Текст книги "Немезида"

Черт, нужно было больше по времени отдохнуть после ее мести на складе, но она не могла ждать. В ней кипели обида, отчаянье, ненависть, и жажда справедливости. Он должен ответить за смерть малышей и ни в чем не повинных людей. Должен.

Немезида включила диктофон, предназначенный для записи голоса, и, выдавив из себя оставшиеся силы, произнесла:

– Добрый день, Главное управление по организованной преступности оборотней. Решила сделать вашу работу, чтобы вы и дальше продолжали чесать ваши ленивые задницы на диване. Вашему вниманию представляется Серепенский Артур Васильевич, подполковник Центрального управления вневедомственной защиты, который руководит боевыми группами, в том числе и «Бесстрашным отрядом». Эти уроды сегодня на оперативном задании расстреляли тридцать пять взрослых людей и пятнадцать детей. Просто так, чтобы взбодриться. Сейчас он подробно расскажет вам о том беспределе, который творил за вашими спинами. Ну…

Женщина давила на него силой виены так сильно, что мужчина стал трястись от молчания. И он начал говорить… Говорил обо всем… и обо всех. О том, как травил и убивал людей, которые переходили ему дорогу. Серепенский, не прерываясь, рассказывал, пока не оповестил о сегодняшней операции, где он дал добро на уничтожение всех пленников. И в конце своей речи заявил, что не жалеет об этом, так как презирает слабых никчемных людишек.

Немезида стояла из последних сил, а когда услышала ядовитые слова мужчины, перестала заставлять его говорить правду, и он сразу замолчал.

– Это все, «спасибо» говорить не нужно. Надеюсь, это сообщение взбодрит вас, и может, тогда вы наконец за дело возьметесь, – сказав последние слова, она выключила диктофон и села на диван.

– Ну и что теперь? Что тебе еще нужно, сука? – прошипел Серепенский.

Девушка помассировала виски и сухо произнесла:

– Раздевайся. Полностью.

– Что? Ты совсем…

Договорить он не смог, так как стал действовать по принуждению. Мужчина полностью разделся и посмотрел с ненавистью на Елену.

Девушка достала из сумочки острый нож и бросила ему в ноги.

– А теперь, будешь платить по долгам. Режь вены на руках и крест-накрест на груди. Глубоко. Режешь себя глубоко. Ты меня понял?

Мужчина с ужасом посмотрел на девушку и прохрипел:

– Нет, пощади, пожалуйста. Я уйду с работы. Уеду. Пропаду. Ты больше никогда меня не увидишь. Только умоляю, пощади.

Елена резко вскочила с дивана и крикнула:

– А ты пощадил детей? Маленьких детей! Ты отдал на растерзание своим ублюдкам столько человек, что головорезы в тюрьмах вместе столько не убивают! Скотина! Убожество! И ты еще просишь себя пощадить?! Да ни черта подобного. И не думай, что это все. Ты лишил меня самого важного. Самого ценного для женщины – материнства. Я никогда не буду матерью. Никогда! Только потому, что ты, урод, так захотел. Так вот, теперь я хочу, чтобы ты, после того как перережешь себе вены и распорешь живот, стал рвать себя когтями, пока не растерзаешь свое тело. А потом, когда я уйду, ты будешь лежать на полу, истекая кровью, и медленно умирать. И будь уверен, для тебя этого недостаточно. Ты, гнида, достоин худшего, но сейчас у меня нет лишнего времени и сил. Я очень надеюсь, что ты будешь гореть в аду вечно.

– Нет, пожалуйста… – завыл мужчина и стал резать вены и живот.

Когда мужские руки закончили работать ножом и начали превращаться в когти, Елена отвернулась, сдерживая рвотные позывы от вида оборотня. Она стояла к нему спиной, слыша, как его завывания переходят в крик. Жуткий, страшный крик.

Она взяла сумочку, оставив диктофон на диване, и пошла к двери. Резкая боль в спине заставила ее согнуться, и она села на колени, понимая, что мужчина кинул в нее острый нож, после того как закончил издеваться когтями над своим телом.

– Сдохни, сука, – прорычал оборотень, падая грудью на темный кафель и переворачиваясь на спину.

Елена вытащила нож трясущимися руками и сунула его в сумочку. Девушка приподнялась на подгибающихся ногах, держась за ручку двери, и повернулась к мужчине.

– Сдохну, когда придет мое время. До встречи в аду, подполковник, – сказала мстительница и вышла за дверь, накрывая ее пологом невидимости.

Около трех часов дверь будет невидима, и этого вполне достаточно для того, чтобы Серепенский умер от потери крови. Оборотни – сильные, но отрезанная часть не даст зажить ране и остановить кровотечение. Да и нож был в серебре. Поэтому мужчина не сможет перекинуться в волка.

Проклятье, серебро теперь в открытой ране в ее спине. Как бы самой не помереть. Девушка стала спускаться по лестнице, придерживаясь за стены. Мозг отключался, энергии больше не было. Одна мысль крутилась у нее в голове: «Выжить, чтобы отомстить за семью». Она не могла умереть. Пока нет…

Глава 6

Новосибирск 2011 год

Маленький мальчик лежал в кровати и стеклянными глазами смотрел в окно. Агафья сидела в стареньком кресле и читала ему вслух сказку. Слезы стали течь из глаз, когда она увидела, что ребенок ее совсем не слушал. Родион либо плакал от боли в голове, либо был до ужаса спокоен, не обращал ни на кого внимания. Он совсем перестал кушать и представлял собой одни кости, обтянутые кожей.

Женщина закончила читать и положила книгу «Снежная королева» на тумбочку, где лежали газеты. При виде их у нее появилась надежда. Да, надежда, что Немезида сдержит свое обещание. Ведь она отомстила, и теперь, возможно, поможет ее сыну.

Неделю назад в газете было напечатано сообщение, где говорилось, что подполковник Серепенский Артур Васильевич покончил жизнь самоубийством от ужаса всех злодеяний, которые он совершил, пользуясь своим военным положением. Через три дня после его самоубийства случился пожар в ЦУВЗ. Полностью сгорел медицинский корпус, где проводились хирургические операции и находились палаты, но никто не пострадал. Лаборатория, где Агафья Петровна совершила преступление над юной Немезидой, сгорела подчистую. И теперь врач молилась за девушку, чтобы та помогла ей с сыном. Она готова умолять, унижаться, пойти на все, лишь бы ее мальчик был здоров и вновь ей улыбался.

Женщина с презрением посмотрела на стены и быстрым взглядом окинула всю комнатку, которую она снимала в общежитии. Старые обои восьмидесятых годов, железная кровать с пружинами, деревянный стол и кривой шкаф, который разделял комнату на две половины. Во второй части были стол с двумя стульями и маленький холодильник, который почти не морозил, но ужасно гудел. На столе стояла вся посуда, которая имелась у них: две кастрюли, сковородка, пластмассовая чашка, три кружки и четыре тарелки, несколько ложек и вилок, один тупой нож. Конечно, Агафья жила в нищете, но что поделаешь. Когда-то у них была своя однокомнатная квартира, которую она получила от государства как сирота. А теперь… она снимала комнату в общежитии, и все деньги за проданную квартиру потратила на безрезультатное лечение, процедуры и лекарства сыну.

В дверь постучали, и врач пошла открывать. Может, это соседка за чем-нибудь пришла? В общежитии такое принято. Если чего-то у людей не хватало, когда они готовили, то стучали в комнаты и просили соседей поделиться. В общем, дружно тут все жили. С голода никто не умрет.

Агафья открыла дверь и в шоке уставилась на темноволосую страшную девушку во всем черном, с какой-то старухой.

– Вы служители Иеговы? Извините, но я не верю…

– Дверь открой и пропусти нас, – четко сказала девушка, и женщина без вопросов подчинилась.

Когда она прошла вслед за гостьями, то увидела, что вместо девушки-гота с черными волосами перед ней стояла Немезида в синих джинсах и голубой куртке.

Агафья от счастья и долгожданной надежды всхлипнула и хотела что-то сказать, но Немезида громко перебила ее:

– Это Нина Ивановна, лефина. Она не любит воплей, слез, благодарностей на полу в луже слез. Так что нацепите улыбку, Агафья, и выполняйте ее указания.

– М-м-м… хорошо. Здравствуйте. Что вам принести? – спросила она вежливо.

– Здравствуй-здравствуй. Давай теплой водицы и тупой нож.

Агафья сглотнула, но промолчала, стараясь все вопросы держать при себе. Хуже они точно не сделают. Она повернулась к женщинам спиной и пошла в «кухню». Взяла со стола пластмассовую глубокую чашку и отправилась в общую ванную, где были раковины, чтобы набрать теплой воды.

Слава богу, сейчас зима, отопление было. Летом тут только холодная вода, поэтому ее нужно было бы греть на электрической плитке в общей кухне, дождавшись своей очереди.

Нина Ивановна посмотрела на Елену и спросила:

– Ты помогаешь женщине, которая забрала у тебя будущих детей… Почему?

– Нина Ивановна…

– Что, Нина Ивановна? Как приползти ко мне в кровище и полумертвой, так – пожалуйста. А как ответить на вопрос, так заверещала сразу. Ну?

Немезида помолчала, потом тихо произнесла:

– Из-за сына… посмотри на него, он скоро умрет. Болезнь очень быстро прогрессирует.

– Ты не ответила…

– О-о-о… Я видела отчаянье, которое заставило ее пойти на этот шаг, и вспомнила себя… Я бы на все пошла, чтобы вернуть мою сестренку и маму с папой. На все! Но у меня такого шанса не было…

– Поняла… эх… Пацана вытащу… Правда, много сил уйдет, но вытащу. Ты иди, а то я тут долго буду. И бабу научу «уму разуму», тебя-то, дуру упертую, ничем не проймешь. Уперлась в свою месть, но ни к чему хорошему это не приведет. Только злее будешь, и душа в огне гореть будет.

– А мне другого и не нужно… Я хочу отомстить. Лишь это меня держит…

– Ладно-ладно, поняла, что бесполезно что-то говорить. Но помни, если что, ты знаешь, где я живу. Всегда ко мне приходи. Всегда, а я помогу, если смогу. Если жива буду.

– Баб Нин…

– Полноте, иди давай. И на улице голышом не бегай, чтобы ненароком не простудилась.

– Спасибо. Я вам очень благодарна.

– А я буду благодарна, когда ты одумаешься и нормальной жизнью заживешь. Детей…

– Не нужно! – резко сказала девушка.

– Молчи и слушай древнюю старуху. Я не могу помочь, хоть и сильна. Но знаю, что на свете сильнее и могущественнее меня есть. Авось помогут тебе…

– Я ничего не хочу. Прощай, баб Нин.

– Прощается она. Я тебе попрощаюсь! Чтобы в гости приехала, хотя бы картошку весной посадить. А то стара я стала.

– Ну, на картошку обязательно приеду, – с улыбкой сказала девушка.

– То-то же. Шуруй, но помни слова старухи.

– Спасибо, – сказала Елена и вышла из комнаты.

Когда она приблизилась к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж, услышала, что ее зовут. Повернувшись, увидела, как к ней бежит Агафья.

– Немезида, постой. Ты не останешься?

– Нет, Нина Ивановна все сделает. Не волнуйтесь.

– Спасибо тебе. Спасибо! – со слезами на глазах сказала женщина. – И прости меня, прости. Знаю, что такое нельзя простить. Но я умоляю простить. Я…

– Я поняла вас. И… постараюсь… со временем, а сейчас не могу…

– Я…

– Надеюсь, вы с сыном будете счастливы. Всего вам доброго. Прощайте! – сказала девушка и стала быстро спускаться по лестнице в надежде, что женщина больше не окликнет ее.

Елена сейчас не хотела об этом говорить и, наверное, долгое время еще не сможет об этом даже думать. А может, и всю оставшуюся жизнь.

* * *

Алтайский край, г. Барнаул, 2016 г

Елена

Сидела в кафе и смотрела на документы, которые только что достала из конверта, принесенного мне курьером. Итак, что я могла сказать: Курсанов Сергей Сергеевич, командир спецгрупп Главного управления по организованной преступности оборотней. Так, что тут у нас: его заслуги, достоинства, награды. Неинтересно, потом почитаю, когда настроение будет дерьмовое… Ого, отличился тем, что начальнику нос сломал за то, что тот унижал оборотня из его группы из-за проблем в семье. Какой справедливый волк… И мне безумно захотелось познакомиться с ним ближе. Но жаль, что он постоянно стоял у меня на пути… Уже почти пять лет сдерживала себя от этого знакомства, но все приходит в свое время. А перед тем как пообщаться, я всегда досконально смотрела досье. Не зря же Петька-хакер это досье с военной базы оборотней спер.

Про семью мне неинтересно, хотя знаю, что брат имеется. Сильный альфа, шишка в ГУОПО, метит на место верховного альфы, но до ужаса правильный. Не люблю таких – до безобразия правильных. Заносчивые козлы. Да что тут читать, я и сама все прекрасно знаю. Его основная обязанность по работе отлавливать со своей группой особо опасных преступников-оборотней и доставлять их на суд к верховному альфе. А я трудилась над тем, чтобы любым способом перехватить убийц в дороге, дабы высшее начальство не пощадило этих тварей.

Да, я бессердечная сука, которая ненавидит таких сволочей. Я не понимаю, почему на суде у них еще есть шанс на жизнь, если они предоставят альфе интересную полезную информацию. Скоты. Все. Не должны такие подонки гулять на свете, не должны. Я считаю, если такая мразь решила убить ни в чем не повинную женщину, или ребенка, значит, заслуживает смерти. Желательно на месте и очень медленно, чтобы прочувствовался весь процесс: детально и невыносимо «приятно». Так нет же, привезут чудовищ, которые насилуют и убивают, а их еще и отпустят, если верховный так решит.

Вообще я уже подумывала, чтобы явиться к этому новатору домой и поставить на горох под дулом пистолета, чтобы свои новации в отношении законов и порядков оборотней запихнул себе в одно место и вернул старые обычаи, которые были изначально. А то распушился, петух, считая себя орлом.

Не буду о нем больше говорить, а вернусь к Сергею. Ну что можно сказать?! Мы знакомы с ним только по телефонным разговорам, которые я ему обеспечивала, когда у меня было настроение. И что таить: чтобы подразнить его, у меня оно всегда отличное.

В первый раз наши пути пересеклись в 2011 году, после того как я убила подполковника Серепенского. Вы можете считать меня жестокой убийцей, но мне плевать. Он заслужил такую смерть за все, что сделал. Я оставила диктофон с посланием ГУОПО, и его передали Курсанову. Но мы тогда еще не общались с ним по телефону. Наше знакомство началось с того момента, когда Сергей вез на суд Вивалова Антона. Это чудовище растерзало семью бывшей жены, оставив живой только ее, чтобы она сошла с ума от того, что все они умерли. На глазах женщины он убил ее второго мужа, двух сыновей, родителей и семью родного брата. Не знаю, каким образом я натолкнулась на ее сообщение, чтобы убить этого подонка, но я пришла к ней на встречу. Она даже дом продала, чтобы заплатить за свою месть, но я не взяла. Мне не нужны деньги за горе этой женщины, даже если у меня на тот момент не было ни копейки. Когда я узнала, что Вавилова словил Курсанов со своей группой, решила позвонить Сергею.

Скажу честно, весь разговор я была в бешенстве. В бешенстве на себя, так как испытала невероятное возбуждение от его голоса, получая наслаждение. Я ненавидела себя за это, потому что недостойна счастья и любви. Я мразь, которая убивала, мои руки в крови, душа в черной кипящей смоле. Из-за меня погибла вся моя семья, и я не заслужила даже маленького счастья.

Но мой разум не подчинялся мне, и я звонила оборотню постоянно, заявляя ему о том, что не дам увезти убийцу на суд. Говорила, чтобы только спровоцировать, услышать его голос и дрожать от яростного возбуждения.

Возможно, это от длительного воздержания? Все может быть. Но я стала бояться мужчин, хотя раньше была в восторге от интима… до Пригольского. После него я даже к себе лишний раз не притрагивалась, чтобы не прикасаться к тому, что так легко сломали и растоптали.

Сегодня Сергей будет в местном баре оборотней, куда его пригласит друг под моим воздействием виены. Я хочу познакомиться с ним и не только. Он с братом поедет на трехмесячную проверку по городам, проверять деятельность оборотней. Их точкой будет Омск, а именно вся деятельность Пригольского. Кто бы знал, как я люто ненавижу его! И я отомщу… мое время пришло… Я все для этого приготовила. Все. Осталось дело за малым: свести с ума Курсанова, чтобы он взял меня с собой в далекую поездку. Именно как свою женщину.

Собрав все бумажки и фотографии, я сложила их в конвертик и кинула в сумочку. Нужно обдумать, в какой роли я перед ним предстану, каковы мои дальнейшие действия. Может, моего давления будет вполне достаточно, чтобы он считал, что у нас офигенный секс?

Я посмотрела на еду, которую не смогла проглотить. Зачем только заказывала себе обед? Но аппетита совсем не было, только волнение и предвкушение.

В девять вечера в обтягивающем коротком черном платье я вошла в бар, меняя свою внешность, но не сильно, чтобы была энергия на внушение. Силу виены нужно распределять правильно, точно рассчитывая потоки на все.

Прошла барную стойку, столики и танцпол, направляясь в сторону вип-зон. Увидела Сергея сразу, и дрожь пошла по всему телу. Дыхание участилось, внизу заныло.

Что за фигня? Неужели Курсанов моя пара? Не может быть такого совпадения, ну ведь это просто нереально. Моя цель – моя пара. Смешно до ужаса. Ладно, как теперь быть? Если мои подозрения верны, и мы истинная пара, значит, этот наглый самец захочет меня отметить. Так… так. А если притвориться тупой блондинкой, которая не чувствует свою пару? Это даст преимущества в том, чтобы бегать по магазинам и салонам, а самой творить дела по поиску Пригольского и его шестерок.

Отлично, вот и решили. Только нужно заставить свою волчицу успокоиться, а то зараза урчит в предвкушении. Предательница, сучка неудовлетворенная. Нам нельзя связи, никакой! Но волчица не слушала, перебирая лапами и скуля. Отлично, нужно будет еще и свою сущность успокаивать, кроме огромного мужика.

Вновь посмотрела на него, наши глаза встретились. Меня пробило током, и пересохло во рту. Его темные глаза буравили меня голодным взглядом, что отразилось на моем теле. Грудь набухла, соски стали невыносимо напряженными, нагло торча вверх. Лифчик раздражал, хотелось освободиться от него, чтобы грудь успокоилась, а не терлась о ткань.

Проклятье, к такому я не была готова. Совершенно не готова. Я развернулась и быстрым шагом направилась в ванную комнату.

Как только я оказалась в спасительном помещении, дверь резко открылась, и в женский туалет вошел дикий самец, которого я спровоцировала на погоню. Ой, идиотка! Он медленно приближался ко мне в бешеном желании ощутить мой запах и поставить метку. Сомнений нет, передо мной моя истинная пара – Курсанов Сергей. Мужчина, который числится главным и первым охотником ГУОПО на коварную Немезиду.

«Сюрприз, милый! Ты даже не представляешь, как тебе „повезло“ с парой. Наша связь обречена…»

Сергей подошел ко мне и левой рукой схватил за волосы, потянув их вниз. Правая рука легла на бедро, приподнимая чертово платье. Мне бы с гордостью ее отшвырнуть и вмазать по харе, или внушить не делать так. Но нет же, я внутренне желаю этого… хотя недостойна. Хочу его прикосновений, схожу с ума от его близости.

– Как тебя зовут? – хрипло прошептал он.

– Я… – мозг не хотел работать… совсем… – Мария.

– Мария, ты моя истинная пара! – хрипло прошептал он.

– Нет, я не чувствую этого, – просипела я, приходя в неописуемое возбуждение от его руки, которая пошла вверх, сминая ткань платья.

– Ты обманываешь меня, волчица, – прорычал он мне в лицо и набросился на мои губы.

То, что было недопустимо для меня, сейчас стало жизненно необходимым. После слабого сопротивления я стала отвечать на поцелуй, приходя в бешеный восторг от его напора. Он брал, требовал, подчинял. Я, привыкшая доминировать, была поражена и возмущена. Хотя это безумно заводило.

Наш поцелуй становился более агрессивным, движимым только инстинктами. Я приходила в трепетный восторг от его твердых губ, которые сводили меня с ума. Когда его язык ворвался в мой рот, у меня совсем отказали тормоза. Я набросилась на мужчину, кусая и облизывая его губы, стаскивая с него рубашку, проводя руками по мускулистой груди, царапая длинными ногтями.

Мое тело ожило, давая понять, что я женщина, которая хочет любви. Но вместе с тем пришло понимание, что я недостойна этого. Вина, горечь, презрение к себе отрезвили меня, как ледяная вода в жаркую погоду.

Действуя на минутном отрезвляющем порыве, я оттолкнула Сергея от себя и выбежала за дверь, где прислонилась к стене и накинула мантию невидимости.

Раздался страшный рев, через секунду выбежал мужчина, но мгновенно остановился, принюхиваясь к воздуху.

Меня трясло, все плыло перед глазами, но все же я догадалась: он по запаху чувствует, что я здесь. «Просто замечательно!» – подумала я и стала прятать свой запах в себя.

Сергей, сжимая кулаки, прошел по коридору и назад, злобно рыча, а потом к выходу. У дверей он так стукнул по стене, что грохот с силой раздался по всему периметру.

Когда он ушел, я закрыла рот руками, стараясь не разреветься, чего не делала уже четыре года, держа все в себе. Я убеждала себя, что недостойна его, нашего счастья, быть любимой. Но сердце сжималось от отчаянья, душа разрывалась на части.

Сейчас я успокоюсь, а завтра решу, что буду делать дальше. Я сильная и смогу убить в себе зарождающиеся чувства к своей паре.