Текст книги "Старая тетрадь"

Старая тетрадь
Елена Кель

Летят мгновения, века,

Друг друга наполняя

Они сливаются – река

В поток времён ныряет.

И где-то там, в пучине лет

Молекулой простою,

То время радостей и бед,

Что провела с тобою…

13 мая 1999 г.

Иллюстратор Анна Аион

Дизайнер обложки Мария Бангерт

Фотограф Евгений Куцык

© Елена Кель, 2023

© Анна Аион, иллюстрации, 2023

© Мария Бангерт, дизайн обложки, 2023

© Евгений Куцык, фотографии, 2023

ISBN 978-5-0060-3229-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Весна

 
Как этот миг прекрасен,
Когда бутон трещит,
И лепесток опавший
Ко мне в ладонь летит.
 
 
Когда весна за окнами
И весна в сердцах,
Когда любовь и нежность
Вдруг побеждают страх.
 
 
Когда апрельский ветер
Свой запах принесет.
И жаворонок в небе
Нам трели запоет.
 
 
Когда ты дверь откроешь
И улыбнешься мне,
Но наяву конечно,
Конечно не во сне.
 
 
Как этот миг прекрасен,
Когда даря любовь,
Такую же навечно
Ты получаешь вновь.
 

5 мая 1992 г.

«Мой сон тревожит шум дождя…»

 
Мой сон тревожит шум дождя,
Капризный ветер плед срывает.
Любимый мой согрей меня
Своею под гитару песней.
И разведи костёр скорей,
Пусть мокрый ветер не помеха.
И будет нам вдвоем теплей,
Хотя бы от того, что вместе.
 
 
Мы вместе – и огонь горит,
Мы вместе – и ветер слабеет,
Мы вместе – и солнце встаёт,
И весь свет поёт – мы вместе!
 
 
Кончился дождь, стих ветер.
Пора отправляться нам в путь,
Ведь впереди у нас дорога
И будет время отдохнуть.
Но мы не знаем, что нас ждет,
Какие встретятся нам беды,
С собой в дорогу мы возьмём
Тепло сердец наших и пледы.
 

6 декабря 1994 г.

Чёрное горе моё

 
За светлыми буднями
В суете дня,
Вдруг чёрные тени предчувствий
В диком танце терзают меня.
Они бьют по лицу,
Ковыряют мне грудь.
И вот он, стук в дверь…
Не открывай, ведь знаешь —
Это оно, чёрное горе моё.
 
 
Моё горе не с чёрным платком,
Моё горе с чёрным лицом.
 
 
Стук в дверь всё сильнее.
Не открывай!
Здесь так хорошо,
Здесь светлый рай!
Но нет, дрожащей от страха рукой,
С сомнением в сердце
Я открываю дверь
И вижу – оно,
Чёрное горе моё.
 
 
Моё горе не с чёрным платком,
Моё горе с чёрным лицом.
 
 
Оно хватает за горло меня,
Сосёт из меня слёзы.
Оно утоляет жажду свою,
Моё чёрное горе.
Бросить ли мне свою душу
На растерзанье ему, чёрному горю своему?
И пусть насладится оно болью сердца моего.
 
 
Моё горе не с чёрным платком,
Моё горе с чёрным лицом,
Грейся моим огнём!
Пей мои слёзы!
 

28 августа 1996 г.

Сердце матери

 
Юноша, став взрослее,
Почувствовал в своей груди огонь.
Сжирало пламя душу,
К нему пришла любовь.
Измучавшийся, коленопреклонённый,
Он умолял Её – Будь моей!
И глянув свысока Она сказала:
– Твоей я буду, коль сердце матери
Ты принесёшь своей.
И опечаленный таким условием жестоким,
Ушёл он в горы, чтобы забыть любовь.
Но не смог… Истосковался,
Извелся весь. Решился.
Убил он мать,
И вынул сердце из груди,
И побежал к своей любви,
Горючими слезами обливаясь,
Неся в руке родное сердце.
И он споткнулся, и упал,
Не чуя под собою ног.
А сердце матери в руке спросило:
– Не больно ли тебе, сынок?
Так благодарны будьте матерям
За всепрощающее сердце!
 

Весна 1996 г.

«О том, что по разным…»

 
О том, что по разным
Дорогам идем
Пусть осень плачет дождем,
А я же корявую свою колею
Ни с кем не разделю.
Хоть корява моя колея,
Она все-таки только моя.
 
 
Пусть кто-нибудь скажет,
Что трудно одной
И постель всегда холодна.
Я отвечу: Будет трудно – есть друзья,
И ждет меня где-то постель теплая.
Хоть постель моя холодна,
Она все-таки только моя.
 
 
Ну а если Ты с собой позовешь,
Скажешь – Трудно мне одному,
Будь со мной, ты мне нужна.
Я за тобой на край света пойду.
Хоть свобода мне дорога,
Но я все-таки только твоя.
 

16 мая 1997 г.

К моему дню рождения

 
Вот пришла наконец осень,
Снова дождь и снова тоска.
По унылым дворам ветер листья носит,
И свинцовые в небе висят облака.
 
 
Снова день без тебя. В воспаленном мозгу
Одряхлелые мысли ворочу… о тебе.
Как страницы листаю
Бессонные серые ночи.
 
 
Ты скажи желтоглазая осень,
Что подаришь ты мне в этот раз?
Может мокрых лесов проседь,
Может смысл недосказанных фраз?
 
 
Подари мне, красавица осень,
Его глаз пепелящий огонь,
Подари мне биение сердца,
И кошмары его, и покой.
 
 
Подари мне его запах,
Его рук теплом награди.
Я у смертной тоски в лапах,
Ты мне смех его подари.
 
 
Подари мне его болезни,
Его грусть, его страх, его спесь,
И чтоб падали вниз вместе,
И чтоб вместе летели ввысь.
 

10 сентября 1997 г.

«Завыл протяжно ветер за окном…»

 
Завыл протяжно ветер за окном,
Как дикий пёс в преддверье полнолунья.
Покрытый ночью город серебром.
Всё спит, повсюду ночь – колдунья.
И ты закрой глаза,
Сомкнулись веки окон,
И на волнах мечты утащит тебя сон
В страну небытия,
А я как страж – хранитель
Всю ночь буду стоять возле тебя.
 

28 августа 1996 г.

Наперегонки с ветром

 
Кричит и рвется, и грохочет,
Охрипшим голосом орёт,
К ветвям прикованный деревьев,
Кого-то манит и зовёт
Колючий ветер.
 
 
Уж не меня ли постоянно
Высвистываешь что есть мочи,
Ломая ледяные цепи,
Бросая вызов черной ночи,
Надменный ветер?
 
 
Ну, чтож, беги, лети скорей,
Круши и спотыкайся,
Об скалы в брызги лоб разбей,
По рвам покувыркайся,
Капризный ветер.
 
 
Вот ты хромаешь, ты опережен,
Костыль под мышку, топай за кордон.
Вопрос: с кем состязался?
– С моею мыслью бегал марафон.
Ты просто ветер…
 

19 декабря 1997 г.

«Вечер пуст…»

 
Вечер пуст.
В моем доме окна черны.
По дырявой дороге одна,
И мне нужен лишь ты.
 
 
Закоптелая керосинка
Рассеет сгустки тьмы.
Попробуй не вернись,
Ведь мне нужен лишь ты.
 
 
Дай мне голос.
Я кричу до тошноты,
И мне наплевать,
Мне нужен сейчас только ты.
 
 
Горизонта нить
Так тонка, ты порви.
Ты не верь, но я буду кричать:
– Мне нужен ты!
 
 
Сквозняки
Весть от тебя принесли.
И я не сдохну,
Потому что нужен мне ты.
 
 
Соседи стучат,
Им не понять глубины
Обычной фразы
– Мне нужен ты!
 
 
Растворись
В колбе Земли,
И когда я сольюсь с тобой, поймешь,
Что мне нужен лишь ты.
 

25 сентября 1998 г.

 
Что может иметь больший смысл,
Чем на Земле – Любовь неземная?
Что может хуже смерти быть,
Чем любовь неразделённая?
 

Май 1999 г.

«Сожму в кулак…»

 
Сожму в кулак
Всю неизбежность,
С размаху вдребезги
Об крышку стола.
Найду в осыпавшейся копоти
Останки недоверия и зла.
 
 
Смету в ладонь
Сухой ладошкой
И по ветру в разбитое окно.
На пол своё я брошу тело,
Душе в нём не уютно и тесно.
 
 
Душа терзай его, грызи,
Пытаясь вырваться наружу,
А обессилев, отпусти,
Замкнись, замри и посмотри —
Комфорт ему уже не нужен.
 
 
И глядя изнутри
На бледный силуэт,
Тобой истерзанного тела,
Скажи, могла ли не любить,
И врать себе так неумело?
 

Весна 1999 г.

«Мне бы исчезнуть…»

 
Мне бы исчезнуть,
Да не умею.
Мне бы закрыться,
Да взломают двери,
Мне бы испариться,
Да морозно.
Может превратиться,
Да бесполезно.
Я есть, я всё равно есть.
 
 
В печь бы голову,
Да не влезет.
Может в омут?
Слишком мелко.
Со скалы прыгну —
Вырастут крылья.
В землю зароюсь,
Так кто-нибудь выроет.
Я есть, я все равно есть.
 
 
Ты меня не видишь,
Слов моих не слышишь.
Может быть поможешь,
Что-нибудь предложишь?
У меня ощущение,
Что я приведение,
Перестанешь думать
И я тут же исчезну.
Я есть, я все равно есть.
 

Март 1999 г.

«По тоннелям, по дорогам…»

 
По тоннелям, по дорогам,
По горам, по тупикам
Босиком топтали ноги,
Из души соривший хлам.
 
 
Колотили, драли, гнали,
Рвали, мяли и кляли,
Через сито пропускали
Хлам, соривший изнутри.
 
 
Нарисуй меня художник
Белой краской на холсте.
Белой, чтоб не видеть хлама,
Если есть ещё в душе.
 

10 октября 1999 г.

Словесный понос

 
Мы объелись вдвоем
Незрелых идей,
И поэтому у нас
Словесный понос.
В споре двух идиотов
Возникнет вопрос —
Как «словарный запас»
Стал «словесный понос».
 
 
Я говорю тебе – Иван,
А слышишь ты – болван.
Никто друг друга не поймет
За шторою словес.
Никто другой не разберет,
В нас вселился бес.
 
 
Ты заболел, и я больна —
Словесный понос.
И пора б нам понять,
Что двум идиотам
Лучше молчать,
Но не в силах мы
Остановить насос,
Что качает из нас
Словесный понос.
 

25 апреля 1999 г.

«Упаду в траву густую…»

 
Упаду в траву густую,
Буду запах земли вдыхать,
Буду взглядом спорить с лучами,
С тишиной в молчанку играть.
 
 
Где же тот пастух – невидимка,
Что пасет облаков стада?
И тогда тронет травинкой —
Что хотела ты мне сказать?
 
 
Я люблю! – Шепну я ветру,
– Ты остыть словам не дай,
Ты Ему донеси мой шепот,
Ласку губ моих передай.
 
 
Ты лети, мой добрый ветер,
Ты скачи по верхушкам гор,
Ты его схвати в объятия,
Чтоб звенела душа в мажор.
 
 
Подтолкни его в спину, ветер,
Подскажи, чтоб не сбился с пути,
Оборви с него неуверенность,
А не может идти пусть летит.
 
 
Пусть расправит забытые крылья,
Я к нему навстречу лечу,
Подождет трава густая.
Ты летишь, я лечу. Я лечу.
 

2 мая 1999 г.

Ответ парню из электрички

 
Как хорошо месить во рту
Песок с соленой кровью.
Отжать и выплюнуть стишок,
Дожить с пустой обоймой.
Последний кончился патрон,
Ослабли руки,
Пустым, невидящим лицом
Нырять в утробу старой скуки.
Сменить запал, сменить задор,
Переодеть лохмотья,
Во рту песок и снова в бой…
Хлоп, хлоп – пуста обойма.
Встать в полный рост,
Открывши рот,
Собрать остатки силы,
И с криком душу отпустить,
Чтоб пусто было.
 

Октябрь 1999 г.

«Ночь накрыла Землю…»

 
Ночь накрыла Землю
Черным плащом,
Сквозь дыры в нем
Бьет город окон огнем.
 
 
Месяц рогами уткнулся
В тот плащ,
Толи брызги звезд,
Толи брызги слёз,
Чей-то плач.
 
 
Это не я,
Это просто охотится сыч.
То не всхлипы мои,
Это чья-то пьяная речь.
 
 
То, что в горле першит —
Это не моя горечь,
Это пахнет полынь,
Это запахов лета картечь.
 
 
Что-то сладкое в уголках рта —
Позавчерашний смех,
Теперь ночь пришла,
Теперь конец всех вчерашних утех.
 
 
И может новый день,
Прозвенев петухом,
Наполнит светом мои глаза,
Может сладким смехом объемся я досыта.
 
 
Вот только ночь сейчас
Накрыла Землю чёрным плащом,
Поглядим, что дальше,
Поглядим, что будет днём.
 

1 августа 1999 г.

«Бурной речкой…»

 
Бурной речкой,
Заплывшей свечкой,
Лихим словечком,
Жаркой печкой,
Мягким пухом,
Святым духом,
Доброй сказкой,
Сырой подсказкой,
Пустой затеей,
Хорошей идеей,
Спящей пушкой,
Злой игрушкой,
Манной кашей,
В доску вашей,
Вольной птицей,
Ручной синицей,
Черной интригой,
Прозрачной игрой,
Взрывом вулкана,
Вишенкой пьяной,
Но только с тобой
Я стала собой.
 

11 октября 1999 г.

«Беременный голос…»

 
Беременный голос
Разрешился от бремя,
С пустыми глазницами
Засохшее время,
В растлевшей надежде
На новое тело,
На новый костюм
Из соломенной веры.
 
 
Из грубой материи
С рваными дырами
Бесконечно рождаемся
Тихими дурами
С надеждой на вере,
Да с верой в любовь,
Так откуда берется
Эта яркая кровь.
 
 
Заливает глаза
И пустые глазница
И карабкается внутрь
Пустой колесницы,
Которой правит
Слепая боль.
 
 
Покорежены пальцы,
Вырваны ногти,
Иссушены руки,
Изодраны локти,
Впалые щеки,
Тугая на ухо,
Гордой осанкой
Другая старуха,
Заливает глаза
Яркая кровь —
Колесница несёт
В Веру Любовь.
 

20 октября 1999 г.

«Под решеткой грудной клетки…»

 
Под решеткой грудной клетки
Хлынул дождь,
Он по сточным венам слился
Прямо в ночь.
Застолбили черти место,
Будут ждать,
За зонтами прячут солнце,
Чтоб начать
 
 
Свои бешеные танцы
На извилинах и рвах,
На макушке и на ушках,
На морщинах на зрачках,
Да хвостами по щекам,
Да копытом по вискам,
Рожками бодаться,
Чтобы им отдаться.
 
 
Снилось, что без документов
Червь границу перешел,
А потом и всё семейство
За границу перевёл.
Оказалась той границей
Плоть моя,
Оказалось, всем семейством
Черви будут продолжать
 
 
Свои бешеные танцы
На извилинах и рвах,
На макушке и на ушках,
На морщинах на зрачках,
Да поглубже вырыть ямки,
Да побольше обглодать.
Нужно расслабляться,
Чтобы им отдаться.
 

1 декабря 1999 г.

«Кто-то шепнёт, не пой про любовь…»

 
Кто-то шепнёт, не пой про любовь,
Пряча в глазах ожившую боль.
Кто-то молча встанет, уйдет,
Кто-то, уткнувшись, сжует бутерброд.
 
 
А как же не петь, как же молчать?
Как же родимую её удержать?
Совсем обезумела баба любовь,
Хлещет, не глядя и в глаз, и в бровь.
 
 
Кто ж не боролся с ней, не упрямился?
Кто ж её милую не кушал с пряником?
Чью душу по свету она не носила,
Счастлив ли он? А ты спроси у него.
 
 
Вспомни, не жмись, отпусти эту боль,
Вспомни, как она кипятила кровь,
Как с ветром, глотая на вдохе глубоком
Из тебя выходила всевидящим оком.
 
 
Как из груди вырывается смехом,
Как у Него отражается эхом,
Как пустоту разбивает в осколки,
Как идёшь, а в пятках иголки.
 
 
А помнишь глаза? А руки? А голос?
А помнишь, как упрямится волос?
Ты помни всё это, а боль отпусти,
А если не в силах – прости.
 

22 декабря 1999 г.

«Последний звук…»

 
Последний звук
Пустой печали,
Для всех неслышный,
Отошел.
Иль пароход
В порту отчалил,
От пирса начал
Свой отчет.
И, помахав
Земле флажками,
Волне отдался
Просто так,
И брызги
Нежно так ласкали
Его уставшие борта.
Поёт прибой
– Прощай земля,
Его стихия —
Гладь морская,
Его на старых стапелях
К морской стихии
Приучали.
И может быть
В пучине вод
Закончен будет
Тот отчет,
А может,
У берегов родных мелькнет
Средь многих
И его флагшток.
 

18 января 2000 г.

«Меня на размышления…»

 
Меня на размышления,
С глубокого похмелья,
На мысли непонятные,
На думу навела,
В стакане одинокая
Зубная щетка мокрая,
Ну, мокрая и мокрая.
Так что же в ней не так?
 
 
Собравши все усилия,
Особенно с похмелья,
Я опытным путем
Начну её испытывать,
Даже гипнотизировать,
А может просто спрашивать,
А может и пытать.
 
 
Но щетка молчаливая
Такая безразличная,
Такая безучастная
К проблеме понимания
И к недоумению
По поводу того, что
Что-то в ней не так.
 
 
Я собеседник опытный,
И не один безропотно
Мне тайны доверял,
И если уж решилась я
Проверкой на вшивость,
Я эту щетку выведу
На чистую воду.
 
 
Её же осторожненько,
И очень аккуратненько
Я выну из стакана,
Её я очень нежненько
Ополосну под краном,
И так же аккуратненько
Её опять в стакан.
 
 
Нет, мне не надоело!
Может в стакане дело?
И вдруг, так протрезвительно
Я стала прозревать.
Зубная щетка мокрая
Такая одинокая,
Такая одинокая
Глядела на меня.
 

20 января 2000 г.

Времена года

 
Долго осень землю пеленала
Постаревшим жёлтым покрывалом.
И когда вокруг всё жёлтым стало,
Осень отошла, вздохнув устало.
 
 
А зима, что дело ей до скуки?
Молодецки оголила руки,
Белым пухом землю замела,
Холодом дыхнула и ушла.
 
 
Спящая красавица весна
Быстро не отходит ото сна,
И пока глаза лениво протирала,
Лето пышное за ней настало.
 
 
Ей, хозяйке вовсе не до сна,
Вылить нужно наземь все цвета,
Жарким поцелуем оживить,
Лаской и любовью наградить.
 

28 января 2000 г.

«В нитке тонкой…»

 
В нитке тонкой
Бьётся миг,
Сладким пальцем
Манит стих,
Но я не поддамся
На ласки его,
Я больше не буду
Писать ничего,
Я больше не стану.
Я меньше не буду,
Я руку сломаю,
Я буквы забуду,
Не тронет меня
Его шёпот,
Пусть думает,
Что это ропот.
Я больше не стану…
Бьется миг,
Я меньше не буду…
Измученный крик,
Шагает упрямо
Усталый век,
Теряет что-то
В себе человек.
Но в бешенной гонке
Не замечает,
И что он теряет,
Наверное, не знает.
Самое главное
Выдержать шаг,
Чтоб не вылезть вперёд,
И чтоб не отстать.
И в бешенной гонке
Не замечает,
Как каждый шаг
Его смерть приближает,
А что ты несёшь
К смерти своей,
Может душою тряхнешь,
И проверишь,
Что в ней?
А смерть без терпенья,
Ей некогда ждать,
Пока свои копейки
Ты будешь считать,
А нитка тонка
И в ней только миг,
Чтобы ты в суть вопроса
Правильно вник.
Придется тебе
Кое-что здесь оставить,
Но что-то придется
И богу представить.
Так что ты несёшь
К смерти своей?
Нитка тонка
Думай скорей.
 

15.02.2000 г.

Татарский домик

 
В тени стареющих акаций,
Ты помнишь, возле Хан – дворца,
Претерпевая деформаций
Нещадный плен и плен плюща,
Врастая в землю и кряхтя,
Прогнившими уже полами,
Свой долгий век, хоть нехотя,
Дожить пытался домик старый?
 
 
Татарский ветхий желтый дом.
Ты помнишь, как зимой морозной,
Разжарив печь до красноты,
Во двор из дома выбегали
В сарайчик, дров чтоб принести?
И выскочив в одной сорочке,
Совсем не чувствуешь мороз,
Топился снег тире и точкой,
Тропинкой оставляя след.
 
 
Тропинки той уж не ищи…
 
 
А летом, распахнув окно,
Через чугунные решетки,
Сверчка вливался голос звонкий,
Да нежный трепет Чурук-Су,
И звуки все так невесомо тонки,
Как акварель, что снится твоему отцу.
 

18 марта 2000 г.

«Устал и ветер…»

 
Устал и ветер
Лепестки цветов гонять…
И дождь… и с ним
На землю благодать
Прохладною струёй
Разольётся.
Спокойно, нежно
Мысль течет,
Слегка пульсируя,
В такт сердца.
Забыты мира суета
И стерты с памяти страданья,
Они свою несли печать,
Чтоб прелесть жизни мне понять,
Чтоб оценить все эти знания.
Что мне печаль?
Своими тонкими сетями
В кокон не раз меня вплела,
Чтоб наконец, когда созрела,
Я бабочкой летать могла…
Мой мир! Как ты прекрасен!
Как счастье в вечность превратить?
Как объяснить, как жизнь прекрасна,
И как прекрасно жить?
 

5 апреля 2000 г.

«Займёт ли полчаса строка…»

 
Займёт ли полчаса строка
На циферблате слово-исчислений,
И с боем возвестят века,
Канувших в Лету поколений.
Поспел народ на поле жизни,
И жатва начата,
Сюда сметутся груды плевел,
Амбар – для чистого зерна.
Кто не успел, кто не созрел,
Тому готов другой удел.
До времени, минуя жернова,
Мечтай о зрелости, пока.
Займет ли зрелость пол мешка,
Чтоб зрелостей хватило двух,
Смешавшись, слившись воедино,
Наполнить до отказа дух.
Почём же нынче наше семя?
И чем измерить ту цену?
А в этой куче столько плевел,
И в этой куче я пишу.
 

Июнь 2000 г.

«Вплету в волосы твои ветер…»

 
Вплету в волосы твои ветер,
Смету от глаз твоих седой пепел,
Открою веки твои в вечность,
Укрою силой своей беспечность.
 
 
Незрим холод вокруг ищет,
Слова в ветках моих тыщи,
Горбун в строчке моей, кочка,
Предел мысли моей – точка.
 
 
Зову нежность мою в ветер,
Сплету волосы твои в сети,
Открой веки свои, мимо
Зеркал тыщи вокруг мира.
 
 
Укрой силой своей вечность,
Незрим холод вокруг ждет беспечность,
Слова в ветках моих мыслей,
Слова в древе моем жизни.
 

10 июля 2000 г.

«1. Вчера висел замок…»

 
1. Вчера висел замок
И дверь забита крестом,
На окнах глухие ставни.
Вчера, наверное, мы знали,
Знали о том,
Что этот дом мы оставим.
 
 
Припев:
Но рвалась, рвалась, рвалась метель,
Рвалась в закрытую дверь.
Не важно, сколько было потерь,
Но дверь слетела с петель.
 
 
2. Ты первый вошёл,
 И молча сел под образа,
Смахнул пыль и стал ждать.
Вчера, наверное, я знала,
Знала тот дом,
Сегодня он мне не знаком.
 
 
Припев.
3. Сама не знаю, как,
Но на пороге стою.
Знакомый, но сломанный крест,
Как нежно метет порошу свою
Метель в душу мою.
 
 
Припев.
 

23 декабря 2000 г.

«Мой сон – небесный свет…»

 
Мой сон – небесный свет,
Мой сон – немой ответ.
Если бы мне так же лететь,
Между звёзд мерцать и гореть.
Мой свет, с тобой лечу,
Мой свет тебе дарю.
Просто так сорвать рукою небо
В сердце унести с собою мне бы.
Мой звон любовь неси,
Мой звон себе возьми.
Я бы подарила всё это,
Если кто остался без света.
 

12 мая 2001 г.

«В это сотенное лето…»

 
В это сотенное лето
Не согрета, не согрета
Тобой.
На реке мосты горели,
Потом падали и тлели,
Смотри.
На семнадцатом мгновенье
Пожелтело моё пение,
Не жаль.
Можно в лодке и без вёсел,
Можно в тень осенних просек
С тобой.
Крепко сжатые колени,
По спине ходили тени,
Кто там?
Земля вертится так быстро,
Всё вокруг тебя кружится,
Тошнит.
Где-то в маленьком тоннеле
Дышит кроха еле-еле,
Душа.
Те же трепетные строчки
На жердях сидят, как квочки,
Уймись.
В это сотенное лето
Не согрета, не согрета…
 

20 июля 2001 г.

«Плачет море у скал, плачет…»

 
Плачет море у скал, плачет.
Кто меня там искал, спрячет
От сырой земли серой,
От мирской суеты с верой.
У постели кленовой хмуро,
На коленях стою понуро.
Кто меня там искал может,
На плечо руку положит.
Ничего – шепнёт тихо,
– Или это беда, лихо?
На сырой плите серой
Кто меня там искал, верит -
Обойдет стороной лихо.
И усну я в листве тихо.
 

6 октября 2000 г.

«Полнолунье…»

 
Полнолунье.
И я без сна какую ночь,
Не догнала,
Сон ушел из дома прочь.
Не важно,
Кто там бродит по ночам,
Лунный пепел
Разбросает по плечам.
Без сна.
Светят звезды,
И им бесспорно всё равно,
Как часто
Мне не светит ничего.
Пусть слепо
Я иду своей тропой,
Но есть кто-то,
Кто кричит вослед – Постой!
Без сна.
Без сна, и что-то с левой стороны
Толкает в грудь.
Луной,
Луной осветится сомнений прошлых путь.
Не жаль,
Что не коснусь его прилипшей пустоты.
Постой,
Да, как же я уже
На нем одной ногой.
Без сна.
Без сна, и только тенью пачкать
Лунные бока.
Слегка,
Своею собственною тенью замарать.
Смешно,
Как это я бегу по лунной полосе.
Не сплю,
И хохочу в лицо
Испачканной луне.
Без сна.
 

4 августа 2001 г.

«Смотри, глаза…»

 
Смотри, глаза
Несбыточной мечты.
Полной чашей была,
С краю текла,
Селью неслась
Юность моя,
Ты ли сбылась?
 
 
Бездонный мрак.
А был ли он тогда?
Пьяной была,
Слезы лила,
В счастье слила.
Юность моя,
Трезвость пришла.
 
 
Седую быль
Раскачивал ковыль.
Пряным ветром была,
С краю текла,
Солнцем зашла,
Юность моя,
Солнцем зашла.
 

14 августа 2002 г.

Для малышей, которые не очень хотят кушать кашку

 
По путям железным, старым
Ехал поезд запоздалый.
Десять в нём вагонов вёз
Наш веселый паровоз.
 
 
В первом зайчики сидели,
И в окошечко глядели.
За окном мелькнула ель,
И вагон нырнул в тоннель.
 
 
Во втором, открывши рот,
Ехал в шляпе старый крот.
Он почти не замечает,
Как вагон в тоннель въезжает.
 
 
В третьем – маленький медведь
Не переставал реветь,
Мама мишку всё качает.
А вагон в тоннель ныряет.
 
 
А в четвертом дружно в ряд
Бегемотики сидят.
Со скамейки свесив ножки,
На тоннель глядят в окошко.
 
 
В пятом – из таёжных мест
Симфонический оркестр.
Ежик на трубе играет,
Белка в барабаны бьет,
Волк с лисой на фортепьяно —
Репетиция идет.
 
 
Поезд едет под уклон.
Вот уже шестой вагон.
В нем к слонихе на поклон
С лотосом индийский слон.
 
 
А к тоннелю по прямой
Выкатил вагон седьмой.
То ли пусто там совсем?
Скучный этот номер семь.
 
 
Вот восьмой вагон идёт.
Петух курочке поет
– Кукареку, дорогая,
Мы сейчас в тоннель въезжаем.
 
 
Под девятым номером
Вагон – рефрижератор,
В нем на полюс северный
Едут пингвинята.
Наконец вагон десятый.
В нём верблюд стоит горбатый,
А зовут верблюда – Нар,
В гости едет, в Сыктывкар.
 
 
Для особенных персон
Дополнительный вагон.
Славно сказку мы допели,
Вкусно кашку мы доели.
 

29 мая 2004 г.