Текст книги "Пятое солнце"

7 июня

– Все вышли? Закрываю двери!

Каждое слово вожатой отзывалось спазмами в висках. Зоя стояла на дорожке, прикрыв глаза солнечными очками, и интенсивно жевала жвачку со вкусом «суперсвежесть». Мила при этом выглядела бодрячком, хотя и была немного бледновата.

– Я до утра не могла уснуть! Что за хрень это была?

Похоже, загадочная вспышка напрочь вытеснила из ее памяти всё то, что новая подруга ей наболтала. Зоя и так чувствовала себя ужасно, а стоило вспомнить вчерашнюю откровенность, как ее просто накрывала паника. Она пару раз глубоко вдохнула. Не помогло.

– Я слышала, тут частенько такое бывает. Сухие грозы. Шаровые молнии. И одна из них сейчас у меня в голове! – Зоя потерла виски.

– Не думаю, что всё так просто. Что-то здесь нечисто. Подозрительно это всё…

Теперь они плелись в хвосте колонны, чтобы до вожатых не донесся предательский запах перегара. Третий отряд, как обычно, дошел до поворота на аллею и встал в ожидании первого. Королева со своей свитой даже не изволила пока выйти на крыльцо. Зоя пошатывалась в мучении, изнемогая от желания броситься к питьевому фонтанчику. Она не сразу заметила, что второй отряд сегодня тоже ведет себя странно. Никакого четкого строя, никакой армейской дисциплины. Детдомовцы угрюмо перешептывались в небольших стайках, а большая часть отряда собралась вокруг рыдающей девочки.

– Я всё равно не верю! Она не могла так сделать! Она тоже пропала, как Катя в прошлом году! – девочка размазывала слезы по лицу тыльной стороной ладони.

– Ну перестань. Может, она и правда решила найти маму, – другая девочка с такой же стрижкой обняла ее за плечи. Ей вторила еще одна подруга:

– Да некоторые постоянно сбегают! Помнишь, Димон четыре раза убегал!

– Слышала? – тут же возникла над Зоиным ухом Мила. – У детдомовцев опять кто-то сбежал. Странно.

– Ничего странного. Те, кто в детдоме недавно, часто убегают.

– Ой, а тебе-то откуда знать!

Зоя могла бы рассказать, как она работала волонтером, но в ее голове на данный момент пульсировали огненные сгустки, и она только махнула рукой. А Мила тем временем продолжала бубнить:

– В том году у них тоже сбежала девочка. И знаешь что? Ее так и не нашли! И не очень-то искали на самом деле. Все-таки подозрительно. Вспышки эти еще…

– Слушай, Мил. Ты поменьше читай дурацких книжек с драконами и магами, которые у тебя в тумбочке лежат. Везде тебе подозрительное мерещится.

– И ничего они не дурацкие! – обиделась Мила. – Пошли уже.

Они так увлеклись, что не заметили, как прошел первый отряд. Светлые волосы Ее Величества развевались далеко впереди. Второй отряд бестолковой толпой высыпал на аллею.

Когда над линейкой снова раздалась песня про ясные зори, Зоя подумала, что настал ее конец. Черти из костровой ямы дотянулись до Зоиных мозгов и жгли виски своими пылающими трезубцами. Время тянулось мучительно долго. Голубой флаг с восходящим солнцем противно скрипел и поднимался в небо, директриса говорила что-то в повизгивающий микрофон. Зоя постаралась дышать поглубже, но от этого только сильнее закружилась голова и тошнота подступила к горлу. Она отвела глаза в сторону – стала смотреть на стенды, которые, словно камни Стоунхенджа, окружали линейку. На них еще не повесили никаких плакатов. Просто фанерные стенды белого цвета. Но из-под облупившейся масляной краски на нее смотрела тьма. Металлические трубы, на которых держались эти стенды, вдруг начали закручиваться в спираль, полотнище флага закрыло небо, стало трудно дышать, и сердце забилось как сумасшедшее. Зоя хватала воздух ртом, стараясь не упасть. Она даже не сразу почувствовала, что Мила крепко ухватила ее за локоть. Только когда мгла перед глазами рассеялась, до Зои дошло, что она впилась ногтями в руку подруги. Но Мила даже не пикнула.

* * *

– Ну ты даешь, – Мила принесла Зое еще один стакан с чаем. Полумесяц лимона сиротливо плавал на поверхности. В столовой стоял гул и грохот приборов, но Зоя склонилась неподвижно над своей запеканкой. – Если тебе так паршиво, может, в медпункт сходишь?

Зоя помотала головой. Причины ее недомогания слишком очевидны, и сразу же возникнут вопросы, где она взяла алкоголь. Мила не могла этого не понимать.

– Я пойду еще чаю тебе попрошу. Да и вообще… – Мила не закончила фразу, но проводила глазами заплаканную девочку из второго отряда.

– Иди-иди, детектив, – пробормотала Зоя и сделала осторожный глоток.

После завтрака Мила куда-то исчезла, и Зоя попыталась одна навести порядок в комнате. Но всё валилось из рук. Головная боль ее убивала. Пришлось идти на поклон к Свете. Порывшись в объемистой коробке, она извлекла упаковку анальгина.

– И часто у тебя такие мигрени? – с подозрением спросила она.

– Нет, – Зоя щурила слезящиеся глаза.

– Смотри, мне не жалко, просто если часто, то все-таки лучше в медпункт сходить.

– Спасибо, Свет.

Запив таблетку водой из фонтанчика, она укрылась в беседке у боковой калитки, устроилась поудобней и закрыла глаза. «Никогда, никогда больше!» – бормотала она себе под нос. Если ад и существует, то это такое место, где у тебя постоянное, непрекращающееся похмелье. Сколько еще ее будет так плющить? Рано или поздно Зою хватятся, и вот тогда… Глупо вылететь из лагеря в первый же день. Хорошо, что Мила показала ей эти беседки. Здесь ее точно не отыщут. Голоса раздавались где-то вдалеке, а тут, у калитки, было слышно кузнечиков и птиц; с поля веяло теплом, и покоем, и добрыми снами. Стальные пальцы, сдавливавшие виски, ослабили хватку. Тело размякло, веки отяжелели, и впервые с момента приезда Зоя почувствовала что-то вроде умиротворения.

– Вот ты где!

От блаженной дремоты не осталось и следа. Ну конечно же, Мила Коваленко не входила в число тех, от кого можно так просто укрыться.

– Я тебя везде ищу! Бежим скорей, что покажу! Ну давай же! – Мила тащила Зою за руку прочь из ее башни уединения. – Я всё разузнала, – тараторила Мила, пока бежала. И то и другое она могла делать одновременно и очень быстро. – Эта девочка, Женя, она лунатик. Во сне шастает, уже несколько лет. Соседки хватились ее утром – в лагере нигде нет. А потом в тумбочке нашли записку. Мол, отправилась искать маму на деревню к дедушке. Но самое странное… – тут она остановилась, и Зоя с облегчением остановилась тоже, схватившись за ноющий бок. – Самое странное – она не надела обувь! Ушла искать маму в тапках?

Зоя пожала плечами, потому что говорить не могла. Мила восприняла это как недоверие к своей теории.

– А как ты это объяснишь? Смотри! – и она ткнула пальцем в ворота.

Зоя сначала ничего не заметила, но потом подняла глаза выше и увидела, что на металлическом пруте, изображающем солнечный луч, наколота розовая тапочка с мехом.

– Кто-то залез и повесил, – неуверенно произнесла она.

– Кто? Человек-паук?

Мила была права. Невозможно вскарабкаться на высокие гладкие ворота, лишенные перемычек и выступов. Но должно же быть какое-то объяснение…

– Может, никто и не залезал. Может, забросили туда эту несчастную тапку. Мальчишки часто так делают, – сказала Зоя. – А почему ты думаешь, что всё это связано с ночной вспышкой?

– Потому что я нашла кое-что еще, – таинственным шепотом ответила Мила.

* * *

Они помчались назад к боковой калитке. Зоя с тоской посмотрела на беседку, но о том, чтобы вернуться к тишине и покою, можно было и не мечтать. Мила настороженно озиралась по сторонам.

– Кажется, хвоста нет.

Зоя подавила смешок. Мила слишком вошла в роль, но Зою теперь это даже забавляло. Сама она вовсе не собиралась увлекаться расследованием всерьез, но чем еще заняться в летнем лагере? Не в кружок же макраме записываться. Мила еще раз пристально всмотрелась в кусты у дорожки, потом ухватилась за перекладину калитки и полезла наверх. Перемахнув через забор, она с невероятной ловкостью спрыгнула на другую сторону.

– Давай быстрее! – прошипела она Зое.

Зоя опешила от такого откровенного пренебрежения правилами, но отступать не стала. Залезть на забор так же легко и грациозно у нее не получилось, зато, по крайней мере, она не подвернула ногу при прыжке.

– Пойдем, нам туда, – Мила повела ее к площадке, где вчера всех высаживали из автобусов. Странное все-таки ощущение: лишь несколько метров отделяли их от территории лагеря, и вокруг была та же трава и мелкие кусты, а всё виделось уже по-другому. Запретная свобода и выход за границы дозволенного пьянили и пугали одновременно. Будто они только что сбежали из заточения, и теперь их ждали удивительные подвиги и приключения, полные опасности. Зоя потрясла головой, чтобы выкинуть все эти жуткие штампы, засевшие в сознании с детских еще времен. Они просто перелезли через забор и вышли на стоянку. Всё.

Асфальт на площадке был старым, поседевшим от времени. Кое-где он вспучивался тектоническими трещинами, из которых торчала трава. Воздух над площадкой плавился от жары, пахло паленой резиной. Место было слишком открытым, просматриваемым со всех сторон, и Зою немедленно накрыло жгучей волной тревоги. С ворот за ними следили две камеры, как будто хищные птицы притаились наверху, ожидая добычу. Оставалось только надеяться, что охранники куда-то отлучились.

– Ты сюда уже сегодня ходила? – осторожно спросила Зоя.

– Угу. Да не волнуйся ты, охранники в танки весь день рубятся, они только на машины реагируют.

– Так что ты мне хотела показать?

– Смотри.

Ближе к краю площадки, рядом с пшеничным полем, виднелся какой-то узор. Вчера его точно не было. Зоя подошла поближе. Выглядело это так, будто пролили гудрон или черную краску из банки, но рисунок был слишком ровным и четким.

– Похоже на спираль, – неуверенно заметила Зоя.

– На две спирали, – поправила ее Мила. – Видишь, одна линия начинается с той стороны, а вторая – с этой. И в центре соединяются. Где маленький кружочек.

– Ну окей, рисунок. Кто-то нарисовал спираль. И как это связано…

– Не нарисовал! Ты понюхай, как она пахнет. Паленым! И свет ночью шел отсюда.

– Шел с этой стороны. Из поля, из деревни за оврагом, откуда угодно!

– То есть ты не хочешь признавать, что это всё связано?

– Как? Как это связано?

– Не знаю, – в голосе Милы зазвенели слезы. – Но я чувствую, что связано.

– Послушай… – начала Зоя, но не успела договорить.

– Коваленко! Александрова! – раздалось за их спинами. Створки ворот были полуоткрыты, и к ним быстрым шагом приближалась разъяренная директриса. За ней семенила Варвара, правая рука Ее Величества. Взгляд Варвары сочился злобным торжеством и ехидством. – А ну быстро обратно! – велела директриса. – Вы разве не слышали про то, что выходить за территорию лагеря запрещено? Ладно Александрова, но ты, Коваленко! Ты ведь не первый год ездишь!

– Ой, Валентина Петровна, я просто сумочку потеряла, – заныла вдруг Мила. – Маленькую такую, блестящую. Я ее везде уже искала. Думала, может, выпала тут, когда из автобуса выходили…

– Ты могла бы обратиться к охране, – сказала директриса уже более спокойным голосом.

– Я думала, посмотрю и обратно. Стали бы они из-за одной сумочки беспокоиться.

– В любом случае вернитесь на территорию. На первый раз – строгое предупреждение.

Девочки виновато потупили глаза и поплелись к воротам в сопровождении Вари и директрисы. Зоя чувствовала себя так, будто идет по краю пропасти, ее аж потряхивало от страха. Если они отделаются предупреждением и родителям сообщать ничего не станут, то им просто невероятно повезло. Но Варвара не желала просто так сдаваться.

– Валентина Петровна, – елейным голоском пропела она. – Куча народу видела, как они сюда лезли. Если всё так и оставить, все и будут через забор лазать.

Валентина Петровна тут же насупила брови. Зоя и Мила старательно испепеляли Варвару взглядами, но та лишь ухмылялась. Директриса кивком приказала им зайти. Ворота плавно закрылись за их спинами, щелкнув магнитом.

– Вечером, после ужина, обе приходите в пионерскую комнату. Будете вместо дискотеки разбирать архив и оформлять расписание кружков.

– Но Валентина Петровна… – заканючила Мила.

– Еще раз увижу за территорией – пакуйте вещи, и домой.

– Доигралась в детективов?! – обрушилась Зоя на Милу, как только они вернулись в корпус. – Надо же было догадаться, что за воротами наблюдают! Тем более после того, как девчонка ночью сбежала!

– Они, может, следили за воротами совсем не поэтому! – Мила плюхнулась на кровать и сердито скрестила руки на груди.

– Да, да, потому что тут повсюду заговоры, магия и инопланетяне! – Зоя со злостью ударила по подушке кулаком. – Если они позвонят маме…

– Да не позвонят. Они только в крайнем случае это делают. Нужны им тут истеричные родители.

– Ну, будем надеяться.

Из коридора послышались грохот и Светкин крик «Аги!». Обе девочки хрюкнули и покосились друг на друга. Ну что теперь обижаться – наказание всё равно уже назначили. Мила достала из тумбочки апельсин, почистила и протянула Зое половинку. Зоя положила дольку в рот.

– Вот ведь зараза эта Варвара.

– Да ваще.

За обедом они сели так, чтобы лучше видеть стол первого отряда. Зоя хотела изучить противника, если уж они стали пакостить ей прямо с начала смены. Полина устроилась во главе стола. Ее фотографией можно было смело иллюстрировать книгу о хороших манерах: спина прямая, локти на стол не кладет, аккуратно вкушает пищу, будто здесь не столовая, а пятизвездочный ресторан. Рядом с ней сегодня восседала сияющая Варвара. Ее Величество проявляла к ней благосклонность, периодически озаряя милостивой улыбкой и одаривая парой слов.

– Молодец, хорошая собачка! На, возьми вкусняшку! – язвительно прокомментировала Мила.

Зоя и сама уже обратила внимание на эту особенность. Полина усаживала рядом с собой отличившихся, остальные размещались согласно своему месту в иерархии. Ближе всего к Полине сидел комитет самоуправления, потом, видимо, кандидаты в комитет. Эти жадно ловили каждое слово избранных, услужливо подавали любую понадобившуюся мелочь и с готовностью поддакивали или смеялись. Ближе к краю стола сидели отверженные. Там царили апатия и равнодушие. Конечно, даже изгои первого отряда были круче королей любого другого, но внутри своей стаи им не перепадало ничего. Они молча ковырялись в тарелках или смотрели в окно. Зоя опять обратила внимание на бледную девочку с пепельными волосами, которая быстро набирала что-то в телефоне.

– Разве тут работают мобильные? – с удивлением спросила она у Милы.

– Нет, ты что, не заметила? Тут связь очень плохая, только если на трибуны залезть, можно дозвониться.

– А вон, смотри.

– А, это Кира Роговец. Она вечно с телефоном. Я как-то заглянула, она книжки на нем читает. Или фотографирует. Или пишет что-то. Вся в своем мире, ну, ты понимаешь. А что ей еще остается.

– Да уж, – усмехнулась Зоя. Полина в это время сказала что-то с легкой полуулыбкой, и всё ее окружение довольно расхохоталось. Варя бросила на девчонок ехидный взгляд.

– Давай, выслуживайся дальше, – пробормотала Зоя и принялась за остывший суп.

* * *

Ну и пылища! В этот шкаф, наверно, десять лет не заглядывали! Или заглядывали только затем, чтобы впихнуть еще один никому не нужный альбом с фотографиями. Разномастные альбомы, папки, тетради, да и просто пачки листов – всё это засунули в старый, пахнущий плесенью шкаф в два ряда, а остальное втиснули сверху. До этой вавилонской пирамиды нельзя было даже дотронуться, чтобы тут же не поднялось облако пыли. Зоя закашлялась и закрыла нос рукой.

– Да тут работы на месяц!

Им приказали разобрать всё содержимое шкафа, рассортировать, наклеить на корешки альбомов бумажки с годом и поставить альбомы в хронологическом порядке. Комнату не зря до сих пор называли «пионерской», хотя на двери и висела новенькая табличка «Конференц-зал». Это была натуральная капсула времени: с выцветшими знаменами и вымпелами, с вереницей помутневших кубков и наград за достижения, которые уже давно никто не помнил. Новым в этом помещении был только большой стол, за которым проводили планерки и собрания персонала. А вокруг него громоздились культурные слои, вполне пригодные для проведения археологических раскопок. Зоя осторожно провела пальцем по самодельной деревянной раме. За стеклом висела нарисованная от руки карта военно-полевой игры «Зарница»: красные и синие стрелки указывали на передвижения отрядов. Мила откопала в угловом шкафу старый горн и пыталась потрубить. Но выходило только натужное кваканье.

– Давай за работу уже, – проворчала Зоя. – Нам еще расписание кружков делать. Я не понимаю, у них что, нет принтера?

– Да есть у них принтер. Но тут так принято, всё оформляется руками. В прошлом году даже стенгазету выпускали, представляешь?

Чихая и чертыхаясь, они выгрузили стопки альбомов на середину стола и принялись перебирать. Как правило, на первой-второй странице были указаны год и смена. Зоя аккуратно переписывала цифры фломастером, клеила стикер на корешок, откладывала альбом и тянулась за следующим.

– Тысяча девятьсот семьдесят третий, вторая смена. Ой, ну и шмотки у них! – заметила Мила. Зоя в это время зависла над черно-белой фотографией полуголых детей, увешанных водорослями. Головы их украшали короны из фольги. «Третья смена, 1986 г., День Нептуна» – гласила надпись под снимком.

– Я надеюсь, эта традиция тут уже отмерла, – проворчала Зоя, захлопнула альбом и налепила на него стикер «1986».

Через пару часов глаза у них отказывались фокусироваться на черно-белых лицах пионеров, поколения которых всё сменяли и сменяли друг друга. Мила рисовала закорючки на обрывке бумаги, а Зоя меланхолично листала очередной пыльный альбом.

– Странно, тут сарай какой-то деревянный.

– Где? – оживилась Мила. – А, так это же старый лагерь! Посмотри дату.

На картонной обложке фиолетовой чернильной ручкой было аккуратно выведено: «Пионерский лагерь имени В. Дубинина. 1963 год, первая смена».

– Класс, давай посмотрим! – Мила подвинулась поближе.

Фотографии на плотной желтоватой бумаге выглядели не такими четкими, как в альбомах более поздних годов. Некоторые были вырезаны фигурными ножницами. Серьезные дети в одинаковых белых рубашечках и пионерских галстуках куда-то шагали строем, сидели вокруг костра, играли в волейбол на утоптанной земляной площадке. В середине альбома попалась большая фотография барского дома. Выглядел он тогда не то чтобы роскошно, но точно не казался руиной. Между колоннами висели коммунистические лозунги, тяжелые резные двери были открыты настежь, на ступеньках выстроились пионеры.

– Смотри, прям как наша Полиночка! – хихикнула Мила. Зоя так увлеклась разглядыванием дома на заднем плане, что не очень-то обратила внимание, кто на его фоне фотографируется. А на снимке группа подростков окружила высокую спортивную девушку лет четырнадцати. Внешне она совсем не походила на Круглову, но и властный взгляд, и поза, и манера держаться выдавали в ней лидера. Под фотографией было написано: «Совет дружины. Председатель Кузнецова Лидия». Зоя перевернула страницу. Кузнецова Лидия попадалась на каждой второй фотографии. Вот она в поле на прополке. Вот она с кубком в руках. Вот на сцене что-то поет под аккомпанемент баяна.

– Да, кого-то она мне напоминает! – ехидно заметила Мила. – О, и эта девочка тоже!

Мила указала на фотографию, где Лидия и еще несколько человек стояли на берегу реки. Сбоку группа пионеров играла в мяч, а чуть поодаль сидела девушка со светлыми прямыми волосами и читала книжку. В ней действительно было что-то знакомое.

– На маму мою похожа, – буркнула Зоя. – Вечно с книжкой, до других и дела нет.

– А может…

– Нет, ты что! Это же пятьдесят лет назад было, мама еще не родилась.

Когда в клубе загрохотала музыка, стало понятно, что уже совсем поздно и работу пора заканчивать. Они расставили подписанные альбомы, а остальные рассовали между ними и приклеили стикеры с недостающими годами.

– Всё равно их никто смотреть не будет, – рассуждала Мила, пряча неразобранные папки во второй ряд. Зоя в это время наспех чертила на ватмане квадраты. Еще час у них ушел на то, чтобы переписать с распечаток расписание кружков и украсить его рисунками. Мила нашла в ящике старый трафарет с мячами и теннисными ракетками, и они быстренько наляпали по нему гуашью требуемое от них «оформление».

– Фух, успели! А то бы еще завтра заставили приходить! – Мила скрутила подсохший ватман и вручила его Зое. – Пошли вешать, пока не стемнело. Лестница под лестницей, ха-ха!

Под лестницей действительно была каморка, в которой стояли метлы, носилки и стремянка. Вдвоем, аккуратно обходя повороты, они кое-как вытащили ее на улицу. Еще не стемнело, хотя солнце висело над самым горизонтом.

– Надо повесить, пока все с дискотеки не пошли. Будут ржать над нами, – Мила тянула Зою в сторону линейки. На некоторых стендах там уже повесили плакаты с названиями отрядов и рисунками. Стенд с общей информацией был у самой сцены, туда-то они и направились.

– Этой стремянке лет больше, чем мне! – Зоя с сомнением пошатала хлипкую конструкцию.

– Да не бойся, я справлюсь! Ты взяла кнопки?

– Да.

– Большую коробку?

– Э‐э-э… Ту, которая в ящике лежала.

– Балда! Их не хватит! Постой тут, я сейчас вернусь. – Мила стремительно умчалась назад в пионерскую комнату, оставив подругу торчать у стендов с ватманом в руках. Зоя открыла коробочку. Кнопок там было больше десяти штук точно. И почему их должно не хватить? Она закатила глаза, вздохнула и стала аккуратно подниматься по стремянке. Немного побалансировала на верхней ступеньке, расправила ватман и принялась прикреплять его кнопками к стенду. Тут сердце ее рухнуло куда-то вниз. Одна ножка стремянки уходила в землю, и Зоя стремительно теряла равновесие. Она замахала руками, неприкрепленный ватман начал закручиваться в рулон. Зоя прижала его одной рукой, а второй пыталась ухватиться за стенд, но до края всё никак не могла дотянуться.

– Стремянку на доску надо ставить, чтобы такого не было.

Мир вокруг перестал кружиться. Зое удалось как-то поставить ногу обратно и не рухнуть на землю с двухметровой высоты. Кто-то внизу крепко держал проклятую лестницу.

– Ты вешай свой ватман, я подержу, – снова раздался голос снизу. Зоя не стала смотреть на говорящего, потому что боялась снова потерять равновесие. Она вдавила все имевшиеся кнопки в углы ватмана, разгладила расписание и с облегчением выдохнула.

– Давай руку! Ой, блин!

Стремянка снова накренилась, и Зоя поспешно спрыгнула. Кто-то поймал ее, не дав шлепнуться на землю. Стремянка с жутким грохотом упала рядом.

– Ты как, жива?

Парень был довольно симпатичный. Смотрел на нее насмешливо и не очень-то спешил выпускать из рук. Зоя покраснела и неловко высвободилась.

– Спасибо.

– Да не за что. Вообще, такие вещи вдвоем делают. Я имею в виду, вешают плакаты.

Но Зоя уже покраснела сильнее прежнего.

– Никита, – представился парень.

– Зоя, – ответила она, старательно разглядывая землю под ногами.

– Тебе помочь донести стремянку?

– Нет! Я справлюсь, спасибо!

– Ну как хочешь, – он улыбнулся и махнул рукой. – Пока, Зоя!

– Пока.

Так, нет, только не это. Она узнаёт это состояние. Теплота внутри, ватные ноги, все симптомы. Нет, черт возьми, нет! Она же поклялась себе никогда больше не попадать в такую зависимость! Она поклялась, что больше никто не пролезет к ней в сердце и не причинит ей боли!

Парень обернулся и еще раз махнул рукой. Зоя, неожиданно для себя, помахала в ответ.

– Вау! Потапов! У тебя губа не дура!

Позади стояла Мила с коробкой кнопок в руках.

– Где тебя носило?! – рассердилась Зоя.

– А зачем ты сама полезла? Я же просила тебя подождать! Но ты времени даром не теряла, – Мила расплылась в широчайшей улыбке.

– Замолчи, – пробормотала Зоя и стала поднимать с земли стремянку.

– Ну а что, он симпатичный. И ни с кем вроде не встречается. Тебе повезло, что он не на дискотеке торчал, а в корпус пошел. А то все ноги бы себе переломала.

Зоя прислонила стремянку к стенду, выпрямилась и убрала волосы со лба. В конце аллеи маячила спина Никиты в оранжевой футболке.

– А он из какого отряда?

– Из первого, конечно.

– Из первого… – повторила Зоя.