Текст книги "Крест Шарлотты"

Он повесил трубку. И ты, Брут?

От осознания того, что ее бросили абсолютно все, она снова заплакала.

– Блин, я его обыскалась, а он к тетке под бочок пристроился и дрыхнет!

Инта вошла в комнату и склонилась над сыном.

– Не забирай, – попросила Лига, – пусть спит. Он такой плюшевый.

– Ага, плюшевый, пока спит. А проснется, сразу поймешь, что такое фунт лиха. Ладно, пусть досыпает. Пошли, я тебе расскажу про наши дела. Ты ревела, что ли? По мужу скучаешь?

– Да. Знаешь, мы с ним…

– Ни разу не расставались? Да фигня! Поскучает – крепче любить будет!

Неужели? Это она из своего опыта? Лиге вдруг захотелось сказать сестре что-нибудь обидное и резкое, но Инта уже тащила ее за собой:

– Пошли, у меня для тебя есть предложение.

На кухне она быстро поставила перед сестрой чашку, налила кофе и села напротив. Ее темные глаза горели азартом и вдохновением.

– Для тебя есть работа! – объявила она.

– Что?

Лига, не успев сделать ни глотка, отставила чашку.

– Смотри, расклад такой. Мне здесь работы не найти. Ни образования, ни связей, короче, дело тухлое.

– А у меня что, есть связи?

– К черту связи! У тебя есть кое-что получше! Ты сколько языков знаешь?

– Английский. Немецкий.

– Латышский и русский. Итого четыре! Ты полиглот!

Лига ничего не поняла.

– И что?

– В наш отель, который находится прямо в Межотненском дворце, нужен старший администратор со знанием языков. Предыдущая ушла в декрет, к тому же она знала только английский.

– Так. Идея мне понятна. Она блестящая, но она все равно бредовая. Я приехала на месяц. У меня российский паспорт. Какой дурак меня возьмет?

– Возьмут. Сезон начинается, а у них из персонала европейского уровня полтора землекопа. Даже на месяц. Ты их просто спасешь!

– Кто тебе сказал?

– Мартин Сирмайс. Это… он там работает, короче.

– Кем?

– Менеджером.

– И что это значит? Что он решает?

– Все! Он сам мне предложил с тобой поговорить.

– Бред какой-то! Я совершенно не собиралась! Давай лучше буду с мальчишками сидеть!

– Ну, во-первых, ничуть не лучше, и ты скоро в этом убедишься, а во-вторых, просто чудо, что человек понадобился им именно сейчас! Это же шанс спасти ситуацию! Или ты хочешь, чтобы мы с голоду подохли?

– Не мели чепухи!

– Лигушка, милая, подумай. Всего один месяц. С тебя не убудет, а я за это время или работу найду, или мужа верну.

– Как? Ты же с детьми будешь сидеть!

– С ребятами днем будет сидеть Айя. Это внучка нашего соседа. Я уже договорилась.

– А чем платить будешь?

– Из твоей большой зарплаты!

– Отлично! Ты уже все решила без меня!

– Я просто не вижу других вариантов. Их вообще нет!

Инта обошла стол и обняла ее.

– Ну, пожалуйста, выручи меня. Ты же моя сестра!

Лига понимала, что ею в очередной раз манипулируют. Но что поделать!

Остановка по требованию

В три часа дня она стояла у входа в Межотненский дворец. Он был хорош. Исторический памятник, музей и отель в одном флаконе. Не так давно восстановили и отреставрировали.

Оглядев прекрасное здание, Лига сразу вспомнила восторг, который испытала, когда впервые увидела эту красоту. Она с теткой не раз гуляла в парке, однако внутри дворца не была никогда. Странно, но она почти ничего о нем не знала, кроме того что строили его в самом конце восемнадцатого века по эскизам знаменитого архитектора Кваренги. Наверное, десятилетнему ребенку было совсем неинтересно, что за дворец такой. Антон что-то говорил про Бирона. Его, что ли, дворец? Красив! В лучших классических традициях! Бело-желтый, с колоннами, портиками! Весь какой-то питерский!

Лига засмотрелась и не заметила, как к ней подошел какой-то человек и остановился напротив, ожидая, когда она обратит на него внимание. Она наконец обратила и от неожиданности покраснела. Что этому красавцу от нее надо? Хотя, наверное, это тот самый Мартин Сирмайс, знакомый сестры. Она заставила себя улыбнуться.

– Здравствуйте, Мартин. Я – Лига, сестра Инты, – быстро произнесла она по-латышски.

– Здравствуйте. Я – Андрис, брат Алекса.

Лига растерялась окончательно:

– А кто такой Алекс?

– А кто такая Инта?

Мужчина посмотрел в ее потерянное лицо и неожиданно рассмеялся, негромко и необидно.

– Простите меня, глупо было шутить. Я не Мартин. Андрис Вайс, начальник охраны.

Господи! Вот дура!

– Я могу вам помочь?

– Можете, наверное. – Лига с трудом заставила себя принять светский вид. – Мне нужно найти менеджера Мартина Сирмайса.

– Я вас провожу.

Он пошел вперед. У него была очень прямая спина. Вайс – его фамилия? Откуда она ее знает? Что-то знакомое с детства. Точно. Йоганн Вайс – советский разведчик из очень хорошего фильма о войне. Странно, но этот Вайс чем-то похож на того. Вернее, на актера Любшина, сыгравшего в фильме. Волосы, походка, глаза. Особенно глаза! Лига шла за Вайсом, тоже стараясь держаться прямо и с достоинством, как положено уверенному в себе человеку.

– Сирмайса вы найдете на ресепшен, – сказал этот Вайс и, слегка поклонившись, тут же ушел.

Она почувствовала что-то похожее на сожаление. С чего бы это?

– Вы Лига?

Еще одного потрясения она не ожидала. Менеджер Мартин оказался настоящим добрым молодцем из русской сказки. Богатырский рост, косая сажень в плечах, румянец во всю щеку и голубые глаза в пушистых ресницах. Венчал все это великолепие блондинистый кучерявый чуб. «Кудри вьются у лица, люблю Ваню молодца», – неожиданно всплыло в памяти. Боже ты мой, где они таких набрали?

– Инта говорила, вы в университете преподаете? – чуть наклонившись к ней и сверкнув зубами, спросил красавчик.

– Вроде того, – почему-то ответила Лига.

Что за «вроде того»? Почему «вроде того»? На лице Мартина мелькнуло недоумение.

– То есть я хотела сказать, что да, преподаю. Английский. Немецкий разговорный тоже хорошо. Русский. Ну… латышский, конечно.

И Лига почему-то добавила:

– Извините.

За что она извиняется? За то, что знает еще и латышский? Ну не дура ли?

– А с переводом у вас как?

«Так и сяк», – чуть было не ляпнула она, но вовремя одумалась.

– У меня была практика. В Питере экскурсоводом работала несколько лет.

Мартин, казалось, был удовлетворен.

– Если вы согласны, то можно приступать к работе с завтрашнего дня. Зарплата у нас, к сожалению, не так велика, как хотелось бы. Но когда проходят свадьбы или крупные корпоративы…

– А на корпоративах мне что надо делать? – испугалась она.

Не массовиком ли затейником ее нанимают?

– Да ничего особенного. Администратор в основном в отеле находится, но при большой загруженности помогает с гостями мероприятий.

– Поняла.

– Пойдемте, покажу ваше хозяйство и рабочее место. По пути все обсудим.

Отель расположился на третьем этаже и оказался небольшим и уютным.

– Работа администратора не слишком сложная, но ответственная, – наставлял ее новый начальник.

Они заглянули в номера, посмотрели документацию. Что-то Лига поняла, что-то не совсем, что-то не поняла вовсе и немного струхнула. А вдруг она не справится? Это все-таки совершенно другая профессия. На нее учиться надо.

В легком трансе от услышанного и увиденного она распрощалась с менеджером, который куда-то торопился, спустилась и увидела открытые двери, за которыми начинался… настоящий дворец! Перед ней раскинулась анфилада комнат, или, вернее сказать, покоев. Она увидела солидные гладкие колонны, блестящий желтоватый паркет и люстры на длинных цепях.

– Хотите посмотреть?

От негромкого вкрадчивого голоса она вздрогнула, словно у нее над ухом рявкнул медведь. Андрис Вайс стоял позади и смотрел, как она, вытянув шею, пытается заглянуть за дверь ближнего зала. И чего это он подкрадывается? Так и описаться со страху можно!

– Нет, не хочу! – почти крикнула она и бросилась прочь.

Спиной, шеей и головой она чувствовала, что он смотрит ей вслед. Поди думает, что тетка больная на всю голову. Орет, мечется! Кошмар просто!

Выскочив из дворца, Лига проскакала еще метров двадцать, но в конце концов, немного успокоившись, пошла медленнее. Вот что она за человек? Так и норовит опозориться везде, где можно и, уж конечно, где нельзя!

В растрепанных чувствах Лига приплелась домой, проклиная эту затею и ругая себя, что в очередной раз позволила собой манипулировать. Амеба и есть!

– Ну что, взяли? Как тебе Мартин? – спросила сестра, едва открыв дверь.

– Инта, я туда не пойду!

Лига уже достаточно накрутила себя и собралась сопротивляться до последнего.

– Да чего ты! Подумаешь, в отеле поработать! Ерундовое дело! Фигня война, главное – маневры!

Инта фыркнула и, облизнув ложку, которую держала в руке, преспокойно удалилась на кухню.

Не давая себе сникнуть, на боевом взводе Лига пошла следом. Еще минут двадцать она стойко держалась. Инте даже пришлось всплакнуть, вызывая в сестре жалось к бедным сироткам – племянникам. В конце концов младшая выбросила белый флаг и даже согласилась выпить за удачу на новом месте. Они открыли бутылку «Бехеровки», которую Инта обожала, и закусили пирогом с ревенем.

Инта быстренько проглотила свой кусок и навалилась на сестру с расспросами. От нетерпения она вся искрутилась и постоянно вскакивала, мечась по маленькой кухне, как зверек. Хорек ты мой бесноватый, вяло подумала Лига. Она чувствовала себя измученной. Даже не измученной, а измочаленной! Казалось бы, что, собственно, произошло? Ну сходила, ну поговорила. Все ведь получилось. Она жевала пирог и думала о своей патологической трусости, а еще об Антоне. Звонка от него она безуспешно ждала все утро и уже почти весь день. А может, он звонил, просто за хлопотами и переживаниями она не услышала? Телефон остался в сумке. Надо сбегать в комнату и посмотреть. Она было подхватилась, но Инта стукнула ее по плечу:

– Ты что, уснула, сестричка? Я в десятый раз спрашиваю: что тебе сказал Мартин?

Лига внезапно обозлилась:

– Да что ты пристала со своим Мартином! Кто он вообще такой, чтобы ты так бесновалась?

– Я? Бесновалась?

– Да ты ж мечешься, как… как… как леопард в клетке!

Хорьком она сестру все же побоялась назвать. Тут ей за Мишкой не угнаться.

– Я? Мечусь?

– Да у меня уже в глазах рябит! Ты что, роман успела завести?

Про роман она придумала только что и удивилась. Неужели в самом деле?

– Я? Роман?

– Чего ты заладила? Я! Я!

От усталости и недовольства собой Лига разозлилась еще больше.

– Ты меня послала на работу устраиваться, а сама только про любовника! Что Мартин? Да ничего! Он мне вообще не понравился! Какой-то лубочный! Как из сказки про Балду!

– Какую еще балду?

– Да не какую, а какого! Про Балду и его работника попа! То есть наоборот!

Обычно, когда они ссорились, Инта выходила из себя первой и сразу начинала громко орать, чтобы не дать сестре шанса взять над ней верх. Но тут она внезапно улыбнулась, уселась на свое место и заявила:

– Он мне не любовник, но я собираюсь стать его любовницей.

– Чего? – не поняла Лига.

Инта разлила «Бехеровку», выпила свою рюмку и запихала в рот очередной кусок пирога.

– У меня есть план. Чтобы вернуть Эдгарса, я должна сделать три вещи.

– Какие же?

– Во-первых, радикально сменить имидж, чтобы предстать перед ним обновленной и прекрасной. Потом – заставить его меня ревновать. Ревность – сильнейший мотиватор! Мужики – ужасные собственники! Когда он увидит, что на его место есть достойные претенденты, сразу очухается! Мол, такая корова нужна самому! Вот для чего нужен Мартин. Как только муженек увидит меня с ним, такую сексапильную и очаровательную, сразу домой запросится! Догоняешь?

– Не-а. Ты где это вычитала? В глянцевом журнале?

– Не важно. Главное, проверено многократно!

– На ком? На кроликах?

– Слушай, хватит умничать! Ты-то что об этом знаешь?

– Слава богу, ничего! Но и так понятно, что все это ерунда. Макияж смоется, ревность пройдет, а проблемы останутся. И не просто, а будут расти в геометрической прогрессии. Ты же ему каждую минуту будешь напоминать о том, как он тебя унизил.

– Не буду!

– Даже если не будешь, в чем я сильно сомневаюсь, все равно забыть не сможешь. Помнишь, в восьмом классе я уронила твою коробочку с тенями для глаз и она разбилась?

– Конечно! Я ее только начала, а ты все тени испортила! До сих пор тебя, между прочим, не простила! Такие отличные тени были!

– Вот-вот! А это были всего лишь тени за двести рублей!

– Фигня! То тени, а то муж!

– Не вижу особой разницы! Дело вовсе не в них, а в тебе! Ты не умеешь прощать и мириться.

– Да, тут мне с тобой не сравниться! Ты как раз только и делаешь, что прощаешь и со всеми миришься! Думаешь, это лучше? Тебе плюй в глаза, все божья роса!

От того, что Инта была права, Лига обиделась.

– При чем тут я? Чего ты валишь с больной головы на здоровую? Я живу, как умею. Ни с кем не ссорюсь, никого не обижаю.

И мстительно добавила:

– И с Антоном у нас все отлично!

Лига тут же подумала: Инта сейчас ухватится за эту тему и начнет доказывать, что их с Антоном брак – сплошное не то! Она даже сжалась, предвкушая наезд, но сестра неожиданно примирительно сказала:

– Да ладно, чего ты? Давай еще по одной?

Незаметно для себя они почти опустошили бутылку и прикончили пирог. Спор решили не продолжать. Какой в этом прок? Они просто очень разные люди, даром что двойняшки!

Несколько раз Лига порывалась сходить за телефоном, чтобы проверить, не было ли звонка от мужа, но почему-то продолжала сидеть за столом.

– А третья вещь? – неожиданно вспомнив, спросила она.

– Какая?

Инта вытаращила не совсем трезвые очи.

– Ну, ты сказала, что должна сделать три вещи, чтобы вернуть Эглитиса. И что третье? Неужели стать миллионершей?

Сестра вздохнула:

– Да нет. Третье – полюбить себя.

– Что?

Лиге стало вдруг так смешно, что она чуть не подавилась.

– По… любить… самое… себя…

Инта захохотала и так зашлась, что из глаз потекли слезы. От их гомерического смеха на шатком столике начала дребезжать посуда, а в серванте звякнули рюмки. Даже чайник присоединился к общему веселью и радостно засвистел.

– Тише, мальчишек разбудим!

– Да некого будить! Их Айя забрала. Ну, которая внучка дяди Петериса. Пошли на реку.

– А ты не боишься отпускать их с чужим человеком?

– Да они ее лучше, чем меня, слушаются! – беспечно махнула рукой мамаша, снимая с плиты чайник.

Лига хотела поспорить с сестрой, но сил не было, да и «Бехеровка» закончилась вместе с ними. Зато они с Интой, кажется, напились.

– Купи кипу пик, – попробовала сказать Лига. Так она делала всегда, когда хотела проверить степень собственной адекватности. Мишка научил.

Получилось что-то вроде «пупики пупик». Ничего, завтра получится лучше! Она молча встала и побрела в свою временную обитель. Легла, не раздеваясь, посмотрела на экран телефона и подумала, что все не так плохо, как кажется. Только вот Антон снова не позвонил. Двадцать два пропущенных от Мишки Абрамсона, и все. Поразмыслив, она решила, что не будет звонить ни тому, ни другому.

Потому что все мужики сволочи!

На этой здравой мысли Лига заснула.

За поворотом

Она проснулась почти сразу, как легла. Так, во всяком случае, ей показалось. В голове стоял перезвон. Откуда колокола?

Колокольный перезвон доносился из сотового. Мишка!

– Белка, ты чего, сурок бесхвостый, не отвечаешь? Я обзвонился весь! Вообще от рук отбилась, тетеря пучеглазая?

– Почему пучеглазая? – удивилась Лига.

– А ты в зеркало посмотри и поймешь!

Мишка довольно хихикнул. Он любил, когда люди реагировали на его зоологические обзывалки. Расспрашивали, любопытствовали.

Лига с трудом села на кровати и решила, что смотреться в зеркало не будет ни за что.

– Ну и чего ты мне не звонишь? Не спрашиваешь, как у меня дела?

– Я звонила, а ты меня отфутболил, – вяло возмутилась Лига.

– Ну… я тогда был не в форме…

– Ты что, новую девицу завел? – догадалась она.

– Тьфу, тьфу, тьфу! Типун тебе на язык! У меня на них идиосинкразия!

– Надолго? – ехидно поинтересовалась подружка.

– Как пойдет! Но пока ни-ни! Я просто говорить не мог. У меня в квартире менты этих горилл отмороженных повязали. Не мог же я при них!

– Каких горилл?

Господи, что происходит? Неужели Мишка вляпался во что-то еще?

– Да этих! Которые меня в подворотне отделали! Не врубаешься, что ли?

– А как они у тебя в квартире оказались? Ты что, их сам впустил?

– Рехнулась? Они дверь выломали, прикинь! Догадались, орангутанги нечесаные, что я дома отсиживаюсь, сначала тарабанили, звонили, а потом рассвирепели и как бабахнут!

– Боже! А ты?

– Я в туалете сидел! – чуть ли не с гордостью объявил Мишка. – Меня там заперли, чтобы не мешал. Они дверь вышибли, в комнату полезли, а там их уже дожидаются! Трах тибидох! Бац! Бац! И эти койоты паршивые раскололись! Кто нанимал, зачем и тэдэ, и тэпэ!

– А тебя из туалета выпустить не забыли? – невинно поинтересовалась Лига.

– Белка, ты что, змея очковая, издеваешься над близким другом?

Мишкин голос трагически дрогнул. Лига усмехнулась. Артист больших и малых академических театров! Ну как такого не любить?

– Мишка, я скучаю по тебе.

– Я тоже, трясогузка ты белобокая.

– Белобокая вроде сорока?

– А ты хочешь, чтобы я тебя сорокой назвал?

– Не хочу, Миш. Я домой хочу.

– Не терпится вернуться к дорогой Тонечке под бочок?

На этот раз она не стала огрызаться.

– Представляешь, не могу до него дозвониться.

– Почему? Деньги на телефоне кончились?

– Просто он недоступен. Телефон выключен.

– Ой, только не придумывай, что он утонул в ванне! Ему это не грозит! Тонечки не тонут! Они всегда сверху плавают!

– Да я ничего и не придумываю. Он просто не хочет со мной говорить, и все!

– Обиделся, что ли! Ах ты горе какое! Да и хрен с ним, вальдшнепом облезлым!

Голос Мишки зазвенел от ярости:

– А ты небось уже вся извелась от чувства вины? Конечно, вместо того чтобы тетешкаться с мальчиком Антошей, помчалась спасать сестру! На целый месяц бросила одного! Зайку бросила хозяйка!

– Мишка!

– Что?!

– Хватит разоряться. Я все понимаю. Обещаю, что сама звонить ему не буду.

– Ха! Ха! Ха!

– Не веришь? Клянусь… чем хочешь! Позвонит – отвечу, конечно!

– Через три дня! Обещай! Через три дня и то как бы нехотя!

– Так круто у меня не получится, наверное.

– А ты попробуй! Когда-то надо начинать! Обещай мне!

– Ну хорошо. Я постараюсь.

– Смотри. Я записал на диктофон. Если обманешь, подам в суд. Товарищеский.

Тут Лига спохватилась, что так и не узнала конец истории с бывшей женой. Мишка с удовольствием рассказал, что Звягинцев сдержал слово. Его ребята все сделали без шума и пыли. Отморозков приструнили, а бывшую жену напугали так, что она быстренько собралась и отправилась к маме в Тюменскую область.

– Я твоему полковнику через Мальцева передал большую человеческую благодарность. Не знаешь, он виски пьет?

– Не знаю, но не уверена, что это уместно.

– Всегда уместно. Я ж с ним пить не собираюсь, я просто подарю настоящий шотландский виски. Что скажешь?

– Это без меня, ладно, Миш?

– А ты чем в латышской деревне, собственно, заниматься собираешься?

Лига открыла рот, чтобы ответить, и тут с ужасом вспомнила, что сегодня у нее первый рабочий день в отеле Межотненского дворца. Она скосила глаза на будильник, который догадалась вчера поставить поближе, на стул. Ничего себе, уже семь! Выходит, она почти десять часов спьяну проспала?

– Мишка, все, не могу больше говорить! – завопила она в трубку.

– Диарея, что ли, настигла? – испугался лучший друг.

– Да! Я позвоню! Пока!

Она бросила телефон на кровать и помчалась приводить себя в порядок, если это, конечно, возможно после вчерашних возлияний. Душ в старом доме работал сутки через трое, но сегодня ей повезло. Торопливо просушивая волосы перед зеркалом, она вспомнила, как студенты искусствоведческого факультета к юбилею университета придумали забавный проект: изобразить всех преподавателей и особенно ректорат в образе известных исторических персон. Долго думали, кто на кого похож, искали портреты знаменитых людей. Потом наряжали препода в подходящую одежду, сажали в позу человека на картине и фотографировали.

Получилось весело и неожиданно интересно. Оказалось, что декан истфака поразительно похож на Столыпина, каким его изобразил Репин, заведующая отделом кадров безумно напоминает графиню Самойлову на портрете кисти Брюллова, а помощница ректора Верочка хороша сильнее, чем кружевница на картине Тропинина. Даже слесарь Вениамин, отсутствовавший в списке и случайно встретившийся авторам проекта в коридоре, идеально вписался в портрет великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского, написанный рукой Перова. Правда, сам Вениамин остался недоволен. «Какого-то неказистого мне подобрали! – возмутился он. – Я на Льва Толстого больше похож!»

До Лиги они добрались в последнюю очередь. Наверное, ее невзрачное лицо никакую знаменитость не напоминало. Только одна девочка долго разглядывала ее, а потом зазвала в мастерскую, где они организовали съемку, долго что-то делала с волосами, во что-то такое наряжала, пудрила лицо, потом посадила перед камерой и куда-то убежала. Лига осталась сидеть, не смея пошевелиться. Девочки не было довольно долго, а затем в мастерскую ввалилась целая толпа и замерла на пороге.

– Ну? – спросила девочка.

– Струйская… – выдохнула толпа.

Потом, когда Лига увидела фотографии, она и сама поразилась сходству. Как это может быть? Прекрасная Александра Струйская с портрета Рокотова и неприметная серенькая мышка Лига Белкина оказались похожи как две капли воды. Инта, и та была изумлена, когда увидела фото.

– Ничего себе! Вы с ней как близнецы, а мы с тобой будто вообще из разных пометов! Бывает же такое! А меня можно в кого-нибудь нарядить? Кажется, я очень похожа на Клеопатру.

Лига вспомнила, с какой завистью целых два семестра смотрели на нее все молодые преподавательницы универа. Да что преподавательницы! Стильные студентки с ее факультета, и те поглядывали с удивлением: неужели Лига Павловна на самом деле может быть такой? Нежной, загадочной, притягательной.

Она досушила волосы и еще раз посмотрела на себя в зеркало. А может, им всем тогда не показалось, она и в самом деле такая? Темные глаза посмотрели в глубь себя. Как узнать, какая она на самом деле?

Впрочем, некогда раздумывать. Ее уже ждут на новой работе.

Андрис Вайс просмотрел вчерашние записи с видеокамер. Так всегда начинался его рабочий день. Ничего подозрительного обнаружено не было. Это хорошо. Вот только дядя Петерис, который приходил проверять вытяжки, камины и печи, в этот раз ушел не в десять, как обычно, а почти в полночь. Андрис позвонил ночному дежурному. Тот признался, что старик пришел уже немного поддатый, ну и заснул после работы в каморке, где хранил свои инструменты. Хватились его не сразу, растолкали и выпроводили. Вот и все происшествие.

Заступая на дежурство, Андрис всегда обходил помещения дворца, несколько раз – само здание, те несколько построек, которые относились к дворцовому комплексу, и даже парк. Другие ребята предпочитали целый день пялиться в камеры и, как ни старался начальник заставить охранников почаще проводить «визуальный осмотр местности», выходили из дежурки редко. Лишь перед приходом командира или сдачей смены пробегали разок, да и то не везде.

Шагая по распускающемуся, волшебно благоухающему парку и внимательно осматривая территорию, Андрис в сотый раз удивлялся, что на свете есть люди, абсолютно невосприимчивые к красоте. Не равнодушные, нет, а именно невосприимчивые. Они видят и даже понимают ее ценность, но она их не цепляет. Ну да, дворцы, парки, картины – это красиво, ну и что? Так же они относятся и к женщинам. Красивая? Не то слово! С такой не стыдно хоть куда выйти! А дальше? Молиться на нее, что ли?

Он вспомнил свою мать в последние месяцы перед смертью. Рак выел ей все внутренности и сделал почти бестелесной. Напичканная обезболивающими, она лежала на кровати и смотрела перед собой, ждала смерти и думала только о ней. Ни о чем другом она думать просто не могла. Андрис сидел возле ее постели сутки напролет. Боялся, что стоит ему отлучиться и она уйдет навсегда. Он сидел и смотрел на ее неподвижное лицо, нежную, еще совсем молодую кожу, мягкие бледные губы, запавшие глаза с прозрачными веками, и мать казалась ему такой же прекрасной, какой он видел ее всегда. Он не замечал следов увядания и признаков приближающейся смерти. Он видел только красоту и очень боялся ее потерять.

Красота природы тоже не всегда очевидна. Поздней промозглой осенью все вокруг, кажется, только тоску нагоняет. Но и в этом есть своя, не всем видимая красота. А уж весной… Простая прогулка по парку, даже по служебной надобности – словно напиться чистой воды. Красота в чистом виде, и каждый день разная. Разве можно променять ее на душную дежурку?

Он завернул за угол и, уже подходя к главному зданию, заметил двух девушек. Они о чем-то разговаривали, стоя на дорожке, ведущей к круглому сооружению, похожему на основание для фонтана, устроенному перед фасадом дворца. Поговорив, они поцеловались и разошлись в разные стороны. В одной из них, той, что пошла к служебному входу, Вайс узнал вчерашнюю посетительницу. Как она представилась? Лига, сестра Инты? Значит, вторая, по-видимому, и есть Инта. Сестры, а совсем не похожи. Та, что Инта, вся такая крепкая, сбитая и, сразу видно, очень уверена в себе. Вон как шагает! Такой все нипочем! А та, что Лига, совсем другая. Ножки – прутики, ручки – веточки. И глаза! Еще вчера он заметил, что глаза у нее, как у оленя. Маленького печального оленя.

Он проводил глазами ту, что уходила прочь, и убедившись, что она покинула территорию комплекса, пошел следом за той, что зашла внутрь. Его предупредили, что в отеле появился новый администратор. Так это она и есть? Вчера он принял ее за подростка, а она, оказывается, преподаватель. Несколькими языками владеет. Надо же!

Ему очень хотелось на нее посмотреть, но вместо этого он прошел на свое рабочее место, проверил все камеры, заполнил отчетные формы и лишь потом глянул на тот квадратик экрана, в котором была видна стойка администратора. Новенькая была на месте. Вот записала что-то в журнале, вот подняла трубку телефона и с кем-то поговорила, улыбаясь, вот зачем-то пересчитала ключи от номеров, а потом вышла из-за стойки и пошла по коридору. Он вспомнил, как она отскочила от него, когда он предложил показать дворец, и сразу умчалась прочь. Смешная.

Оторвать взгляд от ее спины ему удалось с трудом. Он заставил себя переключиться и стал думать о том, достаточно ли дома еды, чтобы хватило двум прожорливым мальчишкам на целый день. Уходя, он забыл заглянуть в холодильник, поэтому мысленно перебрал все продукты на полках. Алексу, пожалуй, достаточно полной сковородки картошки и пачки сосисок. А вот Жоре, о прожорливости которого ходили легенды, миски с супом явно будет маловато.

Он думал о них как о мальчишках, хотя один был собакой. Жорку они с братом вытащили из помойки, когда Алексу было десять. За два года слюнявый щенок вырос в огромного и невозможно лохматого пса, которого они обожали и считали третьим полноправным членом семьи. Кроме повышенной лохматости, Жорка отличался ужасающим, не поддающимся никакой корректировке аппетитом и щенячьей добротой. Прокормить этого ласкового и нежного зверя было для Андриса настоящей головной болью. Вот и сейчас он сразу забеспокоился и решил, что через пару часов зайдет в ресторан – поинтересоваться насчет костей, которые остались после вчерашнего банкета.

Подумав об Алексе, он тут же набрал его номер. Телефон уже устал гудеть, а ответа не было. Спит, поросенок! А кто обещал утром развесить выстиранное белье? Машинка закончила стирать полчаса назад. Андрис набрал номер еще пару раз и в конце концов отказался от бесполезной затеи разбудить младшего брата. Ладно, посмотрим, кто кого.

В течение дня они с новенькой не столкнулись ни разу, но, глядя на экран, он успел разглядеть ее получше и даже составить приблизительный психологический портрет. Скорее по профессиональной привычке, чем из любопытства. Во всяком случае, ему хотелось так думать.

Итак, милая и скромная, при этом не притворяется, а такая и есть. Умненькая. Быстро ориентируется в пространстве и новых обязанностях. Довольно коммуникабельная. С людьми разговаривает хорошо и с гостями ведет себя правильно. Он наблюдал, как она регистрировала двух пожилых геев из Германии. Ничему не удивляясь, оформила номер и, выдавая ключи, улыбнулась так искренне, что хмурые немцы дружно осклабились в ответ. Андрис умел отличать настоящую улыбку от профессиональной. У новенькой она была самой натуральной, не «приклеенной». Хорошо она улыбается. Только темные глаза остаются печальными. Значит, есть о чем грустить. Или о ком. Кольца на руке нет. Может, в этом все дело?

Сутки дежурства прошли быстрее, чем обычно. Или ему просто показалось?

Для Лиги первое дежурство тянулось так долго, что она уже не чаяла дождаться, когда ее сменят. Наконец пришел седоватый мужчина, по виду бывший военный. Назвался почему-то господином Курмисом, без имени. По-латышски «курмис» значит «крот». Он в самом деле был немного на крота похож: остроносенький, пузатенький и важный, как в мультике про Дюймовочку.

Она почти выбежала из здания и рысцой помчалась домой. Душ и постель – вот все, о чем она мечтала. Домой, домой, домой!

Однако быстро добраться до кровати ей не удалось. Завернув за угол, она чуть не налетела на пожилую даму в инвалидной коляске, неторопливо катившуюся по дорожке. Лиге с трудом удалось затормозить, пришлось даже ухватиться за колесо и упереться пятками в землю. Коляска дрогнула, а дама даже глазом не моргнула.

– Боже, простите, пожалуйста!

От стыда Лига чуть не умерла на месте.

– Ерунда, – невозмутимо ответила дама. – Меня так просто не укокошить. Мы с моей подружкой-коляской крепкие.

Лига потрясла ногой, вытряхивая из туфли песок, и еще раз извинилась.

– Я вас не знаю. Вы тут гостите? – поинтересовалась дама.

– Не совсем. Работаю администратором в отеле. Правда, сегодня у меня всего лишь первое дежурство.

– А… тогда понятно, почему мы не знакомы.

Даме торопиться было, по-видимому, некуда, поэтому она с удовольствием продолжила беседу.

– Меня зовут Илзе Карловна. А вас?

Лига представилась и удивилась, что дама назвала свое отчество. В Латвии отчеств нет, а она, судя по имени, местная. Тогда почему?

– Вы удивлены, услышав мое имя? Но ведь вы русская. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Как вы догадались?

– У вас небольшой акцент в речи. Его легко определить. Русские привыкли называть старших по имени-отчеству. Разве не так?

– Так, – согласилась Лига, продолжая изумляться тому, что дама услышала в ее речи русский акцент.

Оба их с Интой родителя были наполовину русскими, поэтому двуязычие в доме стало нормой. Оба языка девочки считали родными и говорили по-латышски так же чисто, как по-русски. Может, у дамы уникальный слух и она слышит то, что не доступно другим?