Текст книги "Будущее – дело тёмное"

Глава 4

– Я не могу допустить вас к занятиям, студентка Далларен, – в который уже раз отчеканила леди Геллея, преградив мне путь.

За ее полупрозрачной спиной стрелки часов неумолимо показывали, что до первой лекции осталось всего-навсего три минуты и даже если меня соизволят пропустить, то я все равно опоздаю. Отличное начало новой недели!

– Но по какому праву? – не выдержала наконец я. – Что я нарушила?

– Ненадлежащий вид, – окинув меня внимательным взглядом, припечатала леди Геллея, а я окончательно растерялась.

Что ненадлежащего она усмотрела в привычном форменном платье, в аккуратно собранных в узел на затылке волосах и полном отсутствии макияжа, который, кстати, правилами не запрещен?

– Ненадлежащий вид, – с нажимом повторила вредная «душа университета», и тонкий пальчик с остро отточенным нежно-алым коготком ткнул в мой кулон.

Украшения под запрет тоже никогда не попадали, о чем я, потеряв терпение, и сообщила не самым вежливым тоном, ничуть не подействовавшим на леди Геллею. Она по-прежнему парила между мной и лестницей, и я по опыту знала, что обойти ее не получится. Но на предложение спрятать кулон под одеждой, а еще лучше и вовсе от него избавиться, не согласилась. Мало ли что придет в эту призрачную голову в следующий раз, не стоит поддаваться на все капризы, иначе и вовсе никакой жизни не будет.

– Я пойду к милорду Вилорену, – пригрозила я, исчерпав мирные аргументы.

– Жаловаться нехорошо, – поджала губы леди Геллея, и ее строгое платье в мгновение ока превратилось в нечто воздушное и романтичное, а волосы крупными локонами рассыпались по плечам. Просто сама невинность, на которую грех повышать голос.

– Терпеть еще хуже, – насмешливо сказали за моей спиной. – Геллея, солнце, уйди с дороги!

– Невоспитанность – бич современной молодежи, – прищурился дух, скрестив на груди руки.

– Ворчливость никого не украшает, даже старушек, – лучезарно улыбнулся Гереон Вилгош, и леди Геллея, обиженно вздернув подбородок, исчезла. – У нее иногда и не такое бывает, – пожал плечами некромант, посмотрев на меня.

А я посмотрела на часы и тяжело вздохнула – лекция уже началась, опоздание я заработала, и кого волнует, что не по своей вине?

– Доброго вам утра, мэтр Вилгош, – уныло сказала я, уже в полной мере прочувствовавшая меру этой доброты.

– И вам, Сандера, – кивнул некромант. – Выше голову, трагедии не произошло. Что там у вас по расписанию?

– Математическое прогнозирование, – еще больше поникла я.

Мэтр Иллион опоздавших ох как не любит… И, судя по сочувственному взгляду, мэтр Вилгош это прекрасно знал.

– Идемте, – сказал он. – Я все улажу.

Признаться, я не особо понимала, почему он счел возможным потратить на меня свое время, но возражать против столь необходимой в данный момент помощи благоразумно не стала.

– Мэтр, почему леди Геллея вас послушалась? – рискнула спросить я по пути. – Потому что она призрак?

– Она не призрак, Сандера, – отозвался некромант. – Призраки существуют, конечно, но их практически невозможно подчинить, и в большинстве своем они агрессивны и не склонны к общению с живыми. Насколько помню, в кратком курсе некромантии об этом говорится.

Я промычала нечто неопределенно-согласное. В кратком курсе некромантии, который мэтр Вилгош читал нам в прошлом семестре, говорилось о многом, вот только была весна, цвели сады, а экзамена или даже зачета по этой непрофильной дисциплине не предусматривалось… Так что рассказываемые некромантом ужасы я благополучно пропускала мимо ушей, а в учебник и вовсе не заглядывала, подозревая, что после близкого с ним знакомства кошмарные сны будут частыми моими гостями.

– А кто же тогда? – поинтересовалась я, когда любопытство все-таки пересилило смущение.

– Попробуйте спросить у нее, – улыбнулся мэтр, и я поняла, что тайна леди Геллеи так и останется для меня тайной.

Некромант же остановился возле нужной аудитории и, решительно постучав, открыл дверь, из-за которой доносилось что-то заунывное и весьма располагающее ко сну.

– Прошу прощения, мэтр Иллион, – лучась доброжелательной улыбкой, прервал нудные рассуждения пожилого чародея он. – Я задержал вашу студентку. Уверяю, по очень важному вопросу. Надеюсь, у нее не будет из-за этого неприятностей?

Мэтр Иллион пригладил пухлой пятерней редеющие волосы, сдвинув на кончик мясистого носа очки в тяжелой оправе, метнул на меня не слишком добрый взгляд и жестом приказал войти. Я мышкой шмыгнула к задним рядам, жалея, что не могу становиться невидимкой.

– Мэтр Вилгош, впредь воздержитесь от того, чтобы отвлекать моих студентов от занятий, – проскрипел преподаватель. – В конце концов, экзамен сдавать придется им, а не вам!

– Осознал, исправлюсь, – легкомысленно пообещал некромант и закрыл дверь, а мне послышался тихий смешок. Судя по налившимся багрянцем щекам мэтра Иллиона и веселым шепоткам, не только мне…

День выдался на редкость тяжелым. Всю первую лекцию я просидела как на иголках, то и дело ловя на себе недовольные взгляды мэтра Иллиона. Официально у него не было повода придраться, но это вовсе не означало, что можно расслабиться и ни о чем не волноваться. Не тот характер у профессора.

Потом было практическое занятие, на котором мне велели просто сидеть и наблюдать за другими. Спорить с мэтрессой Ноллин я не собиралась, и то, что вышло в итоге, получилось совершенно случайно. Я и в самом деле тихонько сидела у стеночки в зале медитаций и следила за тем, как мои одногруппники с умиротворенными лицами витают в высших сферах. Не представляю, как я умудрилась провалиться в транс, ничего для этого не делая! И ладно бы от этого была хоть какая-то польза… Вместо событий ближайшего дня я снова окунулась в странный сон, еще более сумбурный и непонятный, нежели накануне, и вырвалась из него лишь с помощью наставницы. Еще и пришлось объяснять, что моей вины в произошедшем не имелось.

Выходя из зала, я чувствовала себя измотанной до предела, и мысль о еще двух лекциях ужасала. Но соблазн прогулять я преодолела, представив, какими неприятностями это может обернуться. Я не из тех студентов, которым прощают почти все только за наличие дара. Строго говоря, те крохи силы, что тлели во мне, и даром-то назвать можно с великой натяжкой; конечно, была надежда, что он разовьется, ведь из искр зачастую разгораются костры… Но мои искры для подобного подвига оказались слишком ленивы. Как и я сама. Возможно, я прилагаю недостаточно усилий, чтобы как-то исправить положение; возможно, мне недостает усердия, чтобы добраться до скрытых в собственной душе талантов… А возможно, никаких талантов там никогда и не было.

С такими печальными мыслями я и просидела оставшееся время занятий, бездумно записывая лекции и не понимая, что я здесь вообще делаю. Может, настала пора признать, что провидицы из меня не выйдет? И не важно, чего мне для этого не хватает, – таланта или же желания его разбудить…

В общежитие я возвращалась, чувствуя себя настолько уставшей и равнодушной, что даже поджидающий кого-то на крыльце Риннар Шариден не произвел на меня никакого впечатления. Ну стоит он здесь – и пусть себе стоит дальше, мне-то что за дело?

А вот ему до меня какое-то дело явно было…

– Далларен, попалась! – обрадовался Риннар, заступая дорогу. – То есть… Доброго дня, Сандера, – неловко добавил он, поймав мой перепуганный взгляд.

Доброго? Да он издевается! Сначала леди Геллея, потом самопроизвольный транс, теперь еще это… Зря только в храм ходила, у леди Удачи со мной явно личные счеты… Знать бы еще какие!

Удостоверившись, что Риннар не намеревается придушить меня на месте, я шагнула в сторону, но он повторил мой маневр, по-прежнему преграждая путь к двери.

Закричать? Пожалуй, в таком случае надо мной будут потешаться до конца учебного года… И я, крепче сжав зубы, шагнула в другую сторону. Безуспешно.

– Ну что тебе от меня надо? – не выдержала я, рискнув-таки посмотреть на боевика.

И даже растерялась, столь неуверенным и странным был его взгляд.

– Вот, – выдохнул Риннар, жестом фокусника выхватывая из-за спины букет белых астр.

Подозреваю, мой взгляд приобрел такое же выражение…

– Это что? – уточнила я, на всякий случай отступая.

– Цветы, – пожал плечами Риннар, и я с трудом удержалась от нервного смешка.

– Отравлены? – предположила я, не торопясь тянуть руки к подозрительному дару.

– Что ты. Я на такие мелочи не размениваюсь, – любезно улыбнулся Риннар, и букет каким-то чудом оказался у меня, а даритель, наклонившись, прошептал: – Они оживут в полночь и перегрызут тебе горло… Тьфу, Далларен, ну что ты творишь?!

А что я творю?

– Никогда букетом по лицу не получал? – предельно вежливо спросила я, бережно оглаживая невинно пострадавшие цветы. – Что, действительно не получал? Странно, при таком характере!

– На свой посмотри, – надулся Шариден. – Эй, а сейчас-то за что?!

– За оскорбление папы!

– Да я твоего отца даже не упоминал! – опешил чародей.

– У меня его характер! – сообщила я и тут же выпалила: – Как же ты меня достал!

– Знаю, – внезапно поник Риннар, и я окончательно растерялась, не представляя, что ему вообще нужно и чего от него можно ожидать.

– Ну… я пойду? – осторожно спросила я, прижимая к себе букет и жалея, что он не настолько велик, чтобы скрыть меня с головы до ног.

Боевик вздохнул и – о чудо! – освободил дорогу, чем я поторопилась воспользоваться.

Не знаю, кто дернул меня обернуться на пороге… и уж тем более – за язык. Но Риннар казался настолько одиноким и грустным, что я не удержалась.

– Они красивые, – неуверенно улыбнулась я ему. – Спасибо.

И, не дожидаясь реакции, поспешно закрыла за собой дверь.

Холл, лестницу и коридор преодолела, не чувствуя ног. И только влетев в комнату, поняла, что бежать, когда за тобой никто не гонится, глупо. Выдохнула, прислонилась к двери и прикрыла глаза, вслушиваясь в бешеный стук собственного сердца.

– Какие цветочки! – прозвенел голос Ритты. – Эд очнулся?

– Риннар, – не подумав, сказала я и, открыв глаза, не без удовольствия посмотрела на вытянувшееся лицо подруги.

– О-о, – протянула она, подходя ближе. – Теперь понятно, почему цветочки потрепанны. Шариден хоть жив остался?

– Ритта! – возмутилась я.

– А что? – пожала она плечами и протянула руку. – Отдай несчастных мне, может, их еще удастся спасти.

Я безропотно передала букет подруге. Пока она возилась с ним, что-то напевая себе под нос, я сняла перчатки, шляпку и плащ, переобулась и прошла в комнату. Астры стояли в вазе на столе и выглядели бодрыми и свежими, словно ничего и не произошло… Бедные цветы. Пожалуй, нужно постараться лучше держать себя в руках.

– Судя по выражению твоего лица, день прошел неважно, и даже букет не добавил ему красок, – хмыкнула Ритта, любуясь цветами.

Насчет красок подруга ошиблась, но вдаваться в подробности я не стала – не было ни сил, ни желания. Для выполнения домашних заданий их тоже не имелось, но придется наскрести…

Но вместо этого я села на свою кровать и мрачно уставилась в одну точку.

– Ну что с тобой такое? – не собиралась отставать Ритта. Она примостилась рядом и потрясла меня за плечо. – Хочешь, последние новости расскажу? Почти секретные, но для тебя мне ничего не жалко.

– И кто же с тобой поделился почти секретными новостями? – без особого интереса спросила я.

– Никто, – рассмеялась подруга. – Просто краем уха слышала, когда отчеты по практическим работам для милорда Вилорена разбирала… И не сопи так выразительно, он сам попросил, не могла же я отказать!

– Еще как могла, – проворчала я, но Ритта привычно отмахнулась.

– Так вот, новость первая – ваш факультет почтит визитом сама Вайолетт Лиаррон! Санни, а что это за гримаса? На неземное счастье, по-моему, абсолютно не похоже!

– Высший балл за наблюдательность, – вздохнула я, закончив мысленно скрежетать зубами. – Вайолетт Лиаррон, мягко выражаясь, не ладила с моим дедушкой. Сильно не ладила. Как думаешь, у меня есть повод для радости?

– Прости, – виновато сложила ладошки Ритта. – Я же не знала! Зато теперь ты предупреждена, и неприятной неожиданности не будет…

Пожалуй. Только толку от этого? Ох, представляю, как потешится знаменитая провидица, собственными глазами увидев, на что способна – вернее, совершенно неспособна – внучка ее заклятого недруга…

– Когда? – спросила я.

– Через две недели, – без уточнений поняла Ритта. – Мне правда жаль…

– Мне тоже, – криво улыбнулась я. – А еще новости у тебя есть? Надеюсь, они более приятные…

– Есть, – кивнула подруга. – Ты же знаешь про тиронских послов? Так вот, они намерены посетить университет. Очень их интересует, как построен наш учебный процесс, методики и прочая ерунда…

– И это ты называешь хорошей новостью? – усмехнулась я.

– А почему бы и нет? – пожала плечами Ритта. – Все развлечение.

– Зачем им университет? – задумалась я. – Их школы ничуть не хуже. Сомневаюсь, что они мечтают посмотреть, как гоняют наших боевиков!

– Санни, – поморщилась подруга. – Хватит искать скрытый смысл во всем происходящем. Ты в состоянии поверить в добрые намерения?

– Нет, – помотала я головой.

– Бедный Риннар, – совершенно не в тему трагически прошептала Ритта.

– А при чем здесь Шариден? – растерянно спросила я.

– А все при том же, – фыркнула подруга, махнув рукой на астры.

– Мне не нравятся твои намеки, – нахмурилась я.

– В корне неверное понимание вопроса, – хихикнула она, легко вскочила на ноги и покружилась по комнате. – Во-первых, намеки вовсе не мои, а во-вторых, они тебе очень даже нравятся, иначе ты не притащила бы их к себе! Пойдешь с ним на бал?

– Меня никто не приглашал! – сердито посмотрела на расшалившуюся подругу я.

– Эдгар приглашал, но ты излишне тактично послала его в Ранос, – напомнила она, подавая руку невидимому партнеру. – А раз так…

– А раз так, то я и вовсе никуда не пойду! – оборвала я Ритту.

В конце концов, с меня и Девичьего бала хватит. А до него немногим больше месяца осталось.

– Ну и зря, – сделав несколько изящных па, осуждающе покачала головой подруга. – Он не так уж и плох.

– Бал? – недоуменно спросила я.

– Риннар!

Иногда за полетом мыслей Ритты было не угнаться, и разговор столь круто менял направление, что я попросту терялась. Сейчас как раз такой случай.

– Помедленнее, я не успеваю, – подняла я руки, прося пощады.

– Куда уж медленнее! – закатила глаза подруга. – Вы двое до глубокой старости так и будете вокруг да около ходить и даже за руки не подержитесь, а может, и подержитесь, но к тому времени они будут так дрожать, что никакого удовольствия это точно никому не принесет, зато бесплодных сожалений накопится столько, что они заменят и мысли, и сны, и это станет тем единственным, что вас объединит! Санни, встряхнись, очнись, ну же! Он тебя ждет!

– Риннар? – пробормотала замороченная я.

– Бал! – хлопнула в ладоши Ритта и довольно улыбнулась, а я, не выдержав, от души рассмеялась.

Все мои проблемы, как сегодняшние, так и грядущие, уже не казались столь ужасными, как всего несколько минут назад.

Летний полдень, золотистый, жаркий, медово-тягучий, наполнял тело ленивой негой; пела река, и ее чистый голос хотелось слушать вечно, как и наслаждаться легким ветерком, перебирающим волосы, осторожно трогающим страницы дневника, исписанные аккуратным мелким почерком. Под нетерпеливые вздохи ветра я переворачивала страницу за страницей, но почему-то не могла прочесть ни слова. Четкие, казалось бы, буквы внезапно расплывались или же перемешивались столь причудливо, что в их хороводе совершенно терялся смысл. И все же я упрямо листала странный дневник, снова и снова, а потом до боли в глазах вглядывалась в первую страницу, до тех пор, пока буквы не сдались и не сложились-таки в слова.

«Милая моя Нисса, я знаю, что ты никогда не прочитаешь этих строк…»

Это все, что я сумела разобрать, прежде чем чернила налились жаром и светом и слова исчезли в ослепительной вспышке. Ветер, до того ласковый и неощутимый, взъярился, подхватил дневник и захлопнул его, и эхом отозвался гром, раскатистый, оглушительный, сотрясающий и небо, и землю.

Я подскочила на постели и слепо уставилась в темноту.

Было тихо; едва слышно стучал в закрытое окно мелкий дождь, у противоположной стены уютно сопела в своей кровати Ритта.

Я медленно выдохнула, поморщилась от тупой боли в висках и, почувствовав привкус железа, провела пальцами по губам. Кровь. Не страшно в общем-то, со мной часто случается… Во время транса. А вот по ночам раньше такого не было. Но и настолько ярких, осязаемых снов мне прежде не снилось.

Пришлось вставать, чтобы привести себя в порядок. Но едва я зажгла маленький светильник, как тотчас же забыла, что хотела сделать.

Грохот мне вовсе не приснился. Моя шкатулка с немудреными украшениями лежала на полу; от удара крышка откинулась, и не особо богатое содержимое рассыпалось, поблескивая в неярком свете.

Поборов непонятный страх, я собрала безделушки, закрыла шкатулку и поставила ее на трюмо, точно на то место, на котором она всегда и стояла… и с которого попросту не могла упасть. Сама по себе, по крайней мере.

Я недоверчиво посмотрела на сладко спящую Ритту, даже подошла ближе, вслушиваясь в ее дыхание, но быстро устыдилась недостойных мыслей. Зачем подруге глухой ночью понадобилась моя шкатулка, когда она может в любой момент взять все, что ей нужно, благо я никогда не возражала? Да и ничего действительно ценного там нет: пара тонких серебряных колечек, заговоренных на какую-то ерунду, плетеные кожаные браслеты, сережки из бирюзы, затейливая, но дешевая цепочка и нитка мелкого речного жемчуга. Обычные девичьи безделушки, учебные заготовки для простеньких амулетов, на которые в здравом уме никто не польстится.

В здравом уме…

Я быстро метнулась к тумбочке, подняла светильник повыше и, рискуя разбудить Ритту, осветила все углы комнаты. Убедилась в том, что дверь заперта и на ключ, и на засов – Ритте так было спокойнее, – и вернулась в кровать. Завернувшись в одеяло и не гася свет, нашарила под ночной рубашкой кулон-фонарик… И выдохнула, успокаиваясь.

Ритта наверняка бы от души посмеялась, озвучь я бредовые подозрения, рожденные невыспавшимся мозгом.

Шкатулка просто упала. Я не самая аккуратная девушка, если уж на то пошло, и вполне могла передвинуть ее ближе к краю…

Подруга права. Хватит искать скрытый смысл во всем происходящем.

Иначе ведь и с ума сойти можно.

Следующее утро выдалось неярким, туманно-сонным, каким-то смазанным, похожим на картину рассеянного, не слишком старательного художника. В аудитории было прохладно и не очень светло; голос мэтра Иллиона, как всегда, действовал лучше любого снотворного, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы не уснуть. Судя по взглядам одногруппников, страдала я не в одиночку. Аудиторию наполняли тяжкие вздохи, судорожные зевки, пару раз доносились сладкие посапывания, тут же пресеченные более стойкими студентами негуманным тычком в бок сдавшегося товарища. Я записывала лекцию, не вникая в суть, и мечтала об окончании занятий. Сегодня у нас было всего две пары, к сожалению, обе – у мэтра Иллиона, зато потом можно будет прогуляться по парку, благо дождя не предвиделось, а после заглянуть в библиотеку и позаниматься там, в умиротворяющей, пахнущей книгами тишине.

Едва дождавшись перерыва между парами, мы дружно выбрались на улицу, чтобы за несколько минут окончательно не поддаться слабости и не уснуть, обнявшись с конспектами. Во дворе уже прогуливались студенты; кто-то просто отдыхал, кто-то сосредоточенно листал книги… Отделившись от своей группы, я направилась к ведущей к общежитию аллее. Как раз успею пройти половину пути и вернуться, благо из-за моего отсутствия никто не огорчится. Не то чтобы я не ладила с одногруппниками, нет. У нас были приятельские отношения, не меньше… но и не больше. Нас не так уж и много, всего восемь человек, двое из которых парни. А настоящий дар, бриллиант чистой воды, имелся лишь у троих. Остальные обладали более-менее посредственными способностями, которые тем не менее считалось необходимым развивать: провидческий дар встречается редко, потому и хватаются преподаватели за каждый шанс в надежде, что в итоге все равно что-нибудь да получится. Не всем же быть великими провидцами, обычные прогнозисты тоже нужны. Так вот, мой дар даже по сравнению со способностями не очень сильных одногруппников был слишком слабым. Никто не смеялся надо мной и не выговаривал за этот недостаток в лицо, но чувствовалось, что относятся ко мне с неким превосходством, тщательно скрываемым, но нет-нет да прорывающимся во взгляде ли, в словах ли, в поведении… О какой дружбе в таком случае вообще могла идти речь? Мне, если честно, и Ритты хватало. Вот ей было абсолютно все равно, есть ли у меня дар и какой он силы…

Я добрела до статуи крылатой кошки, помедлила, разглядывая ее гордый профиль, и, вздохнув, развернулась…

– Привет, – улыбнулся невесть как подкравшийся Риннар.

Шагов я не слышала; то ли так сильно задумалась, то ли боевик, как и любая кара, свалился с неба. В руках мое персональное несчастье вертело серебристо-белую розу.

– Привет, – настороженно отозвалась я, с удивлением понимая, что больше не испытываю страха. Недоверие, раздражение и, пожалуй, любопытство… но не страх. – Извини, я тороплюсь.

– Я не отниму много времени, – привычно уже заступил дорогу Шариден, и я со вздохом смирения оставила попытки к бегству. Пусть лучше сразу скажет, что хочет, и разойдемся с миром.

Но к следующим словам я оказалась совершенно не готова:

– С кем ты идешь на бал?

Следовало бы заметить, что это совершенно его не касается, и уйти, но я растерялась, а потому честно призналась:

– Ни с кем.

Риннар кивнул и вздохнул:

– Я не приглашаю тебя.

– Я и не прошу, – опешила я.

Задать вопрос о бале лишь для того, чтобы сообщить, что не собирается меня приглашать? Как-то это слишком… даже для него.

– Ты не дослушала, – нетерпеливо мотнул головой собеседник. – Мою группу отправляют на практическое задание. Не уверен, что вернусь вовремя. И мне очень жаль, иначе бы…

– Не сожалей, – оборвала я его. – Я бы все равно с тобой не пошла.

– Почему? – искренне удивился Риннар.

Творец всемогущий, он действительно не понимает?

– Не почему, а зачем. Зачем тебе все это надо? – решилась-таки прояснить я и тут же об этом пожалела.

– Ты мне нравишься. Очень нравишься, – с убийственной серьезностью сообщил Риннар и, пока я пыталась подобрать неожиданно упорхнувшие слова, вручил мне розу и добавил: – Оставь за мной хотя бы один танец. На случай, если я все-таки успею.

Слова так и не нашлись, а Риннар, развернувшись, ушел.

– Это все удар по голове, – пробормотала я растерянно, глядя ему вслед.

Глупая ситуация. Нелепый разговор.

И странная я. Стою, разглядываю словно тронутые инеем лепестки цветка и… улыбаюсь?

Вздрогнув, я поспешила к учебному корпусу.

А почему бы и не улыбаться? Погода налаживается, потягивается, откинув туманные покрывала, солнышко, осталась всего одна занудная лекция…

И роза, в конце концов, красивая.

Даже поджидавший меня у крыльца мрачный Эдгар не испортил настроения – я проскользнула мимо него прежде, чем он успел хоть что-то сказать.

Оставшаяся пара прошла на удивление быстро. Очнувшееся солнце заглядывало в окна, приглашая на прогулку, и, едва отзвучал знаменующий окончание занятий колокольчик, я поспешила на улицу. Было невероятно приятно идти по выложенным разноцветными камушками дорожкам, задевая мысками ботинок пока еще немногочисленные опавшие листья, подставляя лицо последним теплым солнечным лучам, ни о чем не думая… Бесценные, редкие мгновения гармонии и покоя, когда все проблемы отступают, растворяются и кажется, что их не существует вовсе. Скоротечные и слишком хрупкие, разбивающиеся от малейшего шума.

Насторожившись, я ускорила шаг и свернула на соседнюю аллею, откуда и доносились спугнувшие умиротворенное настроение звуки. Что ж, картинка оказалась им под стать.

В нескольких десятках шагов от меня, скрывшейся за кустом шиповника, друг против друга стояли Эдгар Милейр и Риннар Шариден. И, судя по напряженным позам, речь шла вовсе не о погоде. Вернее, речей там вообще никто вести не собирался.

Ростом Эд ничуть не уступал своему противнику, но вот шириной плеч и прочим… Оружие теоретика – его мозг. Про тело большинство из них даже не задумывается… до определенного момента. Например, до встречи с недружелюбно настроенным боевиком. Хотя, судя по воинственному виду, Эду и сейчас не пришла в умную голову светлая мысль о некоторой разнице в массе, силе и умениях.

Не успела я сообразить, что делать, как Эдгар бросился на Риннара. Бестолково и бесперспективно – это даже я поняла, и уже в следующее мгновение Эд с заломленной рукой лежал, уткнувшись носом в дорожку.

– Еще? – любезно осведомился Шариден, отпуская теоретика и отступая на пару шагов.

Эд подорвался и ринулся на него, словно атакующий вражеские ворота таран. Вот только боевик воротами не был и дожидаться столкновения не стал.

– Хватит! – крикнула я, наконец-то отойдя от шока. – Риннар, не трогай его!

Боевик, в очередной раз приложивший теоретика лицом о землю, мгновенно выпрямился и посмотрел на меня едва ли не с ужасом. Эд со стоном сел, рукавом вытирая бегущую из носа кровь, и враждебно уставился на противника.

– Я не собирался его трогать, – бросил Риннар. – Сандера…

– Уйди! – выдохнула я, переводя взгляд с побитого теоретика на мгновенно стушевавшегося боевика. – Просто уйди, ладно?!

Он отрывисто кивнул и скрылся за поворотом, а я склонилась над Эдгаром:

– Сильно досталось? Где болит? Позвать доктора?

– Нормально, – поморщился он, осторожно – не без моей помощи – поднимаясь на ноги. – Не нужно доктора. Видела, Санни? Хорошо разглядела своего героя во всей его красе?

Я опустила глаза. То, что произошло, никак не вязалось с тем образом Риннара Шаридена, что сложился у меня за последние дни. И потому я спросила:

– Что случилось? Ведь не просто же так вы сцепились!

– Случилось то, что он посчитал мое присутствие рядом с тобой излишним, – сквозь зубы процедил Эдгар, трогая разорванный ворот рубахи. – А я посмел не согласиться.

– И вы решили меня поделить? – опешила я.

– Я защищался, – насупился теоретик, баюкая правую руку. – И тебя, между прочим, защищал.

От чего только, интересно?

– Не заметила опасности, уж извини.

– Он боевик, – так, словно одно это объясняло абсолютно все, заявил Эд. – Они же смотрят на нас свысока! Возомнили о себе невесть что, а сами… Только и могут, что кулаками махать.

– Не надо так, – не сдержалась я.

– Защищаешь его? – поразился теоретик, причем настолько, что про пострадавшую руку забыл, экспрессивно ею взмахнув и даже не поморщившись.

– Никого я не защищаю. Просто это неправда, – нахмурилась я.

Я прекрасно понимала, что Эд зол, но не могла слышать несправедливых слов.

Уже живя у деда, мы с мамой несколько раз ездили к отцу. И в один из наших визитов там, на границе с Леднолесьем, произошло нечто, что навсегда определило мое отношение к боевикам. Я собственными глазами видела, чем им приходится жертвовать.

Прорыв границы. Глухой, сотрясающий землю сигнал тревоги. Жуткие твари, заполнившие улицы… И маленькая непослушная девчонка, удравшая от родителей. Сколько было чародею, вставшему между мной и существом, несколько лет кряду являвшимся мне после этого в кошмарах? Вряд ли больше двадцати пяти.

Если бы не он, я бы погибла. Если бы не я, он бы выжил…

Я до сих пор помнила это. До сих пор. И если бы мне когда-либо пришлось выбирать между чужой жизнью и своей, я вовсе не уверена, что смогла бы гордиться выбором. А ребята с боевого смогли бы. Их этому учат. Это в их крови. Но сейчас, глядя в глаза озлобленного теоретика, я не знала, как объяснить то, что чувствовала, то, что поняла для себя давным-давно и что считала ясным и понятным каждому.

– Просто ты не хочешь видеть эту правду! – рубанул ладонью воздух Эдгар.

– Видимо, она у каждого своя, – вздохнула я, окончательно убедившись, что Риннар лишь слегка потрепал Эда, не причинив ему большого физического вреда. Чего не скажешь о вреде моральном… – В лечебницу все же сходи. Хоть ссадины промоют.

Посчитав свой долг выполненным, я зашагала в обратном направлении.

– Сандера!.. – растерянно позвал Эдгар, но я не обернулась.

Хорошее настроение испарилось, как его и не бывало. Нужно было о многом подумать, вот только думать совершенно не хотелось.

То, что парни подрались из-за меня, было ужасно неправильным, и я вопреки здравому смыслу чувствовала себя виноватой. Хотя, казалось бы, в чем именно? Я не встречаюсь с Эдгаром и не давала никаких обещаний Риннару, а значит, они попросту не вправе втягивать меня в свои разборки.

Вот и пусть оба идут к свиллам. А я в этом участвовать категорически отказываюсь.