Текст книги "Подменыш. Внучка демона"

Глава 7. Братья Исламбековы

До больницы на окраине города добирались на такси – Вета вызвала машину по телефону. Шекна и родители в салоне такси начисто забыли о плохом и предавались новым интересным ощущениям, липли к окнам, громко обменивались впечатлениями. Суровый дядька-таксист неодобрительно косился на них через плечо. А Громова тем временем обдумывала невеселую, даже болезненную мысль: семейство нужно отправлять обратно в Донный мир. И как можно скорее, пока не натворили новых дел. Они в мире людей всего пару дней, а уже на их счету двое в общем-то неповинных рабочих, которые, возможно, навсегда лишились разума от страха. И два дерева в человеческом обличье, их еще предстоит найти и выцарапать из рук врачей. И непонятно что творится с Фелемоном. И…

Но тут машина затормозила у больничного шлагбаума, дальше предстояло идти пешком. У охранника Вета выяснила, куда могли доставить людей с внезапным помутнением рассудка, и повела семью к нужному корпусу. Ей очень хотелось попросить беспокойное семейство посидеть где-нибудь на улице, в больничной беседке, например, но страшно было снова выпустить их из вида. Поэтому в приемный покой зашли толпой. Но первым делом Громова отвела всех к стене с откидными креслами, попросила:

– Подождите здесь, пока я все разузнаю. Только никуда не уходите, ладно?

Родители и сестра активно покивали – но увы, Вета им больше не верила. Нет, родные ее ни разу не обманули – у них просто другая логика.

– Скажите, вам привозили сегодня двух молодых мужчин в одежде парковых рабочих? – спросила Вета у стойки регистратуры. – Которые немного не в себе?

Круглолицая старушка подалась вперед, глянула на нее из-под массивных в роговой оправе очков живым бодрым взглядом.

– Привозили, девочка, привозили. Сильно бедолаги не в себе, сильно. Да вон доктор идет, который их принимал, ты разузнай у него.

Вета посмотрела: мужчина в белом накрахмаленном халате продвигался через холл к лифту, а сам уперся взглядом в стопку растрепанных историй болезней в его руках, одну из которых читал на ходу. Девушка в два прыжка оказалась у него на пути и завела по новой:

– Простите, к вам в больницу сегодня привезли двух мужчин из городского парка. Один из них мой брат, и я хотела бы вас спросить…

Одна рыжеватая бровь доктора иронически выгнулась, и он спросил:

– Вы, юная леди, должно быть имеете в виду братьев Исламбековых?

– Да! – моментально перестроилась Вета. И порадовалась, что черные курчавые волосы и темные глаза позволяют ей выдать себя за восточную девушку. – Простите, я ошиблась, от волнения плохо говорю по-русски. Конечно, они оба мои братья. И я хотела бы забрать их домой.

– Боюсь, никак невозможно, – развел руками врач. – Мы пока разместили их в палате, а завтра начнем детально обследовать.

– Не надо обследовать, прошу вас! – перебила Вета. – Они просто стали чуточку странно разговаривать, да ведь?

– Да если бы только это.

– Но такое с ними часто случается, с самого детства! Мы в семье привыкли и даже внимания не обращаем. Последствия родовой травмы. Им нужно хорошенько отдохнуть, поспать ночь – и утром встанут как новенькие, никаких проблем.

– Не знаю, не знаю, – не спешил верить ей мужчина.

– Да я правду вам говорю! – Вета даже постучала себе кулаком в грудь. – Вся наша семья ужасно переживает, меня послали, чтобы непременно вернула братьев домой. А то ведь в чужом месте еще непонятно, как они себя поведут. Могут разволноваться, испугаться, впасть в буйство. А дома враз успокоятся.

Доктор покачался с носка на пятку, обдумал что-то – у Веты появилась надежда. Но потом решительно помотал головой:

– Нет, о выписке пока и речи не идет. Но можете пройти со мной, посмотреть на братьев. Убедиться – а потом передать вашей родне, – что о них тут хорошо заботятся. И травмы родовые положено лечить, а не привыкать к ним.

Ничего не оставалось, как соглашаться. Ладно, ей главное переговорить с братьями-кленами, они наверняка будут рады-радешеньки вернуться на свою поляну. Но как сделать это при докторе, чтобы самой не оказаться на соседней койке?

На лифте поднялись на третий этаж, а едва вошли в отделение, как Громова поняла: тут что-то происходит. В коридоре толпились больные, медсестры, санитарки. И все у одной палаты по центру коридора, к которой доктор и направился. Дверь палаты была закрыта, однако оттуда отчетливо доносилось слаженное пение, странное пение, очень низкое и тягучее. Сразу заложило уши и даже внутренности завибрировали. Некоторые больные уже держались за головы, меланхолично покачивались в такт звукам.

Доктор шагнул сквозь толпу и распахнул дверь. Оглянулся на Вету, идешь, мол? Она тут же проскочила под его рукой, огляделась, изумилась.

Палата была небольшая, квадратная, на четырех пациентов – по железной кровати в каждом углу. Но сейчас тут находилось только два человека, другие больные, возможно, поспешили дать деру. Два парня, оба черноволосые, как головешки, смуглые, быстроглазые. Один из них в этот момент катался по полу, как катается на спине довольный кот. Иногда еще совершал кувырки через голову. Другой высоко подскакивал на кровати и на каждом втором подскоке перелетал на соседнюю. Лицо его так и лучилось восторгом. Физические упражнения вовсе не мешали им в унисон выводить заунывную мелодию.

Чтобы привлечь к себе внимание, Вете пришлось хлопнуть в ладоши. Тогда первый перестал кувыркаться и даже сел. Второй продолжил прыгать, но помахал девушке рукой. Прервав песню, оба затянули хором:

– Прии-вееет теее-беее, пре-леее-стный троо-о-лль!

Вета через плечо скосила взгляд на доктора: нет, стоит, как пришпиленный, и как при нем разговаривать?

– Ребята, – начала бодро. – Нужно вам возвращаться домой, понимаете? А то вас там гости заждались, ну, вы в курсе, о чем я. В чужом жилище им страшно и одиноко.

Снова посмотрела на доктора: он высоко взметнул на этот раз обе брови, пытаясь вникнуть в смысл ее слов. А вот братья-клены все, конечно, поняли, и лица их слегка подкисли.

– Неее сей-чааассс, – прогудел тот, что был на полу, и растянулся во всю длину своего ладного крепкого тела. – Нааам тааак нрааа-вит-сааа тууут.

– Ещщще немнооо-гооо, – второй слез на пол и прошагал неестественно ровной походкой к тумбочке, где на пластиковом подносе рядком стояли стаканы с компотом. Опрокинул в рот стакан, потом еще и еще один. С довольным видом погладил себя по животу.

– Немного – это сколько? – заволновалась Громова. – До вечера?

– Пааа-руу лет, – сообщил лежащий на полу.

– Деее-сяяя-ти-лееетий, – уточнил второй.

«Господи, да они ведь дети, хоть и деревья, – подумала Вета и едва сама не затрубила от отчаяния. – А как можно убедить детей, если им хочется повеселиться? Разве что запугать, но чем?»

Она уже начала придумывать ложь пострашнее, но что сказать? Что древесные их тела могут вырубить, если они срочно не вернутся в них? А если после таких угроз братья и вовсе решат остаться в человеческих телах?

Отвлек от мыслей какой-то шум из больничного коридора. Оглянулась: доктора в дверях уже не было. А шум нарастал, приближался. Кто-то кричал высоко и пронзительно, только слов было не разобрать. Вета решила, что у нее нет более важного дела, чем разобраться с братьями-кленами сейчас, без доктора. Ногою приперла дверь и зачастила:

– Два человека заключены в ваших телах, то есть стволах! А если они умрут, что тогда? Я не в курсе, но вы, может, и вернуться назад не сможете. Ну будьте же вы людьми, то есть, тьфу… хорошими деревьями.

От сильного толчка в дверь пришлось отскочить. В проем едва протиснулись два санитара, они тащили за плечи молодого мужчину, такого же черноволосого и яркоглазого, как и те, что уже находились в палате. Только сейчас волосы его стояли дыбом, глаза подернулись тусклой пленкой. Он бился и вопил что-то на своем языке, но иногда проскакивали и слова на русском:

– Выпустите! Умоляю! Только не рубите!

Следом вошел врач, посмотрел на Вету устало, спросил:

– Не желаете ли сообщить, юная леди, сколько еще у вас братьев? Чтобы мы могли заранее подготовить койки на всех.

– Только трое, – вздохнула девушка. Она слишком устала и больше ничего не могла придумать. Нужно звонить Арлану, пусть приходит и разбирается. Вышла из палаты и побрела по лестнице вниз.

Радовало хотя бы то, что семейство оставалось на месте, значит, натворить ничего не успели. Шекна дремала, устроив голову матери на колени, отец внимательно изучал какой-то медицинский журнал. Вета подошла к ним и сказала тускло, безнадежно:

– Я не смогла их убедить, им слишком весело в человеческих телах.

Убитая собственной никчемностью, она смотрела себе под ноги, на стертый больничный линолеум. Вдруг в поле зрения с обеих сторон от нее появились два заляпанных грязью кроссовка внушительного размера, а над головой загудело:

– Мы-ы-ы о-о-осо-о-оз-на-а-а-али. Хо-о-оти-и-им на-а-аза-а-ад.

Менять местами души людей и кленов в парк на такси отправилась с братьями Дарна. А Вета с отцом и сестрой пешком пошагали в сторону дома. По пути девушка размышляла, не вызвать ли заранее в парк бригаду врачей, ведь наверняка и часа не пройдет, как все трое братьев Исламбековых соединятся в больничной палате. Хорошо бы оклемались поскорее, да без последствий…

Малышку Каю они с отцом и сестрой заметили одновременно, едва с улицы Красной свернули на пешеходку. Под окнами их жилища девочка сидела на поребрике, обнимала худые коленки, прятала в них лицо и, кажется, плакала. Над ней косматой горой возвышался пес по кличке Вихрь, волновался, поскуливал, поглядывал по сторонам, словно молил прохожих о помощи. Вета, Шекна и Бронс устремились к ней наперегонки, отец первым поспел, подхватил на руки.

– Милая, что тебя так огорчило?

– И где Фелемон? – тут же добавила Вета.

Кая задрожала и уткнулась лицом в отцовское плечо.

– Давайте зайдем домой, – попросила Шекна, тревожно озираясь. Ей никогда прежде не приходилось видеть плачущей Каю, разве что когда сестра была совсем крохой.

В прихожей, усаженная на тумбочку для обуви, Кая начала рассказывать. При этом мужественно старалась не всхлипывать и прижимала кулачки к глазам, удерживая слезы.

– Мы с Фелемоном гуляли по городу, потом, когда немного устали, зашли в один двор. Там были разные качели, братик покачал меня на всех. А с горок мы катались вдвоем. Было весело, только Вихрь волновался и все время рычал. А потом мы решили поиграть в догонялки. Я убегала, а Фелемон, – тут Кая прерывисто вздохнула, – ну, он поддавался, как и всегда. И вдруг я услышала рычание за спиной. Оглянулась: а он несется на меня, и… и…

– Что?! – вскрикнула Вета.

– Меняется прямо на бегу. Я видела, как его руки и шея покрывает шерсть, но от страха не могла даже шевельнуться. Вихрь рванул наперерез, но Фелемон отбросил его так, что песик улетел аж на улицу. Вдруг брат остановился, завертелся волчком, укусил сам себя за лапу. И убежал прочь. А я вернулась к дому и стала ждать кого-нибудь из вас, – несчастным голосом закончила Кая.

Страшная тишина повисла на пару мгновений. Потом Бронс проговорил:

– Это не могло случиться само по себе. Вета, ты что-нибудь знаешь о том, чем занимался Фелемон вчера и позавчера?

– Знаю, – вздохнула Громова. – Я просто не хотела вам говорить, расстраивать. Но, наверное, следовало.

И она рассказала о двух попытках Фелемона – второй удачной – вломиться в меховой магазин, о похищении шубы, о расцарапанной щеке брата. К тому моменту, как она закончила, отец был ужасно бледен. И, кажется, для него в произошедшем не было особой загадки.

– Папа, что случилось с Фелемоном! – подергала отца за край футболки Шекна. Кая отняла руки от лица, вскинула голову.

– Большая беда, девочки, – не стал скрывать Бронс. – Могу предположить, что он выпустил на свободу шкуру оборотня.

– Что?!

– Да, очень странно, но такое изредка случается. Какой-то охотник когда-то – скорее всего, не в этом мире – сумел убить оборотня и содрать с него шкуру. Потом кто-то сшил из этой шкуры шубу. Но даже после такого сознание оборотня сохранялось, как и возможность ожить, стать прежним. Узнав в Фелемоне тролля, он принялся молить его о помощи – о, такие твари умеют быть ужасно убедительны! Мой добрый мальчик не мог допустить, чтобы кто-либо так страдал, и сделал все, чтобы дать ему свободу. А когда уносил подальше от того магазина, оборотень собрался укусить его – ведь именно кровь живых существ ему необходима, чтобы вернуться к прежнему существованию. Но не сумел, только поцарапал – и это дает нам определенную надежду. Может, хотел укусить кого-то другого, но Фелемон догадался и помешал ему. Как бы ни было, но монстр сбежал на свободу, а ваш брат…

Бронс не договорил, да этого и не требовалось.

– Что же делать?! – вскричала Вета.

– Первым делом как можно скорее его найти. Пока сознание моего мальчика не окончательно угасло – он не набросился на сестру, заставил себя убежать. Я надеюсь, наш сын все еще борется с собой. Но если начнет кусать других – тогда все, возврата не будет!

– Где же искать?

Отец на миг зажмурил глаза и стало ясно, что ему очень страшно. Сказал:

– Если он еще контролирует себя, то наверняка постарается забиться как можно дальше в лесную чащу, где нет людей. Я воспользуюсь глянсом и постараюсь найти.

– Вам лучше оставаться дома, – раздался решительный голос с лестничной площадки. – Я сам организую поиски.

Все они разом обернулись и увидели входящего в квартиру Арлана. Кажется, он успел из-за двери выслушать историю от начала и до конца.

– И как же ты… – начал Бронс.

– По своим каналам. Вы же сами понимаете, что никому из вас соваться в лес нельзя – на ваш запах Фелемон среагирует в первую очередь, он или убежит еще дальше, или.

Арлан не договорил, но все и так было ясно. Отец опустил голову, соглашаясь. Воспитанник исчез так же стремительно, как появился. Снова заплакала Кая, Бронс подхватил ее и понес в комнату. Шекна, обнимая себя руками, словно ужасно замерзла, поплелась следом. Вета оправилась от первоначального шока и тоже выбежала из квартиры.

На первом этаже столкнулась с Арланом, спешащим в обратном направлении. Он почти прокричал:

– Забыл попросить немного глянса, на всякий случай!

– Вот, возьми, – Громова протянула склянку. Но, когда воспитанник с удвоенной скоростью рванул на улицу, бросилась за ним.

– У кого хочешь попросить помощи? – спросила почти на бегу, уже немного задыхаясь.

– А у меня есть варианты? У Варравы, разумеется.

– Зачем ему впрягаться в такое ради нас?

– Ну, скажу ему, что ты не сможешь мне нормально помогать с переходом, будешь волноваться за брата. А если с ним случится худшее, ты так сильно огорчишься, что твои способности менять прошлое без иллюзий и вовсе сойдут на нет.

– И знаешь, где его искать? – Вета уже слегка задыхалась от быстрой ходьбы после такого тяжелого дня.

– Конечно. Он сейчас в гимназии, обосновался в директорском кабинете.

– Тогда я с тобой. Тоже с ним пообщаюсь.

Арлан только плечами пожал, но потом кивнул, давая понять, что так будет даже лучше. И немного сбавил ход. А у Веты вопросы еще не иссякли:

– Слушай, а что насчет моей пантеры и твоего беркута? Они не могут помочь? Если послать их на поиски брата?

Арлан повернул к ней изможденное лицо с заострившимися скулами. Сказал:

– Пойми, Вета. Поймать оборотня можно, только убив его. Иначе погибает тот, кто ловит, и тут без вариантов. Призрачным помощникам с этим делом не справиться. Но в армии Варравы есть такие экземпляры, которых кусай не кусай, разницы особой не заметишь. Это жуткие твари, но только на их содействие у нас и остается надежда. И только в том случае, если твой брат никого еще не укусил. Понимаешь?

Она обморочно кивнула. Ребята уже вбегали в здание гимназии.

В кабинет директора Арлан вошел без стука, втянул за собой девушку. Она заледенела на какое-то время, снова увидав ненавистного воспитанника. Он устроился удобно на крутящемся кресле, и одежда на нем была директорская, знаменитый синий в полосочку костюм. Но сидел как-то странно, будто между телом и тканью был невидимый зазор. Вета сообразила, что все остальные видят в нем директора, как известно, мужчину внушительного.

– О, какие у меня сегодня гости, – протянул с легким зевком Варрава, откинулся на стуле и руки заложил за голову. – Хотя я и сам собирался после уроков пригласить, поздравить с тем, как быстро движется наше общее дело. Русалочий волос раздобыли, зеркало на подходе, верно?

Арлан быстро кивнул и сказал:

– Но сейчас нам самим нужна помощь.

А после кратко и четко описал, что произошло. К концу рассказа Варрава сел прямо. Казалось, он едва удерживал злорадную ухмылку.

– Ну надо же, какая неприятность, – протянул таким тоном, будто в самом деле сочувствовал. – Я-то радовался, что моя помощница не одна в этом мире, что к ней на голову свалилось все благословенное тролличье семейство. А как оно обернулось, просто беда!

– Вы поможете? – спросила Вета, заподозрив, что бывший воспитанник попросту ломает комедию.

– Дайте-ка подумать… Ну, монстр в окрестных лесах мне точно не нужен, зачем привлекать к этому славному городку лишнее внимание? А вот интересно, попробовал ли малыш уже кровушки? Если так, то возвращать его в семью смысла не имеет, гуманнее сразу прикончить. Взять к себе в воинство? Но, боюсь, даже для моей нечисти это чересчур, к тому же среди них еще есть люди, хотя бы телесно. Ладно, дам приказ отловить пацана. Вот только что мне за это будет? Я, знаете, люблю получать всякие мелкие приятности за свое добро.

Этого Вета больше всего и боялась. Сердце оборвалось, руки и ноги закололо словно бы множеством иголочек, а губы свела судорога. С трудом она вытолкала языком слова:

– А что вам нужно?

Варрава рывком подлетел на ноги, пошел прямо на девушку. Она едва удержалась, чтобы не отступить, сжала кулаки. Воспитанник подошел почти вплотную, так что Вета без очков видела мельчайший рубчик на его белоснежной рубашке.

– Поклонись мне, тролль! – грянуло сверху.

– Что?! – вот тут Громова отпрянула, сделала шаг назад. В голове мелькнуло, что придется пройти и через такое унижение, куда ж деваться? Но Варрава уже расхохотался, махнул небрежно рукой.

– Слишком короткое удовольствие. Забавно получается: ты и так уже делаешь для меня, что можешь, вроде и взять с тебя, бедолаги, нечего. Разве что забрать в свое воинство твоего красавчика ангела? Но тут мне разрешения спрашивать не нужно. Просто жду, когда он дозреет, чтобы с наслаждением сорвать долгожданный плод. Первый падший ангел в моем воинстве, шутка ли?

Вета с силой втягивала воздух, чтобы не грохнуться в обморок. А Варрава продолжал глумиться:

– Но, чтобы у меня был хоть малейший стимул тебе помогать, давай договоримся так: я нахожу твоего братца, но взамен могу потребовать у тебя что угодно. И ты обязуешься это для меня сделать. Договор?

Девушке показалось, что она падает в пропасть. Темнеет в глазах, словно мириады черных мошек разом слетелись. Даже не посмотреть на Арлана, не спросить взглядом его совета. А в ушах назойливо что-то тикает, все громче и громче, хотя в кабинете только электронные часы. Это пролетают секунды, каждая из которых может стать роковой.

– Я согласна, – выдохнула она.

Варрава довольно хлопнул в ладоши. Потом махнул рукой в сторону двери.

– Свободны. Я немедленно потолкую со своими помощниками, раздам поручения.

Только Громова больше не видела, где тут выход. Арлан подхватил ее, обнял за плечи и помог выбраться, не споткнуться на пороге. Едва вышли, как страшный треск и прерывистый рев раздались из кабинета. Вета содрогнулась, ну и вздохнула с облегчением: не соврал злодей, сразу взялся за дело.

Внизу напротив раздевалки Арлан развернул ее к себе лицом и приказал:

– Возвращайся сейчас к родителям и сестрам, постарайся поддержать их.

Девушка слабо запротестовала:

– Но я должна помогать тебе, нельзя терять время…

– Забудь, пока что я сам управлюсь. Ты нужна своей семье, понятно? Если твой брат еще ни на кого не напал, то прислужники Варравы быстро его поймают и доставят к вам. Но ожидание все равно будет мучительным, так что.

– А если. – она не смогла договорить.

– Тогда ничего уже не поделаешь, и Фелемона вы больше не увидите, – отчеканил Арлан, даже не попытавшись как-то смягчить ужасные свои слова. – Но в любом случае ты должна быть завтра в школе, помни – нельзя сейчас привлекать к себе внимание. Все, беги.

И крутанул ее за плечи лицом к дорожке, уводящей со двора. В другой раз Громова бы возмутилась такой бесцеремонности, а сейчас просто вжала голову в плечи и пошла. Не на кого обижаться, она сама виновата во всем.