Текст книги "Аморальная история"

Эмиль Брагинский
Аморальная история

Действующие лица

Лида – женщина без правил, то есть неправильная женщина. Ей около тридцати. У нее нет ни богатых родителей, ни мужа, ни отдельной квартиры, ни высокой зарплаты. Есть только красота, а это, как известно, товар скоропортящийся.

Филимонов Николай Семенович – референт председателя Комитета по делам самодеятельности. Ему 41 год. Он важен и значителен. Костюм на нем финский, галстук английский, рубашка венгерская, туфли итальянские, носки японские, трусы индийские. Отечественная в нем только душа, она еще себя проявит.

Елена Максимовна – жена Филимонова. Ей под сорок. Женщина современная, деловая, умная и, несмотря на все это, симпатичная.

Одинков, Одинкова – роль не то мужская, не то женская, авторы точно не знают. Если это Одинкова, то она безапелляционно глупа, если это Одинков – он импозантный дурак. Пусть театр сам разберется, кому поручить эту роль – актрисе или актеру.

Старикова – добрейшей души женщина, но ханжа. Однако кто сказал, что ханжа не может быть доброй.

Кирилл – беспардонный нахал, но очаровательный и талантливый нахал.

Сорокин – специалист по женщинам, крупный специалист.

Хор из Тамбова – 50 человек – по счастью для театра, на сцене ни разу не появляется.

Действие первое

Картина первая

Квартира Филимонова расположилась под крышей большого современного дома. Квартира спланирована своеобразно, потому что строил ее, и строил для себя, автор проекта. Было это лет десять назад, в бытность Филимонова молодым, подающим надежды архитектором. Однако с той поры Филимонов делал карьеру и, естественно, кроме своего лучезарного будущего, ничего не проектировал.

Сейчас в квартире только Филимонов. Он болен, но, по счастью, не смертельно, иначе трудно было бы писать комедию, где он – главное действующее лицо. Хотя Филимонов не на работе, но он все равно важен и значителен.

Филимонов (руководит по телефону). Татьяна Георгиевна, медсестру ко мне отправили?.. Спасибо. Только что у меня был хор из Тамбова. Да, да, все пятьдесят человек… Хор был возмущен! Кто из наших умников вызвал хор на танцевальный смотр?.. Людей оторвали от работы, это же самодеятельность! Единственный выход – пусть хор выступит на танцевальном конкурсе вне конкурса! Минуточку… в трубке что-то щелкает… похоже, междугородная… думаю, жена из Ленинграда. Вы мне потом позвоните… (Кладет трубку.)

И сразу раздается звонок. Действительно, звонит жена. Мы видим Елену Максимовну в телефонной будке переговорного пункта.

Елена Максимовна. Филимон, ну как ты?

Филимонов. Ерунда, ничего у меня нет. Катар верхних дыхательных, переутомление, пониженное давление… Словом, прописали витамин Б-прим и полный покой. Как твой доклад?

Елена Максимовна. Вроде недурно, никто не заснул.

Филимонов. Приезжай скорее, мне надоело возиться с хозяйством.

Елена Максимовна. Ты цветок на окне поливаешь? Я по тебе соскучилась. У нас на конференции был киоск, я там добыла томик Ахматовой. У меня последние пятнадцать копеек.

Филимонов. Ты зря съездила. Ахматову мне преподнесло трио чечеточников из Куйбышева.

Елена Максимовна. И ты этому трио дашь первый приз? Как выросли чиновники, раньше брали борзыми щенками, теперь берут Ахматовой!

Филимонов. О чем ты говоришь? Первый приз не моя компетенция, а Виктора Степановича.

Телефонный разговор оборвался. Филимонов кладет трубку, затем наливает в стакан воду, подходит к цветку и сокрушенно смотрит на несчастное растение. Поливать его уже бесполезно, но для очистки совести производит оросительные работы.

Слышен звонок в дверь.

Филимонов открывает.

Входит Лида с чемоданчиком в руке.

Лида. Здравствуйте, Николай Семенович. (Снимает плащ и остается в белом халате.)

Филимонов (держит в руках горшок с бывшим растением). Добрый вечер. Вот жена наказала поливать, а он засох, цветок проклятый!

Лида. Где можно помыть руки?

Филимонов. Прошу! (Сопровождает Лиду.)

Лида. Налейте туда крепкий раствор аспирина, – может, этот цветок очухается. (Моет руки.) Правда, так спасают цветы, которые в воде стоят, но вы ничем не рискуете.

Филимонов. Вот полотенце! Что-то ваше лицо мне знакомо?

Лида. Вы как-то в поликлинику спускались, я вам давление мерила.

Филимонов. Верно, как я мог не вспомнить! Я уже тогда подумал, какое у вас… (ищет слово) нестандартное лицо.

Проходит в комнату.

Лида. Ложитесь, пожалуйста!

Филимонов покорно ложится.

Лида делает ему укол.

Филимонов. У вас это ловко выходит, совсем не больно!

Лида. Насобачилась!.. (Идет к двери.)

Филимонов встает, провожает ее.

Лида берет с вешалки плащ.

Филимонов. Спасибо большое! До свида…

Лида уходит.

(Закрывает дверь, но тут же вновь распахивает ее.) Минуточку, извините, как ваша фамилия?

Лида (с лестницы). Мельникова.

Филимонов. Извините, товарищ Мельникова, у вас аспирина нет? Вы посоветовали дать цветку аспирин.

Лида (роется в чемоданчике). Сейчас поищу.

Филимонов. Вы заходите, не стойте в коридоре. Как вас зовут?

Лида (достала лекарство). Лида. Дозировку не знаю. Людям прописывают по таблетке три раза в день.

Филимонов. Но он же при смерти!

Лида. Тогда заставьте его принять шесть таблеток сразу, пусть как следует пропотеет!

Смеются.

Филимонов. А вы веселая!

Лида. Это потому, что я безответственная.

Филимонов. Да, ответственность человека сушит. (Любезно.) Вы, наверно, за день устали. У вас было много вызовов?

Лида. Вы восемнадцатый и, слава богу, последний!

Филимонов. Значит, сегодня больше не надо бегать по больным?

Лида. На сегодня я уже со всеми расправилась. Сейчас схожу в магазин, куплю себе корма, а то дома пусто…

Филимонов (обрадованно перебивает). Это замечательно, что у вас дома нечего есть. Может быть, вы останетесь?

Лида. Зачем?

Филимонов. Как зачем? Поужинать!

Лида с нескрываемым изумлением уставилась на Филимонова.

Лида. Это как понять, Николай Семенович, вы что меня, извините, с ходу, извините, клеите?

Филимонов. Сам себе удивляюсь. На нашем бюрократическом языке это называется (улыбнулся), извините, подбором кадров. А раз я отдел кадров, нужно анкету заполнить.

Лида (с усмешкой). Поняла. Фамилия, отчество, место рождения и образование в таких случаях значения не имеют. Важен возраст, место жительства и номер телефона.

Филимонов. Зачем вы всё так заземляете?

Лида. Возраст – тридцать, в самый раз. Зато живу у черта на куличках, на работу добираюсь с двумя пересадками. И комната у меня в коммуналке. Соседи из каждой двери выглядывают. А телефона нет. Так что я объект для вас неподходящий.

Филимонов. Не обижайте меня!

Лида (внимательно посмотрела на Филимонова). Ну ладно, несколько минут посижу. (Оставляет в коридоре плащ, снимает халат, возвращается в комнату, оглядывается.) До чего у вас необыкновенная квартира, огромная какая-то.

Филимонов (гордо). Я сам эту квартиру строил! Моя профессия ведь архитектор!

Лида. А я-то думала, ваша профессия – руководитель!

Филимонов (с нарочитой скромностью). Как выяснилось, это мое призвание. Видите ли, Лида, архитекторам дают квартиру в их же домах из милости и, как правило, на чердаке! Вот я и отгрохал себе жилище почти во весь чердак.

Лида. Кругом беспорядок. Жена в отъезде?

Филимонов. Разве беспорядок? Это хор натопал. Из Тамбова. Все-таки пятьдесят человек.

Лида. Приходили на дом петь?

Филимонов. Нет, скандалить. Их по ошибке вызвали на танцевальный конкурс.

Лида. Пусть спляшут. Что им, трудно, что ли?

Филимонов (виновато). А жена правда в командировке. Но вы не подумайте, что я всегда так…

Лида. Ясно. Значит, именно я вдруг вам сильно приглянулась!

Филимонов (покровительственно). Вы такая красивая!

Лида. Америку открыли, это всем известно! (Усмехнулась.) Обидно, за красоту зарплату не повышают. А дети ваши где, тоже в командировке?

Филимонов. Дочь недавно вышла замуж и покинула меня – уехала к мужу в Ригу.

Лида. Ну что ж, ситуация простейшая. Давайте ее обсудим!

Филимонов. Я предлагаю обсуждение провести за товарищеским ужином.

Лида. А я, товарищ Филимонов, еще не согласилась остаться.

Филимонов. Я говорю только об ужине.

Лида (с иронией). Говорите-то об ужине, а думаете совсем о другом.

Филимонов (смутился). Да нет, ни о чем таком я совсем даже не думаю.

Лида. Думать-то вы думаете, но вообще-то видно – вы не ходок!

Филимонов. Я не ходок, я на машине езжу и очень загружен по службе.

Лида (неожиданно). Чем угощать будете?

Филимонов. Значит, вы согласились со мной поужинать?

Лида. Вы – чайник или прикидываетесь?

Филимонов. И то и другое. (Искренне.) Я волнуюсь.

Лида (открывает свой чемоданчик). Тогда я вам накапаю валерьянки.

Филимонов. С удовольствием. Спасибо. (Принимает успокоительное.)

Лида. Теперь поговорим про меню. Что есть выпить?

Филимонов. Портвейн.

Лида (разочарованно). У референта министра и, здравствуйте, портвейн. Знаете, как мы портвейн зовем? Бормотуха.

Филимонов (просветительски). Но это португальская бормотуха. Есть и коньяк.

Лида. Ставьте и то и другое. Разберемся.

Филимонов (приносит бутылки). Вы какую икорку предпочитаете, красную или черную?

Лида. Честно говоря, насчет икорки у меня опыта мало. Если не жалко, тащите и ту и другую. Тоже разберемся.

Филимонов достает различные яства и уставляет ими стол.

(Не может скрыть удивления.) Вы это каждый день едите?

Филимонов (улыбаясь, развел руками). Должность такая.

Лида. Сейчас я вас сильно объем. Толкните тост-то!

Филимонов. Обычно пьют за здоровье. Я предлагаю – за мою болезнь, которая нас познакомила!

Лида. За болезнь – с удовольствием. Будь все здоровыми, ходила бы я безработной. (С жадностью набрасывается на еду.) Колбаса – объедение!

Филимонов (не сводит глаз с Лиды). Вы правы, колбаса действительно неплоха.

Лида. А ветчина! До чего я обожаю ветчину.

Филимонов (по-прежнему смотрит на Лиду). Вы правы, ветчина действительно свежая. (Жует.) Хорошая ветчина, прекрасная. (Жует.) Я бы сказал, великолепная…

Лида (хохочет). Но вы же едите грибы!

Филимонов. Разве? (Тоже расхохотался.) Я был убежден, что ем ветчину. Все потому, что я от вас балдею.

Лида. Этого еще не хватало.

Филимонов. У меня голова кружится. Вы не будете возражать, если я вас поцелую?

Лида. Первый раз вижу мужчину, который спрашивает на это разрешения.

Филимонов. Так можно или нельзя?

Лида (махнув рукой). Целуйте на здоровье, жалко, что ли.

Филимонов аккуратно целует Лиду.

Филимонов (после поцелуя). Благодарю вас!

Лида. Целоваться вы не умеете.

Филимонов. Теперь разрешите вас обнять!

Лида. Минуточку, я икру доем.

Филимонов, Ешьте, ешьте, я обожду.

Лида. Все. Поела, обнимайте, меня не убудет.

Филимонов обнимает Лиду.

Я пока грибочек возьму. Вы меня держите. Мне это не мешает. Обниматься вы тоже не умеете.

Филимонов отстраняется от Лиды.

Филимонов. Я женат уже девятнадцать лет и у меня не было времени заниматься глупостями.

Лида (чуть не подавилась). Девятнадцать лет без личной жизни?!

Филимонов. Зато у меня была бурная общественная жизнь.

Лида смеется.

Надеюсь, вы не станете возражать, если я свет погашу.

Лида (сквозь смех). Вы большой баловник, Николай Семенович! (Продолжает серьезно.) Спасибо, наелась, домой пойду! Если я Люсе скажу, что сам Филимонов меня ужином кормил, – ни за что не поверит!

Филимонов. Кто такая Люся?

Лида. Подружка моя верная. Будьте спокойны, я ее посвящать не стану! (Встает, чтобы уйти.)

Филимонов (немного рисуясь). Всю жизнь я сижу на заседаниях, совещаниях и обсуждениях. Всю жизнь делаю то, что нужно, и никогда не делаю того, что не нужно…

Лида. Зато я всегда делаю то, что не нужно.

Филимонов (искренне). Что бы мне такое придумать, чтобы вы остались? Лучше всего на свете я умею доклады писать, которые другие, поглавнее меня, произносят от своего имени. (Кокетничает.) Знаю, со мной не слишком весело, идите себе домой и не забывайте меня! И большое вам спасибо за нашу милую встречу.

Лида. Я вас много раз в Комитете видела, вы там важный и недоступный. А дома вы вполне нормальный и даже симпатичный… самую малость. Если вам не надоело, я еще посижу, я ведь никуда не спешу…

Филимонов. Спасибо, что вы не ушли.

Лида. Что будем делать?

Филимонов. Понятия не имею.

Лида. Ну, изобретите что-нибудь!

Филимонов. Уже изобрел. (Приближается к выключателю и вопросительно смотрит на Лиду.)

Лида с интересом наблюдает за действиями кавалера.

Филимонов медленно тянет руку к выключателю.

Лида нарочито громко кашляет.

Филимонов испуганно отдергивает руку.

Лида. Вас ударило током? Высокое напряжение?

Филимонов. В переносном смысле – да. (Канючит.) Можно, я все-таки немножечко потушу свет, чуть-чуть, самую капельку, в порядке исключения?

Лида. Неужели вы способны на такое нехорошее дело?

Филимонов. Лида, почему вы разрешили себя поцеловать, разрешили обнять, а свет погасить не позволяете? (Шутит.) В темноте я так же безопасен, как и на свету.

Лида (с юмором). Тогда гасите!

Филимонов подкрадывается к выключателю и тушит люстру.

Долгая пауза.

Голос Лиды. Где вы, Николай Семенович?

Голос Филимонова. Я тут… по-моему, мне нехорошо… Девятнадцать лет я так не волновался…

Голос Лиды. Сейчас я вам снова дам валерьянки. Куда подевался мой чемоданчик, будь вы неладны!

Слышно, как Лида наливает лекарство и Филимонов его пьет. Телефонный звонок.

Голос Филимонова. Телефон звонит.

Голос Лиды. Слышу, не глухая. Куда вас понесло, Николай Семенович?

Голос Филимонова. Как куда? К телефону.

Голос Лиды. Не берите трубку. Перебьются.

Голос Филимонова. А если из Комитета? Я на бюллетене. Должен быть дома.

Голос Лиды. Пойду по осетринке вдарю!

Голос Филимонова. Алло! Татьяна Георгиевна, это я! Где фестиваль? В Петрозаводске? Когда?.. Татьяна Георгиевна, это хорошо, что вы позвонили… я советую отправить туда хор из Тамбова. Прекрасный коллектив, громкий, пятьдесят человек… нет, как они поют, я не слышал… Спасибо, сестра у меня уже была. (Вешает трубку.)

Голос Лиды. Боже мой! С кем приходится иметь дело!

Зажигается свет.

Авторы настоятельно просят режиссера не проявлять эротической фантазии. Авторы сами не знают, что происходило с героями в темноте и происходило ли что-нибудь вообще. Сейчас, при свете, и Филимонов и Лида имеют вполне благопристойный вид.

Лида. Ну, мне пора.

Филимонов (разочарованно). Куда вы торопитесь? Вас муж ждет, дети?

Лида. Был бы у меня муж, меня бы здесь не было. (Оглядывает комнату.) Сначала я, конечно, посуду помою, и вообще надо немного прибрать, а то вам от жены попадет. (Не раздумывая, начинает уборку. Делает это ловко и быстро.)

Филимонов. Мы когда увидимся?

Лида. Зачем?

Филимонов. Но как же… ведь мы… ведь я… как бы получше выразиться…

Лида. Нет уж, вы, пожалуйста, не выражайтесь!

Филимонов. Лида… если бы завтра вечером… вы свободны?

Лида. Я всегда свободна и всегда занята – я вольная, сама решаю.

Филимонов пытается ее поцеловать.

Звонок в дверь.

Филимонов испуганно отстраняется от Лиды.

Филимонов. Кто это может быть?

Лида (беспечно). Не открывайте!

Филимонов. Вдруг из Комитета. Я болен, значит, должен быть дома.

Лида. Перестаньте паниковать!

Снова звонок.

Филимонов (суетливо). Лида, прошу вас, наденьте белый халат!

Лида. И не подумаю. Мне бояться нечего!

Филимонов, понурившись, идет открывать. Входят друзья и сослуживцы Филимонова – Старикова, Сорокин, Одинков.

Сорокин (весело). Пришли проведать умирающего.

Старикова. А он сам отворяет дверь.

Одинков. Я доволен, что вы, Николай Семенович, на ногах.

Старикова. Пришли обрадовать. (Многозначительно понижает голос.) Я заходила в отдел кадров… слышала, случайно, разговор по телефону… вопрос о вашей новой должности… практически решен.

Одинков. Надеюсь, скоро отметим ваше повышение. (Подхалимски.) Я буду счастлив!

Сорокин. Не держи в коридоре, пригласи войти. Что стоишь как истукан!

Филимонов (спохватился). Заходите, пожалуйста, я очень счастлив, что вы пришли.

Все идут в комнату. Сорокин первым замечает Лиду.

Сорокин (растягивая слова). Здравствуйте, Лидочка.

Лида. Здравствуйте, товарищ Сорокин.

Сорокин. Прекрасный сюрприз! Ты, Коля, отхватил самую красивую медсестру во всем нашем бесплатном здравоохранении!

Филимонов. Что значит отхватал? Медсестра пришла делать мне укол.

Одинков (Сорокину, осуждающе). Валерий, не понимаю вашего неуместного юмора в адрес нашего замечательного и действительно бесплатного здравоохранения.

Старикова (с чисто женской поддевкой). Со стороны бесплатного медицинского работника очень благородно – не только оказать помощь, но заодно и помыть посуду.

Филимонов. Поймите, я тут развел свинюшник… Хор из Тамбова добавил… чтобы мне не влетело от жены… я попросил медсестру убрать… она любезно согласилась… я вообще с ней не знаком…

При этих словах Лида прекращает работу и презрительно смотрит на Филимонова.

Я ее вижу в первый раз… я не знаю, как ее зовут…

Старикова. И еще незнакомая медсестра любезно согласилась поужинать…

Сорокин (весело добавляет). Со спиртными напитками…

Лида (с вызовом). По-вашему, я должна ходить голодная?!

Филимонов. Дело в том… когда товарищ Мельникова, то есть медсестра, пришла делать мне укол, я ужинал.

Одинков. Когда референт министра приглашает поужинать медсестру – это говорит о его демократичности.

Сорокин (Филимонову). Значит, когда тебе пришли делать укол, ты ужинал. Однако на столе (показывает) коньяк и портвейн. Оказывается, ты тайный алкоголик.

Филимонов (глупо врет). Надо было дезинфицировать иглу… медсестра, то есть товарищ Мельникова, забыла спирт… я предложил… но портвейн Лида забраковала, протирали коньяком…

Старикова и Сорокин смеются.

Одинков. Не вижу ничего смешного. Разве вы хотели, чтобы Николая Семеновича кололи грязной иглой?

Филимонов. И мы ничего не пили. Видите, на столе рюмок нету.

Лида (резко). Я их вымыла. И хватит вам всем изгаляться. Да, ужинала я. И коньяк пила. Что, меня за стол нельзя пригласить? И сама убраться надумала. Мужчина ведь один живет. Теперь уборку кончила и ухожу. А вы, Николай Семенович, трус!

Филимонов. Большое вам спасибо, Лида, сколько я вам должен?

Лида. Я это делала на общественных началах, вроде субботника. (Идет к выходу.)

Сорокин (с восхищением). Умопомрачительная женщина!

Филимонов. Платить или не платить? И если платить, то сколько?

Одинков. За субботники не платят. И правильно делают!

Старикова. Заплатите ей, но не при нас.

Сорокин. Коля, я бы на твоем месте не скупился.

Филимонов идет в коридор, где Лида снимает с вешалки плащ.

Филимонов выхватывает плащ у нее из рук и подает.

Филимонов (нарочито громко). Лида, я вам очень признателен. Сколько я вам должен?

Лида. Отвяжитесь от меня, Николай Семенович!

Филимонов. Не отказывайтесь, прошу вас! (Протягивает деньги.) Вы ставите меня в дурацкое положение!

Лида. Не я, вы сами поставили себя в дурацкое положение.

Филимонов (шепотом). Тише! (Громко.) Ну, пожалуйста, тут пять рублей!

Лида. До чего вы мне опротивели! (В гневе распахивает дверь и выбегает на лестничную площадку.)

Филимонов бросается вдогонку.

Филимонов. Лида, солнышко, простите меня! Ведь я иначе не мог!

Лида останавливается.

Лида (в сердцах). Как вы думаете, Николай Семенович, почему я у вас осталась?

Филимонов. Все-таки я из себя кое-что представляю…

Лида. Мужчина вы, конечно, значительный, видный. И на работе все вокруг хвостами вертят – товарищ Филимонов, товарищ Филимонов… Вы до меня вроде снизошли. И это, конечно, имело значение, скрывать не стану. Но главное – пожалела я вас. Ко мне все пристают, не новость, но вы-то обхаживать не умеете. Вот это мне в вас и понравилось. Хоть вы и большой начальник, но… чистый, мне так показалось. А на самом деле вышло – цена вам пять рублей! (Неожиданно выхватывает у Филимонова деньги.) Беру на память! (Хохочет.) Так я еще никогда не зарабатывала!.. (Убегает.)

Филимонов возвращается в комнату, стараясь держаться с достоинством.

Филимонов. Денег не взяла!

Сорокин. Может, пулечку сообразим?

Филимонов. Я – за! (Достает карты и бумагу.) Вот орудия производства.

Старикова (с грустью). У меня такая беда – мой племянник Кирилл провалился на актерский.

Одинков. Пойдет на завод. Будет играть в заводском театральном кружке.

Старикова. Кирилл сам виноват. Народный артист, который принимал экзамен, задал этюд – изобразить голодного. А сам народный жевал бутерброд. Тогда Кирилл, играя голодающего, вырвал у него бутерброд и съел. Оказалось, у народного язва, ему прописано дробное питание. Он разозлился и вкатил Кириллу двойку.

Филимонов. Ты пришли его ко мне, может, я его куда пристрою. (Одинкову.) Вы тут пока расчертите. (Сорокину.) Валерий, помоги мне принести из кухни боржом! (Направляется на кухню.)

Сорокин идет за ним.

(Доверительно.) То, что я скажу, должно остаться между нами.

Сорокин. За кого ты меня принимаешь!

Филимонов. Валерий, мне понравилась женщина!

Сорокин (обрадованно). Коля, это сенсация!

Филимонов. Ты… искушенный… все про это знаешь. (Волнуется.) Я вел себя с ней позорно. Как мне теперь поглядеть ей в глаза?

Сорокин. Есть тысяча вариантов. Кто она?

Филимонов (быстро). Ты ее не знаешь.

Сорокин (иронично смотрит на друга). Ты, Коля, в этих делах ученик первого класса, а я академик. Когда мужчина публично отрекается от женщины, говоря, что он с нею незнаком…

Филимонов (перебивая). Это не она.

Сорокин (не обращая внимания на его слова). Ну, если бы речь шла о цивилизованной женщине, следовало бы, конечно, долго топтать себя ногами и разводить черемуху.

Филимонов. Дарить цветы?

Сорокин. Цветы только часть большой черемухи! Черемуха – сложный комплекс. Женщина клюет на внимание, клюет на обхождение, клюет на интерес к ее делам, на умение слушать. Какую бы чушь она ни несла, ты делаешь вид, что тебе безумно интересно. Женщина клюет на комплименты…

Филимонов. На мормышку, на мотыля.

Сорокин. Не остри, дебютант! Важно свое чувство обернуть в целлофан и перевязать шелковой ленточкой для элегантности, понял?

Филимонов. Нет.

Сорокин. Лопух! Надо вести с ней интеллектуальные беседы. Ты, например, можешь шпарить про архитектуру. Но главное в черемухе – лирика, атмосфера! Но к Лиде все это касательства не имеет. Тут нужно по-простому. С ней путался весь Комитет.

Филимонов (вспылив). Что ты болтаешь?!

Сорокин. Лично у меня она давно на заметке, но никак не доходят руки.

Филимонов бросается бить Сорокина.

Филимонов. Пошляк, паршивец!

Сорокин (весело отбиваясь). А говорил – не Лида!

Филимонов. «Руки не доходят»! Я тебе покажу руки! Все ты про нее врешь!

Сорокин. Коля, ты, оказывается, ревнив, замечательно! Ты становишься человеком.

Филимонов. Только никому об этом не говори!

Сорокин. Говорить не буду, но анонимку накатаю!

Затемнение