Текст книги "История себя. Маленькие рассказы"

Ты – такая миленькая

Посвящается Нелли Михайловне

Ты – такая миленькая, а глаза цвета ореха.

Как всегда, встречаемся на пересечении наших дворов. Ты обычно стоишь в центре, беседуя – нет, залечивая очередную заблудшую душу.

Я бегу по делам, но останавливаюсь поговорить. И – взмываем в небеса. Парим. Говорим о высоком – о французских поэтах начала века, о тонкостях перевода, о современных писателях. Слегка перемываем косточки нашим ближним. Так мы можем стоять часами – как часовые, на солнце. Мимо нас ходят знакомые и соседи. Ах, вы, вижу, очень заняты беседой – ну, мы как-нибудь в другой раз… здравия вам.

Сиреневая юбка, жакет пастельного зелёного цвета эпохи галантного века.

Ты бежишь ко мне через весь двор в шлёпанцах на босу ногу по снегу. А ведь ноябрь на дворе. Врываешься ко мне в квартиру без звонка. У нас есть кое-какой секрет. Общее дело.

Надо срочно напечатать и отослать текст, потому что завтра у вас будет очередное собрание. Ты – член кружка любителей-переводчиков и раз в неделю ездишь на их встречи. Надо обязательно привозить свой вариант перевода. Ты пока не в ладах с компьютером. Его попросту нет у тебя.

Как всегда приходишь не вовремя и приносишь мне свои листочки. Как назло тогда, когда у меня самой полно срочной работы. Мы препираемся, я тебя умоляю – ну зачем в последний момент?!

Но ты так умильно просишь, просто актриса. Ты почти плачешь.

– Ну Леееннняя…

И я, чертыхаясь и проклиная всё на свете, набиваю тебе твои гениальные творения. Потом – на бумагу, через принтер.

Но зато, какие бонусы! Я быстро въезжаю в тему. Погружаюсь в декаданс. Образование идёт семимильными шагами. Вот оно, счастье!

Это держит меня. Я нужна кому-то. Я делаю крутое дело. У нас любовь, которая сносит препятствия и поддерживает обеих.

Как часто ты меня спасаешь, выслушивая мои тайны. Единственный человек, с которым можно посекретничать. Ты даёшь мудрые женские советы. А сама так и не была замужем.

Ты – эльф. Дух, душа нашего маленького квартала. Ты такая хорошенькая-прехорошенькая, и глаза карие. Тебе скоро 80 лет…

Стоит ли хранить фотографии

Эта японка опять отдавила мне ногу. А толпа китайцев и вовсе заслонила вид.

Эти люди выгладят смешно и нелепо. Прохожие с сожалением и жалостью смотрят на них – как на охваченных вирусом больных. Они ничего не видят перед собой. Наступают на ноги, толкаются. Портят глаза, глядя в объектив с утра до вечера.

Они фо-то-гра-фируют.

Никогда не будут пересматривать эти тонны фотографий в компании друзей. Нет даже времени, чтобы перекачать их, о них вспоминают через полгода, когда надо освободить место на карте памяти. Может, поставят парочку в соцсети.

Но вот что я заметила.

Эти тонны снимков обладают одним свойством. Они превращаются в киноленту. Количество переходит в качество. И ты уже смотришь не картинки, а целый фильм о своей поездке. Тебя уносит в лодке памяти. Как в машине времени погружаешься в тот момент жизни.

Ты уже слышишь, как пахла акация, и вспоминаешь, что вскоре пошёл дождь, и пришлось смываться под навес.

Это – как вручную вышивать салфеточку. Да, точно – твои снимки хранят тепло твоих рук. Несут информацию о тебе в тот момент. Уверена, физики подтвердят. Эти картинки – уникальны, единственны в своём роде. Как говорил Окуджава – «Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтётся».

Что значат для вас ваши фотографии?

Морское приключение

Морские путешествия бывают разные. Это должно было пройти гладко и скучно.

Сели мы в Хельсинки на большой грузовой паром. Он должен был пересечь всю Балтику и причалить в немецком городке. Зима. Пассажиры – финны, датчане, немцы. Кто-то ехал даже с собаками.

Я пошла гулять на палубу. Она было вся во льду и припорошена снегом. Можно было запросто улететь за борт. Поэтому передвигалась я очень осторожно.

Утром было яркое солнце, но к середине дня жутковатые тучи затянули небо до самого горизонта. Я прогуливалась; из холла – на палубу – и обратно. Вдруг началась качка. Послышался гром. Очень далеко сверкнула молния. Гроза в январе? Палубу уже заливало дождём вперемешку со снегом.

Качка. Я побежала внутрь. В холле было пусто, все расползлись по каютам. Только кучка финнов как приклеенная оставалась за деревянной стойкой бара. Они невозмутимо продолжали квасить пиво.

Огромный паром тяжело переваливался с борта на борт. Стараясь удержать равновесие, медленно продвигалась по скользкой обледенелой палубе. Стихия уже не шутила. А у меня, наоборот, возник протест и какой-то восторг. Подойдя к борту, глянула вниз, туда, где прикреплялись спасательные шлюпки.

И вдруг на ярком оранжевом пятне шлюпки увидела пёсика. Непонятно как он удерживался на этой шлюпке. Он даже уже не скулил, а молча жался к краю лодки. Что делать? Так хотелось остаться и взглядом гипнотизировать его, чтобы он оставался на месте, ничем помочь я ему не могла.

Нам повезло. Именно на этой палубе располагалась рулевая рубка. Сидел какой-то дежурный матрос. Я постучалась. Кое-как объяснилась. Он подошёл, посмотрел на беднягу, кивнул и ушёл вглубь корабля за подмогой. Вскоре вернулся с двумя работниками и лестницей. И началась спас-операция.

Мне пришлось уйти – лицо просто заледенело от ветра. Через некоторое время, отогревшись за чашкой чая, пошла по коридорам в холл. И увидела чистенькую пожилую даму с этим пёсиком. Я подошла к ней и сказала, что знаю, что её малыш сбежал, и спросила – как это случилось? Она стала объяснять, вздыхать и качать головой.

Она рассказала, что её укачало, дверь каюты открылась, и он выскользнул в коридор. Она обегала весь огромный паром, но найти не смогла. Дальнейшее я уже знала.

Я сохранила своё инкогнито. Путешествие продолжалось.

А вы любите грозу зимой? И рискованно ли путешествовать со своим любимцем?

P.S.: А какого цвета были шлюпки на «Титанике»?

Мир. Труд. Май

Воспоминания детства – сплошь солнечные.

Раннее майское утро в лесу. Наша палатка стоит возле лесного ручья. Мне 4 года. Мы всей семьёй впервые выехали на природу.

Я, сонная, вылезаю из палатки. Солнце яростно светит сквозь огромные ели, уходящие ввысь. Холодный воздух, пронизанный солнцем. Шумит, спешит ледяной ручей рядом. Отец разжигает костёр и напевает, выразительно поглядывая на меня: «Посуда бьётся, жди удач, не плачь, красавица, не плачь, я все сокровища свои отдам взамен твоей любви».

Мама кидается ко мне. В руках расчёска. «Алёнушка, сейчас будем солнышко вплетать в косички».

Мама медленно расчёсывает мои уже длинные волосы. Заплетает косы. Я стою, зажмурив глаза не то от солнца, не то от удовольствия.

Это было похоже на древний славянский ритуал и одновременно на посвящение во взрослую жизнь. Так мне тогда казалось.

Это моё одно из самых ранних воспоминаний.

Эти лучи, этот свет сопровождали меня всю жизнь. Каждый раз, причёсываясь, я повторяла в задумчивости: «Солнышко вплетать в косички». И жизнь становилась светлее.

Будьте внимательны к тому, что вы говорите детям. Говорите им хорошие солнечные слова. Это останется с ними на всю жизнь.

Ода Одежде

Кон Мари презрела бы меня.

…Бельгийские кружева, батист, вышитые бисером воротнички. Бархатные перчатки, рюши, атлас, плиссированные юбки, меховое манто, баварский наряд…

…Старые футболки, рваные джинсы, платьишки, халаты, сарафаны…

Ни того, ни этого нет в моём гардеробе.

Но я люблю свои вещи. И обнаружила две причины, по которым некоторые предметы гардероба надолго остаются со мной.

Первая. Называю это «магазин».

Это значит, что в данный момент эту кофточку не ношу. Но и не выкидываю, не отдаю в «Спасибо», не отношу бомжам на помойку.

Она кладётся в отдельное место. До поры до времени.

И когда приходит это время или та пора, то с удивлением обнаруживаю эту вещь. Из старой она превратилась в новую. В незнакомку. В обновку! А с обновкой и настроение соответствующее – радостное, игривое. Свежее.

Мой «магазин» существует ещё и потому, что поиск подходящей новой одежды для меня невыполнимая задача. Квест с предсказуемым концом. Путь в никуда. Удивляюсь и восхищаюсь знакомыми, которые слёту выхватывают из рядов на вешалке то самое платье, которое ждало их всю жизнь.

Не люблю ходить по магазинам. А точнее примерять. А ещё точнее – просто не умею выбрать. Нервы, куча зря потраченного времени.

А вот и вторая причина.

Красивая, интересная, необыкновенная одежда, которую не ношу в данный момент. Вообще никогда не носила. И точно не буду носить, – тоже имеет шанс прописаться у меня. Какой толк? Когда перебираю вещи и натыкаюсь на неё, она меня просто радует. Нравится подержать в руках натуральный материал, полюбоваться на загадочные узоры, сложные строчки, диковинные пуговицы.

Толчок к покупке чего-то похожего, но современного. И просто отдушина.

Я не сторонник японского минимализма. Живу в мире со своими вещами. А они – поддерживают меня. Защищают. Точно знаю – не пропаду.

И есть ещё третья причина. Достаточное количество вещей делает из меня художника.

Это как смешивание красок на палитре. Подходит – не подходит. Создаёт образ – или разрушает.

Перебираю и выбираю.

Сегодня лиловое настроение, так что совершенно точно надеваю вон ту кофточку. А освежить и подчеркнуть образ хорошо бы чем-то кобальтовым. Выхватываю то одно, то другое, примеряю.

Для живописи должно быть достаточно красок. На то она и живопись.

Эти брюки, платья всегда готовы обслужить меня и порадовать. С нетерпением ждут своей очереди.

Поздравления

Когда поздравляют – на день рождения или на Новый год, – это так здорово!

Позвонила своей старинной подруге – у неё день рождения, а она в ответ стала меня поздравлять с наступающим Новым годом. Надя – учительница литературы с огромным стажем, я её считала консервативным, придерживающимся традиций человеком.

И вдруг – мне пришлось даже зажмурить глаза. – Она стала говорить… Запахло чужеземными странами, экзотическими фруктами, открылись захватывающие дух перспективы моей собственной жизни. А голос – как волны, ласково шептал о чудесном. Я сидела не шелохнувшись, и каждому её слову аплодировала, отмечала, старалась запомнить.

Как мёдом помазали. К слову, Надя и за границей никогда не была.

По традиции пишу другой знакомой, поздравляю с наступающим. В ответ – получаю загадочное, – «Спасибо, конечно, но себе ты пожелай сама. То, чего ты хочешь. Сама-сама-сама».

И тут я представила себя одну, в пустой комнате. Ни милых безделушек, ни книг. Ни друзей, ни семьи. Никого. Сижу в тоске одна-одинёшенька и пытаюсь себя поздравить и пожелать самого что ни на есть самого…

Зачем мы поздравляем другу друга? Как говорится, со стороны – виднее. Мы думаем о наших близких, пытаемся понять, в чём они нуждаются. Где их поддержать, а чего – пожелать. Слова, которые мы говорим нашим друзьям, любимым, – те же подарки, которые мы заранее обдумываем, потом выбираем с любовью. И затем преподносим – в разговоре по телефону, красивым почерком на открытке.

Не ленитесь, думайте о других, поздравляйте! И желайте – от души.

«Малыш и Море».
Как я клип снимала

Чтобы мотивировать себя взять в руки камеру, поставила задачу – а сниму-ка клип про Ладогу. Для своих иностранных туристов. Мотивация была шита белыми нитками. Я бы и так снимала.

Днями лазала с камерой по нашему крошечному острову. Снимала всё подряд.

И вот плетусь, перепрыгивая с камня на камень. Тишина. Никого. Все разбрелись по лесу или уплыли на каяках. Впереди – пролив с каменными скалистыми берегами. Далеко вдали – пришвартована яхта. Плещется ладожская водичка. Гудит, проходит мимо пароходик. Я с камерой следую за ним.

Подо мной – разлом прибрежных скал. В философском настроении застываю над ним. Вода шлёпает о камни. Смакую проявление жизни в отдельно взятом квадратике суши.

Тихонько веду камерой за проплывающим пароходиком. Может это и будет тот ключевой гениальный кадр. Я пока не знаю. Я новичок. Снимаю всё подряд.

Камера смотрит вниз. И вдруг. Под ногами вижу едва стоящее, шатающееся на неокрепших ножках чудо. Чудо держится за веточку и ему 8 месяцев. Он стоит ко мне спиной и немножечко ноет. Или зовёт кого-то.

Откуда ЭТО?

Одновременно веду с собой привычный диалог. Сколько можно снимать. Зачем это. Сколько уже отснято материала за эти пару дней. На целый сериал! Хватит уже.

Однако продолжаю играть непривычную роль репортёра.

Время идёт. Налетает ветерок. По-прежнему – никого. Становится тревожно. Малыш удерживается, качаясь на своих слабеньких ножках.

Во мне борются журналист и гражданин.

И – происходит раздвоение личности. Гражданин одним глазом присматривает за ребёнком. Оператор медленно ведёт камеру от малыша, вдоль травы, упирается в безмолвную яхту. Свободная рука готова схватить детку в любой момент.

По-прежнему никого. Малыш смотрит в сторону яхты и призывно кричит.

И вдруг… из люка яхты появляется голова. Отжимаясь на руках, вылезает девушка. Не спеша встаёт и спрыгивает с борта на берег. Глядя с нежностью на малыша, раскинув руки, идёт к нам. В руках – коробочка йогурта.

Для полноты счастья снимаю крупный план воссоединившейся семьи – счастливые сцены объятий и нежности.

Крошка выдержал испытание – дождался маму на берегу! Один, среди ладожских скал, птиц и диких зверей.

Капитаном будет. Это точно.

P.S.: Из тонны заснятых кадров в памяти остался только этот эпизод. Забыты шикарные виды с парусами, бывалые путешественники. Сердце помнило только его, Даньку. Выбор темы был сделан.

Ах, Австралия…

Ах, Австралия… Далёкая и близкая. Далёкая – если в отпуск поехать на пару недель. А близкая – для сильных духом. Для смелых. Которые решились эмигрировать.

Лет так двадцать назад моя квартира превратилась в настоящий «австралийский клуб». Тереза и Дональд приехали в Россию кто из Австралии, кто из Новой Зеландии. И жили они рядом, снимали комнаты у моих друзей неподалёку. Нравилось им быть, что называется, «в семье». И они часто наведывались ко мне.

Дональд – так тот и вовсе бомжевал. Один раз пришёл в гости с просроченной протухшей колбасой.

Я их кормила, поила, сюда приходили и другие австралийцы-новозеландцы. Время было такое. А январь тот – особенно морозным.

Но однажды все разъехались по домам.

И Дональд решил отплатить добром за добро. Он предложил мне идею – отправлять наших людей в Новую Зеландию и Австралию. Стать таким агентством. А что – хорошая мысль, почему бы нет. Терять было нечего. Да и работать надо было. И зарабатывать.

Стала искать юридические конторы в Австралии. Писать им – как отрегулировать наши взаимоотношения. Как настроить этот бизнес. Узнавала в банках, как открыть счёт. Моя подруга предложила мне угол в своём офисе для встречи с посетителями. Я всё глубже входила в тему. Подошло время для дачи рекламы.

И вот напоследок решила заглянуть в бумаги – а что, собственно, будут делать мои клиенты. Какие анкеты заполнять, какие тесты проходить. И вдруг обнаружила, что есть тест по английскому. И за него брали просто сумасшедшие деньги. А ты мог спокойно завалить этот экзамен и тебя любезно просили на выход. Денег при этом обратно не отдавали.

Несколько раз вдоль и поперёк прочитала эту бумагу. Поискала в других источниках. И узнала, что это именно так и происходит, что множество людей обламываются, а их денежки – тю-тю. Не понятно было только, кому это было выгодно. Возможно, так наживались заморские партнёры.

Представила, как сотни разорённых расстроенных бледных людей со слезами, молча, стоят и смотрят на меня. И уходят в разорённое бытиё «девяностых». Без денег, ограбленные, несчастные.

И упёрлась я в стену. Тупик. Что было делать? Для меня выход был один – а именно: обратно.

Я бы и сейчас так сделала.

C другого полушария планеты Дональд крутил мне пальцем у виска – профукала такой бизнес!

А вы бы стали «ловить рыбку в мутной воде»?

Money-money

« – Видите ли… Есть два принципиальных пункта. Я не работаю бесплатно: это неуважение к себе. И я не демпингую: это непорядочно по отношению к коллегам.

– Да, мне говорили, что у вас непростой характер…»

Сколько же ты стоишь?

Ты всегда поймёшь, как тебе заплатили.

Недоплатили – по недовольству, неудовлетворению. Опускаются руки. И как будто ограбили.

А когда наоборот, дали столько, сколько надо, – по прям чувственному удовлетворению, когда заслуженно оценили твою от души, добросовестно сделанную работу.

Почему-то всегда знала, чувствовала, сколько стоит моя работа. Должна стоить. Просто откуда-то приносилось: ага, попали в точку. Или – ох, недодали. Или же – а вот это лишнее, да ладно уж, спасибо.

Перелёт и недолёт всегда создают неловкость.

А особенно недолёт – ну совсем не вдохновляет на дальнейшие трудовые подвиги!

Бывает и третий вариант.

Или платить очень хорошо, или совсем не платить. Полумеры в этом вопросе просто разрушают.

Однажды таким образом на свет и появилась одна вещь.

В 90-е альпинисты и по совместительству начинающие бизнесмены занялись пошивом спортивной одежды.

Я работала у них, зарплаты в то время были просто никакие. Однажды босс подходит – и резко, не давая опомниться, выпаливает скороговоркой:

– Ну, ты же умеешь рисовать? Да? Нам нужно обновить логотип!

Руководители были ребята хваткие. Я их хорошо знала. Рассчитывать на вознаграждение было бессмысленно.

За секунду оценила ситуацию, и – согласилась. Вот он, шанс создать нетленку. Нечто на века. А вдруг?!

На следующий день принесла эскиз с десятком набросков. И показала – вот этот логотип лучше всех, его надо брать.

– Спасибо-спасибо! – мгновенно вырвали из рук листок, и больше я его не видела.

…Сейчас это хорошо известная марка. За работу я не получила ни копейки. И об этом нисколько не жалею. Всё или ничего.

Логотип вижу на одежде прохожих, рюкзаках, на экипировке суровых спортсменов.

Правда, осадочек в виде сожаления или удивления до сих пор остался…

Окно в мир

Конан Дойль смотрел в окно. Он сидел в Ye Olde Cheshire Cheese пабе уже пару часов. Мимо пролетали кэбы, длинными юбками мели мостовую женщины. Мальчишки-посыльные шныряли мимо прохожих. Вдруг послышались крики, ругань. Артур на звук вскинул голову, но в ту же минуту его взгляд стал отсутствующим. Он удовлетворённо улыбнулся и стал что-то быстро писать в толстую тетрадь.

Поднял голову. Глянул на дальнюю башенку со шпилем. Опять записал что-то у себя.

Я тоже хочу сидеть у камина в пабе! Поглядывать в окно и вдохновляться, глядя на прохожих, когда сочиняю.

Но – они – там. А я – здесь.

А, собственно, зачем завидовать великим?

Я забираюсь с ногами на диван. Включаю телек.

Новости. В Лондоне на центральном бульваре открыли новое кафе! Прохожие спешно направляются туда. Официанты суетятся, разнося посетителям кофе.

Но я уже забыла и про прохожих, и про кафе, и про Лондон. И где нахожусь.

Меня озаряет! Мысли уносятся к моим героям. К моим собственным темам.

Пишу быстро-быстро. Записываю вот только что слетевшиеся мысли.

Спасибо, телек! Всеми поруганный ящик.

Ты даже спасаешь в трудные минуты. Когда чувствую себя загнанной лошадью, и мысли послушно бегают по кругу. Дела, обязанности плющат со всех сторон. Нужен кто-то, кто выдернул бы за руку из этой круговерти – хоть на минутку. Дал бы остановиться, оглядеться, переключиться…

Да, вот именно – переключиться.

На пять минут – включаю. Там – новости. Всего пять минут наблюдаю за событиями в далёкой Африке. И вдруг понимаю, что хочу делать, куда идти. Картинка жизни снова села в свою рамочку.

А вам нужны условия для творчества?

Обнимайтесь

Когда вся Семья собирается, я выздоравливаю. Хоть ни разу и не болела. Мы сидим вокруг стола и говорим о мелочах. Иногда вообще замолкаем.

Жители Лапландии трутся носами в приветствии.

Брежнев вовсю обнимался и целовался. Известно, что он был психически перегружен и засыпал прямо на встречах.

Обнимайтесь.

Тритесь носами.

Или просто молча сидите рядом – плечом к плечу, коленка к коленке.

И будет вам счастье. И здоровье, кстати, тоже.

Слова, слова

Слова, слова. Часто говорят – ну что ты разоряешься, переживаешь, это ведь просто слова. Только слова.

Знаете ли, доброе слово и кошке приятно. Когда выдавала замуж своих подруг, в разговоре с ними бубнила про себя тихонько «доброе слово и кошке приятно, доброе слово и кошке приятно». Говорила им хорошее, какие они умницы и красавцы.