Текст книги "Ищу мужчину среднего возраста"

Методы Вероники

Вероника сейчас была кстати, она всегда давала ценные советы, а в некоторых ресторанах за советы ей даже платили. Здесь не ресторан, меню скудновато – только коньяк в семь звезд. Но подруга не ела на ночь, поэтому не закусывала.

Надо отдать должное, слушать она умела. Послушала-послушала, да и сказала коротко, но емко.

– Ты хочешь узнать подробности гибели отца? Так в чем дело? Узнай!

– Как? – поморгав, спросила Лера.

– Поезжай в родительский дом, узнай, кто доставал папашу со дна морского, кто нашел часы и почему они оказались завернуты… ик! В эту бумагу. Ик!

При последнем «ик» любопытная кошка посмотрела на Веронику очень внимательно, а кот, будучи толстым и трусливым, спрыгнул с табуретки, после чего та с грохотом упала. И умчался.

– Воды попей! А лучше закуси, и перестанешь икать!

Крестная дочь славилась тем, что всех учила жить, но сама не следовала своим же советам. Например, она точно знала, как убрать икоту, если таковая обнаружилась у человека, которого развезло от усталости.

Это оказалось довольно просто – нужно было налить полный стакан холодной воды и пить из него не с того края, с которого все привыкли, а как бы с наружного. Человеку приходилось сгибаться в три погибели, чтобы сделать три глотка, и чтобы вода пошла в горло другим путем.

Однако в реальности все получалось иначе – она так и норовила попадать с «правильного» края, да еще начинала лезть в нос и проливаться на пол. А если кто-то думает, что нетрезвому человеку легко стоять в столь недвусмысленной позе, то глубоко ошибается…

В общем, методы Вероники срабатывали далеко не всегда.

Но к ее совету по раскрытию своего «кровного» дела Лера прислушалась: если не знаешь, что делать, для начала реши, нужно тебе это или нет. А потом делай и не оглядывайся. Она и не собиралась оглядываться.

* * *

Утром Лера заварила кофе покрепче и уселась перед ноутбуком, решив передохнуть. Пришла кошка, влезла на спинку дивана, прокралась к Лере и стала тереться изящной мордочкой. Вот уродилось же такое создание – на голове почти симметричные квадратные пятна: два белых, черное и рыжее. Кошка поднимала одну лапку и лбом «бодала» Леру в ухо, а потом начала грызть дужку очков.

И тут Лера вспомнила о старом очкастом папином друге, который собирался в тот злополучный вечер с ним на рыбалку, но не пошел. Семь лет назад этот человек работал на строительстве объекта. Его звали Владимир Иванович Володин.

Хорошо, что есть интернет, где можно узнать все мыслимые и немыслимые номера телефонов. Много лет назад все было сложнее, нужно было выискивать их в справочниках. А сегодня – берешь мобильник, вводишь «санаторий Морской» и получаешь все необходимые контакты.

Номера Владимира Ивановича у Леры не было, но зато его самого должны были хорошо помнить в администрации здравницы. Для начала она спросила, как позвонить на склад.

– Мы – не строительная база и не справочное бюро, мы – оздоровительное учреждение! – сказал в ответ недовольный женский голос.

– Так мы пока не строительством и не оздоровлением интересуемся, а лично Владимиром Ивановичем Володиным, – как можно строже отрезала Лера.

– Владимир Иванович на объекте, в здании второго корпуса, там идет ремонт, – сказала администратор уже с другой интонацией. Наверное, решила, что Лера из налоговой инспекции.

– Нужен номер мобильного телефона. Очень срочно! – отрезала Лера.

Владимир Иванович Володин работал главным электриком в новом корпусе, больше похожем на секретный объект. В здании было очень мало окон, и к тому же оно было выкрашено в ядовито-голубой цвет, смотреть на который больно глазам. Хотелось увидеть того креативного архитектора, который придумал такую конструкцию и выбрал цветовую гамму!..

Володя Володин

– Володин слушает! – сквозь грохот от перфоратора прокричали в трубку.

– Владимир Иванович, это Лера! Лера Бортник! Вы меня помните?

– Конечно, помню, Лерочка! Где ты? Говори громче!

– Владимир Иванович, как вас можно увидеть и поговорить?

– Приезжай ко мне на объект, я отсюда еще неделю не смогу вырваться.

– Хорошо. Я позвоню.

Она выдохнула и отключилась.

Семь лет назад он был довольно упитанным, не очень высоким и не очень красивым мужчиной лет сорока, коротко стриженным и каким-то неуклюжим. Несмотря на все эти недостатки, Володина уважали, а еще он нравился женщинам.

Очень давно отец привел Володина в только что купленный домик возле моря. Мужчины ходили на рыбалку вдвоем или втроем – с этим самым Шмелевым, Лера вспомнила и его. Однажды они взяли даже ее с собой: вода блестела и переливалась под рассветным солнцем, голова кружилась от запаха свежести, и все это было счастьем! Все это было!..

Бортник на рыбалке всегда смеялся, сыпал шутками, хвастался перед Володей матросскими часами, напевал песню, как «в флибустьерском дальнем синем море “Бригантина” поднимает паруса». На то время прошло уже много лет, как он закончил службу на флоте, но не уставал рассказывать про друзей-матросов.

А Володин стал близким другом семьи, помогал маме, девочкам, брату.

«Интересно, сильно ли он постарел?» – подумала Лера.

И вдруг растерялась. Поняла, что говорить будет очень трудно, и не потому, что тарахтит перфоратор. Пусть даже восстановится первозданная тишина! Просто тема об отце представлялась ей очень больной и интимной, не для чужих ушей.

И потом, какие ему задать вопросы, как начать разговор? «Владимир Иванович, вы не знаете, как часы отца оказались на книжной полке? Кому они вообще были нужны?» Или нет. «Вы не помните, что именно после похорон мой дядя так долго искал в папиных вещах (он сказал, что снасти, но мне-то понятно, что это не так!)». Или: «Умоляю вас, помогите мне понять, что за темные дела затянули моего отца на дно моря и выбросили в тридцати метрах от берега!»

Дяде она почему-то не верила. В тот день, когда все были за столом, Лера побрела на хоздвор и долго сидела на скамейке, скрытой раскидистым кустом ирги. А потом увидела дядю, выходящего из времянки. Что можно было искать среди удочек, рыболовных сетей и баночек для червей?

Через полчаса из дома показался Владимир Иванович, Лере захотелось броситься ему грудь и зарыдать. Но она не сделала этого. Наверно, потому что была не просто сильной женщиной, а каким-то железным дровосеком, который притягивал к себе магнитом скрепки, кнопки, иголки и прочую составляющую жизни. К Лере же прибивались, как к спасительному берегу, разные люди типа Вероники и Анечки, давней смешной подруги…

* * *

Лера заплатила полной женщине-вахтеру на посту и въехала на территорию оздоровительного комплекса. Затянувшая холодная весна сделала серым и неуютным Минское море. Вокруг второго корпуса все было не так плохо – облагороженная территория, а вокруг дремучий лес со старыми елями и засыпанной шильником землей.

Подходя, Лера услышала звук перфоратора, который доносился из здания. Все правильно, где-то рядом должен быть Володин. Хоть это был всего лишь ремонт, но пыль и грохот напоминали о том, что к строительному делу раньше был причастен и ее отец.

* * *

Посередине холла стоял мужчина в очках и кепке – лицо в пыли, за ухом торчал карандаш. Все в этом помещении было серого цвета, через окна с трудом пробирался дневной свет. Строители в бейсболках ходили по просторному помещению и о чем-то громко разговаривали.

Лера не выдержала и громко чихнула, все обернулись в ее сторону.

– Лерочка, это ты? – мужчина с карандашом за ухом быстро пошел ей навстречу, взял за руку и потянул к выходу. – Идем скорее на улицу, а то потом будешь долго отмываться.

На крыльце он снял кепку, крепко обнял ее, потом отстранил, внимательно посмотрел в лицо и снова обнял.

Лера никак не могла взять в толк, что этот наполовину лысый и седой человек и есть Володя Володин. Назвать его по имени уже и язык не повернется.

– Владимир Иванович, здравствуйте! Как хорошо, что я вас нашла!

– Молодчина, что нашла! Сколько лет не виделись?

Сколько лет… Много, семь! Когда они разговаривали в последний раз, возле дома стояла толпа близких и дальних родственников.

На улице было невыносимо душно, надвигалась гроза, и все, не желая попасть под ливень, стали прощаться. Ситуация выглядела так, словно им было стыдно, что они уходят и оставляют в одиночестве мать, которая теперь была вдовой.

А Володя Володин остался, пытался еще хоть что-то сказать, утешить, но уже не получалось, он терялся и замолкал.

Мать с отцом познакомились на стройке, куда приехали по комсомольским путевкам: она – со своего брестского поселка, он – из старой белорусской деревни, на самом краю которой жила его семья.

В Минске родители в составе молодежных бригад строили многоэтажные дома и магазины, а сами жили в общежитиях, отец – в мужском, мать – в женском. Она была маленькой, весила сорок восемь килограммов. В папиной деревне говорили, что не выживет, лучше бы женился на сильной, пригодной к жизни. Но она упрямо таскала кирпичи и шпаклевала стены. Все же лучше работать в столице и иметь свои (хоть и небольшие) деньги, чем сидеть в поселке, где заняться абсолютно нечем, разве только в буфете продавать пирожки. А ей, как и многим выпускницам, хотелось в город.

Однажды на стройке, шпаклюя очередные окна, она упала с третьего этажа. И тогда отец чуть не прыгнул вслед за ней, но, опомнившись, выскочил, перелетая через ступени, на улицу, и понес на руках до больницы. Ждал на коридоре приговора врачей, потом долго сидел возле кровати. А у медсестер не поворачивались языки выгнать его из палаты, такие безумные глаза были у парня. «Я здесь, Марийка», – говорил он. Такое имя папа дал маленькой щуплой маме, которую звали Марией.

Вскоре после этого случая они, прогуливаясь по улицам, увидели ЗАГС.

– Давай распишемся завтра в девять, – сказал он.

– Давай, – ответила она в полной уверенности, что это шутка.

На следующий день отец с утра стоял возле женского общежития с цветами. Они были юные, бесшабашные, красивые, а теперь его нет, он утонул в море семь лет назад. Никто не знает, почему, и, главное, кто ему помог. А мать, оставшись без него, стала совсем другой, не такой сильной и веселой как раньше.

В том, что был помощник, дочь не сомневалась…

* * *

– Владимир Иванович, мне нужна ваша помощь. Я хочу найти человека по фамилии Шмелев, вы такого помните?

– Да, он на складе работал, только когда-а-а это было… А зачем он тебе?

– Я хочу узнать, не осталось ли у него папиных документов. Собираю архив – фотографии, письма, его записи, хочу сделать сайт, на котором люди будут размещать информацию о родственниках. «Навсегда» называется.

Что на нее нашло? Все придумывалось на ходу как в игре «Что? Где? Когда?», где она сегодня могла бы заработать хрустальную сову за креатив. Но не говорить же ему о часах и оборванном клочке бумаги? Он решит, что у Леры с головой что-то не так!

– Хорошее дело затеяла, ты всегда была неглупой девочкой. Видел бы отец, какая ты сейчас…

«Девочке» было уже сорок с гаком…

– Не нужно, прошу вас.

– Да, да, прости. Что касается Василия Шмелева, то он давно уже не работает здесь, у него в семье что-то приключилось, то ли жена попала в больницу, то ли он сам. Словом, пропал вскоре после того случая.

– А вы знаете, где он живет? Они с отцом на учебу какую-то ездили, и у этого Василия должны были остаться фотографии или какие-нибудь документы. Может, и у вас что-то есть?

Володин посмотрел на сосны, потом на небо, вынул карандаш из-за уха и почесал им затылок. Думал.

– Ты позвони мне послезавтра, я вряд ли раньше окажусь в городской квартире. Сама видишь, какой тут бедлам. У меня есть кое-какие фотографии. А Шмелев… вот тебе номер телефона отдела кадров. Придешь к ним, покажешь эту записку, они помогут, у них должен был остаться адрес, – он черканул карандашом в блокноте и вырвал листок.

– Спасибо большое!

Они обнялись и некоторое время так постояли. Лере даже совестно стало, что она обманула его. Нет, не обманула, просто не сказала всего, не выдала своих планов. Но кто прислушается к этим планам? Кто воспримет всерьез то, что она хочет сделать?

В отделе кадров ей дали адрес Василия Шмелева, и она поехала в город. Сходить на берег, на котором когда-то отец лежал лицом вниз, так и не решилась, слишком больно.

Дверь никто не открывал. Соседи на вопросы отвечали неохотно. Квартира давно продана, хозяин уехал к детям, а жена его попала в больницу. Как сказала одна старушка, это вовсе не больница, а какой-то то ли пансионат, то ли диспансер.

Лера решила дождаться новых хозяев.

Наблюдая за входом в подъезд, она думала о том, если не найдет Шмелева, что тогда делать? Все, ниточка истончилась и оборвалась.

К дому подходила блондинка лет сорока с сумкой через плечо, в кожаной куртке и джинсах.

– Извините, пожалуйста, может, вы знаете кого-нибудь из 21 квартиры? – спросила Лера.

– Я в ней живу, – сказала блондинка. – Вам что-то нужно от меня?

Лере понравилась прямота вопроса, и она спросила о Шмелеве. Оказалось, что Татьяна Ивановна (женщина в куртке) купила квартиру в риэлторском агентстве семь лет назад. Василий продал ее, потому что срочно понадобились деньги, а сам уехал. Жена его, Анна, попала в психдиспансер, и с тех пор живет там.

Лера оставила свой номер и попросила женщину позвонить, если та что-то вспомнит.

Лера, Вероника и Анечка

Ты просыпаешься, идешь в ванну и моешь голову гелем для душа вместо шампуня, и не возникает даже мысли о том, что не тот флакон взяла. Потом выходишь на кухню, чтобы попить кофе, и сыплешь его в чашку с холодной водой. При этом считаешь удачным каждый день, в который: не сгорела гречневая каша, не разбилась ни одна чашка, сама не ударилась лбом о дверцу кухонного шкафчика, а потом не разговаривала с котом два часа подряд… Знай – пришла жуткая, никому не нужная весна! И деться от нее просто некуда! Конечно, это только Лере она казалась такой жуткой, большинство людей ведь любят весну…

В один из таких чудных дней к Лере приехала подруга – в меру воспитанная, веселая и романтичная Анечка, с которой ей довелось работать два года в НИИ биологии и биотехнологии. Как Леру туда занесло – загадка, но она попала в мир, где царило настоящее горе от ума.

Она даже подумать не могла, что ученые – настолько странные люди, а тут увидела все своими глазами. Знатные мужи занимаются выведением, например, овощных культур, которые никогда не будут выращиваться на полях, потому что для них в совхозах нет каких-то мудреных удобрений. Да и слово «выведение» используется символически, где ж ему этим заниматься, он же заведующий лабораторией и должен заведовать, а не «выводить»!

Или, например, опыты по выращиванию гибридов ржи и пшеницы. Предположили, что такие зерна дадут большой урожай, которым можно будет кормить совхозный скот. Выведенная культура могла бы использоваться и для выпечки хлеба, и при этом избавить пекарей от утомительного перемешивания ржаной и пшеничной муки.

Но когда посадили и вырастили, получилось, что кормить скот и печь хлеб можно, но культура не дает высоких урожаев – сорта оказались несовместимы.

* * *

Анечка приехала в берете цвета сливок с недвусмысленным бантиком. Она постоянно надеялась встретить свою половинку – хоть в троллейбусе, хоть просто на улице, а недавно приобретенный беретик делал его хозяйку очень сексуальной. Подруги оценили уровень этого показателя на «пять звезд»!

Лера сразу же выложила в подробностях свои сомнения и переживания.

– Ему точно помогли утонуть! – Анечка разволновалась не на шутку. – Тебе нужно узнать, кто это мог быть. Надо все же найти этого мужчину.

К мужчинам у подруги было особое отношение. Она считала, что у каждой женщины должна быть «вторая половина», и, видимо, была права, ведь так решил еще кто-то до нас.

И все бы ничего, но Анечка искала эту «половинку» отчаянно и без устали! Любой, кто «стучался» в скайп и писал о себе, становился потенциальным кандидатом. Анечка относилась к вопросу серьезно и старалась найти в новом друге как можно больше положительных качеств. Это было непросто, но она не сдавалась! Причем абсолютно все свои романы она облекала в романтическую оболочку.

Лера говорила подруге, чтобы та опять не перестаралась, ведь у всех романов был одинаковый исход, который называют фиаско. Но Анечка всегда до конца боролась с правдой жизни и снова проигрывала. А потом с душевной болью отдирала от сердца того, с кем уже была готова купить домик в деревне и вести совместное хозяйство.

К тому времени душа оказывалась основательно приросшей к новому другу, поэтому ее спасение было делом нелегким. Сердечные раны были глубокими, и Анечка еще долго ходила с «перевязанной» душой. Лера изо всех сил пыталась ей помочь, лечила как могла, применяя народные снадобья: понимание, сочувствие и теплые слова.

Поток новых знакомых не иссякал. Среди молодцев встречались: бабники, желающие просто развлечься; маменькины сынки, привыкшие к заботе и сочувствию; скупердяи в разводе (видимо, потому и в разводе); алкоголики, которые не признавали свой недуг, и прочие.

С первыми подруга разрывала отношения с трудом (ведь они были обаятельны), вторым утирала сопли, третьих пыталась перевоспитать, четвертых поддерживала. И абсолютно во всех видела что-то хорошее, всех старалась оправдать и помочь. Внимать советам Леры у Анечки не получалось. «Видимо, на роду написано быть одной», – говорила она.

– Ой, Лерка, как же тебе искать? Сколько лет прошло! Что ты узнаешь? Нет! Узнаешь, если хорошенько подумать, что искать, и что у кого спрашивать… А покажи-ка ты мне эту штуку.

Лера принесла часы, завернутые в клочок оторванной записки. Анечка отодвинула тарелку с салатом, вытерла салфеткой руки и осторожно взяла находку подруги.

– Да, Лерочка, ты правильно делаешь, что ищешь этого человека. Может, он хоть что-то тебе расскажет. Но как ты поступишь теперь?

– Объеду психдиспансеры, их в городе не так уж и много.

– Эти психи такие странные, – вдруг ляпнула подруга.

– Ты о каких психах?

Анечка рассказала, что не так давно стала сотрудничать с институтом психического здоровья. По своей доверчивости и доброте она согласилась работать патентоведом по совместительству.

– Ой, Лерочка, какие это хорошие люди, такие вежливые, добрые!

– У тебя все добрые.

– Нет, я правду говорю. Только знаешь, странные немного…

– Это как? – у Леры в голове уже возникла схема, связывающая направленность института со здоровьем его сотрудников.

– Понимаешь, почти у каждого работника в столе есть бутылочка с лекарством, маленькая такая. Время от времени они достают ее и выпивают глоточек.

Из своих источников Анечка узнала, что сотрудники института психического здоровья изобрели успокаивающее средство. А так как для опытов у них были только крысы («человеческий материал» для испытаний никто не дал), то они решили испробовать препарат на себе. До Анечки также дошел слух, что это снадобье может привести к мужскому бессилию…

Лера представила «добрых» людей, которые достают пузырьки с чудодейственным напитком и делают несколько глотков. При этом на лицах у серьезных дяденек и тетенек витает блаженная улыбка. Сначала она от души посмеялась, а потом подумала, что эти люди изобретают и другие препараты. Но как они могут проверять их действие? Снова на себе?

Подруги приуныли: им совсем не хотелось ехать к таким «исследователям». Но что было делать?

* * *

Обзвонив несколько заведений, Лера узнала, что женщина по фамилии Шмелева нигде не значится. И что теперь? Бросить дело, начатое с таким запалом, можно сказать, с «засучиванием» рукавов, с чисткой оружия и сбором патронов про запас? Тем более она теперь была не одна, ее бесстрашная команда готова была найти злодея и докопаться до истины.

Через несколько дней позвонила Татьяна Ивановна, и у Леры екнуло сердце.

– Валерия, вы просили позвонить, если я что-нибудь вспомню. Я не вспомнила. Но ко мне приходил мужчина, который, как и вы, спрашивал о Шмелевых.

– И что вы ему ответили?

– Что муж пропал, а жена в больнице.

– Татьяна, вы больше ничего не хотите мне сказать? Может, все же…

– Нет, – отрезала женщина.

– Подождите! Татьяна, дорогая, можно к вам подъехать еще раз? Только на две минутки, пожалуйста!

Лера крутила руль, злясь на обеденные пробки и от нетерпения покусывая губы.

У Татьяны она попросила документы на квартиру. Та упиралась, что-то бурчала, но поняла, что непрошенная гостья не отстанет (упрямая бестия!), принесла папку.

В ней был договор на куплю-продажу, технический паспорт, план квартиры, что-то еще. Жилье ранее было оформлено на Василия Шмелева. Лера пересмотрела каждый документ очень внимательно и нашла то, что искала – в копии паспорта хозяина квартиры на страничке о регистрации брака была указана фамилия его жены – Серова. Вот в чем дело! Супруга, выйдя замуж, осталась на своей фамилии.

Она снова стала обзванивать диспансеры и психушки. Одним регистраторам врала, что пропала родственница, и ее уже ищет милиция, потом придумала что-то про бабушку. Кому-то сказала, что тетя ушла в магазин, и ее нет уже трое суток. «В милиции заявление приняли, но тетю еще не нашли. А не могли бы вы посмотреть списочки больных, может, среди них есть Анна Серова?» «Девушка, помогите! Я ищу иногороднюю родственницу!» И далее в таком же духе. Дааа… «Если у вас нету тети, то вам ее не потерять».

Наконец в одной из клиник ей сказали: «Здесь ваша тетя, приезжайте». Это был психиатрический диспансер «Хуторок», расположенный на окраине города.

Ехать одной было страшновато, поэтому она обратилась к Веронике, человеку проверенному и хладнокровному. Лера решила, что подстраховка не помешает. Крестная дочь очень хорошо знала про рассеянность и забывчивость «матери», сама не раз «за компанию» попадала во всевозможные казусы и помогала из них выбраться.