Текст книги "Ошибка"

Глава 2

Логан

Я решил немного сбавить темп с вечеринками. И не только из-за того, что прошлой ночью нализался так, что Такеру пришлось взваливать меня на плечо и тащить наверх в мою спальню, потому что я был не в состоянии идти сам.

Хотя это был один из решающих факторов в процессе принятия решения.

И вот сегодня, в этот пятничный вечер, я не только отклонил приглашение на вечеринку от одного из своих товарищей по команде, но и до сих пор еще не выпил стакан виски, который налил себе больше часа назад. И, кстати, так и не прикоснулся к косяку, который Дин то и дело сует мне под нос.

Сегодня вечером все остались дома. Не побоявшись раннеапрельской прохлады, мы собрались на нашем небольшом заднем дворике. Я закуриваю сигарету, медленно выдыхая табачный дым, а Дин, Такер и Майк Холлис, еще один член нашей команды, по очереди затягиваются от косяка. Я вполуха слушаю, как Дин в самых грязных подробностях описывает нам свой вчерашний секс. Но мои мысли то и дело возвращаются к моему собственному – с чертовски привлекательной девушкой из сестринства, которая заманила меня в одну из ванных комнат наверху, чтобы мы познакомились поближе.

Возможно, я был пьян и мое сознание было немного затуманено, но я отчетливо помню, как довел ее до оргазма при помощи пальцев. И уж точно мне не забыть последовавший за этим весьма эффектный минет. Но Таку я об этом рассказывать не собираюсь – похоже, он ведет счет моим любовным приключениям. Любопытный засранец.

– Погоди-ка. Что ты сделал?

Возглас Холлиса возвращает меня обратно в настоящее.

– Я отправил ей фотку своего члена. – Дин говорит об этом так, словно делает это каждый день.

Холлис пялится на него во все глаза:

– Серьезно? Отправил ей фотку своих причиндалов? Типа такой извращенский секс-сувенир на память?

– Не-е-ет. Типа приглашение на второй раунд, – ухмыляясь, отвечает Дин.

– И как это, черт побери, должно заставить ее захотеть снова переспать с тобой? – Сейчас в голосе Холлиса звучит сомнение. – Наверняка она думает, что ты какой-то придурок.

– Ни фига подобного, чувак. Телочкам нравятся хорошие фотки членов. Поверь мне.

Холлис сжимает губы, как будто старается не рассмеяться:

– Ну-ну, конечно.

Я стряхиваю пепел на траву и делаю очередную затяжку.

– Мне вот просто любопытно – а что означает «хорошая фотка члена»? Должно быть какое-то особое освещение? Поза?

Конечно же, я прикалываюсь, но Дин отвечает абсолютно серьезно:

– Ну, весь фокус в том, чтобы в кадр не попали яйца.

За этим следует громкое ржание Такера, который чуть не подавился глотком пива.

– Я не шучу, – продолжает Дин. – Яйца не фотогеничны. Женщинам не нравится на них смотреть.

Теперь гогочет Холлис, выдувая в ночной воздух белые облачка дыма.

– Мужик, ты слишком паришься на эту тему. Что печально.

Я тоже смеюсь:

– Погоди-ка, так вот чем ты занимаешься, когда запираешься в своей спальне? Фотографируешь свой член?

– О, да бросьте, как будто я единственный, кто хоть раз это делал.

– Ты единственный, – одновременно говорим мы с Холлисом.

– Чушь. Вы, парни, лжете. – Тут до Дина доходит, что Такер не отнекивается вместе с нами, и он сразу же обрушивается на нашего молчаливого товарища: – Ха! Я знал это!

Я, выгнув бровь, смотрю на Такера, который, может, покраснел, а может, и нет, под своей огромной бородищей.

– Нет, правда, чувак? Правда?

Он робко улыбается:

– Помните ту девчонку, с которой я встречался в прошлом году? Шину? Так вот, она прислала мне фотку своих сисек. И сказала, что мне нужно ответить тем же.

У Дина отвисает челюсть:

– Член за сиськи? Чувак, тебя развели. Их никак нельзя сравнивать, даже близко.

– И что ты тогда считаешь равным сиськам? – с любопытством спрашивает Холлис.

– Яйца, – заявляет Дин и затягивается косяком. Затем он выдувает колечко дыма, в то время как все мы ржем над его ответом.

– Ты только что говорил, что женщинам не нравится смотреть на яйца, – напоминает ему Холлис.

– Так и есть. Но любой дурак знает, что на фотку члена присылают полный вид спереди. – Он закатывает глаза. – Вот это по уму.

Со стороны раздвижной двери у меня за спиной кто-то кашляет. Громко.

Я разворачиваюсь и вижу Ханну, и моя грудь сразу же болезненно сжимается. На ней леггинсы и один из хоккейных свитеров Гаррета. Ее темные распущенные волосы перекинуты через плечо. Она выглядит сногсшибательно.

И да, я самый ужасный в мире друг, потому что тут же представляю ее в моем свитере. С моим номером.

Вот вам и «прими и двигайся дальше».

– Э-э-э… так, – медленно говорит она, – просто хочу убедиться, что все правильно услышала… Вы сейчас говорили о том, что отправляете девушкам фотографии своих пенисов?

Ее глаза весело поблескивают, когда она обводит взглядом нашу компанию.

Дин фыркает:

– А то. И не надо вот так вот закатывать глаза, Уэллси. Ты будешь стоять тут и уверять нас, что Джи ни разу не присылал тебе фотку своего члена?

– Не собираюсь отвечать на этот вопрос. – Ханна вздыхает и опирается плечом на дверной косяк. – Мы с Гарретом хотим заказать пиццу. Не хотите присоединиться? О, и еще мы будем смотреть кино в гостиной. Его очередь выбирать фильм, поэтому, скорее всего, это будет какой-нибудь ужасный боевик, так что имейте в виду.

Такер и Дин тут же выражают свое согласие, но Холлис с сожалением качает головой:

– Как-нибудь в другой раз. У меня в понедельник последний итоговый экзамен, похоже, все оставшееся время я проведу за зубрежкой.

– О-о-о, ну что ж, удачи. – Ханна улыбается ему, потом поворачивается, собираясь войти в дом. – Если у кого-то есть какие-то предпочтения по начинке пиццы, то лучше скажите сразу, или я закажу с овощами. О, и Логан, какого черта! – Прищурив свои зеленые глаза, она смотрит на меня. – По-моему, ты говорил, что будешь курить только на вечеринках? Мне что, устроить тебе взбучку?

– Хотел бы я на это посмотреть, Уэллси. – Я вроде как прикалываюсь, но как только девушка скрывается в доме, мое шутливое настроение улетучивается.

Находиться рядом с ней – это как постоянно получать под дых. А сидеть с ней и Гарретом в гостиной, есть пиццу, смотреть кино и наблюдать, как они, такие влюбленные, обнимаются… это в сотню раз хуже, чем получать под дых. Это все равно как тебя впечатывает в борт вся хоккейная команда разом.

– Знаете что? Думаю, что все-таки нагряну к Дэнни. Подбросишь меня до общежитий? – спрашиваю я Холлиса. – Я бы поехал на своей машине, но кто знает, не напьюсь ли я там.

Дин тушит косяк в пепельнице, стоящей на крышке барбекю.

– Там, чувак, тебе точно не напиться. Староста в общежитии Дэнни – настоящий фашист. Он патрулирует коридоры и может нагрянуть с проверкой в любую комнату. И это не шутка.

Мне плевать. Только бы не оставаться здесь. Не могу я зависать с Ханной и Гарретом, сначала мне нужно справиться со своей идиотской, безумной страстью к ней.

– Тогда я не буду пить. Мне просто нужна смена обстановки. Я весь день просидел дома.

– Смена обстановки, говоришь? – Мрачное выражение на лице Такера подсказывает мне, что он видит меня насквозь.

– Да, – холодно отвечаю я. – У тебя какие-то проблемы с этим?

Так не отвечает.

Я сквозь зубы прощаюсь с ним и Дином и топаю за Холлисом к его машине.

* * *

Спустя пятнадцать минут я стою в коридоре на втором этаже Фэйервью-Хауза, и тут так пугающе тихо, что мое настроение становится еще хуже. Дерьмо. Похоже, староста общежития и вправду строго относится к соблюдению правил. Не слышно ни малейшего звука, а я даже не могу позвонить Дэнни, чтобы выяснить, не отменилась ли вечеринка, потому что так быстро удирал из дома, что забыл взять телефон.

До этого мне ни разу не приходилось бывать в общаге у Дэнни, и я стараюсь вспомнить, какой же номер комнаты значился в его сообщении. Двести двадцать? Или двести тридцать? Я прохожу мимо дверей, разглядывая цифры, но тут дилемма решается сама собой, когда я понимаю, что комнаты с номером двести тридцать тут нет.

А вот комната номер двести двадцать есть.

Я стучу костяшками пальцев в дверь. За ней почти тут же раздаются шаги. По крайней мере, внутри кто-то есть. Хороший знак.

Дверь распахивается, и я понимаю, что передо мной совершенно незнакомый мне человек. Вернее, это девушка, и очень симпатичная, но все равно – я ее не знаю.

Девушка, увидев меня, удивленно моргает. Ее светло-карие глаза почти такого же оттенка, как и волосы, заплетенные в длинную косу, которая свисает с ее плеча. Она одета в свободные клетчатые штаны и черную толстовку с логотипом университета. Судя по полнейшей тишине за ее спиной, я постучал не в ту дверь.

– Привет, – сконфуженно выдавливаю я. – Э-э-э…м-да… похоже, это не комната Дэнни?

– Нет.

– Блин. – Я поджимаю губы. – Он сказал, что мне нужно в комнату двести двадцать.

– Тогда кто-то из вас точно ошибся, – предполагает незнакомка. – И если уж на то пошло, на этом этаже нет никого с именем Дэнни. Он первокурсник?

– Третьекурсник.

– О. Что ж, тогда он точно живет не здесь. Это общежитие первого курса. – Все время девушка играет с кончиком косы и не смотрит мне в глаза.

– Блин, – снова бормочу я.

– А ты уверен, что твой друг говорил про Фэйервью-Хауз?

Я задумываюсь. Я был в этом уверен, но сейчас… уже нет. Мы с Дэнни не так уж часто тусуемся вместе. Обычно мы видимся на послематчевых вечеринках, или он приходит к нам в дом с остальными нашими товарищами по команде.

– Уже не знаю, – со вздохом отвечаю я.

– А почему ты ему не позвонишь? – Она по-прежнему избегает встречаться со мной взглядом. Теперь ее глаза опущены на полосатые шерстяные носки, словно они самое восхитительное зрелище.

– Я забыл свой телефон дома. – Черт. Обдумывая имеющиеся у меня в запасе варианты, я провожу рукой по волосам. Они уже отросли и отчаянно нуждаются в стрижке, но я постоянно забываю об этом. – Не против, если я воспользуюсь твоим?

– Э-э-э… не против.

С явной неохотой девушка открывает дверь шире и жестом приглашает меня войти. Я оказываюсь в типичной комнате на двоих, только на одной стороне царят чистота и порядок, а на второй – полнейший разгром. Совершенно ясно, что у этой девушки и ее соседки очень разные взгляды на то, что такое аккуратность.

Почему-то я ничуть не удивляюсь, когда она проходит на ту сторону, где порядок. Сразу видно, что она чистюля. Девушка подходит к столу, отключает телефон от зарядки и протягивает мне:

– Вот, держи.

Как только мобильник оказывается у меня в руках, девушка медленно отступает обратно к двери.

– Тебе незачем все время там стоять, – сухо говорю я. – Если, конечно, ты не планируешь сбежать.

Ее щеки становятся пунцовыми.

Ухмыляясь, я провожу пальцем по экрану телефона и открываю панель набора номера:

– Не волнуйся, красавица. Я просто воспользуюсь твоим телефоном. Я не собираюсь тебя убивать.

– О, я это знаю. Ну или, по крайней мере, так думаю, – с запинками произносит она. – В смысле ты кажешься порядочным парнем, но, с другой стороны, многие серийные убийцы наверняка тоже при первой встрече кажутся порядочными. Ты знал, что Тед Банди[3]3
  Банди, Тед (1946–1989) – серийный убийца, маньяк, преследовал девушек и женщин.


[Закрыть] на самом деле был очень обаятельным? – Ее глаза расширяются. – Это же уму непостижимо! Представь, вот идешь ты – и вдруг встречаешь такого милого, обаятельного парня и думаешь: «О боже, он же само совершенство!», а потом оказываешься у него в доме, находишь в подвале тайную комнату с костюмами из человеческой кожи и куклами Барби без глаз, и…

– Господи! – обрываю я ее. – Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь?

Ее щеки краснеют еще больше:

– Прости. Иногда когда я нервничаю, то начинаю нести чушь.

Эти слова снова вызывают мою ухмылку:

– Я заставляю тебя нервничать?

– Нет. Ну ладно, если только немного. В том плане, что я же тебя не знаю и… да. Незнакомцы опасны, и все такое, хотя я сомневаюсь, что ты опасный, – поспешно добавляет она. – Но… ты же понимаешь…

– Конечно. Тед Банди, – изо всех сил стараясь не рассмеяться, подсказываю я.

Девушка снова начинает теребить в руках косу и отводит взгляд, что дает мне возможность изучить ее. Ого, да она действительно симпатичная. Не сногсшибательная красотка или типа того, но свежий цвет лица и внешняя простота придают ей немалое очарование. Веснушки на носу, тонкие черты, гладкая кремовая кожа – как на рекламе косметики.

– Ты собираешься звонить?

Я моргаю, тут же вспомнив, по какой причине вообще здесь оказался. Опустив глаза на телефон в своей руке, я принимаюсь рассматривать цифровую клавиатуру так же пристально, как несколько секунд назад рассматривал эту девушку.

– Даю подсказку – пальцами печатаешь номер, а потом нажимаешь кнопку вызова.

Я поднимаю голову, и прозвучавшая в ее голосе плохо скрытая усмешка заставляет меня рассмеяться.

– Отличная подсказка, – соглашаюсь я и тут же мрачно вздыхаю: – Но… До меня только что дошло, что я не знаю его номер. Он сохранен в моем телефоне.

Черт. Заблудиться в пятничный вечер, не имея при себе ни телефона, ни машины, – все это мне в наказание за непристойные фантазии о девушке Гаррета? Похоже, так и есть, я заслужил.

– Черт с ним. Вызову такси, – наконец решаю я.

К счастью, номер университетской службы такси мне известен, так что именно его я и набираю, но лишь для того, чтобы мой звонок сразу перевели в режим ожидания. Услышав фоновую музыку, я подавляю стон.

– Что, поставили на ожидание?

– Угу. – Я снова смотрю на хозяйку комнаты. – Кстати, я Логан. Спасибо, что позволила мне воспользоваться твоим телефоном.

– Не за что. – Девушка в нерешительности медлит. – Я Грейс.

Я слышу щелчок, но вместо голоса диспетчера раздается еще один щелчок и вновь начинает звучать музыка. Чему я не удивлен. Вечер пятницы, как-никак самое загруженное время для местного такси. Неизвестно, как долго мне еще придется ждать.

Я опускаюсь на краешек одной из кроватей – той самой, которая аккуратно застелена, – и силюсь вспомнить номер службы такси в Гастингсе, самом ближайшем к университету городке. Но безуспешно. Мой взгляд перемещается на стоящий на другом конце кровати открытый ноутбук, и когда я замечаю, что на экране, то с удивлением смотрю на Грейс:

– Ты смотришь «Крепкий орешек»?

– Вообще-то «Крепкий орешек 2». – Кажется, она смущена. – У меня сегодня ночь «Крепких орешков». Я только что закончила смотреть первый фильм.

– Ты неровно дышишь к Брюсу Уиллису или что?

Девушка смеется в ответ:

– Нет. Мне просто нравятся старые боевики. На прошлых выходных я смотрела все части «Смертельного оружия».

Музыка в моем ухе снова останавливается, но тут же продолжает звучать дальше, заставляя меня выругаться. Я сбрасываю звонок и поворачиваюсь а Грейс:

– Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим компьютером, чтобы найти номер службы такси в Гастингсе? Может, с ними мне больше повезет.

– Конечно. – После секундной паузы она садится рядом со мной и тянется за ноутбуком. – Давай я открою тебе браузер.

Когда она собирается свернуть окно с видео, фильм снимается с паузы, а из колонок раздается звук. На экране оживает сцена боя в аэропорту, и я тут же наклоняюсь ближе, чтобы посмотреть.

– О, черт, это такой классный эпизод!

– А то! – восклицает Грейс. – Я его обожаю. Вообще-то я обожаю весь фильм. И мне все равно, что говорят другие, – он супер. Конечно, не такой классный, как первый, но и не такой плохой, как кажется многим.

Она собирается поставить кино на паузу, но я останавливаю ее руку:

– А мы можем сначала досмотреть эту сцену?

– Э-э-э… ну ладно, давай. – удивленно тянет она, потом сглатывает и добавляет: – Если хочешь, можешь остаться и досмотреть весь фильм до конца. – Ее щеки краснеют, когда она решается озвучить это приглашение. – Конечно, если тебе не нужно куда-то еще.

Секунду подумав, я качаю головой:

– Не-е, мне никуда не нужно. Я могу позависать у тебя.

Ну а какая у меня есть альтернатива? Вернуться домой и наблюдать, как Ханна с Гарретом кормят друг друга пиццей и то и дело целуются на протяжении всего фильма?

– О. Хорошо, – осторожно произносит Грейс. – Э-э-э… круто.

Я усмехаюсь:

– А ты ждала, что я откажусь?

– Типа того, – признается она.

– С чего бы? Нет, правда, какой парень откажется от возможности посмотреть «Крепкий орешек»? А если ты предложишь мне выпить, то твое предложение станет еще лучше.

– У меня нет выпивки. – Она задумчиво умолкает. – Но в ящике стола спрятана целая упаковка мармеладных мишек.

– Выходи за меня, – тут же предлагаю я.

Рассмеявшись, Грейс подходит к столу, выдвигает нижний ящик и действительно достает оттуда огромную упаковку мармеладок. Я подвигаюсь выше и откидываюсь на груду подушек, а Грейс опускается на колени перед маленьким холодильником у стола и спрашивает:

– Воду или пепси?

– Пепси, пожалуйста.

Она протягивает мне большущую упаковку с мармеладными мишками и банку с газировкой, а затем устраивается на кровати рядом со мной и ставит ноутбук на матрас между нами.

Я закидываю в рот мармеладного мишку и сосредотачиваю взгляд на экране. Что ж, конечно я ожидал, что мой вечер сложится иначе, но, черт, почему бы не принять то, что есть.

Глава 3

Грейс

Джон Логан в моей комнате.

Вернее, Джон Логан на моей кровати.

К чему я совершенно не готова. Честно говоря, меня так и подмывает незаметно отправить SOS-эсэмэску Рамоне и умолять дать мне какой-то совет, потому что я понятия не имею, что мне делать и что говорить. Но у этой ситуации есть свой плюс: мы смотрим кино. А это означает, что мне не надо ничего делать или говорить – просто смотри себе в ноутбук, смейся в нужных местах и притворяйся, что на твоей кровати не сидит самый горячий парень Брайара.

И горячий не только в плане внешности. Но и по температуре тоже. Серьезно, от его тела жарит как от печки, а так как из-за его присутствия меня и без того уже бросает в жар, я мгновенно покрываюсь испариной.

Стараясь делать это незаметно, я стягиваю с себя толстовку и запихиваю под одеяло рядом с собой, но мои движения заставляют Логана повернуть голову. Его темно-голубые глаза фокусируются на моей плотно облегающей тело майке и на мгновение задерживаются в районе груди.

О боже. Он пялится на мои сиськи. И хотя я могу похвастаться всего лишь вторым размером, оттого, как вспыхивают его глаза, можно подумать, что у меня буфера как у порнозвезды.

Когда он понимает, что я перехватила его взгляд, то просто подмигивает мне и поворачивается обратно к экрану.

Официально заявляю: я действительно встретила парня, который умеет подмигивать.

Смотреть фильм теперь совсем невозможно. Мои глаза прикованы к экрану, но мысли заняты совершенно другим – парнем, который сидит рядом со мной. Он куда больше, чем мне казалось. Немыслимо широкоплечий, с мускулистой грудью и длинными ногами. Я видела, как он играет в хоккей, так что знаю, каким агрессивным может быть на льду. И оттого, что такое мощное тело находится всего лишь в нескольких сантиметрах от меня, по спине пробегают мурашки. Логан выглядит гораздо старше и мужественнее, чем те ребята-первокурсники, с которыми я общалась в течение этого года.

Ох, тупица! Он же на третьем курсе.

Точно. Но… Логан кажется старше даже третьекурсников. Он не парень, а уже взрослый мужчина, и это пробуждает во мне желание сорвать с него одежду и облизать, как рожок мороженого.

Я закидываю в рот мармеладного мишку в надежде, что слюна хоть как-то увлажнит мое пересохшее горло. Тем временем на борту самолета жена Маклейна спорит с тем назойливым репортером, который уже доставил немало хлопот Маклейнам в первом фильме. И вдруг Логан переводит на меня полный любопытства взгляд:

– Как думаешь, а ты смогла бы посадить самолет, не будь у тебя другого выхода?

Я смеюсь:

– По-моему, ты говорил, что уже видел этот фильм. Тогда ты должен знать, что ей не придется сажать самолет.

– Да, я знаю. Но мне стало интересно, что бы я сделал, если бы находился на борту самолета и был единственным, кто мог бы его посадить. – Он вздыхает. – Я не думаю, что смог бы.

Удивительно, что он так легко признался в этом. Другие парни постарались бы играть в мачо и заявили бы, что смогут посадить самолет даже во сне.

– Я бы тоже не смогла, – сознаюсь я. – И если бы там оказалась, сотворила бы что-нибудь ужасное. Например, случайно разгерметизировала кабину, передвинув не тот рычаг. А вообще-то нет. Я боюсь высоты, так что, оказавшись в кабине пилотов и посмотрев через лобовое стекло, наверняка просто упала бы в обморок.

Парень усмехается, и этот хрипловатый звук посылает по телу новую волну мурашек.

– Я смог бы управлять вертолетом, – задумчиво изрекает он. – Наверное, это легче, чем управлять реактивным самолетом.

– Наверное. Честно говоря, я ничего не смыслю в авиации. – Теперь мой черед вздыхать. – Никому не рассказывай, но мне трудно понять, каким образом самолетам удается удерживаться в воздухе.

Он смеется, после чего мы оба вновь возвращаемся к фильму и я мысленно хлопаю себя по спине. Мне только что удалось поговорить с симпатичным парнем и не пуститься в бессвязную болтовню. Черт, за это я заслуживаю золотую звезду.

Нет, конечно я по-прежнему нервничаю. Но что-то в Логане заставляет меня расслабиться. Он весь такой непринужденный, да и к тому же трудно чувствовать себя неловко в присутствии парня, рот которого набит мармеладными мишками.

Пока мы смотрим фильм, время от времени я то и дело исподволь любуюсь этим точеным профилем. Его нос слегка изогнут, словно был сломан. А сексуальный изгиб его губ – это… настоящее искушение. Мне так сильно хочется его поцеловать, что я не могу ясно соображать.

Боже, какая же я неудачница, потому что поцелуй со мной – наверняка последнее, о чем он сейчас думает. Он остался здесь, чтобы посмотреть «Крепкий орешек», а не позабавиться с первокурсницей, которая еще час назад сравнила его с чертовым Тедом Банди.

Я заставляю себя сосредоточиться на фильме, но уже с ужасом жду концовки, потому что тогда Логану нужно будет уходить.

Но когда по экрану начинают ползти финальные титры, он остается сидеть на месте.

– Ну, так в чем дело? – глядя на меня, спрашивает Логан.

Я нахмуриваюсь:

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня вечер пятницы – так почему ты сидишь здесь и смотришь боевики?

Вопрос заставляет меня ощетиниться:

– А что в этом плохого?

– Ничего. – Парень пожимает плечами. – Мне просто любопытно, почему ты не на какой-нибудь вечеринке, например.

– Я была на вечеринке вчера. – Не говори ему, что видела его, не говори ему, что видела его. – Кстати, видела там тебя.

Он, кажется, ошарашен:

– Меня?

– Да. В доме «Омеги-Фи».

– А-а. Но я не помню, чтобы встречал там тебя. – Парень виновато смотрит на меня. – Вообще-то я мало что помню. Напился в хлам.

Мне немного обидно, что он не помнит нашу короткую встречу у ванной комнаты, но я тут же ругаю себя за это чувство. Он был пьян и только что перепихнулся с другой девушкой. Конечно, я не произвела на него никакого впечатления.

– Повеселилась на вечеринке?

Впервые за все то время, как парень вошел в мою комнату, в его голосе звучат неловкие нотки, словно он старается поддержать беседу, но ему не по себе.

– Думаю, да. – Я умолкаю. – Вообще-то беру свои слова обратно. Мне было весело до того момента, как я по полной не опозорилась перед одним парнем.

Сконфуженное выражение исчезает с его лица, когда он усмехается:

– Да? А что ты сделала?

– Я болтала. Без остановки. – Я чуть пожимаю плечом. – У меня есть очень плохая привычка – много и бездумно трещать в присутствии парней.

– Сейчас ты не трещишь, – замечает он.

– Да, сейчас. Ты забыл, как два часа назад я произнесла целую речь о серийных убийцах?

– Поверь мне, я помню. – Его ухмылка заставляет мой пульс ускориться. Боже, какая у него сексуальная улыбка – один уголок губ поднимается чуть выше, и каждый раз, когда он улыбается, в его глазах появляется озорной блеск. – Я ведь больше не заставляю тебя нервничать, правда?

– Нет. – Это ложь. Он заставляет меня нервничать, еще как. Ведь он Джон Логан, один из самых популярных парней а Брайаре. А я какая-то там Грейс Айверс, одна из тысяч девушек, запавших на него.

Его взгляд снова скользит по мне – горячий, медленный, внимательный, и по моей коже словно пробегают электрические разряды. Сейчас в его глазах безошибочно читается интерес.

Следует ли мне сделать что-то?

Мне ведь лучше что-то сделать, да?

Может, наклониться ближе. Поцеловать его. Или попросить поцеловать меня? Я мысленно возвращаюсь во времена старшей школы, стараясь вспомнить все прежние поцелуи – делал ли первый шаг парень, с которым я целовалась, или то было обоюдное «о, сейчас мы поцелуемся». Но вот только ни один из тех парней не был и наполовину таким же классным, как этот.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Звук его хриплого голоса застает меня врасплох, и я понимаю, что почти целую минуту просто молча пялюсь на него.

У меня во рту так сильно пересохло, что мне приходится сглотнуть несколько раз и только потом ответить ему:

– Нет. В смысле ты можешь остаться, если хочешь. Мы посмотрим еще какой-нибудь фильм или…

Но я не заканчиваю предложение, потому что он придвигается ближе и касается моей щеки, лишая меня дара речи, и мой пульс тут же взлетает до небес.

Джон Логан касается моей щеки.

Мозолистые подушечки его пальцев грубо царапают мою кожу, а как хорошо от него пахнет! Я теряю голову, стоит мне лишь вдохнуть легкий аромат его лосьона после бритья.

Он нежно поглаживает мою скулу, и мне приходится взять себя в руки, чтобы не замурчать, как изголодавшаяся по ласке кошка.

– Что ты делаешь? – шепчу я.

– Ну, ты смотрела на меня так, словно хотела, чтобы я поцеловал тебя. – Его голубые глаза изучают меня из-под полуприкрытых век. – И я подумал, что должен это сделать.