Текст книги "Новгород и Ганза"

Хроника событий второй половины XIV в.

Вторая половина XIV в. изобилует запретами на торговлю с Новгородом: в частности, в 70-е годы конфликты между Новгородом и ганзейскими купцами следовали один за другим. Еще в 1368 г. магистр Ливонии обратился к Любеку и другим морским городам с предложением прекратить торговые поездки в Новгород в связи с его враждебным отношением к Ордену и католической церкви, с чем Любек согласился. Однако купцы ливонских городов продолжали торговать с русскими в Выборге, Нарве и на Неве, что вызвало недовольство Любека и его жалобу орденскому магистру. С этих пор все отчетливее начинают сказываться разногласия между ливонскими городами и Любеком, интересы которых в торговле с Новгородом не всегда совпадали.

Отношения между Новгородом и Любеком в это время обострились еще из-за нападения на новгородских купцов морских разбойников, отправивших товары новгородцев в Любек. Рассказ об этом событии содержится в грамоте Новгорода, направленной Любеку с требованием вернуть новгородский товар. Поскольку речь в ней идет о морском разбое, очевидно, что нападение на новгородских купцов произошло летом 1370 г., после чего Новгород и отправил свои требования Любеку. Дело завершилось соглашением между Новгородом, Любеком и Готским берегом, о чем и свидетельствовала грамота новгородского владыки Алексея, посадника Юрия, тысяцкого Матфея и всего Новгорода «о той жалобе, что у нас была на люб-цяне и на годьцке бережане».

В 1371 г. Любек и Висбю отправили в Новгород своих послов, которые в августе того же года заключили с новгородцами договор от имени заморских гостей. Этот договор вызвал недовольство со стороны ливонских городов, так как обеспечивал чистый путь как сушей, так и морем без рубежа только купцам заморских городов, в то время как ливонские города в нем не были упомянуты. Кроме того, новгородцы отказались скрепить документ печатями, поэтому он не имел законной силы. В связи с этим Дерпт предложил послать к нему представителей Ревеля и Риги, чтобы обсудить создавшееся положение. Уже в декабре 1371 г. послы Иоганн Нибур и Иоганн Сварте заключили с Новгородом перемирие до дня св. Ивана, т. е. до 24 июня 1372 г.

Но вернемся к грамоте 1371 г., которая хотя и не была ратифицирована, но, несомненно, отражает состояние взаимоотношений между ганзейскими и новгородскими купцами после конфликта, определяет правила торговли, а также содержит сведения о правах ганзей-цев в Новгороде. В первой части документа повторялись основные правила торговли, установленные в «старых грамотах»: «истцу ведаться с истцом», обеспечение чистых путей «без пакости и без рубежа» немцам в Новгородской земле, а новгородцам в немецкой, независимость торговли от военных столкновений между Новгородом и его политическими противниками (Швецией, Орденом и др.).

Во второй части немецкого проекта договорной грамоты были высказаны конкретные требования ганзейцев по поводу ведения торговли у Немецкого двора и обеспечения его неприкосновенности.

В частности, в грамоте указывалось, чтобы новгородские купцы не вели торговлю («не стояли», как сказано в грамоте) на прилегающих к двору улицах и не вбивали кольев в ограду двора. Кроме того, немецкие купцы требовали, чтобы на их участке новгородцы не ставили никаких строений и грязи туда не возили, а какие строения ими уже поставлены, следовало убрать. Вероятно, после отъезда немецких купцов в 1370 г. и закрытия двора новгородцы поспешили использовать его территорию для своих целей, против чего и возражали послы заморских городов.

По другой статье, касающейся прав Немецкого двора и его купцов в Новгороде, русским запрещалось торговать во дворе «со своими мешками с мехом» (рис. 15), а также и на мостовой, которую немцы называли своей и за которую они «давали» Новгороду серебро. Здесь, видимо, речь идет о мостовых возле иноземных дворов, которые согласно «Уставу о мостех» обязаны были мостить немецкие купцы. Не исключено также, что какие-то боковые проулки, прилегавшие к Немецкому двору, были собственностью иноземных дворов и они платили за них Новгороду серебро.

Рис. 15. Охота на пушного зверя на Руси. Из книги: Olaus Magnus. Historia de gentibus septentrionalibus… Antverpiae: Cristopher Plantin, 1558

В июне 1372 г. прежнее перемирие было продлено еще на два года. Договорная грамота гарантировала всем немецким купцам чистый путь и торговлю «бес пакости и без рубежа» не только в самом городе, но и в «подсудной Новгороду местности». Аналогично обеспечивался чистый путь новгородцам в немецкую землю и до Готского берега на основе старых грамот и крестоцелования. Ни слова не было в заключенном перемирии об удовлетворении конкретных претензий ганзейцев по содержанию Немецкого двора, высказанных в их проекте 1371 г. По окончании перемирия в Новгород должны были приехать немецкие послы для заключения торгового мира не позже дня св. Иоанна, т. е. 24 июня. В противном случае настоящая грамота о перемирии в тот же день должна была быть уничтожена. К сожалению, сведения о дальнейшем ходе событий в источниках отсутствуют. Известно лишь, что в 1373 г. состоялись очередные переговоры с Новгородом, не завершившиеся, однако, заключением договора.

Между тем в июле 1375 г. в ответ на арест в Дерпте новгородских купцов и их товаров были арестованы немецкие купцы, находившиеся в Новгороде, о чем последние сообщали в письме Ревелю. Новгородское посольство в Дерпт было безуспешным, новгородские купцы и их товары возвращены не были, что вызвало в свою очередь ухудшение положения немецких купцов в Новгороде. Мало того, в ноябре 1375 г. с согласия посадника и тысяцкого в Новгороде был арестован некий Иоганн Брунсвик, прибывший с зимним поездом торговать в Новгород и не подозревавший о происходивших событиях. Товары его и компании были перенесены в церковь Иоанна Предтечи, а с ним самим обращались как с преступником. Немецкие купцы обратились с жалобой к новгородскому архиепископу, который выразил сожаление по поводу происшедшего и дал своего человека немцам с тем, чтобы они передали жалобы посаднику. В ответ им было сказано, что, поскольку епископ и рат Дерпта задержали новгородских купцов и опечатали их товары, не имея к тому никаких оснований, они стали инициаторами конфликта и спровоцировали ответные действия новгородцев. Вместе с тем новгородцы, в случае благополучного возвращения им братьев с товарами из Дерпта, обещали отпустить арестованного Брунсвика и вернуть ему товар. В мае 1376 г. Дерпт сообщал в Ревель о завершении этого дела: новгородский купец был освобожден и отправлен с послами в Новгород.

Описанный случай является конкретным и вместе с тем, очевидно, типичным примером из практики новгородско-немецких отношений. При этом обсуждением и разрешением возникшего конфликта занимались исключительно ливонские города, что демонстрирует их возрастающую роль в новгородской торговле и в руководстве ганзейской конторой в Новгороде.

В 1377 г. произошло новое столкновение между новгородскими и немецкими купцами, приведшее опять к взаимному аресту купцов и конфискации их товаров. В 80-е годы XIV столетия отношения между Новгородом и ганзейскими купцами продолжали оставаться напряженными. Аресты купцов обеих сторон следовали один за другим. В январе 1385 г. съезд ливонских городов в Вольмаре полностью запретил поездки в Новгород. С этого времени новгородско-ганзейская торговая война не прекращалась несколько лет не только из-за арестов купцов и конфискации товаров, но и из-за взаимного недовольства условиями торговли. В частности, новгородцы жаловались, что они терпят убытки в связи с отказом немецких купцов покупать некоторые сорта мехов. Тогда же новгородцы предъявили немцам претензии в отношении стоимости соли. В свою очередь ганзейцы требовали соблюдения прежних привилегий в торговле. На съезде в Любеке в июле 1386 г. ганзейские города обсуждали вопрос о поездках в Новгород и высказали предложение перенести всю торговлю с русскими в Дерпт и не торговать с ними ни в каком другом месте. Правда, это предложение не получило поддержки, но на съезде в Дерпте в 1389 г. было принято решение запретить поездки на Русь под угрозой потери жизни и товаров, о чем следовало предупредить купцов всех городов.

В довершение всего в 1385 г. «погоре в Новгороде Торговая сторона вся и церкви вси… лют бо бяше пожар». Во время этого пожара, причинившего большой ущерб не только самим новгородцам, но и немецким купцам, их дворы были разграблены новгородцами, что послужило дополнительной причиной ухудшения торговых связей.

Судя по источникам, с начала 70-х гг. XIV столетия не прекращались конфликты между новгородскими и немецкими купцами, перешедшие после 1385 г. в состояние войны между партнерами.

Характерной чертой этих конфликтов стали впервые выраженные новгородцами претензии к ганзейцам по поводу условий торговли мехами, стоимости соли и другие недовольства.

Только в 1391 г. состоялись переговоры между новгородцами и немцами в Изборске, завершившиеся в 1392 г. заключением мира, вошедшего в историю под названием Нибурова (ил. 7), по имени ганзейского посла Иоганна Нибура, заключавшего договор от имени Ганзы. После подписания мира немецкие послы отправились в Новгород, и как сообщает летопись: «товары свои поимахут, и крест целовале, и начаша дворъ свои ставити изнова: занеже не бяшет по 7 год миру крепкаго». Нибуров мир наряду с урегулированием конкретных нарушений торговли, устанавливал и традиционный, известный по прежним соглашениям, порядок решения конфликтных ситуаций: истцу ведаться с истцом, возникающие между сторонами тяжбы рассматривать там, где они произойдут, и т. д. Что касалось пожара 1385 г. и случившегося при этом грабежа немецких товаров, новгородцы обязывались произвести розыск.

Нибуров мир на многие годы определил характер торговли и служил основой при решении последующих конфликтов между новгородскими и немецкими купцами.

Вторая половина XIV в. прошла под знаком всевозрастающей роли ливонских городов в делах ганзейской конторы в Новгороде, о чем свидетельствует многочисленная переписка руководителей конторы с магистратами Дерпта, Ревеля, Риги, а также переписка между ливонскими городами по делам немецких купцов. Территориальная близость ливонских городов, дававшая возможность сравнительно быстро решать все возникающие в торговых делах вопросы, способствовала усилению их влияния (особенно Ревеля и Дерпта) в ведении новгородской торговли и управлении торговой факторией немецких купцов в Новгороде. Основные сухопутные дороги, ведущие из Новгорода на запад, проходили через Дерпт и Ревель, из них последний получил и права складочного пункта новгородской торговли. Большое значение приобрели ливонские города в связи с урегулированием последствий торговой войны 1385–1391 гг., им принадлежала инициатива в поисках путей примирения с Новгородом, что обсуждалось на ливонских съездах в 1388 и 1390 гг.

Нибуров мир стал своего рода рубежом в новгородско-ганзейских торговых отношениях, которые с этих пор целиком находились в ведении ливонских городов. Все торговые соглашения между Ганзой и Новгородом, имевшие место в XV в., заключались только послами ливонских городов без участия послов Любека и Висбю. По сложившейся еще в XIV в. практике по всем насущным вопросам: конфликты с новгородцами, финансовые проблемы, дела, связанные с восстановлением дворов, – немецкие купцы обращались в Ревель и Дерпт.

Предшествовавший заключению Нибурова мира длительный период разногласий в новгородско-ганзейских отношениях, нарушивший жизнь ганзейской конторы в Новгороде, несомненно, потребовал упорядочения правил торговли и устройства быта немецких купцов, вновь поселившихся во дворах.

Пятая редакция скры

Сразу после заключения Нибурова мира в 1392 г. немецкие послы прибыли в Новгород, где была составлена новая, пятая, редакция скры, состоящая из 142 статей. Сохранилось несколько списков V скры, судя по которым первоначально она содержала 140 статей, а две последние были добавлены только в 1466 г.

Основу V скры составили статьи IV скры, включенные в новую редакцию в том же порядке, что и в предшествующей. Кроме двух статей 1466 г. в текст V скры были включены еще 26 новых постановлений, среди которых – сообщения о посольстве 1373 г. и принятых им решениях, постановление о мехах, принятое в 1377 г., решения о торговле тканями, принятые еще в 1358 г., но не вошедшие в IV скру. Среди новых статей были статьи о запрете останавливаться в русских дворах, о досмотрщиках вина и меда, об оплате переводчика. Завершался основной текст V скры 140-й статьей, в которой рассказывалось о приезде в Новгород посольства 1392 г., передавалось содержание Нибурова мира и принятых мер по урегулированию предшествовавших конфликтов. Следом за этим шла статья 140 а, в которой говорилось, что все статьи и пункты, как старые, так и новые, прежде не утвержденные городами, были ими одобрены и оформлены как скра в 1392 г. Следовательно, заключение V скры содержит, в отличие от IV, дату составления новой редакции.

Непосредственным откликом на существовавшие в конце XIV в. постоянные конфликты между немецкими и новгородскими купцами была статья 121, согласно которой немецкие купцы, виновные в раздоре с русскими, должны были дать крестное целование перед тысяцким, а также написать объяснение, которое следовало хранить в сундуке в церкви св. Петра.

Новый период в жизни ганзейской конторы в Новгороде начинался трудно. Кроме пожара 1385 г., во время которого дворы сгорели, а товары были разграблены, в 1399 г. на Торговой стороне случился еще один пожар: «…загореся на Лубянице, и погоре Плотничскыи конець до Федорова ручья, а Славенскыи конец весь погоре, церквии каменных 22 огоре, а приделов 5… толь лют бяше пожар, с вихром, огнь по воде горя хожаше» (рис. 16). Несомненно, что во время столь сильного пожара Готский и Немецкий дворы тоже сильно пострадали.

Рис. 16. Пожар в Новгороде. Миниатюра

Хроника XV в.

Новый большой пожар Славенского конца произошел в 1403 г., когда только княжеский берег и Готский двор не горели. Немецкий двор, находившийся в центре Славенского конца, конечно, опять потерпел существенный ущерб. О пожаре 1403 г. немецкие купцы сообщали в Ревель, указав, что Немецкий двор сгорел, а у Готского только часть ограды выгорела, что вполне соответствует летописному сообщению.

Частые пожары в конце XIV – начале XV вв. разрушали и каменную церковь св. Петра, стоявшую на Немецком дворе. В 1402 г. немецкие купцы писали в Ревель, что «купеческая церковь стоит без крыши и особенно стены очень ветхие и мы боимся, что рухнет свод». Аварийное состояние церкви было явным следствием пожаров 1385 и 1399 гг. Купцы настойчиво просили Ревель обратить на это серьезное внимание и вовремя все исправить. Тогда же они просили Дерпт прислать каменщика, который осмотрел бы церковь с целью определения предстоящих расходов кирпича и извести, необходимых для ремонта. Кроме того, они настоятельно просили оказать содействие плотнику в присылке ему помощников, так как он жаловался, что без содействия городов никого не мог привезти в Новгород. Объем плотницких работ по восстановлению дворов был большим, и для их выполнения требовался, конечно, не один человек. Что касалось налога, который двор должен был отправлять в города, то в этом вопросе купцы были решительны и неуступчивы. Они уведомляли, что, пока не отремонтирована церковь, налога они не пошлют и только после окончания ремонта оставшуюся сумму вышлют в города. Дело в том, объясняли купцы, что иначе им для восстановления дворов придется брать деньги в долг, а это обойдется слишком дорого, потому что нужно будет с 10 рублей давать 1 рубль в качестве процента, в то время как в городах можно получить деньги под проценты – с 16 марок 1 марку. В апреле 1403 г. после очередного пожара купцы писали в Дерпт, что церковная крыша требует ремонта, в свою очередь Дерпт переслал просьбу купцов в Ревель.

Первое десятилетие XV в. было трудным для ганзейской торговли в Новгороде. Заметно сократилось количество купцов, приезжавших в Новгород, опустела казна св. Петра, вследствие чего купцы не могли даже приобрести необходимые для двора предметы и вынуждены были пользоваться услугами отдельных купцов. Например, некий Иоганн Вреде приобрел для нужд двора колокол, подсвечники и весы для взвешивания серебра общей стоимостью 5,5 рижских марок. Контора долгое время не могла с ним расплатиться и просила в 1403 г. Ревель заплатить купцу долг двора, потому что он часто напоминал об этом, а казна св. Петра обеднела настолько, что нечем было расплатиться.

Аналогичная просьба была выражена купцами в октябре 1406 г. в отношении оплаты дворового священника, поскольку в казне св. Петра не было денег. Священник хорошо исполнял свои обязанности, сообщали купцы в Ревель, поэтому нужно удовлетворить его требования, чтобы у него не было жалоб на купцов. Интересно, что это письмо было запечатано не печатью двора, а личной печатью купца Германа Везенбурга, так как печать двора св. Петра в конторе в это время отсутствовала.

В это же время начались и новые конфликты между Новгородом и Ганзой. Только одно десятилетие после заключения Нибурова мира сохранялись стабильные отношения между партнерами. Уже в декабре 1403 г. новгородцы запретили выезд из Новгорода немецким купцам в связи с жалобой новгородца Ивана Кочерина. Интересно, что виновником конфликта стал уже известный нам Иоганн Вреде, оказавший некогда услуги двору. Особенно осложнились торговые отношения в 1406 г., когда началась война Литвы и Ордена против Пскова. Хотя новгородцы обещали ганзейцам сохранять гарантии «чистого пути» в своих владениях, весной 1406 г. немецкие купцы были задержаны в Новгороде. Ввиду появившейся опасности и возможного отъезда из Новгорода купцы переслали в августе 1406 г. в Ревель бочку с драгоценностями конторы, подробно перечислив ее содержимое, с просьбой сохранить все до того времени, когда эти предметы опять им понадобятся. Наряду с церковной утварью были отправлены все книги церкви св. Петра, расчетные книги купцов, архив, состоявший из писем городов, а также обе печати двора св. Петра.

Опасения немецких купцов оказались не напрасными. Действительно, в декабре 1406 г. на новгородском вече было объявлено об их задержании в Новгороде в ответ на ограбление русских в Нарве. Летом следующего 1407 г. новгородцы объявили на Торгу о запрете торговли с немецкими купцами в связи с тем, что последние привозят в Новгород укороченные поставы сукон и неполновесные мешки с солью.

Неустойчивое положение немецких купцов в Новгороде сохранялось в течение нескольких лет, и только в 1409 г. туда прибыли ревельские послы для заключения мира. Однако условия, предложенные новгородскими властями, показались им совершенно неприемлемыми и переговоры обострились настолько, что немецкие купцы собрались закрыть церковь и покинуть двор, а скоропортящийся товар переправить в Дерпт. Однако вскоре отношения были урегулированы, и прибывшие послы заключили в августе 1409 г. договорную грамоту о взаимном возврате захваченных товаров.

В период конфликта 1406–1409 гг. ганзейские купцы продолжали посещать Новгород, поскольку запрета на торговлю города не объявляли. Вместе с тем из-за отсутствия во дворе скры и печатей немецкое купечество испытывало большие неудобства. Купцы жаловались в Дерпт, что их права в Новгороде постоянно нарушаются, потому что во дворе нет скры, статьями которой они могли бы руководствоваться, и просили вернуть им отправленные в 1406 г. скру и печать для воска. Что касается запечатывания донесений конторы, администрация двора вынуждена была использовать для этой цели личные печати купцов. В решении этого вопроса приняли участие все ливонские города. Поскольку ценности конторы хранились в Ревеле, Дерпт переправил просьбу купцов туда. Тот в свою очередь обратился за мнением к Риге, которая предложила скру переписать и копию вместе с печатью переправить в Новгород, а оригинал скры хранить в Ревеле до тех пор, пока не изменятся обстоятельства, т. е. пока не будут урегулированы торговые отношения.

Поскольку главной причиной «розмирья» были жалобы новгородцев на недоброкачественность товаров, и особенно недостаточный вес соли, Рига обратилась за решением проблемы в Любек – высшую инстанцию по всем спорным вопросам. Глава Ганзы ответил, что Рига лучше знает традиции новгородско-ганзейской торговли и поэтому ей вместе с другими ливонскими городами поручается выработать меры против недостаточного веса в торговле солью. Эта переписка подчеркивает ведущую роль ливонских городов в торговле с Новгородом в рассматриваемое время, что было признано самим Любеком. Кроме того, она демонстрирует «цепочку» городов, участвовавших обычно в решении важных торговых дел: Дерпт-Ревель-Рига-Любек.

После заключения торгового соглашения в августе 1409 г. деятельность конторы была нормализована, и в декабре того же года купцы просили Ревель вернуть принадлежавшие св. Петру ценности, потому что купцов во дворе «благодаря Богу» было много, и поэтому отсутствие необходимых предметов остро ощущалось в конторе. Примечательно, что купцы заранее предполагали утрату некоторых предметов и просили Ревель приобрести их для двора, как это он всегда делал раньше. Уже в первой половине января 1410 г. Ревель переправил в Новгород бочку с ценностями, сопроводив ее письмом с описанием содержимого.

Между тем в Новгороде продолжало расти недовольство условиями торговли, которые не были ликвидированы заключенным в августе 1409 г. соглашением. Поэтому новгородцы не только ужесточили правила торговли, но в начале 1410 г. в течение 4-х недель вообще не вели торговлю, в результате чего в немецких дворах скопилось большое количество товаров и церковь св. Петра была забита ими до отказа. Новгородцы надеялись, что приезд летних гостей заставит ганзейцев пойти на уступки и принять их требования. В связи с этим немецкое купечество затеяло деятельную переписку с магистратами ливонских городов о положении в Новгороде. В одном из писем они сообщали: «…новгородцы хвалятся, что немецкое купечество у них в мешке, который они завязали лыком, и считают, что вскоре его здесь завяжут ремнем». Купцы, находившиеся в Новгороде, просили задержать приезд в Новгород летних гостей, и города ответили им согласием.

Новгород пытался воздействовать на Ганзу разными способами, предъявляя претензии как в отношении торговых дел, так и в устройстве ганзейской конторы. Дело в том, что приказчик двора не имел права вести торговлю, но для возмещения расходов ему было разрешено держать во дворе корчму, доходы от торговли которой шли в его пользу. В описываемый период новгородцы требовали ликвидировать корчму, способствовавшую, по их мнению, возникновению беспорядков, так как ее охотно посещали и русские. Бывший в то время приказчиком двора Генрих фон Бэме отказался исполнять дальше свои обязанности, поскольку не хотел лишиться верной статьи дохода, в связи с чем немецкие купцы просили Дерпт позаботиться о новом приказчике.

В это же время из соляного амбара на Готском дворе новгородцами было украдено 8,5 бочек пчелиного меда, кроме того, они попытались ограбить церковь на Немецком дворе, для чего устроили помост к частоколу двора. После неудавшейся попытки ограбления вооруженные новгородцы дважды вламывались во двор, угрожая убить немецких купцов, а их товары забрать себе. Купцы подробно описали происшедшие события, жаловались на новгородские власти, которые ничего не делали для их охраны и защиты, и просили позаботиться о купечестве, так как из-за такого отношения новгородцев ни один купец не решится ехать в Новгород. В этом же письме они предлагали закрыть корчму.

Предложение купцов о закрытии корчмы обсуждалось всеми ливонскими городами, поскольку вопрос заключался в необходимости возместить труд приказчика. Дерпт, больше других заинтересованный в его регулярной оплате, потому что именно он назначал людей на эту должность, предлагал повременить с отменой корчмы до следующего съезда. Судя по позднейшим документам, приказчику удалось сохранить за собой право держать корчму.

Тем временем отношения между ганзейскими и новгородскими купцами вновь стали ухудшаться. В 1415 г. новгородцы начали выражать недовольство «короткими» сукнами, которыми торговали ганзейцы. Известно, что ткани в Новгород привозились и продавались здесь поставами («штуками»), которые должны были иметь определенную длину и удостоверяться пломбами, подтверждающими их качество и место изготовления. В самом начале 1416 г. на новгородском вече было принято общее решение о запрете ганзейской торговли за исключением торговли продуктами и напитками. Кроме того, были приняты частные решения о запрете розничной торговли, о разгрузке товаров собственными силами, об оплате новгородских лодочников. Новгородское решение вызвало ответную реакцию со стороны ливонских городов, наложивших запрет на поездки купцов в Новгород, а также под угрозой лишения товара запрет на торговлю с новгородцами в Пскове. Конфликт 1416 г. сначала не был поддержан общеганзейским съездом городов, недовольных усиливающейся ролью ливонских городов в торговле с Новгородом. Однако весной 1417 г. на очередном ганзейском съезде объявленная ливонцами торговая блокада Новгорода была поддержана. В свою очередь, Новгород запретил поездки новгородцев в Полоцк и Псков, где можно было встретиться с немецкими купцами.

В этом конфликте обращает на себя внимание то обстоятельство, что ливонские города самостоятельно, без уведомления Любека, объявили торговую блокаду, что лишний раз подчеркивает их вес в этот период в новгородско-ганзейской торговле. Урегулированием конфликта также занимались исключительно ливонские города, которым в августе 1417 г. была отправлена грамота новгородского архиепископа Семена с предложением мирных переговоров. Вскоре в Новгород прибыли ревельские послы, заключившие очередной договор с Новгородом, который был отмечен даже новгородским летописцем, сообщавшим под 1417 г.: «А в то время взяша новгородци миръ с Немци». Таким образом, торговые отношения между Новгородом и Ганзой были восстановлены, и жизнь двора св. Петра оживилась.

В октябре 1416 г. дворовый приказчик Ганс фон дер Липпе был обеспокоен устройством новых частоколов вокруг дворов, для чего просил необходимые средства. Восстановление частоколов потребовало больших усилий со стороны приказчика, вынужденного неоднократно обращаться к новгородским властям за разрешением. Ганс Липпе сообщал в своем письме в Ревель, что должен был дать каждому из «главных» новгородцев 5 больших шиллингов и каждый день ставить кружку пива.

Новые заботы наступили для немецкого купечества после пожара 1419 г., во время которого выгорел весь Славенский конец Новгорода и оба немецких двора сгорели, хотя церковь осталась нетронутой. Как писали немецкие купцы в Дерпт, «.. наши оба двора сгорели и ни одного столба не осталось. Церковь, слава Богу, в хорошем состоянии, как в верхней, так и в нижней части. Немецкий двор еще продолжает гореть, на Готском дворе из-за пожара имеются большие убытки в соли». В связи с непрочным положением купцов в Новгороде последние интересовались, должны ли они заняться восстановлением дворов. Дерпт, получивший это известие, написал соответствующие письма в Ревель, Ригу и Любек, поскольку речь шла о финансировании конторы. Было решено непременно поставить новые хорошие частоколы, но с наименьшими затратами. Купцы договорились о восстановлении частоколов за 25 руб. на Немецком дворе и за 30 руб. на Готском, но просили прислать для этого деньги. Кроме того, они напоминали, что нуждаются и в жилых помещениях. В том же донесении содержалась жалоба на новгородского посадника и тысяцкого, препятствовавших восстановлению частоколов и требовавших от немецких купцов даров. Дело в том, что, пользуясь отсутствием частоколов, новгородцы постоянно занимали территории ганзейских дворов своими постройками. Поэтому купцы просили руководителей конторы направить письмо Великому Новгороду, чтобы он поступал хорошо, «по старому обычаю» и крестному целованию и разрешил оставить частоколы.

Ответ городов не сохранился, но несомненно, что дворы были вновь восстановлены и окружены частоколами. Об этом можно судить по полученному купцами в мае 1420 г. распоряжению городов. В нем было сказано, что в связи с обострившейся обстановкой приказчик двора в случае необходимости и плохого отношения со стороны новгородцев закрыл бы церковь и действовал по скре, т. е. передал ключи архиепископу Новгорода и игумену Юрьева монастыря, поставил бы русских приставов для охраны и покинул бы Новгород вместе со священником. Следовательно, к весне 1420 г. дворы уже действовали.

Предостережение оказалось ненапрасным, потому что вскоре один за другим последовали острые конфликты между Новгородом и Ганзой, во время которых 11 немецких купцов были арестованы, закованы в железо и размещены по дворам новгородцев. Конфликт 1420–1421 гг. был улажен заключением в 1423 г. договорной грамоты, которую подписали от имени ганзейских городов послы Ревеля, Дерпта и Риги. Однако уже в следующем году произошло ограбление новгородских купцов у берегов Ливонии, в ответ на которое в Новгороде было задержано 150 ганзейских купцов. Им категорически запрещалось выходить со двора и даже предполагалось посадить их в тюрьму.

Трудности купцов усугубились происшедшим в 1425 г. новым большим пожаром, во время которого Немецкий двор сгорел, а у Готского выгорела часть ограды. Этот пожар отмечен в Новгородской летописи следующим сообщением: «Погоре Торговая сторона и Лю-дин конец весь». Осенью 1425 г. очередной конфликт был улажен, чему немало способствовал новгородский архиепископ. После этого немецкие купцы приступили в очередной раз к восстановлению частоколов и различных построек, необходимых для жилья и хранения товаров. При этом им было указано ввиду недостатка средств строить лишь самое необходимое.

Заботы о ремонте церкви, проведении водоотводной трубы на Немецком дворе стали одними из главных по устройству ганзейской конторы в Новгороде в 30-е годы XV столетия. В апреле 1431 г. немецкие купцы писали о своих проблемах в Дерпт: «Достопочтенные господа, знайте, что церковь здесь, в Новгороде, требует ремонта, потому что крыша очень сильно разрушена и в настоящее время имеет много дыр, так что в церкви даже опасно находиться. Да убережет Бог от того, чтобы возник пожар. Далее, дорогие друзья, церковь в нижней своей части очень обветшала, как ваши послы установили, которые сами это смогли видеть. Руководители двора и купцы, которые здесь тогда были, доводят это до вашего сведения вместе с другими пунктами.