Текст книги "Навия. Проклятие"

Глава седьмая
Новая опасность

Саня как раз заканчивал свой рассказ, когда согбенная тень стремительно мелькнула за окном, направляясь в сторону гаража. Дятлов сразу подскочил на ноги:

– Дана, говоришь по-сукрски?

– Нет, разве что пару команд вспомню… Они понимают язык Блишема, но говорить на нем не могут…

– Придется тогда снова побеспокоить Ингу.

Конечно же в гараж мы направились всем скопом, каждому не терпелось узнать хоть что-то. Хотя то, что сукр вернулся без хозяина, уже означало, что хорошего ждать не приходится. Конрад сидела на краю кровати в полной готовности, и, когда Сашка, кратко сообщив о возвращении сукра, повел ее под руку мимо нас с Кимкой, я заметила, что повязка на ее глазах намокла. Я же крепко обнимала за талию свою подругу.

Сукр сидел на корточках в самом дальнем от входа углу гаража, уронив голову в маске ниже колен. Странно, как он ухитряется перемещаться по территории охраняемого поселка так, что никто до сих пор не поднял тревогу. Просторная, грубая одежда стоит колом поверх костяных доспехов, выше спины из-под рубашки выпирает золотой ошейник, слишком большой днем для его шеи. Косматая шерсть с черепа переходит на плечи.

Инга с порога обратилась к нему. Она не переводила сразу, и мне приходилось сдерживать Кимку, дрожавшую от страха и нетерпения. Возможно, ей казалось, что Инга нарочно медлит, но я-то знала, что разум и речь у сукра как у трехлетнего ребенка, поэтому Конрад пытается сперва составить свое представление, подбирает нужные слова, чтобы узнать детали. Но это было мучительно. Прошло не меньше пяти минут, когда Инга наконец обернулась к нам и сдержанно произнесла:

– Какое-то время он шел по следу. Двое вели через лес его хозяина, вышли к дороге и уехали на машине. На поляне запахов было больше, он хотел бы изучить их дополнительно, когда снова обернется псом. И еще он наткнулся на второго сукра, уже мертвого.

– Это были всадники?! – вырвалось у меня.

Инга дернула плечом:

– Откуда сукру-то знать? С Нутряным миром те люди не связаны, по крайней мере, не бывали там в последнее время. А больше всадники ничем особым не пахнут. Но на сукре не было никаких повреждений, так что выводы делай сама.

– А ты что думаешь?

– Ну, хоть один всадник среди них наверняка был. Обычным людям с сукром не справиться. Да и зачем вообще обычным людям нападать на Игнация и утаскивать его куда-то? Понимаю еще, тебя.

– Кстати, всадникам тоже было бы интереснее утащить Богдану, – вставил Сашка.

– Ну извините, – прошипела я.

– Нет, правда, зачем им Вилли-то?

Я моментально подумала о советнице Хоре. Решила ли она во избежание проблем так же хладнокровно прикончить своего внука, как когда-то расправилась с дочерью? Но все равно не ясно: где она отыскала этих всадников и почему они не пахнут Навией? Долго ждали подходящего случая?

В общем, все еще больше запуталось. Мы вернулись в дом, Инга снова скрылась в своей комнате. Я какое-то время пыталась сидеть на кухне с ребятами, но сердце стучало так, что я задыхалась, глотала ртом воздух, и все темнело в глазах. Сашка скоро просто стянул меня с табурета и на руках отнес в комнату, уложил в постель.

– Чем тебе помочь? Какие-то таблетки нужны? Ты совсем плоха что-то…

– Все в порядке, – на последнем усилии выдавила я. – Побудь с Кимкой, ей нельзя одной… А я просто полежу немного и вернусь к вам.

Он поцеловал меня в щеку и удалился, а я захныкала, уткнувшись носом в подушку. Думать дурное об Орлике было невыносимо, немыслимо, невозможно! Но что-то в голове нашептывало предательски: он пытался очернить Вила, намекал, что тому наплевать на мою безопасность, если не еще чего похуже. Он ненавидит блишемцев и не хочет, чтобы я возвращалась в Нутряной мир. Он, зная тайные проходы, мог привести из Навии сколько угодно всадников… Боже, о чем я вообще…

Слабое поскребывание в дверь прервало мои мысленные метания.

– Кто там, входите! – крикнула я, почему-то решив, что пришла Инга.

Но это была Кимка.

– Можно посидеть с тобой, Данка? – слабенько так прошелестела она. – Мне скоро домой, я ненадолго.

– Конечно, с каких пор ты спрашиваешь!

Она скользнула в комнату, села на краешек кровати и сразу сложилась пополам, будто у нее болел живот. Меня поразили ее посиневшие, как после долгого купания, губы и желтоватый налет на смуглой коже. Я взяла подругу за холодную ладонь, и некоторое время мы сидели молча.

– Прости меня, Дана, – вдруг шепнула она.

– Что ты, Кимка, за что мне тебя прощать?!

Она немного помолчала, тяжело дыша и собираясь с мыслями.

– Знаешь, когда ты рассказала мне о Дее, то есть о себе, я всего лишь на минуточку, но подумала, что никогда бы так не поступила. Ну, не вышла бы замуж, любя другого. Умерла бы лучше! Вот же дура! Теперь понимаю: да я бы за снежного человека или за любое другое чудовище согласилась выйти, только бы это спасло Вила! Да что там замуж, на любой позор, на любое мучение!

Она издала стон наполовину с рычанием, я крепче сжала ее руку, но не нашла слов утешения. Вернее, еще искала, когда Кимка снова заговорила:

– Можешь рассказать, как ты это пережила? Ну, когда твой Орлик пропал?

Душа моя перевернулась и содрогнулась от этого вопроса. Да, я помнила это, но постаралась бы никогда не касаться тех страшных воспоминаний, если бы они зачем-то не понадобились моей подруге. Ведь мой опыт потери повторялся снова и снова, он походил на бесконечную пытку. Словно палач раз за разом возвращается к тебе, поигрывая своим страшным орудием и на глазок примеряя его к твоей шее.

В тот день мы так и не дождались возвращения дружины, но люди не особо беспокоились – просто еще одна ночевка в пути. Только я тогда уже чуяла беду и не ложилась спать. Бодрствовала на поляне, не сводила глаз с леса – и дождалась! В полночь из-за деревьев понуро выехали наши юноши, вот только Орлика с ними не было. Мне первой они рассказали про воинственное поселение за крепостной стеной, про то, как они потеряли Орлика, Ждана, братьев и мальчишку Видана. Потом уже понесли горькое известие в шатер старейшины Владдуха.

С того момента постелью моей стала ложбинка на поляне под развесистой ивой. Там я проводила все свое время. Почему-то ждать легче, если смотришь на то место, где в последний раз видела того, кого ждешь. Вот я и смотрела – неотрывно, до кровавых слез. На следующий день в обеденное время все же задремала, и сквозь сон кто-то коснулся моего плеча. Я вскрикнула радостно, но это был юный Видан. От него я узнала всю правду о том месте, где мы оказались, и об участи своего любимого. Тогда мне пришлось все же отлучиться ненадолго, чтобы отыскать Владдуха и Ждана, – мальчишка не смел показаться им на глаза.

Все им передав, я вернулась на прежнее место. И ночью летела, почти не касаясь ногами травы, навстречу темным силуэтам, в свете луны пересекавшим опушку. Они вернулись – Ждан, Креслав, Возгарь, – но не Орлик. Узнав, что все кончено, его увезли, – друзья до последнего наблюдали за поселением, – я не заплакала. Потому что плачут живые, а во мне все умерло тогда. Да, я знала, я понимала, что мой любимый должен был попытаться спасти ту девушку. Но зачем своим благородным поступком он погубил меня?

Все это я, как могла, пересказала Кимке. Она слушала молча, от ее кожи теперь веяло сухим пламенем. Потом крепко сжала мою руку, поднялась:

– Мне нужно возвращаться домой. Но пообещай, что сразу позвонишь, если… если даже самые плохие новости. Саша может пожалеть, но ты-то знаешь, каково это, ждать в неизвестности.

Я молча кивнула, подтверждая и соглашаясь. Спросила:

– Скажешь своим?

Подруга мотнула головой:

– Нет. Им и так досталось в последнее время. И потом, папа тут же начнет звонить, искать связи в полиции, подключать свои службы. Им не объяснишь, что полиция тут не при делах. Если уж совсем расклеюсь и не смогу скрывать, скажу, что Вилли меня бросил, бывает же и такое. А завтра вместо гимназии – к вам.

– Да.

Кимка ушла, а через минуту заглянул Сашка, сказал, что проедется с ней до дома, а то мало ли что. Я отругала себя, что сама не сообразила, – теперь ведь и не знаешь, откуда ждать нового удара.

Когда он ушел, сердце мое не сжалось, а как-то екнуло, словно всеми силами пыталось предупредить: «Вот сейчас». Я погасила в комнате свет, на полную распахнула окно и уставилась в густеющие чернильные сумерки.

Если Орлик неповинен в случившемся, то он придет сейчас. Он почувствует мое отчаяние, может, уже почувствовал. А если наблюдает за домом, то знает, что ход свободен.

Но он почему-то медлил.

Внезапно грянул ливень, водяная крошка полетела мне в лицо, заставила отпрянуть от окна. Теперь я в отчаянии металась от стены к стене. Как мне пережить еще одну ночь, да хоть один час, не зная правды?

Я вспомнила: Орлик всегда слышал меня в любой толпе и даже на расстоянии. Иногда прибегал на рассвете к дому моего отца, взбирался на старый дуб и стучал в мое окно, чтобы узнать, что я хотела ему сказать среди ночи. А я просто видела его во сне и, очень возможно, произносила его имя. Может, сработает и сейчас?

– Орлик, пожалуйста, приди ко мне! – произнесла я не слишком громко, но вложив в слова все свое страстное желание немедленно увидеть его. Замирая, почти не дыша, ждала минуту. Ничего.

– Орлик! – уже не сдерживаясь, прорыдала я.

Темная тень перелетела через подоконник, обдав меня каскадом брызг, я охнула, пожалев, что не зажгла свет. И услышала такое знакомое:

– Дея, ты звала меня?

Поскольку я не могла и слова выдавить, в следующий миг он оказался совсем близко, сжал мои плечи. Даже в темноте я видела его блестящее от воды лицо, прилипшие ко лбу, черные от влаги волосы. Орлик хотел что-то спросить, но передумал – и припал к моим губам. На пару мгновений я забыла обо всем… или это были не мгновения? Потом опомнилась и забарабанила кулаками по его плечам:

– Пусти меня!

Он сразу отпрянул, потер рукой травмированное плечо – вот черт, опять я про него забыла – и спросил охрипшим голосом:

– Что случилось?

Тут я ощутила, что рукава моей футболки мокры по самые подмышки. Значит, мгновение назад я обнимала его со всей силой, на какую была способна.

– Ты сам скажи, что случилось, – прошептала, отступая на шаг.

Орлик кашлянул, потом поинтересовался неопределенным тоном:

– Как прошла эта ваша… репетиция?

Я уловила намек на сочувствие и закричала:

– Так ты знал, что так будет?! Что я не войду в Навию?!

Он тут же прихлопнул мне ладонью рот:

– Тише, тише. Сукр спит, а Инга – нет.

– Но ты же знал, да? – в его ладонь просипела я.

– Догадывался, моя Дея.

– Но почему так случилось? Ведь я никого не убивала, не могла же убить и напрочь забыть. Почему не вышло?

– Это долгий разговор, Дея, – помотал головой Орлик. – Поверь, тебе не нужно переживать, тот мир все равно стал для тебя слишком опасен. Будет даже лучше, если со своей дочкой ты встретишься вдали от Блишема. А уж я ее доставлю, не сомневайся.

Он попытался снова обнять меня, но я попятилась. Уперлась в кровать и запрыгнула на нее, резво отползла на середину. Нащупала заодно выключатель бра, без света мне было совсем трудно контролировать ситуацию. Орлик скромно устроился на краешке, глянул выжидательно. Я собралась с духом и спросила:

– Ты был там ночью? На поляне.

Короткий отрывистый смешок:

– Ты думаешь, я мог как-то воздействовать на проход? Такое и всадникам не под силу. Мы воздействуем только на тех, у кого есть разум и воля, хотя бы в зачаточном…

– Я не об этом. Пока Сашка был в Нутряном мире, кто-то ранил Вилли и утащил его. Потом прикончил сукра, который.

Закончить мне не удалось. Орлик вдруг, как распрямившаяся пружина, метнулся ко мне через кровать, и я ахнула от неожиданности. Схватил и крепко прижал к себе, перекатился на спину, так что я оказалась лежащей у него на груди. Совсем рядом я видела его лицо, ужас в глазах, мгновенно выступившую испарину на лбу.

– Дея, Дея… – бормотал он.

В этот миг я с облегчением осознала, что Орлик не причастен к случившемуся.

– Рассказывай! – потребовал он.

Я четко и быстро оттарабанила всю историю.

– Какой же я идиот! И какое счастье, что он не мог даже предположить такое!

– О ком ты говоришь? – выкрикнула я. – Кто не мог и что не мог? И поставь меня на пол, пожалуйста, тяжело разговаривать в таком положении!

Странно, но мою просьбу он немедленно исполнил: меня пересадил на кровать, а сам тут же вскочил и даже отступил на пару шагов.

– Тот, кто прикидывался твоим отчимом, и он же мой восприемник. Захар.

– Он-то тут при чем? Я думала, он просто советнице помогал, а потом смылся, когда запахло жареным.

– Нет, он не смылся. Я идиот, думал, что он потерял к тебе интерес, что не станет соваться на мою территорию. Расслабился. Но, Дея, неужели ты решила, что это я напал на блишемца?

Меня даже в жар бросило от такого вопроса. Господи, он же не простит меня за эти мысли! Со страху я привычно перешла в нападение:

– Нет, но что я должна думать, скажи! Если бы ты был с нами, ничего подобного не произошло бы!

Орлик сокрушенно покачал головой:

– А если бы ты знала, как я сам виню себя за это, Дея. Я не сумел оценить всю опасность этого предприятия. Честно сказать, мне хотелось быть там, издали понаблюдать за тобой для собственного спокойствия. Но Оляна была ночью беспокойнее обычного, мне не хотелось оставлять ее без присмотра. И откуда только они узнали…

– Ладно, – сказала я. – Расскажи мне про этого Захара. Чего он вообще добивается?

– Известно чего: хочет быть властелином двух миров, этого и Нутряного.

– Зачем?!

Орлик выразительно пожал плечами:

– Ну а зачем люди жаждут мирового господства? Мне этого не понять, мне-то нужна только ты. Но могу предположить, что с одинаковой силой можно мечтать и о женщине, и о власти над всей Вселенной.

Поскольку я молчала, переваривая эту фразу, он продолжил:

– Всю свою жизнь Захар одержим этой идеей. Он четыре раза ходил вместе со сталкерами в Навию, брал всегда только мальчиков из разных селений. Всадники довольно наивны и плохо представляют себе жизнь в этом мире, хоть и имеют доступ к фильмам и книгам. Они давно забыли и не осознают в полной мере, что значат для людей сокровища, которые валяются у нас под ногами. Не понимают, что охотники до богатства могут снова и снова приходить туда, и наверняка уже не один маленький всадник был задушен или брошен в лесу, едва очутившись в этом мире.

Я содрогнулась от этих слов, Орлик взял меня за руку.

– Но раньше или позже их души вернутся в наш мир, и, возможно, тогда восприемничество прекратится вовсе. Оно и существует-то от силы полвека. Но Захар, правда, малышей не бросал, хотя и богатствами того мира загружался по полной. Меня он воспитывал сам, других мальчиков держал в разных местах и городах, оплачивал специально нанятых нянек, но не для того, чтобы сделать из нас нормальных людей, скорее, избегал контактов, совместных воспоминаний… заговоров. Заодно искал по миру и других, с уже проявившимися способностями, или тех, кто успел сильно утомить своих приемных родителей. Так было с Оляной и ее другом. Оба они оказались не нужны своим восприемникам, когда те осознали, сколько хлопот с такими, как мы, в детстве. А может, их изначально взяли ради наживы. Оляну сплавили в деревню к сильно пьющим старикам, Дамира… – Орлик запнулся, судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, – его вообще «забыли» на вокзале. Подобрали цыгане, и долгое время он жил в таборе и считал себя одним из них.

– Как же они встретились?

– Ну, в наше время доступ к соцсетям есть у всех так или иначе. Дамир раз в неделю бегал в интернет-кафе, рассказывал на всех форумах, что с ним по ночам происходит что-то страшное и необъяснимое. Терпел дурацкие советы и откровенный стеб, но однажды на эти послания наткнулась Оляна и написала ему. Парень тут же расстался с табором, приехал, забрал ее из того дома, где уже и жить стало невозможно. В соседнем селе они нашли заброшенный дом, поселились там вдвоем, Дамир брался за любую работу, чтобы им прокормиться.

– Они были любовниками? – снова перебила я.

– Нет. Дамир на полтора года старше, он привык заботиться об Оляне, как о младшей сестренке. Впрочем, ничего не зная о своей природе, они и в самом деле могли считать себя родственниками или друзьями по какой-то редчайшей болезни. Кстати, об их странностях как-то прознали в селе, сочли их оборотнями и колдунами. Однажды ночью дом подожгли вместе с ними. Потом они бродяжничали, и на них случайно или, скорее, по чьей-то наводке набрел Захар. – Орлик помолчал, тяжело оперся спиной о простенок между окнами. Потом почти простонал: – Не могу даже передать, как я жалею, что убил друга Оляны. Хотя если бы не убил, то сейчас уже не мог бы ни сожалеть, ни радоваться. Надеюсь, у этих двоих еще будет шанс встретиться. Захар успел здорово настроить их против меня, после того как я порвал с ним всяческие отношения.

– Ты догадался, что он замышляет что-то дурное?

Орлик кривовато улыбнулся:

– Ко мне вернулась память. Я вспомнил тебя, и мне не стало дела ни до чего другого. Правда, поначалу Захар использовал меня в своих целях. Внушил, что кое-что знает о твоем местонахождении, уговорил показать проход в Навию, который только я и знал. А главное, я случайно вывел его на тебя, и это чуть не привело к огромной беде.

– Ты, наверно, доверял ему, считал отцом, – пробормотала я.

– Вроде того. Захар хитер и умен, Дея, и отлично использовал наши страхи, слабости, недоумение. Ведь, даже вспомнив Навию, мы все равно не знали, как очутились в этом мире, что нас ждет, как нам жить с нашими убийственными способностями, и были благодарны любому, у кого есть хоть какие-то ответы. Я говорю о себе, но уверен, что все приемыши проходят такой же путь. А Оляна и Дамир и вовсе видели в нем спасителя, потому и отправились в ту ночь выполнять его приказ – убить всех вас в доме блишемца. Не знаю, как он сумел связаться с советницей Хорой, но за твою смерть ему наверняка был обещан приличный куш. А дальше – создание армии всадников, которые станут править миром, и над ними он – серый кардинал. Не такая уж утопия, с учетом наших способностей, между прочим.

– А всадникам от этого какая радость? – догадалась спросить я. – Не всем же хочется миром править.

– Взамен он обещал нам возвращение в Навию, где мы могли бы нормально жить, создать семьи. Причем возвращение не в качестве наемников, вынужденных служить или Властителю, или Ашеру. Нет, Захар постоянно твердил, что именно мы, истинные сверхлюди, должны владеть тем миром. Ну а он будет подсказывать нам, как распоряжаться свалившимся на голову счастьем.

– А кстати, я тоже думала об этом. Зачем вы или служите Властителю, или не служите и воюете с теми, кто служит? Наверно, имея такие способности, можно совсем иначе себя поставить.

Орлик глянул на меня как-то странно, вроде как озадачился таким вопросом. Но дал быстрый ответ:

– Не так все просто, Властитель имеет на нас управу. Почти тысячу лет назад он провел при помощи кентрона черту вокруг Брита, и с тех пор всадникам нет туда пути. Но Захар утверждал, что знает, как с этим справиться, ему бы только власть в этом мире прибрать к рукам.

– Значит, я тоже не смогу попасть в Блишем, даже если окажусь в Навии? – испугалась я. – Но почему Вилли не предупредил? Разве не для того он и другие искали меня, чтобы доставить во дворец?

– Раз не предупредил, значит, знал, как этот запрет обойти, – на этот раз не стал сгущать краски и упрекать Вила в скрытности Орлик.

И я была ему за это очень благодарна.

– Но для тебя, можно догадаться, и черта не помеха?

– Точно, – ухмыльнулся он. – Для меня вообще мало таких помех на земле осталось.

– Ясно. А сколько всадников сейчас преданы Захару?

Орлик пожал плечами:

– Трое старших приемышей – это точно. Раньше были Оляна и Дамир, но теперь нет. Так что с показаниями сукра пока все сходится. Хотя они могли и людей с собой привести, использовать как тягловую силу. Блишемец-то тяжеловат.

– Но почему они ранили Вилли? – спросила я. – Могли сразу вырубить – и точка.

– Могли… Скорее всего, дело в самом блишемце. Он ведь искатель, а их много чему учат. Даже тому, как противиться приказу всадника, и у некоторых, особенно сильных духом и телом, это выходит. Ненадолго, конечно, на секунды, но иногда и этого бывает достаточно. Сукра же прикончили, приказав его сердцу остановиться, значит, были только всадники. Уже легче. Будь среди них всадница, она использовала бы свою способность, так проще…

– Почему?

– Ну, мысленный приказ требует немалого усилия, тогда как взгляд срабатывает автоматом. Человека вообще-то можно прикончить резким выкриком, но не сукра.

Я подавила тревожный вздох. Способности мужчин-всадников мне внушали куда большее опасение, чем способности женщин. От убивающего взгляда хотя бы можно увернуться, а вот против всадника любой бессилен.

– И что теперь делать? – спросила я и со страхом заметила следы сильнейшего волнения и сомнения на лице Орлика. – Эй, почему у тебя такой вид? Чего я еще не знаю?

Не отвечая, он широкими шагами начал мерить комнату. Я застыла, выжидая, подмышки взмокли, в висках стучало. Наконец он заговорил:

– Я мог бы спрятать тебя так надежно, что все опасности остались бы позади. Окружить такой защитой, что и мышь не проскочит!

– Но?. – выждав с десяток секунд, подала голос я.

– Но ты никогда не простишь меня, если сейчас не скажу тебе всей правды.

– Не прощу, – на всякий случай подтвердила я, хотя сомневалась, существует ли вообще такая вещь, какую я в состоянии ему не простить. Простила же собственное убийство и даже вопросов о нем не задаю. – Какой правды?

– Думаю, те всадники на поляне не совсем идиоты, все же заглянули в твою палатку и поняли, что ты не перешла в Навию. Поэтому они захватили блишемца живым, чтобы сохранить рычаг давления на тебя. Не спрашивай, для чего, сам теряюсь в догадках.

Я мигом вскочила на ноги, вскрикнула:

– Так я могу спасти Вилли?! Ты думаешь, есть шанс?

Орлик бросил на меня полный горечи взгляд, пожал плечами.

– Ну а как насчет того, что Вил – сын Властителя? За него же можно что-то потребовать, на что-то или кого-то обменять?

Тут Орлик решительно замотал головой:

– У Гамелеха предостаточно детей. Сын, совершивший убийство, – слабый козырь в задуманной Захаром игре. Все же, я думаю, это связано с тобой, хотя понятия не имею, почему они не воздействовали на тебя более простым для них способом. Гипнозу ты поддаешься, проверено.

Я скрипнула зубами и повторила вопрос:

– И что мне теперь делать? С учетом того, что прятаться я не стану и сделаю все, чтобы спасти нашего Вила.

– Тогда тебе следует завтра вернуться домой.

– Домой? – Этого я не ждала. – Но разве там не опасно? Да меня вдобавок полиция пасет.

– Думаешь? – ухмыльнулся Орлик.

– Ага, понятно, этот вопрос ты решил. Какие еще?

– Со школой тоже уладил, – скромно добавил мой друг. – Сможешь снова туда ходить хоть с завтрашнего дня, никто вопросов не задаст.

– Это такой тактический прием? Для привлечения тех ребят?

Орлик невесело хмыкнул:

– Нет, Дея, это просто школа. Поскольку жить тебе предстоит в этом мире, то ее надо окончить. Конечно, я могу подсобить, и все такое, но знания-то…

– Ясно-ясно! – закивала я.

Глупо, конечно, надеяться получить какие-то серьезные познания теперь, когда голова занята другим. Да и в гимназии, Кимка говорила, больше натаскивают на ЕГЭ, чем чему-то учат, но я все-таки буду в знакомой обстановке и смогу в полной мере поддержать подругу.

– В городе мне будет проще присматривать за тобой, – методично перечислял все плюсы Орлик. – И ты выведешь из-под удара друзей. Теперь, когда я повидал тебя, ты уже не так уязвима…

– Уже обработал, успел?

– А то. Теперь на очереди все, кто связан с тобой. Но пока те ребята этого не знают, у нас есть микроскопический шанс выручить блишемца.

У меня снова заныло в висках – лучше бы шанс был побольше. Я машинально потерла пальцами голову в районе ушей.

– Черт, разболтался я. Все, ухожу, – попятился Орлик с огорченным видом.

– Нет, это ерунда и не из-за тебя вовсе, давай еще поговорим! – запротестовала я. – Ты еще столько всего должен мне рассказать!

– Не сегодня, моя Дея. И мне в самом деле нужно бежать. Надеюсь, завтра в это время ты уже будешь у себя дома и позволишь нанести тебе визит.

Я невольно хмыкнула: странно было слышать от Орлика такие слова, мы их и не знали в прежние времена. Потом подозрительно нахмурилась:

– Но ты же не собираешься у меня поселиться, а?

– Я не прочь в целом-то, но не могу, прости.

Орлик с деланым огорчением развел руками, а в глазах так и плясали смешинки: ловко он меня подловил. Я хотела сделать обиженный вид, но только слабо улыбнулась:

– Прощаю. Орлик…

Но он шагнул вперед, снова прижал меня к своей уже подсохшей куртке – и все слова позабылись. Поцеловал крепко, но один только несчастный раз, а потом метнулся к окну и был таков. Я почти сразу забралась под одеяло, голова ныла, и подташнивало слегка. Но я не обращала внимания, перебирая слово за словом каждый миг нашей беседы. И незаметно задремала.