите никуда одна, – говорит он так быстро, словно старается произнести на одном выдохе.

– А что так?

Первое, что мне сообщили новообретённые сёстры: ни один мужчина этого мира не смеет навредить или ослушаться женщины. Страшнее преступления нет, а кары за него ужаснее. В последнем, познакомившись с кровожадными фантазиями жительниц дома, я даже не усомнилась.

– Вдруг что-то… случится.

Вот опять заикается на каждом слове. И это при том, что в пустыне болтал за двоих! Ещё и смотрит нервно, ежесекундно отводя взгляд и снова возвращая его ко мне, словно не имея сил заставить свои глаза смотреть куда-то ещё.

– А вы возложили на себя миссию по опеке? Я не в долине смерти, в этой части Идариана мне ничто не угрожает. – В моём голосе снова ирония, даже цинизм. Ведь подобное могут позволить себе только мужья. Идарианец опускает глаза, но не отвечает, плавно убирает палку, едва я отступаю в сторону.

Понимая, что тема исчерпана, я шагаю дальше.

– Совсем скоро… будет дождь, фисса, вернитесь, – тихий шёпот мне в спину.

– То что надо!

– Почему?

– Закипаю. Холодный душ будет в самый раз.

Зачем ему отвечаю? Сама не знаю. По местным устоям положено презрительно игнорировать. Или наказать. Поэтому даже за пределами Дома Счастья можно ничего не опасаться – никто не рискнет своей жизнью. Никто, но не…

Добравшись до ближайших деревьев и теперь сосредоточенно следя за ветками, я не замечаю корень, торчащий из земли. Зацепившись носком и заскользив гладкой подошвой туфель, вдруг чувствую, что съезжаю вниз по уклону.

– А-а-а…

Вскрикнув, неловко взмахиваю руками, инстинктивно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Но лишь рассекаю воздух. А в следующий миг позади появляется большое и твердое тело, сильные руки обхватывают, удержав в вертикальном положении, а мужские ноги тормозят, останавливая движение.

Стоит мне отдышаться, обнаруживаю, что идарианец успел поймать меня едва ли не в шаге от обрыва реки. Мне становится по-настоящему стыдно.

– Спасибо. Зачем ты делаешь это?

– Помогаю?

– Нет. Сидишь. Караулишь. Ходишь за мной.

– Я понимаю, что шанса… стать избранником… нет.

Отвечает он не сразу. И выпускает тоже. На очень долгий миг прижимает меня к себе, прежде чем легонько оттолкнуть. Гай-Ре снова молчит, но я чувствую, что задаётся многими вопросами.

– Ты можешь спросить, – предлагаю, понимая, что он ждёт разрешения.

От сестёр я знала, что Гай-Ре допросили сёстры-патронессы – местные старушки, дожившие до возраста, когда и самые изощренные развлечения уже не привлекают. Именно эти дамы и контролируют всё в этом мире, управляя младшими сёстрами, а через них – мужчинами. Идарианец не смог рассказать им ровным счётом ничего, кроме того, что я сообщила мужчинам в лагере на границе смертоносной пустыни.

– Ваш облик… Вы же выглядели иначе… изначально…

Так и есть – он размышлял о переменах во мне. Я в эти дни много думала над возможным ответом. И теперь мне не потребовалось много времени.

– Жизнь в пустыне не очень-то красит. А мы… Ты большей частью видел меня или в потемках, или замотанную в шкуры. Когда же появилась возможность отъесться и приодеться, то… я и стала привлекательнее.

Вру? А что мне остаётся? Не про личинок же ледвару и необъяснимое перемещение на другую планету ему толковать?

– Хорошо.

Ответ лаконичный. Возможно, охотник не захотел стыдить меня, указывая на множество белых пятен в моём объяснении. Трудно поверить, что он мог не заметить радикальную смену цвета волос и кожи… Но безоговорочно принял мой ответ! Всё же в местном преклонении перед женщинами есть плюсы.

– Ваш облик… – он снова запинается. – Вы изначально должны были такой стать?

Ах! Так его смущает моя идентичность его знакомой!

– Я вам кого-то напоминаю?

Уверена, невиннее выражения лица, чем у меня сейчас, не бывает в природе.

– Не то чтобы… знакомую. – Гай-Ре сглатывает и опускает взгляд, пряча глаза. Чем дальше, тем тише звучит его голос. – Мою мечту! Мой идеал. Я даже имя ей придумал… А вы его приняли.

После этого признания я осознаю, что порой лучше смолчать. В самом деле, мне сложно объяснить такую схожесть и уж тем более причины обретения именно этой внешности. Однако охотник не ждёт ответа, а продолжает, пробуя зайти с другой стороны:

– С вами случилась… беда? Вы… поэтому оказались в опасных землях?

Он смущается, но, при своей стеснительности, разговаривает со мной куда нормальнее, чем все другие мужчины этого мира. Будь то грубые охотники в лагере, или заискивающие избранники местных дам Доме Счастья, или ремесленники, толпящиеся снаружи в надежде заменить кого-то из сплоховавших мужей.

– Не помню, как оказалась там.

– А что дальше? Вы планируете избрать себе мужей, когда наступит день выбора? – С каждым новым вопросом, его голос обретает уверенность и всё меньше сбивается.

Не ответив, я отворачиваюсь от Гай-Ре и осматриваюсь. По другому берегу реки, что скрывается в дымке, я гуляла в прошлый раз. А сейчас мне хочется осмотреть поселение, в которое меня доставила Нирваа. Тогда, впервые встретив темноволосую стройную красавицу с обворожительным голосом, прилетевшую за мной на местном воздушном транспорте, я была очарована. Но всё впечатление испортили местные дамы, под миловидным обликом которых скрывался орден коварных и безжалостных правительниц. При этом они отлично устроились, превратив представителей сильной половины практически в рабов.

С берега открылся прекрасный вид на поселение, раскинувшееся чуть ниже прибрежной рощи. Небольшой посёлок, центром которого стал огромный Дом Счастья. Несколько улочек с однотипными двухэтажными домами из какого-то пористого зеленоватого минерала. Здесь имелись централизованные коммуникации, система подачи воды и генерации энергии, летательные аппараты, средства дистанционной связи – между собой общались дамы из разных домов и даже получали новости с других планет империи… Развитой мир. Но ведь всё это создано руками местных мужчин! Стоит рискнуть, не все же они бесхребетные мазохисты? Возможно, есть и другие, такие, как Гай-Ре. Резонно, что они становятся отверженными.

– По-другому быть не может? Женщины не живут иначе… И даже не летают к звёздам?

– Да, все живут так. А при чём тут звёзды? Или вы… размышляете о чём-то плохом?

– Вот и ответ, – вздыхаю я, игнорируя вторую часть его вопроса. Даже если они хоть иногда путешествуют на другие планеты, для меня это бессмысленно. Мне нужно на Леду, а она очень далеко от империи. Остаётся жить по правилам этого мира.

Не получив нового вопроса, я шагаю вперёд – к деревьям. На Леде все растения бледные, полупрозрачные, серовато-тусклого цвета – как и другие личинки, я знала об этом от воспитателя. Здесь же целое буйство красок. Осторожно, стараясь не пораниться, скольжу ладонью по шероховатой коре.

– Вам нравится?

– Не знаю… пока.

Рассказать о чём-то из жизни с другими личинками я не могу, а о местном мире знаю недостаточно.

– Скажете, как узнаете? – Охотник кивает, словно мой ответ совершенно нормален. Словно он понял его.

Обещать ему я не рискую. Где-то в глубине души ещё теплится надежда, что меня сумеют отыскать и вернуть на родную Леду.

– У вас прекрасные наряды. Откуда все эти красивые ткани? Кто делает их?

– Ткачи.

Значит, тоже мужчины. Оно и понятно, ведь каждая женщина выбирает себе мужа-ткача, мужа-крестьянина, мужа-врача и так далее. И все они живут ради того, чтобы обеспечивать потребности супруги. А она им ничего не должна. Если пожелает – одарит своим вниманием или – о, чудо! – наследником. Не пожелает – не одарит. Тем более любой Дом Счастья предлагает для своих обитательниц массу дополнительных развлечений. И почти все – в обществе свободных мужчин.