Текст книги "Восьмидесятый градус"

25 Октября

На палубе во время работ играла песня с титров Rocky Horror, что меня приятно удивило. Этот фильм как-то не вяжется с окружающими меня людьми. Это было во время работы с розеттой, пробоотборником для воды со всякими сенсорами, – у гидрологов тоже не с первого раза всё получилось. А наша станция переносится на завтра, и я даже не расстроена.

27 Октября

Ну вот, видно, что пошла работа. Я устаю, писать вообще не хочется. Вчера утром собирались работать, но заело дверь в ангаре и пришлось долго ждать, пока её откроют. Потом взяли один полный бокс, отбирали пробы. Казалось бы, ничего энергозатратного, но было утомительно. Во-первых, работали на палубе, а там холодно! Нужно без перчаток описывать осадки (трогать пальцами), поэтому руки сильно замёрзли. Во-вторых, нужно было держать в голове, кому сколько проб отобрать, – все наши коллеги написали инструкции, так что устала голова. Я была недовольна тем, как отобрала пробы, но для начала сойдёт. В перерывы дописала несколько писем, чтобы вечером отправить. Сразу после окончания станции пошла в сауну – женский день оказался очень кстати. Там было не очень жарко, но мне с моими замёрзшими пальцами на руках и ногах показалось в самый раз. Конечно, после этого навалилась усталость. Правда, засыпала я опять долго, потому что в голову лезли всякие рабочие мысли. Пока ещё наша рабочая рутина не установлена, и хочется, чтобы мои предложения учли – в конце концов, это я геолог-литолог в нашей группе. Но в целом после того разговора отношения с коллегами стали лучше.

28 Октября

Не дописала, да и правильно. Весь день сегодня восстанавливалась после предыдущей станции – вчера впервые взяли длинную колонку и работали до двух ночи, я устала смертельно, а ведь и сегодня работа не закончилась – нужно делать многое. Но я поняла, что не могу так работать постоянно – я даже проснулась по-прежнему уставшей! Так что занималась бытовыми делами и мелкими рабочими. Главное – сходила в сауну, и это прекрасно! В первый раз залезла в купель с холодной морской водой, не испугалась плавающей там длинной тёмной волосины. Сработало – мышцы расслабились, и напряжение растворилось… Как жаль, что я, такая честная, решила сразу после пойти в лабораторию поопределять камни. Туда пришли мои коллеги и начали обычный абьюз. Мне пришлось просто уйти, разве что не хлопнуть дверью – находиться там я не смогла. Как работать-то? После того разговора были прекрасные пара дней, когда коллеги почти не говорили ничего ужасного, и мы работали вместе, как любая нормальная команда. Сейчас опять начинаются крики – где взять столько сил на борьбу? Невыносимо. Даже теперь, когда я точно знаю, что это не личное, что они не осознают, что оскорбляют. Но я же объяснила им, насколько мне плохо от такого общения… Ладно, пока займусь той работой, которую можно сделать одной у себя в каюте. Как хорошо было почувствовать себя нормальным свободным человеком с расслабленными мышцами лица и диафрагмой, не в обиде ни на кого… Теперь все симптомы вернулись.

И опять письма после собрания в девять вечера… Обожаю! И человек с суши впервые прислал большое письмо, я довольна. Не хотела писать подобное, но пишу… А сестре завидую – у неё всё прекрасно, она и в другой стране очень быстро осваивается, а я в крайне ограниченном коллективе не могу… Но, кстати, вчера опять начала нормально общаться с тем гидрологом, считаю это достижением.

Вчера, пока мы страдали в лаборатории, проходил первый общий праздник – совместное празднование дней рождения всех, кто родился в октябре. Я едва послушала какой-то тост за ужином и убежала обратно в лабораторию, чтобы позже узнать, что в столовой дошло до танцев. На самом деле удобно работать в такие дни – мне было бы обидно, что я missing all the fun[3]3
  пропускаю всё веселье (англ.).


[Закрыть], но в то же время я бы сознательно не пошла туда надолго.

Понимаю, что разучилась много усиленно работать – сегодня и завтра нужно обработать текущий материал, ведь потом придёт новый, а я прокрастинирую. Хочется, как раньше, делать приятные дела, учиться рисовать акварелью, долго писать письма… Ладно, думаю, сильно напрягаться не стоит: оттого что я загоню себя под пресс собственного (и не только) давления, качество работы не улучшится. Ещё понимаю, что не хочу определять минералы и породы, потому что знаю, что придёт злой коллега, раскритикует всю работу и мне будет плохо. Как быть устойчивей?

Подмечаю много маленьких моментов, сцен, которые делают всё милее и интереснее, и я сразу вспоминаю, что здесь – обычная жизнь, это помогает мне выйти за пределы своих личных страданий. Например, каждый раз, когда я прихожу в солярий, врач спит на стоматологическим кресле, максимально удобно разложенном. Он как-то признался, что ему всё время хочется спать здесь. Ещё физики очень мило звали меня на их посиделки, пока я мучительно пылесосила коридор своей палубы. Они подумали, что я обиделась на них за что-то и поэтому не общаюсь… Наверное, я и правда не умею общаться – я с ними не контактировала с тех пор, и для них это выглядело странно. Но мы же договорились, что я буду делать шлифы с ними!

29 Октября

Начала наконец определять минералы в микроскоп. Не так уж и страшно, но обнаружила, что нет некой визуальной шкалы для определения процента минералов – попрошу прислать с суши. Смотрю на зерно, и автоматически начинает играть песня Димы Мидборна «Признаки», потому что там поётся: «Кто вы такой, что мы такое?» Сразу вспоминаю, как в ужасном настроении ездила на его концерт в «Севкабель» этим летом, с огромным трудом заставив себя выйти из квартиры (не так-то просто доехать куда-либо из Мурино). Осталась довольна, на обратном пути до метро слушала песни его и «Интуриста», была абсолютно счастлива. Потом пошёл дождь, но я почти не промокла, да и было наплевать.

Сегодня я опять в режиме минимального контакта с коллегами-геологами, потому что каждый разговор заканчивается плохо. С утра пришла за кофе – коллега попросил меня сварить покрепче на всех. Я ответила, что не пью такой, сварю себе свой, а вы там уже как хотите (это недолгий процесс). Он начал жёстко настаивать, меня опять начало трясти, и я порезала палец ножом, открывая пачку кофе. В итоге сварила только себе, и желания идти в лабораторию нет совсем. Хорошо, что сегодня и не надо.

31 Октября

О, сегодня же Halloween? Наверное, праздновали вчера. Ночью хотела много написать, сейчас почти всё забыла. Например, про то, как я давно не получала писем от Полины – успела привыкнуть уже к ним. Интересно, что она делает? И что вообще происходит на суше? Думала про то, как мало я общаюсь с людьми сейчас. Более-менее глубокая коммуникация – с парой человек на суше, здесь – редкие small talks[4]4
  светские разговоры (англ.).


[Закрыть], и то я редко проявляю инициативу, чаще всего по работе. Почему-то нет ощущения, что людям тут можно доверять, кажется, что всё сказанное мной скоро разлетится по всему кораблю. Здесь информация легко отделяется от конкретного человека и начинает жить сама по себе. Или мне кажется? Есть люди, про которых я ничего не знаю. Вообще, хотела написать про «Инстаграм»[5]5
  Деятельность Meta Platforms Inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.


[Закрыть] – раньше я достаточно много там сидела, следила за людьми, которых толком не знаю, но которые мне интересны. Сейчас же живу без этого как-то и почти не вспоминаю.

Очередной мелкий эпизод: старпом, всегда милый, заглянул в лабораторию, где я сидела за микроскопом, и сказал: «Ой, Лида, вообще-то я шёл в камбуз, тоже к женщинам, а попал сюда» (камбуз ровно палубой ниже). Никак не могу привыкнуть, что тут такое сильное разделение на два гендера. На эту же тему: нам, геологам, для отбора проб осадков нужны узкие шпатели. Найти нужные – та ещё проблема, но кондитерские более-менее подходят. В Мурманске я купила такие – были на выбор зелёные или розовые, я взяла розовые с расчётом спровоцировать этим коллег, суровых геологов (ну понятно, определение «суровый» у меня всегда идёт в кавычках). Как минимум интересно, что у меня в голове сидит такое – что можно спровоцировать мужчин, заставив их работать розовым инструментом. Всё прошло как надо: сколько я наслушалась про этот розовый шпатель…

2 Ноября

Пришла с собрания и захотела написать. После основного было отдельное для геологов и химиков – мы якобы не можем поделить материал… Было дурацкое обсуждение, где наш страшный младший геолог вёл себя не очень (собственно, из-за его притязаний практически и было собрание), но и главный химик не очень-то вежливо попыталась заткнуть меня, когда я говорила. Остаётся только наслаждаться своей способностью распознавать людей – у неё в самом деле в приоритете свои интересы, и вся эта вежливость, только чтобы приблизиться к цели. Вчера разговор зашёл про опыт работы в экспедициях – я говорила, что мне не надо знать все технические подробности работы наших пробоотборников. Мне, конечно, возразили – вот будешь начальницей отряда геологов, тогда… Что-то мне говорит, что не буду: слишком я чувствительный, мягкий человек, чтобы сталкиваться с людьми вот так. Я не готова на что угодно ради результата. Так, наверное, и получается достойный научный выхлоп, но почему такой ценой? Хочется больше наблюдать, не хочу верить в то, что только такие пробивные люди успешны в науке.

А злой страшный коллега теперь, кажется, подкатывает ко мне. Да-а-а, что и следовало ожидать. Сначала я порадовалась – это уж лучше, чем необъяснимая токсичность, но потом поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он садится есть за мой стол в столовой и пялится, пока я жую, – я прямым текстом сказала, что предпочла бы есть в прежней компании. Это, конечно, его не остановило. Что может быть хуже, чем подкаты супербесчувственного человека? Приключения не заканчиваются, к сожалению, а энергия моя конечна. Ладно, постараюсь выжить.

Со связью опять проблемы… Институту как будто наплевать на нас, это обидно.

4 Ноября

Пришло письмо от Полины – кажется, вечность прошла с предыдущего, и всё изменилось. Опять перечитываю неотправленное – кто это писал? Опять вспомнила про существование культуры на суше – скучаю. Здесь я в последние дни даже до беговой дорожки не добираюсь, книгу не читаю… Надеюсь, сегодня получится почитать в салоне, хоть и не вся работа сделана. Нравится, что коллеги прислушиваются: теперь я решаю, когда нам брать новый материал, когда нет (так и должно было быть с самого начала – а они, кажется, и рады избавиться от ответственности – класс, все в плюсе). Сегодня день начался не очень приятно – опять химик орала на меня, сверкая очками, как будто это нормально. Знаю, надо сказать в лицо, что прошу на меня не орать…

Сегодня вечером будет показ кино – «Территория». Удивительно, что в разных экспедициях смотрят одни и те же фильмы. Этот я смотрела в своей первой экспедиции по совету одного геолога – не понравился. В предыдущей мы смотрели «Большой куш» с озвучкой – зачем? В этой тоже показывали в начале, я пропустила. Ну и недавно был «Бегущий по лезвию» по инициативе начальника – его тоже смотрели на немецком ледоколе. В этот раз я сходила на показ, и мне понравилось, несмотря на озвучку, – я абсолютно забыла всё с прошлого просмотра. Вообще классно, что совместные кинопросмотры возобновляются, этого мне очень не хватает.

5 Ноября

Про истории от врача можно писать отдельно. Пока я стою в солярии, он старается нарушить тишину (которая мне не кажется неловкой), а я поддакиваю. Недавно рассказывал про то, что читает дневники Камю – как же хорошо написаны! У него самого речь достаточно литературная, видно, что много читает. Сегодня была история про то, как с утра приходил на чай старичок-радист, рассказывал что-то своё, в то время как врач просто ждал конца разговора, чтобы получить письмо, как это обычно бывает (команде их приносит радист в распечатанном виде, мы же ходим с флешками к начальнику – сразу видно, учёные). Но вот досада – никакого письма не было… Потом началась тирада (впрочем, интеллигентная) про нашу плохую связь – это актуально, не поспоришь. Я рассказала, что среди нас, учёных, не так уж и много людей пишут письма сейчас – это правда, и меня это удивляет. Как-то коротко обсуждали – оказывается, многим неловко ходить в кабинет к начальнику и просить отправить письмо с его ноутбука… Ещё врач часто задаёт вопросы как будто просто так, но я догадываюсь, что они связаны с жалобами других гостей-пациентов. Интересно, что он, наверное, знает обо всём, что происходит у нас, не бывая ни на палубе, где ведутся работы, ни на льдине, ни в лабораториях.

6 Ноября

Писала, что смотрю «Аватар. Легенда об Аанге» – раньше казалось детским, но со временем вижу, что вполне актуально. Дошла до серий про огромный город за высокой стеной, где запрещено упоминать войну и людей гипнотизируют, чтобы они ощущали себя в безопасности там.

Дни идут какие-то странные – живу в ожидании работы, не спеша камералю, не напрягаюсь, но и полностью расслабиться не могу. По-прежнему напрягает отсутствие нормального общения с людьми, и если днём я занята чем-то и не думаю об этом, то ночью становится плохо, кажется, что нужно срочно что-то делать. Вообще не покидает тревога, но что делать, непонятно.

7 Ноября

Сегодня на станции двое моих коллег спорили друг с другом, даже кричали, в какой-то момент кто-то сказал: «Ты вообще не слышишь меня, я говорю слова, а ты их игнорируешь!» – другой продублировал это. Вау, я рада. Наконец-то они поняли, каково людям разговаривать с ними. И если с более взрослым уже вряд ли что-то можно сделать, то с молодым, кажется, уже что-то происходит. Он нормально разговаривает со мной, извиняется, распознаёт, наконец, токсичность в своей речи. Если я помогу (ценой своих нервов) хоть одному человеку стать менее токсичным в общении, то можно будет сказать, что экспедиция точно прошла не зря.

Вечером. Сегодня весь день делали станцию, но вообще было весело. Как-то спонтанно мы со злым страшным коллегой (который помоложе) устроили bonding[6]6
  сплочение (англ.).


[Закрыть] день, несмотря на то что он был с похмелья (а я не выношу, когда люди в таком состоянии). Болтали, шутили, поддерживали друг друга, ходили гладить Тайфуна (у нас тут есть специальный пёс для охраны людей, работающих на льду, от белых медведей), который забрался на борт по трапу, – это было очень мило. Сумасшествие, а ведь ещё недавно я правда боялась этого человека. Наверное, дело в том, что я стала его жалеть – он ведь в самом деле живёт всю жизнь в этом состоянии невидения людей – как? Но и сейчас не могу доверять до конца. В любом случае договариваться стало легче. После общего собрания (закончившегося словами: «С праздником!» – пришлось спрашивать у старшего коллеги с каким, и он, как всегда стыдяще, ответил, что это про Октябрьскую революцию) нас, геологов, попросили остаться – ругали, если коротко. Мы плохо организованны и увлечены только наукой, а всякие прочие работы (связанные с чисткой палубы, например… Я как-нибудь напишу об особенностях работы на открытой палубе при –20 ℃) выполняем плохо, всем приходится нам помогать… Это правда так, но интересно, что наши внутренние проблемы всплыли именно сейчас, когда всё внутри стало налаживаться, и именно так – в форме выговора сверху вниз от начальника и зама, того, чего мои коллеги так боялись. А ведь если бы я рассказала начальникам про наши проблемы в общении ранее, то всего этого бы не было – наверное, мы смогли бы лучше организовать рабочий процесс. Очень интересно, как теперь будут вести себя мои коллеги, когда наконец случилось страшное – поругал начальник… После этого разговор перешёл на тему появления на работе в нетрезвом виде, при этом обращались исключительно к молодому коллеге. Тут начальники были абсолютно правы – это и противно, и опасно, но опять хотелось сказать: подождите, у нас почти получилось, мы не такие уж и плохие, в конце концов! Чувствовала себя как в фильме. Появилось ощущение, что остальные нас не любят. Вполне вероятно, мы – удивительное сборище самых инфантильных людей на борту в одной группе.

8 Ноября

Перечитываю – даже начало трясти, потому что вернулась в те ужасные времена. Как хорошо, что сейчас всё лучше!

Посмотрела видео – удивительно, что оно дошло! Но написала Полине, что больше видео присылать не надо, сейчас строго, грозятся всё опять поотключать, если превысим лимит трафика.

Интересно, пишут ли СМИ про нас сейчас? Ничего же толком не происходит, мы просто дрейфуем…

Кажется, что сегодня прекрасный день: я выспалась, почта – есть, с коллегами всё нормально, на ужин – вкусный плов и салат, ещё и кофе для лабораторной кофеварки выдали накануне. Ах да, вчера взяли достаточно хорошую колонку. Ну и добрый коллега с суши написал поддерживающее и мотивирующее письмо.

Вечером. На собрании сказали к 15 ноября готовить списки для ротации людей и привоза вещей. Ротация на вертолёте запланирована на конец марта – начало апреля. В принципе, так и говорили всегда, но очень неуверенно, заставляя нас всех готовиться к дрейфу примерно на год, до августа… Теперь же, когда спрашивают, кто хочет убраться отсюда поскорее, всё выглядит вполне реально, и это странно. Я сразу поняла, что хочу в добровольцы, и сказала об этом нашему старшему. Почувствовала себя слабаком, конечно. Наверное, классно рассказывать потом людям, что ты целый год дрейфовал на льдине и всё такое… Смешно, разве это мотивация для чего-либо? Так что и до марта мне вполне сойдёт. Появилось ощущение, что экспедиция заканчивается очень скоро, например через неделю. Хотя до марта ещё надо дожить. Вместе с возвращением почты эта новость сработала мощно, чувствую, что что-то поменялось. Стало как-то бодрее. Одно дело – сидеть на льдине и не знать, когда всё закончится, другое – иметь конкретный срок в голове. Хотя изначально люди дрейфовали без каких-то чётких планов и сроков. Захотелось побольше сделать в плане науки, пока я здесь, – мы правда находимся в редких местах, слабо изученных, и раз есть возможность, надо приложить руку к раскрытию местных тайн.

9 Ноября

По результатам постсобрания позавчера мы решили, что соберёмся и обсудим, как нам лучше скоординировать наши действия на станции. Вчера времени не нашлось, но вечером договорились, что соберёмся сегодня. Весь день ждали, пока проснётся молодой коллега, который работал (вроде бы работал…) до семи утра – я его так и не увидела сегодня. Звоню главному в нашей группе – он говорит: «Сегодня не соберёмся, дорогая моя, я уже пью водку». Меня пробрало на смех, конечно, но это какой-то абсурд. Как я попала в компанию к таким людям? Сразу кажется, что со мной что-то не так, раз я с ними.

11 Ноября

Сегодня первая пятница, когда я не поливаю цветок – потому что он сгнил пару дней назад. Вывод: алоэ надо поливать реже, чем раз в неделю. Химики сказали, что нормальные листья можно поставить в воду, тогда вырастут корни – что ж, я так и сделала, но надежды мои почему-то невелики. Обидно.

12 Ноября

Так, пока ходила по дорожке, в очередной раз вспомнила всё, про что хочу написать.

Тогда вечером после собрания наш главный пытался со мной поговорить – а мне страшно взаимодействовать с пьяными людьми, видимо, какие-то детские травмы. Особенно когда я знаю, что человек в принципе не очень приятен в общении. Я в коридоре заговорила с А., он вмешался в наш разговор, сказал, что, видите ли, «его сотрудник разговаривает с мужчиной» – и для него это проблема; позже ломился ко мне в каюту. Неудивительно, что спала я просто ужасно – только почувствовала некоторую безопасность в компании этих людей, как начинается такое… Получается, продолжаю жить в страхе? Утром выключила будильник, как это часто бывает, решила поспать подольше. Без завтрака пришла на станцию, была невыспавшаяся и очень голодная, вылилось это в то, что я раздражённо кричала на молодого коллегу – торопила с отбором проб, чтобы успеть на обед. Это была первая станция после того собрания, где нас «поругали», и оба – начальник и заместитель – пришли посмотреть, как мы работаем (конечно, они не открыто наблюдали, а как бы работали рядом, часто бросая взгляды на нас). Получилось так, что это я главный абьюзер в нашей команде… Потом было стыдно, но сейчас пишу и понимаю, что не так уж всё и плохо. Правда, когда молодой коллега меня спросил, почему я не выспалась (я в своё оправдание пожаловалась на это и на голод), не смогла сказать, что это от взаимодействий с пьяным коллегой. Почему? Наверное, была уверена в том, что не получу никакого понимания и сочувствия. После того «хорошего дня» опять живу в постоянной тревоге. Мы всё ещё не собрались и не поговорили, хотя времени было достаточно. Как же сложно работать в таком хаосе. Заметила, что сейчас сильнее сжимаю челюсти по ночам. Теперь уже вижу, что на передних зубах даже повреждена эмаль – это мне совсем не нравится, расскажу сегодня врачу, может, он предложит что-то. Кажется, я уже согласна на любые успокоительные (предлагал раньше – я не взяла).

С наслаждением слушаю последние альбомы Interpol: почти стыдно, сейчас такое не слушают. Ленивый вокал замедляет и расслабляет – видимо, мне это нужно.

Вчера вместо «Белого бриллианта», который я вписала в список фильмов к общему просмотру (сама ещё не смотрела), по инициативе начальника без очереди показывали «Красную палатку» – фильм про экспедицию Нобиле. История сама по себе захватывающая, и фильм получился соответствующим. Его можно советовать тем, кто хочет больше знать про историю «покорения» Арктики (экспедиция вроде не научная была, а просто слетать на полюс). Конечно, единственная женщина – медсестра, которая никуда не летает, а только ждёт на суше возвращения мужчины: по моим ощущениям, многим современным полярникам очень нравится такое и только такое положение вещей.

Дурацкое настроение, кажется, что все меня ненавидят, что я плохая, потому что ни с кем не здороваюсь и вообще не разговариваю. При этом почти каждый разговор приносит боль, потому что кажется, что все меня ущемляют, унижают, насмехаются и т. д. Если же разговор удался, то я потом смущаюсь и боюсь привязаться к человеку. Давно у меня такого не было. Ещё постоянная паранойя (или нет) – все наблюдают за всеми моими движениями и действиями, оценивают, рассказывают друг другу, делают выводы. Это на корабле точно есть, но сложно понять, где реальность, а где – мои ощущения. В общем, трудно быть собой. Но почему я так завишу от людей? Ладно, думала про это миллион раз, оставим.