Текст книги "Детство Фила Великолепного"

Фил Великолепный

Фил удобно устроился на толстой ветке, уже с утра щедро прогретой летним ласковым солнцем. Это место у дворовых котов считалось самым почетным и занять его мог только вожак. Понятно: коты– не люди. Славу себе они зарабатывают не щедрыми подачками своих бабушек. Бабушка Фила, которую все во дворе звали бабой Настей, частенько подкармливала местных зверушек не только отходами, но и покупала иногда что-нибудь вкусненькое для них. В любом, даже самом маленьком городке есть места, где можно что-то приобрести по сниженным ценам и желательно побольше. Все бабушки обязаны знать такие места.

Фил был настоящим мужчиной, то есть снисхождение проявлял лишь к детям, старикам и женщинам. И вожаком его выбрали без всяких там посторонних рекомендаций, причем единогласно. Здоровенный котяра с мощными лапами. С виду такой милашка: белый, пушистый, заботливо обихоженный, но стоило взглянуть в его дерзкие, нахальные зеленые глаза – у людей, например, сразу пропадало желание погладить его, не то чтобы там посюсюкать. Отдернут руку и тут же вспомнят о срочных делах. А уж среди местного хвостато-пернатого населения никто уже не смел насмешливо назвать его Красавчиком. Расправа была короткой: молниеносный бросок – и жертва, в лучшем случае, долго потом лечилась от тяжелого увечья.

Да, авторитет Фил не в весенних молодых утехах заработал. Многочисленные жестокие драки с сородичами; умение поставить на место любую, даже самую здоровенную псину во дворе; дерзкие набеги на вожделенные, приятно пахнущие рыночные склады; охрана своей территории, а это, знаете ли, совсем непросто. Особенно запомнилась всем тяжелая, изматывающая битва с полчищем крыс. Люди как-то решили свои подземные коммуникации перестроить, а может просто почистить. Из-за этой суеты обитавшим там крысам срочно пришлось сниматься с насиженного места. Может это и мудрое решение: с людьми спорить себе дороже… только вот направление их срочной эвакуации было выбрано неудачно. Может и не сразу, но они сообразили, что случайно наткнулись на хорошо охраняемый двор.

Бой был неравным. Огромная стая голодных обозленных крыс буквально окружила двор. Люди срочно, разобрав своих детей со двора, попрятались по квартирам, схватили телефоны, судорожно пытаясь трясущимися пальцами набрать хоть какой-нибудь номер. Правда некоторые из них все же остались во дворе. Похватали лопаты, доски. Кое-кто из женщин, а среди них тоже есть смелые, отбивались от серых оккупантов кухонной утварью или подручной обувью. Кто-то притащил брызгалку с отравой. Все местное пушистое, более-менее боеспособное население, не пожелало прятаться, забыв на время о своих каких-то там личных шкурных интересах. Все понимали, что отступать им некуда. Это их земля и она у них одна. Да и не могли они тогда проиграть, потому что вел их сам Фил, прозванный впоследствии Великолепным. После той битвы его даже люди зауважали: здороваются, проходя мимо, дверь в подъезде всегда вежливо откроют… А вот бабушка Настя расстроилась сильно, увидев израненного любимца, даже слегла с давлением, но быстро оклемалась и срочно начала лечить себя и Фила, причем последнего в принудительном порядке. Уж так она за него испугалась, что даже скорую вызвала. Задобрила возмущенных медиков чаем с ватрушками и все же выклянчила у них пару необходимых, по ее мнению, уколов.

Фил прищурился, вздохнул. Почет почетом, а жизнь от этого не стала более приятной, хлопот лишь добавилось. А ведь был этот мир когда-то счастливым, безоблачным, сплошь залитым весенней зеленью и солнечным светом. Кот прикрыл глаза, опустил голову. То счастье с болью связано навечно. Снова вспомнилась милая Марусенька, погибшая под колесами той злополучной машины. Конечно, сейчас Фил Великолепный совсем даже не обделен дамским вниманием. Самые красивые киски, любая, стоит ему лишь пожелать, всегда готовы услужить… Ах, девки-девки, если бы вы только знали, какой сильной и глубокой, как заноза, может быть любовь мужчины. Это не ваши наивные мурканья на крыше. Эта любовь, как рана коварная, сверху вроде бы и зажила, а внутри гниет. И болит, все время болит.

Примерный сын

Мадлен степенно поглощала ужин, этакое ассорти из утренней молочной каши, традиционного вискаса, куска вареной колбасы, недоеденного в обед и селедочного хвоста, принесенного Филей.

–Какой же сынок у меня замечательный,– подумала Мадлен и довольно мурлыкнула.– Не забывает побаловать маму подарками.

Фил подошел, ласково лизнул ее: постарела мама. Теперь уже и во двор-то редко выходит, разве что с бабушкой. Выйдут, посидят возле подъезда на скамейке, на солнце погреются. Бабушка эту зиму что-то все хворала, да хворала. Несмотря на хлопотные дворовые обязанности вожака, дома Фил был прямо-таки идеальным мальчиком.

С детства так повелось и твердо усвоилось: бабушку расстраивать нельзя. Да и не только поэтому. Фил по натуре своей был джентельменом. Видать действительно в роду аристократы были. Прибежит, бывало, с улицы, незаметно проскользнет в личные покои Мадлен, сооруженные из картонной коробки и старого пледа. Мама же все понимает: ни шума лишнего, ни суеты– просто залижет раны, причешет своего ненаглядного… а потом уже и к бабушке на колени можно идти. Это обязательный ритуал. Почему-то люди никак не могут понять, что не только их дети вырастают, но и любимцы их домашние тоже взрослеют. « Кажется, они думают, что мы до самой смерти будем милыми игривыми котятами,»– в который раз уже насмешливо подумал Фил. Но… закон– есть закон! Нельзя грузить людей своими проблемами. Так что вперед, Фил, сделаем умильную рожицу, помурлыкаем– ничего, от тебя не убудет, зато бабушка довольна. Погладит своего любимца, всяких ласковых слов наговорит, а потом обязательно покормить захочет.

–Филечка, хороший мой, иди сюда, ангелочек. Я творожку сегодня купила. Такой свеженький. Ну, иди, радость моя, попробуй. Мамочка твоя с удовольствием, между прочим, поела.

Ну, что делать. Творог– это, конечно, вкусно. Филу он с детства нравился, хотя сейчас, даже под страхом смерти, он никому бы в этом не признался. Чтобы он, Фил Великолепный, с которым любой уважающий себя котяра мечтал разделить трапезу из свежайшей крысятины или поделиться отбитым в жестокой схватке с собакой куском чего-нибудь, неважно, главное, завоеванным, увлекался детским питанием… Стены дома надежно скрывали его мужские слабости. После ужина, когда бабушка усаживалась в кресло перед своим телевизором, Фил снова шел к маме, терпеливо ожидавшей его уже привычного рассказа о дворовых событиях. Вот тут-то они могли вволю наговориться. Хоть и стара была Мадлен, но боевой дух ее еще не оставил: глаза горели, хвост отбивал задорную чечетку, порой шерсть дыбом вставала– Мадлен вскакивала, царапала лапой ни в чем не повинный плед… Как это несправедливо быть старой. Она должна быть рядом с сыном, она хотела подвигов, она всегда была лучшей… она.... она даже сына родила самого лучшего. Хотя поначалу в этом маленьком пушистом комочке ничего героического не было.

–Я назову его Филей, в честь моего певца любимого,– хвалилась баба Настя подружкам.– Ну, и что, что он другого цвета, все равно милашка.

–Я за тебя умру. Посмотри в глаза мне, я не лгу…– нестройными голосами пели бабушки.

У них в квартире даже портрет этого певца висел на стене. Маленький Филя, глядя на него, мечтал порой быть таким же брюнетом. Все-таки это как-то более мужественный цвет. Милашкой ему явно не хотелось быть.

Мадлен и прочие

Красивая полусиамка Мадлен с ее изящным ухоженным телом, чуть надменными манерами, с ее иногда раздражающей привычкой никуда не торопиться напоминала аристократку давно забытого, ставшего уже розовой мечтой, золотого века. Чужие всерьез считали ее этакой достопочтенной леди, свои знали ее как отличную охотницу, хорошую мать, заботливо воспитывающую уже четвертый выводок правильных котят. В кошачьей среде свои традиции, законы, которые лучше не нарушать. Иначе « невоспитанных» малышей никто не захочет признать и знаться с ними не будут. Враги, а их было достаточно, ее либо боялись, либо уже ничего не могли сказать. Последние, в основном, относились к мышынно-крысинному племени, проживающему либо в подвалах, либо в мусорных контейнерах. Потому что Мадлен была не просто отличной охотницей– она была лучшей. Зоркий взгляд, острые когти, крепкие зубы– ее стремительные броски были точны, захват не оставлял жертве ни единого шанса. Все знали, что Мадлен никогда не промахивается. Ее боялись даже собаки, старались обойти стороной, хоть и делали при этом вид, что высокомерно не замечают всякую там мелочь, путающуюся под лапами.

Сама же Мадлен в своем дворе не боялась никого. Опасалась она лишь злобную Горгулиху из 114 квартиры. Престарелая санитарка, гидроперитно-блондинистая, носатая, вся такая монументальная, закостеневшая в своих убеждениях. В придачу к этой озлобленной на весь свет окаменелости прилагались очки со слегка затемненными стеклами и коротковатый халат аляповатой расцветки, почти облегающий ее квадратно-грузную фигуру. Маленькая пенсия не позволяла Горгулихе наслаждаться всеми прелестями заслуженного отдыха, что весьма негативно сказывалось на ее душевном расположении. Столь неприятные хлопоты о хлебе насущном подвигнули ее к поиску нестандартных решений. Работать-то не хотелось, а деньги, как известно, лишними никогда не бывают. Начала она у себя всяких нелегалов привечать. Драла с них три шкуры, придирками изводила до тех пор, пока доведенные до истерики жильцы в спешке не покидали столь негостеприимную квартиру с вечно недовольной хозяйкой. О своих деньгах они даже не заикались. При этом Горгулиха всерьез считала себя приличным человеком, знающим жизнь. Причем свои знания о жизни она с неутомимым упорством насаждала всем вокруг, с яростной беспощадностью боролась с инакомыслящими всеми доступными ей способами.

Вскоре у нее появились прихлебалки-приживалки. Тоже из нелегалов были, да вот как-то по духу пришлись. Одна из них, худощавая блеклая девица, старательно изображала обиженную старую деву. Бывают же такие случаи, когда даже косметика не помогает. Прозвали ее Бледной Козявкой, хотя следовало бы назвать мышью, так как девица эта устроилась на работу поближе к компьютерам, считала себя продвинутым программистом… Ну, народу виднее. Пусть будет козявкой. Впрочем, ее можно было даже не упоминать, так как и работником она оказалась таким же бледным и вскоре попала под сокращение.

Вторая жиличка, Сиплая Бульдожиха, отличалась неимоверной шумливостью и агрессивностью. Вот уж кто действительно ненавидел все живое. Ненавидела она рьяно, неистово. И так как до людей не могла дотянуться, лишь до тех, кто не мог дать ей отпор, то срывала свою злобу на ничего не подозревающих кошках, собаках. Даже воробьев, бывало, расстреливала из рогатки, высунувшись из окна.

Оставим пока неприятную троицу. Они не самые главные герои этой сказки. Так на чем я остановилась? Ах, да! Конечно же, Мадлен! Возможно в современных домах породистые бездельники и чувствуют себя вольготно, но в старом доме родословной не прикроешься, здесь репутацию зарабатывать надо. А как же иначе, если по подвалам да кладовкам крысы и мыши озоруют, если время от времени случается нашествие тараканов, трудолюбиво разводимых четой алкоголиков из 37 квартиры. Они как очнутся от очередного запоя, так сразу травить начинают излишне расплодившихся квартирантов. Те, в свою очередь, не желая доводить дело до военного конфликта, на время покидают насиженное место. Поэтому способность Мадлен быстро и качественно зачистить вверенную ей территорию очень и очень даже ценилась местным человеческим населением. У бабушки Насти никогда не было проблем с устройством ее котят. Ну, не ее, конечно – это понятно. Там, где люди и кошки живут душа в душу– котят не делят… Так вот, их разбирали моментально, едва они приучались кушать самостоятельно. Вот что значит авторитет мамы! Только Филечку бабушка Настя решила оставить. Нет-нет, не ради выгоды, а так, для души.

Мадлен вообще не выносила в своей квартире присутствия посторонних. И неважно, был ли это заблудившийся таракан или племянник, иногда навещающий их. В квартире, по мнению пушистой привереды, имели право жить лишь бабушка Настя, она сама и, возможно, ее дети: хоть Мадлен и считалась молодой дамой, но она ведь понимала, что не вечная; что жизнь– штука сложная, всякое может случиться. Так что пусть хоть утешение бабушке останется. Потому что бабушку надо беречь– это основной, непререкаемый закон для всех домашних.

Своих же отпрысков Мадлен воспитывала весьма сурово, не разрешала слишком увлекаться всякими вкусностями, которыми бабушка Настя упорно потчевала малышей. Строгая мамаша с малолетства приучала их к жизни охотничей, ко вкусу сырого мяса, заставляла их по многу раз повторять правила выживания, перечисляла опасности, которые могут их подстерегать, когда они начнут самостоятельную жизнь в другой семье, а перед сном рассказывала малышам истории об удачных охотах… И только Филечку пришлось уступить. Бабушка Настя, едва увидев это маленькое белое чудо, буквально влюбилась в него.

–Он будет жить с нами! Ты ведь согласна, Мадлен?!– радостно вопрошала она свою любимицу.– Мы оставим его и будем его вместе любить. Такой красавчик!

А еще подружкам похвасталась.

–Это самый красивый котенок на свете! Не иначе моя Мадлен где-то жениха-аристократа нашла. Принца кошачьего на белом коне…

–А зачем вам конь нужен был?– недоуменно вопрошал Филечка свою маму.– А кто такие аристократы? Им обязательно надо вместе с конями жить? А можно я дома останусь?

Не было бы счастья…

Проснулась Бульдожиха в самом скверном настроении. « Сон какой-то отвратительный приснился. И кто только их придумал. Эти сны отменить надо. Нечего людям настроение портить,»– раздраженно подумала она.– Солнце еще это… ишь, рассветилось! Воробьи-мерзавцы с утра горло дерут. Во дворе места что-ли больше нет, обязательно перед нашими окнами надо орать.» Пошла на кухню. Заглянула в кастрюлю, потом в холодильник. Нашла лишь остатки вчерашнего ужина, что окончательно обозлило ее: « Да уж, у этой скряги не нажируешь. Опять Горгулиха все перепрятала, а сама лишь к вечеру вернется. Этак и сдохнуть можно от ее гостеприимства.» Допила пустой чай и решила на рынок сходить, хоть картошки себе купить. За одним и отраву какую присмотреть: надоели до чего эти противные воробьи. Оделась, прихватила старую корзину и пинком открыла входную дверь… благо, хозяйки дома не было.

Молоденькая кошечка Пухлоня, покормив своих малышей и убедившись, что они заснули, покинула свое убежище. О детях она особо не беспокоилась, разве что проснутся раньше времени. Подвал всегда был надежным домом для всех дворовых кошек, теплые трубы которого согревали их даже зимой. Пухлоня отправилась к первому подъезду, где добрая женщина из третьей квартиры всегда оставляла для них еду. Покормит своего ребенка, а все, что остается, им отдает. Возвращаясь, она увидела неприятную женщину, склонившуюся над ее детишками. Непоседливые малыши, проснувшись и не увидев рядом мамы, тут же выбрались наружу. Погода-то хорошая, да и новый мир – он такой огромный! Пухлоня не придала этому особого значения: « Вот ведь, сорванцы! Едва глазки открылись, а уже не сидится им.» Конечно, кое-какие слухи доходили до нее, но она была так увлечена своими первенцами, да и люди до сих пор не обижали ее…

Филя испуганно наблюдал за происходящим, спрятавшись в уже прилично подросшей траве.

–Мама, что происходит? Что она делает?

Настороженная Мадлен, лежавшая рядом, даже не шелохнулась, лишь недобро прищурила глаза.

–Мама, надо им помочь! Придумай что-нибудь…

Мадлен привстала и, опустив сильную лапу на его головку, резко придавила его к земле. Филя чуть не задохнулся… столько потом отфыркивался, пытаясь очистить свой нос от налипшей земли.

–Мама! Что я такого сделал?!

–Ничего не сделал. Надо было просто сидеть тихо.

–Но, мама…

–Пойми, сынок, бывают ситуации, когда ничего изменить нельзя. А еще я не хотела, чтобы и ты оказался в той корзине.

Обезумевшая от горя Пухлоня металась по двору, истошно крича.

–Помогите! Спасите! Моих детей убивают!

Глупенькая молоденькая киска от горя почти потеряла рассудок. Как такое могло случиться? За что? Еще вчера ее маленького сыночка, которого за кроткий нрав люди назвали Тишаней, и дочку-красавицу Барбушку, которую каждый норовил погладить, любили все во дворе, а сегодня их несут убивать.

–Помогите кто-нибудь! Спасите!

Только Сиплую Бульдожиху эти крики не могли разжалобить. Когда она дошла до тропинки, ведущей на пустырь, то чуть не столкнулась с пенсионером Аркадием из семнадцатой квартиры, который вместе со своим, не менее старым, псом Зверобоем возвращались с прогулки. Аркадий остановился, хотел вроде бы и пропустить злую тетку, с которой люди старались не связываться, но когда заметил в корзине пищащие комочки и прибежавшую вслед надрывно мяукающую кошку, то уже не смог безразлично пройти мимо. От жалости заныло сердце.

–Ты что это удумала, негодная баба! Ну-ка быстро верни котят на место. Нечего тут хозяйничать.

Бульдожиха насупилась, тяжелый подбородок выдвинулся вперед.

–А чего это ты мне указываешь? Командир нашелся! Я свои права знаю и не позволю всяким бездомным тварям заразу разносить.

–Ага! Насчет заразы– это ты про себя что-ли? Какие у тебя здесь права? Езжай к себе домой! Там у тебя права! Я вот сейчас позвоню кое-куда. Будут тебе тогда права! Шагом марш на историческую родину! Двадцать четыре часа– и чтобы духу твоего здесь не было!

–Ты на меня рот-то широко не разевай,– Бульдожиха злобно усмехнулась.– У меня документы в порядке.

Несчастная Пухлоня, пока люди ругались, пыталась допрыгнуть до корзины, чтобы вызволить из плена ненаглядных малюток. Старый Зверобой счел своим долгом поддержать хозяина возмущенным лаем. Вот только рослую крепкотелую Бульдожиху пенсионерами не напугаешь. Она оттолкнула Аркадия, пнула пса и решительно направилась к водосточной трубе, плавно переходящей на огромном пустыре в мерзко пахнущую загаженную канаву…

Высокий бурьян зашевелился. Бульдожиха резко остановилась, заоглядывалась. Бежать было некуда, да и смысла не было. Ей навстречу вышли четверо местных хулиганов-беспризорников. Здоровенные косматые псины появились здесь недавно. Приручить себя не позволяли, но благосклонно разрешали местным жителям подкармливать себя. Псы не лаяли, лишь глухо рычали, демонстрируя незванной гостье желтые крепкие клыки. Злые из-за внезапного пробуждения, с утра еще голодные, они медленно наступали. Нервы Бульдожихи не выдержали. Она пронзительно заверещала неожиданным для себя высоким писклявым голосом, порой доходящим до ультразвука, бросила корзинку, задрала юбку и, высоко вскидывая колени, помчалась куда глаза глядят. А глядели они у нее со страха в разные стороны, поэтому второй раз за утро она вновь чуть не сбила пенсионера Аркадия. Он как раз, оставив Зверобоя дома, торопился на пустырь, желая во что бы-то ни стало не дать совершиться злодеянию.

Псы обнюхали брошенную корзину и испуганно притихших мальцов, рыкнули недовольно и поплелись на местную мусорку, надеясь на то, что завтрак уже прибыл. Как только они убрались, Пухлоня подбежала к своим деткам, нервно пытаясь одновременно и облизать их, и утащить в безопасное место. Причем сразу двоих. Неизвестно, сколько бы она еще суетилась, если бы не подоспел Аркадий. Он взял Пухлоню на руки, сложил котят в корзину и понес хвостатое семейство к себе в гараж.

–Вот, киска, сейчас ты здесь жить будешь. И смотри, больше не раскидывай котят где попало. Пусть здесь сидят, пока не подрастут, а там, глядишь, пристроим их куда-нибудь. А ты тут, давай, за порядком следи. У меня в гараже подпол есть. Там я продукты храню. Мышей туда не пускай, вообще, будь построже с этой братией. Ну, ты пока тут располагайся, а я пойду. Гараж у меня теплый, даже зимой отапливается. Кормить тоже буду. И ты, дорогуша, не забывай про свои обязанности.

Так, неожиданно для себя, бесхозная дворовая Пухлоня обрела свой личный дом. И как бы не хорохорились бездомные коты, но личная жилплощадь– это очень и очень солидный довесок к кошачьей репутации. Да еще и свой личный человек, который теперь будет о ней заботиться… Вот счастье-то привалило! И счастье свое Пухлоня, несмотря на молодость, не пустила на самотек. Она постоянно демонстрировала своему дедушке таланты по части ловли всевозможных грызунов, свою аккуратность, свою, немного преувеличенную, материнскую заботу о малышах. Пенсионер Аркадий был доволен. Он сдержал слово: пристроил котят к приличным людям. Ему очень даже нравилось, что ласковая Пухлоня и с его Зверобоем умудрилась поладить. Так что к осени Пухлоня из гаража переехала на постоянное место жительства, то есть дедушка пригласил ее разделить с ними скромное жилье. Хоть и мала его однокомнатная квартира, но, мол, в тесноте, да не в обиде…

Первый подвиг Фили

Таинственная дверь в подвал, куда строго-настрого запретила приближаться мама, так и притягивала внимание. Этот неслышный глухой призыв не позволял уйти, казался непреодолимым. Лапы сами по себе, против воли, повернулись в нужном направлении. Строгие наказы мамочки стали туманными и как будто отнесло их куда-то в сторону… Дверь оказалась незапертой, небольшой щелочки было достаточно, чтобы котик проскользнул в незнакомое темное помещение. Зрение сразу изменилось, обострился слух, запахи стали резче. Странные запахи, незнакомые… а, вот… почудилось… нет-нет, показалось или нет… что-то знакомое… Толстая вальяжная крыса медленно шла навстречу, ехидно ухмыляясь.

–Кого я вижу! Такой маленький и пушистенький! Как же такого малыша гулять отпустили одного? Или заблудился? Ай-ай, как неудачно. Разве тебе мамочка не говорила, что подвал– не место для прогулок. Что здесь кое-кто нехороший водится. И что этот нехороший сейчас ням-ням сделает.

Филя от страха слегка присел на задние лапки, но все же постарался сделать вид, что ему ни чуточки не страшно, что он вообще-то сильный и смелый. Котик даже грозно рявкнул.

–Пошла вон отсюда, а не то как дам сейчас…– но голос предательски дрогнул, так что вместо грозного рыка вышло жалобное пищание.

–Ой-ой, как страшно, боюсь-боюсь! Ха-ха-ха! Мой обед мне угрожать вздумал. Ну-ка, иди сюда, моя сочная толстенькая котлетка.

Полностью уверенная в своей полнейшей безнаказанности, она вперевалку потопала к, казалось бы, беспомощной жертве.

Дальнейшее наш герой помнил уже смутно. От страха перехватило дыхание, глаза уже едва умещались на маленькой мордочке… надо спасаться… надо что-то делать. В маленькой головке никак не укладывалось, что его можно съесть, что его больше не будет… а как тогда будет, когда не будет его… и где будет он. От ужаса Филя махнул лапкой, только лишь для того, чтобы отогнать ужасное видение, но умудрился почему-то попасть крысе прямо в глаз. Крыса заверещала, да так громко, что лапка котика помимо воли сжалась, коготки вонзились в глаз. Крыса завопила еще громче, бросилась на этого нахала, притащившегося так некстати на ее территорию. Котик стал отбиваться, попытался укусить. Понятно, что такой неопытный боец, причем в самый разгар драки, от ужаса даже не понимал, что делает, попросту не заметил.. за что цапнул.

Оказалось, что пушистый забияка укусил почтенную крысу прямо за нос, прокусил его в нескольких местах до крови, расцарапал ей морду, повредил глаз – именно такие обвинения выдвинула подвальная нахалка примчавшейся на шум Мадлен и потребовала компенсацию за моральный и материальный ущерб… ну, то есть пожрать принеси что-нибудь, тогда я, может быть, забуду про оскорбление. Мадлен не стала мелочиться, согласилась на все условия. Еще бы! Ее сын – герой! Ее сын победил взрослую крысу! Она ласково лизнула сыночка.

–Давай-ка я умою тебя, мой герой. Не стоит расстраивать нашу бабушку. Умница ты мой!

Не только дурные вести распространяются быстро. Хорошая слава разлетается еще быстрее. Уже к вечеру весь двор до последней собаки знали о героическом поступке маленького Филечки.

–Отличный сынок у Мадлен,– согласно кивали все обитатели двора.– А то, что внешность немного неудачная, так ничего, подрастет, пообдерется в драках, вот и станет на мужчину похож.

Первая любовь Фили

Рано утром, когда взрослые люди ушли в некое загадочное место под названием работа, а старики и человеческие детишки едва лишь к завтраку проснулись, бабушка выпустила их погулять. Мадлен, заставив Филю пообещать далеко не отходить от подъезда, не лазить в подвал, не разговаривать с незнакомыми, умчалась по своим взрослым делам. Филечка вздохнул, вскарабкался на ближайшую ветку дерева, росшего на газоне у их подъезда. Это совсем не высоко и нисколечко не страшно, зато обзор здесь лучше. Даже маму видно. Опять встретилась с болтушкой Клеопатрой из 25 квартиры. Так и будут сейчас « косточки всем перемывать», пока бабушка не позовет завтракать. Филечка уже не первый раз пытается разглядеть это перемывание, но то-ли взрослые хорошо скрывают эти косточки, то-ли он чего-то опять не понял…

И тут, случайно обернувшись, он увидел Ее. Филя даже и не думал оборачиваться. Таинственные мамины дела занимали до конца, до самой последней капельки все его малышовые мыслишки. Наверное, это была судьба или та самая любовь, о которой шептались по углам молодые коты и кошечки. Причем они как-то нервно замолкали, заметив, что их подслушивают. Окна на первом этаже были распахнуты, а на подоконнике, рядом с цветком сидела Она! Прекрасная дама! Сказочная греза, мелькнувшая в сонной послеобеденной дреме, навеянная легким ветерком. Маленькое пушистое рыжее солнышко! Коты не различают цвета – они их воспринимают. Филечка чувствовал, что похожа она на это самое теплое ласковое солнце, щедро разбрасывающее вокруг шустрые блестящие пятнышки, которые никак не удается поймать. Сердечко сладко сжалось от счастья, сама по себе появилась немудреная песенка.

–Ты кто?– внезапно охрипшим голосом спросил смущенный кавалер.

–Маруся. Я тут недавно… А я тебя знаю. Про тебя все говорят. Ты здесь один, да? Давай поиграем.

В предвкушении интереснейшего знакомства у юной кокетки слегка подергивался кончик хвостика, глазки счастливо жмурились.

–Конечно. Хочешь, я покажу тебе тапок дядьки из 47 квартиры, который зарыл вчера его скандальный пудель.

–Хочу! Хочу! Подожди немного, сейчас я выйду на прогулку. А ты мне расскажешь про ту ужасную крысу? Это так интересно! Ой, мне уже страшно! Какой ты храбрец!

Марусенька умело изобразила испуг, скосив при этом глазки, чтобы посмотреть, какое произвела впечатление. Дружба с таким известным героем придает особое очарование даме его сердца. Маруся знала это наверняка, потому что была девочкой умной. Да-да, юная чаровница была особой очень даже практичной, часто смотрела телевизор и была уверена, что знает о людях все-все. А люди, как всем известно, мало чем от кошек отличаются и думают они точно так же… она же прекрасно понимает, о чем они там, в этом самом телевизоре говорят… разве что ростом они повыше.

Утреннее приключение

Стоило бабушке Насте лишь на мгновение отвернуться, Филя тут же, ухватив покрепче зубами сосиску, шмыгнул за дверь, которая обычно закрывалась лишь на ночь, так что шустрый котик без особых проблем добрался до заветного места. Это место ему Маруся показала. Именно там и встречались они, когда их на прогулку выпускали. Люди за гаражами выкинули старый шкаф. Местами он разрушился, основательно оброс непритязательной травкой. И только зоркий глаз маленькой кошечки смог углядеть вход в этот таинственный сказочный домик лишь для них двоих.

Филя аккуратно положил сосиску, муркнул. Нет, Маруся еще не пришла. К большому сожалению юного рыцаря, бабушка его дамы сердца считалась во дворе малообеспеченной и не могла себе позволить часто баловать свою воспитанницу. Нет-нет, Маруся не голодала, но этого, по мнению Фили, слишком мало для такой красавицы. Она достойна самого лучшего.

Отведав угощение, Маруся довольно замурлыкала, начала приводить в порядок свою мордашку. Сосиска была так хороша! Ее маленький дружок заслужил благодарность. Юная прелестница, вылизывая лапку, нет-нет, да умудрялась как бы невзначай лизнуть смущенного Филю. « Какое сегодня замечательное утро!»– Маленькое сердечко готово было выпрыгнуть из груди от счастья.—« Если бы я знал, да я бы… я бы… даже не знаю, что бы я для нее сделал!»

–А давай кто быстрее на горку заберется,– предложила Маруся.

Утро было теплым, свежим, наполненным пением птиц и вездесущими бабочками. А еще оно вкусно пахло молочной кашей возле открытых окон и ароматным хлебом, который в ближайшем магазине как раз выгружали грузчики. Поэтому малыши не стали долго засиживаться в своем домике, прибежали обратно во двор и сейчас решали в какую бы игру им поиграть.

–Привет, ребята!– К ним, смешно семеня, подкатился их знакомый из тридцать первой квартиры. Именно подкатился – иначе и не скажешь. Поначалу, вообще-то, его Шуриком назвали, но из-за отличного аппетита, на радость его сегодняшней бабушке, и ярко-полосатой пушистости, очень быстро перекрестили в Шарика.

–Здравствуй, Шарик! Ты когда переезжаешь?

–Да вот, после выходных меня уже забирают. Так что все, может в последний раз вас вижу,– котик вздохнул.

Что ж, судьба такая кошачья. Друзья лишь кивнули в ответ. Рано или поздно приходится переезжать. И еще неизвестно как там будет в новой семье… Филе, конечно, повезло: он всегда будет дома жить. А вот Маруся сама недавно переехала. Боялась поначалу, скучала по маме, по братишкам-сестренкам, по той бабушке. Ну, это тоже хорошая, так что, вроде бы, обошлось…

–Ребята, а давайте на рынок сбегаем! Тут недалеко!– Все уже знали, что с виду неповоротливый Шарик был на редкость озорным и веселым котенком, за что его и любили во дворе.

–Так ведь нельзя. Вот мама говорит…– начал вроде бы осторожно Филя, но тут же замолк, стоило Марусе лишь фыркнуть насмешливо.

–Да ладно вам! Это же суперприключение! Мы никому не скажем. Сбегаем, посмотрим– и все. Что тут такого? Я вам короткую дорогу покажу. Там, под мостом на пустыре можно пройти. Сейчас ведь сухо. Да пошли же! Это весело!

Казалось, что они вдруг оказались в кошачьем раю. Филя замер, широко распахнув глазки, восхищенно оглядывая это великолепие: мясные, рыбные, молочные ряды. А запахи! Какой аромат! Хотелось лечь и умереть от счастья. Первым очнулся Шарик.

–Филя, давай, выйди к ним. Ты же красавчик. Тебя люди любят. Пока они охают, да ахают, вдруг тебе что-нибудь стянуть удастся.