Текст книги "Деонтология жизни"

В жизни выпускника медицинского факультета Варшавского университета – Генрика Гольдшмита (1878–1942) самым главным были дети – чужие и бездомные. Впоследствии он возьмёт псевдоним – Януш Корчак, который остался с ним навсегда.

Генрик родился в Российской империи в Варшаве. Ещё в гимназические годы, стараясь помочь семье, он давал уроки детям из богатых семейств. Он нашёл к ним подход, чередуя основное обучение наукам с увлекательными рассказами и сказками. Генрику понравилось работать с детьми, уходить в их мир, забывая свои тревоги и заботы. У него рано проявился литературный талант. Первая педагогическая статья «Гордиев узел» была написана в 18 лет и напечатана в еженедельнике «Шипы». В ней молодой автор поднимал вопросы, связанные с воспитанием и образованием детей: когда родители сами займутся развитием ума и характера своих детей вместо того, чтобы оставлять их на попечение гувернанток и домашних учителей? Какой должна быть педагогика? По его мнению, она призвана научить детей «видеть, понимать и любить», а не учить только письму и чтению.

Вся его дальнейшая деятельность была посвящена детям. Вслед за несколькими статьями, выходившими в журнале, увидел свет его роман «Самоубийство», пьеса «Каким путём?» во многом автобиографичная, поэтому Генрик Гольдшмит взял псевдоним – Януш Корчак. Вместе с новым именем он решил изменить и свою жизнь.

В 1898 году Януш Корчак поступил на медицинский факультет Варшавского университета. Удивлённые таким поворотом его друзья спрашивали, почему он решил стать врачом, ведь его литературная карьера так удачно складывалась? И слышали его ответ, что А.П. Чехов тоже был врачом, но это не помешало ему стать великим писателем, наоборот, придало особую глубину его творчеству.

В 1899 году, будучи студентом медицинского факультета Варшавского университета, Януш Корчак уехал в Швейцарию для знакомства с педагогическими методами И. Г. Песталлоци, которые широко применялись в образовании Швейцарии. Начальное обучение сочеталось с воспитанием и развитием ребёнка, педагогика тесно переплеталась с психологией и медициной.

В 1904 году Януш Корчак, выпускник Варшавского университета, получает диплом врача и становится педиатром. В это время Польша была частью Российской империи. Она вошла в состав Российской империи после наполеоновских войн и Отечественной войны 1812 года. Война имела глубокие последствия для истории Польши, Варшавского университета, а также и Ростовского государственного медицинского университета[26]26
  Склярова Е.К., Харламов Е.В. Международные аспекты и социо-медицинские последствия Отечественной войны 1812 года // Гуманитарные и социально-экономические науки. СКНЦ ВШ ЮФУ. 2012. № 4. С. 77–80; Склярова Е.К., Харламов Е.В. Социо-медицинские последствия Отечественной войны 1812 г. и перспективы духовно-нравственного воспитания в РостГМУ в XXI в. // Духовно-нравственное воспитание в Ростовском государственном медицинском университете. Ростов/Д, 2012. Вып. 2. С. 90–94.


[Закрыть].

В начале ХХ века Польша переживала тяжёлый период истории – переход к индустриализации. Десятки тысяч детей и крестьян оставались без средств к существованию, жили в трущобах, не имея работы. И молодой врач Януш Корчак всячески помогал многим людям, оказавшимся в бедственном положении. Как врач он лечил и утешал.

Его популярность как «доктора бедняков» всё более возрастала. В своём дневнике Януш Корчак писал: Ответственность лежит на мне! Если я врач, не сделаю этого, то кто сделает?

Вечерами он бродил по трущобам, шёл к брошенным детям, нёс сладости и лекарства, рассказывал сказки, учил читать, нёс с собой доброту и любовь к ним. В рождественский сочельник Януш Корчак приходил к детям, переодевшись святым Николаем, раздавал всем подарки. «Вы святой?» – спросил его рыжий мальчуган, сидевший один в темноте. – «Да», – ответил Януш Корчак. Это были особенные минуты в его жизни. Он почувствовал, что «новые невидимые силы» вливаются в него, духовно преображая в человека, ответственного за своих ближних.

Вернувшись в Варшаву в 1906 году после участия в Русско-японской войне в качестве дивизионного врача, Януш Корчак обнаружил, что стал знаменитым. Его роман «Дитя гостиной» имел большой успех, критики называли его «новым голосом в польской литературе».

Между тем его ждала работа в детской больнице. Она была построена на средства меценатов, хорошо оснащена, имела операционную, лабораторию, амбулаторию. Здесь бесплатно принимали детей всех вероисповеданий. В больнице Януш Корчак занимался не только лечением скарлатины, тифа, кори, туберкулёза, но составлял каталог медицинской библиотеки численностью 1400 томов.

Ночью его работа продолжалась – он спускался в подвалы, поднимался на чердаки к беднякам, лечил, бесплатно раздавал лекарства. Врач принимал гонорары от богачей, чтобы иметь возможность покупать лекарства для бедных. Он проработал в детской больнице 7 лет и не находил все это время покоя, потому что знал, что после выздоровления ребёнок, выписавшись из больницы, опять окажется там, где был. Януш Корчак старался улучшить и изменить жизнь детей.

На одном благотворительном вечере в пользу приюта, созданного Обществом помощи сиротам, Януш Корчак знакомится со Стефанией Вильчинской, которая, так же как и он, мечтала о создании приюта, который будет родным домом для бездомных детей. Она стала его верной помощницей в осуществлении задуманного. Благодаря их огромному желанию и большим усилиям, помощи благотворителей, в 1912 году открылся Дом сирот. Двумя годами раньше Януш Корчак отказался от успешной медицинской практики, литературной карьеры и стал директором Дома сирот. Приют Януша Корчака был справедливой общиной, сами дети выбирали парламент, суд равных, имелась своя газета. Труд был обязателен для всех, в процессе труда дети учились взаимопомощи, чувству ответственности. Самым главным в обучении Януш Корчак считал нравственное воспитание, этические аспекты. Всё было продумано до мелочей, чтобы детям было уютно и хорошо. В Доме сирот было центральное отопление, электричество, горячая и холодная вода, железные кроватки, разделённые деревянными перегородками с отверстиями в центре, если вдруг ребёнок проснётся ночью и испугается… Без отдыха, по 16 часов в сутки, работали Стефания Вильчинская и Януш Корчак. Слава о Доме сирот, где ребёнок являлся «хозяином, тружеником и главой семьи», вышла за пределы Варшавы.

В 1914 году началась Первая мировая война и Януш Корчак вынужден был покинуть Дом сирот, поскольку его призвали в качестве врача в армию, прикомандировав к полевому госпиталю на восточном фронте. В этот период он начал писать свою книгу «Как любить ребёнка». Её главная мысль – вы не любите ребёнка, если не видите в нем самостоятельную личность, которая имеет право стать таким, каким ему уготовлено судьбой.

Януш Корчак получил назначение на должность педиатра сразу в трёх детских приютах. Дети страдали от недоедания и ужасного обращения, и Януш Корчак часто оставался с ними на ночь, чтобы хоть как-то поддержать. Он обращался за помощью в управление приютов, обличал и встречал сопротивление со стороны коррумпированных директоров приютов. В самые тяжёлые минуты своей жизни он обращался к Богу.

В 1930-е годы Януш Корчак выступил по радио с собственной радиопрограммой под псевдонимом «Старый доктор», чтобы не вызвать возмущения чиновников, по мнению которых врач и педагог-еврей не может заниматься воспитанием детей поляков. У Януша Корчака появилась возможность выступать перед большой аудиторией детей. Но в 1937 году его радиопрограмма была запрещена. И Януша Корчака обвинили в том, что программа – часть заговора, направленного на то, чтобы портить польских детей. Под влиянием фашистских настроений, исходивших из Третьего рейха, правая пресса Польши всячески способствовала ухудшению в стране отношений между поляками и евреями. В это время он лишился своей радиопрограммы, работы в польских органах опеки над сиротами. «Ни один еврей не может заниматься вопросами наших несовершеннолетних преступников» – так прозвучал отказ ему польских чиновников юриспруденции занимать должность консультанта в суде над несовершеннолетними.

Уехать в Палестину, где его ждали бывшие воспитанники, проживающие в кибуцах (евр. община. – Авт.), которых он уже навещал в 1934 году? В Палестине он видел жизнь детей – они помогали взрослым на полях, были закалёнными и жизнеспособными. Эта поездка тогда была радостной для него, там было хорошо и спокойно.

Остаться в Польше? И добиваться того, во что верил, воплощать в жизнь свои идеи, помогать, вопреки всему, страдающим детям? К нему пришли сомнения, отчаяние и надежда. Летом Януш Корчак уезжает в горы, чтобы все хорошо обдумать. Там он остаётся со своими любимыми героями – Моисеем и знаменитым врачом и микробиологом Франции Луи Пастером.

В 1939 году голос доктора Януша Корчака вновь зазвучал в эфире, голос ободряющий, призывающий людей не падать духом. Немцы вторглись в Польшу. Ему предложили закрыть Дом сирот, поскольку обеспечить всем необходимым детей было очень трудно. Но Януш Корчак и его верная помощница Стефания Вильчинская решили, что как-то прокормят воспитанников. Не было хлеба, газа, электричества, воды. После сильных бомбардировок в приют попало семь снарядов. Дети поменьше при звуке сирены прятались в убежище в цоколе здания, ребята постарше – дежурили на крыше, тушили зажигательные бомбы, паники не было.

В поисках пропитания для своих детей Януш Корчак писал воззвания о помощи, указывая, что беспокоится не только о судьбе приюта, но и о традиции помощи детям, а того, кто не слышит этого призыва, неминуемо ждут страдания нравственного падения. Януш Корчак продолжал искать пропитание для детей, добывать и заботиться. Шатаясь от голода, он испытывал вину, когда ел что-нибудь в приюте. Но, несмотря на все его усилия, смертность детей была большой. Он приказывал себе встать, одеться и идти. Совершенно обессиленный, он возвращался в середине дня в свой Дом сирот, добыв каких-то 50 злотых да получив обещание хоть одного благотворителя жертвовать 5 злотых в месяц. Его главным способом духовного сопротивления было брать на себя больше, чем в человеческих силах.

Ежедневное противостояние всем обстоятельствам, всем преградам, ежечасные усилия спасти своих детей – вот, что помогало доктору, их ангелу-хранителю, держаться и сохранять им жизнь. Януш Корчак понимал, насколько ослабел его организм от физического и эмоционального напряжения. Он надеялся, что за годы, проведённые детьми в Доме сирот, смог заложить и воспитать в них такие духовные, нравственные начала, которые помогут его детям выстоять в сложных житейских испытаниях.

Утро 6 августа 1942 года началось, как обычно. Януш Корчак встал рано, а потом был завтрак – немного картофельных очисток, маленькая кружка эрзац-кофе. Неожиданно раздались два резких свистка и команда: «Все евреи на выход!», детей построили в колонну по 4 человека в ряду, они захватили с собой любимые книжки, игрушки, фляжки с водой. Януш Корчак получил предписание вместе с детьми явиться на вокзал.

Их пунктом назначения был лагерь немедленного уничтожения. Лагерь смерти в Треблинке, в 60 милях к северо-востоку от Варшавы. Устроили перекличку – 192 ребёнка и 10 взрослых. Одного ребёнка Януш Корчак нёс на руках, другого – вёл за руку. За ним, с детьми от 9 до 12 лет, шла Стефания Вильчинская. Она, получив уведомление от Международного Красного Креста в 1940 году о том, что может эмигрировать в Палестину, ответила: «Дорогие мои, мы здоровы. Я понемногу работаю. Корчак работает напряжённо. Не могу уехать без детей. Благословляю вас всех. Стефа». В момент погрузки детей в вагоны немецкий офицер подошёл к Янушу Корчаку и вручил ему какую-то бумагу. Его друзья предлагали ему спастись, вернувшись без детей, и добыли ему соответствующие документы. В ответ он покачал головой и жестом попросил отойти офицера. Дети его родного Дома сирот, в отличие от кричащей толпы, подгоняемой плетьми, шли со спокойным достоинством. Этому научил их верный друг и любящий детей – Януш Корчак!

Как оставить детей в болезни, в несчастье, в опасности? Двести детей! Как оставить их одних в этом жутком вагоне, как оставить их в газовой камере?

Вместе с детьми он принял смерть, был неразлучен с ними до конца, потому что он просто любил их…

Навсегда остались с Янушем Корчаком – выпускником Варшавского университета, детским врачом, известным писателем и педагогом его любимые дети из Дома сирот.

Об этом свидетельствует скромная плита, установленная в Треблинке, фашистском лагере смерти, на которой написано: Януш Корчак и дети.

Трудно нам всем, очень трудно жить, пока существует безразличие. Пока мы не осознаем, что мы единое целое. В нашей жизни только одно имеет значение – кому и сколько ты даришь любви. Самое значимое для каждого из нас – счастье, и здесь, сегодня делать своё дело с любовью. Не надо ждать, что тебя поймут, не это главное. Нужно постоянно забывать себя, немного слов и много любви… Если не отчаешься, то увидишь свет. Любовь не имеет меры, она безгранична. Не ожидай благодарности… неблагодарность принимай с радостью! Любовь любит всяческих. Мы родились, чтобы любить, и тебя не касается, любят тебя или нет… Каково предназначение человека? – Любовь. Истинная любовь, когда ты даёшь, не ожидая получить взамен.

Так думала и жила Аврилия Папайанни (1897–1992), впоследствии геронтисса (в Греции так называют уважаемую старицу, монахиню, игуменью монастыря. – Авт.). Гавриилия, монахиня православной церкви. Она стала известной во всём мире за свою бескорыстную, телесную и духовную помощь любому человеку, встретившемуся не её жизненном пути. «Любовь и молитва, – говорила она, – могут перевернуть весь мир!»

Аврилия Папайанни родилась в Константинополе в православной верующей семье. Родители Аврилии были состоятельными людьми. Отец – крупный лесоторговец. Мать имела владение в Северной Греции, доставшееся ей от отца, который был врачом и лечил самого султана. Дедушка Аврилии был послом в Вене. Оставив свою должность и переехав в Халкис, он провёл там телеграф, возглавлял инспекционную коллегию.

Любви к людям Аврилия училась у своих родителей, атмосфера в семье была доброй и светлой. Она всегда была окружена всеобщим вниманием и заботой отца и матери, двух старших братьев и сестры. Её юные годы были счастливыми и радостными – «она любила весь мир, и весь мир любил её». «Когда родители не отдают всей любви детям, или когда сами они не имеют любви между собой, нельзя ожидать, чтобы вышли хорошими и послушными… их дети»[27]27
  Монахиня Гавриилия. Подвиг любви / пер. с новогреч. Свято-Покровская монашеская община, 2000. С. 14.


[Закрыть], – говорила много лет спустя Аврилия. Её мама была сама любовь. «Поэтому я могу и люблю всех и вся», – писала она своему старому другу в 1955 году.

Любовь к животным и растениям побудила Аврилию закончить агротехническую школу в Швейцарии. В 1923 году она в качестве слушательницы поступила на философский факультет греческого университета. Затем в одной из клиник Англии получила специальность врача-физиотерапевта, специализирующегося на болезнях ног. В 1946 году стала членом «Общества массажистов ног» в Великобритании.

По возвращении в Грецию, в 1947 году, Аврилия открыла свою клинику. У неё была большая клиентура. Многие приходили к ней лечить не только ноги, но исповедать свою боль, горе. Она была и психотерапевтом – давала советы и наставления. Одна из пациенток призналась, что пришла в клинику Аврилии поделиться своей бедой, и немного ради ног… Люди относились к ней с большим доверием – она лечила тело и душу. Работая с 9 утра до 6 вечера без перерыва, выпив в отсутствие очередного больного стакан молока, она снова принималась за дело. Её подруга, Елена Вирву, удивлялась: получая 500–600 драхм в день, денег к вечеру не оставалось. Аврилия платила за слепого квартплату, купила безработному костюм, нуждающихся пациентов лечила бесплатно, помогала многим людям, например за свой счёт обучала юношей в Англии, оплачивая их расходы.

С 1949 года начинается её основная благотворительная деятельность и бесконечные путешествия. Она то покидает свою клинику, то возвращается вновь сюда. По просьбе супруги английского посла уезжает в Лондон и сопровождает 11 детей-сирот, жертв гражданской войны, в Афины. В 1950 году Аврилия отправляется с английской слепой девочкой в Америку, чтобы дать ей образование в специальных учреждениях.

В своей клинике перед приёмом больных Аврилия всегда читала молитвы, а потом шла лечить. В зале ожидания висела репродукция картины Дюрера двух молящихся рук.

День 24 марта 1954 года, когда её мать покинула этот мир, стал решающим днём её жизни. В эту ночь случилось нечто таинственное и непостижимое – она услышала внутренний голос, было только одно слово «Индия». И ещё ей пришли на ум слова из Евангелия: «Иди, продай имение своё и раздай нищим» и «Следуй за Мной!»

Аврилия увидела, что икона Иисуса Христа излучала ослепительный Свет. Позже она писала своему другу, что этот Свет побудил её оставить все и следовать за ним. И она последовала этому призыву: продала всё, что имела, в том числе и свою клинику. Едва она успела все продать, как её пригласили в Вену, и Аврилия сказала «да», зная, что всё равно поедет в Индию. С собой на семинар молодёжи взяла лишь Евангелие да подаренную подругой книгу индуса Шивананды.

В Вене она встретила двух христианок, индийских студентов, спросила о Шивананде, жив ли он. «Жив», – ответили они. Вместе с ними Аврилия идёт в индийское посольство получить визу. Аврилии приходит новое приглашение поработать добровольцем в Израиле, в кибуце. Она через Швейцарию и Италию попадает в израильский порт Хайфа.

Снова новое приглашение на Кипр от знакомых из Лондона. И снова её «да». Здесь она работала с больными, приобрела много новых друзей. Все люди, встретившиеся на её пути в Индию, – это её друзья. В записных книжках Аврилии сотни имён – иранских, иорданских, еврейских, ливанских, европейских – тех, кто были её друзьями и помощниками. Более 500 имён насчитала в её записных книжках её подруга Елена Вирву.

В получении визы в Индию Аврилии было официально отказано. Она уезжает в Иордан, в Амаллон, заходит в индийский магазин и спрашивает служащего, не знает ли он, как можно получить визу в Индию. Как только разговор заходит о книге Шивананды, он посылает Аврилию к своему брату, работавшему в индийском посольстве. Виза получена!

Аврилия писала своей подруге об этом времени: «На автобусе мы пересекали пустыню день и ночь… Много пыли, отсутствие воды… находила удобный момент позаботиться о больных на разных остановках, которые мы делали на постоялых дворах на несколько часов. Я осознавала, что язык не является единственным способом общения между людьми. Сострадание имеет большее значение, чем язык, и поэтому оно было самым лучшим языком. По дороге многие европейские миссионеры, врачи и другие спрашивали меня, как я решилась поехать так, без рекомендации и знакомства, в Индию, не зная следующего своего шага… но я только одно знала, что мне нужно было ехать и притом ехать одной»… Надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся[28]28
  Монахиня Гавриилия. Указ. соч. С. 28, 31, 40.


[Закрыть].

Аврилия была 11 месяцев в пути. Вера Аврилии поддерживала её, давала силы и указывала следующие шаги.

Ирак, Тегеран, Пакистан – страны и люди, все сопутствовало её цели – добраться до Индии. Зачем? Почему? Нет вопросов у Аврилии, только уверенность: «Индия», – было ей извещение.

Наконец следующей станцией была Индия. Май 1955 года – Аврилии 58 лет. В первый же день в Дели её ждал сюрприз. Из открытого окна гостиницы услышала знакомую песенку, распеваемую в Греции. Это был индийский студент, приезжавший к ним с другими для оказания помощи пострадавшим от землетрясения греческим островам, который приходил к Аврилии в её клинику, и она вылечила его ногу. Была замечательная радостная встреча для них обоих. И была большая радость для Аврилии, что её так встретила Индия. Было и ещё много встреч и знакомств – с известными общественными деятелями, со всеми известными гуру, иностранными миссионерами, политиками – Джавахарлалом Неру и его дочерью Индирой Ганди.

Миссия Аврилии началась с Гималаев, джунгли – первое место её безвозмездной работы в больнице. Теперь у неё не было денег, и она шла за Ведомым, убеждалась в Его заботе на каждом шагу. Дальше – встреча с Шиванандой, чью книгу подарила Аврилии её подруга. В его ашраме она обучала монахов и монахинь практической физиотерапии. У Аврилии была крыша над головой и пища – рис, зелень, йогурт каждый день.

За пять лет, проведённых в Индии, Аврилия объездила почти всю страну и везде была нужна – служила ближним, несла свою любовь, работая не за деньги. Индусы называли её Лилей из Греции, оказывали гостеприимство, понимая, какое великое это сердце, какая прекрасная душа. Считали её своей, их родственницей. Сам премьер-министр Индии Джавахарлал Неру при её первом отъезде из Индии преподнёс ей гирлянду цветов с великой благодарностью за её деятельность.

Ученик Шивананды в 1968 году в письме, адресованном Аврилии (которая находилась в Новом Иерусалиме), писал, что её пребывание в ашраме было для многих источником вдохновения, а её дух служения, энтузиазм в служении ближнему нашёл отклик в сердце их гуру Шивананде.

Следующий шаг Аврилии привёл её в поселение для прокажённых, которое основал Баба Амте. Вскоре семья Амте стала её семьей. Их связало между собой Служение страждущему. Посвящая себя такому Служению, семья Баба Амте словно услышала слова Евангелия: «Продай имение своё и дай нищим… и иди, следуй за Мной». И исполнили их. У них было двое детей и много имущества. Они последовали за Ним, пошли в джунгли.

В 1956 году Аврилия стала служить прокажённым в Доме радости, в котором прокажённые лечились не только от болезни тела, но и от отчаяния, одиночества. Как свидетельствовала Аврилия, она видела здесь улыбающиеся лица, слышала радостные песни, звучащие весь день.

Она становится широко известной, организует контакты и помощь от международных организаций, Красного Креста, пишет письма своим многочисленным европейским знакомым – о лекарствах, тракторе, игрушках для прокажённых.

Она занимается язвами прокажённых, преподаёт физиотерапию медперсоналу многих больниц Индии. Из города в город, из учреждения в учреждение – ездит поездами, автобусами, повозками, запряжёнными волами. «Кто любит, не устаёт», – говорила она. Ей шёл уже 61 год! И это только начало её пути!

Тот же ритм и та же работа, служение людям в Америке, Африке, Индии. Только уже как монахиня Гавриилия.

У меня есть пять… языков! – говорила она. – Первый – улыбка… Второй – слезы… Третий – прикосновение… Четвёртый – молитва… Пятый – любовь…С этими пятью языками объезжаю весь мир!