Электронная библиотека » Елена Филон » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Только слушай"


  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 16:10


Автор книги: Елена Филон


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Кажется, даже лицо покраснело от ярости! Руки дрожали от злости. Меня разрывало на части! Так хотелось наброситься на самодовольного кретина и поломать каждую косточку в его звёздном теле, но разве не этого он хочет? Шоумен проклятый.

Я широко улыбнулась:

– Предлагаешь мне предать единственного друга и взамен получить с десяток фальшивых? Хотя… о чём это я? Разве такому, как ты, понять?

– Друга? – громко фыркнул Шейн, и на раздражённом выдохе на секунду отвёл глаза. – Это неодушевлённый предмет, которому проще простого найти замену… Слушай, принцесса, я устал от этого разговора и от дряни, что несёт твой рот. Разбей гитару, сделай шоу и получи билет в следующий тур, или… – короткий вздох без сожалений, – или проваливай и упусти свой единственный шанс пробиться в люди. Можешь не верить, но я даю тебе дельный совет. Мир, в который ты так стремишься попасть, сожрёт тебя со всеми потрохами, если не избавишься от слабостей.

Пред глазами вдруг потемнело, в нос ударил приятный и уже знакомый мне аромат парфюма: широкая спина Калеба заслонила собой всего Шейна целиком, спрятав его от меня… или наоборот.

Тут же сделала шаг в сторону. Спасибо, конечно, большое, но я уже взрослая девочка и умею за себя постоять.

– Хватит, – прозвучал пугающе тихий голос Калеба. Пронзительно серые глаза превратились в два хрусталика льда, которыми он жёстко взирал на лидера своей группы.

– Ты ей в рыцари, что ли, нанялся? – весело усмехнулся Шейн. – Отвали, Калеб. Я сделал ей выгодное предложение. Пусть сталкер расставит приоритеты.

– Ты не имеешь права просить её об этом.

– Почему? – улыбался Шейн. – А? Почему? Потому что ты запрещаешь мне это? – Шейн бросил брезгливый взгляд на меня. – Кто она тебе такая, Калеб? Что с тобой, приятель?

Взгляд Калеба стал ещё более холодным, он медленно приблизился к Шейну; тот не сдвинулся с места.

– В первую очередь – она девушка, а это уже повод для того, чтобы не накидываться на неё, как больной на всю голову кретин, – сдержанно прорычал Калеб. – Во-вторых, за последние три дня, она лучший гитарист из всех, что мы здесь видели, и если ты не признаёшь даже этого, значит у тебя ещё и со слухом проблемы с недавних пор.

– Ну и что? – Шейн удивлённо усмехнулся. – Ты себя-то слышишь? Мы сейчас спорим из-за девки, которая ничего существенного, кроме как потрясающих способностей в преследовании, из себя не выдала! Посмотри на неё, Калеб. Ты серьёзно сейчас?

– Ты самый жалкий кусок дерьма из всех, что я видела в своей жизни, – спокойно произнесла я. – Мне жаль тебя.

Шейн глядел на меня широко распахнутыми глазами:

– Слушай, принцесса сиреневых единорогов…

– Всё, что у тебя есть, – это группа, которая не вечна, – решительно перебила я, сделав шаг вперёд, – и толпа фанаток, каждая из которых любит тебя исключительно за смазливую мордашку. Думаешь, им музыка твоя нужна?.. Да уж, конечно! Только если для того, чтобы на рингтон поставить, просто потому что быть фанатом FB модно! Твоя музыка – всего лишь фон во время проведения ритуала по пусканию слюней над твоим фото! Это ты имел в виду под пониманием «слава»? – Сделала ещё шаг к обездвиженному Шейну. – И знаешь что… однажды… даже это исчезнет. И тогда… тогда ты останешься одинок, потому что у такого куска дерьма, как ты, просто не может быть настоящих друзей. У тебя ничего не останется, кроме воспоминаний, и то – не особо стоящих. И можешь прямо сейчас добавить к ним ещё одно: как девка, ничего существенного из себя не представляющая, только что послала тебя и твои условия в задницу. Потому что, даже если и меня одиночество не обойдёт стороной, я сделаю всё, чтобы гитара, которая за последний год стала частью меня, была рядом до конца. Но тебе ведь и этого не понять, – язвительно улыбнулась, – наивно веришь, что такого, как ты, всегда будут помнить.

И как оказалось, лучше бы я молча ушла из комнаты. Лучше бы молча покинула проект, пусть и с позором… Лучше бы было так по сравнению с тем что произошло в следующие секунды.

Думаете, Шейн из тех, на кого подобные слова могут произвести впечатление?

О нет… Думаете, его мозг способен поразмыслить над важностью сказанных слов и над тем, что большинство из них были правдой? О нет… Этот парень не так прост, как хотелось бы. Его гордость и самолюбие способны двигать города! Да что там города – целые страны, планеты! Он ни за что не отступится! Ни за что не проиграет! А я только что бросила ему вызов.

Шейн развернулся ко мне всем корпусом, внимательно глядя в глаза. Без презрения. Взгляд стал другим – заинтересованным, любопытным. Как у ребёнка, получившего на Рождество долгожданный конструктор, из которого он собирается долго-долго лепить разные фигурки.

Я почувствовала себя этим конструктором.

Шейн облизнул губы и едва заметно улыбнулся:

– А знаешь, я передумал. Кажется, с тобой будет интересно, принцесса. Поздравляю, ты проходишь дальше. Я дарю тебе билет в следующий тур и даже помогу избавиться от слабости. Не стоит благодарностей. Спасибо скажешь потом.

А затем Шейн ловко вырвал у меня из руки Гибсон, схватившись за гриф. Развернулся в сторону и со всей дури ударил им о плиточный пол.

С громким треском и звоном струн гитара разлетелась в щепки.

Моя «крошка» умерла и часть меня вместе с ней.

Клянусь, я буду ненавидеть Шейна до конца своей жизни.

Глава 9

Вся жизнь промелькнула перед глазами…

Честно – вся жизнь. Потому что половина меня была только что уничтожена. Так что теперь я вряд ли представляю из себя цельное существо. Я поломана. Разбита. Так же, как моя гитара.

Я потеряла своего друга.

Шейн убил его…

Сознание превратилось в некий фотофильм: никакого движения, только кадры перед глазами, один за одним, с того момента, когда этот ублюдок вырвал Гибсон из моих рук. Мозг понимал, что это конец, только сердце вопило, до последнего веря, что в этом жестоком человеке есть хоть частичка здравого смысла.

Но он оказался болен на всю голову.

Стоп-кадры цветным калейдоскопом мелькали перед глазами: Шейн вырывает у меня гитару, Калеб бросается вперёд в попытке остановить неизбежное, и мой крик… Не помню, когда в последний раз кричала так громко.

Эта гитара была для меня всем. Частичкой меня. Частичкой моей матери. Одной из тех вещей, что каждый день напоминала о ней, храня в памяти её глаза, её улыбку… И пусть Гибсон появился моей жизни всего год назад, он был куплен на деньги, что моя мама зарабатывала кровью и потом в течение многих лет. Берегла, откладывала… для меня.

А Шейн. Только что. Всё это уничтожил.

Следующий кадр: бессовестная наглая полуулыбка, чёрные дьявольские глаза без капли сожаления во взгляде. Мой крик стих. Сделала рывок вперёд и набросилась на подонка всем телом, ударив его о плиточный пол, как несколько секунд назад он сделал это с моей «крошкой»…

Взгляд Шейна тут же изменился – наполнился яростью! Суровость придала чертам его лица неожиданную взрослость.

– Это всего лишь неодушевлённый предмет! – заорал он, обхватывая мои запястья обеими руками, потому что мой кулак почти впечатался в его нос. Жаль, что почти что.

– ЭТО ТЫ – НЕОДУШЕВЛЁННЫЙ ПРЕДМЕТ! – закричала в ответ. Жжение в глазах становилось непреодолимым. – Эта гитара была куплена на деньги моей матери!!!

– Так в чём проблема?!! – орал Шейн, закипая от ярости. – Пусть купит тебе ещё одну!!!

– Мёртвые не ходят по магазинам!!! – с надрывом воскликнула я и тут же смолкла, поперхнувшись словом. В эту же секунду зрачки Шейна резко расширились, рот приоткрылся, а чьи-то крепкие руки рывком оттянули меня от недоумка и поставили на ноги.

Сперва подумала, что это Калеб, но нет – его держала охрана, не позволяя ввязываться в драку, если конечно происходящее можно было так назвать. Двое амбалов в чёрных костюмах потащили меня к выходу.

На прощание прожигала ублюдка взглядом, чувствуя, как первые слезинки рисуют горячие дорожки по щекам. Шейн приподнялся на локтях, выглядя слегка обескураженным. Слегка. Ему по-прежнему не было жаль, но, кажется, слов не осталось. Как и у меня.

Вот так и закончился второй отборочный тур для сиреневого пятна отходов.

* * *

Не знаю, сколько времени я просидела на кровати в своём номере. Слёзы высохли ещё в автобусе, что привёз группу конкурсантов обратно в отель. Но лучше бы этих слёз было больше, потому что как только их не стало, чувство утраты усилилось в несколько тысяч раз. Словно внутри поселилась дыра, разрастающаяся с каждой беспросветной минутой моей, теперь уже бессмысленной, жизни.

Так я сначала думала: всё кончено, жизнь кончена, смысла не осталось… А потом пришла злость, и захотелось крушить, ломать, уничтожать всё на пути! Встала с кровати, рывком подняла стул с пола, собираясь запустить им в противоположную стену, но вовремя опомнилась и вернула стул на место: у меня нет денег, чтобы потом расплачиваться за поломанную мебель.

Села обратно на кровать, уткнувшись пустым взглядом всё в ту же точку в углу номера, и продолжила самобичевание, словно кому-то во всём мире это вообще помогает.

А что бы вы делали на моём месте?.. Нет, повинуясь эмоциям и уничтоженному моральному духу, первое, что сделала я, как только влетела в номер, это схватила сумку и принялась запихивать в неё все свои немногочисленные вещи. А потом увидела чехол – единственное, что удалось прихватить с собой из того «ада». Пустым он выглядел так непривычно…

«Это всего лишь неодушевлённый предмет!»

«Ненавижу тебя, Шейн! Всем сердцем ненавижу»! – Именно после этой важной мысли вернулась на кровать и просидела на ней чёрт знает сколько времени. Вот они – проблемы, которые нельзя откладывать на завтра. Надо принять решение здесь и сейчас. Надо решить, какой шаг делать дальше. Ведь официально я прошла в следующий тур! Разбитый вдребезги Гибсон стал моим билетом.

Мистер Вонг догнал нас на пути к автобусу, попросил посланных мною во все неприличные места амбалов FB вернуться к работе, а сам отвёл меня в сторону и вручил серебристую пластиковую карточку на шнурке.

Долго уничтожала её взглядом, пока терпение Вонга не лопнуло и он с силой не впихнул её мне в ладонь.

– Тейт, – сочувственно зашептал он, положив руку мне на плечо, – вы ведь понимаете – утечка информации недопустима. Мы замнём случившийся инцидент, главный менеджер FB уже контролирует процесс уничтожения видеозаписей – того момента, когда Шейн… – нервно облизал губы, – Когда Шейн разбил вашу гитару. В прессу ничего не просочится, будьте уверены.

Всё ещё не в силах побороть слёзы, пустым взглядом посмотрела ему в лицо и мрачно усмехнулась:

– Мне от этого должно стать легче?

Куратор шоу с пониманием выдохнул:

– Тейт, поймите: нам, как и вам, скандалы ни к чему. А их не избежать, если по телевидению покажут, как вы набросились на лидера столь популярной группы. И будет совершенно не важно, каким образом он вас спровоцировал.

– Так вот что важно, – ещё раз усмехнулась и отвела разочарованный взгляд в сторону. – Я не жертва. Жертва – этот придурок.

– Вы не должны так говорить, – прошипел Вонг, озираясь. – Это рискованно. Ребята слишком популярны, вы ведь не хотите ощутить на себе ярость их разгневанных фанаток.

– Да плевать. Пусть идут в…

– Тейт, – новый терпеливый вздох Вонга, – прошу вас, подумайте хорошенько. Вы прошли в следующий тур, хоть и не без… прецедента. Но всё же прошли. R.Q. Entertainment возместит все ущербы, главный менеджер FB настаивал на личной встрече с вами, чтобы сообщить это, но я решил, что лучше вам будет поговорить со мной. Поверьте, Тейт, я на вашей стороне.

Заглянула в светлые глаза мистера Вонга:

– С чего бы это?

Вонг снова огляделся:

– Я работаю на Victory Records и, по большей части, новоиспечённая группа будет относиться к этой компании, а не к корейскому лейблу, так что… я заинтересован в том, чтобы все конкурсанты чувствовали себя комфортно, находясь в стенах нашей компании. Шейн повёл себя некрасиво.

С отвращением фыркнула.

– Вы имеете полное право отказаться от дальнейшего участия в проекте, Тейт, – продолжал Вонг, глядя мне в глаза, – но лично я и мистер Ларсен очень хотели бы видеть вас на следующем этапе. Ваше мастерство игры на гитаре заслуживает двойной похвалы, раз даже такой непробиваемый критик, как мистер Ларсен отметил ваш потенциал. Не зарывайте талант, Тейт, всего лишь из-за одной малоприятной ситуации. Подумайте как следует и сообщите ваше решение завтра утром, до того, как начнут формировать списки для деления на группы. Денежную компенсацию вы также получите завтра.

– Мне не нужна денежная компенсация.

– Тейт…

– Я не возьму ни копейки от этого недоумка!

Вонг прошептал едва ли не умоляюще:

– Прошу вас, Тейт, тише. Компенсация будет не от Шейна, а от его лейбла.

– Но по его вине! Передайте их менеджеру, мистер Вонг, что я не возьму от них ни копейки.

Потому что Шейн закатит целый праздник с дорогущим шампанским и фейерверками, узнав о ещё одном моём колоссальном унижении. Мне нужны деньги, возможно, я бы даже потратила их на покупку новой гитары, но только представьте, как это втопчет меня в грязь. Окончательно! В другом случае я бы, не задумываясь, приняла компенсацию, чего тут стесняться? Но только не сейчас. Сделай я это, и этот псих одержит победу, а я окончательно превращусь в ничто. Должна же у меня оставаться хоть какая-то гордость. Не на помойке же я росла.

И вот сижу и размышляю. Вернуться в Нью-Йорк завтра или прямо сейчас поехать в аэропорт. С проекта я ухожу. Единственное, что меня тормозит – непреодолимое желание поднагадить Шейну перед отъездом. Никогда не была мстительной, но эта скотина сполна заслужил чего-нибудь эдакого. Кто-то же должен, в конце концов, проучить зажравшегося звёздного мальчика.

И плевала я на его фанаток! Тоже мне – горстка неуравновешенных школьниц.

«Самой не смешно? И как ты планируешь это сделать, Тейт?.. У тебя нет ни записи, ни доказательств его поганого нутра… Да и кто вообще воспримет тебя всерьёз?..»

Надо прямо сейчас улетать в Нью-Йорк, и точка! Вернусь на работу, накоплю денег на новую гитару, жизнь на этом не заканчивается! Гибсон был мне верным другом, но надо двигаться дальше. Не прыгать ведь с крыши небоскрёба из-за кретина, возомнившего себя центром вселенной!

На тяжёлом шумном выдохе плюхнулась на спину. В тот же момент входная дверь распахнулась, и в комнату ворвался голос:

– Ну, привет, принцесса.

Сердце будто за верёвочку кто-то дернул, и оно подпрыгнуло до самого горла. Пытаясь подняться как можно быстрее, я перевалилась на бок и, не рассчитав траекторию, животом плюхнулась на цветастый ковёр.

Громко выругалась, злобно поглядывая на хихикающую от нелепого зрелища темнокожую соседку по комнате.

– Да кланяться, в общем-то, и необязательно.

– Всего хорошего, – кисло отозвалась я и вернулась на кровать, отвернувшись лицом к стенке.

Послышались её неторопливые шаги, а затем голос – совсем близко, прямо над самым ухом:

– Куда-то собралась?

На раздражённом вдохе я резко села, подобрав под себя ноги, и злобным взглядом уставилась на свой пухлый рюкзак:

– Домой.

– Серьёзно? – громко пискнула соседка, оторопев от неожиданности.

Взглянула на неё с издёвкой:

– Так это не шутка? Мы теперь разговариваем?

Девушка, скрестила на груди руки и, поглядев поверх моей головы, почти беззвучно промямлила:

– Прости, Тейт…

– Чего-чего?

Соседка стрельнула в меня тёмными глазами:

– Я сказала: прости, Тейт! И если надо повторить ещё раз, то пошла ты к чёрту.

– О-о-о, ты даже имя моё знаешь? – усмехнулась я.

Девушка шумно вздохнула, наградив меня тяжёлым взглядом, и вяло пробормотала:

– Я дала себе слово, что пока не пройду в третий тур никаких знакомств заводить не буду. Это, знаешь ли, мешает сосредоточиться. А так, я ничего против тебя не имею, ясно?!

– Оуч. А прозвучало так, будто у тебя в рукаве нож припрятан.

Соседка раздражённо закатила глаза и провела ладонями по рукавам:

– Чёрт, да где же он? Кажется, вывалился где-то.

– Опять бесишься? Разве ты теперь не добряшка?

Глаза девушки сузились:

– Я бешусь? Ты себя вообще видела?

Я вздохнула, отведя тяжёлый взгляд в сторону. Щепки, в которые превратился мой Гибсон, до сих пор стояли перед глазами.

Девушка помедлила, а затем протянула руку:

– Николь.

– Тейт. Хотя ты вроде в курсе, – коротко ответила на рукопожатие. – Приятно познакомиться и прощай, Николь.

Николь издала хрюкающий звук, лишь слегка напоминающий смех:

– Слушай, с кем не бывает! Тоже мне… нашла повод давать заднюю.

– С кем не бывает? – звонко усмехнулась я, глядя, как Николь опускается в кресло напротив. – Я не в курсе, или кого-то ещё из дверей второго тура под руки выводила охрана?! Если так, то давай, поделись, – возможно, мне и станет чуточку легче!

Николь выдержала многозначительную паузу и посмотрела на меня, поджав пухлые губы. Затем громко фыркнула:

– Да все мы нервничали, Тейт! Ну и что, что у тебя нервишки не такие крепкие! Подумаешь, сорвалась. Главное, что дальше прошла! А внезапный приступ паники – п-ф-ф, фигня какая…

Так. А вот об этом поподробнее.

– «Внезапный приступ паники?» – невесело усмехнулась я, высоко вздёрнув брови. – Так вот что со мной было! А я-то, идиотка, – не сообразила!

Николь вообще ничего не поняла, лишь пожала плечами:

– Так сказали организаторы. Только глухой не слышал, как ты там орёшь. Это было… – Николь опустила уголки губ вниз и медленно закивала, – мощно!

– Чтоб мне сдохнуть, как это было мощно, – я устало помотала головой и плюхнулась спиной на кровать.

– Одним конкурсантом меньше будет, – усмехнулась Николь.

Я повернула к ней голову:

– И как меня теперь называют?..

– По-разному. Ненормальная, больная, истеричка…

– Мило.

– Лохушка.

– Перебор.

– Согласна. Но что поделаешь? Ты вроде как лоханулась перед всеми.

Я почти не слышала Николь. Мысленно представляла лицо Шейна и то, как клещами выдёргиваю ему зубы, один за одним!

– Эй, Земля вызывает Тейт, как слышно?

– Связь не работает, – я вновь отвернулась лицом к стенке и закрыла глаза.

Какое-то время номер наполнял лишь звук работающей пилочки для ногтей. Что начинало раздражать.

– Так почему ты уходишь? – наконец произнесла соседка.

Картинки в голове: чёрные глаза, гадкая улыбка, разбитый Гибсон.

«Это всего лишь неодушевлённый предмет!»

Резко села и больше не смогла держать это в себе:

– Потому что Шейн разбил мою гитару!!! Скотина!

– Что-о-о?! – карие глаза Николь чуть не выскочили из орбит. – Кто, что сделал?! Шейн?! Тот самый, который… Шейн?! Да ладно-о-о…

– Представь себе! – прорычала я, – А ещё я не имела права тебе об этом говорить! Для тебя я просто лохушка, не справившаяся со стрессом.

– Ну да будет тебе известно – трепаться я не умею, – заверила Николь.

– Да плевать мне, – я взглянула на девушку и поправилась: – В смысле, плевать, даже если весь мир узнает.

– Вот дела… – Пилочка Николь со звонким стуком упала на стеклянный столик.

С опасением взглянула на соседку:

– Ты ведь не расцарапаешь мне лицо за то, что я назвала всеми любимого идола скотиной? Потому что у меня для него ещё много слов припасено и затыкаться я не собираюсь.

Николь весело фыркнула:

– Шутишь? Мне почти двадцать три, девочка, и фанаткой FB я себя не объявляла! Да и не собираюсь пока. – Николь задумчиво посмотрела в потолок, проводя пальцами, как расчёской, по длинным чёрным волосам: – Нет, музыка у них, конечно, ничего, но рисовать сердечки на плакатах и вскрывать себе вены, из-за того, что ни один из этих красавчиков никогда не возьмёт меня в жёны, немного не в моём стиле, если честно… Так что? Он реально разбил твою гитару? За что?

Тяжело вздохнула и понуро поглядела на пустой чехол:

– За то, что я родилась.

– У мальчика там что, совсем крыша от звёздной болезни поехала? – поморщилась Николь. – И только не говори мне, что решила из-за него свалить!

– А что ещё мне делать?

– Что?! – Николь звонко пискнула. – Показать ему, где черти водятся, – вот что делать! Идти вперёд и заткнуть этому неуравновешенному его прекрасный ротик! Доказать, чего стоишь, в конце концов! Пусть выкусит!

– Без гитары?

– На ней что, свет клином сошёлся? Шейн ведь не руки тебе поломал!

– Всё равно что руки.

С решительным вздохом Николь поднялась с кресла и опустилась на кровать рядом со мной.

– Слушай, девочка, – голос соседки был твёрд, как сталь, – это, конечно, твоё право и всё такое, и при всём желании можешь отправить меня в ад вслед за Шейном, но пока ты этого не сделала, я всё же успею сказать…

– Что? – я не смогла сдержать улыбку. – Чтобы я осталась?

– Просто осталась? – брови Николь заговорщически дёрнулись. – Чтобы ты осталась и отомстила этому говнюку! Да так, чтобы он ещё публично попросил у тебя прощения!

Её слова вызвали у меня лишь приступ смеха:

– И как ты себе это представляешь? Я ничего не могу. Его в любом случае оправдают! В любой ситуации! Для всех я – пустое место, а он – кумир миллионов! МИЛЛИОНОВ! Как думаешь, на чьей стороне будет правда?

– Ладно, – Николь простодушно дёрнула плечами, – тогда возвращайся домой. Забудь про гитару, про Шейна, забудь про унижение и собственное достоинство, втоптанное в грязь. Про всё забудь. На фиг всё. Ты ведь всегда так делаешь, да?

Я придирчиво сузила глаза:

– Что тебе от меня надо? Позволь напомнить, что наш последний и единственный разговор закончился взаимным посылом.

– Наш последний разговор был сегодня утром.

– Не помню такого.

– Ну и ладно, – выдержав драматическую паузу, Николь поднялась на ноги и вернулась в кресло к своей пилочке для ногтей, – поступай, как знаешь. Возвращайся домой ни с чем и проводи тысячи бессонных ночей, сожалея о том, что не осталась и не поставила наглеца на место. А я уверена – жалеть придётся сильно! Только вот время назад уже не отмотаешь. Поверь мне, нечто подобное я уже проходила. Или… – Николь взглянула на меня из-под бровей, – можешь остаться и доказать всем, и Шейну в частности, чего стоишь. И даже если ничего толкового из этого не выйдет, даю гарантии: по крайне мере не придётся жалеть, что не сбежала, как последняя трусиха.

– Хочешь, чтобы я поддержала объявленную мне войну?

– Я хочу? – усмехнулась Николь. – Этого ты должна хотеть! И не просто принять вызов, а сразу пойти в ответную.

Я широко улыбнулась:

– У тебя папа генерал, что ли?

– Генерал-майор.

Присвистнув, во все глаза уставилась на Николь:

– И он отпустил тебя сюда?

Николь откинула за спину прядь тёмных волос и многозначительно поиграла бровями:

– Он любит свою девочку.

– Понятно.

– А ещё он часто говорит, что задний ход дают только трусы и неудачники, смелые же и достойные люди всегда идут вперёд, несмотря на то, как сильно виляет дорожка.

Я усмехнулась:

– Тяжело тебе, наверное, живётся.

Николь пожала плечами и вернулась к подпиливанию ногтей:

– Так что ты решила?

Я шумно и тяжело вздохнула, глядя в окно на безоблачное небо Лос-Анджелеса:

– Что ж, думаю, стоит последовать совету твоего папы. Надеюсь, не придётся жалеть ещё больше.

Сегодня мне всю ночь снились кошмары: чёрные глаза, хищная улыбка и разбитый в щепки Гибсон.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации