Текст книги "Не люби меня"

Глава 7
Испытание холодом

Райян

Он больше не разговаривает со мной. Иногда бросает короткие сухие фразы, касаемые проекта, но не более. Доминик Холт превращается в холодный айсберг за считанные секунды, и это пугает намного больше, чем его вдруг вспыхнувшая страсть часом ранее. Мои губы ещё покалывает от внезапного поцелуя. Щёки горят. Мысли зависли бессвязной кучей и не формируются ни в одну здравую. А он выглядит так, словно ничего не случилось. Словно не целовал меня час назад, а я не отвечала на его поцелуй с безудержной страстью. И это после одних суток знакомства! Так не бывает, чёрт возьми!

Когда приносят обед, который, как оказалось, Доминик заказал для нас, это совсем сбивает с толку. И, несмотря на полнейшее отсутствие аппетита, я всё-таки хватаюсь за вилку.

Едим мы тоже молча. Я стараюсь смотреть только в тарелку, впервые в жизни испытывая такое непреодолимое стеснение.

Где-то около пяти вечера Доминик смотрит на свои часы, поднимается с кресла, на котором провёл последние два часа, и коротко бросает:

– Нам пора.

Я часто моргаю и смотрю на него в недоумении.

– Встреча с подрядчиками, – напоминает он. – В Бруклине.

Точно. Новая бригада, которую нашёл Доминик…

– Я почти закончила со своими документами, – мямлю я, начиная убирать бумаги в папку, а папки судорожно складывать в стопку. – Пожалуй, доделаю всё у себя, а ты вполне можешь съездить один.

Это то, чего действительно хочется – отдохнуть от атмосферы, царящей рядом с ним. Однако Доминик отрицательно качает головой. Взгляд светло-голубых глаз становится острым как бритва.

– Ты же Торес, верно? – бросает он резко. – Так и веди дела как Торес, а именно – завоёвывай и властвуй!

У меня падает челюсть. Что он, несёт, чёрт возьми?

– Не надейся получать поблажки, Райян, – продолжает он пренебрежительно. – Ты либо работаешь, либо я попрошу у Джейкоба кого-то другого.

Козёл! Хочется начать топать ногами и прибегнуть к ругательствам, но я сдерживаюсь. Он этого и добивается, хочет задеть, ткнуть побольнее, потому что я отказала ему. Дважды! Вряд ли он когда-нибудь просил кого-то о сексе целых два раза.

Доминик исчезает в спальне, а через пару минут появляется, уже сменив рубашку и надев сверху свитер. Проходит к двери, накидывает куртку на плечи и, обернувшись, смотрит на меня с холодным спокойствием:

– Ты можешь оставить всё здесь, – кивает на документы, – доделаешь, когда вернёмся.

– Я не могу, у меня ещё дела вечером, – признаюсь я, потупив взгляд.

– Отмени, – отбривает он. – В конце концов, что может быть важнее, чем работа?

В его голосе слышится неприкрытый сарказм, и я чувствую, как последние крупицы терпения покидают меня. Оставляю папки на столе и резко поднимаюсь. Приближаюсь к двери, а когда Доминик её открывает, пулей вылетаю в холл. С огромным трудом сдерживая яд, который рвётся наружу.

Кем себя возомнил этот парень?

Переминаясь с ноги на ногу возле лифта, в нервном ожидании поглядываю на часы, в то время как сам он стоит расслабленно, засунув руки в карманы брюк.

Лифт прибывает с характерным «дзинь», и я первая прохожу в кабину. Доминик шагает следом и нажимает на кнопку моего этажа. Я вопросительно вскидываю брови.

– Тебе надо одеться, – объясняет он с ухмылкой и кивает на мою полупрозрачную майку.

Какой заботливый, чёрт возьми.

Парень всё ещё смотрит на меня, его взгляд шарит по моему лицу и опускается к груди. Воспоминания о его руках на ней накрывают с головой. Мои щёки вспыхивают. Просторный лифт именно сейчас остро ощущается как замкнутое пространство. Стены словно сдвигаются, подпихивая нас друг к другу.

– Так какие у тебя дела, Райян? – спрашивает Доминик, подавшись вперёд. – Танцы?

– Да, – отвечаю я, делая полшага назад, и тут же упираюсь спиной в стенку лифта. – Я не могу отменить.

Мой голос напоминает писк, поэтому я предпочитаю просто заткнуться. Краем глаза смотрю на панель с кнопками. Мой этаж совсем скоро. Пытаюсь обойти парня, но он не сдвигается ни на дюйм. Наши тела соприкасаются, когда я перемещаюсь к дверям лифта.

– Не можешь отменить? Хм… Тогда ты не Торес, – хмыкает Доминик. – Слишком много принципов.

Двери лифта открываются закономерно вовремя. От желания ему врезать покалывает кожу на сжатом кулаке. Я покидаю кабину. Холт не идёт за мной, слава Богу.

– Я жду тебя в машине, – говорит он, нажимая кнопку нулевого этажа – парковки автомобилей.

– Хорошо, – резко отвечаю я, отворачиваясь.

– Райян, – зовёт он неожиданно дружелюбно.

Повернувшись, понимаю, что это дружелюбие фальшивое.

– Я почти уверен, что ты откажешься от этой работы, – говорит он с неприкрытой издёвкой.

И у меня нет возможности ответить, потому что двери лифта захлопываются, отрезая меня от его наглого, дерзкого, но чертовски привлекательного лица.

Я не понимаю, что у него на уме, и как далеко он готов зайти, чтобы выжить меня из проекта. Однако я абсолютно уверена в одном – Доминик Холт ненавидит мою семью…

* * *

Дорога до Бруклина прошла в таком же напряжённом молчании, как и остаток дня в номере отеля. Только теперь это молчание угнетало ещё больше. Доминик выбрал не тот поворот, и мы попали в грандиозную пробку, что, в общем-то, нормально, учитывая город и время… Однако парень из провинции не был к этому готов.

Он не ругался, нет. Но атмосфера в салоне авто была настолько токсичной, что нестерпимо хотелось выйти.

В итоге мы, конечно, опоздали на встречу, и только благодаря громкому имени «Торес-индастриз» нас приняли. Доминик без стеснения раскидывался моей фамилией направо и налево. «Это мисс Торес!» «Простите, что опоздали, просто мисс Торес очень долго собиралась!» И самое любимое: «Мисс Торес не хотела ехать, однако я убедил её, что ваша фирма нам подходит…» Встреча, конечно, состоялась. Потому что все без исключения хотели работать с самой успешной компанией Нью-Йорка. Особенно какая-то захудалая конторка на окраине Бруклина…

Осмотревшись, устраиваюсь в кресле рядом с Холтом. Напротив нас – директор конторы. Он рассыпается в похвалах и неприкрытой лести. Доминик переходит сразу к делу и протягивает ему папку с проектом. Тут же называет сроки.

– Январь? – переспрашивает мужчина, вскинув брови.

Смотрю на табличку с инициалами – некий Генри Ролан.

– Да, гостиницу нужно построить за два с половиной месяца, – кивает Доминик. – Сможете?

Генри чешет затылок и отводит задумчивый взгляд в сторону. И нет, он не источает уверенность.

– Сколько человек в бригаде? – подавшись вперёд, спрашиваю у мужчины.

– Сейчас свободно только десять человек.

– Вы серьёзно? – я скептически фыркаю, поворачиваю голову к Холту и прожигаю его щёку гневным взглядом.

Он, конечно, поворачивается. Смотрит на меня вопросительно.

– Десять человек! – восклицаю, разводя руками. – Нам нужно как минимум двадцать.

Доминик переводит взгляд на Генри.

– Вы же найдёте ещё пять, верно? – и это звучит скорее как угроза, а не вопрос.

Чёртов Холт! Он знает, что проиграл! Понимает, что за такой короткий срок могут построить только профи! И у «Торес-индастриз» они есть. Но этот упрямец не хочет иметь с ними дела.

Генри поправляет ворот рубашки и нервно сглатывает.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – обещает он испуганно, а потом добавляет: – И то, что не в моих, я тоже сделаю.

– Отлично, – протягивает Холт и, повернувшись, одаривает меня язвительной улыбкой.

Я закатываю глаза.

– А что, если они не успеют? – спрашиваю Холта, тыча пальцем в директора фирмы.

– Они успеют, – отрезает Доминик. Подхватывает со стола ручку, бесцеремонно отрывает клочок бумаги от какой-то тетради, которая лежит тут же и, склонившись, быстро что-то пишет. – Отправьте сегодня договор мне на почту, – протягивает клочок бумаги Генри. – А уже завтра я хочу видеть бригаду на рабочем месте.

Генри активно кивает, немного побледнев в лице. Очевидно, что подобные заказы просто так на голову не падают. Но это не просто так. Это Доминик и его упрямство, чёрт возьми!

Холт поднимается из-за стола. Генри тоже вскакивает и суетливо протягивает руку. Они обмениваются рукопожатием. После чего Доминик сухо прощается и, царапнув меня подгоняющим взглядом, покидает кабинет, даже не удосужившись подождать. А я не тороплюсь…

– Позвольте мне взглянуть на ваш договор, – обращаюсь к Генри.

Он опускается в кресло, которое жалобно скрипит под его весом.

– Мы используем стандартный договор, – мужчина открывает ящик стола, достаёт оттуда папку и протягивает мне.

– Меня интересуют только сроки, – бросаю я, открывая папку.

Быстро изучаю содержимое, а именно – действительно стандартный, очень прозрачный договор о найме подрядчиков, и от негодования мои брови сходятся к переносице. Либо Доминика Холта переоценивают, либо он мечтает не успеть построить гостиницу в срок.

– Что-то не так, мисс Торес? – Генри подаётся вперёд, заглядывая в договор.

– Вы согласны подписать наш стандартный договор? – спрашиваю в лоб у мужчины. – Мы обговорим сроки и размер неустойки, если вы не выполните наши условия.

Генри явно ещё больше бледнеет. Шумно втягивает носом воздух и отрицательно качает головой. Он так же, как и я, понимает, что эта работа не для его фирмы.

Поднимаюсь с кресла. Протягиваю ему руку.

– Спасибо, что уделили нам время.

Генри, заикаясь, выдавливает нечленораздельные извинения, а я подхватываю наш проект и, попрощавшись, покидаю кабинет. Пока иду к машине Доминика, мысленно настраиваюсь на самое ужасное. Сейчас он точно взорвётся, потому что я пошла против его воли. У нас мало времени, а всё ещё нет рабочих. Но это, чёрт возьми, его вина. Потому что он вдруг решил быть независимым!

Резко дёргаю пассажирскую дверь и плюхаюсь на кресло. Молча бросаю проект на панель авто. Доминик сидит, выставив локти на руль и уткнувшись подбородком в костяшки пальцев. Он даже не смотрит в мою сторону и никак не реагирует на то, что я забрала проект.

– Мы не будем с ними работать, – говорю достаточно громко, чтобы до него дошло. – Они не потянут и не закончат в срок.

– А мне плевать на сроки, – сухо бросает Холт, расслабленно откидываясь на спинку кресла. – Но раз уж ты решила, что золотой семейке Торес не подходит малоизвестная фирма, то так тому и быть.

И вот я снова задыхаюсь от его колкости и необоснованных обвинений.

– При чём здесь это, чёрт возьми?

– Ооо, ты ругаешься? – язвительно замечает парень. – Похоже, семейка Торес не такая уж и интеллигентная.

– Нет! – выплёвываю ядовито. – Под стать тебе! И ты прекрасно впишешься! В январе! Когда мы построим гостиницу! А если ты решил, что какие-либо задержки отсрочат твою свадьбу… То и не мечтай!

Всё это я говорю, глядя ему в глаза и не сдерживая гнева. Всё, я полна до краёв его пренебрежением. И тем, как он весь день испытывает меня на прочность своей отстранённостью… Холодом!

Однако именно сейчас в нём бушует пламя. Доминик резко склоняется к моему лицу и, замерев в одном дюйме, сверлит меня убийственным взглядом. Похоже, я попала в самую точку, говоря о том, что он хочет нарушить планы и сроки. Ему просто не нужно было соглашаться на эту свадьбу, вот и всё. Сейчас бы он сидел в своём Милфорде, а я бы занималась тем, что мне действительно нравится. И не знала бы о том, кто такой Доминик Холт.

Отвечаю на его взгляд так же убийственно. Напряжение между нами поражает своей сексуальностью. Моя грудь быстро двигается в такт неровному дыханию. По позвоночнику бегут мурашки, когда глаза Доминика медленно, лениво опускаются к моим губам. И я, чёрт возьми, их облизываю. Неосознанно. Его губы растягиваются в кривой ухмылке, взгляд светло-голубых глаз неторопливо поднимается к моим глазам, и в них больше нет гнева. Только насмешка.

Доминик возвращается в кресло, заводит мотор и незаинтересованно спрашивает:

– Тебе куда?

От непонятно откуда взявшейся обиды прикусываю губу почти до крови. Сажусь ровно и пристёгиваюсь.

– На Манхеттен, – отвечаю резко. – Я покажу.

Холт трогается с места и быстро набирает скорость. А я отворачиваюсь к окну, чтобы больше на него не смотреть. Теперь вновь будет испытывать меня холодным спокойствием, а полминуты назад мне казалось, что он хочет поцеловать. И самое ужасное, что я позволила бы ему это.

Мы прибываем на место через шестнадцать минут двадцать восемь секунд. Информация точная, потому что я неотрывно смотрела на циферблат наручных часов. Я показываю Доминику, где притормозить. Он послушно паркуется возле небольшого неприметного здания в самом центре Нью-Йорка. Здесь находится студия, которую я стараюсь посещать практически каждый день. Истязать себя бесполезными тренировками давно вошло в привычку.

Открываю дверь, не ожидая дальнейших разговоров с Холтом. Выпрыгиваю на тротуар. Смотрю на парня вопросительным взглядом. Ну не знаю… Может, он хоть распоряжения на завтра даст или что-то ещё. Однако Холт продолжает молчать, и я с силой захлопываю дверь.

Уже возле самого входа вопреки законам логики зачем-то оборачиваюсь.

Доминик смотрит на меня…

Глава 8
Тело Райян…

Доминик

Пигалица скрывается за массивной дверью, а я долго и завороженно смотрю ей вслед. Потом, отмерев, окидываю мрачное неприметное трёхэтажное здание взглядом. Определить, что там внутри, практически невозможно. Нет ни вывесок, ни опознавательных знаков, да и свет в окнах не горит. Что она здесь забыла?

Хотя к чёрту её! На сегодня мне достаточно Райян со всей её семейкой Торес. Хватаюсь за руль, почти трогаюсь с места, почти уезжаю… Но потом снова смотрю на здание, заметив, как на третьем этаже сразу в трёх окнах загорается свет.

Глушу мотор и, чертыхаясь себе под нос, покидаю машину. Поднимаю ворот куртки, защищаясь от колючего ледяного ветра. Замираю в нескольких ярдах от входа в здание и, задрав голову, смотрю на ожившие окна. Любопытство, которое совершенно мне несвойственно, противным червём забирается под кожу. Пигалица всё ещё меня волнует, хотя найти причину я всё ещё не могу. Слишком самоуверенна? Неприступна? Да и да! Но есть в ней что-то ещё. И мне нестерпимо хочется выяснить, что это!

Уверенно приближаюсь к двери и резко её распахиваю. Оказавшись внутри, осматриваюсь. Тихо и достаточно темно. Справа стоит одинокий стол, на нём настольная лампа. Там же лежит раскрытая книга. За столом явно кто-то должен сидеть, чтобы следить за тем, кто входит и выходит. Однако сейчас тут совершенно безлюдно. Шагаю дальше. Узкий, плохо освещённый коридор приводит меня к лестнице. Решительно поднимаюсь наверх и уже на втором этаже слышу музыку. Это что-то агрессивное, смесь ударных и скрипки. По мере приближения к третьему этажу музыка усиливается. Теперь я без труда могу определить, откуда она звучит, потому что дверь комнаты немного приоткрыта.

Картинка складывается сама по себе. Музыка и Райян, которая занимается танцами. И должно быть, за этой дверью она танцует, фоном выбрав композицию под стать настроению. Которое наверняка сформировалось после общения со мной. Непроизвольно ухмыляюсь. Я всё-таки смог вывести её из себя!

Зависаю возле двери, не решаясь заглянуть внутрь. Музыка так грохочет, что по телу проходит дрожь. Ударные барабанят по ушам, но в то же время скрипка словно раздирает душу. Темп ускоряется, разгоняя кровь по венам. Странное будоражащее чувство, которое не припомню, чтобы когда-то испытывал. И дело вовсе не в музыке. Управление клубом, прогулки на яхте, всевозможные вечеринки – всё это включает в себя громкую музыку. Её в моей жизни в Милфорде было предостаточно. Мы с друзьями любили повеселиться на славу. А сейчас дело совсем в другом. Словно заглянув за эту дверь, я увижу что-то слишком личное, почти интимное. И от этого любопытство разгорается с новой силой. А сердце оглушающе барабанит в груди, будто подражает такту ударных, эхом заполняющих здание.

Я легонько толкаю дверь, открывая её шире. Осторожно заглядываю внутрь и сразу вижу её…

Ничего не понимая в танцах, будь то современные или классика, с одного лишь взгляда даже такому простому обывателю типа меня становится понятно, что Райян – профессионал. Её натренированное тело, напряжённые мышцы рук и ног, движения – то плавные, то резкие – смотрятся нереально красиво. Недлинные волосы водопадом закрывают лицо, когда она склоняет голову вниз. А потом откидывает их назад и прогибается в спине, так что её майка задирается, демонстрируя плоский животик. Танец агрессивный, под стать музыке. Но в то же время сексуальный в самом лучше смысле этого слова. Никаких манящих движений бёдер или виляния задом, никакого подношения собственного тела. Только грубые, агрессивные линии. И влажная кожа от физически сложных пируэтов. Но глядя на всё это, я всё равно понимаю, что это секс. Дикий, необузданный и какой-то совершенно нереальный…

Ловлю себя на том, что завис, наклонив голову в сторону. С силой сжимаю челюсти, потому что нижняя собирается упасть от восхищения. А от возбуждения у меня такой стояк, что хочется сжать член рукой. Сейчас я успел забыть, что передо мной всё та же пигалица, которую собрался изводить до января месяца в надежде, что она продержится весь отведённый ей срок, потому что без неё моя жизнь наверняка вновь станет серой. А пока она вносит яркие краски тем, что постоянно вступает в спор и выглядит при этом и злой, и сексуальной. Манит своим запахом. А теперь ещё – вот это. Она танцует, и я в жизни не видел ничего красивее… живее. И никогда не возбуждался от одного только взгляда на девчонку. А сколько я их повидал, чёрт возьми…

Давление в штанах приносит дискомфорт, и я даже радуюсь, когда композиция несётся к своему логическому завершению. Просто уйти или перестать смотреть у меня не получается, как бы сильно я этого не желал. Мои ноги приросли к полу, а глаза сосредоточенно наблюдают за красивым телом девушки.

С последним аккордом Райян падает на пол, и мне кажется, что она ударилась. Почти срываюсь с места, лишь в последний момент удерживая себя там, где стою. Она сжимает рукой колено и тяжело дышит. Её волосы влажными прядями застилают лицо. Она не выглядит подавленно или так, словно нуждается в чьей-то помощи. Скорее, лишь переводит дух, чтобы подняться и продолжить.

Из колонок, установленных на подоконнике, льётся новая мелодия. На этот раз она спокойная, мелодичная, в сопровождении мужского вокала. Эта песня мне знакома. Её я много раз слышал по радио, но всегда переключался на другую волну. Потому что пусть лучше будет агрессия, чем чьи-то страдания о неразделённой любви. Я не верю в любовь…

Райян поднимается с пола. Проводит руками по лицу, смахивая волосы. Обнимает себя за плечи и медленно раскачивается из стороны в сторону в такт музыке. Потом композиция расходится, вокал становится надрывнее, и тело Райян тут же реагирует. Она опускается на пол в плавном шпагате, перекатывается через спину, и её красивые ноги парят в воздухе. Она как порыв ветра мечется по полу, каждая часть её тела откликается на каждую ноту песни, разжигая в моей груди необъяснимый пожар. Воздух в груди как будто заканчивается, и я дёргаю ворот рубашки, плотным кольцом сжимающий шею.

Чем дольше наблюдаю за Райян, тем сильнее мне хочется обозначить своё присутствие. Чтобы вступить с ней в очередную перепалку, вдохнуть её запах и снова отведать её губы на вкус. Однако я никогда не руководствуюсь порывами. Точнее, не руководствовался, пока она не появилась в моей жизни. А теперь я спонтанно целую девушку и дважды предлагаю ей секс, до скрежета в зубах злясь, когда она отказывает. Наверное, новая дуэль сейчас меня просто убьёт… Поэтому отдираю себя от места, к которому прирос, и оттаскиваю от двери танцевальной студии. Заставляю себя развернуться, на онемевших ногах приближаюсь к лестнице и, не заметив, как, оказываюсь на первом этаже. Нос к носу сталкиваясь с какой-то пожилой дамой, которая в негодовании прожигает на моём лице дырку гневным взглядом.

– Эй, ты кто такой? – доносится мне в спину, когда я распахиваю дверь и вылетаю на остужающую ноябрьскую прохладу. Через мгновенье оказываюсь в машине, завожу мотор и сразу срываюсь с места.

Пролетаю квартал за кварталом, а в ушах всё ещё звучит песня «Call Out My Name», и перед мысленным взором стоит чертовски сексуальное, какое-то невероятно совершенное тело Райян.

* * *

Ворвавшись в пентхаус, скидываю куртку и свитер. Расстёгиваю верхнюю пуговицу рубашки, но это не помогает надышаться. Что со мной, чёрт возьми?

Снимаю рубашку и швыряю её на диван. Открыв мини-бар, наливаю себе немного бурбона, чтобы смочить пересохшее горло. А потом со стаканом в руке подхожу к панорамному окну. Неспящий город как на ладони, но мой взгляд никак не может за что-то зацепиться.

Отвлечься…

Мне просто нужно переключить свой мозг с влажного сексуального тела Райян и подумать, например… Подумать о…

Чёрт! Я вообще больше ни о чём не могу думать. А песня, под которую она танцевала, будто прилипла к языку и въелась в голову.

Планы на сегодняшний вечер были весьма и весьма однозначны. Заказать лёгкий, вкусный, изысканный ужин – и просто поужинать, вашу ж мать. А потом вернуться в тот бар, где встретил бармена-философа, и непременно сообщить ему, что он ошибается, считая всех женщин Нью-Йорка шлюхами. Остаться в баре, возможно, пропустить пару стаканчиков чего-нибудь лёгкого. И найти себе лёгкое приключение на одну ночь. Всё! Вот то, что я люблю – ЛЁГКОСТЬ!

А теперь я не хочу есть, пить, тащиться в бар и почти уверен, что не хочу никого, кроме Райян. Как такое возможно вообще?

Залпом осушаю стакан бурбона. Почти швыряю его на стеклянный столик возле дивана и прохожу в спальню.

Отвлечься…

Я знаю, что может помочь.

Вытягиваюсь на кровати, наощупь достаю свой телефон из кармана брюк и быстро нахожу нужный номер. Сейчас мне требуется друг. И как-то так вышло, что я не хочу говорить ни с кем из парней. Киллиан слишком занят, взвалив на себя мою часть дел в клубе, а когда он дома, то полностью прикован к Лив и их сыну Кириану. Брайан и Тайлер готовятся к свадьбе, и я не хочу мешать. А Крис обижен на меня и будет ныть, что я должен вернуться, и ковыряться у меня в мозгах, что рано или поздно приведёт его к правде. А я пока не готов сказать друзьям, что женюсь на ком-то ради выгоды. На девушке, которую никогда не видел… А не видел потому, что не смотрел. Никогда! Не штудировал интернет в поисках её фото. Не искал в Фэйсбуке… Для себя решив, что лучше не знать, с кем предстоит провести отведённый жизненный срок через четыре года.

В общем, никто из моих друзей сейчас не подходит на роль «переключателя». Но у меня есть ещё один друг. Девушка. Красивая, сексуальная, расчётливая, целеустремлённая, очень умная и невероятно сильная… И она жена моего друга. И как-то так вышло, что мы сдружились за последние полгода перед моим отъездом из Милфорда. И всё ещё дружим, как бы нелепо это ни звучало.

Нажимаю на кнопку вызова и выслушиваю несколько гудков, прежде чем она берёт трубку.

– Неужели нью-йоркский парень вдруг вспомнил о нас? – без приветствий начинает Вивьен. – А мы уже решили, что тебя проглотил этот город.

И она туда же!

– Этот город подавится, запихивая меня в глотку, – отвечаю с ухмылкой. – Как там малыш Уно?

Не хочу говорить о городе, потому что он пока ассоциируется только с Райян. А о ней я тоже не хочу говорить. Поэтому спрашиваю про пса. Своего американского бульдога я мог доверить только Вивьен. Потому что она любит его даже больше, чем я.

– Ты хотел спросить, как там малыш Крис? – Вивьен начинает шептать: – Послушай, Дом, как только у нас появилась дочь, мой муж словно в детство впал. Он совершенно ничего не хочет. Только ползать по полу вместе с Исси, ложиться с ней спать по пять раз на дню и играть в её игрушки. У него крыша поехала.

Всё это она говорит с плохо скрываемым смехом.

– Плюс Крис постоянно жалуется, что теперь у него нет друзей, потому что все слишком заняты своими жизнями. А ты уехал!

– Понятно, – с улыбкой бросаю я. – И теперь, услышав всё это, я просто обязан вернуться! Так?

– Но я должна была попытаться, – обречённо вздыхает Вивьен.

– Этот нытик рядом?

– Да. И он не хочет с тобой разговаривать.

– Я уехал три дня назад, – замечаю скептически. – Как он мог обидеться за три дня?

– Он боится, что ты не вернёшься, – тихо отзывается Вивьен.

А мне нечего ей ответить. Но Вивьен очень умная, и всё понимает. А ещё рядом с ней Крис, и она предпочитает помалкивать о своих догадках.

– Он, кстати, хочет выкинуть Уно, – быстро переводит тему.

Я закатываю глаза.

– Потому что…

– Потому что это Крис! Он любит только себя!

– Неправда, Ви! Теперь он любит только тебя и Исабель. В любом случае, передай ему, чтобы не трогал моего пса, – говорю я нарочито грозно.

– Я не дам его в обиду, – обещает она. Потом ненадолго замолкает и говорит с плохо скрываемой заинтересованностью: – Как тебе Нью-Йорк? Ты там веселишься?

Да уж… На полную!

– Я работаю, – отвечаю со вздохом.

– Брось, Дом. Сейчас поздний вечер, ты находишься в самом великолепном городе континента, и что ты сейчас делаешь?

– Лежу в кровати в огромном пентхаусе и лицезрею потолок.

– Ужас, – брезгливо бросает она. – Я могу скинуть тебе целый список мест, куда ты можешь отправиться, чтобы повеселиться или, например, найти себе приличную девушку. Не забывай, Нью-Йорк очень долго был моим вторым домом.

Я вновь закатываю глаза.

– Если бы я знал, что ты будешь примерять на себя роль свахи, то ни за что бы не позвонил.

– И кому бы ты позвонил? – фыркает девушка. – Крису, Киллу или Брайану? Только вот каждый из них тоже хочет увидеть тебя семейным и остепенившимся.

– И желательно в Милфорде! – раздаётся голос Криса на заднем фоне.

Так, словно он бросил это, просто проходя мимо. Этот говнюк не хочет со мной разговаривать.

– Лично мне плевать, где ты будешь жить, – продолжает Вивьен. – Главное, чтобы ты был счастлив. А тон твоего голоса мне совсем не нравится. Как ты, Дом?

– Я просто устал, – отвечаю бодро. – Не переживай за меня.

Потом мне на ум приходит то, что я должен спросить у Вивьен. Она провела в Нью-Йорке огромное количество времени. Будучи моделью, была вхожа в каждое фешенебельное общество и общалась с разными богатеями. Поэтому она может знать семейку Торес.

– Ви! Ты знаешь Патрисию Торес? – бросаю без предисловий, не давая себе возможность передумать.

Она на секунду замолкает, видимо, размышляя.

– Торес? Эта фамилия достаточно известна в Нью-Йорке. Но не могу припомнить, кто такая Патрисия.

– Ладно, неважно, – отвечаю торопливо.

– Хм… Ты уже нашёл себе девушку? – слышу в её голосе улыбку. – Я могу выяснить всё, что захочешь, об этой Патрисии…

– Не надо, – тут же останавливаю её. – Я просто спросил.

Однако мой голос звучит напряжённо, и Вивьен это чувствует.

– До-о-м! – протягивает она.

Где-то в отдалении слышится надрывный плач Исси. Моё спасение…

– Иди к дочери, Ви, – говорю я быстро. – Позже я ещё позвоню.

– Обещаешь? – тихо спрашивает она.

– Обещаю. До связи… И привет нытику! – натянуто улыбаюсь, радуясь, что она не может меня видеть.

– Дом!

– Что?

– Постарайся посмотреть на эту девушку… Патрисию… сердцем, а не глазами. Тогда, возможно, ты увидишь…

– Возможно…

Попрощавшись, она отключается. Я швыряю телефон на кровать. Провожу ладонями по лицу и закрываю глаза. Нужно поспать, и уже завтра мир будет вращаться в привычном неторопливом ритме. Райян будет просто пигалицей, с которой я должен просто работать. А Патрисия Торес останется выгодной сделкой, с которой смирился.

Не знаю, сколько проходит времени, минуты или часы… когда мой телефон оживает, оповещая меня о входящем сообщении. Нашарив телефон рукой, подношу экран к лицу. Часто моргаю, стараясь прогнать сонливость, и открываю папку входящих смс. Сообщение от Вивьен. Первые строчки гласят:

«Вот она, твоя Патрисия Торес».

А дальше идёт её краткая биография, которую не читаю. И, видимо, фото, которое не смотрю. Блокирую экран, чертыхаясь себе под нос. Нужно удалить это сообщение, чтобы не испытывать искушения вновь его открыть. «Спасибо», Ви!

Отгоняю остатки сна и вновь смотрю на экран телефона только для того, чтобы узнать, который час. Десять вечера. Всего! А я надеялся, что проспал до утра.

Вновь захлопываю глаза, но, правда, ненадолго. Слышу тихий стук в дверь пентхауса и резко сажусь. Стук повторяется. Робкий, какой-то настороженный. И мне кажется, я знаю, кто ко мне пожаловал.