Текст книги "Сказка о прекрасной Теодоре"

Елена Городенцева
Сказка о прекрасной Теодоре

* * *

© Городенцева Е.Н., 2022

* * *

 
Вновь тихий вечер, за окном луна.
Сегодня мы окажемся на море,
Где на одном из дивных островов
Любовь и вера победили горе.
 
 
При вскрытии особых древних тайн
Нам побывать в чужих местах удастся,
Хоть видеть будем всё со стороны,
Не смея в ход события вмешаться.
 
 
Итак, мы там, где плеск ленивых волн
Ласкает слух движением спокойным.
Забрасывают сети моряки.
День ясный обещает быть незнойным.
 
 
События ведут нас к островку,
Что приподнял над водной гладью горы
По цвету тёмно-синие. Они
Собою красят дивные просторы.
 
 
Вода прозрачна. Здесь у берегов
Свободно пребывают черепахи.
Над сушей в небе нежно-голубом
Летают в опереньях белых птахи.
 
 
А рядышком в одной из деревень
В семье, скажу, для этих мест богатой,
Входила в возраст мыслимых невест
Девица с именем замысловатым
 
 
И непривычным только лишь для нас.
Звалась она с рожденья Теодора,
Что означало некий Божий дар…
А так ли это? Мы узнаем скоро.
 
 
Для представленья образа её
Я вам чуть-чуть девицу обрисую,
Желая, чтоб в фантазиях своих
Вы непременно видели такую:
 
 
Что высока в семнадцать лет, стройна,
Что излучала нежность с красотою,
Всем виделась живительным цветком,
В восторг ввергая каждого собою.
 
 
Однако миловидностью её
Лишь близким удавалось наслаждаться
И очень редким да издалека,
Когда ей доводилось прогуляться.
 
 
Почтенные родители, любя,
Дочь будто драгоценность охраняли,
Знакомство простодушно заводить
С безвестными людьми не разрешали.
 
 
Девицу научили дивно ткать,
Рачительно уметь вести хозяйство,
Созревшие оливки собирать,
Готовить изумительные яства
 
 
Из, в общем-то, обычных овощей…
Что говорить, она была готова
Покинуть мир подростков и детей
И жить отдельно от родного крова.
 
 
Скажу вам больше, девушка была
Начитанной и с голосом чудесным.
Под звуки лиры в свете ярких звёзд
Она ласкала слух волшебной песней.
 
 
Сокрытая от глаз чужих, тогда
Казалась многим близкой и доступной,
Ведь музыка её души лилась
Свободно из-за стенки неприступной.
 
 
В округе наступала тишина.
Невидимая всем была желанна.
Для юношей она была мечтой,
Участницей возможного романа.
 
 
Однажды покоряющей сердца
На близком к морю каменном откосе
Услышать музыканта довелось,
Играющего дивно на авлосе.
 
 
Мелодия, звучащая вдали,
Тогда её настолько поразила,
Что Теодора, будто заболев,
Звучание забыть была не в силах.
 
 
В умелых и неведомых руках
Игра происходила так несхоже
С крикливою привычною игрой.
От слышимого шёл мороз по коже.
 
 
Красавица пыталась воссоздать
Мелодию, что душу бередила,
Но только для того, чтоб повторить
Звучание, ей чувства не хватило.
 
 
Немудрено, что в деве разожглось
Желание узнать о музыканте
Детали: где божественный живёт
И что известно о его таланте?
 
 
Услышать звуки вновь – стало мечтой,
Знакомство – просто сказкой нереальной.
Авлос звучал, ведя в последний путь
Иль славя при победах триумфально,
 
 
Но петь подобно нежно – в первый раз.
Неведомое сердце источало
Загадочность и широту души,
Которую девица ощущала.
 
 
Как быть? Что делать? Девушке искать
Таинственного было неприлично.
Её могли не только осудить,
Но если что и наказать публично.
 
 
Прекрасная и ведать не могла,
Что тот, кого найти она мечтала,
Лишь для неё единственной играл,
Когда она у моря отдыхала.
 
 
Он тоже строил планы и желал
Приблизиться, минуя все преграды,
Что представляли старшие в родне,
А также стены каменной ограды.
 
 
Стремленья парня увенчал успех
На празднике цветов в начале года,
Когда вокруг всё красочно цвело
И радовала дивная погода.
 
 
Удобную минуту улучив
Во время всенародного гулянья,
Встав у качелей рядом, музыкант
Чуть слышно деве высказал признанье:
 
 
«Прекрасная, мечта моя сбылась,
Ведь я сумел тебя вблизи увидеть.
Ты, в самом деле, дивно хороша,
И мой сердечный выбор очевиден.
 
 
Впервые признаюсь, что я влюблён
И грежу мыслью на тебе жениться.
Надеюсь, что родители мои
С твоими смогут быстро сговориться,
 
 
И что помехою не станет тот,
Кто перебьёт решение богатством.
Я слышал, что одну из ваших мест
Увлечь желает, кто живёт пиратством.
 
 
Соперничать с подобным нелегко,
Ведь он дела постыдные сокроет,
И наш возможный солнечный союз
Словесными обманами расстроит.
 
 
Дай Бог, мечты его не о тебе,
Что в звуках ты суть чувств моих познала,
Как я порывы родственной души,
Когда и ты под звёздами играла.
 
 
Подумай обо всём, что я сказал.
Готовой будь, что к вам прибудут свахи.
Как знак согласья, передай цветок
При помощи подружки – черепахи.
 
 
Что дар приплыл – ответный перешлю.
Так совершится наш сердечный сговор.
Надеюсь, что на празднике другом
Мы встретиться с тобой сумеем снова.
 
 
Ах, да! Друзья зовут меня Парис.
Прощай же ненадолго Теодора!
На воды при купании смотри,
Не пропусти послания морского».
 
 
Возлюбленной он тут же передал
Преподношеньем дивное созданье —
Закованное в панцирь существо,
Что и должно доставить знак признанья,
 
 
А после и внимания его.
Улыбкой парня, одарив ответно,
Красавица дар странный приняла
И в сумку положила незаметно.
 
 
Бесед вести девица не могла,
Ведь рядом были юноши другие —
Достойные присутствовать при ней:
Высокие, богатые, младые…
 
 
И всяк собой пытался удивить.
Кто нравиться ей в танце ухищрялся,
Кто силою иль быстротою ног,
А кто и остроумьем красовался.
 
 
Была и Теодора не одна,
Царящей в оживлённом ярком мире.
Никто из дев средь сорванных цветов,
Грустя и без вниманья, не ходили.
 
 
Парис же, отстранившись, стал играть,
Даруя своей музыкой веселье.
Тут площадь, где свершалось торжество
Наполнилась приятной, дивной трелью.
 
 
В то время, укрываясь от других,
За самым близким к площади фасадом
Стоял мужчина лет немолодых
С довольно неприятным едким взглядом.
 
 
Он потаённо издали смотрел
Влюблённо на одну лишь Теодору,
От ревности испепеляя всех,
Кто не давал свободу его взору.
 
 
Держащегося дальше от других
Один Парис внимательный заметил.
Он что-то про него, похоже, знал,
И явно не был рад, что его встретил.
 
 
Скажу вам, то несложно объяснить.
Недавно дерзко юношу украли,
Заставив на авлосе поиграть,
Где люди в день обычный пировали.
 
 
Напавшие разбойники тогда,
Связав, перенесли его на лодку,
Глаза закрыли и, проплыв миль пять,
В горах укрыли за перегородку,
 
 
Чтоб музыкант не смог их рассмотреть,
И радовать тотчас же приказали.
А сами, будучи навеселе,
Свободно о делах своих болтали.
 
 
Что там скрывалось логово пират
Любой из вас сумел бы догадаться.
Здесь речь была пропитана хвальбой,
Как зверствуя, далось обогащаться.
 
 
Парис, играя, слушал и вникал
Во все воспоминания и планы,
Которые пытались рисовать
Заносчивые, пьяные мужланы.
 
 
Да, юноше, что скрыт был, довелось
Увидеть в щель довольно-таки много.
Никто за ним по счастью не следил.
Он снял повязку и накинул снова.
 
 
Вино лилось за стенкою рекой.
Под утро похитители уснули.
И только два, что были потрезвей,
Парнишку к берегам родным вернули.
 
 
Один из них, прощаясь, произнёс:
«Тряпицу не снимай, пока не свистнем.
Игру наш предводитель оценил.
Мне кажется, что вскорости мы вспрыснем
 
 
Не только за удачу и успех,
Но также за супругу молодую.
Что был у нас – советуем молчать,
Никто ведь не подарит жизнь вторую».
 
 
Сказавший неприятно хохотнул.
Он слышим был, безмолвно удаляясь.
А юноша стоял, не шевелясь,
Смиренным и покорным притворяясь.
 
 
Раздались вскоре всплески мягких волн,
Рождённые ударом крепких вёсел,
А следом отдалённый резкий свист…
После него повязку парень сбросил.
 
 
Увидев под ногами золотой,
Его отправил он тотчас же в море.
Парис в своих руках держать не мог
Подачку тех, кто причиняет горе.
 
 
Ему казалось, воды смыть должны
Грязь рук, что себя кровью замарали.
Злодеи не скрывали, что они
Любого за монету убивали.
 
 
И вот теперь на празднике цветов
Парис влюблённый уж не сомневался,
Кто может встать преградой на пути.
Соперник подойти б не постеснялся,
 
 
Но не хотел пока себя явить.
На Теодору жалкие мальчишки
Прав точно не посмели б заявить…
Он был сильнее их не понаслышке.
 

 
Парис в делах умён был и толков,
Но не имел обученного войска,
Чтоб умудриться противостоять
Разбойникам с отвагою геройской.
 
 
Он первым никогда не нападал,
Разумной речью разрешал все споры…
Сейчас без подтвержденья чем-то слов
С войной мужчин он не поднял бы в горы.
 
 
Несчастный музыкант пока не знал
День, час, когда заявятся пираты.
С их уст срок нападенья не слетал.
Никто не уточнял печальной даты.
 
 
Один намёк, что «посетят» семью,
Не говоря тогда о Теодоре.
Парис не смел в тот миг предположить,
Что это та, что виделась на море.
 
 
И вот теперь на празднике цветов
Загадка, к сожаленью, прояснилась.
Красавица, что грезилась во снах,
Приблизилась, но в чувствах не открылась…
 
 
Ему, как никогда, хотелось знать,
Действительно ли девушка согласна
Супругою без принужденья стать?
Жизнь без любви уныла и ужасна!
 
 
Приплыл не сразу к юноше цветок.
Три долгих дня пред этим миновало.
Парис невольно думать стал о том,
Что деву речь его не взволновала.
 
 
Он страстно ждал и, наконец, пятно
У берега пологого мелькнуло,
Несущее, что парень ждал давно.
Тут, будто в помощь ветерком подуло.
 
 
Рождаемая лёгкая волна
Несла собою к парню черепаху,
Чуть видимую за большим цветком,
Боявшуюся рот раскрыть со страху.
 
 
Хочу сказать, сейчас на существо
Огромная ответственность давила.
Подарок явно что-то означал
Иль в нём была магическая сила.
 
 
Немаловажность подтвердил и друг.
Он бросился, цветок встречая, в море,
Как будто потеряв в воде росток
Он навлечёт на всех большое горе.
 
 
Посланница, подарок передав,
Встречающему юноше сказала:
«Чтоб знак столь символичный передать,
Мне сил потратить довелось немало.
 
 
Надеюсь, что ты в радости своей
Не понесёшься тут же за букетом
Подобных удивительных цветов,
Что могут стать желаемым ответом.
 
 
Уж если так – зови мою сестру,
Которая сильнее, да и старше,
Иль бабушку, не только нас двоих,
А сотни черепашек воспитавшей.
 
 
Отмечу, что посланница твоя
Была там не одна. За ней смотрели,
И шалость при врученье мне цветка,
Как некий знак, пока не углядели.
 
 
Всё может измениться в один миг.
Смотри, с подарком не переусердствуй.
Попробуй подобрать такой ответ,
Что тайно ото всех раскроет сердце».
 
 
Сказав то, черепашка уплыла,
Разбавив счастье парня размышленьем.
Парис тотчас отправился к родным,
Что сына поджидали с нетерпеньем.
 
 
Они мечтали юношу женить.
В краях их холостым быть неприлично.
До сей поры он чувств не проявлял
И к браку относился безразлично.
 
 
Игрою покоривший музыкант
Считал авлос предметом развлечений
При отдыхе от ежедневных дел,
Где он всех поражал своим уменьем.
 
 
Семья растила дивный виноград
И делала вино. Его ценили.
Парис работал сам и управлял.
Ему, казалось, всё было по силе.
 
 
В счастливый день одна из важных свах
В их доме вновь забрасывала сети,
Надеясь, что на празднике цветов
Он хоть какую девушку отметил.
 
 
При ней Парис раскрылся не таясь.
Скажу вам больше – начал наступленье.
Избранницу он так «обрисовал»,
Что у родных закралось подозренье:
 
 
Неужто в горном крае подросла,
Что с виду от рождения прекрасна,
Прилежна, музыкальна и умна
И отпрыску невестой стать согласна?
 
 
Конечно, сын их стоит много сот,
Но если эта девушка с приданным,
То почему свободна до сих пор?
Их свахи посещали непрестанно.
 
 
Однако, в дом ступая, ни одна
На эдакий «цветок» не намекнула.
Не может быть, чтоб сразу ото всех
Наличье девы редкой ускользнуло.
 
 
Но сваха, парня слушая, сейчас
Его великодушно поддержала,
Сказав: «Не сомневайтесь. Сын ваш прав.
Подобной той девице в свете мало.
 
 
Она достойна стать его женой.
Однако есть опасность с ней связаться,
Ведь существует некий претендент…
Никто бы не посмел с ним состязаться
 
 
Ни в силе, ни в богатстве, ни в борьбе
За покоренье сердца нежной девы.
Мужчина этот не из наших мест.
Покрыто тайной родовое древо.
 
 
Тем он, коварный, кажется сильней.
Случиться может, что не ожидаешь.
Чревато отбивать „товар“ такой,
Коль помыслы купца не понимаешь».
 
 
Парис же, с посерьёзневшим лицом,
Не думал изменять своих желаний —
Жениться непременно лишь на ней —
И не хотел лишаться притязаний.
 
 
Он твёрд был, как гранитная скала.
И, видя это, сваха согласилась:
«Что ж, я попытку сделаю… Но мне,
Чтоб я напрасно с делом не возилась,
 
 
Теперь необходимо точно знать,
Что девушка к тебе не безучастна.
Тогда лишь можно что-то поменять.
Соперничество так небезопасно…
 
 
Придётся вам мне щедро заплатить.
Я ради парня головой рискую,
Ведь претендент точь-в-точь как и ваш сын
Не мыслит в жёны девушку иную».
 
 
Парис ответом тихо произнёс:
«Я передам красавице подарок.
Им явится старинный перстенёк,
Что с виду прост и камушком неярок.
 
 
Он сделан в виде нежного цветка.
И если ты увидишь, что украшен
Один из тонких пальчиков её
Подобным будет, значит чувства наши
 
 
Не безответны. Прояви напор,
Чтоб дали те быстрей благословенье
На нашу свадьбу. Нужно поспешить.
Я стану ждать ответа с нетерпеньем».
 
 
Большие деньги свахе посулив,
Для ускоренья дел вручив задаток,
Пока предполагаемый жених,
Покинул дом, чтоб дня сего остаток
 
 
Потратить на отправку перстенька.
Придумал он для девушки такое,
Что в памяти останется её
Надолго… А помогут ему море
 
 
И панцири носившая семья.
Парис ушёл окутанный мечтами
Довольно быстро к ближним из домов.
Зачем? То мы узнаем вскоре с вами.
 
 
А в это время высоко в горах
Другой вздыхатель принимал решенье,
Как Теодорой вскоре овладеть.
Он чувствовал опасность промедленья.
 
 
Нет, он родных для девушки людей
Упрашивать, чтоб дали те согласье
Конечно бы не стал. И если что,
Забрал себе б «трофей» без их участья.
 
 
Как скажет, так и будет, ведь ему
Никто не смел мешать или перечить.
Главарь пиратов в чувства не играл
И не готовил пламенные речи.
 
 
Он в мыслях рисовал невесту так:
Хозяйственна, кротка и молчалива…
При этом знал, как ей повелевать
И наслаждаться, раз она красива.
 
 
Путь к цели отодвинув на пять дней,
Злодей дал указание сурово,
Готовить свадьбу, чем и утверждал,
Что вскоре с ним сойдётся Теодора.
 
 
Вот так в цветущей, тихой стороне
Нешуточные страсти разгорались.
Никто тогда не мог предположить,
Что грозные событья намечались…
 
 
Парис прекрасно знал кто конкурент,
Но в данный миг мечтал достичь вершины
Возвышенной и редкостной души,
Чтоб дева поняла – они едины.
 
 
Он побывал почти во всех домах,
Где выкупил букеты дивных лилий.
Не знаю почему, они сейчас
Цветы иные с лёгкостью затмили.
 
 
Возможно потому, что перстенёк
Был выполнен с его изображеньем,
И никакие прочие ростки
Не возбуждали в нём воображенье.
 
 
Зачем гадать? Решение его
Нам обсуждать, я думаю, не стоит,
Ведь будет интереснее узнать,
Как юноша вручение устроит
 
 
Подарка. А задумал он всё так:
Легла под вечер белая дорога
Вдоль берега. Но в виде полосы
Она смотрелась, в общем-то, недолго.
 
 
Пред девушкой, стоящей у воды,
Цепочка белых лилий обратилась
Нежданно в сердце. В центре же его
Большая черепаха появилась,
 
 
Что к Теодоре быстро подплыла
Себя, позволив девушке погладить,
Ей перстенёк красивый отдала.
Того не усмотрели, кто был сзади.
 
 
Но это было, кажется, не всё.
Посланница огромная сказала:
«Признаюсь, я давно уж на себе
Кого-либо по морю, не катала.
 
 
Подобное свершить просил Парис.
И если ты рискнёшь, то я готова
Тебя доставить к месту ваших встреч.
Я приплыву сюда сегодня снова,
 
 
Когда совсем стемнеет. Ни к чему
Сторонним людям эдакое видеть.
Не беспокойся. Будучи со мной
Тебя никто из водных не обидит.
 

 
Настаивать не смею – буду ждать,
Как ждёт мой друг – смиренно и почтенно.
А перстенёк Парис просил надеть.
Коль любишь – сделай это непременно».
 
 
Тут водная от девы отплыла.
Другие же, держащие растенья,
Цветы сложили горкою у ног
Красавицы и скрылись мягкой тенью.
 
 
Не только Теодоре и иным
Такое лицезреть не приходилось.
Волшебное сплетение цветов
Не грезилось и даже не приснилось.
 
 
Желая охраняющих отвлечь
От тех, кто тихо в море уплывали,
Девица пожелала одарить
Присутствующих дивными цветами,
 
 
Сказав лишь: «Нам подали некий знак.
Я чувствую, что это лишь начало
Событий… Что ж, осталось разгадать,
Что данная посылка означала.
 
 
Уверена, не только для меня
Доставлена божественная святость,
И то, что исключительный герой
От щедрости своей познать дал радость».
 
 
Надев на палец дивный перстенёк,
Стараясь скрыть душевное волненье,
Она призвала всех бежать домой,
Как будто в том скрывалось их спасенье.
 
 
Довольно скоро берег опустел.
Парис издалека смотрел на это.
Тревожась, он не смог себя сдержать
И ждать столь долгожданного ответа.
 
 
А потому одна из черепах
Несла его уже до места встречи,
Как будто на плывущем островке.
Плащ лёгкий, что наброшен был на плечи,
 
 
Смотрелся словно парус. Дивный путь
В то время прерван был на середине
Отрезка, где желанной для него
Пока и не предвиделось в помине.
 
 
Движение среди спокойных вод
Развитие фантазий обострило
И юношу к рожденью волшебства
В мелодии невольно побудило.
 
 
Он заиграл сейчас как никогда.
Мотив был очень нежным и призывным.
Сгущалась потихоньку темнота,
Мир, делая таинственным и дивным.
 
 
Парис играл, а девушка его
Стояла в это время перед свахой.
Та изучала тщательно её…
Речь сватавшей была замысловатой.
 
 
Она не уговаривала, нет!
Пришедшая красавицу пытала:
Готова ли она согласье дать
На брак с Парисом? Женихов немало,
 
 
Наверно, вьётся? Сможет устоять
Пред теми, кто и старше и богаче?
Действительно ли чувства для неё,
На самом деле в жизни много значат?
 
 
Для близких девы странен был вопрос,
Ведь Теодора прежде не ходила
Где-либо без присмотра и одна,
И мало кого взглядом одарила…
 
 
Её ответ понятен был двоим,
Когда девица вдруг поцеловала
Подаренный Парисом перстенёк,
Который никому не показала.
 
 
Всё в этом жесте сваха поняла.
Других вопросов уж не задавалось,
Расхваливать лишь стала жениха,
С кем как в раю жизнь в браке обещалась.
 
 
Главе семейства важно было знать
Про деловитость парня и достаток,
Серьёзность… Подтвержденье получив,
Он дал согласье, в чём был очень краток.
 
 
Теперь уже родные жениха
Могли идти на сговоры спокойно.
Одна, да и другая сторона
Одаривали молодых достойно.
 
 
Влюблённым оставалось подождать.
Да… Этим неожиданным визитом
Довольны были без сомненья все.
Была весть неприятна лишь бандитам.
 
 
Но те о ней узнают не сейчас.
В тот день «войны» пока не намечалось.
Ждал на море чувствительный Парис,
А Теодора еле слышно кралась,
 
 
Желая дом покинуть в темноте.
Ей удалось свершить то в самом деле.
Сегодня охраняющие дочь
Отсутствие её не углядели.
 
 
И вот она уже на берегу.
Песнь, слышимая, сердце пробудила.
Девица не заметила, когда
Она на черепаху наступила
 
 
И как на ней спокойно поплыла,
При этом видя только музыканта.
Отсутствовал необъяснимо страх…
Влияла сила редкого таланта
 
 
Играющего в море паренька.
Рапсодия тогда лишь прекратилась,
Когда вокруг влюблённых островком
Скопленье черепашек появилось.
 
 
Но это было малым волшебством.
На небе ярко звёзды замерцали,
И кто-то воды приподнял плащом,
Чтоб те от взглядов пару укрывали.
 
 
Никто не передаст нам разговор,
Ведущийся меж парнем и девицей.
У жителей морских, поверьте мне,
Общенье это тайною хранится.
 
 
Желая неприятность не навлечь,
Продлилось то свидание недолго.
В прибрежном море укрывать себя
Нельзя, как в стоге прячется иголка.
 
 
Уйти девице тайно удалось,
Но обострять пригляд ей не хотелось.
Душой она желала новых встреч,
И в юноше надежда та же грелась.
 
 
Скрывающая молодых волна,
В означенное время раздвоилась,
И каждого тотчас же понесла
Обратно, где волшебно растворилась.
 
 
И если б кто и был на берегу,
То не сумел понять, откуда взялась
Красавица, что, выйдя из воды,
Ускорив шаг, от моря удалялась.
 
 
Три ночи в счастье птицей пронеслись.
Меж семьями уж сговор состоялся.
День свадьбы – самый значимый из дней,
Как праздник через месяц намечался.
 
 
Весть о помолвке молодых людей
По краю разлетелась с быстротою.
Пират в числе других был извещён,
И был готов событие расстроить.
 
 
Взбесившись, он не мог уразуметь,
Что кто-то перешёл ему дорогу,
Хотя он свахам ясно намекал,
Что с ним тягаться юноши не смогут.
 
 
Соперника решил он наказать,
А прочих устрашить, чтобы боялись,
И, издали завидев его флаг,
Тряслись и в подземельях укрывались.
 
 
Пират уж рисовал в своих мечтах,
Как всё произойдёт, не понимая,
Что мягкая солёная вода,
В себя из атмосферы всё вбирая,
 
 
Давно уже решила помогать
Двум одарённым музыкой влюблённым.
Она желала видеть их союз
Пред небесами и людьми скреплённым.
 
 
Свиданья продолжались. В месте встреч,
Когда волна плащом тончайшим стала,
До времени молчавшая вода
Парису с Теодорой прошептала:
 
 
«Вас, дети, я хочу предупредить:
Преступник уже больше не таится.
Он завтра же примчится к берегам,
Чтоб местью изощрённой насладиться.
 
 
Разбойник край замыслил разорить,
Париса заковать, чтобы тот видел,
Как девушку заставят ублажать
При всех злодея в неприглядном виде…
 
 
Советую вам время не терять
И что-то предпринять пока не поздно.
К тому, что я сейчас произнесла
Желательно бы отнестись серьёзно».
 
 
Влюблённым стало чуть не по себе.
Они ведь были не в уединенье.
Безмолвная до этого вода
Присутствовала в миг прикосновений,
 
 
Волшебных поцелуев, пылких клятв…
Свидание иначе замышлялось,
И потому не только из-за слов,
Что страх вселяли, тотчас же прервалось.
 
 
Парис пообещал всех известить
О том, что надвигается опасность.
К несчастью, Теодора заявить
Открыто не могла свою причастность
 
 
К услышанному. Ведь она должна
Спать, тихо почивая на кровати…
И выдать свой таинственный уход
К возлюбленному, духа ей не хватит.
 
 
Да и зачем? Ей в голову пришло
До времени вне дома затаиться.
Поблизости был женский монастырь.
В их церкви можно было помолиться
 
 
И попросить о помощи небес.
Бог видит всё и если что – поможет.
Оттуда передаст она письмо,
Прося укрыться близких в храме тоже.
 
 
Она шла под покровом темноты,
Покинув место тайного свиданья,
И чуть не наступила невзначай
На маленькое спящее созданье,
 
 
А именно – змеиное дитя,
Которое с высоких гор спускалось,
И видно любопытствуя, в ночи
Отбилось от своих и потерялось.
 
 
Внезапно землю сильно затрясло.
С гор синих вдруг посыпались каменья.
И это говорило лишь о том,
Что край накрыло вновь землетрясенье.
 
 
Проснувшуюся, что вдруг поползла,
Ещё б чуть-чуть и глыбою накрыло.
Сказать точнее, девушку саму
Скорей всего с ней вместе б раздавило.
 
 
Но видно жизнь двоих на небесах
Расписывалась кем-то по-иному.
Успела дева змейку подхватить
И отстранившись, побежала к дому,
 
 
Желая о беде предупредить
И в час ненастья быть с родными рядом.
По счастью, кров надёжный устоял.
Немного повредилась лишь ограда.
 

 
Родные пребывали уж вне стен.
Природа, сотрясаясь, не грозила.
И лишь тогда, придя слегка в себя,
Красавица, что ночью уходила,
 
 
Вдруг поняла, что у неё в руках
Лежала тихо змейка небольшая,
Которую она сейчас спасла,
Опасности другой не представляя,
 
 
Хотя смертелен был её укус.
Спасённую девица положила
На землю, дозволяя уползти.
И ровно через миг о ней забыла.
 
 
Так ранее намеченный уход,
В ту ночь из-за невзгод не состоялся.
Да и пират, как многие, теперь
С последствиями бедствий разбирался.
 
 
Тряхнуло всех. Откликнулась вода.
Обрушились на землю тут же волны.
На камни наскочил большой корабль.
Разбойник был не просто недовольным.
 
 
Он был взбешён! Природа как назло
Расстроила намеченные планы.
Но если свадьбу не перенесут,
То это тоже будет очень странным.
 
 
На острове порушены дома…
Не многим улыбнулось снова счастье
Из нынешних бед выйти без потерь,
А значит всё в руках его и власти.
 
 
Для возрожденья время ещё есть.
Мешающий единственный соперник
Им будет, безусловно, устранён.
Он слаб пред ним и явно не волшебник!
 
 
Парис в момент тот думал о другом:
Добралась ли до дома Теодора
Живой и невредимой в страшный час,
И свидится ли с ним на море снова?
 
 
Несчастие несчастьем, а любовь
Наверное, важнее и всех выше.
Что говорить, любой из нас порой
Живёт лишь этим, и лишь этим дышит.
 
 
День трудный кратким мигом пролетел,
И опекуншею уединений
Настала ночь. Влюблённые сердца,
Не позабыв чарующих мгновений,
 
 
Решились всё же встретиться опять.
Им так хотелось окунуться в счастье…
Друг друга словом добрым поддержать
И хоть на миг стереть в душе ненастье.
 
 
Содействуя, чем можно, молодым,
Вода нежнейшим шёлком расстелилась,
Где тут же близ лежащих берегов
Пред каждым черепаха появилась.
 
 
Чуть видимые панцири в воде
Задвигались в единое мгновенье.
Казалось, благородные друзья
Все также ждали встречи с нетерпеньем.
 
 
И то сказать, как можно не желать
Быть приобщённым к миру и блаженству?
У добрых и огромных черепах
Присутствовала тяга к совершенству,
 
 
К движению сближения сердец.
Вода морская вновь двоих сокрыла
И, убоявшись речью напугать,
Сегодня с ними не заговорила.
 
 
Парис и Теодора обнялись,
Делясь теплом, что было не впервые.
Земля в горах и ранее тряслась.
Потери чаще были таковыми,
 
 
Что уносили жизни… Вспоминать
Об этом почему-то не хотелось.
Царила радость. И от пылких слов
Признаний Теодора раскраснелась.
 
 
Никто, кроме Париса, никогда
Её ещё не баловал подобным.
Не ощущалось девушкой стыда,
Как будто было всё делом угодным
 
 
Не только ей, но также небесам.
Лилась речь родниковою водою.
Она будто нектар была сладка
И поражала редкой чистотою.
 
 
Сложилось время встречи в краткий миг.
Прощаясь, Теодора вдруг сказала:
«Сегодня я в ближайший монастырь,
Чтобы сокрыться там, не убежала.
 
 
Я не успела это совершить.
Земля дрожала. Мне пришлось вернуться.
Ты понимаешь, разве ж я могла
Не знать, чем это может обернуться?
 
 
Родные пребывали ведь в беде.
Ты знаешь, чем страшно землетрясенье.
Возможно, кто-то к помощи взывал
И ожидал под камнями спасенья.
 
 
Всё обошлось. Теперь я удалюсь.
Тебе укрыться тоже где-то стоит.
Не думай, что отступится пират.
Он свадьбу нашу, думаю, расстроит.
 
 
Ты встал невольно на его пути.
Я очень за тебя переживаю.
Придётся наши встречи прекратить,
От бед себя и близких ограждая.
 
 
Твоей опорой были силы вод,
Я ж обращусь в небесное пространство
И вести стану слать чрез голубей,
При этом соблюдая постоянство
 
 
Прилёта их в особый день и час.
Лишь укажи, куда мне птах направить.
Ты будешь знать, что я любовь храню.
От чувств отречься нас ведь не заставить».
 
 
Парис ответил: «Милая, прошу
Напрасно обо мне не беспокойся,
А лучше за стеной монастыря,
Как ранее задумала, укройся.
 
 
Мне ж прятаться, как трусу, недосуг.
Душой я романтичен, но я воин
И постоять сумею за любовь!
Иначе разве ж я тебя достоин?
 
 
Наш враг хитёр, силён, но в данный час
Старается управиться с бедою.
Земля в ознобе много где тряслась.
Он тоже пострадал, как мы с тобою.
 
 
Пусть логово его лежит в горах,
Но даже там не спят седые камни.
Уж если он уплыл на корабле,
То всё равно отложит свои планы.
 
 
У нас есть время что-то предпринять.
Я постараюсь что-нибудь придумать.
Пока же каждый вечер на скале,
Играя, о тебе лишь буду думать».
 
 
Прощальные объятья, поцелуй…
И вот уж молодые вновь расстались.
Они не знали, что в последний раз
Друг с другом в этом месте повстречались.
 
 
Не сразу дева в монастырь ушла,
Хотя Парису это обещала.
Она ещё решалась и два дня,
Не приближаясь к берегу, стояла
 
 
И слушала, как пел вдали авлос,
Касаясь струн душевных, вечерами.
На третий день игра оборвалась.
Её жених захвачен был врагами.
 
 
Он не успел беду предотвратить,
Ведь помогал родным, да и знакомым
Порушенные стены поднимать
И камни убирать вблизи от дома.
 
 
Он только собирался разыскать
Края, где набирались сил злодеи,
Где он совсем недавно пребывал,
Но был захвачен редкостным трофеем,
 
 
Назначенным для дьявольских утех.
Теперь всё кардинально изменилось.
На этот раз он числился врагом
И вряд ли мог рассчитывать на милость.
 
 
Никто свой лик в пещере не скрывал.
Уверены в себе были злодеи.
Парис стоял закованный, в цепях.
Глаза его постылых рассмотрели.
 
 
И странность была в том, что лица их
Казались удивительно знакомы.
Он вспомнил, что отдельные из них
Частенько находились возле дома.
 
 
Один скупал хваленое вино.
Не по бутылке – бочками, стараясь
Не торговаться сильно, чтоб уйти
Быстрее, на загруженность ссылаясь.
 
 
Подобных сразу и не отличишь
От всех кто наблюдаем был в округе.
Одетые неброско. Речь у них
Не отличалась… Даже при досуге
 
 
Они не расслаблялись при чужих.
Войти в раж позволяли только горы.
Там можно было всё: ругаться, пить,
Ножами меж собою решать споры.
 
 
Шпионы могли слушать, наблюдать,
Выпытывать по-тихому о многом,
А в нужный час добычу настигать…
Грабёж, убийство виделось итогом
 
 
Их хитроумных действий. И сейчас
В душе, конечно, парень сокрушался,
Что в щель не всех бандитов рассмотрел
И потому в знакомых ошибался.
 
 
Как многое, «грабительский» приют
Застигнут был врасплох землетрясеньем
И пострадал. Но что Парис забыт,
Являлось бы великим заблуждением.
 
 
Он главарю теперь уж не мешал,
Лишь разжигал желанье поглумиться.
Ударами, соперника в цепях
Заставили в бесчувствии склониться.
 
 
Осталось Теодору привезти
В их логово. А свадьба замышлялась
Не по канонам нравственной страны.
Невеста бы с пиратом не венчалась.
 
 
Коварный просто б девушку украл
И указал на место её в доме.
И, безусловно, никогда б не стал
Родных и близких меж собой знакомить.
 
 
Его решенье в выборе – закон.
И то, что дева сердце подарила
Другому, им как грех воспринялось,
Который она б вряд ли замолила.
 
 
Другой жены пират не представлял,
Но ввергнуть помышлял её в мученье,
Да так, чтобы девица навсегда
Влюблённость в парня придала забвенью.
 
 
При ней Париса станут унижать.
Он, как мужчина, будет уничтожен,
Ведь не сумеет противостоять.
План этих действий был лишь заморожен,
 
 
Ведь девушка, не зная ничего,
По-прежнему гуляла на свободе.
Её должны сегодня известить,
Что приключилось редкостное горе
 
 
В семье Париса. Юноша пропал.
Пират не знал, что и она исчезла
Из дома ночью, не сказав своим,
Что убежала от головореза
 
 
И скрылась за высокою стеной
Монастыря. Событье было тайной.
В тот день всё Теодора поняла.
«Песнь» милого прервалась неслучайно.
 

 
Будь волен – он играть бы продолжал…
Сейчас ей в помощь были только птицы.
Никто не смел несчастной подсказать,
Где мог сейчас желанный находиться.
 
 
Поэтому как только первый луч
Коснулся вод – три голубя взлетели
И быстро понеслись к вершине гор.
Там юношу они не усмотрели.
 
 
Паря весь день вернулись в дом ни с чем.
Путь был проделан птицами неблизкий.
Но в клювиках они не принесли
Ни веточки, ни маленькой записки.
 
 
Монахиней девица не была,
Но пред иконой дольше всех молилась,
О близких и о том, чтоб разузнать,
Где логово злодеев находилось?
 
 
И помощь неожиданно пришла.
С ней рядом утром змейка появилась,
Но не одна. Была с ней и змея,
Что возле ног красавицы «завилась»,
 
 
Внушая страх, что может укусить.
Места, где она чаще пребывала,
Старались стороною обходить.
Тут та, что перед девушкой предстала,
 
 
Вдруг стала подниматься, чуть шипя.
Сбежавшая услышала невольно:
«Недавно ты спасла моё дитя,
Не зная в тот момент, как будет больно
 
 
Узнать, что моей крошки больше нет.
Теперь просить вольна, о чём захочешь.
Лишь имя в трудный час произнеси.
Неважно будет днём то или ночью.
 
 
Не сомневайся – мне передадут.
Надеюсь, я помочь тебе сумею.
Скажи лишь: „Наги, встань передо мной“,
И я явлюсь помощницей твоею.
 
 
А если в чём нуждаешься сейчас,
То не трясись при мне, как листик тонкий.
Проблему тихо вслух проговори.
Я подожду решения в сторонке.
 
 
Мне здесь не безопасно пребывать.
Раз ты молчишь, тогда я уползаю…»
Но Теодора вдруг произнесла:
«Я в помощи нуждаюсь, дорогая.
 
 
Не за услуги я спасла дитя.
Но раз ты хочешь быть моей подругой,
То я твоё решение приму.
Визит твой стал великою услугой,
 
 
Ведь мне найти придётся жениха.
С небес его пока не разглядели.
Возможно он в пещере, где ему
На руки цепи крепкие надели.
 
 
Прошу тебя об этом разузнать.
Я чувствую душой – случилось горе.
Ещё недавно мы мечтали с ним
О свадьбе, что должна случиться вскоре.
 
 
Разрушил планы редкостный злодей.
Укрыться от него лишь я успела.
Любимый – нет… Прошу его найти.
Просить о большем я бы не посмела».
 
 
«Всё сделаю» – змея произнесла
И с дочерью исчезла в миг единый.
А девушка к монахиням пошла,
Желая стать в делах необходимой.
 
 
Всё выполнила Наги не за день.
Ползти не очень просто меж камнями,
Стараясь быть подальше от людей.
О встрече с ней они ведь не мечтали.
 
 
Да и змея не очень-то рвалась…
Пугающая многих, отыскала,
Где мучился закованный Парис.
Хоть прежде она парня не видала,
 
 
Но почему-то сразу поняла,
Что это он. Скользящая узрела,
Глумление пиратов… В ней теперь
Спасительное действие созрело.
 
 
Ей нужно было срочно подсобрать
Богатое на яд смертельный войско,
Чтоб лиходеев с этих мест убрать.
Пред змеями с отвагою геройской
 
 
Лишь редкие ведут. Разумный люд
Скопленье змей обычно избегает
И больше не является туда,
Где те кишат и семьи умножают.
 
 
Париса не обидит уж никто.
Приползшим лишь не дастся скинуть цепи…
Но сей вопрос они решат потом.
Найдутся люди добрые на свете.
 
 
И вот уж Наги выползла на свет.
Собрать своих труда не составляло.
На острове собратьев, я скажу,
На самом деле числилось немало,
 
 
Но все они ютились меж камней,
В полки для наступленья не сбираясь.
Стоял обычно каждый за себя
Иль за семью, спугнуть чужих стараясь.
 
 
Сейчас задача ставилась для них
Не как защита, а как нападенье
Во имя ослепительной любви.
То было обоснованною целью.
 
 
Все, тут же согласившись, поползли.
Пират корабль свой подлатал немного
И был готов за Теодорой плыть.
Не так уж далека была дорога.
 
 
Как вдруг его помощник прибежал
И сообщил, что девушка пропала.
Похитил кто её, увёз куда
Семья несчастной якобы не знала.
 
 
В них теплилась, как утешенье мысль,
Что дочь с Парисом рядом находилась.
А что венчания не дождались —
Была причина, что пока не вскрылась.
 
 
Но это было лучше, чем узнать,
Что кто-то неизвестный покусился
На дочку. И пронёсся даже слух,
Что есть иной, кто в женихи просился.
 
 
Склонялись больше к первому. Парис,
Всё также, в дом с прогулки не вернулся.
Пират знал точно, что они поврозь.
Соперник от побоев не очнулся.
 
 
Неужто, существует и другой?
Лишь этого ему недоставало!
В последнее им верилось с трудом.
Скорей всего семья что-то скрывала.
 
 
И вот шпионы вновь пошли искать,
Подслушивать, вынюхивать о деве.
Им вовсе не хотелось созерцать,
Как их главарь безумствовал во гневе.
 
 
А в это время девушка, молясь,
Святую Богородицу просила
Спасти её любимого… Во сне
Та Теодоре лик свой проявила
 
 
И с нежностью, как мать, произнесла:
«Не лей напрасно слёз, не убивайся.
Сейчас, как никогда, важны дела.
Ты отыскать Париса попытайся.
 
 
Змея, найдя, его освободить
От пут сама, конечно, не сумеет.
А ты б смогла. Никто кроме тебя
Подобную беду не одолеет.
 
 
Кого-то звать – не лучший вариант.
То место атакуют вскоре змеи,
Что безопасны лишь для вас двоих.
Другие в тех местах не уцелеют.
 
 
Я знаю, что решение твоё
В пути предполагает испытанья.
Их одолеть придётся и пройти.
Какие? Не могу сказать заранее.
 
 
Решишься – мою помощь ощутишь.
В бездействии резона, верь мне, нету.
И если сердцем веришь в чудеса,
То мы решим с тобой проблему эту».
 
 
Растаял сон, что виделся как явь.
Змея с восходом солнца появилась.
Она вдруг предложила с ней пойти,
Чтоб девушка в горах не заблудилась.
 
 
Людей сторонних в помощь брать нельзя.
Да и понятно, то не безопасно.
Смертельно жалит каждая змея.
Сдержать сей полк бывает неподвластно.
 
 
А Теодора под влияньем сна,
На предложенье тут же согласилась,
И отправляясь в необычный путь,
В решении своём не усомнилась.
 
 
Ей не дано в то время было знать,
Что некие в обители следили
За каждой проживающей внутри,
Хотя их в монастырь не пропустили.
 
 
Пробрались тайно те, не зная где
Ещё укрыться быстро было б можно.
А перелезть чрез стену, я скажу,
Разбойникам совсем было несложно.
 
 
Красавицу средь прочих распознав,
Шпионы с этих мест тотчас убрались,
Чтоб о своём открытье доложить.
Они поднять шум вовсе не пытались.
 
 
Нельзя было несчастную спугнуть.
На это не давалось разрешенья.
Главарь им не донёс ещё пока
Детали преднамеренного мщенья.
 
 
И с разницей в минуты все ушли.
Девице путь казали через горы,
А те, кто про убежище узнал,
Уж покоряли водные просторы.
 
 
Далось вторым добраться побыстрей.
Путь был знаком. Ничто им не мешало
На лодке плыть. Солёная вода
Препятствий в виде волн не выставляла.
 
 
В то время дева шла с большим трудом.
Недавно было ведь землетрясенье,
А потому не виделось дорог,
И змеи, что явились во спасенье
 
 
Весь путь буквально вились возле ног.
На них ступить красавица боялась.
Да и смотреть на экзотичный «полк»
Желанною мечтою не являлось.
 
 
Однако испытание сие,
Казаться стало мелочью ей вскоре.
Земля опять в ознобе затряслась,
Но камни не неслись потоком в море.
 
 
Они, собравшись, начали расти
И в статую большую превращаться,
Что вовсе не блистала красотой.
С подобной даже утром повстречаться
 
 
Невероятно страшно. Лик был зол.
Скажу вам, устрашали ещё змеи,
Которые торчали из камней.
Они как ненормальные шипели.
 

 
И то сказать, зажатые тела
Восставшая за миг, не отпускала.
Из армии ползущих до пещер,
Довольно много тварей пребывало
 
 
И вилось недовольно в вышине.
В то время зазвучал скрипучий голос:
«Чего дрожишь? С прекрасной головы
Пока что не упал ни один волос.
 
 
Ответь: „Зачем нежданно забрела?
Что ты найти в краю моём хотела?“»
А девушка, в ознобе трепеща,
В ответ сказать и слова не сумела.
 
 
Настолько было страшно ей теперь.
А каменная снова наступала:
«Откуда ты узнала мой секрет?
Я никому его не раскрывала!
 
 
Но раз явилась, так тому и быть,
Получишь то о чём, поди, мечтала…»
Девица вновь смолчала потому,
Что ни о чём таком не помышляла.
 
 
Она ведь шла к пещере за змеёй.
Какая тайна в сей земле хранилась,
Она не знала. В мифах их страны
Об этом никогда не говорилось.
 
 
По странности, безмолвие сейчас
На самом деле деве помогало.
Девица близко видя чудеса,
Открытье неких тайн не отвергала.
 
 
А каменная стукнула себя
В то место, где обычно сердце бьётся.
И отколола маленький кристалл.
У ног явилась дверь, что как ведётся
 
 
Впускала в недра, в некий коридор.
Тут каменное чудо подсказало:
«Возьми кристалл. При помощи него
Ты заполучишь то, о чём мечтала».
 
 
И Теодора, чуть придя в себя,
Всё сделала, как чудище велело.
Она бесстрашно камень подняла
И под землёю некий свет узрела.
 
 
Змея туда мгновенно поползла,
А девушка за нею наблюдала,
И убедившись, что свет не погас
За спутницей спускаться быстро стала.
 
 
О любопытстве вскоре пожалев,
Она мечтала выбраться обратно.
Вдоль стен скелеты в землю проросли…
Откуда они? – было непонятно.
 
 
И вот уж показался дивный зал.
Змея ждала её на пьедестале,
Где ожидался, видимо, кристалл.
Глаза подруги это указали.
 
 
Конечно, Теодора поняла
Куда вложить придётся сей осколок.
Причём незамедлительно. При ней
Свет меркнуть стал. Срок был его недолог.
 
 
Да и сказать по правде под землёй,
Уверю вас, и при наличье света
Ей было неуютно пребывать,
Ведь там стояли стены из скелетов…
 
 
Но вот кристалл на месте. И теперь
Спустилось вниз подобие сосуда
Прозрачного, как тонкое стекло.
Хранила ветку дивная посуда.
 
 
Змея произнесла: «Бери скорей,
Что тайною великой приоткрыли.
Не трогая кристалл – спеши наверх
Пока дверь в подземелье не закрыли.
 
 
Как видишь тут немало смельчаков
Ну „удочку“ коварную попалось.
Я знала о наличии „норы“,
Но внутрь вползти, ни разу не пыталась».
 
 
Тут Теодора, подхватив сосуд,
А заодно и вьющуюся змейку,
Наверх без промедленья поднялась,
Успев покинуть страшную «лазейку»
 
 
В подземный мир. Земля за ней срослась.
Чудовище стояло в удивленье.
Оно смотрело на девицу зло,
Но это продолжалось лишь мгновенье.
 
 
А дальше местность снова затряслась
И то, что приподнялось вдруг – распалось.
Освободившись, змеи поползли
К пещерам. Теодоре оставалось
 
 
Лишь следовать за ними. А сосуд,
Который она только что достала,
Держала очень бережно в руках.
В чём смысл его, красавица не знала.
 
 
Он с виду хрупок был, прозрачен, чист,
Но вскоре наливаться начал кровью.
Казалось, вскрылись раны у ростка,
Что не согрет был истинной любовью.
 
 
Змея сказала вдруг: «Остановись!
Передохнув, яви наличье духа.
Сосуд сейчас показывает то,
Что происходит с парнем не по слухам.
 
 
Всё тело кровоточит у него.
Ветвь, что внутри, приносит исцеленье.
Представь, что раны юноши срослись
И боль ушла в единое мгновенье.
 
 
Мы подождём и снова поползём,
Но так застать живым его успеем.
Тебе принять придётся чудеса
И главное в свершение поверить!»
 
 
Что ж, Теодора тут же замерла.
Её пугал ужасный сгусток крови.
В красивом теле ощущалась боль.
Казалось, наносили вред здоровью
 
 
Не дорогому сердцу – лично ей.
Красавица сосуд к себе прижала
И стала ветвь просить, чтоб в данный миг
Плоть, раненая кем-то, зарастала.
 
 
В сосуде осветляться начал цвет.
Внутри происходили измененья.
Ушла куда-то быстро краснота,
Тем самым подтверждая исцеленье.
 
 
Но руки девы стали холодеть.
Легла на плечи сильная усталость…
Однако змеи снова поползли
И деве ничего не оставалось,
 
 
Как двигаться за видимым полком.
У тварей была чёткая задача
Изгнать из скрытых между гор пещер
Пиратов, наступленье обозначив.
 
 
Спешили все, но вот в который раз
Гора довольно зыбко задрожала.
Поднялся перед девушкой фонтан.
Вода, стремясь наверх, изображала
 
 
Мужчину, что был сложен как Геракл.
То был не он, конечно – лишь виденье.
Однако рост, мощь, широта в плечах
Воссоздали такое впечатленье.
 
 
Он произнёс: «Я вижу пред собой
То, что мне так давно недоставало.
Признаюсь, что я очень удивлён.
Здесь визитёрш подобных не бывало.
 
 
В руках твоих таинственный сосуд.
В нём ветвь творит чудесное любовью.
Ты так нежна, красива и хрупка,
И сильно привлекательна собою,
 
 
Что я готов услугу оказать —
Помочь достать, что многим не по силам.
Лишь только за одно, чтоб ты меня
Приветливой улыбкой одарила».
 
 
Но Теодоре в этот день и час,
Понятно, было ведь не до веселья.
По просьбе, указанью, за посыл
Сменить непросто в горе настроенье…
 
 
Поэтому она на этот раз
Произнесла ответно: «Невозможно
Лучиться светом, улыбаясь Вам.
По принужденью сделать это сложно.
 
 
Жених сейчас находится в беде.
Мне надобно спешить, не отвлекаясь.
И если я спасу его, тогда
По свету прогуляюсь, улыбаясь».
 
 
И виновато опуская взгляд,
Она старалась скрыть своё волненье.
Кто знает, что он вздумает свершить
За дерзость и её неподчиненье.
 
 
Но водный сделал всё наоборот.
Прочувствовав в девице постоянство
И не продажность кроющихся чувств,
Он тут же изменил своё убранство,
 
 
Уменьшил до её размеров рост
И произнёс: «Теперь ты поразила
Незыблемою верностью сильней,
Чем редкостный подарок заслужила».
 
 
На руку девы он надел браслет,
Который не привлёк бы красотою.
Но сей предмет бесспорно обладал
Особенностью дивной и иною.
 
 
Хозяин вещи это подтвердил,
Когда при одарении добавил:
«Раз друг в беде – браслет сей передай.
Негодники не соблюдают правил
 
 
Общения разумного с людьми.
Вещь эта вам поможет защититься.
Спадут оковы с тех, кто будет в ней,
А также сила в мышцы возвратится.
 
 
Недавно ты была как ветвь слаба.
А что теперь про ощущенья скажешь?
Конечно, как мужчина, предо мной
Ты мощь в руках окрепших не покажешь,
 
 
Но вижу по глазам – всё так и есть.
Уверен, мой подарок пригодится.
Спеши. Я вижу нетерпенье змей.
Они при мне не жаждут находиться».
 
 
И Теодора, поблагодарив,
Пошла за теми, что ползти устали.
Не так приятно остроту камней
Довольно долго ощущать телами.
 
 
И вот пещеры рядом. Что же там,
Пока девица шла, происходило?
Мы помним, что разбойники, прознав
О Теодоре, не жалея силы,
 
 
Помчались о находке доложить.
Главарь при их рассказе улыбался.
Теперь он знал, где девушку найти.
Парис в то время вырваться пытался.
 
 
Порезы тела источали кровь.
Боль становилась всё невыносимей.
Поддерживала силы лишь любовь,
Что пытки злостных делала терпимей.
 
 
Как вдруг все раны юноши срослись.
Боль адская смиренно отступила…
То исцеленье не узрел главарь.
Ему не до соперника ведь было.
 
 
Парис дивился чуду и молчал.
Пираты ждали новых повелений,
Хоть знали куда вскоре поведёт
Путь явно нескрываемых стремлений.
 
 
Прошло немного времени, и вот
В пещере появляться стали змеи.
Они, подняв изящные тела,
Бросаясь на грабителей, шипели.
 

 
Откуда они взялись, почему?
Для всех было неведомой загадкой.
Бандиты стали спешно отступать,
Стараясь захватить с собой украдкой
 
 
Хоть что-то… А хранились в тех местах
Сокровища, награбленные прежде.
Скажу вам, предпочтенье в грабежах
Не придавалось красочной одежде.
 
 
Стояли сундуки с другим добром.
И разве можно было это кинуть
Из-за каких-то тварей… Нет! Они
Должны всенепременно будут сгинуть.
 
 
Главарь же долго не переживал,
Подумав, что приползшие здесь кстати.
Они добро помогут сохранить.
Навряд ли духа у кого-то хватит
 
 
При них в пещеру тайную войти.
Пиратам было чем сейчас заняться.
Стояла цель – девицу увезти,
Удастся – над другими надругаться…
 
 
Они держали женщин для утех.
Им виделась жизнь вольной и свободной.
Ответственность заставит прозябать
В действительности жалкой и убогой.
 
 
Игра, вино, участье в грабежах,
Захват источников для наслаждений…
Коварные мечтали устрашать
Внезапным разорением владений.
 
 
О том, что погибал внутри Парис,
Никто, поверьте мне, не сокрушался.
Решили просто – «Значит тому быть.
Пусть сгинет, кто в задуманном мешался».
 
 
Бандиты потянулись к кораблю.
Не в радости великой, безусловно,
Но твёрдо веря, что чрез день иль два
Изгнать сумеют в панике виновных.
 
 
В пещере наступила тишина.
Красавица до времени скрывалась,
И чтобы быть невидимой другим
К каменьям своим телом прижималась.
 
 
Но так стоять ей долго не пришлось.
Змея подругу вскорости позвала.
Парис не верил собственным глазам,
Ведь Теодора рядом пребывала.
 
 
А твари, что заполнили жильё,
Вредить влюблённым даже не пытались.
Они нашли, чем баловать себя,
И быть на расстоянии старались.
 
 
И радости двух любящих сердец
Сейчас мешали только лишь оковы.
Парис не мог себя освободить,
Хоть руки были редкостно здоровы.
 
 
На поясе пирата ключ висел.
Но Теодора принесла другое
Оружие для снятия цепей,
Простое с виду и недорогое.
 
 
Сосуд хрустальный был в её руках
Когда она браслет передавала.
Как вдруг в самый ответственный момент,
Земля опять под нею задрожала.
 
 
Парис сумел себя освободить,
Но в это время вот что приключилось:
У девы руки будто отнялись,
И то, что было в них, тотчас разбилось.
 
 
Пещеру наполнять стал жёлтый дым,
Который уже вскоре растворился.
Исчез он быстро вместе с женихом,
Парис же, как всегда, не объяснился,
 
 
Не произнёс желанных тёплых слов,
А также речь внутри горящей страсти,
Ведь пребывал теперь в миру ином
И подчинён был неизвестной власти.
 
 
У ног девицы засыхала ветвь.
Без обрамленья жизнь её кончалась.
Красавица в безмолвии была.
Она сейчас не просто растерялась —
 
 
Внутри неё присутствовала боль,
В делах волшебных – разочарованье,
Ведь помощь, что оказана была,
Ей принесла великое страданье.
 
 
Змеиный полк стал тихо уползать,
Но главная над ними оставалась.
Она нашла поблизости браслет,
Его надеть на деву попыталась.
 
 
И в этом деле явно преуспев,
Вернула подопечной снова силы,
А далее вздохнув, произнесла:
«Да, ты беду пока не победила,
 
 
Однако руки опускать не смей.
Чтоб всё исправить – собери осколки
И ветвь всенепременно подними…»
Тут звуки речи почему-то смолкли,
 
 
Но вскоре вновь раздалось: «Мы пойдём
Назад другою тайною тропою.
В горах есть и иные чудеса,
Что нам придётся отыскать с тобою.
 
 
Раз сильно любишь – за любовь борись.
Не бойся, я в беде тебя не брошу.
Коль сбудется мечта, то может быть
Своею просьбою вас огорошу,
 
 
Но только, безусловно, не теперь.
Нам нужно удалиться побыстрее.
Ты знаешь, как в горах ночь настаёт.
Надеюсь, до неё мы всё успеем».
 
 
Змея нашла мешочек небольшой,
В него осколок первый положила.
А Теодора дальше уж сама
Сбор редкостных остатков завершила.
 
 
Туда же положила дева ветвь
И без задержки побрела обратно,
Рыдая на разрыв. Её мечта
С Парисом быть угасла безвозвратно.
 
 
Она сгубила друга своего.
Вот если б помогали только змеи
Без всяческих предметов волшебства,
Тогда б все непременно уцелели…
 
 
Но время вспять, увы, не повернуть.
Вот-вот должны пираты возвратиться,
Под страхом смерти, за своим добром,
А значит здесь не стоит находиться.
 
 
Красавица пошла вновь за змеёй.
А та ползла теперь другой тропою
И поднимала девушку наверх,
Туда, где небо нежно-голубое
 
 
Казалось очень близко. Облака
Готовы были дать к ним прикоснуться.
Бежала вниз весёлая вода,
Мечтая телом в море окунуться.
 
 
Замыслил некто грязевой поток.
Чистейшая вода забилась в горе,
Когда движенье камень перекрыл.
Безвестный знал, что та, собравшись вскоре,
 
 
Сметёт, что попадётся на пути,
И станет для людей причиной бедствий,
Смешавшись с каменистою землёй
В безудержном и вынужденном бегстве.
 
 
Змея сказала: «На тебе браслет,
А значит, есть в руках большая сила.
Ты с лёгкостью сумеешь удалить
Препятствие, что воду перекрыло.
 
 
Старайся сделать это побыстрей.
В поток бегущий, что стремится в море
Осколок брось. И маленький кристалл
Исчезновенье страшного ускорит».
 
 
Раздумывать уж было недосуг.
Конечно, Теодора сомневалась,
Насколько было правильно отдать
Частичку от того, что оставалось
 
 
В мешочке. Ей хотелось вновь собрать
Разбившееся сказочное чудо.
Но что поделать, грязная вода,
Упавшая как будто ниоткуда,
 
 
Могла собой доставить много бед.
Народ пришёл в себя от камнепада,
И был, скажу вам, вовсе не готов
К явленью грязевого «водопада».
 
 
Кристалл в поток, бесспорно, полетел.
Змея была права в этой подсказке.
То, что смешалось в данный миг с землёй,
Поднялось паром, словно по указке.
 
 
А Теодора, веря в чудеса,
Огромный камень с лёгкостью толкнула.
Он сдвинулся, и чистая вода
При этом с облегчением вздохнула
 
 
И побежала снова, веселясь.
На небе птицы песнь защебетали.
Змея же вновь спокойно поползла.
Пошла и дева в тягостной печали.
 
 
Недолго продолжался горный путь.
Явилась пред подругами площадка.
На ней начертан был широкий круг
Со впадинками, что обычно в грядках
 
 
Творят, когда желают посадить
Подросшую и крепкую рассаду.
Но тем, кто эти ямки создавал,
Растений никаких было не надо.
 
 
Тут ждали камни редкой чистоты.
У девушки осколочки лежали
Внутри мешочка. Но она пока
Не ведала, что части представляли.
 
 
Да и откуда было ей узнать
О том, что нет ценнее их на свете.
Вдруг раздалось тихонько в вышине:
«Сейчас здесь зародится сильный ветер.
 
 
Он всё сметёт, порушит на пути.
Сдержать такой, конечно, невозможно,
Но способ с ним бороться всё же есть.
Тебе, девица, сделать то несложно.
 
 
Вложи осколки, что лежат в мешке.
В сготовленные маленькие лунки.
И если хватит их, тот этот круг,
Что видится, как будто на рисунке,
 
 
Поднимется и вихрь угомонит.
А если жалко их – не осуждаю,
Но далее ничем не услужу,
Заранее о том предупреждаю».
 
 
Кто говорил, невидим деве был.
Однако голос слышался так близко,
Как будто кто-то рядом пребывал
Иль опустился с неба очень низко.
 
 
И сомневаясь, уж в который раз,
Красавица, других людей жалея,
Решила, что должна им помогать,
Чтоб жизнь была их чуточку светлее.
 
 
Она достала, не жалея, всё,
Что в небольшом мешочке находилось.
И даже увядающую ветвь,
Которая внезапно изменилась.
 
 
На удивленье в небольшом кольце
Всем луночкам осколочков хватило.
И даже оставалось ещё два.
Их девушка обратно положила.
 
 
А ветвь буквально вырвалась из рук.
Когда раздалось рядом: «Я доволен!
Впервые древний тайный ритуал
Безропотно и правильно исполнен».
 

 
Увядшая ввысь тут же поднялась,
В замысловатом танце закружилась,
И в центре круга встала как свеча,
Пуская корни взросшие, сцепилась
 
 
С прессованною каменной землёй.
Растенью неудобье не мешало.
Поднялся за минуты стройный ствол.
Ветвей на нём на редкость было мало,
 
 
Но все они теперь были в цветах,
Для этих мест довольно необычных —
Огромных по размерам. Лепестки
Имели форму, да и цвет отличный
 
 
От ранее знакомых в тех краях,
Что, распускаясь, землю украшали.
Представшие имели три листа,
Где лепестки окрас не повторяли.
 
 
Такое чудо деву потрясло.
Она была сейчас в оцепененье.
Воздействовали запахи цветов,
А также объяснимое волненье.
 
 
Змея лежала тихо возле ног
И, видимо, чего-то выжидала.
Спустя мгновенье тихо раздалось:
«Признайся, ты об этом ведь не знала.
 
 
И до сих пор не ведаешь секрет —
Что за цветы красиво распустились?
Их лишь тебе позволено сорвать,
Но только три, чтоб те не умертвили
 
 
Излишним ароматом всё вокруг.
Заложена в ростки большая сила.
Цветком людей возможно оживить.
Любых, где б только их ни находила.
 
 
Они не увядают лишь три дня,
А далее начнут невольно блёкнуть.
Исчезнет необычный аромат,
А ветвь, что их держала, станет сохнуть.
 
 
Но есть возможность жизнь цветка продлить.
Тебе самой придётся догадаться,
Чем стебель можно будет возродить…
Советую то сделать попытаться.
 
 
Три дня, бесспорно, очень краткий срок.
Жених исчез, и ты его не сыщешь
Так быстро. Та, что парня забрала
Скрывает своё тайное жилище.
 
 
Напрасно пред Парисом не винись.
Ведь некто специально встряхнул гору,
Чтоб разлетелся на куски сосуд.
Свершилось это всё по уговору
 
 
Между пещерной девой и горой.
Ты можешь победить лихие силы,
Пока в душе горит огнём любовь.
Остынешь сердцем – позабудь о милом.
 
 
Похитившие парня холодны,
И в этом их таинственная слабость.
Богатства, неземная красота
Недолго приносить умеют радость.
 
 
Вот всё, что я хотел тебе сказать
За то, что ты и близких пожалела
И поступила так, как я просил,
Хотя уйдя, возможно б уцелела.
 
 
Теперь без промедленья рви цветы.
Через мгновенья дерево исчезнет.
Оно перенесётся в иной мир,
Где тишина и нет людских болезней,
 
 
Но светом наполняется душа.
Тебе туда идти пока не надо.
Прощай! Поторопись! Уже пора».
И девушка, что находилась рядом
 
 
С прекрасным чудом, будто ожила
И три цветка растения сорвала.
Успев то совершить в последний миг,
Когда пред нею дерево стояло
 
 
Доступно взгляду. Тут же на глазах
Площадка стала гладкой и пустою.
Исчезли лунки, что являли круг
С пугающе волшебной быстротою.
 
 
Змея неспешно снова поползла,
Слегка приободряя Теодору:
«Как хорошо, что ты сюда пришла.
Осталось лишь пройти по коридору
 
 
Особому и выйти в монастырь.
Про этот ход в обители не знают.
При мне, прошу, не бойся никого,
Кто там, от всех сокрывшись, пребывает».
 
 
И тут же пред глазами у горы
Заметно стало треснутое «тело»,
Что не могло привлечь. И ко всему
Вокруг уже заметно потемнело.
 
 
И если б не вползла туда змея,
Девица предпочла бы видеть звёзды
И свет, что опускала вниз луна,
Желая пробудить у многих грёзы
 
 
Приятные при мягкости луча.
Но выбора сейчас не представлялось.
И тут и там царила темнота.
Однако это место отличалось
 
 
Немногим. Всю поверхность потолка
Усеяли мерцающие точки.
Казалось небо, повторив себя,
Сюда впустило яркие кружочки.
 
 
Змея предупредила: «Помолчи.
Светящиеся „звёздочки“ – живые
И существуют лишь при тишине.
Я понимаю, что ты здесь впервые,
 
 
Поэтому не вздумай закричать.
На волю иногда выходят духи.
Бояться их не стоит. Те, что тут,
Обидеть не сумеют даже мухи».
 
 
Ведущая умолкла. Коридор
Теперь казался жутко неуютным.
Для девушки глядеть по сторонам
Сейчас являлось делом недоступным.
 
 
Ей нужно было под ноги смотреть,
Чтоб невзначай не наступить на змейку.
В кромешной беспросветной темноте
Красавица заметила скамейку,
 
 
Которая светиться начала.
На ней спокойно дева пребывала,
Не безучастно вглядываясь в тех,
Кого в гостях впервые наблюдала.
 
 
Змея, не отвлекаясь ни на что,
Ползла вперёд и видимо спешила.
Её неисчислимая семья
В горах поход сложнейший совершила.
 
 
Бесспорно, ей хотелось разузнать,
Остались ли собратья её целы?
А больше непременно рассказать
О тайнах, что познать в пути сумела.
 
 
В то время Теодора отвлеклась.
Её к себе виденье поманило
И тихо прошептало: «Приходи
Со мною поделиться о любимом».
 
 
Сказав, оно растаяло как дым.
Там более никто не появился.
Закончился пустынный коридор
И ход в дом монастырский приоткрылся.
 
 
За крепкой каменистою стеной
Все спали безмятежно и спокойно.
Змея прощаясь, вдруг произнесла:
«Сегодня ты вела себя достойно
 
 
И щедро. Но спасая жениха,
Себя ты от беды не оградила.
Пиратская опасная семья
Искать тебя ещё не прекратила.
 
 
Так если что, тотчас же позови.
А сделать это будет очень просто.
Сумей, войдя в известный коридор,
Заставить не светить сетку из блёсток.
 
 
Для этого лишь в верхний гонг ударь.
Сей знак передадут мне духи быстро.
Жди там и никуда не выходи,
Пока у ног не загорятся искры
 
 
Моих горящих беспокойных глаз.
Мы всё решим с тобою в одночасье».
И девушка помощнице своей,
Конечно же, дала на то согласье.
 
 
Змея была в который раз права.
Пират покину

...

конец ознакомительного фрагмента