Текст книги "Террористическая история"

Пролог

Небольшая деревушка дворов на сто пятьдесят. Ничем не примечательная: те же люди, те же заботы. Ели-пили-женились-разводились-помирали… Впрочем, нет, не так… помирали здесь не как все, не по-людски как-то.

А началось это безобразие тогда, когда в деревню вернулся Евсеич. Загадочный мужичок. Был вначале как все, то есть родился, учился, правда жениться не стал. В город умотал, а потом и дальше. По слухам до самого Египта добрался. На пирамиды, говорят, глазел чуть ли не впритык, со всякими тайными жрецами якшался. Это понятно: город до добра не доведет. Сидел бы дома, так ничего бы и не случилось, даже этой истории.

Вернулся, значит, Евсеич и сразу всем с наглой рожей заявил.

– Я теперь все тайны Вселенной познал. Все знаю: и как убить, и как воскресить. Четыре стихии мне подвластны… Хотя… кому я это говорю? Короче, теперь сама природа мне подчиняется. Поняли чего-нибудь? Вот так-то! Вы теперь должны почитать меня… со всем уважением, значит… и тогда воздастся вам!

Последнюю фразу Евсеич рявкнул во всю мощь своих закаленных в путешествиях легких, да так, что местный простодушный народец дружно вздрогнул и тайком перекрестился.

– Ладно-ладно,– добродушно хохотнул пугающие незнакомый знакомец.– Свои же люди. Не обижу. Если что, обращайтесь.

Глуповато-глуховатая неопрятная баба Надька Никифорова после празднично-ознакомительного митинга, устроенного черт знает откуда вернувшимся земляком по случаю самого себя, присосавшись к уху своего второго половина, тщедушного беззубого мужичка, громко зашептала.

– Он чего там, потрошителем в Египте заделался? Так мы покойников к нему возить будем? А чего? Толку-то в город таскаться, колеса мозолить?

Но не Евсеич сделал деревеньку областной достопримечательностью. Он вроде как после завелся, как вши или тараканы. Сами по себе они ведь не заводятся. Чего им делать, если пока ничего нет. Вот появится человек– тогда и милости просим… А без него, родимого, да еще с нуля начинать– уж увольте, дураков нет. Тем более Евсеич. Дураком он точно не был. Настоящий профессор египетский.

Надумал как-то Станислав Леонидович, бывший агроном, заняться бизнесом. Столь замечательная мысль выбрала для визита самый благоприятный момент: прекрасное теплое майское утро. Цвели в садочке яблони с вишнями, пели птицы. Жена сварганила нечто вкуснопахнущее из своих хозяйских запасов…

Станислав Леонидович был мужчиной интеллигентной наружности, слова всякие непонятные знал, умел красиво говорить на собраниях, но все же мозгами его Господь не обидел. Смекнул приехавший по распределению вчерашний студентик, что в деревне городские подружки как корове колесо на пятую точку. Выжить здесь, причем выжить со всеми удобствами можно лишь пристроившись под крепкий бочок местной красотки. В деревне трудно что-либо скрыть. Уже на второй день все знали, что агроном глаз положил на Верку, местную кладовщицу. А дальше как у классиков: она его за муки полюбила… То есть за полнейшую неприспособленность к сельскому хозяйству. А тут еще совхоз, где новоиспеченный агроном обязался поднимать целину, развалился через пару месяцев после его приезда… Вот в таких вот суровых условиях расцвела их взаимная любовь на всю жизнь.

Сидел Станислав Леонидович, значит, у окна, красотой природной наслаждался, терпеливо ожидая того приятного момента, когда его Верочка накроет на стол и вплывет в комнату, соблазнительно колыхая могучим тылом, чтобы позвать его завтракать. Настроение с утра под стать погоде, преотличнейшее. И вдруг его осенило.

– Может замутить чего… Ну его к чертям собачьими это хозяйство сельское. Все равно тут кроме крапивы ничего больше не растет. Ботва, да болото сплошное. Даже леса нормального нет. Жабы под кустами квакают… Скукотища… и деньжата не помешали бы… Звякну-ка я друганам, может подкинут идею…

Нужная идея была подкинута и вскоре оказалась пусть не золотой, всего лишь рублевой жилой, но весьма и весьма увесистой, хоть и с криминальным душком. Ну и что: не пойманный– не вор. Кому охота грязь болотную месить. Это только в кино бравые спецназовцы готовы отправиться хоть на край света за очередным нарушителем… Бывшие друганы лишь зубами скрежетали: свинью себе подложили… но время ушло… Новоявленный бизнесмен заявил без обидняков, что ему, такому всему из себя гусю, не пристало знаться с разными… неподходящими личностями.

Первый день

Жорик, скуля, нервно потирал тощую заднюю длань. Морщил узкий лоб, пытаясь вспомнить хоть что-то. Мысли звенели в черепке, что горсть мелочи в пустой копилке…

…Что там?.. Сели с Салямычем в тенечке… поотдыхали культурно…

Салямыча со школы знает, жили в одном дворе, учились в одном классе… Даже ментам и то вместе попались… черт, ничего не помню…

Салямыч всегда был здоровым малым. Сначала его Салом дразнили за большой живот, а когда эта долбаная перестройка началась, так сразу в Салямыча и переименовали. Умел мужик зарабатывать, отдохнуть потом хотел, чтобы все было как у людей… и что, все этого хотят…

Салями, колбаса то есть, крутым закусоном считалась. Каждый уважающий себя барыга должен ЭТО иметь, как и косуху кожаную. А Салямыч моду уважал. Вот и прилепилось к нему новое погоняло.

Жорик же всегда у него на подхвате был, типа для разогрева. Худой, низкорослый – только горлом брал. Любил побазлать на публику…

…Чего же случилось? Сидели, пили, за жизнь терли… похоже в отключке уже были, когда вязали нас…

…Распахнулась дверь. Продравшись через головную боль, сквозь мутную пелену проявилась усталая рожа старшого мента.

– Эй ты, пузан, и ты, дохляк, быстро на выход!

Долго их вели по коридору, вытолкали на задний двор.

Старшой кивнул конвою.

– Все, свободны.

Затем повернулся к арестантам.

– Ну что, алкоголики– дебоширы, будете, так сказать, честным трудом зарабатывать право на свободу. Вон там, у забора, придурок один обделался. Пришлось поучить его, так сказать, общительности. А этот гаденыш взял да обтрюхался. Короче, все убрать, заровнять и чтоб тут не дерьмом, а фиалками воняло. Все понятно? Пошли тогда. Рысью– рысью!

– Лопату-то дашь, начальник?– Скромно поинтересовался Жорик.

– Ручками-ручками, что не ясно-то? Я же сказал: честным трудом…

…Дальнейшие события стали кошмарным сном. Это когда вроде что-то помнишь, особенно то, что было страшно, но при этом ничего конкретного. Так, мелькают разрозненные картинки в перепуганных мозгах. Начальник сердится… дал по роже Жорику… фингал сейчас на пол морды. Салямыча под зад пнул… тот разорался… драка потом… а потом… потом… мент валяется возле крыльца… как-то скрючился весь… Салямыч жарко шепчет в ухо.

– Дергать отсюда надо. Че встал, урод? Шарим в карманах и быстро отсюда! Сколько там? Нормально, на дорогу хватит. Часы не забудь. Ствол я себе беру. Да не скули ты! Нам за него знаешь что светит? Вот то-то…

…Бежали долго через огороды до лесопосадки. Там уже можно уйти: до железки рукой подать, пара шагов. А потом… падали куда-то… Откуда яма в лесу взялась? На ровном месте! Похоже оба башкой приложились. Вон и Салямыч уши трет… Что-то еще беспокоило Жорика… то ли жрать захотелось… нет, не то… а-а, вот оно что! Курицей жареной воняет, как на рынке у азеров… Откуда они в лесу, куры эти… может отдыхает кто поблизости… так не с курятиной же… Матерясь, наконец выбрались из ямы…

О…ть!!! Все кругом конкретно золотистой корочкой покрыто!

–Че-то я не понял. Че за шашлычная в натуре…– Салямыч дотянулся до ближайшего растения, содрал с куста листья, пожевал, да выплюнул, брезгливо поморщившись.

–Канаем отсюда.

–Куда?

–Туда, где пожрать можно. Прям кишки сводит от этого натюрморта.

–О, б…, глянь-ка, друган! Портрет маслом! Краску растащили, одно масло осталось! Пережаренное!

К деревне они вышли быстро и теперь сидели на пригорке, обсуждая дальнейший маршрут.

–Че, пойдем покалякаем?

–Пойдем. Вон туда, видишь? Хата с края. Не скули! Все путем будет, обещаю! Базарить сам буду, а ты по сторонам смотри. Че-то меня тут напрягает, не пойму пока…

–Э, хозяйка, принимай гостей. С дороги мы, заплутали немного. Ты не боись, мы заплатим.

–Что ж, проходите… раз с дороги.

Утро было испорчено. Сначала на сына орать пришлось. Ничего не желает по дому делать. Какие-то они ненормальные сейчас. Сутками готов пялиться в свой ноутбук. Если б не теребила Пашку время от времени, так и сдох бы прямо на стуле. Ни жрать, ни спать не хочет. Помочь чем– не допросишься. Без скандала с места не сдвинется.

А вчера еще с работы выгнали. Без всяких объяснений. Валька– сволочь! Просто приказала не пускать и как будто так оно и надо. И то, что целый месяц на нее отпахала– это пустяк! Забей и забудь! Ничего, сочтемся еще!

Кое-какие деньжата есть на первое время, а потом в город придется тащиться, работу искать. Пашка уже большой, скорее всего даже не заметит моего отсутствия. Да-а, хочешь-не хочешь, работа все равно нужна сейчас. Раньше за счет огорода вполне можно было прокормиться. Рассада, потом овощи, да цветочки– за сезон круглая сумма набегала, особенно если скотинка на дворе водилась. Всего вдоволь было: и себе, и на продажу. Знай только не ленись… Евсеич– нечисть проклятая! Не могли его черти где-нибудь в своих египтах добить! Округу сплошь испохабил колдовством своим. Это у него, видите ли, отходы производства. А что наши доходы теперь тоже в его отходы уходят, так это его не касается. И никому ведь не пожалуешься. Валька под себя весь поселок подмяла. Ей плевать какого цвета болото, лишь бы за это платили хорошо. А всех остальных, кто не при ее делах, колдун опаивает. Участковый с его зелья, говорят, совсем свихнулся. Раз в три дня только соображает, когда удается немного протрезветь, а до опохмелки еще не дошел.

Гости оказались… явно не местные. И не то, чтобы женщина удивилась, так, вскольз заметила, не до них было. Своих забот хватало. Пусть едят, не жалко. Еда вчерашняя. Все равно выкидывать. Тот, что покрупнее, вытащил бумажку из кармана.

–Хозяйка, это тебе за обед. Мы не какие-то там щеглы, за себя всегда заплатим можем,– но их щедрость здесь не оценили.

–Дуру нашли, да? Посмеяться решили? Хотите заплатить, давайте нормальные деньги, а не эти фантики.

–Э, ты че, в глаза долбишься? Да я за эти фантики горбачусь, как последний верблюд.

–Ну, хватит! Поели и идите куда шли. Мне от вас ничего не нужно. Итак тошно.

–Че не так-то? Мы же по-честному хотели.

–А вы не понимаете, да? Мало того, что вырядились как клоуны, да еще тут деньгами старыми трясете. Прикольнуться решили. Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера! Ха-ха!

–Не понял…

–Неужели?! Вроде большой уже мальчик! Так я сейчас разъясню. Деньги у нас другие. Это я говорю на тот случай, если вы глаза с утра забыли просушить. Эти советские бумажки разве что коллекционерам можете толкнуть. Или сортир обклейте.

–Ну да… че-то я по телеку слышал… типа с Союзом сейчас напряг, только насчет денег там ничего… даже не намекали…

Женщина удивленно посмотрела на них, присела рядом.

–Вы из какой берлоги вылезли, ребята. На дворе уже второе десятилетие нового века за середину перевалило. Что, что-то не так, да? Расскажите-ка мне о себе поподробнее…

–Эй, Пашка, поди-ка сюда,– шепотом позвала сына хозяйка дома.– Ты это… умеешь ведь на компьютере своем всякие фокусы показывать?

–Какие фокусы? Мать, ты чего?

–Ну эти… стрелялки твои… Я тут вот что подумала. Деньги с Вальки надо ведь как-то стрясти. Честно заработанные копейки, между прочим.

–Угу, очень честные,– усмехнулся сын.

–Чего еще! Мамке дерзить! Смотри у меня!

–Да ладно.

–Будет тебе ладно потом. Вырастила оболтуса на свою шею. Как мамке помочь, так не допросишься. А кто тебе деньги дает, а?

–Да чего тебе надо-то?

–Видел наших постояльцев?

–Видел. Чудные какие-то…

–Лохи они, вот что. Тупые совсем. Я тут немного их порасспросила. Представляешь, из прошлого они заявились.

–И ты короче веришь?

–А чего не верить-то? Все сходится. Я ж там тоже жила… тогда еще… раньше.

–Мать, давай конкретнее. От меня чего ты хочешь?

–Я хочу с их помощью с Вальки деньги стрясти. Ты же понимаешь, что так просто она их не отдаст.

–Я-то тут с какого боку? С ними и говори.

–И на кой черт я тебя вырастила! Говорили мне: иди на аборт! Учишь-учишь его…

–И что ты привязалась ко мне?

–То и привязалась! Бандиты они, просто так помогать не станут… Я тут… план придумала. Слушай сюда. Пусть наши чудики перетрут пока с Валькой, а я им за это кучу всего наобещаю. И ты мне поможешь. Сбацаешь чего-нибудь эдакое, ну, как там в кино бывает: малолетний гений… супероружие всякое… Понял, да?

–Мать, у тебя как сегодня с адекватом? По-твоему я похож на долбанат натрия? А если они прочухают? Башку ведь свернут.

–Не прочухают. Я помню это время. Мы тогда даже не знали что такое сотовые телефоны. Простые-то не у всех были. Чего уж про ноутбуки говорить. Не шарят они по этой части, верно тебе говорю. Тут, главное, надо сделать так, чтобы они сами захотели с Валькой схлестнуться.

–А потом?

–А потом участковый из запоя выйдет. У него ж всегда так: разругается с бабой своей и бегом к колдуну за отравой. После стабильно бухает три дня с радости.

–Да все это знают. Как пробухается, так у него сразу совесть откуда ни возьмись. И опять прется к колдуну, прямо весь изрыдается, лишь бы его любимую женушку оживили. Такой бред порет в приступе раскаяния.

–Ха! Раскаяние у него! До следующего скандала. По мне дак… чтоб оба они траванулись своей гадостью и уже никогда не очнулись. Ну, а пока… пусть хоть какая-то польза от них будет.

Второй день

–Послушайте… э-э… как вас там… разговор есть.

–Ну,– Салямыч снисходительно махнул рукой, словно дозволяя некой мелкоте, которую до этого даже не видел, рот открыть.

–Я тут подсуетился вчера… ну, туда-сюда… Короче, я в базу каких-то арабов влез.

–Арабов?

–А-а, я не знаю кто они… ну, оттуда… вы поняли?

–Проехали. Че дальше?

–У меня есть доступ к секретным файлам. И я могу с вами поделиться… если мамке поможете…

Пашка очень старался сделать вид что все так и есть на самом деле. И возможно поэтому напряжение не отпускало и трусило уже конкретно. Впрочем гостей из прошлого подобная лирика мало беспокоила. Кто, скажите, из серьезных людей будет интересоваться, например, особенностями цветового решения брюшка таракана. Хлопнет его и все дела! Чтоб не гавкал под ухом!

–Я теперь могу управлять их оружием… то есть могу приказывать.

–Пацан, ты счас вот че тут вякаешь? Я че-то не понял. Ты по-нашему можешь гутарить?

–Могу. Вас какая страна интересует?

Бандиты переглянулись, заухмылялись, нутром почуяв просвет в плотном слое скуки и непонятной тревоги.

–Давай америкашек. Чтоб по-крупному.

–Хорошо. Мы сейчас совершим террористический акт, то есть взорвем чего-нибудь.

Враз похолодевшие пальцы казалось вот-вот сведет судорогой от реальной, так близко сидящей опасности. Небритой опасности, пахнущей перегаром и презрительно скалящей желтые, побитые кариесом зубы. Блендамеда на вас нет, покемоны тупые… Пашка наконец нашел нужную папку. Неплохо получилось, почти правдоподобно, тем более для нетрезвых ископаемых. Не зря всю ночь монтажника изображал. Качественно оформил… но все равно было страшно…

–Видите эти две башни? Их близнецами называют. Хотите их уничтожить?

–Че реально?!– Заинтересовался Жорик.

Салямыч рыкнул на него и подозрительно прищурился.

–Слышь, пацан, ты это… метлу попридержи. Че ты нас как лохов малолетних разводишь? Раз ты такой крутой, че ты себе это не оставишь?

–А чего мне с бомбой делать? На Вальку Колыму сбросить? Так ведь мы все тут взлетим. Я только мамке хотел помочь. Расстраивается она…

–Нах… нам твоя бомба?

–Не знаю. Не хотите бомбу, могу деньги перевести на ваш счет. Сколько угодно миллионов.

–А тебя, значит, бабки не интересуют? Ты нам все отдашь, да? Смотри, Жорик, какой щедрый малыш нам попался! Так че вы тогда тут из-за какой-то кошелки суетитесь?

–За мамку хочу заступиться,– насупился Пашка.

–А-а, ниче отмазка. Ладно, давай показывай че ты там нарыл.

Ошеломленные, вмиг протрезвевшие мужички молча наблюдали за происходящим на экране: самолет… медленно оседающие башни… клубы дыма… полицейские сирены… жутко воют…

–Ты это, малец… это че… на самом деле?

–Да. Я же обещал. Можете у кого угодно спросить. Только не сейчас.

–А че такое?

–Так не успеют еще по телеку показать. Сначала отредактировать надо, а потом уже в новостях расскажут.

–Ясно. Спросим завтра. Это чтоб базар по делу был. И че ты там насчет бабок намекал? Че не так?

–Че-че… деньги я только на карточку могу перевести, а у мамки ее нет. Она у меня тупит в таких делах. Уперлась. Нафиг, говорит, мне это нужно. Я, говорит, настоящие деньги хочу.

–У тебя не настоящие?

–Настоящие у меня! Настоящее не бывает! Просто я не могу сам завести карточку. Я пока несовершеннолетний.

–И че с этой твоей карточкой делать?

–Вставить в банкомат и получить наличные.

–Это все?

–Нет, не все. Код надо набрать. А он у каждого владельца свой. Вы, кстати, тоже не сможете ее открыть. У вас документов нет.

–Че дальше?

–Я предлагаю вам обмен. Могу мамку уговорить, если она останется довольна.

–Идет, но смотри, сопляк, если решил кинуть нас… Завтра я сам лично все выясню. А ты будешь сидеть дома. Чтоб все время на виду был, понял!

Пашка в ответ равнодушно пожал плечами.

Третий день

Часть первая

–Э, старик, иди-ка сюда.

–Счас, б…, только копыта разверну…, – прошамкал пусть и не такой уж старый, но почти беззубый местный абориген.

С утра приперся в магазин, да задремал на лавке, ожидая открытия. Только пригрелся на солнышке, а тут эти… И ничего не поделаешь. Достаточно взглянуть на их зверские рожи, прямо как-то сразу хочется дружелюбие с гостеприимством проявить. Мужик старательно осклабился, перекосив и без того опухшую морду.

–Че надо-то?

–Слышь, синяк, ты телек смотришь?

–Ну…

–Че там про америкашек говорят?

–Да ниче. Все жируют, капиталисты проклятые.

–Может че случилось у них? Давай-давай, чердак напряги. Может бомба упала..? Ну?

–Ну че..,– абориген пошкрябал затылок.– Если только там их небоскребы кто-то раздолбал… а так ниче больше… Да я редко смотрю-то…

–И че там говорили?

–Тоже ниче… пошумели и ладно. Вот у французов– это да!… Сразу в нескольких местах… бах-бах, куча трупов. Та же х…, никто ниче не знает, никого не нашли. А вы че интересуетесь-то?

–Да так. Не бери в голову. Забудь, понял. Мы тут ваще не при делах.

Отошли подальше, уселись в тенечке отдышаться. Первым нарушил молчание Жорик.

–Слышь, Салямыч, че гнида эта мелкая творит! Как бы нас не замели!

–С чего,– хмуро отрезал напарник.– Нас тут нет. Ваще не втыкаешь? Мы для них не существуем. Это тебе не хрен собачий, это будущее, чувак.

–Так и че мы от этого имеем?

–А то, что руки у нас развязаны, понял. Ладно, ты покемарь чуток, только молча. Надо тут кое-че обмозговать.

Салямыч столь жестко напряг свои извилины, что сало, наросшее в мозгах, не выдержав давления, всей своей толщью двинуло в область шеи. И без того могучей. Посидев в позе мыслителя около получаса, выжал все-таки из своего внушительного внутреннего мира коварный план. И даже где-то гениальный. Так ему казалось. Пора будить храпящего напарника.

–Слышь, Жорик, а ниче у мальца погремушка. Как там он ее называет?

–Да фигня какая-то. Название дебильное, че-то вроде гадожопа. Толком не расслышал. И сами они тут все разом башкой треснутые. Может домой махнем, а? Ну их всех на…

–Махнем-махнем… немного погодя. Ты не гони пока. Я че потом братве скажу? Типа я лох, да! В штаны наделал и сбежал.

–Они тут все психические, Салямыч! Сам не видишь? Чтобы убойную хрень щеглу просто так дали… У нас за простой ствол срок нехилый схлопотать можно. Непонятки,б…

–И че? Да я с таким гадожопом не только у себя авторитет заимею! Да у меня вся Москва на полусогнутых ходить будет! Да че мне Москва! К америкашкам подамся! Шугану их там. Пусть они свое бабло мне тащат.

–Счас! Закатай губу-то! В очередь,б…, выстроятся!– Жорик заистерил уже нешуточно.

–Хорош верещать, иначе по е… схлопочешь. Выстроятся, они все выстроятся, если жить захотят. Будут стоять,б…, в постойке смирно и дышать по моему приказу. Ты видел, видел, да, че сопляк творит?! Нажал на кнопку и п…ц! Прощай, Одесса-мама! Небоскребы-небоскребы, а я маленький такой!– напоследок фальшиво пропел бугай.

–А ты умеешь этой хренью управлять?

–Я тебе че втираю целый час? Скорефанится надо с пацаном, узнать че-почем.

–И че потом?

–Да ниче. Настучим по ушам и отберем.

–А с бабой че делать… ну, типа, стрелку забьем начальнице? Хозяйка очень просит.

–Само собой. Только мне по х… эта хозяйка. Себе все возьмем. Не порожняком же возвращаться. Затариться надо.

–Ну ты… голова!– восхищенно протянул напарник.

–А то! У этой кошелки, как ее там…

–Валентины Николаевны.

–Да, точняк, Николаевны… Там баблосы приличные крутятся и все почти на виду лежит. Хозяйка рассказала, что сопляк ее как-то в разведчиков поигрался. Прикинь, эта трихомудия старая в подушке их тарит. Слышь, конкретно на бабле спит, типа крутая телка из горсовета. И как замутили-то тут, а! Не подкопаешься! Шмонать в болоте никто не подписывался. Мы тоже вроде как не при делах. Быстро разбираемся и сваливаем, пока они не расчухались.

–А че с этим головастиком? Че-то он вроде тоже про зелень лопотал?

–Жорик, забудь. Бабла нам хватит. Потом еще товар прихватим и на родину.

–Какой… какой еще товар,– опять занервничал мелкий бандюган.

Салямыч усмехнулся, опустил могучую пятерню на хилое плечо.

–А это уж какой найдем. Зайдем в торговую точку и вежливо попросим, типа, чтоб без шума.

–И домой, да? А как?

–Ну как… навестим их колдуна. Пора бы уж, типа, познакомиться поближе.

Валентина Николаевна была женщиной квадратной. Причем во всех отношениях: что фигура, что характер, устойчивый ко всем стрессам. Сколько себя помнила Валентина Николаевна, она всегда верховодила. Может от рождения талант такой дан, может просто связываться никто не хотел. Все знакомые, в основном подчиненные, в благодарность за заботу и внимание, выражая свое глубочайшее уважение, прозвали ее Колымой и старались лишний раз не мозолить ей глаза без особой на то необходимости. Удачно подмяв под себя бизнес зятя, то есть финансовую часть, местная денежная квадратура возомнила себя чуть ли не владычицей морской. Нет, ее голова не кружилась от власти. Кружится может, как известно, лишь круглая голова. Она просто была уверена, что так и должно быть, так заведено, так было изначально. И когда на ее пороге нарисовались два незнакомых мужичка в дурацких одежках, Валентина Николаевна приняла их поначалу за городских бомжей.

–Чего пришли? Задаром здесь жрать не подают.

–Да мы за деньгами вообще-то, хозяйка.

–Чего!!!

Это было уже верхом наглости. Ох, не зря Валентину Николаевну Колымой прозвали. Чтобы какой-то мужик при ней вякать смел! Да никогда! На мелкого она и внимания не обратила, оставив его на закуску. Сразу пошла в наступление на здоровяка и… В ее крепко сбитую голову даже самая мельчайшая мыслишка не посмела просочиться в надежде образумить разбушевавшуюся вояку. Где ж такое видано, чтобы мужик с какого-то перепуга вздумал сопротивляться! Да она сейчас их!… Выстрел прозвучал неожиданно для всех. Крупное тело смачно рухнуло на пол. Жорик взвизгнул, заметался по комнате. Салямыч шумно засопел.

Третий день

Часть вторая

–Что здесь происходит?

Невысокий, интеллигентно сложенный мужчина остановился в дверях, пытаясь хотя бы с третьего раза угадать правильный ответ на свой же вопрос.

–А ты очки поправь. Шел бы ты отсюда, мужик, пока цел. Или рядом лечь хочешь?

–Это, между прочим, моя теща.

–Мои соболезнования,– усмехнулся Салямыч, одним резким движением разорвав наволочку.– Кажется бабки внутри.

–Их там нет.

–Тебя кто спрашивает? Че ты ваще здесь торчишь до сих пор? Че, б…, скучаем в колхозе без острых ощущений?

–Типа пера в задницу,– хихикнул Жорик.

–Извините, пожалуйста,– заоправдывался мужчина, но напуганным при этом совсем не выглядел.– Вы меня неправильно поняли. Вы… как бы это поприличнее выразиться… вы мне услугу оказали.

–Тогда услуга за услугу. Где бабки?

–Под умывальником. Там за мусорным ведром сумка стоит. Синяя в цветочек Я даже помогу вам от трупа избавиться, только сделайте мне еще одно одолжение.

Жорик метнулся на кухню, приволок сумку, открыл.

–Салямыч, да здесь баксы! О…ть, сколько их! Нет-нет, ты смотри, а! Все меняется, даже Союз рухнул, а баксы все те же.

Большой бандит подошел к неожиданному свидетелю, приобнял его покровительственно за плечи, похлопал одобрительно.

–Как зовут?

–Станислав Леонидович.

–Ну и, Станислав Леонидович… че ты хочешь… за сотрудничество?

–Посмотрите в окно. Там моя жена Верочка. Посмотрите-посмотрите. Тогда, думаю, вы сможете лучше понять меня.

–Ха, дочура явно в мамашу пошла! Дубль-два! Че, ее тоже в расход?

–Не надо, пусть живет, только теперь без меня. Видите у ворот черную машину. Дверь открыта. Вы сначала тещу вытащите. Только заверните во что-нибудь, а то она своей кровищей весь салон мне изгадит. А потом меня вслед за ней… также волоком.

–Типа и тебя тоже того. А если мы так и сделаем?

–Сделаете… только хуже себе. Машиной моей не так просто управлять. Это иномарка. У вас таких еще не было. Да, я в курсе кто вы такие. Дорогу вы тоже не знаете, а кругом болота.

–Твоя баба не сдаст нас?

–Пригрозите ей, чтобы раньше времени не орала. Да и кому? Участковый неделями не просыхает. Соседи скорее на телефон убийство снимать будут, чем вступятся. Вы, главное, меня в машину затащите, а там уже стекла тонированные… Я вас на болото доставлю, где и оставим мою любимую тещу.

–А ты куда? Обратно?

–Нет, я уеду отсюда. Надоело все к чертям собачьим. Да и опасно уже. Кое-кто интересоваться начал, защитниками природы представились. А-то я ничего не понял. Слухи, видно, до города дошли, что сваливаем мы в болото весь мусор: и живой, и неживой…

–Тачку оставишь нам?

–Оставлю… когда до вокзала доберемся.

–По рукам.

–Друзья, пожалуйста, аккуратнее. Пятна крови тяжело вывести. И в химчистку не сдашь. Головой вперед, пожалуйста, а я за ноги. Ну, давайте вместе, раз-два… Один момент, только устроюсь поудобнее… Тяжелая до чего…

Салямыч, первым выбравшийся из машины, закутал труп поплотнее и принялся руководить.

–Жорик, цепляй передний узел. Я тело поперек ухвачу, а ты, Станислав Леонидович, по моему сигналу подтолкнешь там у ног. Готовы? Начали.

С первого раза задумка не удалась. Подвел их новый подельник.

–Ты че там, Леонидович, толкнуть не можешь как следует?

–Да у нее одна нога больше меня весит!. Давайте… знаете что сейчас сделаем… вы держите ее, а я машиной в сторону вильну. От лошадиных сил больше пользы.

Они даже не поняли сразу, что случилось. Машина резко рванула вперед, обдав их с ног до головы болотной жижей. Так и стояли, глядя друг на друга, не желая сознавать, что их только что развели как последних лохов. И кто!

–Салямыч, вот это счас че такое было? Че за хрень здесь происходит? Это же, в натуре, беспредел. Ваще тут все дикие, никаких понятий. Че творят, а? Своим глотки грызут.

–Ладно, не верещи. Урода этого не догнать. Ему местность знакома. Знаешь, что мы сейчас сделаем? Колдуна их знаменитого навестим.

–А дальше?

–Дальше… пока не знаю, но внакладе не останемся. Обещаю.

Третий день

Часть третья

–Ты куда, Салямыч?

–Сначала к нашему вундеркинду заглянем. Потом некогда будет. Как грохнем колдуна, сразу надо когти рвать. Похоже он тут шишак нехилый, а нам сейчас разборки ни к чему.

–Так мы что его… того..?

–Жорик, не мельтеши, ладно. Как получится, так и будет.

–Да тихо ты, не шелести,– большое грузное тело, причудливо изогнувшись под окном знакомого дома, замерло в ожидании, разбавив свою неподвижность лишь необходимостью дать подзатыльник трусоватому напарнику.

–А че, если пацана дома нет? Че делать будем? А если хозяйка увидит?

–Ты сам заткнешься или помочь? Я же сказал: забираем и уходим. Будут мешать– сами виноваты. Ясно? Все, прикрыл пасть… они дома. Сначала послушаем… последние новости…

Пашка, чертыхаясь и хромая, вошел в комнату. Опять споткнулся в кридоре. Материно барахло почему-то постоянно само лезло под ноги. Каждый день одно и то же.

–Трудно убрать что-ли? Заставила все кругом, ходить уже негде!

–Под ноги смотреть надо! Скоро уж с ума сойдешь со своими играми! Отключу нафиг твой интернет, посмотрим тогда как грубить мамке будешь! Что там наши говорят? Узнал что?

–Да ничего особенного не говорят. Облажались твои бандиты. Евсеича еще никому не удавалось перехитрить. У него все тут схвачено.

–А с деньгами как?

–Мать, забудь. Там у него уже Верка сидит. Говорят Вальку, мамашу свою, в жертву принесла на этот раз. Теперь колдун и болото к рукам приберет.

–Значит не сработало. Есть будешь? Обед готов.

–Опять макароны с тушенкой? Тошнит уже!

–Тошнит-не тошнит… Ты же уже взрослый, Паш. Я что-нибудь придумаю.

–Вот именно что взрослый! Я сам могу решать! Это же просто делается. И ничего со мной не случится. Чего себя нищетой гнобить, если можно жить по-человечески?!

–Сынок, мы ведь уже говорили на эту тему. Даже не взумай! Такая помощь мне не нужна. Я ее не приму и тебя прокляну тогда!

–Мать, давай без мыла обойдемся. Слезу еще пусти. Проклянет она…

–Пашка, послушай меня. Мне ты все равно уже ничем не поможешь. Да, знаю, сама виновата. Но ты еще чистый. Годик потерпи, потом поступишь в какое-нибудь училище… хоть какое… лишь бы подальше отсюда. У меня в городе даже деньги есть… в Сбербанке. Они настоящие… не наши. Для тебя берегу и скоро еще заработаю… В город на заработки хочу поехать… Может быть хоть ты сможешь вырваться…

Салямыч мотнул головой и жестом указал на выход. Молча дошли до магазина, сели, покурили…

–Жорик, че-то мне вот вдруг показалось, что нас с тобой н…ли тут по-крупному. Че-то будущее это у них какое-то х…е. В натуре упыри все.

–Так че, домой, да?!– Едва дослушав, как-то уж очень энергично зарадовался Жорик.

–Че? Ссышь, плесень?– Салямыч обнял его за плечи, притянул к себе.– Не скули, я тоже боюсь, но все равно пойду. Хочется мне посмотреть на ихнюю хренотень, что рулит здесь.

–Опа! Глянь, друган, баба нашего автогонщика в полном составе, аккурат во весь рост!

Женщина даже не оглянулась. Просто стояла и смотрела в окно. Не рыдала, как это заведено у нормальных людей, не билась головой об стенку, грозя отомстить. Прищельцы из прошлого удивленно переглянулись. Две потери разом, да еще деньги, а этой хоть бы хны…

–Извини, Верочка, немного задержался. Машина ваша во дворе, в целости и сохранности. Немного цвет изменился… Полагаю подобная мелочь тебя не смутит. Ты же мой постоянный клиент. Понимаешь, что это небольшая плата за мои скромные услуги.