Текст книги "Новгород и Ганза"

Исследования о новгородско-ганзейских связях (обзор литературы)

Важнейшим толчком для изучения в России новгородско-ганзейской торговли послужила публикация в 1801–1808 гг. немецким историком Г. Сарториусом многочисленных ганзейских документов, снабженных авторским комментарием и значительно дополненное им второе издание этой книги, которая была подготовлена к печати С. Н. Лаппенбергом уже после смерти Сарториуса. Многие документы, опубликованные в названных работах, касались новгородско-ганзейских взаимоотношений и истории немецкого двора в Новгороде, что надолго обусловило интерес историков к указанной теме.

В русскую историческую науку эти материалы были впервые введены в конце 30-х гг. XIX в. С. Строевым, который осуществил частичный перевод работ Сарториуса на русский язык. В те же годы в статье Шлецера были даны характеристика Любекского архива и обзор торговли между Новгородом и Любеком, причем автор подчеркивал ведущую роль Новгорода в этой торговле и второстепенное значение Любека.

Своеобразным итогом изучения истории новгородской торговли в первой половине XIX в. стала книга М. Славянского «Историческое обозрение торговых сношений Новгорода с Готландом и Любеком», в которой автор, основываясь на изданных к тому времени русских и иностранных источниках, дал полный обзор торговых взаимоотношений между Новгородом и Западом с подробными выдержками из скры и других документов. В конце работы описаны торговые пути и перечислен ассортимент западного ввоза и новгородского вывоза. Хотя эта книга по сути носит фактологический (а не исследовательский) характер, заслуживает внимания предпринятый Славянским анализ проекта договора между Новгородом и немецкими городами. Отмечу также высказанное им возражение против распространенного в то время среди иностранных историков мнения о чрезмерном влиянии иноземной торговли на развитие русских земель. Культуртрегерская миссия иностранных, особенно ганзейских, купцов в России стала на долгие годы одним из предметов споров между историками.

К середине XIX в. относятся работы И. Е. Андреевского, опубликовавшего параллельные тексты на нижненемецком, немецком и русском языках проекта договора 1270 г. Новгорода с немецкими городами и Готландом. Издание документа снабжено подробным авторским комментарием. Кроме того, здесь же была опубликована скра Немецкого двора в нескольких редакциях также с параллельными текстами на трех языках. Другая книга Андреевского была посвящена правам иностранцев в России, где большой раздел, основанный на материалах скры, характеризует права иноземных (в основном ганзейских) купцов в Новгороде. Названные работы Андреевского содержат много фактического материала, который и сейчас может быть использован при изучении новгородско-ганзейской торговли.

В первой половине XIX в. на многие десятилетия вперед определилось основное направление в изучении новгородской торговли. Главное внимание историков было приковано к исследованию торговых отношений Новгорода с западноевропейскими партнерами, и прежде всего с Ганзой, а также к истории иноземных дворов в Новгороде. Это обусловлено наличием и состоянием источников, среди которых, как отмечено выше, большую часть составляют разнообразные документы Ганзейского союза, таможенные книги иностранных купцов, договоры Новгорода с Готландом и немецкими городами, скра (устав) Немецкого двора в семи редакциях.

Во второй половине XIX в. база изучения внешней торговли Новгорода постоянно пополнялась новыми документами. Начиная с 50-х гг. регулярно издаются разнообразные ганзейские и прибалтийские актовые материалы, содержащие сведения о западноевропейских торговых связях Новгорода, что вызывало новые исследования в данной области. К этому времени относится деятельность ведущих исследователей средневековой новгородской торговли М. Н. Бережкова и А. И. Никитского. Самое полное и детальное описание торговых связей Новгорода с Готландом и Ганзой принадлежит в это время М. Н. Бережкову. Главное место в его обобщающем труде «О торговле Руси с Ганзой до конца XV в.» (1879 г.) уделено новгородской торговле. В нем автор подробно исследует начало и развитие торговых отношений Новгорода с Западом еще в доганзейский период, переходя затем к всестороннему, документированному многочисленными источниками описанию новгородско-ганзейских связей и иноземных дворов в Новгороде. Хотя книга Бережкова, как и большинство работ того времени, носит описательный характер, она, в отличие от многих из них, содержит элементы анализа и систематизации использованных источников, критический обзор предшествующей литературы по истории новгородской торговли, а также характеристику денежного обращения.

Перу А. И. Никитского, который в течение всей жизни занимался экономическим бытом Новгорода и Пскова, принадлежит несколько работ по торговле Новгорода. Основополагающий труд А. И. Никитского – «История экономического быта Великого Новгорода» (1893 г.). В нем исследователь впервые объединил сведения из различных документов для создания возможно более полной картины экономической жизни средневекового Новгорода. Наиболее полно и подробно в работе Никитского изучена западная торговля Новгорода: состав товаров и источники их получения, торговые пути, правовое положение иноземных купцов в Новгороде, иноземные дворы и их статус. Никитский первым отметил активную деятельность новгородцев в торговле с Ганзой и обратил внимание на их попытки ввести ограничения в ганзейскую торговлю.

Исследование А. И. Никитского как бы подвело итог изучению истории новгородско-ганзейской торговли в отечественной историографии XIX в. После этого вплоть до второй половины XX в. не было специальных работ по данной проблематике, хотя отдельные аспекты новгородско-ганзейских связей находили отражение во многих общих работах по древнерусской истории. Большую роль в пробуждении активного внимания к указанной тематике сыграло издание многочисленных актовых документов, среди которых основными были договорные грамоты Великого Новгорода с западными контрагентами, а также различные памятники русского права.

Первой среди исследователей нового времени, обратившихся к истории новгородской торговли, была Н. А. Казакова, выбравшая темой своих многолетних исследований торговую политику Древней Руси, в частности Новгорода, в отношении западных партнеров. Эта тема разрабатывалась автором в различных статьях и завершилась монографией «Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV – начало XVI вв.» (1975 г.), в которой значительное место занимают взаимоотношения Новгородской республики с Ливонией и Ганзой. Торговая политика Новгорода по отношению к его западным контрагентам разработана исследовательницей основательно, с тщательным анализом всех известных к тому времени памятников. Казаковой удалось проследить историю торговых связей Новгорода с Западом в пору расцвета новгородской государственности, установить все изменения, происходившие в торговой политике Новгорода, связать усиление или уменьшение активности в новгородской торговле с внешнеполитическим положением республики. Автор привела многочисленные примеры попыток Новгорода ограничить преимущества ганзейских купцов в торговле, требований новгородцами установления твердых цен. Одним из главных показателей увеличения активной торговли Новгорода Казакова называет требование новгородцев в 20–30-е гг. XV в. «чистого пути за море», что, по мнению автора, свидетельствует о росте внешней торговли Новгорода в это время. О влиянии, которым пользовался Новгород на севере Европы в указанный период, говорят, по ее мнению, и новгородско-датские переговоры 1428 г.

Интересны наблюдения Н. А. Казаковой над начальными текстами Новгородско-немецких договоров XII–XV вв. Представители купечества появляются в них только со второй половины XIV в., а с конца первой четверти XV в. кроме купеческих старост в заключении договоров регулярно участвуют еще и «дети купеческие», и купцы, что было, по мнению Н. А. Казаковой, следствием подъема внешней торговли Новгорода и возросшей в связи с этим роли купечества в его торговой политике. Работами H. A. Казаковой в значительной степени исчерпана тема торговой политики Новгорода и торговых взаимоотношений с западными странами в XIV–XVI вв.

Гораздо сложнее обстоит дело с другими разделами новгородской торговли, плохо обеспеченными источниками, и прежде всего с выяснением конкретной торговой деятельности новгородских и ганзейских купцов. Особого внимания в этой связи заслуживают исследования М. П. Лесникова, который привлек в качестве источников по истории новгородской торговли практически не использованные до него торговые книги Тевтонского ордена и ганзейских купцов, в частности деловой архив Фекингузенов, что позволило обратиться к малоизученным проблемам. Автор проанализировал уровень цен в Новгороде и на Западе, в результате чего пришел к, казалось бы, неожиданному выводу о несущественной разнице между ними, что в свою очередь свидетельствует о незначительности прибылей, получаемых ганзейскими купцами от торговли с Новгородом. Этот вывод Лесникова подвергнут сомнению в литературе, что делает необходимым дальнейшее исследование поставленной им проблемы. Лесникову принадлежит также ряд интересных наблюдений над происхождением некоторых сортов пушнины и серебра. Представляется важным и обращение историка, несмотря на подчеркнутую им «скудость источников», к рассмотрению конкретной торговой деятельности, а не только правовых норм ведения торговли. Анализ источников позволил Лесникову решительно возразить против распространенного в западной исторической литературе взгляда на Новгород как на пассивный «колониальный придаток» Ганзы.

Существенный вклад в изучение новгородской торговли со странами Прибалтики и Западной Европы в XIV–XV вв. внесла А. Л. Хорошкевич, обратившая особое внимание на состав товарооборота в западной торговле Новгорода. В конце 50-х гг. появился ряд ее статей о торговле в Новгороде импортными тканями, благородными металлами, о вывозе воска, одного из главных предметов новгородского экспорта. Впоследствии эти работы легли в основу монографии, где всестороннему анализу были подвергнуты главные, устанавливаемые по письменным источникам, статьи новгородского вывоза (пушнина, воск, кожа) и ввоза (ткани, соль, благородные и цветные металлы, сельдь и др.). Для каждой из названных импортных и экспортных категорий Хорошкевич определила места их происхождения или изготовления, выяснила сорта пушнины и тканей, качество других товаров. Несомненной заслугой исследовательницы является определение ею круга поставщиков экспортных товаров и потребителей предметов импорта, что позволило автору осветить в некоторой степени общее экономическое положение Новгорода. Заслуживает внимания предпринятая ею попытка определить, насколько позволяли письменные источники, динамику новгородского ввоза и вывоза некоторых товаров. В круг интересов А. Л. Хорошкевич входили и отдельные правовые проблемы новгородской торговли. В частности, она подвергла тщательному анализу проект договора 1269 г. между Новгородом и немцами, кроме того, издала и прокомментировала две неизданные грамоты.

Некоторые частные аспекты истории новгородской торговли освещал в своих статьях И. Э. Клейненберг, разрабатывавший главным образом различные правовые вопросы, проблемы метрологии торговли, существование заемного процента в Новгороде.

В последней четверти XX в. активизировалось исследование новгородско-скандинавских связей, основанное на новых переводах и комментариях исландских саг и рунических надписей. Т. Н. Джаксон в одной из статей прокомментировала все сведения саг, касающиеся торговли Новгорода. Остроумна гипотеза Е. А. Мельниковой, рассмотревшей возможность заключения в 1024–1028 гг. торгового мира между Ярославом Мудрым и норвежским королем Олавом Харальдсоном.

Непреходящий интерес у историков вызывает описанный в НПЛ под 1188 г. конфликт между новгородскими и немецкими купцами. Со времен Карамзина, первым обратившим внимание на это сообщение, появилось немало работ, посвященных анализу и интерпретации данного летописного текста, дискуссионный характер которого вызван неоднозначностью перевода слов «рубоша», «Хоружек» и «Новоторжец» и общего понимания происшедшего конфликта.

Что касается размещения в Новгороде иноземных дворов, то долгое время не существовало единого мнения об их числе и конкретном местоположении, хотя иноземные дворы давно находятся в поле зрения исследователей. После раскопок Готского двора удалось локализовать его на берегу Волхова, а новое обращение к письменным источникам позволило точнее определить и местоположение Немецкого двора в Новгороде.

Развитие западноевропейских, и в первую очередь ганзейских связей Новгорода, история и устройство ганзейской конторы в нем стали темой научных исследований автора данной книги.

Особое значение для изучения новгородско-ганзейских отношений имеет исследование Е. Р. Сквайре и С. Н. Фердинанд, посвященное новгородско-ганзейским языковым контактам. Авторы впервые подвергли лингвистическому и филологическому анализу большой комплекс ганзейских документов, в числе которых договоры с Новгородом, скра Немецкого двора, переписка ганзейских купцов, посольские отчеты и др. На основе изучения их формуляров, языка и стиля исследовательницы выявили в ганзейских грамотах и письмах значительное число заимствований из русского языка, разработали систему оценки источников, которая позволяет установить время и место их создания. Несомненно, эта новаторская по сути работа немало поспособствует дальнейшему углубленному исследованию различных сторон истории новгородско-ганзейских контактов.

* * *

Изданные в XIX в. разнообразные ганзейские и ливонские источники содержат немало сведений о торговле Новгорода с Западной Европой, что привлекло внимание иностранных ученых к изучению западноевропейских торговых связей Новгорода и особенно его взаимоотношений с Ганзой. Уже сама публикация ганзейских и прибалтийских документов сопровождалась комментариями издателей, обращавщих особое внимание на Новгород. Начало этой работе положили Г. Ф. Сарториус и С. М. Лаппенберг, а продолжили Ф.-Г. фон Бунге, Г. Гильдебранд, К. Э. Напиерский, К. Коппман, В. Шлютер и другие исследователи, издававшие разнообразные ганзейские и ливонские источники. Следует отметить, что авторы комментариев часто бывали субъективны в своих оценках западноевропейской торговли Новгорода и не всегда точны в толковании текстов. Например, К. Коппманн в предисловии к первой части издававшихся им ганзейских рецессов и других актов отметил существование в Новгороде трех иноземных дворов и трех церквей иноземных купцов: св. О лафа, св. Николая и св. Петра. Однако в действительности в средневековом Новгороде было только два торговых двора иноземцев: Готский с церковью св. Олафа и Немецкий с церковью св. Петра. Указания К. Коппманна на третий двор и немецкую церковь св. Николая ошибочны из-за неверного толкования источника. Хотя многие историки подходили критически к этому сообщению автора, указанный комментарий издателя породил и в русской, и в зарубежной литературе путаницу относительно числа и местоположения иноземных дворов в Новгороде.

Наличие и состояние источников обусловили и выбор тем, разрабатываемых иностранными учеными. Наиболее изученными стали история Немецкого двора в Новгороде и развитие новгородско-ганзейских отношений.

Первым исследователем Немецкого двора в Новгороде был Г. Ризенкампф, давший общий обзор истории торговой фактории немецких купцов в Новгороде. В двух небольших книжечках В. Бука особенно подробно исследована история немецкой конторы в первое столетие ее существования; ее возникновение автор относит к последним десятилетиям XII в., что вполне согласуется с развитием новгородско-немецких торговых отношений. Исследователя отличает корректное отношение к источникам.

Для последнего периода существования Немецкого двора представляет интерес статья Г. Гильдебрандта о закрытии конторы в Новгороде в 1494 г., написанная автором на основе изданных им отчетов дерптского и ревельского послов. В статьях Р. Хаусманна и П. Остен-Закена также обращено внимание на последний этап в истории новгородской ганзейской конторы, когда руководство ею полностью переходит к ливонским городам Риге, Дерпту, Ревелю.

Для хронологии этапов и общей схемы развития торговой фактории ганзейцев важна работа М. Гурланда, создавшего периодизацию истории ганзейской конторы, основой которой (периодизации) являлась смена руководства. Первоначально оно находилось в руках Висбю, затем в конце XIII в. к нему присоединился Любек, после чего со второй половины XIV в. активное участие в управлении конторой принимают ливонские города. К последним с середины XV в. переходит вся полнота власти над немецким двором в Новгороде. Эта схема была впоследствии принята почти без изменений историками Ганзы.

В дальнейшем вопросы, связанные с историей ганзейской конторы в Новгороде, рассматривались в общих исследованиях по нов-городско-ганзейским связям. Из специальных работ второй половины XX в. отмечу статью Г. Свенстрома о значении и истории Готского и Немецкого дворов в Новгороде. Описание конторы св. Петра в Новгороде содержится в статье П. Иохансена, посвященной купеческим церквам в прибалтийских областях. Чешский исследователь О. Халага также дал общий обзор купеческих церквей в Западной Европе и описание двора св. Петра в Новгороде.

Что касается новгородско-ганзейских отношений в целом, то первой в этой области можно назвать работу Э. Херманна, вышедшую в первой половине XIX в. Следующие специальные труды по торговле Новгорода с Ганзой появились лишь в конце XIX в. Характеристика новгородско-ганзейских торговых отношений, начало которых автор относит к первой половине XI в., нашла место в обзорном сочинении А. Винклера «Немецкая Ганза в России».

В первой половине XX в. наиболее полное и подробное исследование русско-ганзейских торговых связей, большая часть которых посвящена новгородской торговле с Ганзой, содержится в двух фундаментальных трудах Л. К. Гётца. В монографии о немецко-русских торговых договорах наряду с их источниковедческим анализом дан подробный комментарий автора о развитии торговых отношений Новгорода с Западной Европой. Вторая работа Л. К. Гётца, посвященная развитию немецко-русской торговли в целом, до сих пор остается самой основательной в зарубежной исторической литературе. Существенным ее отличием от многих других зарубежных трудов является использование автором русских источников и знакомство с русской литературой по выбранной теме. Более важное отличие книги Гётца состоит в том, что он первый среди западноевропейских ученых подошел к комплексному изучению русско-ганзейских связей, уделяя внимание и составу товаров, и истории немецкой конторы, и торговым путям. Раздел о Новгороде делится на хронологическую и систематическую части. В первой из них историк последовательно описывает этапы развития торговых отношений Новгорода с Готландом и Ганзой, полностью принимая периодизацию истории немецкой конторы, предложенную М. Гурландом, и распространяет ее на всю историю новгородско-ганзейских связей.

Знакомство Л. К. Гётца с русской литературой нашло отражение в его теоретических построениях. Как и большинство русских историков XIX – начала XX в., он считал торговлю определяющим элементом как во внутренней, так и во внешней жизни Новгородской республики. Более того, даже политика Новгорода в отношении князей определялась, по его мнению, торговыми интересами города. Что касается характера новгородско-ганзейских отношений, Гётц не согласен с широко распространенным среди немецких историков мнением о пассивной роли Новгорода и приводит примеры активных действий новгородцев в ганзейской торговле.

Заметный вклад в изучение новгородской истории, в том числе его торговли, внес в 50–60-е годы XX в. германский историк П. Иохансен. Кроме уже упомянутых работ, содержащих описание Готского и Немецкого дворов в Новгороде, им написаны две статьи, посвященные Новгороду. Заслуга Иохансена состоит прежде всего не в аналитическом исследовании торговых связей Новгорода с Ганзой, а в том, что он после долгого перерыва обратил внимание западных историков на необходимость дальнейшего изучения новгородско-ганзейских торговых отношений. При этом автор подчеркивал, что, несмотря на основополагающие труды Л. К. Гётца и другие работы, остается еще много пробелов в этой области. Важна мысль историка, что положение и значение Ганзы в Новгороде можно правильно оценить только после подробного изучения истории Новгорода и особенностей развития этого города.

Цели и задачи будущих исследований по указанным проблемам сформулированы Иохансеном в обзорной статье «Новгород и Ганза», где он дал краткий очерк истории Новгорода, его торговых связей с Готландом и Ганзой, торговых путей к Новгороду, рассказал о дворах и организации жизни в них. Касаясь вопроса о влиянии Ганзы на развитие Новгорода, Иохансен, хотя и призывал к осторожности в решении этой проблемы, тем не менее считал, что высокий культурный уровень Новгорода и Пскова был связан с их близким соседством с Западом.

Другая статья историка касается непосредственно ганзейской торговли с Россией и особенно с Новгородом, в которой автор оригинально решает вопрос о значении торговли для Ганзы и Новгорода, утверждая, что в раннем средневековье преобладала торговля предметами роскоши, поэтому развитие торговли во многом зависело от моды и от вкусов покупателей, а не от экономического развития. Кроме того, Иохансен анализирует вопрос об активности и пассивности ганзейской торговли на русском востоке и приходит к выводу, что поскольку ганзейские купцы постоянно доставляли в Новгород свои товары, то новгородская торговля постепенно утратила свой активный характер, в то время как ганзейская торговля всегда оставалась активной.

История новгородско-ганзейских отношений – предмет пристального внимания современного немецкого историка Н. Ангерманна, который постоянно следит за всей выходящей по этой теме в России литературой, реферирует ее и активно использует в своих статьях.

Специальное исследование о немецко-русской торговле в ранний период (до XIII в.), большая часть которого касается немецко-новгородской торговли, посвятил В. Реннкамп. Автор подробно рассмотрел ранние торговые договоры Новгорода и предложил свою датировку самого первого из них.

Перечисленными работами исчерпываются специальные исследования по истории новгородско-ганзейской торговли, имеющиеся в западной литературе. Вместе с тем проблемы новгородско-ганзейских отношений находят отражение в многочисленных общих исследованиях по истории Ганзы, Готланда, Тевтонского ордена. Представляют также интерес исследования ганзейских торговых путей в Новгород.

* * *

С началом систематического археологического исследования Новгорода источниковая база изучения средневековой новгородской торговли, и в частности новгородско-ганзейских связей, значительно расширилась. Обнаруженные при раскопках категории массового импорта (цветной металл, янтарь, стекло, ткани), некоторые категории находок и индивидуальные изделия западноевропейского происхождения стали предметом специальных исследований разных авторов. Массовые категории западноевропейского импорта были проанализированы в моей работе «Археологические очерки истории новгородской торговли X–XIV вв.» (1978 г.), где впервые был собран и исследован массовый археологический материал, объективно отражающий европейские связи Новгорода в X–XIV вв.

Наиболее полная сводка индивидуальных западноевропейских предметов из цветных металлов и их характеристика содержатся в работе М. В. Седовой «Ювелирные изделия древнего Новгорода (X–XV вв.)».

Некоторые особенно интересные импортные изделия и произведения прикладного искусства западноевропейских мастеров сразу после их обнаружения становились предметом отдельных публикаций. Их авторы были заняты атрибуцией, источниковедческой и искусствоведческой характеристикой этих предметов. Образцом анализа археологических находок, ставших источником для интересных исторических наблюдений, является статья Ю. Л. Щаповой о двух обломках венецианских сосудов, найденных в Новгороде

Большое значение для характеристики цветных металлов, одной из основных категорий сырьевого импорта, имела работа А. А. Коновалова по определению состава сплавов изделий из цветных металлов. Спустя 30 лет после смерти автора его работа была опубликована в полном объеме, что дает в руки современных исследователей полноценные сведения об одной из важнейших статей ганзейского импорта.