Текст книги "Волшебство на паутинке"

Волшебство на паутинке

«Как мне нравится Новый Год», думала маленькая семилетняя Алиса, смотря в окно, на заснеженные дороги двора. Было уже совсем темно, но и в то же время очень светло от большого количества фонарей и очень шумно от грома фейерверков и салютов, в преддверии приближающегося праздника.

Мама с папой и старшим братом собирались уходить в гости встречать новый год там, а её с младшей сестрой и бабушкой оставили дома, отмечать праздник в постели.

– Мама, но я тоже хочу в гости… – просила Алиса родителей, когда те собирались уходить.

– Малышка, дорогая там будет очень шумно и довольно людно, я боюсь, как бы тебя не затоптали и посидеть там будет негде, ты устанешь.

– Но за столом вы же будете сидеть, а почему я не могу.

– Нет сидеть мы там не будет, это новогодний фуршет, то есть все едят стоя, а в основном танцуют. А вам с сестрой пора спать.

– Но я не хочу…– девочка была готова заплакать.

– Ты еще даже не пробовала. И потом если ты не уснешь, то не придет Дед Мороз и положит тебе подарков под елку.

– А почему он не может прийти, когда я не сплю, он что стесняется?

– Да стесняется, – усмехнулась мама. – Все ложись спать, дочка мы не надолго. Ну пойми, кто должен охранять квартиру пока нас нет и как же Василиса останется здесь одна, ей ведь всего три года и уж её то мы точно не сможем взять с собой.

– С ней останется бабушка, ну мама…

– Алиса, нас ждут. Не обижайся. Пока. С новым годом… – поцеловав девочку, все ушли.

Сестренка уже спала, а маленькая Алиса, укрывшись одеялом пошла в большую комнату и села на диван, рядом с мигающей разноцветными огнями елкой.

– Алиса ты почему здесь? – возмутилась бабушка.

– Бабулечка, я решила, что если Дед Мороз такой стеснительный, то мне надо подкараулить его. Когда он придет и меня заметит, то бояться перестанет и будет потом приходить, когда я не сплю. Бабушка ты иди. Я буду здесь охранять квартиру и тебя, а ты иди, сторожи Василису.

– Ну хорошо, сторож ты мой. – бабушка обняла Алису, поцеловала и ушла.

Алисе, очень хотелось встретить Новый Год весело, как и родители, но, увы, от них она все время слышит одно и то же, «ты еще маленькая, в это время нужно спать», «вот подрастешь»…

Девочка сидела, смотря на часы, висевшие на противоположной стене, как раз на пианино. Часы были старинные с боем, только папа их постоянно отключал, чтобы не шумели. Ему они нравились, но били они действительно громко. Когда подходила только половина какого-то часа, то часы били один раз – бом!, а когда приходило время очередного часа, часы громко били – бом-бом-бом-…, и папа подходил, чем-то щелкал сзади них, маятник больше не качался, и боя не было. Но сегодня был особенный день, и мы попросили папу сделать так, чтоб часы снова били.

Маленькая Алиса сидела, завернувшись в одеяло, и наблюдала за тем, как огни елки отражались на пианино и часах, играя всевозможными цветами. И вот старинные часы, доставшиеся в наследство от какой-то пра– , пра-, а может и еще прабабушки, девочка всегда путалась в подсчетах, пробили один раз. Это означало, что уже половина двенадцатого и уже совсем скоро наступит Новый Год.

«Ах, как я жду, как жду», – думала девочка. – «Что-то обязательно должно произойти, что-то необыкновенное…»

Часы тикали, елка мигала, за окном раздавались радостные крики «Ура!», вдруг долгожданное – Бом! – Бом!– Бом! –Бом!…

«Девять… десять… одиннадцать…», считала девочка про себя удары часов. «… А двенадцать… Странно… Эй часы, я хорошо умею считать, первый класс я уже закончила, но двенадцатого удара не слышала. Хм, может я не правильно считала или начала не с первого удара считать, а может они сломались…» – Девочка потихоньку встала и подошла к пианино, чтобы поближе рассмотреть часы. « Ну правильно, так и есть, сломались, маятник почему-то не двигается, эх жаль… Что это…!»

– Кхе, апчхи! Что же это такое, сколько же у них пыли тут скопилось. – послышался тихий скрипучий голос из часов.

Алиса притихла, что это – грабители, но часы маленькие и они не могли бы туда поместиться. Девочка вздрогнула, в этот момент из часов что-то скатилось по стержню маятника, на его круглую шайбу внизу. «Таракан», было подумала малышка, и даже закрыла себе рот, чтобы не закричать. Но таракан был странный, с бородой и усами, большими белыми и пышными, в красном до пят халате, в красном, с белым помпоном, колпаком.

– Странные люди, неужели нельзя сюда хоть один раз заглянуть, почистить. Эх-хе-хе все сам, как всегда все сам, а были же времена…. Эй Степа сбрось ка мне сюда паутину, пойду, прогуляюсь…

Из глубины часов из-за маятника, показался паук. Нет, пауков девочка не боялась. Мама всегда говорила, что пауков убивать не стоит, пауки это хорошо, это к добру. Не к добру только тогда, когда их становиться слишком много и тогда хорошего за ними становиться уже не видно. Поэтому нужно регулярно убираться, чтобы они думали, что раз этот угол убран, значит здесь кто-то живет, а пауки любят уединение и чтобы их никто не тревожил. Надо убирать плохое и оставлять только хорошее. Алиса так и делала, убирала плохую пыль. Но на всякий случай немного хорошей все равно оставляла, но мама почему-то все равно ругалась.

– Я сейчас, Степа, ты только паутину не убирай, а то я потом не докричусь до тебя, ты слышишь, глухая тетеря, не докричусь, говорю…

Это был малюсенький человечек, размером не больше тыквенного семечка, он спустился по паутине вниз, на пианино, над которым висели часы. Он вальяжно прошелся вправо по верху пианино, посмотрел вниз, покачал головой, и пошел в обратную сторону. Дошел до конца левой стороны, обошел вокруг голубиного пера, подобранного Алисой еще осенью, потрогал его и пошел обратно к середине. Его взгляд упал на крышку, закрывающую клавиатуру инструмента, там было оставлено много крошек от хлеба, еды и печенья, которыми семья провожала старый год, перед тем как разойтись на праздник.

– Нет, ну надо же, ты глянь сюда, Степа, а, ну до чего же жадные люди пошли. Бросили столько добра, вот бы собрали все это и угостили меня…

– Но мы же не знали, что вы тоже живете с нами…– робко сказала Алиса, до сих пор стоявшая не подвижно и наблюдавшая за действиями человечка.

Человечек, замер в согнувшейся пополам позе, потом медленно поднял глаза и испуганно посмотрел сверху вниз на девочку, до сих пор не замеченную им.

– Мада…Мад…М-мадемуазель… – с трудом из себя выдавил он, человечек явно не ожидал, что за ним кто-то наблюдает. – Позвольте спросить, и давно вы тут стоите?

– Да, с тех про как часы пробили двен…, о нет одиннадцать ударов, а потом вы спустились поп маятнику. – Алиса показала глазами наверх, паук увидев, что его заметили, быстренько исчез, бросив паутину вниз.

– А вы знаете милая леди, что не прилично подглядывать и подслушивать…– человечек стоял прямо, важно выпятив грудь.

– А я и не подглядывала и не подслушивала, а просто подкарауливала Дедушку Мороза, а вместо него увидела вас… А кстати, кто вы такой?

– Позвольте представиться… –человечек отошел от края пианино. – Я, гном Бим-Бом и эти часы мой дом, живу в них почитай уж двести лет и люблю печенье на обед… – стихами продекламировал он и, сняв колпак, поклонился, но посмотрев на себя смутился. – Ох, барышня, простите мне мой внешний вид, гостей не ожидал. Вот решил уборкой заняться, пока нет никого, а то от накопившейся там вековой пыли, нам со Степой скоро жить будет негде, а тут вы со своими подглядываниями… Может, теперь и вы представитесь…

– Меня зовут Алиса, господин гном. А почему мы вас раньше не видели?

– А как часто вы заглядывали вовнутрь этих часов?

– А зачем?

– Хотя бы затем чтобы очистить их от пыли, вы знаете, какое там большое пространство и тяжело прыгать с вала на вал, чтобы самому добраться до грязи, копящейся то там, то здесь.

– Но мы же не знала, что там живете вы.… А почему вас зовут Бим-Бом?

– А разве вы не слышали, как бьют эти часы?

– Слышала, бом-бом-бом…

– Вот именно бом-бом – бом, а раньше они били бим-бом – бим-бом, поэтому и меня так назвали.

– А кто?

– Я уже не помню, это было так давно.… Раньше звук этих часов был настолько чист и мелодичен, ах, как они били, как били – и гном мечтательно закатил глаза вверх.

– А почему сейчас они бьют по-другому?

– Пыль, дорогая моя, все она пыль, убивает всю чистоту вокруг, на колоколе, знаешь, сколько её скопилось?

– Сколько?

– Много, поэтому и бьют они теперь совсем по-другому. А я не так молод, чтобы прыгать по всяким там колоколам и смахивать с них грязь. Вот если бы ваш папенька не отк

...

конец ознакомительного фрагмента