Текст книги "Стюардесса международных авиалиний – 2. Ананасы из Африки и монгольский стриптиз. Очередное веселое чтиво для друзей"

Стюардесса международных авиалиний – 2
Ананасы из Африки и монгольский стриптиз. Очередное веселое чтиво для друзей
Елена Зотова

Очередное веселое чтиво для друзей

Фотограф yuriyzhuravov / 123RF

© Елена Зотова, 2017

© yuriyzhuravov / 123RF, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-5416-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

МОНГОЛЬСКИЙ СТРИПТИЗ

Рассказ

АНАНАСЫ ИЗ АФРИКИ

Повесть

Дорогие друзья! Примите к сведению. Книга из разряда беллетристрики, а не документалистики..

Все события и персонажи книги, а так же названия авиакомпаний, аэропортов, должностей и прочее – исключительно плод больной фантазии Автора. Какие-либо совпадения – всего лишь случайность. Если узнали себя – не обижайтесь. Это не Вы.

Предисловие

Привет! Меня зовут Елена. Я не профессиональный литератор, а профессиональный бортпроводник. Правда, в глубоком прошлом.. Годы берут свое, пришлось засесть за мемуары.

Эта книжка – уже вторая. В ней расскажу про встречу всем экипажем Нового года в монгольском стриптиз-клубе и про то, чем закончилась поездка в Гвинею за ананасами.

Надеюсь, Вам понравится. По крайней мере, будет не скучно.

Монгольский стриптиз

РАССКАЗ

Чтоб не киснуть в плохом настроении, расскажу про самую запомнившуюся встречу Нового года. В монгольском стриптиз-клубе, в городе Улан-Батор. Запомнилась не стриптизом. Хотя это, конечно, что-то. На первых же минутах хочется потомственным наездницам дать денег, чтоб оделись. Накормить. И отправить по домам.

По порядку. Это было очень давно. Я первый год как работала бортпроводником. Командировка на неделю в Улан-Батор была той самой жопой, в которой проверяли новичков. Если не сопьется и не подаст заявление об увольнении по прилету в Москву – наш человек. К декабрю уже в этой жопе побывала и была уверена, что второй раз это не грозит. И тем более не предполагала праздновать в ней такой святой праздник, как Новый год.. Не знаю, кто как.. Но мне обязательно требуется встретить Наступающий с родителями. Под елкой, с курантами, шампанским и Оливье. Тогда все будет как по маслу..

Изначально все складывалось очень даже удачно.. Добрые планировщики, не посмотрев, что я салага и первогодок, напланировали шикарную новогоднюю неделю дома. Узнав, что последний рабочий день двадцать восьмого декабря (да и какой рабочий – всего лишь дневной резерв под короткий рейс) – радостным галопом рванула покупать себе платье. И на всю премию купила его – длиинное, с разрезом до бедра, с декольте и страусиными пёрьями. К нему, понятно дело, босоножки на двенадцатисантиметровых шпильках и с тонкими ремешочками. В этой экипировке и приготовилась торжественно встречать праздник в теплой квартире.

По просьбе редактора поясняю для непосвященных, что такое «Резерв». Если не интересно читать – пропускайте. Резерв – это подстраховка какого-нибудь заболевшего бортпроводника.. Которому в последний момент, глядя в окно на нечищенный двор и машину под пластом снега, становится влом лететь в утренний Берлин или в дневной Бишкек. Это ж надо выползать из уютной квартиры, разгребать транспортное средство, ехать в аэропорт. Сачок находит у себя первые симптомы опасного респираторного заболевания, голосом умирающего звонит диспетчеру.. И уже через пять минут дергают по тревоге «резервиста», пасущегося в отеле на территории аэропорта.. Резервист отвечает коротким и не всегда цензурным согласием и, посылая проклятия в адрес «заболевшего», плетется на рейс..

На самом деле, это конечно не совсем правда.. Сачков быстро вычисляли и жестко наказывали, часто – медицинским способом. Не, не подумайте, что речь о кастрации. Все более изощренно. Допустим, особо отличившихся награждали бесплатным посещением гастроэнтеролога или проктолога.. Надо же понять, почему явка на рейсы у человека идет через задницу.. После пары бонусных внеплановых гастроскопий, лень – как рукой снимало..И резервисты, как правило, страдали не зря.. Я и сама, бывало, подставляла кого-то.. То застряв в мертвой пробке на Ленинградке, то обнаружив с утра на градуснике 38.5Со, то – уронив прямо перед выходом из дома на ногу чемодан.. (В последнем случае было совсем обидно. Ибо вместо рейса в Лос Анджелес, наслаждалась обществом покалеченных алкоголиков в местном травмпункте..)

Резерв комплектуется на каждый день. На день и на ночь.. По десятку человек в каждой резервной «команде». Есть резерв под разворотные рейсы, а есть и под командировки. Когда «счастливчик» вынужден тащить с собой в резерв огромный чемодан со всем содержимым гардероба – от валенок до купальника. Ведь не понятно, куда тебя в следующие двенадцать часов может зашвырнуть судьба.. На Кубу или в заснеженный Петропавловск.. И на сколько дней..

В тот раз мне выпал резерв именно под короткие рейсы. Когда ты можешь «попасть» максимум на разворотный в какую-нибудь Европу.. И уже максимум к утру следующего дня быть дома.. Следующий по графику, Париж, намечался лишь 4 января.. Гуляем..

Придя на резерв, я увидела хитрющих диспетчеров в отличном настроении и состоянии духа. Радостно сообщили, что повальная предновогодняя эпидемия. С командировок снимаются пачками. «Длинный» резерв уже весь пристроен кто куда.. Подошла очередь припахать и «дневных резервистов». Меня тоже определили.. Как догадались.. В Монголию.. В тот самый Улан-Батор, из которого чуть больше месяца назад я еле вернулась живой.. А могла бы и Грузом 200, в охлажденном состоянии..11
  Подробнее про эту историю в повести «Толкучка в Улан-Баторе»


[Закрыть]

Соответственно, предстоит мухой слетать домой за чемоданом и вечерний рейс ждет. Так как летаю недавно – все возражения, проклятия, слезы могу оставить при себе. «Итак, разворачиваешься, и на счет три бежишь домой и чтоб к вылету! Как штык!» Матерясь, что диспетчера могли сказать и раньше, чтоб по Москве туда-сюда круги не наматывала, врываюсь домой. Памятуя свою предыдущую поездку в этот славный город – в чемодан летят самые теплые вещи всей семьи, чуть ли не дедушкины ватные штаны времен Великой отечественной. Ну и чудо в перьях с босоножками. Даром что ли я их покупала.

Прилетаем в Улан-Батор. Экипажи там жили в так называемом «Доме Аэрофлота». Подъезд в трехэтажной хрущевке. На каждом этаже комнаты и общая кухня. Чистенько. Ковровые дорожки, цветы в горшках, тюль на окнах, скрипучая мебель. В общем, пансионат ЦК из 70-х годов прошлого века.. Питание предполагалось на подножном корме. То есть сами покупаем продукты и сами готовим на местной кухне. В принципе, это было неплохо, но однообразно. Поход на местный вонючий продуктовый рынок. Закупка говяжьих языков по доллару за килограмм и баранины на плов. Потом этим пловом и языками питались всю неделю.

В этот раз все пошло не так. На второй день, выпив монгольской водки, летчики забыли свои языки не плите. Чуть не сгорели все к чертям. Потушить потушили, но мерзкий запах грозил не выветриться еще неделю. Встречать Новый Год с летчиками-распиздяями и в пропахшем паленым мясом помещении не хотелось. Мы решили осчастливить своим посещением какой-нибудь местный ресторан. Отправили гонца по окрестным заведениям, авось остались места на новогоднюю ночь. Гонец вернулся быстро (все же на улице минус сорок) и радостный. В первом же месте общепита на соседней улице его заверили, что им будет за честь принять нашу скромную компанию на празднование Нового Года. А если компания будет не скромной, а хотя бы человек десять, то нам приготовят новогодний стол с русской кухней.

После несостоявшегося пожара, летчики резко протрезвели, ходили задумчивые, много извинялись. Жалость и желание поесть оливье сделали свое черное дело и мы позвали их с собой.

Тридцать первое, вечер.. Мы, в перьях и поверх них в лыжных костюмах и дедушкиных штанах, живописной группкой выползли в сторону ресторана. На улице пипец, как холодно. Новогодний макияж потек вместе с соплями и слезами на первой же минуте. К моменту, когда мы костеря нашего гонца, добрались до места назначения, наши лица напоминали хэллоуинскую раскраску. Сквозь потоки туши даже не рассмотрели афиши, развешанные у входа. Оказалось, это местное злачное заведение со стриптизом. Но ни в этом прикол. Оказалось, что вообще в Монголии не принято справлять новогоднюю ночь в ресторанах. Все сидят по домам. Вернее спят. Все закрыто. Когда наш гонец притопал в стриптиз, с заманчивым предложением по пятьдесят зеленых с души, предприимчивые менеджеры не стали проходить мимо денег и решили открыть заведение ради нас.

Мы попали в пустой зал с шестом и круглым накрытым столом посередине. Под потолком болтались несколько воздушных шариков и висел чудный транспарант, нарисованный специально для нас на русском языке на куске ватмана. «С новым годом!» Было приятно, и мы не стали докапываться до развернутых в другую сторону букв В и Г. На горизонте топталась и поливала нас ненавидящими взглядами кучка стриптизерш и официантов. Даже повара в колпаках вышли посмотреть на тех, кто вытащил их из дома в законный выходной.

«Русский стол» выглядел неплохо. По крайней мере, в темноте. По сути представлял собой три блюда. Салат а-ля Оливье. Мясо под сыром. Пироги. Кувшины с каким-то морсом-компотом. И много бутылок уже известной нам монгольской водки. При виде водки наши глаза округлились, летчики охнули и сделали шаг назад. Под напором общественности и памятуя о недавних сожженных кастрюлях, клятвенно пообещали не прикасаться к этой гадости.

Дружно расселись и начали пробовать яства. Салат был почти оливье, правда с теми ингредиентами, которые смогли достать монголы. Вместо вареной колбасы был порезан все тот же говяжий язык. Огурцов не было и вместо них креативный повар добавил в салат кубики застывшего говяжьего жира. Все это было залито корейским майонезом. Мы сначала и не поняли, что за мягкий ингредиент в новогоднем салате. Наиболее нежные особы рванули в туалет выплевывать. Мясо было от того же шеф-повара. Мало мяса, мало сыра. Зато не пожалели жира и корейского золотого майонеза.

Параллельно началась развлекательная программа, то есть стриптиз. Вообще, в заведении работают двадцать девочек. На наш новогодний банкет менеджер вызвал десять. Откосили семь. Нам достались три. Самые страшные. Которые, видимо, уже были под угрозой увольнения на пенсию и испугались перечить хозяину.

Это нам сообщил менеджер. Он подходил к каждому, рассказывал слезную историю про то, какие у него красавицы работают и как жалко, что все лучшие кадры внезапно слегли. В подтверждении своих слов он выкладывал перед каждым стопочку фотографий голливудских и гонконгских звезд. Тыкал пальцем в каждую фотку и вопрошал —

«Холосая? У меня работат! Живот заболела».

Глядя на стриптиз оставшихся в здравии тетенек кочевого племени, наши летчики забыли про все свои клятвы и непроизвольно потянулись за водкой. У нас не хватило духу останавливать. Более того, глядя одним глазом на их разом подобревшие лица, вторым – на сцену, мы сделали правильные выводы и разлили и себе по первые пятьдесят грамм.

Менеджер, поняв, что бить сегодня уже не будут, расслабился, повеселел и притащил из своего кабинета старенький корейский телевизор. Каким-то чудом монгольское телевидение еще не спало в мы в 12.00 увидели что-то вроде часов-курантов. Тоже придираться не стали и подняли бокалы. На уже принятую бормотуху и голодный желудок шампанское легло причудливым образом и дальше все помню отрывками. Вроде стриптизерши после первого выступления собрались улизнуть. Менеджер гонялся за ними по клубу и с монгольским матом выгонял на сцену. Как только очередная наездница появлялась у шеста, нами открывалась очередная бутылка. На пятой мы уже начали различать стриптизерш и даже защищать от менеджера, умоляя того поскорее отпустить их по домам, а то мы уже не можем пить. Помню, летчики давали монголу денег. Только не помню за что. То ли за то, что бы девочки побыстрей оделись и ушли, то ли за то, что бы остались еще. Судя по количеству пустых бутылок – это было за второе.

Хорошо помню с трех часов ночи, когда собрались уходить. К этому моменту клуб уже практически опустел. Все, кроме менеджера и двух осоловелых официантов, под шумок рассосались по домам. Все. Включая мужика-гардеробщика.

Надо сказать, что гардероб для нас, русских гостей, представлял собой маленькую комнатку. Мы в ней переодели свои зимние сапоги на босоножки, сняли лыжные костюмы и шапки. Оставили в комнате и гардеробщик при нас торжественно запер все на ключ. Чтоб в безопасности, значит. С этим же ключом дядя, приняв на грудь за Новый год, и отправился домой спать. Сотовые телефоны в то время еще не были доступны простым монголам, как впрочем и городские. Запасного ключа в клубе не оказалось. И весь ужас ситуации до нас дошел минут через тридцать.

Сначала с шутками-прибаутками мы пытались открыть хлипкий с виду замок. Потом уже разозленные и разгоряченные летчики стали тупо выбивать эту дверь. Но она оказалась крепче, чем опьяневший монгол-гардеробщик. Менеджер, весь белый, стоял рядом. Он пытался нам вызвать такси, но в спящем Улан-Баторе тех лет это была зряшная затея. Были попытки дозвониться до нашего аэрофлотовского представителя, но так же безуспешные. Менеджер-монгол уже не знал, как от нас избавиться. Судя по осунувшемуся лицу и полной зимней экипировке – ему надо было побыстрее закрыть клуб и топать спать.

Да и нам надо было быстрее уходить, пока вошедшие в раж мужики не разнесли вместо двери еще что-нибудь в этом гадюшнике.

На улице было уже больше минус 45Со. Очень холодная зима в Монголии выдалась. И пик холодов как раз на Новый год и пришелся. Но слава монгольской водке! Этот напиток стер нафиг инстинкт самосохранения и мы решили топать в гостиницу как есть. В перьях, с декольте и на каблуках. Благо, на соседнюю улицу. И мы пошли. Вернее, побежали. Помню, на скользком льду моя нога сразу подвернулась, каблук хряпнул. Вспомнив известную в то время рекламу, оторвала каблук и на второй босоножке и побежала с торчащими из пяток гвоздиками. Они, как ледоступы, уберегали меня от дальнейших падений. А остальные наши падали. Несколько раз, это точно. Это видела, когда открывала глаза. Остальное время неслась с закрытыми глазами, с развивающимся подолом и разрезом до бедра в направлении нашего теплого Дома Аэрофлота.

Добежали все. Некоторые с потерями в виде порванной при падении одежды, потерянных из карманов ключей, сигарет, мелочи и зажигалок. Но это такая фигня! Помню то счастье, когда до заветной двери оставалось метров пять. Помню, что дверь была заперта и мы еще несколько минут звонили (стучали, ломились) в эту дверь, будя соню-консьержку. Это были самые длинные минуты в моей жизни. Мы даже почти не обморозились. Правда один мальчик, который меньше всего пил, потом слег с фолликулярной ангиной.

На следующий день мы уже смогли разговаривать и отправили представителя Аэрофлота на машине в клуб за нашей верхней одеждой. Он, еще не отошедший от пожара, узнав про приключения в новогоднюю ночь и выслушав показания монголов в стриптизе, вообще перестал с нами разговаривать. Видимо, все время молился в душе и благодарил Бога, что обошлось без сгоревшей гостиницы и обмороженных трупов экипажа на ему подведомственной территории. На следующий день так же молча привез нам еще ящик водки и врача заболевшему мальчику. Все остальное время шарахался от нас, как от чумы, считая дни, когда эти проблемные улетят. Судя по всему, он стуканул про наши похождения в Москву, поскольку первый вопрос, который я услышала от диспетчеров по прилету, был – «Ну и какой он? Монгольский стриптиз?»

В общем, встречать Новый год в Улан-Баторе забавно. Но выжить там можно только с монгольской водкой.

Ананасы из Африки

ПОВЕСТЬ

Глава 1

Для меня ананасы – это зимняя сказка. Они пахнут ярким белым снегом, медовым тортом и праздником. Моим Днем рождения. Каждый год мама мне делала сюрприз. Главным украшением праздничного стола был не торт со свечками. Вернее, не столько он. Мама, как добрая фея, где-то в дефицитной январской Москве доставала настоящий ананас. Верхушка с пальмой срезалась. Вся мякоть доставалась, а из твердой коричневой шкурки делался домик. С окошками. Внутрь ставили свечку, гасили свет – и все это действо подавали на стол.

Кусочки ананаса разложенные вокруг импровизированного подсвечника пахли так, что запах заполонял не только квартиру, но и, казалось, всю нашу панельную девятиэтажку. Сквозь щели и дверь просачивался в подъезд. И соседи, как зачарованные, шли к нам на этот волшебный аромат. По-другому объяснить не могу то явление, что каждый мой День рождения, ровно через пятнадцать минут после «торжественного выноса ананаса в люди», в дверь начинались звонки от соседей сверху, соседей снизу. Я, как именинница-ждущая-гостей, бежала открывать. Кто-то просил соль, кто-то спрашивал про горячую воду. Но их носы смешно дергались и взгляды были устремлены выше моей головы, к столу и к источнику запаха. Но угощать соседей уже было нечем. Мы с гостями разметали этот ананас за тридцать секунд. Моментом. Оставался лишь божественный запах и догорающая свечка в окошках.

Потом я выросла и ананасы в продаже появились. Бери не хочу. Я покупала много разных. Из Тая, из Африки, из Латинской Америки. Но ни один не мог вернуть меня в детство. Не хватало сладости, или медового запаха, или просто волшебства. Я поняла, что я – дура. И не сделать машину времени из странного, колючего фрукта с пальмой наверху. Полное разочарование… Но случилось чудо. На тот момент летала в авиакомпании уже второй год. Считала себя суперпрофи, водила дружбу с планировщиками и носила юбку на десять сантиметров выше положенного по уставу.

Иду как-то по коридору аэропорта Шереметьево и сталкиваюсь с другом, который только что из какой-то командировки. Друг был загорел, румян и замотан жизнью. Толкал перед собой на телеге два огромных чемодана. Два чемодана от которых пахло моим Днем рождения. У меня слетела планка. «Стоять! Стоять быстро! Привет! Ты откуда? Пойдем покурим! Сто лет тебя не видела! Что ты привез? Чем это так пахнет??» Мальчик не ожидал такого напора. Но на предложение откликнулся.

Затягиваясь сигаретой, рассказал, что только что из Конакри. Кто не знает – это такая дыра в Африке. Что там самые вкусные в мире ананасы, оттуда они их тащит чемоданами и сдает на продажу каким-то арам в фруктовую палатку на Коптевском рынке. Сначала привез десяток на пробу. Хозяин фруктового ларька позвонил уже на следующий день. Проинформировал, что в продажу ничего не ушло – сами попробовали один и следом умяли остальное. Компаньон оказался в больнице с язвенным кровотечением. Но у самого хозяина желудок крепкий и он умоляет еще. Готов взять сто штук и деньги дает сразу. Вот и слетал в Конакри, специально под сделку. И дураки все те, кто считает этот регион бесперспективным с точки зрения бизнеса. Арифметика по тем же ананасам очень приятная. В минусе только что переть на себе приходится. А остальное – один большой и жирный плюс.

Предложила купить у него пару ананасиков. Друг, как настоящий Д’Артаньян усмехнулся и вытащил для меня из чемодана. Один, но в подарок. «Прости, не могу больше. Обещал коптевским не меньше ста, а после бесед с таможней и фитоконтролем уже и девяноста штук не наберется». – Спасибо! Все понимаю.

Я как раз вылетала в Баку. Мой ананас удобно устроился в сумке и попутно выполнял роль ароматизатора и забивателя всех запахов в салоне, характерных для этого рейса. Периодически меня подмывало ананас разрезать и съесть. Но понимала, что живой потом не уйти. Затопчут и коллеги, и подтянувшиеся на запах пассажиры. Ну и, конечно, я хотела сохранить его до дома и съесть вместе с родителями. И они опять станут молодыми, у папы исчезнет седина, а у мамы лишние килограммы и морщины. И мы вместе вернемся в двадцать лет назад и еще раз переживем вместе то время, когда они были влюблены друг в друга и праздновали День рождения своей маленькой дочки.

Конечно, так и произошло. В нашей квартире, со свечкой в ананасовом домике, мы с родителями улетели далеко назад. В прошлое. Где нам было тепло и добро вместе. Мы вспомнили, как на одном из моих Дней рождения прожгли бенгальским огнем только что мне подаренное, новое и очень красивое платье. И мама потом его бережно отреставрировала, но я все равно отказывалась носить. И папе пришлось искать по магазинам точно такое же. Потому что дочка росла капризулей, а ее любили и баловали нещадно. В наказание за то ужасное поведение, уже на меня нынешнюю упал ананас и пролился горячий воск со свечи. И родители накладывали на обожженное место растительное масло и мазь. Вместе. Как тогда, в детстве. Потом, ночью, я тихо плакала в подушку от переполнявших чувств к маме с папой и от страха потерять то, что имею..