Текст книги "Сказки"

Вступление

Две сказки вдумчиво прочти, читатель дорогой!

В мир волшебства сможешь шагнуть дорогою простой.

Пусть не похожи меж собой, но все чудес полны.

Надеюсь, что тебе, мой друг, понравятся они.

Страницу только отверни, в мгновение, легко,

Ты в сказку добрую войди, где правит волшебство.

Спасибо говорю тому, кто книгу всю прочтет,

Если придется по душе, кому-то повезет.

Хочу, чтобы для всех для вас приятным стало чтенье,

Тогда трудилась я не зря, создав это творенье!

С уважением,

Элеонора Львовна Артюхова

ВОЛШЕБНЫЕ ПЛОДЫ

В ушедшие забытые века,

Когда ступали боги по земле,

Гаданья утверждали, что судьба

С рождения предрекается извне.

Когда, пророча, тайну обнажали

Ведуньи, заклинания шепча,

Младенцев щедрым даром наделяли,

Иль отнимали счастье навсегда.

Глава 1

В те давние чудесные года

Жил грозный царь с прекрасною царицей.

Змеею во дворец вползла беда:

Бог не давал супруге разродиться.

Все лекари, каких найти смогли,

Напрасно женщине помочь пытались.

Убытки, хлопоты и много суеты,

Семье от них в избытке доставались.

Однажды царь, для подданных, для всех,

Издал и огласил невиданный указ:

Кто в исцелении царицы обретет успех,

Того награда ждет любая, в тот же час.

А если будут лживы врачевателя уменье и старанье,

Жестокое ждет знахаря за это наказанье.

Исчезли храбрецы из царского дворца,

Боясь правителя в печали прогневить,

Заполнила пустые залы тишина.

Несчастная ночами продолжала слезы лить.

Прошла неделя, месяц, вслед за ним другой,

Никто не помогал. Как справиться с бедой?

Красавица, под вечер вновь омыв лицо слезой,

Заснула в полночь, обретя желаемый покой.

Приснился деве чудный сон, как будто наяву:

Она проснулась, видит – оказалась вдруг в саду.

На ветках спелые волшебные плоды

Необычайной яркой красоты,

Спелы, все соком налиты,

Прелестны, ароматны и вкусны.

Златые яблоки вокруг висят,

Вдали другие серебром горят.

У ног рассыпана алмазная роса,

Сверкает изумрудная трава.

Жар-птицы на ветвях вокруг сидят.

Царица слышит, птицы говорят,

Их речь понятна, вслушалась в слова:

“Если отведать яблок семена…

Любая сразу станет тяжела…

И не найдешь вокруг, среди людей,

Пригожее родившихся детей”.

Проснулась во дворце, очнулась ото сна,

Надеждой радостной полна.

Супруга сразу обнадежила с лихвой,

Заверив, скоро справимся с бедой.

Глава 2

Приказ был издан очень непростой:

Волшебных яблок принести в корзине золотой…

Однажды утром рано возле стен дворца

Старушка появилась, видно, неспроста,

С корзиной полной удивительных плодов.

Впустила стража гостью к госпоже без слов.

Вошла колдунья, тайну во дворец неся,

Кривой клюкою цокая, угодливо шепча:

“С любовью ценный дар спешу отдать…

Откушайте и мамочкой сумейте стать.

Сколько волшебных яблок ты отведаешь зараз,

Столько детей Господь вам в жизни даст.

О плате за услугу я потом скажу,

Когда малюток на руки возьму.

Вам даже года не придется ждать”.

“Все, что захочешь, милая, готовы мы отдать!

Великой нашей радости предела нет,

Давай корзину поскорей, съем дар твой на обед”.

“Запомни, женщина, если надкусишь плод,

То проглоти до семечка, не то беда придет.

Из фруктов все сумей без страха взять.

Не сможешь, на судьбу потом не смей роптать”.

“Я наставленье приняла, все сделаю, как надо.

Тебя, старушка, ждут почет и щедрая награда.

Живи как мать или сестра здесь, с нами во дворце,

Прислуга будет угождать во всем тебе”.

На сладострастные слова колдунья ухмыльнулась,

Едва заметно, рот скривив в усмешке, улыбнулась.

Вдруг неожиданно об пол ударила клюкой,

Исчезла, тенью пронеслась над царской головой.

Старухи голос среди стен, как эхо прозвучал:

“Следи, чтоб кроме твоих рук, мой дар никто не взял…”

Глава 3

Все в страхе оробели, лишь в себя придя.

Красавица златое яблоко взяла,

Приятен, нежен вкус целебного плода.

Семь яблок съела с аппетитом, без труда,

Наказано как было, не оставив капли сока.

Осталось два всего. Действительность жестока:

От небывалой сытости ее клонило в сон…

Нельзя заснуть, обед не завершен.

В бессилии, слабеющей рукой

Взяла, чтоб скушать, плод восьмой.

Кисла, жестка еда плода из серебра,

С усильем съесть его едва смогла.

Почти исполнен весь волшебницы приказ.

Последнее, взяв в руку, откусила раз…

И в сон глубокий погрузилась,

А яблоко, упав, под трон скатилось.

Уснувшую царицу с заботой унесли в кровать.

Служанка стала тронный зал под вечер убирать,

Нашла с надкусом яблоко невиданной красы,

Все съела без стыда, от глупой простоты.

В тот самый час девица молодая

Затяжелела, от чего – не зная.

Глава 4

Немало пролетело в ожиданьи родов дней,

В срок родила царица семь прекрасных сыновей.

У деток руки в золоте, а ноги в серебре,

Младенцев кожа жемчугом светилась при луне,

Бог ангельскими лицами малюток наградил.

От счастья царь всех слуг дарами одарил.

Одна служанка молодая не служила в ночь,

Она рожала в тяжелейших муках дочь.

Объявлен праздник был великий для народа.

Звонили все колокола в честь прибавленья рода.

Бесплатные столы для всех везде накрыты,

Из царских погребов бочки с вином открыты.

Закончен праздник, луч луны через окно

Небесным светом озарил счастливое лицо.

Мать средь детей спала с улыбкой на губах,

Змеей невидимой заполз к ней в душу страх.

От ужаса бедняжка закричав, вмиг пробудилась.

Лежит, детьми окружена, в живот вдруг боль вонзилась.

Что делать женщине, она дите рожает!?

В волненьи лекарей позвать не успевает,

Ужасным криком сын восьмой свет божий огласил.

Мать видит, сын – урод, лишилась чувств и сил.

Очнулась, тихо позвала любимую из слуг.

Как тайну сохранить, не показав испуг?

“Возьми ребенка моего без спора сей же час!

Ты тайно унеси его от материнских глаз.

Секрет мой сохранишь навеки, навсегда.

Сын будет твой, его ты родила”.

Особе царственной не в силах возразить,

Смирилась девушка уродцу мамой быть.

Судьба-злодейка, видимо, сильна:

Вчера служанка эта дочку родила,

Дочурка, как и царский сын восьмой,

Была уродливой, к тому ж еще слепой.

Прижав несчастного ребеночка к груди,

Облив слезами, поспешила унести.

Как мать любовью сына одарила,

Не жалуясь, без ропота, двоих детей вскормила.

Добра, умна, сильна служанка молодая,

Не по годам была мудра, всем благости желая,

О тяготах своей судьбы делиться не умела.

Напрасно Бога не гневя, невзгоды все терпела.

Сына в каморку принесла, где с дочкою ютилась,

А всем сказала без стыда – мол, двойня народилась.

Глава 5

На третью ночь, только часы двенадцать раз пробили,

Царицу криком сыновья невольно разбудили.

Проснувшись, видит у дверей колдунью, как во сне.

От страха голос стал чужой: “Что нужно здесь тебе?”

Старуха черною губой прошамкала в ответ:

“Пришла награду взять свою, но вижу, ее нет.

Ответь мне, женщина, где дочь сейчас твоя?

Где сын восьмой, родившийся вчера?

Уродцев двух, как плату мне, должна сейчас отдать!

Куда их спрятала, скажи? Не пробуй мне солгать”.

“Семь сыновей я родила, все дети здесь со мной.

Как мать, предать я не могла свою родную кровь”.

“Не станем глупости творить и ссориться сейчас.

Твое вранье губительно для малышей и нас.

Я стану крестной матерью всех семерых детей.

Не смей напрасно возражать, рыдать сейчас не смей.

Смирись, я счастьем одарю малюток, видит Бог.

Не согласишься, вновь беда перешагнет порог.

Готовься, рано поутру крестины созывай.

Ложись, красавица, в кровать, спокойно отдыхай”.

Глава 6

Как только первый солнца луч проник через окно,

Проснулась мать. Где взять ответ, что Богом суждено?

Гадает думу про себя: “Как горя избежать?

Какую дочь волшебница хотела отбирать?

Уродца, мудро поступив, пристроила вчера.

Зачем старухе нужен он?” Ответа не нашла.

Пусть будет так, как муж решит, мой царь и господин,

Колдунью пусть благодарит согласием своим.

Скажу ему, что заплатить я бабушке должна,

Неблагодарность у людей порою хуже зла,

За все всегда нужно платить, долги все отдавать,

Со старой ведьмой не шутить, если пришлось солгать.

Глава 7

Уже в восточной стороне зарделась заряница,

В покои батюшки-царя торопится царица.

“Позволь, великий государь, мне просьбу огласить:

Исполни все, что я прошу, иначе нам не жить.

Крестины нынче быть должны, так нужно, я велю.

А ту, что яблок принесла, я крестной нареку,

Она в покоях у меня, детей моих ласкает.

К добру все это или к злу, Господь один лишь знает.

Как нам старушку показать перед простым народом?

Она уродлива, страшна, не славна древним родом.

Нам надо тайну сохранить о выборе таком,

Чтоб средь народа не прослыть обычным дураком.

Давай доверимся судьбе, час платы наступил.

Пусть будет так, как суждено, как Бог за нас решил”.

“Не плачь, любимая жена, утри от слез лицо.

Малюток нынче окрестим, объявим торжество.

Я самых лучших лошадей запрячь велю в карету,

Пусть весть благую разнесут гонцы по всему свету”.

С улыбкой мать к детям спешит, дверь в спальню отворяет,

Что там творились чудеса, она еще не знает:

Старухи нет, красавица сидит среди детей,

На белом свете девушки нет краше и милей.

“Откуда, милая, взялась? Ты страсть как хороша…

Скажи, здесь бабушка была, куда она ушла?”

Речь полилась, словно струя весеннего ручья:

“Меня сейчас нельзя узнать, старуха – это я.

В прелестном образе таком явлюсь перед гостями,

Нельзя род царский выставлять в народе чудаками.

Ряд превращений неземных увидишь ты сейчас,

О тайне ты должна молчать, все скроем между нас.

Подарков много дорогих я дам для сыновей.

Ты не найдешь на всей земле достойней их людей:

Красой, ты видишь, неземной они наделены,

Пусть мудростью и добротою они будут славны…

Немало трудных им путей придется проходить,

Хочу, чтоб братскую любовь никто не смог сломить.

Пусть все достоинства возьмут святые наши дети,

Защитою для всех людей станут на белом свете.

Вот на ладони у меня их главный талисман –

Девять крестов дарю златых – семь детям и два вам.

Нельзя их никогда снимать, носить надо всегда.

Сила моих даров заключена вся в золоте креста.

С ним выживут всегда в бою, враги не одолеют,

С ним все невзгоды на пути преодолеть сумеют.

С ним – невредимы на миру, с ним – не судимы Богом,

Во славу грозного царя пройдут по всем дорогам.

Малюткам счастье суждено в безоблачной любви,

Если детей ты не предашь, не пропадут они.

Но если мне ты солгала, припрятала двоих,

Несчастной, трудной будет жизнь у всех детей твоих.

И мне придется нелегко за них Бога просить,

Ведь крестной матери вдвойне опорой нужно быть”.

Молчит царица, в душу вновь закрался темный страх,

Ни слова не смогла сказать о низменных делах.

Все для царицы, как во сне, все страшно наяву:

“Старуха – девушка” ль стоит пред ней, плетя косу?

Уже не слышит ничего, пророчеств не понять.

В ушах как колокол одно: двоих должна отдать.

Теперь не девушка пред ней, вновь старая карга

Ей шепелявит: “Врать не смей”, и злобой жжет глаза…

И вновь журчащим ручейком девица говорит:

“В углу подарков дорогих полон сундук стоит.

Для вас готовила дары, для крестников, гостей…

Пора с тобой нам в церкви быть, бери скорей детей…”

Глава 8

Раскатист колокольный звон, спешат все люди в храм,

Чтобы молитвы донести священным образам.

О чудных детях говорят, но верить ли ушам?

На них так хочется взглянуть, усладу дать глазам.

Уже в купели золотой младенцев окунают,

Белее снега в кружево рубашек одевают,

Из ослепляющей парчи их чепчики белы,

На шеях мальчиков блестят каменьями кресты.

Но всех прекрасней в этот миг не царь и не царица,

Всех поразила, завлекла прекрасная девица.

Она под стать была звезде, сверкала и искрилась,

Златая дивная коса на стройном стане вилась.

От необычной красоты нельзя глаз отвести,

Краше и прелестнее ее на свете не найти.

Младенцы ликом неземным похожи на нее.

Она присутствием своим рождала волшебство.

Вдруг белоснежные голубки нежданно прилетели,

На плечи дивных малышей, крылом взмахнув, присели.

А пара одиноких птиц кружилась над толпою,

Никто не знал, кого тогда искали эти двое…

Обряд закончен, вся семья вернулась во дворец.

В честь праздника гуляй народ, велел так царь-отец.

Накрыты слугами столы для царственных особ,

Чтоб гости тостами могли воспеть великий род,

Из кубков золотых испив прекрасного вина,

Царской династии пожелать расцвета и добра.

Смятенье, шепот меж гостей, волненье, суета:

Исчезла крестная детей, красавица ушла.

Никто не помнит, где, когда, исчез девицы след.

Одно лишь могут все сказать: была, а нынче нет.

Взгляд помрачнел царя-отца, непросто это дело,

А у царицы в этот миг лицо повеселело…

Не в силах радость свою скрыть, сказала всем шутя:

“С такой красою неземной, соперничать нельзя.

Пусть где-то там, в стране другой, прелестница сверкает.

Спокойней нам здесь без нее, никто не затмевает”.

Как пенная в море волна, веселье покатилось,

Всем стало радостно, легко, всем дружно елось, пилось…

Глава 9

Оставим царственных владык, полна их счастьем чаша,

Узнаем, как живет с детьми прислужница Наташа.

Все происходит неспроста, что суждено судьбою,

По знаку имени она не зря звалась родною.

Большую нежную любовь малюткам мать дарила,

Заботой, лаской и добром двойняшек окружила.

Не просто слугам во дворцах живется у господ,

Кто как пристроиться сумел, кому как повезет.

Тот хитростью, как лис, берет за труд других гроши,

Другой за лесть получит куш для гаденькой души.

А тот объедки соберет с богатого стола,

И крохам рад, что будет сыт до завтра, до утра.

Наташа скромною была, не льстила, не хитрила,

Трудолюбива, весела, добра и терпелива.

К людям приветлива всегда, улыбкою озарит,

Веселой шуткой грусть-печаль из сердца устранит.

Не зря любимою из слуг царица ее звала,

Все тайны важные свои ей только доверяла.

Умела девушка молчать, секреты сохранить.

Молчанье женщин – редкий дар, его ль не оценить!?

Каморка дальняя была Наташина в подвале,

Детей не слышны голоса, чтоб меньше о них знали.

Еды хватало на троих, на кухне ведь работа,

Накормит досыта всегда остатками чего-то.

В трудах о детях и себе год жизни пролетел,

Не по летам сынок ее день ото дня взрослел.

Наташа стала замечать, что девочка слепая

Как будто видит все вокруг, ее речь непростая.

Однажды в очень трудный день, вернувшись к детворе,

Тоску-печаль не одолев, волю дала слезе.

Скрестив ладони на столе, склонилась головой:

Как ей рыданья заглушить и справиться с бедой?

Так уж случилось – в этот день нечем детей кормить,

Ей даже хлеба не достать и негде одолжить.

Как посмотреть детям в глаза, как спать их уложить?

Ей нечего сейчас продать, и не на что купить.

Вдруг к ней малютка подошла, уверенно шагая,

Как будто доченька была глазами не больная.

Разумною, чудесной речью она заговорила,

От бед, от горя, от тоски мать будто излечила.

Вдруг стало радостно, легко на сердце у Наташи,

Случилось будто волшебство, мир стал совсем не страшен.

Мать поняла, дите ее – избранница у Бога,

Большую силу подарил Господь слепой, убогой.

Раскрыла девочка ладонь, в ней золото блестит.

Наташа счастлива сполна, им бедность не грозит.

К столу малютка подошла, рукой чуть провела,

Стол словно к празднику накрыт, всем блюдам нет числа.

В каморке, словно во дворце, поужинали дети,

И не было в тот час семьи счастливее на свете.

Взмахнула девочка рукой, исчез накрытый стол,

Вновь нищим и убогим стал их бедный дом и кров.

“Об этих странных чудесах никто не должен знать,

Иначе горя и беды не сможем избежать.

Пока ты, мама, трех златых монет не отдавай,

Употребишь, когда нужда потянет через край.

Власть золота сильна над каждою судьбой,

Любого может заманить, сгубив легко собой.

Мы по-простому, как всегда, спокойно будем жить.

Не надо зависть, на беду, среди глупцов плодить”.

Глава 10

Хоть сто пудов имей в запас великого ума,

Но не сумеешь избежать Властителя суда.

Вновь побежали жизни дни своею чередой,

Но искушенье и соблазн сыграли злую роль.

С Наташей, девушкой простой, тут не ее вина:

Счастливых глаз, веселых глаз скрыть не смогла она.

Волшебный вечер ей принес уверенность в себе,

Он радость, легкость поселил в истерзанной душе.

Нашелся среди слуг один ничтожный человек,

Обхаживать служанку стал, клялся в любви навек.

Слова красиво говорил, рай обещал земной.

Был он завистник и шельмец, с коварностью большой.

Ей предложил женою стать, Наташа отказалась,

В ответ на пылкие слова невольно рассмеялась.

У неудачника в душе месть злая зародилась –

Такая девица-краса ему не подчинилась!

Задумал он в тот час ее жестоко наказать,

Перед царицей и царем в грехах оклеветать,

Воровкой, лгуньей объявить, чтоб неповадно было –

За то, что девица горда, его не полюбила.

Ничтожеству предела нет, месть вскоре удалась.

Жестоко подданных своих карает часто власть.

Пропал с монетами ларец у царственной семьи,

Всех обыскали слуг не зря, монеты три нашли:

В каморке маленький свой клад припрятала Наташа.

Воистину господский гнев бывает очень страшен:

Казнить воровку царь решил публично пред людьми,

Как ни старались, найти ведь ларца не смогли.

Наташа, вся в слезах, рыдая, твердила все одно:

Чужого в жизни не брала, а золото мое.

Откуда я его взяла, никто не должен знать,

Оно без надобности мне, могу его отдать.

Шептал тот подлый человек не зря в царевы уши:

“Я видел, как ларец взяла”. И царь его послушал.

Указ недрогнувшей рукой властитель подписал –

Пощады нет за воровство, чтоб каждый это знал.

Наташа грозного царя невольно прогневила,

Откуда золото взяла, владыке не раскрыла.

Царицы слезы и мольбы решенья не смягчили,

Повесить девушку-красу на площади решили.

Глава 11

В подземной каменной тюрьме недолог жизни век,

Перед решеткой и замком бессилен человек.

Голубкой сизой упорхнуть в высокое окно

Мечтает пленник, но ему летать не суждено…

Сырость и холод вокруг от пролитых здесь слез.

Свободно выйти из тюрьмы лишь можно на погост.

Все сказки тем и хороши – зло победит добро,

Волшебник чудо совершит, проявит мастерство.

Одна в кромешной темноте Наташа горько плачет:

Быть может, правду рассказать, и станет все иначе?

Как дочь увидеть и спросить, как верно поступить?

Тайну девочки своей возможно ли открыть?

Осталось только ночь прожить служанке до зари,

Как ей беду преодолеть, себя, детей спасти?

В углу вдруг каменной тюрьмы зарделся огонек,

Ей тихо, нежно прошептал знакомый голосок:

“Родная мамочка, не плачь, пришла тебе помочь.

Ты только слушайся во всем свою родную дочь.

Пока еще я не могу настолько колдовать,

Чтоб стены каменной тюрьмы свободно открывать,

Одна могу сквозь них пройти, жаль только не с тобой,

Ты промолчала обо мне, пожертвовав собой.

Есть средство, как тебе злой кары избежать,

Невинной жертвой палача жестокого не стать.

Тебя заставлю я заснуть волшебным крепким сном,

Как дальше сложится судьба, поговорим потом”.

Недетским, страшным взглядом глаз малютка одарила,

И пленницу в глубокий сон дочь тихо погрузила.

Как только солнца луч проник в тюремное окно,

Стража пришла, чтоб завершить положенное зло.

Все видят – женщина мертва, не дышит, холодна,

Палач не нужен, ведь душа уж Богу отдана.

Закрыли тело простыней, спешат царю сказать:

Преступница уже мертва, ее не наказать,

Ее публично не казнить, не выполнено дело.

Разгневан царь, что она вдруг умереть посмела.

“Скажите людям, что пришли воровки казнь смотреть:

Указ я свой решил смягчить, служанку пожалеть.

Пусть знают, что она в тюрьме дни жизни проведет,

Скажите, милостью моей пускай себе живет”.

Когда свершают тяжкий грех, слова людей фальшивы,

Смеется Бог: знай, человек, порой они правдивы.

Без почестей, без слез, молитв забрали слуги тело.

Усопшей тайну сохранить сурово повелели:

О смерти девушки простой царь приказал молчать,

В укромном месте, скрыв от глаз, труп тайно закопать.

Пусть ночью старый сторож-дед девицу похоронит,

Об этом деле никогда словечка не проронит.

Глава 12

Как дальше сложится судьба страдалицы-Наташи?

Сон странный пользу принесет, и станет дева краше.

А в это время детвора в каморке торопилась,

В волненьи дочка неспроста заметно суетилась,

Собрала вещи все она, что нужно унести,

Сказала брату: “Нам пора быстрее в лес уйти.

Мы ночью к кладбищу пойдем, должны мы мать спасти,

В лесную чащу поскорей с собою увести.

Возьми, брат, за руку меня, иди со мною рядом:

Станем невидимы вдвоем, сейчас нам это надо.

Окутала я нас двоих волшебной пеленой,

Пусть тот, кто встанет на пути, не видит нас с тобой.

Как только ступим за порог, слов ты не говори,

Чтоб слуги царские поймать с тобой нас не смогли,

Тихонько ножками ступай, пусть не слышны шаги,

Чтобы заметить не смогли завистники-враги”.

К часовне дети подошли, где мать в тиши лежала,

Дочь за руку ее взяла и ласково позвала.

В тот миг Наташа ото сна невольно пробудилась:

“Где я, зачем здесь, почему, и что со мной случилось?”

Не может женщина понять: был плен, вдруг рядом дети,

Прекраснее которых нет для матери на свете.

Только недобрые глаза уродство замечают,

У них загублена душа, за то всегда страдают.

“Пойдем быстрее, мама, нам надобно спешить,

Потом тебе все разъясню, зачем нам уходить.

Ты ничего не говори, молчание – спасенье,

Семью поможет сохранить в глуши уединенье.

Поэтому быстрей иди, слов даже не шепчи,

Нам лучше встретиться сейчас со зверем, чем с людьми”.

Власть темноты и тишины на кладбище легла,

Как будто в мире никогда не совершалось зла.

Глава 13

Везде вокруг при свете звезд над плитами кресты…

Вдруг человека силуэт прорезался вдали.

Знать, рассмеялась вновь до слез проказница-судьба,

Коль среди ночи с злым врагом детей и мать свела.

Ларец припрятать клеветник в ту ночь не зря решил,

Уже могилу для добра на кладбище разрыл.

Мечтал, наивный, до ста лет благополучно жить,

В достатке, в неге процветать, в довольстве есть и пить.

Ведь уворованных монет хватило бы с лихвой

На жизнь безбедную семьи и домик небольшой.

Но миг расплаты наступил: недетским взглядом глаз

Был околдован вор и лгун, застыл он в тот же час.

Недвижим стал, держа ларец, успел его схватить.

Все стало на свои места, как дόлжно было быть:

Увидят люди и поймут, кто виноват в пропаже,

Дойдет до царственных особ, о нем царю расскажут.

Жалеть ли будет властелин о женщине простой,

Тот, что подписал указ казнить недрогнувшей рукой?

Невинную мог загубить, грех на душу принять,

Не разобрался, что враги сумели оболгать.

Царица слезы будет лить, служанку вспоминая,

О невиновности ее всем говорить, рыдая.

Непросто душу от тоски несносной излечить,

На исповеди тяжелый грех суметь бы отмолить,

Покаяться в своих делах пред Богом, пред людьми.

Но не всегда Господь дает лекарство от тоски.

Неизлечимая печаль царицей завладела.

Властитель для себя решил: супруга заболела.

Исчез румянец, и в глазах нет прежнего огня,

Все чаще плачет по ночам, желает быть одна.

Веселый, звонкий смех детей ее не веселит,

Все больше хмурится она, вздыхает и молчит.

В покоях царских с той поры засела грусть-тоска.

Оставим царственных особ на время, на пока.

Глава 14

С утра в часовню прихромал, зевая, сторож-дед,

Покойницу чтоб закопать. Вдруг видит – ее нет.

Решил, что лучше промолчать об этом странном деле,

А спросят, просто всем сказать: все сделал, как велели.

Глава 15

В волшебный, дивный, странный лес дочь привела Наташу.

Там домик маленький стоял, чудной резьбой украшен.

“В нем, мама, все мы станем жить, здесь проведем года.

Теперь, поверь, нам не грозят, ни горе, ни беда.

Что пожелаешь для себя, всегда, поверь мне, будет,

Никто не тронет здесь тебя, напрасно не осудит.

Только людей чужих нельзя сюда нам допускать,

Никто не должен, до поры, о нашей жизни знать.

Законы неба и земли должна я открывать,

Чтоб научиться для добра на свете колдовать.

Природа матушки-земли пусть силой одарит,

Пусть солнца свет, луны и звезд недуг мой исцелит.

Я знаю, мне судьбой дано немало трудных дней,

Но ты ночами обо мне слез никогда не лей.

Под сердцем ты меня не зря так тяжело носила,

От бед, от горя, от нужды любовью оградила,

Своей бескрайней теплотой, заботой окружила,

Волшебной силой доброты невольно одарила.

Сильнее матери любви ничто сберечь не может,

Нет ничего ее родней на свете и дороже.

По злому року, не твоим ребенком должна была я быть:

Не для добра, не для себя, для ведьмы злой служить,

Ей угождать, и с нею жить в другой стране чужой,

Куда колдунья унести могла меня с собой.

Уродство мне дала не зря старуха при рождении,

Хотела власти надо мной, и воспитать в смирении.

Но неподвластны никому законы мирозданья.

Бог перепутал нити судьб, не проявил старанья.

Не стал ошибки исправлять, решил, как есть, оставить,

Знать, просмотрел свой недочет или забыл исправить.

Я знаю, непростая мне начертана судьба,

Тяжелая с колдуньей злой мне предстоит борьба,

Кто в трудной битве победит, неведомо пока.

Дорога жизни для меня петлиста, нелегка,

Опорой для меня всегда пребудет брат, твой сын.

Помочь сумеет мне всегда лишь только он один.

Он, как и я, старухе злой судьбой был предназначен,

Но, к нашей радости большой, случилось все иначе.

А если мы сумеем с ним постичь все тайны ворожбы,

Вдвоем с ним станем всех сильней, не будет нам беды.

Меня, надеюсь, не предаст мой славный младший брат,

В сплоченьи станем мы врагов сильнее во сто крат”.

Глава 16

В довольстве, радости, любви помчались жизни дни,

Не стало хлопотных проблем у маленькой семьи.

Всегда, как к празднику, накрыт для всех роскошный стол,

Ведь дочка может колдовать, взмах рук – обед готов.

Был домик с виду небольшой, но девочка смогла

В дворец жилище превратить, где злату нет числа.

Царицы более богатств могла б иметь Наташа,

Но жадность, как людской порок,

Был женщине не страшен:

Ни золота, ни серебра служанка не желала,

Лишь за детей своих больных всегда переживала.

Все чаще стали уходить ночами брат с сестрой:

“Прости нас, мама, но тебя не можем взять с собой.

За нас не бойся, крепко спи, к утру домой вернемся,

Как только первые лучи на землю бросит солнце.

Нам нужно чудный эликсир суметь себе сварить,

Свое уродство злое снять, недуг свой исцелить.

Раскрыть секреты дивных трав дурманящих, во тьме

Всю ночь бросая их в котел при звездах и луне,

Шептать заклятия в тиши, ковшом отвар мешать,

Сжечь чары ведьмы на огне, себя расколдовать,

Постичь все тайны волшебства, раскрыв ведуньи дар,

Чтобы заклятье ведьмы злой, снял сваренный нектар”.

Умом мать дочери слова разумно оценила,

Как только сердцу приказать, чтоб по ночам не ныло?

Однажды рано поутру настал волшебный час:

От счастья слезы полились из материнских глаз –

Уродства в детях не найти, прекрасны и милы,

Значит, заклятье победить, на радость всем, смогли.

Налюбоваться не могла своими мать детьми:

Пригожей, лучше, красивей на свете не найти.

Сбылась заветная мечта, чего еще желать!

Теперь ей не о чем жалеть, и не о чем страдать.

Сердце от радости поет, счастье в глазах сверкает,

Как хорошо, что мать сейчас о будущем не знает.

Не ведает, каких тревог всех ждет переплетенье,

Придется сколько проявить смиренья и терпенья.

Все это после, а сейчас – вся счастлива семья,

Обиды, горечь и тоска забыты навсегда.

Глава 17

Время житья в глуши лесной бежало чередой,

Учились дети день за днем науке непростой.

Им открывались нелегко все тайны бытия,

Их обучали звезды, солнце, лес, луна, земля.

Они теперь могли понять язык зверей, травы,

Деревьев, птиц, цветов и пчел, рыб, камня и воды,

Всего живого на земле услышать голоса,

Постичь секрет чужих миров посредством волшебства.

Суметь непросто подчинить силу огня, ветров:

Мир ворожбы и колдовства велик, жесток, суров,

И даже жизнь за промах в нем возможная расплата,

В нем не спасут ничью судьбу ни серебро, ни злато.

Мать на детей своих невольно любовалась,

Талантам ворожбы детей все больше удивлялась.

Глава 18

В лесу, в глуши, средь волшебства пятнадцать лет прошли.

Большими стали брат с сестрой, уж взрослые они,

Как будто два цветка волшебных расцвели,

Прелестней, краше и милей на свете не найти.

Однажды вечером семья собралась за столом,

Как принято, между собой болтали обо всем.

Вдруг дочь серьезно говорит: “Я завтра ухожу,

В столичном городе большом немного поживу.

Тебе, любимый славный брат, даю святой наказ:

Стараться мать оберегать в лесу от чужих глаз.

Заботой нежной окружить и слушаться всегда,

Чтоб слез напрасно не лила, печальной не была.

Когда наступит трудный час, на помощь позову.

Нельзя сейчас вдвоем уйти, оставить мать одну.

Нам вместе, верь мне, не к добру в столице проживать:

Хоть кануло немало лет, но могут нас узнать.

Одна должна без вас пожить, без суетных хлопот,

Придется потревожить мне великий царский род”.

Глава 19

Звоном златых колоколов град встретил дочь Наташи,

Ей при крещенье мать дала простое имя – Даша.

Она была как божий дар, подаренный судьбой,

По всем поступкам и делам избранницей святой.

Невольно люди на нее заглядываться стали,

Словно великой госпоже дорогу уступали.

Спешила Дарья в храм зайти, чтоб Богу помолиться,

Благословеньем на дела ей нужно заручиться.

Так уж случилось, царский сын в то время в храме был,

Увидел девушку-красу, всем сердцем полюбил.

Хотел к ней ближе подойти, чтоб все о ней узнать,

Но средь скопления людей не смог ее догнать.

Пропала, словно летний снег растаяла в толпе,

Не смог царевич отыскать красавицы нигде.

От глаз влюбленных, от беды быстрее нужно скрыться,

Пришлось девице в тот же миг в старушку превратиться,

Чтоб меньше люди на нее вниманья обращали,

Чтоб не было от красоты ни горя, ни печали.

В доме заброшенном одна стала старушка жить,

С соседями, с людьми вокруг знакомиться, дружить.

Чужие просьбы погадать все чаще выполняла,

И разлилась про редкий дар старушки в граде слава.

Умеет бабушка лечить, секреты знает трав,

Всегда отгонит злой недуг целительный состав.

Искусно может ворожить, предсказывать судьбу,

Подскажет, как вора поймать, как сохранить семью.

Всех жизненных людских проблем вовек не перечесть,

Их никому не избежать, случались, были, есть.

Глава 20

В покоях царских суета, смятение и волненье,

Царевич в плен любви попал, найти как исцеленье?

Не ест, не пьет, не спит, грустит о девушке все дни,

Никто не знает, как найти избранницу любви.

Всех опросили слуг, людей, служивших при дворе,

Разосланы гонцы царем по городу везде.

Кому-то кто-то рассказал: есть бабушка-ведунья,

Все может точно предсказать, как будто бы колдунья.

Но не для каждого всегда открыта ее дверь,

Иного просто на порог не пустит, верь не верь.

А за услуги у нее престранная оплата:

Не просит никогда она ни серебра, ни злата,

Велит из дома принести заветную вещицу,

Все зная точно, наперед: где, как она хранится.

Если оплату не отдать, беда приходит в дом,

Раскаяться в грехе не раз приходиться потом:

О том, что жадность как порок, как слабость проявил,

Расстаться с вещью дорогой, жаль, не хватило сил.

Как только царский сын узнал о бабушке-ведунье,