Текст книги "Источники права Европейского cоюза: теоретико-правовое исследование. Монография"

Что же касается неопределенности и нерешенности вопроса об обязательности или, наоборот, необязательности следования Европейского Суда справедливости собственным ранее принятым актам, то в соответствии с действующим законодательством и сложившейся теорией по аналогии с высшими судебными инстанциями Великобритании (Палата лордов), США (Верховный суд) и ряда других стран Суд не является институтом, связанным собственными решениями, хотя и следует им.

Несмотря на то, что Европейский Суд справедливости, подчеркивают в связи с этим исследователи, принимает, как обычно, весьма авторитарные по своему характеру акты, он тем не менее жестко не связан ими и может отойти от них в любое время, «когда он сочтет это необходимым»⁷¹.

Подобные утверждения содержатся во многих академических изданиях и верно отражают сложившуюся правовую теорию, точнее, доктрину. Но они не учитывают при этом не менее устоявшуюся практику. А она такова, что Суд, будучи законодательно (теоретически) не связанным собственными решениями, практически вынужден, в силу ряда объективных причин, следовать им. При этом дело заключается не только в «уважительном отношении Суда к своим решениям», как это иногда утверждается в научной литературе⁷², но и в других не менее важных мотивах. Например, необходимость Суда следовать собственным решениям может быть обусловлена стремлением к сохранению в правовой системе Европейского союза юридической стабильности, укреплению и поддержанию сложившегося в пределах Сообщества правопорядка и правовой определенности и т. д.⁷³

Иными словами, в отношении связанности Европейского Суда справедливости своими собственными решениями можно сказать, что Суд настолько не свободен от них, насколько и связан ими. Верно подмечается в научной литературе: несмотря на то, что в правовой системе Европейского союза «прочно установился принцип несвязанности Европейского Суда своими решениями», столь же непоколебима здесь точка зрения, согласно которой «каждый отход Суда от своих решений должен быть обоснован и доказан»⁷⁴.

Наряду с названными актами Европейского Суда справедливости, имеющими прецедентный характер, в качестве других его аналогичных актов следует указать на предварительные (прелиминарные) заключения (preliminary ruling), или определения, Суда, которые он выносит по поводу юридической состоятельности определенного общеевропейского акта или соответствия актов, исходящих от национальных институтов государств – членов Европейского союза, общеевропейскому законодательству⁷⁵.

По юридической сути прелиминарные заключения – это не что иное как акты толкования, точнее, их разновидность, которая дается Европейским Судом по предварительному обращению к нему (запросу) со стороны того или иного национального суда.

В соответствии с действующим законодательством и сложившейся практикой нередко «каждый национальный суд рассматривается одновременно и как часть общеевропейского суда», поэтому все национальные суды «от самой низкой судебной инстанции – judge conciliateur до самой высокой – Конституционного суда» наделяются полномочиями обращения в Европейский Суд справедливости за дачей прелиминарного заключения во всех случаях, когда при рассмотрении конкретного дела, связанного с применением норм общеевропейского права, возникают сомнения в конституционности того или иного общеевропейского акта или необходимости его толкования⁷⁶.

Согласно ст. 234 Договора, учреждающего Европейское сообщество (ст. 177 Маастрихтского договора), Европейский Суд справедливости обладает исключительной юрисдикцией давать прелиминарные заключения по вопросам, касающимся: толкования этого Договора; юридической силы актов, издаваемых различными институтами Европейского союза и Европейским банком; толкования этих актов, а также уставов (положений) различных органов, создание которых предусматривается теми или иными решениями Совета.

Следует заметить, что полномочия обращаться в Европейский Суд по поводу дачи прелиминарных заключений принадлежат только национальным судам, и никто не может лишить их этих полномочий, как определил в своих решениях Суд⁷⁷, – «ни сам Суд, ни национальное право, ни общеевропейское законодательство»⁷⁸.

Поскольку национальные суды в силу своего статуса, складывающегося из национальных и общеевропейских элементов, выступают, по выражению экспертов, в качестве институтов, трансформирующих нормы и принципы общеевропейского права, включая принцип верховенства, прямого действия, «принцип прецедента», в «конкретные правила поведения», то по логике вещей, подтвержденной судебной практикой, прелиминарные акты Европейского Суда справедливости не могут не иметь «связующего эффекта» по отношению к национальным судам⁷⁹.

Вопросы, однако, заключаются в том, каким по своему характеру будет этот «связующий эффект», какова степень его воздействия на национальные суды и в чем он выражается.

Анализируя сложившуюся практику взаимоотношений Европейского Суда и национальных судов по вопросам, касающимся прелиминарных заключений, нельзя не обратить внимания на то, что «связующий эффект» имеет двусторонний характер. Он касается национальных судов, которые при рассмотрении конкретных дел, связанных с применением общеевропейского права, сочли необходимым обратиться к Суду с просьбой дать прелиминарное заключение по тому или иному нормативному правовому акту, а также самого Суда.

При этом речь идет не только об относительной связанности Суда своими собственными решениями, но и о его прямой обязанности в случае обращения к нему национального суда по данному вопросу дать соответствующее заключение⁸⁰.

Согласно действующему законодательству (ст. 234 Договора) такого рода заключение имеет юридическую силу для обратившегося суда и судов других государств – членов Европейского союза, рассматривающих аналогичные дела.

Иными словами, данный акт, именуемый прелиминарным заключением, рассчитан не на однократность, а на многократность применения. К тому же он относится как к конкретному суду или рассматриваемому им делу, так и ко всем иным национальным судам и всем последующим рассматриваемым ими аналогичным дeлам. Прелиминарные заключения, таким образом, так же как и все иные, «обычные» акты толкования Суда, имеют не частный, точнее, индивидуальный, а нормативный правовой характер.

Однако, говоря об этом, равно как и о связанности национальных судов прелиминарными заключениями Европейского Суда, следует иметь в виду, что эта связанность Суда следовать собственным решениям обладает не абсолютным, а относительным характером.

Конкретное проявление это находит, в частности, в том, что согласно правовой позиций Европейского Суда национальный суд, не удовлетворившись одним прелиминарным заключением и «имея для этого определенные основания» в виде дополнительных фактов при рассмотрении конкретного дела и проч., может вновь обратиться к Суду, «если он это сочтет необходимым»⁸¹.

Разумеется, повторное обращение по одному и тому же вопросу не может быть произвольным, оно должно иметь весомые основания. Национальный суд, будучи в соответствии с европейским законодательством довольно жестко связанным положениями, содержащимися в прелиминарных заключениях, «не может их не учитывать при рассмотрении того или иного конкретного дела», а тем более «сознательно их игнорировать»⁸².

Поэтому решение национального суда не следовать первому прелиминарному заключению, а «искать» у Европейского Суда другое заключение по искомому вопросу – это не механический, тем более не произвольный шаг, а, как правило, весьма продуманное, базирующееся на новой аргументации и информации действие.

С одной стороны, реализуя свое право на повторное обращение в исключительных случаях к Европейскому Суду по поводу прелиминарного заключения, национальные суды учитывают тот факт, что Суд «не связан жестко своими прежними решениями», в том числе решениями, касающимися первых прелиминарных заключений, и что он «может при необходимости модифицировать их»⁸³. С другой стороны, национальные суды исходят из того, что «при любом раскладе сил», т. е. при любом содержании прелиминарного заключения, окончательное решение по конкретному делу остается за ними⁸⁴.

Таким образом, рассматривая прелиминарные заключения Европейского Суда справедливости в качестве акта, обладающего прецедентным характером, следует иметь в виду, что данная форма прецедента, равно как и другие его формы, порождаемые Судом, в значительной мере отличается от «классического» прецедента, существующего в системе общего права и содержащего в отличие от них не относительные по своей связующей юридической силе, а скорее абсолютные, императивные нормы и принципы.

Глава II. Источники первичного права Европейского Союза

§ 1. Понятие, виды и особенности источников первичного права

1. Среди разнообразных источников правовой системы Европейского союза центральное место занимают источники первичного права. Они составляют основу, базис данной правовой системы. Будучи основополагающими актами в правовой системе Евросоюза, источники первичного права разрабатываются и принимаются совместно государствами-членами. В силу этого по своей форме и изначальной природе они являются международно-правовыми актами.

В отечественной и зарубежной литературе нет единого мнения по вопросу о видах первичных источников права Европейского союза.

Ибо в одних случаях к источникам первичного права Евросоюза авторы относят «все учредительные договоры об образовании сообществ, обычное право и общеправовые принципы»⁸⁵.

В других случаях к данной категории источников права Евросоюза, кроме учредительных договоров, причисляются все договоры, вносящие в них изменения и дополнения «со всеми положениями, протоколами, декларациями и иными сопровождающими их документами», а также правовые обычаи, традиции, «общие принципы, признаваемые и провозглашаемые в конституциях государств – членов Евросоюза», и правовые доктрины, суть которых видится в том, что «нормы права сообществ содержатся не только в учредительных договорах и других правовых актах, но и в неписаном праве, последовательно отражаются в решениях и заключениях суда Европейских сообществ»⁸⁶.

В третьих случаях круг источников права Европейского союза ограничивается в основном перечнем учредительных актов и договоров, вносящих в них изменения и дополнения⁸⁷.

Существуют и другие, в определенной мере отличающиеся друг от друга представления о видах источников, которые следует отнести к источникам, или формам, первичного права, равно как и представления об их классификации.

Предлагается, в частности, рассматривать в качестве источников основного первичного права Евросоюза «в первую очередь его учредительные документы (договоры)», такие как Договор об учреждении Европейского объединения угля и стали (1951 г.), Договор об учреждении Европейского экономического сообщества (1957 г.), Договор о создании Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом), Договор о Европейском союзе (1992 г.) и др.

Наряду с источниками основного первичного права некоторые исследователи выделяют также источники дополнительного первичного права. К их числу относят акты, посредством которых вносятся изменения или дополнения в основные источники первичного права. Это, в частности, так называемые ревизионные договоры, с помощью которых вносятся поправки в Договор о Европейском союзе и другие учредительные договоры; договоры о присоединении, на основании которых в Евросоюз принимаются новые государства-члены; протоколы, прилагаемые к ревизионным договорам и договорам о присоединении; и др.⁸⁸

Наличие разнообразных точек зрения и подходов к рассмотрению источников первичного права, изучение их в сравнении и сопоставлении с другими источниками европейского права представляется вполне естественным и понятным, имея в виду их сложность, многогранность, а нередко и внутреннюю противоречивость.

Однако дело заключается не в их множественности и разнообразии, а в том, чем руководствовались исследователи при отнесении тех или иных источников к первичному праву, какие критерии при этом использовали.

Анализируя различные подходы к рассмотрению структуры и других сторон первичного права, нетрудно заметить, поскольку это вполне очевидно: при всем их разнообразии авторы в прямой или косвенной форме в сравнительном плане выражают единодушие в том, что первичное право Евросоюза – это своего рода аналог национального конституционного права, а учредительные договоры – аналог национальной Конституции⁸⁹.

В юридической литературе по этому поводу верно констатируется, что «деление европейского права на образующие его сегменты в значительной мере предопределено природой его источников»; «особая значимость учредительных актов для создания и функционирования сообществ и Союза послужила основанием для их квалификации в качестве актов конституционного значения»⁹⁰, на основании которых издаются и применяются различные законодательные акты, формирующие вторичное право.

Исходя из предположения о том, что учредительные договорные акты, по сути, своего рода совокупная европейская конституция – предтеча обсуждаемой в рамках Евросоюза единой наднациональной конституции, а образуемое на их основе первичное право является довольно близким аналогом конституционного права, как представляется, и следует решать все вопросы, касающиеся классификации по юридической силе источников его первичного права в частности.

В соответствии с данным подходом несомненным является то, что систему источников первичного права составляют учредительные договорные акты Европейских сообществ и Евросоюза в целом – основная подсистема источников первичного права и составная часть их общей системы. Это – с одной стороны. А с другой – в общую систему источников первичного права входят все иные договорные акты, с помощью которых вносятся изменения и дополнения в учредительные договоры, а также все сопутствующие принятию и развитию учредительных договоров документы в виде протоколов, деклараций и иных приложений, развивающих и поясняющих те или иные положения, которые содержатся в договорных актах⁹¹. Они образуют вторую, зависимую от первой, подсистему источников первичного права – часть общей системы источников этого права.

Что же касается всех иных источников права Евросоюза, таких, в частности, как правовой обычай, традиция, судебный прецедент, международные договоры Европейских сообществ с третьими странами, т. е. с государствами, не являющимися членами Европейского союза, равно как и иные правовые акты, которые при всей их важности и социальной значимости не могут рассматриваться в качестве базовых, «конституционных» актов, то их, сoгласно элементарной логике, следует отнести к разряду источников вторичного права Евросоюза⁹². Они целиком зависят от источников первичного права: на их основе и в соответствии с ними возникают, развиваются и применяются.

2. Обладание высшей юридической силой в системе источников права Евросоюза – главная, но далеко не единственная отличительная черта источников первичного права, которая выделяет их среди всех иных источников.

Например, в числе отличительных особенностей учредительных договоров как источников первичного права следует указать на то, что, будучи по своей природе и характеру международными правовыми актами, они имеют непосредственной целью и направленностью формирование и регулирование внутриинституциональных (в рамках Европейских сообществ и Евросоюза в целом) отношений.

Если «по способу выработки, заключения и введения в действие» учредительные договоры, как отмечают отечественные исследователи, воспроизводят соответствующий порядок и процедуры, обычно принятые при заключении международных договоров и соглашений, и в этом смысле данные акты «напоминают обычный международный договор», то по своей направленности и кругу субъектов, которым адресуются содержащиеся в этих актах предписания с точки зрения их содержания и значимости, «они во многом близки к такому юридическому источнику национального права, как конституция»⁹³.

Оценивая юридическую природу учредительных договорных актов, западные авторы подчеркивают «более чем классический характер такого рода международных договоров, устанавливающих взаимные обязательства между высокими Договаривающимися Сторонами»⁹⁴.

Не в последнюю очередь «более чем классический характер» этих актов усматривается в том, что, будучи международными правовыми актами, они тем не менее: а) «создают квазигосударственные органы (институты), независимые от национальных государственных властей», наделенные «суверенными правами» в области законодательной, административной и судебной деятельности, которые передаются им от государств – членов Евросоюза; б) «закладывают основные принципы», в соответствии с которыми функционируют эти квазигосударственные институты⁹⁵.

Более того, учредительные договоры как источники первичного права устанавливают особый правовой порядок (specific legal order) в Европейских сообществах и в Европейском союзе в целом, а также создают конституционно-правовые основы их существования и функционирования.

Еще в начале 1960-х гг., касаясь данного вопроса, Европейский Суд справедливости констатировал, что учредительные договоры создают «новый правовой порядок в сфере международных отношений», который служит каждому государству – члену Европейского сообщества, «добровольно ограничившему в некоторых сферах свои суверенные права». Субъектами этого правопорядка являются не только сами государства – члены этого Сообщества (Сообществ), но и их граждане, на которых возлагаются определенные обязанности, ассоциирующиеся с их «общеевропейским» гражданством, и которым вместе с тем предоставляются определенные, составляющие часть их юридического статуса права⁹⁶.

Несколько позднее (в 1964 г.), возвращаясь к вопросу об «особом правовом порядке» в Европейских сообществах, заложенном учредительными договорными актами, Суд подтвердил свою прежнюю позицию относительно уникальности, самостоятельности и самодостаточности данного правопорядка⁹⁷ и пояснил следующее. Этот особый правопорядок проявился прежде всего в создании такого Сообщества, которое «не ограничено никакими сроками своего существования», «имеет собственное лицо, свою правоспособность и право представительствовать на международной арене», а главное – имеет «реальную власть, возникшую в результате добровольного ограничения своего суверенитета» государствами – членами Европейского сообщества в некоторых областях и передачи ими соответствующих полномочий наднациональным институтам, приобретшим право «принимать общеобязательные акты как для самих государств, так и для их граждан»⁹⁸.

Разумеется, этот «особый правовой порядок» не сразу складывался и не сразу, даже после ряда судебных решений на общеевропейском уровне в его поддержку, утверждался. Потребовались годы, замечают по этому поводу авторы, занимающиеся изучением данного вопроса, «пока все национальные суды и трибуналы не признали правопорядок, созданный европейскими учредительными договорами, особым, самостоятельным правовым порядком»⁹⁹. И это несмотря на то, что некоторые из них, такие, например, как Высший административный суд Германии, немедленно высказались в поддержку идеи о том, что право Европейских сообществ создает «отдельный правовой порядок, основные положения которого не относятся ни к международному праву, ни к национальному праву государств – членов данных Сообществ»¹⁰⁰.

Устанавливая особый правовой порядок в Европе, учредительные договорные акты как остов не только первичного, но и всего остального европейского права, закладывают одновременно конституционно-правовые основы процесса формирования и развития структурных элементов европейских сообществ – различных наднациональных институтов, их властных полномочий, основных целей их создания и стоящих перед ними задач, характера взаимоотношений их между собой и с соответствующими органами образующих Европейские сообщества национальных государств¹⁰¹.

Кроме того, в учредительных договорных актах формулируются и закрепляются основные принципы взаимоотношений общеевропейского права, точнее, права Евросоюза, наднационального по своему характеру права, с национальным, а также с международным правом, наднационального европейского правопорядка с национальным и международным правопорядком.

Иными словами, несмотря на то, что учредительные договорные акты в некоторых случаях лишь весьма условно приравниваются к национальным конституционным актам¹⁰², тем не менее в рамках правовой системы Евросоюза, устанавливая и закрепляя ее основные, фундаментальные положения и характеристики, они по своей сути и значению выполняют полноценную конституционную роль.

Выполнению данной миссии вовсе не препятствует то обстоятельство, что, обладая одинаковой юридической силой, каждый учредительный договор – Парижский договор об учреждении Европейского объединения угля и стали 1951 г. и два римских договора – о Европейском экономическом сообществе и о Евратоме 1957 г. – имеет свою особую сферу приложения, преследует конкретные цели и регулирует круг определенных общественных отношений.

В научной и учебной литературе верно подмечается, что Договор о ЕОУС, как и Договор о Евратоме, о чем свидетельствуют их названия, были нацелены «на конкретные, узкие сферы интеграции, особый характер которых требовал отдельного урегулирования». В то же время Договор, учреждающий Европейское экономическое сообщество, в отличие от них, охватывал практически всю экономическую сферу и сферу политики¹⁰³.

Характеризуя последний Договор и определяя его место и роль в системе первичного права, исследователи не без оснований называют его «не только самым крупным по объему (свыше 300 статей плюс 2 приложения из 35 протоколов), но и важнейшим по значению источником первичного права Европейского союза в целом¹⁰⁴. Этот Договор, подчеркивают авторы, является «основным международно-правовым актом в системе европейского права», создающим «уникальный во многих отношениях правовой режим в Европейском регионе»¹⁰⁵.

В середине 1980-х гг. Европейский Суд справедливости, придавая огромное значение рассматриваемому Договору, признал его своеобразной конституционной хартией. В начале 1990-х гг. Суд закрепил свою оценку данного Договора, который «хотя и заключен в форме международного договора, тем не менее составляет конституционную хартию Сообщества, основанного на господстве права». При этом, констатировал Суд, «существенными характеристиками правопорядка Сообщества, которые таким образом были установлены, явились, в частности, его примат над правом государств-членов и прямое действие целого ряда положений, которые применяются к их гражданам и к самим государствам-членам»¹⁰⁶.

Выделение Договора, учреждающего Европейское экономическое сообщество, среди других учредительных договорных аспектов по вполне объективным показателям отнюдь не уменьшает роли и значения этих актов, а лишь подчеркивает одну из особенностей первичного права в общей системе европейского права, суть которой состоит в том, что формирующие его учредительные договоры, будучи равными между собой юридически, отнюдь не являются таковыми фактически.

Ведущее положение среди них в этом отношении всегда последовательно занимал и занимает Договор об учреждении Европейского экономического сообщества (сейчас – Европейского сообщества). Правда, после образования Европейского союза в 1992 г. в качестве главного учредительного Договора в силу его не только экономической, но и социально-политической значимости в юридической литературе наряду с Договором об учреждении Европейского сообщества стали выделять Договор о Европейском союзе (Маастрихтский договор)¹⁰⁷. Однако это никак не отразилось на представлении о фактическом статусе Договора о Европейском сообществе как ведущего учредительного Договора.

3. Рассматривая источники первичного права с разных сторон, нетрудно заметить, что наряду с обладанием высшей юридической силой, конституционным характером по отношению ко всем источникам права Европейского союза и фактически дифференцированным характером по отношению друг к другу, они обладают и другими особенностями.

В их числе можно выделить, в частности, такую особенность источников первичного права, как прямое действие по отношению к национальному праву и правопорядку.

Согласно правовой доктрине и заключениям Европейского Суда справедливости целый ряд положений, содержащихся в учредительных договорных актах, имеет прямое действие как в отношении различных внутригосударственных органов, так и в отношении юридических и физических лиц. В особенности это касается прав и свобод граждан, а также непосредственно связанных с ними положений договоров, в отношении которых Суд неоднократно подчеркивал, что они могут быть реализованы без дополнительного принятия каких-либо других законодательных актов, в судебном порядке и что национальные суды обязаны уважительно относиться к общеевропейскому законодательству.

Однако, говоря о прямом действии источников первичного права, следует заметить, что доктрина так называемого прямого эффекта¹⁰⁸, которой руководствуются судебные органы в процессе применения общеевропейского законодательства, и сложившаяся судебная практика исходят из того, что не все положения учредительных договоров могут непосредственно применяться национальными судами¹⁰⁹.

Прямому применению подлежат только те положения учредительных правовых актов, которые:

а) отличаются своей «четкостью и конкретностью»;

б) имеют «ярко выраженный характер»;

в) «не нуждаются для своего применения в каких-либо дополнительных мерах» (актах) со стороны национальных и наднациональных властей;

г) не оставляют для национальных, так же как и для наднациональных властей, применяющих те или иные положения учредительных договоров, «каких-либо существенных альтернатив или усмотрений (discretion)»¹¹⁰.

Устанавливая подобного рода требования к подлежащим прямому применению положениям учредительных договоров, правовая доктрина прямого эффекта и соответствующая судебная практика, с одной стороны, полностью исключают возможность прямого действия таких весьма абстрактных юридических феноменов, как нормы-цели, нормы – общие установки или нормы-задачи, а с другой – признают в качестве подлежащих прямому применению ряд содержащихся в учредительных правовых актах статей¹¹¹.

Речь идет, в частности, о таких довольно четко сформулированных и не допускающих никаких двусмысленностей в понимании и толковании статьях Договора, учреждающего Европейское сообщество, как ст. 39 (в первоначальной редакции – ст. 48), согласно которой «свободное передвижение трудящихся внутри Сообщества гарантируется» и «предполагает упразднение любой дискриминации по признаку гражданства трудящихся государств-членов в том, что касается найма, вознаграждения и других условий труда и занятости»; ст. 56 (бывшая ст. 73-В), в соответствии с которой «запрещаются все ограничения на движение капитала между государствами-членами и третьими странами, осуществляемые в рамках положений, установленных в настоящей главе» (т. е. в гл. 4 Договора под названием «Капиталы и платежи»).

При характеристике источников первичного права, кроме отмеченных их особенностей, следует указать на то, что в отличие от других источников права Евросоюза, и прежде всего законодательных актов, развитие которых осуществляется в соответствии с принципом приоритетности более позднего акта по отношению к ранее принятому, эволюция учредительных договоров совершается по иным стандартам. А именно – не путем замены одного устаревшего договорного акта другим, обновленным актом, а с помощью внесения в учредительные договоры отвечающих духу времени изменений, поправок и дополнений, а также путем интерпретационной деятельности Суда.

Объективности ради следует заметить, что в процессе развития первичного права предпринимались попытки полной замены одного учредительного договора другим, новым договором. Например, в феврале 1984 г. такое предложение (о замене Римского договора новым Договором о Европейском союзе) было поддержано даже Европейским парламентом, но оно не получило одобрения со стороны ряда государств – членов Европейского сообщества и, таким образом, не было реализовано¹¹².

Необходимость внесения изменений и дополнений в учредительные Договоры, как и в любые иные правовые акты, возникает всегда по мере развития общественных отношений и появления новых жизненных обстоятельств, требующих соответствующих корректив. Однако это происходит зачастую далеко не в одинаковых условиях, с проявлением разной степени новизны и радикализма вносимых изменений и дополнений, с соблюдением разных требований к вносимым поправкам, а также соответствующих процедур.

Применительно к учредительным договорным актам правовым основанием для их пересмотра – внесения тех или иных поправок и дополнений – служит ст. 48 Договора о Европейском союзе, в соответствии с которой «правительство любого государства-члена или Комиссия могут представлять Совету предложения об изменении договоров, на которых основан Союз». И далее в процедурном плане: «Если Совет, после консультаций с Европейским парламентом и, если это необходимо – с Комиссией, дает заключение о необходимости созыва конференции представителей правительств государств-членов, то такая конференция созывается председателем Совета с целью определения, при общем согласии, поправок, которые должны быть сделаны к этим Договорам».

Принятые поправки вступают в силу после ратификации всеми государствами-членами «в соответствии с их конституционными процедурами».

Данный порядок внесения поправок и изменений в учредительные договоры, в котором задействованы практически все законодательные и исполнительные органы Евросоюза, является общепринятым, стандартным.

Однако существует также упрощенная процедура пересмотра некоторых статей учредительных актов. Имеется в виду, например, такая процедура, при которой допускается возможность внесения изменений в Договор лишь по решению Совета без участия в этом процессе других органов Евросоюза и без последующей ратификации внесенных изменений государствами – членами Сообщества. Этот порядок используется, в частности, при решении таких вопросов, которые касаются количественного состава тех или иных наднациональных органов.

Упрощенная процедура внесения изменений в учредительные Договоры используется и в некоторых других случаях¹¹³. Помимо внесения изменений в учредительные договорные акты как способа их совершенствования, огромную роль в этом процессе играет Европейский Суд справедливости, который обеспечивает согласно ст. 220 Договора о Европейском сообществе «применение права Сообщества посредством единообразного толкования и применения настоящего Договора».