Текст книги "Бывших не бывает"

Елена Кароль
Бывших не бывает

Пролог

На перекресток я ступила тихо. Так тихо, что взывающий к правосудию Гекаты не услышал и не заметил меня, хотя буквально несколько секунд назад судорожно озирался в поисках источника душераздирающего воя, изданного свитой трехликой. Когда не было необходимости, я всегда действовала бесшумно.

Неожиданно взывающий вздрогнул от сильного порыва пронизывающего насквозь ледяного ветра. Полная луна выглянула из-за облака, освещая перекресток призрачным светом, и я оповестила о своем прибытии.

– Геката услышала тебя, человек. В чем состоит твоя просьба?

Человек глухо матюгнулся, из его дрожащих пальцев выпала свеча, мигом погаснув на притоптанной земле, а он сам обернулся ко мне и тут же испуганно отшатнулся.

Едва уловимо усмехнулась. Каждый раз одно и то же… Рабочий облик, дарованный Гекатой, был весьма специфичен, и мало кто мог сразу же ответить на мой вопрос. Сначала все пугались. И лишь спустя некоторое время, понимая, что это не шутка расшалившегося воображения, а я не тороплюсь причинить вред, переходили к делу. Ни один не отказывался от шанса воспользоваться услугами Плети правосудия. Так называли нас, ее воительниц. Тех, кто отправлялся ей на вызов.

И вот я здесь…

– Так в чем тебе нужна помощь богини, смертный? – с долей превосходства поинтересовалась я, зная, как это обычно действует на людей.

Вот и этот мужчина, стряхнув с себя страх, вздернул подбородок и поджал узкие губы, решив показать мне, кто здесь хозяин положения.

Наивный. Как и прочие глупцы, думает, что мы присланы им служить. Причем беспрекословно. Но правда в том, что такие, как я, служили лишь ей. Гекате. И исполняли мы лишь ее волю. Волю трехликой. Единой во всех своих трех ипостасях.

– Месть! – резко выплюнул человек, чья аура переливалась многочисленными оттенками злобы, зависти и бессилия. – Я требую убить мою бывшую жену!

– Требуешь? – Я вновь улыбнулась, на этот раз показывая в предостерегающем оскале заостренные зубы.

Уж насколько я сама недолюбливала свою службу и начальство, но зарвавшихся людишек всегда ставила на место.

– П… прошу, – торопливо поправился мужчина, нервно стискивая нежные длинные пальцы с идеальным маникюром.

Никогда не понимала таких. Мужчина должен быть воином, а не… таким прилизанным человечишкой. Не любила я таких.

Я вообще много чего не любила. И в большей степени в этом была виновата моя работа, открывающая в людях самые низменные желания.

Радовало одно: это было мое последнее задание и после его выполнения богиня снимет с меня все обязательства.

А пока…

– Так о чем именно ты меня просишь, человек? Как мне надлежит это сделать? – поинтересовалась я с неприязненной ухмылкой, не скрывая своего отношения к тому, кто не в силах справиться с проблемой самостоятельно.

Он озвучил. Срываясь на фальцет и постоянно оглядываясь, когда свора Гекаты напоминала о своем незримом присутствии, он детально расписал, как я должна выполнить просьбу: заставить жену переписать на его имя имущество, изводить ее в течение недели, а лучше двух, и под конец убить. Грязно, подло, с особой, нечеловеческой жестокостью.

Выслушав пожелания с каменным лицом, я подняла очи к луне, чтобы прочесть на ней решение богини.

Вызов – это не всегда согласие. Вызов – всего лишь вызов.

А согласие…

Его сей мерзкий человечишка сегодня не получил. Не удивлена. Богиня редко соглашалась убивать женщин. Если на то пошло, то призывы мужчин она преимущественно игнорировала. А этот, видимо, приняла, чтобы проучить. Что ж, не откажусь исполнить волю своей госпожи. В этом мне нет равных.

Опустив взгляд на мужчину, ожидающего моего ответа и очень нервничающего из-за задержки, я улыбнулась снова, и на этот раз иначе. Шире и беспощаднее. Показывая уже не только кончики, а все сорок восемь, если не ошибаюсь, невероятно острых акульих зубов.

– Просьба отклонена.

Проситель явно не ожидал подобного поворота, поэтому даже не сразу сумел связно возмутиться. Сначала часто-часто заморгал, затем непонимающе помотал головой, а под конец возмущенно наставил на меня палец и негодующе возопил:

– Не может этого быть!

Я не любила повторять, но на этот раз не поленилась. Слишком уж забавно выглядел этот человечишка, думающий, что Плети правосудия – бездушные убийцы. Убийцы, это верно. Но не из тех, кто действует впопыхах, не разобравшись в ситуации. А раз богиня добро не дала, значит, правосудием тут и не пахло.

– Просьба отклонена.

Спустя несколько минут на перекрестке вновь было тихо. Лишь едва слышно шелестел невысокой травой полуночный ветерок да полная луна безразлично освещала призрачным светом мертвеца с перерезанным горлом, заплатившим за вызов жизнью. Судя по всему, тот, кто снабдил его ритуалом призыва, забыл упомянуть, что Геката – не просто верховная богиня всех ведьм, помогающая нуждающимся, а прежде всего главная сторонница правосудия.

А так как платой за вызов Плети правосудия была жизнь… То, даже отклонив заказ, Геката не забывала брать свое.

И брала.

С отстраненной усмешкой глядя, как свора уносит душу мерзавца прочь, неспешно отправилась прямиком в обитель своей госпожи. Десять тысяч призывов. Десять тысяч заказов. Почти пятьсот лет… И долг наконец отдан, а я свободна. Почти. Дело за малым, получить обратно свою душу и не профукать ее так же бездарно, как в прошлый раз.

Дело за малым…

– Мы могли бы продлить договор, – вкрадчиво произнесла та, чей лик знали все ведьмы от мала до велика. – Ты одна из лучших моих Плетей, Айя…

Я лишь отрицательно качнула головой. Мы обе знали, что это невозможно. Не по своей воле я служила ей все эти годы, и не было ни дня, когда я не мечтала о скорейшем завершении контракта. Это в двадцать первом веке женщины могут похвастаться невероятным количеством обретенных прав, а в мое время все было совсем иначе. Нас били, унижали, продавали, насиловали и в принципе не считали за людей. В некоторых странах третьего мира до сих пор сохранялись подобные устои, но я туда и не собиралась. Хватит с меня прошлого! Я отработала свое будущее и намерена дожить отмеренный мне срок, не тревожась за свою свободу.

– А ты все так же категорична и горяча… – Геката улыбнулась лишь краешком губ, тем самым показывая, что не в обиде на меня. – И это твоя слабость. Но ты в своем праве, и я не смею настаивать. Ты действительно одна из лучших и, несмотря на неприятие своих обязанностей, никогда не шла моей воле наперекор, а посему прими мой искренний дар.

Я насторожилась. Дары Гекаты были под стать ей: многогранные, но в то же время неоднозначные.

– Подойди, не бойся. – Губы богини дрогнули, словно она хотела улыбнуться шире, но в последний момент сдержалась.

Я же, внутренне вскинувшись на завуалированную подколку (после стольких лет служения меня мало что могло напугать), бесстрашно подошла к своей госпоже и преклонила колено. Стоять рядом с той, кто старше многих новых богов, не просто кощунство, это в принципе невозможно. Спустя мгновение моего лба коснулись прохладные пальцы трехликой, снимая печать долга, а взамен на шею скользнула цепочка с каким-то кулоном.

– Твоя душа, Айя. Теперь она твоя и только твоя.

– Но… – Я растерянно прижала ладонь к груди, сжимая кулон и не понимая, почему она поступила именно так. Душа должна находиться в груди, а не лежать на ней ледяной каплей горного хрусталя! – Почему?!

– Ты все поймешь. – В голосе богини послышалось обещание чего-то великого, и я нахмурилась от дурного предчувствия. – Со временем. Скажу лишь одно: теперь ты и только ты себе хозяйка. Теперь только тебе решать, сколько жить и когда умереть.

Договорив, богиня отступила, и я поняла, что пора прощаться. Хотя с ее стороны осталась недосказанность. Ни один мой вопрос не останется без ответа, но за все придется платить. Пока мне платить нечем…

Но, полагаю, я достаточно умна, чтобы понять все сама. Надеюсь, это действительно так.

Склонив голову еще ниже и тем самым выражая богине свое искреннее уважение и благодарность за непонятный и слегка пугающий дар, я отстегнула свой кинжал Плети, последний атрибут уже бывшей работы, но положить его у ног Гекаты не успела.

– Оставь себе. – Просьба прозвучала тихо, однако отказать госпоже я не смогла, и рука с зажатыми в ней ножнами замерла. – Мне будет приятно, если иногда ты будешь вспоминать обо мне и приносить полуночные дары. Ты же знаешь, как я люблю свежее козье молоко и цыплят.

Удивленно взглянула на нее, не веря своим ушам, но вместо издевательской усмешки увидела мягкую понимающую улыбку, едва уловимо отдающую грустью.

– Иди, Айя. Мир и благополучие твоему дому, где бы он ни был.

Из святилища Гекаты, которое буквально через несколько секунд после моего ухода стало обычной темной пещерой, я вышла задумчиво и неторопливо. Весь мир лежал у моих ног, но я не торопилась делать следующий шаг, наслаждаясь моментом и вдыхая прохладный ночной воздух полной грудью.

Когда отсчет исполненных заказов перевалил за девять тысяч, я начала всерьез задумываться о будущем и своем месте среди живых. У них было слишком много потребностей: сон, еда, питье, развлечения… И все это стоило денег. В них у меня нужды не было благодаря способности становиться невидимой и проникать даже в самые неприступные места планеты. Проникать, запоминать и через многие годы изымать забытое и уже никому не нужное. Монеты, артефакты, иные древности – на текущий момент в моем собственном тайнике было собрано столько всего, что хватит прожить безбедно не один век. Не шикуя, конечно, но и не думая о куске хлеба.

Последние несколько лет я изучала стремительно меняющийся мир тщательнее и вдумчивее, с недовольством отмечая, что контроль над личностью ужесточается и для беспечной жизни необходимы не только деньги, но и документы. Связи в различных кругах тоже были не лишними, и я дотошно проработала этот пункт.

Спустя всего месяц с начала новой жизни и кропотливой работы над безоблачным будущим и незапятнанным прошлым у меня появились все необходимые документы и собственная лавочка чудес. Местом, где я буду сама себе хозяйка, я выбрала Москву, следуя не только интуиции, но и проанализировав мировые новости за последние десятилетия. Большинство европейских государств лихорадило от потока беженцев из Африки и Ближнего Востока, страны Северной Америки потихоньку шли к экономическому упадку, Южная Америка и Африка никогда не были безопасны для одиноких симпатичных молодых женщин, а в Австралии и Азии мало кто интересовался культом Гекаты и классическим ведьмовством. Зато в России…

Глава 1

– Добрый день, чем могу помочь?

Мое появление из-за ширмы чуть не спугнуло двух девушек, явно заскочивших в лавку лишь из любопытства. Самые обычные старшеклассницы, перечитавшие «правильной» литературы и решившие стать «настоящими» ведьмами. Распущенные длинные волосы, густо подведенные глаза, кольца, браслеты, сочетающие (хотя скорее не сочетающие) в себе традиции сразу нескольких культур, джинсы, драные на коленках, и огонь азарта в глазах при виде настоящего атаме[1]1
  Атаме – ритуальный кинжал с черной рукояткой. – Здесь и далее примеч. авт.


[Закрыть].

В моей лавке, успешно работающей уже пятый год, можно было найти все что угодно: карты Таро, амулеты, свечи, травы, камни, хрустальные шары, чаши, подставки под благовония, книги и брошюры, алтари, покрывала, котелки и многое другое. Вот и эти две юные… хм, ведьмочки сразу же направились к дальним витринам, где под стеклом призывно поблескивали ритуальные принадлежности для настоящих ведьм.

– Сколько стоит? – с легким налетом снобизма поинтересовалась одна из них, видимо думая, что продавец – всегда и всюду лишь обслуживающий персонал, и ткнула пальцем в один из ритуальных кинжалов. Не самый дорогой, но самый красивый. С рукояткой из кости волка, инкрустированной полудрагоценными камнями.

– Не продается, – ровным голосом отказала я глупышке, замахнувшейся на неведомое.

– Разве это не магазин? – В тоне малолетки окрепли стервозные нотки, и меня окинули высокомерным взглядом, но тут же поморщились.

На ее беду ей не за что было зацепиться в моей внешности, чтобы хотя бы попытаться унизить. За многие годы служения Гекате и уже достаточный срок жизни среди живых я научилась не только спокойному общению и проявлению снисхождения к глупости, но и подобающему стилю в поведении. Я не продавщица – я хозяйка лавки. И не просто продаю – подбираю людям то, что им действительно необходимо и обязательно подойдет. Я, Айя Айлин. Ведьма, рожденная на территории Турции более пятисот лет назад. Эксперт по холодному оружию, артефактам и просто умудренная женщина, знающая цену не только себе и своему времени, но и всему, что находилось в моем заведении.

– Это лавка, детка. – Глядя на девушку, я небрежно обвела рукой пространство. – Разве ты видела на входе вывеску со словом «магазин»?

– А разве лавка и магазин не одно и то же? – скривила губы дитя прогресса, видимо, еще ни разу в жизни не знавшая отказа.

Посмотрела на нее повнимательнее и отметила несколько существенных моментов: украшения из золота, модный лейбл на джинсах, кроссовки из престижного бутика и легкий аромат дорогого парфюма. Девочка из богатой семьи… Но что с воспитанием?

– Оль, идем, – потянула ее за руку более разумная подруга. – Тебе же он все равно не нужен…

– Нужен, – заупрямилась Оля, бросила на меня злобный взгляд и вынула из кармана гаджет, чья стоимость в момент выхода на рынок пару месяцев назад измерялась абсолютно неразумной суммой. – Лавка, говорите? А инспекция по труду у вас давно была? Как насчет своевременной уплаты налогов? Может, у вас еще и регистрации нет?

Намек на мою восточную внешность? Детка, да ты не только глупа, но и недальновидна… Угрожать ведьме? Самоубийца.

Хорошо, что я отошла от дел и достаю кинжал Плети лишь в дни, когда нарезаю им подношения Гекате.

Тем временем нахалка уже кому-то дозвонилась и, небрежно поприветствовав собеседника, вновь уставилась на меня.

– Как тебя зовут? Быстро!

Даже так? Я редко сталкивалась с настолько непроходимой глупостью и наглостью, так что мне стало любопытно.

– Айя Айлин, детка. – Я вновь позволила себе назвать глупышку Олю «деткой», хотя внешне выглядела едва ли старше ее. Просто в прошлый раз я умерла в возрасте шестнадцати лет. Сейчас мне можно дать от силы лет двадцать пять, но рядом с ней ощущала себя на все пятьсот. – Род занятий интересует?

– Аж старший продавец-консультант? – презрительно фыркнула дуреха, окончательно утверждая меня в мысли, что глупость стоит проучить, и проговорила мое имя невидимому собеседнику.

– В моей лавке нет продавцов, – качнула я головой и перевела взгляд на Олину подругу. Судя по тому, что та предпочитала смотреть куда угодно, лишь бы не на нас, сложившаяся ситуация ее нервировала. – У лавки есть лишь хозяйка, и она перед тобой.

– Продавец, хозяйка… Какая разница, если это магазин с товаром?! – нервно дернулась девица, явно не понимая сути. – Я – покупаю, ты – продаешь! И поэтому ты обязана продать мне этот нож! Сейчас же!

– Начнем с того, что это не нож. – Моей выдержке мог позавидовать любой монах, но тон уже не предвещал ничего хорошего. – Продолжая тему, скажу, что я никому и ничем не обязана, детка. А вот тебе не помешает подучиться вежливости и набраться хотя бы минимальных знаний в том деле, куда пытаешься залезть по собственной глупости. Могу посоветовать вот эту брошюрку «Магия. Почему не стоит ею заниматься». Когда осознаешь, что магия – не игрушка, а деньги – не главное в жизни, тогда приходи снова. Поговорим.

– Да пошла ты! – взвизгнула дуреха и поднесла телефон к уху. Оказывается, все это время он был включен, и наш разговор слышал кто-то еще. – Да! Что? Но… – Лицо Ольги менялось буквально на глазах. Она побледнела, а на щеках заалели красные пятна гнева. Судя по тому, какой злобный взгляд она бросила на меня, собеседник не сообщил ей ничего хорошего. В конце концов она взъярилась окончательно и рявкнула в трубку: – И ты пошел! Вы все пошли!

Гаджет полетел в застекленный стеллаж, девица явно бросила его с намерением разбить здесь хоть что-то, а сама пулей вылетела прочь. Наверняка хотела и дверью грохнуть, но доводчик не позволил, и створка мягко встала на место. – Стекло, предусмотрительно зачарованное от всех видов агрессии и вандализма, осталось целехоньким. А вот телефону повезло меньше: по экрану пошли трещины, отпала задняя панель, и все это великолепие, отскочив от стекла, закатилось под тумбу. Ольгина подруга, явно не ожидавшая от той столь сильного проявления негативных чувств, за все это время успела лишь несколько раз растерянно моргнуть. После побега Ольги девушка перевела сконфуженный взгляд на меня, но я лишь развела руками, не собираясь ничего говорить. Все и так понятно.

– Я пойду… – окончательно смутившись, промямлила девушка и сделала крохотный шаг к двери, словно боялась, что я ее остановлю и потребую извинений за подругу.

– Как насчет благовоний? – Я взмахнула рукой в сторону полки с аромапалочками, восточными специями и эфирными маслами. – Мелисса, роза, кедр, пачули… Помогают обрести душевное равновесие и уверенность в своих силах. Могу предложить свечи с травами: красные привлекут к тебе любовь, зеленые притянут деньги, синие – удачу, а серебряные помогут развить способности к ясновидению.

– Как-нибудь в следующий раз, – натянуто улыбнулась старшеклассница и мышкой выскользнула за дверь.

– В следующий раз, так в следующий раз. – Я равнодушно пожала плечами и отправилась за ширму, где уже давно остыл чай с розмарином. – Ну и молодежь пошла…

Остаток воскресного дня завершился без происшествий. Клиенты заходили с тревогами и уходили с обнадеживающими покупками, ближе к вечеру привезли партию свечей, и экспедитор, молодой мужчина с широкой улыбкой, в очередной раз позвал меня в кафе, а я опять отказалась. Меня не интересовали отношения. Возможно, лет через десять, а то и через все двадцать что-нибудь изменится, но пока меня намного больше привлекали вечера, проведенные за кружечкой ароматного чая с какой-нибудь интересной книгой в руках. Да и лавка, если уж на то пошло, отнимала довольно много времени, чтобы отвлекаться еще и на мужчин. Они были, есть и будут, а любимое дело на то и любимое, чтобы получать от него удовольствие и не отказывать себе в маленьких слабостях.

Так, погрузившись в глобальные сети, чтобы найти среди куч мусора что-нибудь ценное и приобрести это для своей лавки, я пролистывала сайты с антиквариатом, иногда останавливая внимание на той или иной вещи. Но пока все было не то. Либо не слишком старое, либо слишком дорогое, либо вовсе – бесполезное.

Телефон Ольги, которая так и не вернулась за ним, звонил пару раз, но мне было не до него. Вернется хозяйка – пусть сама лезет и достает, а не появится в ближайшие дни – выужу, когда буду прибираться. До закрытия оставались буквально считаные минуты, когда беспокойный телефон стал звонить не умолкая. Сыпались эсэмэски, звонок шел за звонком, настойчиво отвлекая от дел, и мне это надоело.

Встала, подтолкнула телефон ближе, воспользовавшись шваброй, и нажала кнопку приема звонка. Но не успела сказать ни слова, как из трубки хриплым мужским голосом гаркнули:

– Ольга! Твою ж… жопу! Почему не отвечаешь?!

– Наверное, потому, что у нее нет телефона? – иронично предположила я, и на том конце воцарилось настороженное молчание. И пока незнакомец не продолжил изливать свое плохое настроение уже на меня, я спокойно добавила: – На текущий момент ее телефон находится на улице Маросейка, около станции метро «Китай-город». А вот Ольги рядом нет, и где она находится, я вам сказать не могу.

– Хм…

Хмык, раздавшийся из трубки, показался мне подозрительно спокойным. Словно мужчина совсем не удивился моим словам.

– Айя Айлин, я полагаю?

– Верно, – согласилась я с незнакомцем, начав подозревать, что именно с ним общалась Ольга перед побегом. – А вы…

– Виктор Одинцов, – без заминки представился мужчина и сразу же пошел в наступление: – Надеюсь, моя племянница не успела причинить вашему имуществу непоправимый вред? Порой она бывает довольно несдержанна…

– Это заметно. – Я предпочла выбрать тон посуше, чтобы родственник невоспитанной пигалицы получше проникся ситуацией. – К тому же не приучена отвечать за свои поступки, иначе давно бы уже вернулась и забрала свой телефон, не ставя ни меня, ни вас в неловкое положение.

Виктор понял намек и сразу же поинтересовался:

– До которого часа вы будете на месте?

– У вас есть полчаса, либо приходите послезавтра. По понедельникам лавка не работает.

Судя по едва слышному раздраженному выдоху, мужчина не привык к роли просителя, поэтому его ответ прозвучал с легкой долей недовольства:

– Я буду через двадцать минут.

И отключился.

Тихо хмыкнула себе под нос, на всякий случай проверила гаджет на предмет звонков от других абонентов, но двадцать семь эсэмэсок и тринадцать пропущенных звонков были лишь от одного лица.

Один.

Забавно. Сокращенное от Одинцов, полагаю? Не самое умное сокращение. Верховный бог скандинавов вряд ли такое одобрил бы.

Но какое мне дело?

Через несколько минут часы показали восемь вечера, я закрыла дверь на щеколду, чтобы меня не побеспокоили припозднившиеся покупатели, скинула рабочую тунику, оставшись в футболке и джинсах, обошла главный торговый зал, как иногда величественно именовала основную комнату своей лавочки, поправила кое-что из ассортимента, смахнула несколько заблудившихся пылинок с бычьего черепа, служившего мне оберегом-привратником, зажгла ночную аромапалочку и перешла к своему рабочему месту. Пересчитала выручку, занесла сумму в бухгалтерскую программу, в которой вела учет, убрала деньги в неприметный сейф и мельком глянула на наручные часы. До назначенного времени оставалось меньше минуты, и я отправилась на кухню, где заварила себе чай с мелиссой и задумалась, баловать ли себя пирожным на ночь глядя или повременить до утра. Жила я здесь же, благо предусмотрительно выкупила лавочку не в одном из многочисленных торговых центров, коими буквально пестрела столица, а в обычном жилом доме. И теперь достаточно было перейти из одной комнаты в другую, чтобы оказаться не на работе, а дома. Попасть в мои владения можно было двумя способами: в жилую часть – из подъезда, а в лавочку – с улицы через крыльцо с коваными перилами, что было очень удобно во всех отношениях.

Звонок со стороны крыльца, который я установила на случай припозднившихся поставщиков, оповестил о прибытии гостя через двадцать три минуты после нашего разговора. В итоге пирожное так и осталось в холодильнике, а я, отпив чай и пожалев, что к тому времени, когда я освобожусь, он снова остынет, отправилась встречать господина Одинцова, искренне надеясь, что он будет вменяемее своей юной родственницы. По крайней мере, судя по короткой беседе, он показался мне культурным.

Звонок потревожил тишину весеннего вечера вновь, и мне послышалось в нем откровенное нетерпение. Такое же нетерпение отразилось и на лице молодого мужчины, когда я распахнула входную дверь. Лет тридцати, может, чуть больше. Высокий, худощавый, одетый в светло-серый строгий деловой костюм и бледно-голубую рубашку с расстегнутым воротом. Темно-русые волосы, недельная щетина, говорящая об отсутствии привередливой женщины, пронзительно-синие глаза и еще более пронзительный взгляд, буквально забравшийся под кожу в попытке просканировать меня без дополнительных вопросов.

Взгляд-то мне и не пришелся по душе. А еще не понравился оберег «глаз Одина», висящий на шее на вощеном кожаном шнуре. Ведьмак?

– Айя Айлин?

Я опознала по голосу своего телефонного собеседника, но все равно задала встречный вопрос:

– Виктор Одинцов?

В глазах мужчины, который был выше меня почти на полголовы, промелькнуло недовольство, и взгляд стал еще проницательнее и холоднее. От него практически ощутимо потянуло холодом, и я пожалела, что не захватила кофту, хотя градусник неизменно показывал майские восемнадцать градусов тепла. Точно ведьмак.

Как же я их не люблю…

День не задался с самого утра. Сначала едва не сорвалась сделка, но Виктору удалось совершить невозможное, и клиент поставил свою подпись в договоре. Затем секретарша Ирочка, только-только выйдя с больничного по уходу за ребенком, снова с дрожью в голосе отпросилась домой, так как ей позвонили из садика и потребовали забрать сопливого сынишку.

После обеда отчебучила уже Ольга, оторвав его от просмотра деловых бумаг требованием проверить какую-то магическую лавочку в центре на предмет легальности и налогов. В иной другой день ему бы не составило труда перекинуть вопрос на кого-нибудь из подчиненных, но в этот раз все, как назло, были заняты его собственными поручениями, не терпящими отлагательств, и Виктор торопливо пробил адрес по базе сам. Телефон находился у уха, поэтому он услышал каждое слово, сказанное Ольгой и той, что называла себя хозяйкой лавки. Это, а также отсутствие информации о каких-либо нарушениях по указанному адресу стало причиной нескольких резких слов уже в адрес Ольги.

Рекомендация не дурить и хотя бы сегодня проявить благоразумие воспринялась, как всегда, в штыки, и племянница сбросила вызов, не дослушав. Не стала и ладно, у Виктора и без нее хватало дел, так что забеспокоился он лишь к вечеру, когда заметил отсутствие новых звонков с требованием выполнить очередную блажь. Обычно Ольга не упускала случая позвонить и нажаловаться на всех подряд, и несвойственное ей молчание заставило Виктора набрать номер самому.

Молчание. Игнор. Снова и снова. Такое бывало и раньше, но после случившегося недавно разговора на эту тему Виктору казалось, что Ольга уяснила – так делать нельзя. И снова игнор…

Когда же на вызов наконец ответили, оказалось, что эта пигалица выкинула очередной фортель и вовсе забыла телефон в лавке, где ее пытались научить уму-разуму. Голос хозяйки был молодым, и в нем проскальзывал едва уловимый акцент, но реальность превзошла все мыслимые ожидания.

Виктор ожидал увидеть цыганку, от которой придется серьезно откупаться за очередную безобразную выходку Ольги, но это…

Айя явно имела восточные корни: темно-каштановые волосы тугими локонами ниспадали на небольшую высокую грудь, почти черные глаза с невероятно густыми и длинными ресницами, казалось, глядели прямо в душу, а пухлые розовые губы без единого намека на помаду недовольно поджимались, словно их хозяйка, одетая в самые обычные голубые джинсы и белую футболку, была принцессой, получившей вместо принца плешивого коня.

Сравнение Виктору не понравилось, как и вопрос вместо ответа. Но по сравнению с тем, каким насыщенным был сегодня день, эта мимолетная встреча была лишь эпизодом, не более. Заберет телефон племянницы и забудет об этой Айе.

– Верно, – подтвердил Виктор. – Могу я получить телефон?

Мне понравилось, как Виктор подавил желание сказать какую-нибудь резкость, хотя видела, как ему хотелось, так что губы тронула одобрительная улыбка, и я протянула ему пострадавший от рук своей хозяйки гаджет.

– Конечно, держите. К сожалению, он слегка повредился от броска в витрину, но, думаю, все поправимо. Это всего лишь вещь, не правда ли?

– Да, всего лишь, – согласился со мной Виктор, беря в руки телефон и рассматривая его с непередаваемой гримасой. – Пятый за полгода…

– Сочувствую, – произнесла я без тени сочувствия и тихо хмыкнула. Легко разбрасываться деньгами, заработанными кем-то другим…

– Не стоит, – раздраженно отрезал Виктор, словно прекрасно расслышал мои мысли. – Надеюсь, витрины не пострадали? Или, может, вы сами? Я слышал, как она разговаривала с вами, и думаю, определенная сумма сможет сгладить конфликт…

– Лучше купите своей племяннице мозги, – отрезала я категорично, даже не собираясь дослушивать Одинцова. Очередной кошелек на ножках, думающий, что в мире все продается и покупается. – В следующий раз ей может и не повезти с оппонентом, и одним лишь советом не лезть во взрослые дела она не отделается. А еще лучше – сами расскажите ей о магии и о том, что бывает с глупцами, замахивающимися на непосильное. Если, конечно, в теме.

И одним взглядом указала на амулет, висящий на его шее.

Мои слова пришлись ему не по нраву, но прежде чем он открыл рот, я отступила обратно в лавку и взялась за дверь, планируя завершить на этом наше знакомство.

– Всего хорошего, Виктор Одинцов.

– Погодите! – В щель между косяком и дверью торопливо сунули ботинок (дорогой, между прочим), так что пришлось повременить с прощанием и недовольно приподнять бровь. Виктор же, со странным напряжением шаря взглядом по моему лицу, выдал: – А вы, значит, в теме?

– Что вы имеете в виду? – Я добавила во взгляд побольше иронии. – Так иносказательно оскорбляете меня ведьмой?

– А для вас это оскорбление? – с нажимом поинтересовался он, даже и не думая убирать ботинок. – Или упоминание темы – это такой хитрый ход, чтобы придать вашей лавочке побольше туманной загадочности?

Прищурилась, медленно досчитала до десяти, выдохнула, прогоняя желание воспользоваться знаниями и возможностями Плети, большинство из которых, как ни странно, остались со мной, и нейтрально уточнила:

– Что вам от меня надо, Виктор Одинцов? Телефон вы получили, претензий я не предъявляю. Считаю инцидент исчерпанным. Время позднее, и уверена, у вас достаточно дел и без меня. Жена, дети, ужин, горячий чай и футбол… Вам не пора к ним?

– Я не женат и детей у меня нет, – вдруг заявил Одинцов, оценивающим взглядом скользнув по моей фигуре. – Футбол не смотрю и предпочитаю кофе, а не чай. Насчет ужина вы правы – не откажусь. Какую кухню предпочитаете?

Моргнула. Вот это поворот! Одинцов же выглядел настолько самоуверенно, словно я еще пять минут назад должна была броситься ему на шею с воплем: «Согласна!»

А вообще – странно. Начали с одного, закончили совсем другим. Предложением не удивлена – со мной часто пытались познакомиться и куда только ни звали, но Одинцов переплюнул всех: приехал за телефоном племянницы, попытался купить мое молчание, обозвал ведьмой (или не ведьмой?), а затем залихватски пригласил на ужин. Может, и согласилась бы, если бы не его принадлежность к ведьмачьему роду. Такие, как он, слишком въедливые и дотошные, уже через пару часов знакомства желают знать всю мою подноготную.

– Айя? – Судя по недовольно приподнятой брови, мое длительное молчание пришлось Одинцову не по вкусу, но я не собиралась удовлетворять эго этого мужчины и отрицательно качнула головой. – Что?

– Вы мне не интересны, Виктор Одинцов, – ответила я честно и жестом указала на ботинок. – Уберите, вы мне мешаете.

– А что вам интересно? – не унимался он, так и не сдвинув с места свою ногу.