Текст книги "Цап-царап, моя радость"

Елена Рахманова
Цап-царап, моя радость

Посвящается Т. Д. П.

Глава 1

Он поставил свою темно-зеленую «мазду» на охраняемую стоянку возле дома и посидел пару минут, прикидывая, доставать зонт или нет. Судя по редким каплям на ветровом стекле, дождь слегка накрапывал. Правда, накрапывал он уже давно, и мокрый асфальт красиво поблескивал в свете уличных фонарей.

«Не сахарный, не размокну», – решил Артем Прохоров и вылез из машины. Аккуратно обходя неглубокие пока еще лужи, он направился к освещенному подъезду и почти уже достиг спасительного козырька, как вдруг какая-то серая тварь молнией метнулась ему прямо под ноги. От неожиданности и инстинктивного опасения, что это какая-то особо наглая крыса, Артем резко отшатнулся, едва не потеряв равновесие на скользком асфальте. Но, приглядевшись, он понял, что перед ним отнюдь не серая крыса, а трехцветная кошечка – небольшая и изящная.

Поняв, что обратила на себя внимание молодого человека, кошка выгнула спину наподобие вопросительного знака и подняла хвост трубой. Затем на прямых лапах, словно подбрасываемая невидимой пружиной, скакнула несколько раз боком, исключительно точно минуя лужи.

– Ну ты даешь, киска, – восхищенно покачал головой Артем. – Совсем как кот из диснеевских мультиков. А теперь позволь-ка пройти.

Но кошка сделала вид, будто не поняла его. Более того, подбежала и принялась выписывать восьмерки вокруг его ног, урча, как маленький трактор.

– Эй, пошла вон, – миролюбиво произнес Артем, который терпимо относился к братьям нашим меньшим, и слегка отодвинул кошку ногой.

Однако та словно примагнитилась к его ботинку. «Ну ничего, – подумал Артем. – Прошмыгну в дверь, а ее оставлю снаружи».

Набрав код, он чуть приоткрыл дверь и бочком споро протиснулся в образовавшуюся щель. «Уф», – мысленно произнес он, довольный произведенным маневром. Но уже в следующую секунду увидел кошку, сидящую одним лестничным пролетом выше него. И столько во всем ее виде было невинной радости и искренней благодарности ему, Артему Прохорову, за добрый поступок, что молодой человек просто растерялся.

Взять за шкирку и вышвырнуть кошку под дождь, который вдруг с силой забарабанил по стеклам окон в подъезде, у него бы не поднялась рука – это точно. Что же тогда делать?

Артем призадумался, стоя в вестибюле. Затем вздохнул и стал подниматься по ступеням, очень надеясь, что сейчас выяснится: кошка принадлежит кому-то из жильцов и просто не знала, как попасть обратно домой. Отсюда и ее столь откровенно демонстрируемые радость и благодарность. Только почему тогда она не бросилась опрометью к нужной двери? Что, учитывая пресловутую привязанность кошек к родному очагу, было бы вполне естественно.

Впрочем, создавалось впечатление, что она хорошо знает, что делает. Идя с победно задранным хвостом на три ступеньки впереди Артема и изредка оглядываясь проверить, следует ли он за ней, она не проявляла ни нетерпения, ни излишней суетливости. А когда достигла пункта назначения – коврика перед Артемовой дверью, – села на него, аккуратно поставив передние лапки вместе и обвив их хвостом. Ни дать ни взять статуэтка священной кошки Бастет из отдела древнеегипетского искусства Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

– Вот, значит, как, – задумчиво произнес Артем, внутренне уже готовый к чему-то подобному. – Ты выбрала меня в хозяева и готова осчастливить своим присутствием в моей квартире.

Кошка не мигая глядела ему прямо в глаза.

– А у меня не хотела сперва поинтересоваться, нужна ли ты мне?

Ответа по-прежнему не последовало. Но кошка впервые проявила признаки нетерпения, нервно зевнув и ударив пару раз хвостом по коврику.

В этот момент внизу хлопнула входная дверь и раздались громкие оживленные голоса подростков. Затем кто-то затопал вверх по ступеням. «Выше третьего этажа пешком редко кто поднимается, – быстро сообразил Артем. – Значит, сейчас меня, чего доброго, застанут беседующим с уличной кошкой». А та уже с размеренностью маятника била хвостом по коврику, выражая неудовольствие нерешительностью того, на кого явно возлагала определенные надежды.

– Эх, была не была, – пробормотал Артем и быстро отпер замок ключом, отчаянно пытаясь отогнать мысль, что делает не то, что следует.

Кошка первой оказалась в прихожей. А едва Артем захлопнул дверь, как мимо прогрохотала толпа добрых молодцев и красных девиц. Они остановились у двери напротив, позвонили, перебросились с кем-то парой фраз и с прежними шумом и гвалтом скатились вниз. В глазок Артем успел разглядеть стильно одетых, ухоженных молодых людей, судя по возрасту учащихся старших классов. Огорчало лишь одно: из всех фраз, что довелось расслышать Артему, лишь «Эй, Дашка!» можно было отнести к нормативной лексике.

– Да, я что-то явно пропустил в своем образовании, – пробормотал он и посмотрел на кошку, которая в ответ выжидательно уставилась на него. И было уже неясно, кто хозяин этой квартиры.

Хмыкнув, Артем медленно снял пальто, повесил его в стенной шкаф, переобулся в домашние тапочки, тщательно пригладил волосы перед зеркалом, все это время пытаясь решить, что дальше делать с кошкой, которая теперь разлеглась на полу, не спуская с него янтарных, словно горящих изнутри глаз.

«Вообще-то животное в доме – это хорошо, – принялся убеждать себя Артем. – Особенно трехцветная кошка. Еще покойная бабушка говорила, что такие приносят счастье». Он и так не считал себя обделенным судьбой, следовательно, пестрая кошурка должна была, по идее, превратить его жизнь в сплошной праздник. Да и забот с ней почти никаких – накормить, напоить, устроить на ночлег и изредка почесать за ухом. Вроде бы кошки это любят. Но в основном этим придется заниматься Фриде Яковлевне, домработнице, или, по-современному, помощнице по хозяйству.

Фрекен Бок – так называл ее про себя Артем, имея в виду прежде всего обстоятельность и непреклонность этой достойной во всех отношениях пожилой даме значительных размеров, а потом уже ее фамилию – Бокман. Была она одинока, точнее, не пожелала покинуть родину, где покоились на Даниловском кладбище ее родители и муж, когда дочь с супругом и двумя детьми отбыла на ПМЖ в Канаду.

Поняв, что дольше игнорировать присутствие новообретенной квартирантки нельзя, Артем опустился перед ней на корточки и принялся рассматривать. Кошка лежа потянулась, выпустив и вобрав назад коготки, и снова замурлыкала. Сразу же захотелось почесать гладкое, поросшее белой короткой шерстью пузичко. Но Артем отдернул протянутую было руку.

– Нет, прежде всего тебя надо вымыть. И потом, вдруг у тебя блохи?..

Кошка тут же сменила позу и принялась вылизываться, словно хотела убедить его в своей чистоплотности.

– И дать имя, – продолжил Артем. – Как же тебя назвать?

Но на ум, кроме Мурки, ничего не приходило. А банальную Мурку в своей квартире ему держать как-то не хотелось. Кое у кого из приятелей водились кошки или собаки, и, как правило, с многоступенчатой родословной. Вон у друга Лехи одно название породы той страхолюдины, что он выдает за собаку, как внушительно звучит – перро дого майоркин! А тут приблудная кошка, да еще Мурка. «Помимо достойного имени придется придумать и трогательную историю ее появления в моем доме, – решил Артем. – Чтоб слезу вышибало. А то еще не поймут».

Поднявшись, он прошествовал в кухню, где все сияло чистотой и стояло или лежало на своих местах. Долго выбирал блюдечко, потом нашел непарное ни к одной из чашек, налил в него молока, поставил на сложенную вчетверо газету, а рядом положил нарезанную кусочками колбасу.

Кошка заинтересованно наблюдала за его действиями. Потом, благодарно потершись о его ноги, подошла к еде.

– Ну, смелее, здесь тебя никто не обидит, – подбодрил ее Артем.

Кошка поела не спеша, облизнулась и, оглянувшись на стоящего рядом Артема, вышла из кухни и отправилась обследовать квартиру. Настороженно, пригнув голову к полу, словно ее могли подстерегать неожиданные неприятности.

Первым ей на пути попался кабинет. Артем уселся на диван и принялся с любопытством наблюдать за кошкой. Та вела себя как пантера, вышедшая на охоту в диких джунглях. Но когда она стрелой взметнулась на письменной стол, едва не повалив стоящую на нем фотографию в серебряной рамке, Артем вскочил с негодующим криком:

– Эй, мы так не договаривались! Сюда лазить нельзя!

Но прежде чем он успел оказаться подле стола, кошка успела соскочить на пол и затаилась под книжным шкафом. Уши прижаты к голове, пасть с маленькими острыми зубками оскалена.

– Вот паршивка! И где ты только воспитывалась? – воскликнул Артем и тут же ответил самому себе: – Хотя известно где: на помойке!

Он поправил фотографию и не отказал себе в удовольствии полюбоваться запечатленной на ней девушкой. Черноволосая красавица призывно улыбалась, чуть прикрыв глаза василькового цвета веками с длинными ресницами и приоткрыв пухлые губы. Это была Маришечка, с которой он провел чудный отпуск на Мальдивах. Всего неделю назад вернулся, а кажется, будто это было в прошлой жизни. Нет, не кажется, а действительно в прошлой жизни. Слишком уж эта Маришечка форсировала события. Слов нет, она была хороша собой. Так хороша, что даже на известном курорте, куда новые русские выезжают прежде всего себя показать, а потом уже на других посмотреть, на нее оборачивались и провожали восхищенными взглядами.

Артем чувствовал себя королем, но только до тех пор, пока его пассия не произнесла, подпустив в голос кошачьих мурлыкающих интонаций:

– Если хочешь, чтобы тебе завидовали и дальше, советую более серьезно отнестись к нашим отношениям. А то, не ровен час… – И она многозначительно замолчала, взглянув на него из-под ресниц.

После этих слов ее прелести мигом потеряли всю свою прелесть в его глазах… Зато осталась эта фотография с надписью на обороте, о которой было известно лишь ему одному: «Милому Тимасику, в память о незабываемом пребывании в раю. Люблю, люблю, люблю. Твоя Маришечка».

Вообще-то он предпочитал более завуалированные надписи. Как, например, на пресс-папье в виде бронзовой лилии, покоящейся на мраморной подставке: «А. от Н. Ты один такой на свете».

Всегда можно сказать, что это от благодарного друга, которого он выручил в трудный момент. Он так и говорил, когда спрашивали. А его конечно же спрашивали, рассматривая коллекцию всяких милых штучек-дрючек, выстроившихся на письменном столе. Этакая выставка зримых знаков его побед на сердечном фронте. И ни разу ни у одной из девушек даже не зародилось в душе сомнения, что она для Артема не единственная и не неповторимая. Зато как щекотали нервы ему самому эти безделушки: зажигалка якобы от двоюродного дядюшки, костяной нож для разрезания бумаг вроде бы от кузена, ручка с золотым пером от несуществующей любимой тетушки, ежедневник в кожаном переплете от сослуживцев, что и не подозревали о таком подарке, и прочее, прочее, прочее, когда он приводил домой очередную знакомую и опускался с ней на диван.

Почему-то кабинет для всяких интимных забав он предпочитал больше, чем спальню. Может, потому, что не относился к своим увлечениям достаточно серьезно, а может, хотел сосредоточить и прошлое, и настоящее своих любовных отношений в одном месте. Кто знает?..

От неожиданности Артем ойкнул и втянул воздух сквозь зубы. Неблагодарная маленькая тварь настолько вошла в образ хищницы на охоте, что пребольно впилась зубами и когтями ему в пятку.

– Да я тебя!..

Но не успел он обернуться, как кошки и след простыл. Артем успел лишь заметить белый кончик хвоста, мелькнувший в дверном проеме.

А где-то час спустя возникли проблемы посущественнее, чем покормить и напоить. Проблемы прямо-таки диаметрально противоположного свойства. Кошка вдруг уселась посреди коридора, возле двери в туалет, и громко, настойчиво заорала.

Понять, что к чему, для Артема не составило особого труда. А дальше-то что? Предложенный унитаз кошка проигнорировала, не прерывая противных воплей. Тогда он бросился на поиски чего-то подходящего в данной ситуации, заставив себя вспомнить, что он когда-либо слышал о кошках. Наконец в холодильнике отыскался пенопластовый лоток с помидорами, обтянутыми прозрачной пленкой.

Выложив помидоры на стол, Артем нарвал в лоток газеты, поставил в туалет и выжидательно посмотрел на кошку.

Та, казалось, все поняла, перестала орать и подошла к лотку. Брезгливо обнюхала его, удивленно взглянула на Артема, после этого осторожно тронула обрывки газет лапой, словно привыкла к чему-то более подходящему. Затем снова взглянула на хозяина квартиры с таким недоуменным видом, что он тут же почувствовал себя неловко и вышел, прикрыв за собой дверь туалета. Вот тебе и помоечная оборванка!

Четкий и собранный, чего бы это ни касалось, Артем сел за кухонный стол и на специально предназначенном для этого листочке стал писать указания для Фриды Яковлевны. Обычно он уходил до ее появления в квартире и приходил, когда помощница по хозяйству, справившись со всеми делами, уже отбыла домой. Так что общение между ними происходило в дедовском эпистолярном стиле.

Очередная записка, вставленная в специальный магнитный держатель на холодильнике, гласила:

«Фрида Яковлевна, пожалуйста, купите:

1) лоток в бежевато-коричневых тонах, на худой конец – белый и наполнитель к нему;

2) кошачьи консервы и посуду;

3) шампунь для гладкошерстных кошек;

4) щетку, чтобы шерсть не летала по всей квартире.

Остальное – по вашему усмотрению. Заранее благодарю.

Артем.

P. S. Домой приду позже обычного, так что ужин готовить не надо».

Когда часы показали половину двенадцатого, он указал кошке кресло в гостиной, на которое предварительно постелил чистое махровое полотенце, и милостиво разрешил:

– Можешь спать здесь. А не понравится, так на ковре. Полагаю, места тебе хватит… Изабелл…

Он решил назвать ее именно так, Изабелл, а сокращенно – Бэллочка.

На него что-то навалилось, грозя задушить. Стало нестерпимо душно, воздуха не хватало. В ушах раздавался непрерывный рокочущий гул работающего двигателя…

Артем проснулся весь в поту и не сразу понял, что происходит. Только минуту спустя он разглядел кошку, разлегшуюся у него на груди.

– Ну, это уже наглость несусветная! – сообщил он ей, невзирая даже на то, что кошка, обрадованная, что Артем открыл глаза, заурчала сильнее и попыталась потереться головой о его подбородок. – Вон отсюда немедленно!

Сбросив трехцветную нахалку на пол, он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять сердцебиение, и пробормотал себе под нос:

– Это ж надо, не каждой девице доводилось здесь ночевать, а эта разлеглась, как барская барыня, со всеми своими блохами в придачу. А обратно, на помойку, не хочешь? – сурово спросил он Изабелл, но не дождался никакой реакции.

А через час все повторилось снова, а потом еще через час и еще… Под утро Артем мог сказать наверняка только, что сам спал в своей кровати, а вот о том, где ночевало его хвостатое приобретение, старался не задумываться. Иначе выходило, что настоять на своем ему вроде как не удалось.

На работу, в крупную фирму, занимающуюся изготовлением и установкой рекламного оборудования, он явился, как всегда, начищенный и наглаженный. Но его помятое серое лицо и круги под глазами заставляли предполагать бурно проведенную ночь, что и не преминули отметить язвительные коллеги. Артем, естественно, дал понять, что так оно и было на самом деле, не вдаваясь в подробности. В противном случае ночь в объятиях уличной кошки могла бы стать поводом для нескончаемого зубоскальства. А кому же хочется выглядеть посмешищем в глазах посторонних?..

Решив никому пока не рассказывать о найденной на улице кошке, Артем вполне сносно провел рабочий день и более чем хорошо – вечер в компании друзей. Они отправились в спортивное кафе – пить пиво и смотреть на огромном экране, установленном над стойкой, международный футбольный матч с участием «Спартака». Наши чуть было не выиграли, и приятели порядком поистратили эмоций, выплескивая их в громких криках и в комментариях по поводу судейства и игры спортсменов обеих команд.

Домой Артем возвращался в благостном расположении духа, что называется, усталый, но довольный. Однако, открыв дверь, он опешил от неожиданности. Перед ним стояла Фрида Яковлевна и взирала на него с глубоким разочарованием и искренним недоумением во взгляде.

– Простите, но я от вас, Артем, такого не ожидала, – только и произнесла она.

– Вы о чем? – растерялся Артем.

– Я – об этом!

Фрида Яковлевна – женщина внушительных габаритов, в английском костюме и с ниткой японского жемчуга на шее – поджала губы и чуть отступила в сторону. Точно за ней с видом ангела, принявшего облик трехцветной молоденькой кошечки, сидела Изабелл.

– Что-то случилось? – встревожился Артем. – Иначе вы вряд ли стали бы меня дожидаться, верно?

– Случилось, – подтвердила Фрида Яковлевна и сопроводила свои слова медленным кивком. – Но прежде позвольте узнать, откуда она у вас взялась.

«Нашел на улице», – чуть было не признался Артем, но вовремя спохватился. Его благой порыв мог не найти отклика в душе фрекен Бок.

– Один… один мой приятель неожиданно уехал в командировку и попросил меня взять Изабелл на время к себе.

– Изабелл! – Фрида Яковлевна презрительно скривилась. – Это невоспитанное животное не заслуживает такого изысканного имени. В лучшем случае Мурка или Муська.

– Может, пройдем в комнату и вы мне обо всем подробно расскажете? – предложил Артем. – А то как-то неудобно стоять в прихожей.

– Хорошо, – согласилась домработница после некоторого раздумья.

Артем поспешно разделся и проследовал в гостиную, где Фрида Яковлевна уже уселась в кресло. Спина выпрямлена, руки сложены на коленях, подбородок приподнят. Этим она давала понять, что настроена на серьезный разговор, а не на пустую светскую болтовню. Артем, внутренне содрогнувшись, расположился напротив в позе бедного родственника. Признавая несомненные заслуги Фриды Яковлевны в деле ведения его домашнего хозяйства и будучи ей за это премного благодарен, он тем не менее слегка побаивался этой решительной, всегда имеющей обо всем собственное мнение дамы. Поэтому в душе был рад, что им нечасто приходится сталкиваться лицом к лицу. Но видимо, по мнению Фриды Яковлевны, насущная потребность в этом назрела. И именно сегодня.

– Я вас слушаю, – с тихим вздохом обреченно произнес Артем.

Изабелл тут же вспрыгнула к нему на колени и свернулась клубочком. Уютным таким, теплым клубочком. И сразу стало сомнительно, что это безобидное, кроткое существо способно было вынудить непреклонную женщину, с выверенным по минутам распорядком дня, сознательно выбиться из графика.

Глава 2

– Прежде всего ответьте, как долго мне придется терпеть эту кошку? – безо всяких предисловий спросила Фрида Яковлевна.

Артем растерялся, вновь застигнутый врасплох.

– Ну, недели две, от силы три…

– А потом вы вернете ее вашему приятелю?

Вообще-то он прикинул, что за столь длительный срок Изабелл и фрекен Бок притрутся друг к другу, а возможно даже, начнут жить душа в душу. А ему останется лишь чесать милое маленькое животное за ушком, когда возникнет такое желание. Что он и сделал сейчас, чисто машинально. Кошка благодарно заурчала, а его собеседница, напротив, вперила в него подозрительный взгляд.

– Ну, что же вы молчите? – требовательно произнесла Фрида Яковлевна.

– Скорее всего, да, – солгал Артем, наивно полагая, что за несколько недель сердце домработницы смягчится. – Но неужели Изабелл доставила вам так много неприятных минут за один только сегодняшний день?

– Неприятных минут?! – Казалось, достойная дама сейчас задохнется от возмущения. – Да будет вам известно, Артем, что эта зловредная злющая тварь просто-напросто издевалась надо мной весь день!

Он недоверчиво посмотрел на кошку, которая не изменила позы с начала их разговора и больше всего походила сейчас на мягкую игрушку, способную только радовать.

– Наверное, вы сгущаете краски. Изабелл просто еще маленькая и не освоилась на новом месте, – примирительно произнес Артем. – Меня она тоже вчера слегка тяпнула за пятку, но наверняка играючи, без злого умысла.

– А это что? – И Фрида Яковлевна продемонстрировала несколько красных царапин на запястье. – Я всего лишь вымыла ее специальным кошачьим шампунем, а она в отместку вцепилась когтями мне в руку.

– Кошки вообще-то не любят воду, – пробормотал Артем, отводя виноватый взгляд от царапин.

– Только не эта! – воскликнула его собеседница. – Как только я ее вымыла и решила высушить феном, она вырвалась из моих рук и принялась с азартом гонять кусок мыла по мокрой ванне. Когда я была маленькой девочкой… – Артем с сомнением посмотрел на сидящую перед ним матрону, – папа однажды повел меня в парк Горького. Там был такой аттракцион – гонки по вертикальной стене на мотоцикле. Так вот, это было то же самое, только без мотоцикла. А когда я попыталась ее поймать, чтобы приструнить, замоталась в штору и полезла внутри образовавшегося кокона наверх. Перекладина, на которой висела штора, конечно же рухнула вместе с ней, сбив все пузырьки и баночки, что стояли перед зеркалом, на пол. Кое-что, естественно, разбилось…

– Пустяки, не переживайте, – миролюбиво произнес Артем. – Это только повод купить новые.

– А кто мне купит новые нервы? – язвительно поинтересовалась Фрида Яковлевна. – Пока я приводила ванную в порядок, эта мерзавка сидела на стиральной машине не шелохнувшись, только нагло щурилась…

Артем решил больше не перебивать домработницу. Авось выговорится и подобреет.

– А когда я вернулась в кухню и открыла холодильник, она мгновенно оказалась рядом и, сбросив с полки лимон, принялась играть с ним, словно он живое существо, которое она поймала…

– Наверное, нужно было попросить вас купить ей мячик или какую-нибудь другую игрушку. Простите, я не подумал, – покаялся Артем.

– Я подумала, – заверила его Фрида Яковлевна. – Но самодвижущийся шарик с меховым хвостиком не произвел на нее никакого впечатления… в отличие от лимона. Ему она не перегрызла горло только потому, что загнала под шкаф, если только он сам от нее туда не спрятался… Как хотите, а я оттуда доставать лимон не собираюсь. Не с моим давлением делать такие упражнения, знаете ли.

– Конечно-конечно, я сам достану, – заверил ее Артем и робко поинтересовался: – Наверное, это все?

Но его надеждам не суждено было сбыться.

– Как бы не так. Эта ваша Изабелл не давала мне сделать ни шагу, следила за каждым моим движением. Такой психологический прессинг мне не под силу вынести, – заявила Фрида Яковлевна.

«Лучше было бы остановиться на кандидатуре той тетки с Украины. Пусть она гакала, зато наверняка таких слов, как „психологический прессинг“, не знала и с кошкой сумела бы найти общий язык», – подумал Артем. Но тетку увел его друг Лexa и теперь на нее не нахвалится. «Впрочем, я тоже был в восторге от Фриды Яковлевны, даже при гостях выдавал за свою тетю. Кто ж виноват, что эта Изабелл подвернулась мне… под ногу? Не выгонять же снова на улицу…»

– Вы меня слышите? – донесся до него сдержанный голос, в котором прорывались нотки раздражения.

– Да-да, конечно! – поспешно откликнулся Артем.

– А когда я, как всегда, перед уходом переоделась и села к столу, чтобы выпить чашечку кофе, она, – Фрида Яковлевна не удержалась и наставила на сладко дремлющую кошку указующий перст, – прыгнула на меня с холодильника! Причем именно в тот момент, когда я подносила чашку к губам. Ну, что вы на это скажете?

Артема не страшили самые привередливые или занудливые клиенты, он мог уболтать любого, но сейчас словно язык проглотил. Таких «подвигов» за столь краткий срок он от Изабелл никак не ожидал.

– Надеюсь, вы не сильно ошпарились? – только и нашел, что спросить он.

– И ошпарилась, и испортила блузку, – она расстегнула пуговицы пиджака и продемонстрировала бурое пятно на светло-лиловой ткани, – и залила скатерть, и уронила чашку. Теперь на ней трещина, так что нельзя пользоваться ею – дурная примета, знаете ли. А это была та самая чашка, что вы мне, Артем, подарили на Восьмое марта, английская, с розами.

– Пусть это станет самым большим вашим огорчением, – уцепился он за последнюю фразу Фриды Яковлевны и, умильно улыбаясь, залился соловьем: – Будет вам точно такая же, нет, еще лучше, а эту мы выбросим безо всякого сожаления. Так ведь?..

Он, стараясь не привлекать внимания к своим действиям, спустил кошку на пол и с доверительным видом подался всем телом к собеседнице, желая таким образом закрыть перед ней, по возможности, обзор. Ибо Изабелл перед этим начала потягиваться у него на коленях, давая понять, что выспалась и сейчас откроет глаза.

– А может, вам хочется получить какую-нибудь другую симпатичную вещицу, просто так, безо всяких там праздников? Только скажите…

Но его маневр не удался. Фрида Яковлевна изогнулась в кресле, заглядывая ему за спину, и воскликнула:

– Вы только посмотрите на нее, а? Что она себе позволяет?

Артем испуганно обернулся. Но нет, Изабелл сидела в уже знакомой ему позе древнеегипетской статуэтки. Неподвижная, только взгляд устремлен не вовнутрь себя, а куда-то вверх, в ей одной ведомые заоблачные кошачьи дали.

– А что она себе позволяет? – не понял Артем, приготовившийся к чему-то гораздо худшему.

– Ваша Изабелл насквозь испорченная тварь! Она лицемерна до мозга костей! У нее на уме одни пакости, но она умеет это скрывать. Ты меня не проведешь своим ангельским видом! – заявила Фрида Яковлевна, в упор глядя на кошку.

Та и ухом не повела, словно не к ней была обращена гневная тирада. Но Артем мог дать голову на отсечение, что кошка все прекрасно поняла. Чертовщина какая-то!

Он мотнул головой и успокаивающе произнес:

– Вы переволновались сегодня, Фрида Яковлевна, устали. Может, вам не приходить завтра?

Она удивленно посмотрела на него:

– А я и не собиралась. Вы что, забыли, что завтра вторник, мой выходной день? Как, впрочем, и четверг, и воскресенье. Знаете, общение с этой кошкой, по-моему, вам тоже не идет на пользу.

– Простите, как-то запамятовал, – пробормотал Артем и нарочито бодрым тоном продолжил: – Ну, будем надеяться, что все наши неприятности утрясутся и мы заживем в мире и согласии, как раньше.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачала головой Фрида Яковлевна, неприязненно глядя на кошку.

С поджатыми губами она встала и выплыла в прихожую. Даже если бы к Артему заглянула на чай английская королева, он и то не провожал бы ее с большим почтением, чем в тот вечер свою помощницу по хозяйству.

В гостиную Артем вернулся на последнем издыхании. Вымотанный, как тот лимон, что в изнеможении закатился от Изабелл под шкаф. Сел в кресло, которое прежде занимала фрекен Бок, и решил серьезно поговорить с Изабелл. У всех на слуху были сенсационные сообщения о том, что даже растения реагируют на человеческий голос. А тут кошка, существо намного более развитое, чем, к примеру, тот же лимон или лировидный фикус, что уже подпирал потолок в углу комнаты и собирался расти дальше.

– Изабелл, – строго начал он, обращаясь к кошке, вальяжно развалившейся перед ним на ковре, – я впустил тебя в дом не для того, чтобы ты отравляла мне и Фриде Яковлевне существование. Заметь, я не стал ей рассказать, что ты вытворяла ночью. Она бы этого не поняла, да и мне не нравится спать с кошкой, даже вымытой, учти это на будущее… Эй, ты меня слышишь?

По тому, как кошка перекатилась на спину и принялась ловить свой хвост, получалось, что нет.

– Изабелл, посмотри на меня немедленно!

Та же реакция. Только теперь кошка вытянулась во всю длину и начала царапать ковер, точа когти.

– Если ты будешь так себя вести, я сочту, что ты не достойна имени Изабелл и стану звать тебя Муркой, – пригрозил Артем.

Кошка мгновенно замерла и уставилась на него янтарными глазищами с узкими вертикальными полосками зрачков.

– Муркой, поняла?

Она вскочила, подбежала к нему и стала ласково тереться о его ноги.

Озадаченный ее поведением, Артем замолчал. А когда в голову пришло возможное объяснение, не поверил самому себе.

– Изабелл, – ласково произнес он и протянул руку, чтобы погладить ее по голове.

Но кошка увернулась и предупреждающе цапнула Артема за палец, при этом многозначительно глядя ему в глаза.

– Мурка, – позвал Артем, на всякий случай отведя руки подальше от загадочного животного.

Мурлыкнув, она вспрыгнула к нему на колени, повернулась и выгнулась, проведя хвостом по его физиономии, но никакой агрессии не выказала.

– Ну надо же, – потрясенно пробормотал Артем. – Ты не хочешь быть Изабелл и даешь мне понять это. Фантастика!

Он собрался было поутру сообщить всем и каждому, какое ему досталось необыкновенное существо. Но тут вполне здравая мысль посетила его: «Судя по тому, что приучена к лотку, эта кошка раньше жила в доме. Вполне возможно, ее назвали Муркой, и она привыкла к этому имени, вот и не реагирует на Изабелл. И нет никакой фантастики».

А если так, то получалось, что Мурку ищут прежние хозяева, убиваются, в тоске заглядывают во все подъезды, с надеждой во взоре обходят места скопления мусорных контейнеров. Артем неожиданно понял, что не хочет расставаться с Изабелл, даже если она на самом деле Мурка. Было в этом маленьком грациозном животном что-то от красивой, уверенной в себе молодой женщины: эффектные позы, загадочный взгляд, эдакая стервозинка в поведении и бесконечная томная нега в ластящихся движениях.

– Я тебя знаю всего ничего и уже привязался. А каково тем, кто тебя растил несколько месяцев, не меньше! Придется дать объявление, – вздохнул Артем.

Мурка спрыгнула с его колен за секунду до того, как он договорил фразу до конца, и с беззаботным видом направилась к своей миске. Словно слова хозяина не имели к ней ни малейшего отношения.

Ночью она пару раз попыталась улечься у него на груди. Но Артем настоял-таки на своем, и Мурка решила на этот раз не упорствовать. «Прикинула, что не стоит особо проявлять характер, когда судьба висит на волоске», – усмехнулся в полусне Артем.

Утром, едва придя на работу, он распечатал на принтере объявление о найденной трехцветной кошке, дал сообщение в Интернете и настроился ждать. Но неприятных сюрпризов этот день ему не принес. Зато на следующий должна была произойти очередная встреча Мурки и фрекен Бок.

Артем в эту среду даже ушел из дома пораньше, хотя и так возможность их встречи с домработницей представлялась чисто иллюзорной. Фрида Яковлевна была не склонна жертвовать кому-либо хоть минуту своего драгоценного личного времени, в этом, вероятно, и крылась разгадка ее феноменальных пунктуальности и собранности. Весь день Артем с затаенной тревогой поднимал телефонную трубку, боясь услышать или прерывающийся от возмущения голос домработницы, или дрожащий от радости голос хозяев Мурки. О том, что кошку отныне зовут именно так, он сообщил Фриде Яковлевне в записке на холодильнике. «Чем черт не шутит, вдруг это известие хоть немного расположит ее в пользу кошки», – решил он.