Текст книги "Мифы Индии"

Первочеловек Пуруша

Среди космогонических мифов, бытовавших в разных культурах, есть такие, сюжет которых основан на принесении в жертву одним сверхсуществом другого сверхсущества или самого себя. Например, в скандинавских мифах разрубленное тело великана Имира служит для создания природных объектов. В «Авесте» первочеловек Йима распилен пополам – так появляются небо и земля.

Не исключение и индийская мифология. Тут для создания мира служит тело великана Пуруши. Причем боги приносят его в жертву традиционным для индийской культуры способом – сжигают на костре.

А как же на самом деле?

Откуда на самом деле появились касты? Помимо совершенно очевидного варианта – произошло социальное расслоение общества – историки выдвигают смелое предположение: изначально мог сыграть роль цвет кожи: чем светлее кожа, тем выше каста.

Ну а сюжет о сожжении Пуруши стал «религиозным прецедентом» для использования в ритуальных целях именно этого способа умерщвления, ведь дым уходит в небо. «Возвратилась эта сила на небо», – говорится в одном из гимнов.

Его глаз становится солнцем, дыхание – ветром, голова – небом, пуп – воздушным пространством, ноги – землей, уши – сторонами света. Обоснование существования каст мы тоже находим в мифе о Пуруше: из его рта произошли жрецы-брахманы, из рук кшатрии – воины и правители, из бедер вайшьи – крестьяне, ремесленники, торговцы, а из ног – шудры, «неприкасаемые». И даже жир («крапчатое жертвенное масло») пригодился: из него были созданы все животные. А также в процессе принесения жертвы появились гимны, напевы, ритуалы…

Божественное слово

Вач – олицетворение творящего слова, священного знания, хотя иногда ее именуют попросту богиней речи… А попросту ли? И случайно ли во многих культурах слову придается сакральный смысл?

 
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
 
 
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
 

Эти известные строки Николая Гумилева блестяще отражают отношение мудрецов к слову.

Если же сформулировать проще, именно слово выделило человека из мира животных. Слово, речь развивались вместе с цивилизацией и развивали ее, такое вот взаимовлияние. Слово – способ передачи знаний от человека к человеку, как практических, так и духовных. Неслучайно в русском языке есть устойчивое словосочетание «дар слова».

Вач – своего рода царица богов, сподвижница бога-творца Праджапати, супруга еще одного творца – Индры. Оговоримся, в ряде мифов Праджапати и Индра – один и тот же бог, мы с подобным встретимся не раз. Впрочем, другие сказания называют ее женой Брахмы, а во многих такие подробности вообще не упоминаются. Как бы то ни было, она соединяет небо и землю, несет в себе и Индру, и Сому, и Тваштара, и других богов.

Иносказательное наименование Вач – мать вед. Есть в индийской культуре еще один поэтичный образ: Праджапати создал воды в образе Вач. Как не вспомнить характерное для русского языка соотнесение речи и бегущей воды.

«А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит», – говорит Александр Сергеевич Пушкин о премудрой Царевне Лебедь.

Случайное совпадение? Или нечто, что подсознательно присутствует во всех культурах, восходящих к индоевропейской?

Впрочем, в индуизме все толкуется не с практической, а с мифологической точки зрения. И есть очень поэтичный миф, в центре которого слово. И образная система этого мифа удивительна. Хаос в нем предстает как отсутствие жизни. И вот безымянный бог-творец сотворил разум, способный к созиданию. И первое его творение понравилось ему настолько, что он стал славить себя. И его речь полилась в самом прямом смысле слова – стала бегущей водой. Снова этот образ! И снова первоосновой жизни становится вода!

Вы ведь наблюдали за течением реки? Там, где вода течет достаточно быстро, например, под плотинами, образуется «накипь» пены. Надо понимать, что экспрессивная речь бога-демиурга лилась быстро, потому что на воде появилась пена. Она затвердела – и появилась суша.

Творец был доволен собой и светился от гордости в самом прямом смысле слова. Так возник огонь.

Затем бог разделил себя на три части – так появились солнце, ветер и небо. Из его дыхания сформировались части света. А для того чтобы родилось время, он сочетался с речью.

Далее он превратился в жертвенное животное – коня – и принес сам себя в жертву, создав таким образом прецедент жертвоприношений животных в религиозных целях.

Видоизмененный вариант того же мифа: бог Атман осознал, что существует, и громко объявил об этом. Испугавшись одиночества, он разделил себя, став мужчиной и женщиной, и дал жизнь людям. Затем, поочередно превращаясь в самца и самку всех животных, он создал их потомство. Обычно в мифах сначала появляются другие боги и окружающий мир с его стихиями. Здесь за живыми существами последовали огонь и божественный напиток сома, известный нам по космогоническим мифам об Индре. И только потом – боги и касты.

Не просто набор звуков

Знакомый многим возглас «аум» – короткая и, наверное, самая известная представителям иных религий мантра. Каждый звук в ней символизирует свою энергию и определенное божество: «А» – предвечную энергию и Брахму, «у» – энергию творения и Вишну, М – природную энергию (ассоциирующуюся, как несложно догадаться, с энергией воды) и Шиву.

Пахтанье молочного океана. XIX в.

Старинная корейская карта Центральной Азии, в сердце которой помещено дерево Меру

Сома не единственный божественный напиток, являющийся частью мифа о творении. Своеобразный и интересный миф, приведенный в «Махабхарате», рассказывает о том, как боги и асуры, понимаемые в данном случае как демоны, договорились пахтать океан. В итоге появился напиток бессмертия – амрита. Совместными усилиями боги и асуры вырвали из земли гору Мандара и поставили ее на черепаху – опору земной тверди. Помощник богов – змей Шеша, точнее, его ипостась Васуки, послужил «веревкой» – им обвили Мандару. И этой веревкой с привязанной к ней горой много лет пахтали (взбивали) океан. Сначала вода превратилась в молоко, затем – в масло… Основная цель – получение божественного напитка – была достигнута. Однако в процессе появилось много «побочных продуктов», тоже чудесных. Родились бог луны Сома, богиня царской власти Шри (в некоторых мифах, вероятно, более поздних по времени появления, это было одно из имен Лакшми), богиня вина Сура (персонификация одноименного напитка). Появился Уччайхшравас – белый конь Индры – и атрибут Вишну волшебный камень Каустубха. И вот из океана возник бог врачевания Дханвантари, держащий в руках сосуд с амритой.

И тут настал конец сотрудничеству: асуры решили отнять амриту. Мудрый Вишну (названный в этом мифе одним из своих имен – Нараяна), чтобы не допускать насилия, пошел на хитрость: принял облик богини Мохини, прекраснейшей из прекрасных, и отвлек внимание асуров. Вероятно, их злоба породила еще один сосуд, поднявшийся из океана, – с ядом калакута, способным уничтожить вселенную…

Огонь, вода и золотое яйцо

И еще один вариант космогонического мифа, центральное положение в котором снова занимает Брахма. В данном случае все та же водная стихия порождает противоположную себе – огненную – и золотое яйцо, из которого рождается Брахма. Силой мысли из скорлупы он создает небо и землю, заполняет новый мир богами, людьми, природными объектами, наделяет людей чувствами.

Брахма и его ездовое животное – лебедь Хамса.Миниатюра.XVIII в.

В этом варианте мифа мы впервые встречаемся с любопытным нюансом: то, что имеет начало, должно иметь и конец. Рядом с космогоническими и этиологическими мифами – мифами о творении и происхождении природы, животных, людей, возникает эсхатологический – миф о конце света, после чего мир снова погрузится в хаос. Рагнарек у древних скандинавов, христианский Апокалипсис и аналогичные идеи у разных народов описываются по-разному, но, как правило, являются шагом к появлению нового мира. То есть цикличность характерна не только для индийской мифологии. Ведь идея о круговороте жизни подсказана самой природой: сменяют друг друга сезоны, ночь приходит на смену дню. Однако индийцами мотив повторяемости особенно любим. Вероятно, поэтому никакой драмы, никакого надрыва в мифе о гибели мира, сотворенного Брахмой, нет. На смену кальпе, периоду активного существования вселенной, продолжительностью в сто лет Брахмы (они равны более чем тремстам триллионам земных лет), приходит пралая – период отсутствия активности, наступающий со смертью Будды. Протяженность пралаи оценивается более чем в четыре миллиарда земных лет.

Кальпа и пралая – противоположные друг другу процессы, и слова являются антонимами – первое означает созидание, а второе – разрушение.

Как именно происходит разрушение? Мир сгорает в пламени глобального пожара, именуемого махапралая – «великое разрушение». Но даже этот катаклизм не несет в себе ужаса. Мы помним о ритуальном значении жертвенного огня в индуистских верованиях и практиках: огонь позволяет перейти из одного состояния в другое. В данном случае – обновиться: так мир, снова погрузившись в хаос, освобождается под новое творение. И начинается следующий цикл: из очередного золотого яйца рождается очередной Брахма… Это должно повторяться из раза в раз, то есть жизнь миров, по сути, бесконечна.

Манаку из Гулера.Хираньягарбха (Золотое яйцо).XVIII в.

https://en.wikipedia.org/wiki/File:Golden_cosmic_egg_Hiranyagarbha_by_Manaku.jpg

Карма важна не только для людей, но и для богов, и для целых миров. После махапралаи в хаосе пребывают все три мира – небо (Акаша), земля (Бхуми) и преисподняя (Патала). И то, какими они войдут в новый круг, зависит от кармы.

В сутках человека есть утро, день, вечер и ночь. Есть они и у вселенной. И эти периоды, конечно, различаются.

«Утро» мира – Критаюга, Сатьяюга, иначе говоря, «благой век» – период, когда люди нравственны, восприимчивы к воле богов; труд, и физический, и духовный, близок к идеалу. Символ этого периода – бык, который твердо стоит на всех четырех ногах. Это эпоха мира, благополучия, гармонии. У людей в полной мере проявляются четыре брахманических качества – аскетизм, чистота, милосердие, правдивость. Продолжительность человеческой жизни составляет сто тысяч лет. В «Махабхарате» царь обезьян Хануман так характеризует Критаюгу: все были преданы одному божеству и использовали одну мантру, один принцип и один обряд, имели общую, одну на всех, веду.

Следующая эпоха – Третаюга. Она несколько короче Критаюги. Люди отказываются от аскетизма, но трем оставшимся добродетелям верны. Продолжительность их жизни сокращается в десять раз. Если в первую из эпох люди едины в вере, то во вторую возникают религиозные различия. Люди начинают утрачивать доброту. Их жертвоприношения принимают все более формальный характер.

«Вечер» мира – Двапараюга. Этот период еще короче, а продолжительность жизни людей – тысяча лет. Они теряют чистоту, начинают болеть, злиться друг на друга. Природа тоже гневается – начинаются различные катаклизмы. Единая когда-то веда поделена на четыре части, и не просто из-за конфликтов между людьми: никто не может запомнить ее в первозданном виде целиком. Однако мир еще держится на двух «ногах» – милосердии и правдивости.

И вот последняя эпоха цикла, самая короткая, – Калиюга, «век демона Кали». Предел человеческой жизни – сто лет. Но и этот срок – тысячную долю от изначального – они проводят в распрях. Люди забывают про богов, становятся трусливыми, но при этом честолюбивыми. Зависть и ложь становятся отвратительными нормами их жизни. Миру требуется обновление.

Полный цикл из четырех юг (эпох, эр) – Махаюга. Следует отметить, что аналогичная смена веков – от «золотого» к «железному» – описывается и в мифах других народов. Находим мы этот сюжет и у египтян, и у китайцев, и у скандинавов, и у ацтеков. Но, пожалуй, только индийцы оставляют свет надежды: конец света – это новое начало, все повторится.

Кто такой Кали?

В мифах его образ трактуется по-разному – самостоятельное существо, источник всего зла, или олицетворение отрицательных проявлений одного из главных индийских божеств и богов-творцов – Вишну. Являясь праправнуком Брахмы (что тоже символично), он происходит от богов, имена которых символичны. Так, его прадед и прабабушка – Адхарма и Митхья (неприличие и ложь). От них произошли Даммбхи (тщеславие) и Майя (иллюзия). Сочетавшись браком, они произвели на свет Кродхи (гнев) и Химсу (насилие). От союза этой пары и родился Кали, символ завершения Махаюги.

Один из вариантов конца света связан с приходом бога-разрушителя Калки – аватара Вишну, десятого воплощения этого бога-творца. В этом воплощении Вишну выглядит как белый всадник на черном коне либо черный всадник на белом коне. В руках у вестника конца света огненный меч… Ну как тут не вспомнить всадников Апокалипсиса?

Еще одним богом-разрушителем в индийском пантеоне является Шива. Его называют то частью триады Брахма (созидатель) – Вишну (поддержатель) – Шива (разрушитель), то обозначают как «единственное и нетленное начало», то есть бога, который и создает, и поддерживает, и разрушает. Порой говорится и о том, что именно Шива создал Брахму и Вишну. У Шивы множество прозваний, в том числе Маха дева («великий бог»), Махешвара («великое сущее») и Бхава («сущее»). Шива создает и гармонизирует мир с помощью ритуального танца – тандава.

Рави Варма.Калки.XIX в.

Рави Варма.Демон Кали.XIX в.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BB%D0%B8_(%D0%B4%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D0%BD)#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Kali.png

Удивительный Ману

Для различных мифологий характерен сюжет о локальном конце света – природные объекты сохраняются, а люди и иногда животные уничтожаются. Так, греческая мифология рассказывает о Девкалионе и Пирре – праведных людях, которым Зевс сохранил жизнь во время потопа, посланного в наказание роду человеческому, и поручил им особую миссию – возрождение человеческой цивилизации. Совершалось оно интересным способом: Девкалион и Пирра бросали себе за спину камни, которые и превращались в новых мужчин и женщин.

Библейская история о потопе и Ноевом ковчеге в изложении не нуждается.

У индийцев тоже есть вариант эсхатологического мифа, согласно которому мир гибнет в результате потопа. И он имеет явные отличия от упомянутых выше. Выжила не супружеская пара и не семья – от смерти был спасен единственный человек, благочестивый мудрец Ману. А именно – седьмое воплощение Ману (куда же без перерождений!), Ману Вайвасвата, сын одного из богов солнца, Вивасвата. А вот дальше появляется параллель с рассказом о Ное и с многочисленными сказочными сюжетами: Ману рыбачил, и ему в руки попала говорящая рыба (воплощение Брахмы, в другом варианте – Вишну, ведь именно у этого бога есть аватара с рыбьим хвостом). В награду за то, что рыбак ее отпустит, она пообещала спасти его во время потопа. Ману не пренебрег предложением и, следуя совету рыбы, построил корабль. Когда начался катаклизм, он накинул идущие от корабля канаты на рога рыбы и устремился на север. Рыба доставила его к вершине горы, виднеющейся над водной пучиной. Так Ману уцелел.

Но ему еще предстояло возродить человечество. И вот как это произошло. Едва воды потопа схлынули, Ману отблагодарил богов искренним жертвоприношением – и из этой жертвы появилась девушка Ила. От этой супружеской пары и произошел человеческий род. Ману также называют первым царем, правившим землей.

Меру и Ашваттха

Считается, что упоминаемая в мифе о пахтанье океана гора Мандара и центр Земли и Вселенной, гора Меру, – один и тот же объект. Меру – индийский вариант древнегреческого Олимпа: на ее вершине, согласно верованиям индуистов, находятся по соседству города Брахмы и Индры.

В одном из мифов говорится, что Шива использовал Мандару как ось для своей колесницы и как дугу для лука.

В мироустройстве Меру занимает особое положение: вокруг нее вращаются солнце, луна, планеты и звезды. С небес на нее стекает божественная Ганга – и лишь оттуда попадает на землю. Опорой Меру служит мировой змей Шеша, возлежащий на панцире черепахи, плывущей по изначальным водам. Впрочем, есть вариант, где тандем змея и черепахи заменен четырьмя слонами… Не правда ли, перекликается со средневековыми представлениями о «конструкции» мира?

Олимп, Меру, белый ясень Иггдрасиль из скандинавских мифов и Хулуппу из шумерских, а также славянский булатный дуб, стоящий на Алатырь-камне, что на острове Буяне, – оси мира: вершина – место пребывания богов, путь на небо, внизу – вход в подземный мир, местообитание злых духов, середина – мир людей.

Образ мирового древа или мировой горы – один из центральных в космогонических мифах: наличие такой оси свидетельствует о победе гармонии над хаосом.

В индийской мифологии мы находим оба образа. В качестве мирового древа выступает фиговое дерево (смоковница) ашваттха, божественная суть которого подчеркивается тем, что корни его врастают в небеса, а крона устремлена к земле. В его ветвях, согласно «Ригведе», живут два орла: один клюет сладкую винную ягоду, а другой смотрит на товарища. Что пытались донести через этот образ? Единой трактовки нет. Есть точка зрения, что два орла – это звезды (но почему две?), а винная ягода – луна. Другой вариант: речь идет о двух видах познания, интуитивном и прагматическом. Тогда с деревом все понятно – это древо познания. А вот другое утверждение «Ригведы» в трактовках не нуждается:

На дереве том, где вкушающие мед орлы

Селятся, размножаются все…

В другом базовом произведении древнеиндийской литературы – «Махабхарате» – рассказывается, что Пуруварас, первый царь Лунной династии, добыл из ветвей ашваттхи трением три вида огня для различных ритуалов: для домашних обрядов, жертвоприношений и возлияний. Говорится и о том, что его древесина использовалась для изготовления сосудов, в которые наливали сому.

Символическое изображение горы Меру (Манадары).Миниатюра.XVII в.

https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Mount_Meru.jpg

Ашваттха выполняет ту же роль, что и гора Меру: соединяет между собой три мира – небеса, землю и подземное царство (преисподнюю, или загробный мир). В некоторых священных текстах это дерево называют еще одним местом пребывания богов.

В религиозных практиках к ашваттхе взывают, читая различные заговоры против врагов. По поверьям, святой, сидящий под смоковницей, получал способность провидеть будущее и понимать язык птиц. Считается, что на самого Будду снизошло просветление под ашваттхой. А ее плоды были символом религиозного познания. В ритуале с участием царя правителю последовательно подносили четыре чаши, изготовленные из древесины особо почитаемых деревьев. Одна из них, как несложно догадаться, была изготовлена из дерева смоковницы. Подносили ее представители касты вайшьев.

В ведийском ритуале символом священного древа был жертвенный столб (юпа).

В «Махабхарате» нашло отражение еще одно поверье древних индийцев: они считали, что если в семье нет детей, мужу надо обнять удумбару (так называлось растение, которое в науке называется фикус кистевидный), а жене – смоковницу-ашваттху. Есть вариация этого поверья: обращение к ашваттхе способствует рождению ребенка, который станет идеальным кшатрием, а обращение к удумбаре приведет в мир идеального брахмана.

И снова невозможно не провести аналогию: в европейском и русском фольклоре через образы деревьев часто описывается любовь между мужчиной и женщиной.

Вокруг столпов мира строится не только вертикальная, но и горизонтальная проекция мироздания. По версии мифа, гору Меру окружают континенты (двипа) числом от четырех до восемнадцати, главный из которых Джамбудвипа. Именно на нем находится Бхаратаварша – этот объект отождествляют с Индией. Каждый континент омывается своим морем.

Интересно происхождение названия континента – от фантастического дерева джамбу, плоды которого – гигантские, размером со слона, созревая, падают на гору и разбиваются. Их сок собирается в реку, которая тоже называется Джамбу. Воды ее исцеляют и укрепляют тело и душу: каждый, кто из нее пьет, становится здоровым и радостным.

Близ Джамбудвипы находится остров Ланка с одноименной столицей, построенной сплошь из золота божественным строителем Вишвакарманом. По воле Брахмы властителем этого чуда стал бог богатства Кубера. Но даже он не смог противостоять еще более алчному демону Раване. И понадобилось вмешательство царевича Рамы, главного героя «Рамаяны», считающегося воплощением Вишну, чтобы вернуть город во власть богов.