Текст книги "Дом безумных потеряшек. Руководство для женщин, потерявших себя"

Дом безумных потеряшек
Руководство для женщин, потерявших себя
Элен Конде

© Элен Конде, 2023

ISBN 978-5-0060-6792-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Утро добрым не бывает, особенно в месте, где-то отдаленно напоминающем сумасшедший дом. Дождь начинался и заканчивался, начинался и заканчивался несколько раз к ряду. Хорошо, что на территории этого любопытного заведения было несколько беседок, куда его обитатели могли спрятаться от проявлений природных катаклизмов. Территория, так называемого, пансионата была вполне ухоженной, по периметру и кое-где внутри росли высокие сосны, дорожки, вымощенные натуральным камнем, очень гармонично вписывались в некий скандинавский стиль.

Закутанная в длинную темно-синюю ажурную шаль Люся сидела в одной из беседок, курила и листала толстый зачитанный глянцевый журнал выпуска конца прошлого века. Настроение с утра было хуже некуда, можно было вообще не выходить из своей норы, но в помещении было очень душно, а кондиционер включать совсем не хотелось, не хватало вдобавок еще и простудиться.

Людмила Васильевна Колосова, для своих просто Люсико, слыла дамой добропорядочной и основательной. У нее была семья, любящий и заботливый муж, двое взрослых детей, хорошая работа, две собаки породы тойтерьер, дача в Подмосковье. Казалось, все было как нельзя прекраснее. Жили они в районе метро «Отрадное», на севере столицы. И занесло ее как-то раз в диаметрально противоположную сторону необъятного города Москвы, подружка посоветовала косметолога, которая проживала в аккурат около метро «Бульвар Дмитрия Донского». Люсико поймала себя на мысли, что за всю свою сорокапятилетнюю жизнь дальше «Пражской» на юг своего родного города не перемещалась ни разу, а тут такая удача, соотношение «цена-качество» – лучше не придумаешь.

Надо было привести себя в порядок перед отпуском, календарь показывал 30 августа, в отпуск с мужем, Анатолием, они планировали отправиться 10 сентября, как уже стали поговаривать в народе, на дальнюю дачу, в славный город Кемер на побережье Средиземного моря. Настроение было отличным, лето прошло продуктивно, погода радовала своими солнечными и теплыми деньками, дети отдохнули и собирались кто куда, дочь – в университет, сын – в 11 класс. Господи, дети выросли, сама еще молодая, привлекательная, муж любит, ласковый, добрый, что еще надо в этой жизни? Так хотелось еще продлить себе лето, да в придачу еще на море в начале бархатного сезона, когда уже не будет дикой жары и толп орущих детей.

Пребывая в благостном расположении духа, Людмила Васильевна и не заметила, как объявили ее станцию. От метро до кабинета косметолога было идти минут семь, дойдя до большого торгового центра, Люсико уже было повернула направо, опираясь на маршрут в навигаторе, как боковым зрением невольно зацепила фигуру… своего благоверного Анатолия, рядом с ним была молодая женщина лет тридцати и мальчик примерно младшего школьного возраста. Они весело смеялись и направлялись примерно в ту же сторону, куда шла Людмила. В руках у Анатолия были большие пакеты из магазина детской одежды, а мальчик гордо нес огромную коробку с конструктором «Лего». Самое интересное, что эта веселая троица вырулила буквально на ту же дорожку, на которой, как вкопанная, стояла Люсико. Она стояла, повернув голову назад, и тупо пялилась на своего мужа, который еще не заметил ее. «А ведь он сегодня собирался к маме, у нее что-то там случилось со стиральной машиной, интересно, кто эти люди рядом с ним?»

Анатолий был веселым и радостным, он что-то оживленно рассказывал, пытался жестикулировать руками с большими полиэтиленовыми пакетами, женщина и мальчик тоже громко смеялись, пацан, при этом, крепко прижимал к груди коробку с заветным конструктором, самым лучшим подарком. Людмила все-таки решила развернуться, и встала лицом к этой жизнерадостной компашке. Когда между ними оставалось метра три, Анатолий посмотрел вперед, резко замолчал и остановился.

– Папа, а что было дальше? – недоуменно спросил малыш и тоже замолчал.

– Люда? – удивленно спросил муж Колосовой, – а что ты здесь делаешь? – Толя явно не ожидал встретиться на другом конце Москвы со своей женой, а тем более в таких пикантных обстоятельствах.

– Папа? – вскинула брови Люсико, – да, очень занятно, – женщина, вероятно, мать этого мальчика, схватила сына за руку и очень напряженно смотрела на Людмилу.

Колосова еще раз просканировала взглядом эту троицу, она уже не слышала, что пытался говорить Анатолий, резко развернулась на сто восемьдесят и пошла вперед, собственно, куда должна была идти еще пять минут назад. Наверное, пережив первый шок, все-таки будет лучше полежать в кресле косметолога, а потом начать разборки, выяснения и прочее. Самым противным было то, что мальчик назвал Толю папой.

Людмила включила экран телефона в надежде скорректировать свой маршрут и решительно повернула направо. По чудовищному стечению обстоятельств развозчик еды тоже засмотрелся не в ту сторону и не ожидал внезапного появления женщины под колесами своего велосипеда. Смартфон Люсико выпал у нее из рук, сама она навзничь упала на асфальт и сильно ударилась головой, в глазах потемнело, больше она ничего не помнила.

Как потом выяснилось, Анатолий подбежал к ней, лежащей без сознания на асфальте, вызвал скорую помощь и вместе поехал в больницу, все-таки по документам он проходил, как законный супруг. Череп Люсико оказался крепким, но удар довольно сильным, мозги сотряслись и не слабо. Вокруг глаз даже проступили фиолетовые круги-очки, еще была отбита нога. В общем, все тридцать три удовольствия были налицо и на лице. Телефон восстановлению не подлежал.

Надо сказать, что голова предыдущей версии Люсико, также не подлежала восстановлению, когда она пришла в себя и поняла, что память у нее, к сожалению, не отшибло, и жизнь после падения уже будет совсем не той, что была раньше. Ей было по-женски гадко и обидно, что ее уже восемь лет так жестоко обманывал и водил за нос некогда любимый муж, который дарил подарки, был нежен и ласков, а реально на противоположном конце Москвы у него прекрасно чувствовала себя семья, к слову, сынишка даже уже готовился стать первоклассником.

После выписки Людмила Васильевна убедительно попросила Анатолия съехать из квартиры как можно быстрее, а ей самой порекомендовали пройти хорошую реабилитацию в каком-нибудь санатории, так как травма была серьезной. Люсико долго искала, напрягая свой воспаленный мозг, и нашла достаточно крутой пансионат для неврологических больных в сосновом лесу, счета за который, все как один, распорядилась пересылать неверному мужу. В какой-то момент она поняла, что вот он, момент истины, до ее травмы все держалось на ней, все работало, как точный часовой механизм, а теперь мать заболела, и ей надо восстанавливаться, дочка выросла, сын в последнем классе, Людмила считала, что исход травмы мог быть еще хуже, поэтому они обязательно справятся пока без нее, а ей сейчас надо думать о том, чтобы скорее восстановиться и думать только о хорошем.

Санаторий-пансионат был не типичным профилакторием для реабилитации больных с неврологическими и психическими заболеваниями. В нем не было большого многоэтажного корпуса, пациенты размещались в одноэтажных бунгало, разделенных на четыре части. Одна четвертая домика была автономной, там была кухня-гостиная, спальня, санузел и крыльцо-терраса. Доктора, специалисты и обслуживающий персонал располагались в отдельном коттедже, там же была и столовая, но, если кто-то по какой-то причине хотел питаться у себя в домике, еду ему привозили по запросу. Ежемесячно это обходилось довольно недешево, но оно того стоило. С пациентами работали неврологи, психологи и психиатры, были и индивидуальные, и групповые занятия, также был зал для занятий йогой, физкультурой, бассейн с морской водой.

Пациентами данного профилактория были, в основном, женщины, за исключением двух пожилых одиноких мужичков, которые жили там достаточно длительное время, сдав свои городские квартиры в аренду. В домике, в котором поселили Людмилу, по соседству проживали еще две женщины, четвертая секция пока пустовала. Конечно, крылечко в каждом домике было тоже к месту, но, в основном, в теплое время года пациентки любили собираться в уютных беседках, чтобы поболтать, поиграть в карты, кто-то собирал паззлы, пасьянс, кто-то вязал, разгадывал кроссворды, решал судоку. Все эти занятия, более чем, приветствовались для восстановления мозговой деятельности. Курить конечно не разрешалось, но иногда хотелось, и у Люсико на этот случай в кармане лежала пачка. Сигареты ей иногда привозила дочка.

Да, Маришке сейчас доставалось, надо было и самой учиться, и следить за братом, а еще два собакена, они, конечно, не алабаи, но гулять с ними тоже было иногда надо. «Ладно, не на всю же жизнь я тут поселилась, хотя такая жизнь очень разлагает, атрофируются многие функции, связанные с готовкой, уборкой, заботами о ком-то еще. С другой стороны, дети тоже пусть сравнят, как оно в жизни бывает, когда мать вдруг оказывается не в форме».

Люсико закрыла журнал «Домовой» 1997 года, сколько всего изменилось за двадцать пять лет, сколько утекло воды. Как он вообще тут сохранился? Сквозь сосновые ветки начало пробиваться солнышко, теплилась вероятность, что дождь прямо сейчас не вернется. Она посмотрела на дорожку, которая вела к беседке. К ней направлялась ее соседка, Арина. «Вот кому не повезло, так не повезло. У меня-то хотя бы дети нормальные остались».

Арина попала в этот пансионат после неудачной попытки покончить жизнь самоубийством. На учет в психоневрологический диспансер ее ставить не стали по очень большому блату, но провести хорошую реабилитацию было необходимо. Арина родила дочь в восемнадцать лет, папашка признавать ребенка не захотел и исчез в неизвестном направлении, растила одна, помогала мама. Дочка выросла достаточно смышленой, поступила в институт, выучилась, устроилась на работу. Сама Аринка выглядела довольно молодо и в сорок три ей никто не давал больше тридцати двух.

В один солнечный день и на ее улицу заглянуло, как она считала, счастье. В компании Арина познакомилась с Геннадием, выяснилось, что он на десять лет моложе нее, хотя по виду Гена выглядел даже старше, стали встречаться, конфетно-букетный период плавно перетек в стадию принятия решения. Генка квартиру снимал, так как был приезжим из Нижегородской области, у Арины напротив квартира была своя, да еще «трешка», она предложила ему переехать к ним, места хватило всем. Дочь, Тася, спокойно восприняла появление отчима в их «бабьем царстве». У нее был парень с работы, девушка как раз раздумывала, переезжать к нему или пока погодить.

Прошло полгода, жизнь была спокойной, Геннадий работал. Хорошо зарабатывал, баловал Арину и Тасю всякими вкусняшками и приятными безделушками, в выходные возил на машине, куда они хотели, как-то раз организовали путешествие по «Золотому кольцу». В какой-то момент Арина даже задумалась, а не родить ли от Гены ребеночка, сорок три, конечно, уже не мало, но и не так много. А мужику нужен ребенок. Со здоровьем у нее было все в порядке, Аришка еще сходила на медосмотр, доктор противопоказаний не выявил, она очень хотела обсудить это со своим бойфрендом, вот как раз сегодня, в пятницу. Вроде бы Геннадий должен был вернуться с работы раньше, а Таська собиралась на выходные уехать с компанией в Ярославль.

Сделав все дела, Арина отпросилась после обеда, и тоже решила попасть домой раньше, она заказала вкусных пирогов в проверенной пекарне, купила бутылочку хорошего вина, все располагало к приятному вечеру в конце рабочей недели, и заветному разговору.

Дверь была закрыта на задвижку, ключ был бесполезен. Арина позвонила, достаточно долго не открывали, потом в дверном проеме показался Гена в банном халате.

– О, Аришка, привет! А ты что так рано? – голос его слегка дрожал, волнения было не скрыть.

– А ты что, не рад меня видеть? – Арина отодвинула его и прошла в прихожую.

– Зая! Кто там? – из комнаты Таси послышался голос дочери, – иди ко мне, я замерзла!

Арина толкнула дверь в комнату дочери. Абсолютно обнаженная Тася лежала на кровати и во рту держала спелую клубнику, рядом на столике стояла бутылка «Шампанского» и вазочка, наполненная алой клубникой и виноградом.

– М-а-а-м? – девушка быстро схватила одеяло и, обернувшись им, прикрыла наготу, – ты же должна быть на р-работе, – глаза дочери выражали ужас.

– Зая, значит? И давно вы это? Судя по реквизиту, точно не сегодня начали, – еще раз презрительно посмотрев на дочь, Арина вышла из комнаты, зашла на кухню и бросила пакет пирогами на стол, – хотя бы место другое нашли, паршивцы.

– Ариша, ты все не так поняла, – Гена уже переоделся в спортивный костюм и летел к ней, в облаке афродизиака, – ты совсем все неправильно поняла. Между нами ничего нет, это было помутнение рассудка. Прости меня, любимая. Я же живой человек, а она тут бегала в неглиже. Не воспринимай все это серьезно. Я же люблю только тебя! – Геннадий встал перед Ариной на колени и сильно обхватил ее ноги руками.

Арина пыталась вырваться из рук Гены, у нее ничего не получалось, ее душили слезы. Она примерилась и отвесила ему звонкую пощечину, мужчина расцепил руки.

– Ты что, ненормальная? Идиотка… – и он выбежал из кухни.

– Да, я идиотка, потому что не замечала за своей спиной черт знает чего в исполнении своего любовника и родной дочери. Мать – дура и кретинка, да, ты прав, крокодил Гена! – Арина снова заглянула в комнату дочери, – полчаса на сборы хватит? Пожалуйста, сделайте это оба максимально быстро, хочу проветрить помещение, дышать нечем.

Арина вернулась на кухню, открыла бутылку с вином, налила себе бокал и выпила его, внутри стало тепло, но легче не становилось. В коридоре послышалась мышиная возня, любовнички собрались где-то минут за пятнадцать. Хлопнула дверь. Арина осталась одна. Теперь она могла дать волю эмоциям, она рыдала, её трясло, она готова была рвать на себе волосы, биться головой о стену, как же противно ей было в тот момент. Вот и конец счастливой жизни, теперь у нее нет ни мужа, ни дочери, а зачем жить тогда?

Она открыла ящик с лекарствами, там лежало два блистера с транквилизаторами, которые ей выписывал невролог от бессонницы. Женщина наковыряла десять таблеток, закинула их в рот и обильно запила стаканом белого вина. Коробку с пирогом она положила в холодильник, проверила, все ли в порядке в квартире, не включен ли газ и пошла к себе в комнату, она легла на кровать и накрылась одеялом, сон быстро сморил ее.

Проснулась Арина в странном состоянии, изо рта у нее торчала трубка, руки были привязаны к койке ремнями, в вену был вставлен катетер, через который в организм поступало лекарство. Это явно не смахивало на тот свет, свет был точно этот. Как потом выяснилось, Тася через час вернулась домой, потому что забыла паспорт, она и обнаружила мать без сознания и оперативно вызвала бригаду скорой помощи.

Глава 2

– Привет, звезда моих очей! – Люсико помахала рукой Арине, – каждый раз смотрю на тебя и любуюсь, до чего ж Создатель постарался, все при ней и еще на 10 лет моложе выглядит, вот же ж удача! Заруливай, у меня тут кофеек в термосочке есть. Курить будешь? – Арина резво поднялась по ступенькам в беседку.

– Привет, дорогая, как ты красиво тут сидишь, с журналом, в шали! Курить буду! – Аришка весело хихикнула, и села напротив.

Людмила достала пачку сигарет и зажигалку, затем она пододвинула к Арине пепельницу-вертушку, в которой пепел исчезал в недрах металлического корпуса, путем нажатия на центральную ось. Было очень удобно, особенно прятать, чтобы унести с собой. В домике Люсико не курила принципиально, во-первых, могла сработать противопожарная сигнализация, во-вторых, это было, во-вторых. Особо их никто не «пас», ничего архистрашного от трех-четырех сигарет в день не было, а ощущение того, что делаешь что-то запрещенное, вырабатывало определенную долю адреналина и держало в тонусе. Все-таки основная фаза стресса и потрясения прошла, пролетело почти два месяца, и теперь дело шло совсем на лад, надо было уже научиться жить в новых реалиях.

– Спасибо, Люсенька, ох, с ментолом, освежают, двести лет не курила, готовилась стать матерью, – Арина прыснула со смеху, – а кофейку нальют?

– Конечно, моя золотая. – Люся достала чашку, открыла термос и плеснула оттуда ароматного кофе с корицей, – пей, Маришка мне кофеварку привезла и молотого кофе, я наварила, в термос и на воздух. На свежем воздухе так хорошо, какой же тут райский уголок! Осталась бы здесь! – Люся откинула голову на сцепленные в замок руки и закрыла глаза.

– Люсьен, я вчера ходила на арт-терапию, пошли сегодня в 17.00? Такая тетка мировая ведет. Это новая методика по борьбе с внутренними страхами и раскрепощению, я даже не заметила, как проскочило полтора часа, – Арина улыбнулась и с удовольствием смаковала кофе, – она меня разобрала на атомы, в очередной раз выяснили, что все наши беды и несчастья тянутся из детства. А, может, у них схема такая, проще же шаблон впарить человеку, а ты сидишь и ковыряешься в себе?

– Арин, ты ж понимаешь, не без этого, но процентов восемьдесят правды из этого налицо, все мы родом из детства, все самое яркое и хорошее, и плохое мы помним, когда были маленькими. Это сейчас половину того, что видел по телеку вчера уже забыла, плохое стараешься вообще не запоминать, мозг взрослого человека устроен иначе. А привезли нас сюда, чтобы мы лечились, боролись со своими страхами и демонами по полной программе, – Люся налила себе еще кофе.

– Люсико, какая ты умная. Неужели и тебя провел мужик? В жизни не скажешь. У таких, как ты все по плану, по полочкам, программа-минимум, программа-максимум, все идеально, перфектно. Как же так вышло? Прости, если снова по больному. Но мы же тут чтобы бороться, да? – Арина робко посмотрела на свою визави.

– Вот ты правильно сказала, что у меня все должно быть перфектно. Так и вышло. Старалась держать все в своих руках, никому не делегировала ничего, муж, молодец, зарабатывал, обеспечивал семью, а я вся в заботах о доме, детях, чтобы все не то, чтобы не хуже, чем у других, а во много раз лучше. И, наверное, в погоне за этим перфекционизмом где-то его упустила, – Людмила Васильевна глубоко выдохнула, – так, смотри, шельмец, не ушел из семьи, а завел вторую, это ж надо. И, если б не моя косметичка, так бы никто ничего не узнал. Я по карманам не шарю, телефон не проверяю, все как бы на доверии. Видимо, кому-то это было надо.

– Ты грустишь, Люсь? – Аришка подвинулась к ней и обняла за плечи.

– А вот с этого места, как говорится, подробно хочу тебе доложить, что я даже рада, что все открылось, ни о чем не жалею, балдею от своей жизни здесь, дети стали самостоятельными, сын сам выбрал себе вуз, готовится поступать, кроит папашу на деньги для репетиторов, все отлично. Единственно, о чем жалею, так это о том, что врезалась в этого гребаного велосипедиста, башку жалко, аж искры из глаз полетели. Но мозги встряхнула хорошо, надеюсь, что теперь они точно на месте, – Люсико захохотала.

– А мне вчера сказали: «Нарисуйте Вашу боль!» Я сижу, смотрю на белый лист, на кисти и краски, что же это, боль? Черное, страшное, траур, слезы? – Арина наклонила голову вниз, казалось она сейчас расплачется. Но затем она подняла глаза на Люсю и ее стал душить смех, – ты бы видела, какую я нарисовала картинку? Мне наша преподавательница даже не захотела ее отдавать, говорит, такие абстракции стоят больших денег. Причем, там не было ни грамма черного. Очень понравилось рисовать, у меня оказывается, способности, а я об этом не подозревала. – Арина гордо подняла нос вверх, – я тут слово умное запомнила: творчество, как позитивная девиация. Позитивные девиации – это девиации, несущие позитивный характер. Они ведут к развитию современного социума и общества, определяя мотивирующую и направляющую функцию в отношении поведения человека в качестве представителя микросоциума. Творческие способности могут сочетаться с некоторыми психопатологическими чертами. Вот! А вообще она мне сказала, что я не психопатка, просто был сильный стресс, – Арина грустно вздохнула.

– А ты скучаешь? – Не очень уверенно спросила Люсико.

– Скучаю по этой мерзкой девчонке, у меня ж, кроме матери и нее никого нет. Слава Богу мама есть, – Арина отвернулась и зашмыгала носом, – мама сдала свою квартиру и сейчас переехала ко мне, она еще работает, денег мне на этот пансионат подкидывает. Она вообще хочет в деревню уехать жить. Тоже расстроилась из-за Тасюни. Бес попутал девку, ох, попутал. Но я пока не готова к каким-то шагам, должно пройти время. Я умом понимаю, что надо простить и поговорить, но чуть позже. Дай мне, пожалуйста, сигарету, – Арина закурила, – красивый Генка, ничего не скажешь, сексуальный, жеребец, можно сказать. Сомневалась я, честно скажу, когда он меня обхаживал. Все-таки десять лет в минус – много, в природе все предусмотрено за нас и не надо с этим шутить. Когда мужик старше, это понятно, это даже хорошо, а наоборот, как-то не солидно. Вот тут мне мозги и вправили, – Арина затянулась и выпустила колечко дыма, – Меня мой первый муж, отец Таськи учил колечки делать, а потом только его и видели. Слушай, Люсико, а эта, наша третья соседка, она какая-то очень странная. Я пыталась с ней поговорить, ни в какую. Всё мантры свои слушает.

Людмила закуталась в шаль и посмотрела на часы.

– А пойдем, набьёмся к ней в гости? Я краем уха слышала её предысторию, там что-то с альфонсом-алкоголиком и сектой. Еле квартиру отбила, а то бы вообще на улице осталась, – Люсико покачала головой. – А вообще, дорогая подружка, я очень рада, что попала сюда, наверное, пришло время сделать перезагрузку, конечно, не все в наших руках, но слава Богу, он позволил нам еще немного помучиться на этом свете.

– А как ты будешь к ней набиваться? А вдруг она не откроет? – Арине было очень любопытно, что задумала Людмила.

– Во-первых, она новенькая, пойдем и все расскажем ей про здешние порядки, возьми свою картинку, в красках опишешь, чем мы тут занимаемся. До конца завтрака еще полчаса, пошли в столовку, возьмем круассаны и фрукты, эта девица, по ходу, вообще не выходила ни разу из домика на большое расстояние. Я понимаю, что за ней надзор, но надо социализировать человека, мы же с тобой уже в порядке, не хотим возвращаться обратно на волю, надо и с ней сделать то же самое.

Женщины сходили в столовую, завтрак уже заканчивался, но еда еще оставалась. Они набрали круассанов, яблок и апельсинов, на столике с десертами стояли креманки с панна-коттой. Несмотря на то, что Люся была старше Арины всего на два года, ее, в основном, называли Людмилой Васильевной, надо сказать, выглядела она тоже очень хорошо, но, вероятно, врожденная харизма не позволяла разговаривать с ней в панибратском тоне. Внезапно Люсико столкнулась со своим неврологом, Валерием Сергеевичем, чуть не обронив тарелку с едой от неожиданности.

– Людмила Васильевна, доброе утро. Прекрасно выглядите! Я жду Вас сегодня в 15.00?

– Валерий Сергеевич, здравствуйте, непременно. А еще Вы обещали лечебный сон, – Люся хитро подмигнула.

– Для Вас, моя королева, все что прикажете, и сон тоже, – и невролог с улыбкой повернулся кругом на каблуке и поспешил в лечебный корпус.

Арина загадочно посмотрела на приятельницу.

– Какой у тебя врач! Ничего себе! Мой со мной так не разговаривает, мой, кажись, до сих пор меня считает ку-ку.

– Слушай, мать, не выдумывай, все хорошо. А вообще-то у нас с тобой специфика разная, так что имеет право, – и Людмила засмеялась и, уворачиваясь от Арины, поспешила по тропинке к своему домику.

Подойдя к своему бунгало, Люся и Арина не понимали, как им быть, зайти к соседке сразу с тарелкой еды, или подождать немного. А, может быть, заловить ее на улице, когда она пойдет в лечебный корпус. Вариантов было множество, познакомиться со странной соседкой очень хотелось. Скорее хотелось не узнать ее историю, а как-то приютить, ввести в коллектив, чтобы она не чувствовала себя одиноко. Это место располагало именно здесь так себя вести, и тем самым исцелять себя и других. В итоге они решили, что Арина сбегает за картиной, и они все-таки пойдут сейчас.

Арина пошла к себе, Люсико с пакетом еды стояла и ждала ее. Вдруг откуда-то справа со спины раздался приятный мужской голос.

– Это пятый домик? – Люся развернулась. Перед ней стоял мужчина с темно-фиолетовым чемоданом на колесах, левая рука была согнула в локте и зафиксирована бандажом, – мне нужна секция «Г».

– Да, пятый. Вам сюда, – и Люся жестом показала ему, куда идти.

– Здравствуйте, простите, замешкался. Меня зовут Герман. Герман из секции «Г», символично, – мужчина хрипло засмеялся, – вы тоже в этом домике живете?

– Добрый день, Людмила. Да, тутошняя я. Сейчас еще Арина подойдет. Тут женский домик, – Люсико подмигнула новенькому.

– Да, мне сказали, что буду жить в малиннике. А стены здесь не тонкие? – Герман тоже улыбнулся.

– Это Вы с какой целью спрашиваете? – насторожилась Люся.

– Да, просто так. Пою я во сне, чтоб никого не разбудить, – и мужчина прыснул со смеху.

– Оригинально, такого я себе даже представить не могла. А у Вас что, такое психическое расстройство? Простите, – Людмила поняла, что перегнула палку.

– Нет, что Вы, я просто упал с балкона пятого этажа и не разбился, только руку сломал, – Герман снова улыбнулся, в то время как лицо Люсико вытянулось и выражало невероятное удивление.