Текст книги "Темная Канцелярия"

– Однажды вы уже говорили об этом, и я с вами не согласился. Думаю, не соглашусь и сейчас, – улыбнулся старик.

– Согласитесь, если только дадите себе труд задуматься, – небрежно отмахнулся демон.

– Нет. Начнём с самого начала. Вы утверждаете, что все свои дела мужчина делает только ради продолжения рода?

– Именно, старина.

– Но ведь очень часто случается так, что люди, имеющие достаточно средств, так и не женятся.

– Верно. Но почему так происходит? Спросите себя.

– Не знаю, – пожал плечами старик, – наверное, не встретилась женщина, которую захотелось бы назвать своей.

– Чушь. Просто в каждом правиле есть исключения. Такие индивиды тратят все силы и время на стяжательство. Они алчут только одного: денег. Именно поэтому они и не женятся. Жадность – вот что мешает им создать семью. Им противна сама мысль, что кто-то, кроме них одних, сможет прикасаться к их богатству, тратить его. Их бросает в дрожь от того, что золото, которое они скопили, может быть потрачено на чьи-то прихоти. Блеск золота настолько затмевает им разум, что они не могут поверить в бренность своего существования. Они не понимают, что спустя несколько десятков лет их не станет, и всё, что они скопили, отойдёт другим.

– Да, но это не соотносится с вашей теорией о животном мире.

– Наоборот. Ведь в животном мире право на размножение получает только самый сильный и ловкий, а все остальные остаются в стороне. Так что всё сходится. Поймите, старина, человек, как более высоко организованный вид этого тварного мира, смог отступить от многих инстинктов, управляющих им, но не в этом случае. Вспомните, я уже говорил вам, что рыцари посвящают свои подвиги прекрасным дамам, менестрели слагают в их честь прекрасные баллады и рондо, простолюдины стараются создать хозяйство покрепче. Что это, как не крики мартовских котов, не рёв лося в осеннем лесу, не трели соловья в саду! И что такое ежемесячные очищения женщин, как не течка самки, готовой к спариванию? Ведь частенько случается так, что женщина готова к зачатию именно после таких очищений. Но люди, имея речь и кое-какие понятия о скромности, начали называть эти естественные вещи другими именами, стараясь скрыть истинное положение дел. Им стало зазорно, что человек, так называемый венец творения, чадо, созданное по образу и подобию Его, мало чем отличается от обычного животного. Признаю, что внешне Он действительно взял за образец Себя самого, но в остальном не стал отступать от удачных образцов.

– Удачных образцов? Что вы имеете в виду?

– Старина, вы бывали в бродячем цирке или зверинце?

– Когда-то очень давно.

– И вы видели там обезьян?

– Да. То есть, вы хотите сказать…

– Вот именно, дружище. Человека создали не из праха, а точно так же, как и всех других тварей. Будь вы из глины, стали бы не людьми, а големами. Надеюсь, нет нужды пояснять, что это такое.

– Я знаю, что такое голем, – сердито ответил старик.

– Конечно, – скептически отозвался демон. – Поймите, старина, точные знания о создании всего живого на земле, да и о создании самой земли, есть только у тех, кто всё это создал или при этом присутствовал.

– Хотите сказать, что присутствовали при сотворении мира? – поражённо спросил старик.

Но демон отрицательно покачал головой.

– Нет. Хотя очень интересно было бы взглянуть. Скажу откровенно, меня создали намного позже, но до того, как Он захотел уничтожить здесь всё.

– Вы говорите о Великом потопе?

– О нём, родимом. К сожалению, тогда ещё не было такого открытого противостояния сил, и мы многих упустили. Но в то время многого не было, так что не стоит сожалеть о том, что недосягаемо. Но, кажется, я сильно отклонился от нашей темы. Итак, проводя параллель между животным и человеком, нельзя не отметить, что инстинкт продолжения рода дал самкам механизмы, которые помогают им сохранять своё потомство. Незаметно окрашенная куропатка останется сидеть на гнезде до тех пор, пока вы не окажетесь в шаге от неё. И она будет вести себя так, что вы просто не заметите её, а тем временем самец, делая вид, что ранен, постарается увести вас от гнезда. Но это птицы. У людей многое не так. Хотя любой здоровый, нормальный мужчина – читайте, самец – будет бросаться в драку даже на вооружённых обидчиков, давая возможность своим близким бежать. Это общая схема. Однако подобные механизмы являются не только сильной, но и слабой стороной женщин. В том случае, если стандартная схема поведения по какой-либо причине даёт сбой – девица не вышла замуж, не смогла родить ребёнка и тому подобные случаи, – мозг женщины начинает срываться в сторону эмоциональной неустойчивости.

– Чего?

– Ах да. Постараюсь попроще. Женщина часто срывается на истерики, начинает посещать гадалок и прочих шарлатанов, ударяется в религию, и именно такие женщины должны стать нашим основным контингентом. Она хочет ребёнка – что ж, она его получит; хочет мужа – будет ей муж. Пусть только молится, но не где-то и кому-то, а в нашем храме, нашему богу.

– Вы собираетесь спекулировать подобными вещами? – возмущённо завопил старик, вскакивая на ноги.

– Эй, старина, вы случайно не забыли, с кем говорите, и что я, по меньшей мере, нахожусь на работе? – презрительно спросил демон, одарив старика таким взглядом, что у того подкосились ноги.

– Сядьте, – резко приказал демон, – вы ничем не можете мне навредить, даже по физиономии не попадёте, так что лучше не дёргайтесь.

– Простите. Просто мне трудно спокойно воспринимать такие вещи, – пробормотал старик, падая в кресло и вытирая лоб дрожащей рукой.

– Понимаю, и потому не сержусь на вас. Вы ещё находитесь в стадии начальной обработки. Позже, когда вы узнаете больше, и сможете самостоятельно анализировать многие церковные химеры, вам будет проще воспринимать подобные приёмы нашей работы. Но впредь я попрошу вас воздержаться от подобных выходок. Учитесь держать себя в руках. Хотя чуть позже, когда вы вернётесь к своим лучшим годам, мы можем устроить небольшой дружеский поединок.

– Зачем?

– Просто для того, чтобы вы поняли, что у нас разный уровень подготовки, и в любой рукопашной схватке мои движения окажутся на два порядка выше ваших. Просто помните, что я демон.

– Вы не позволяете мне это забыть, – проворчал старик.

– Перестаньте, дружище. До последнего момента мы мирно сидели и очень мило беседовали. Позвольте вам напомнить, что я ни разу не пытался воспользоваться данной мне силой и приказать вам что-либо. Мы были напарниками, можно сказать, друзьями.

– А сейчас я своей выходкой всё испортил?

– Ну, не совсем всё, но мне придётся усилить контроль за вами. Нам не нужно, чтобы вы сорвались в самый неподходящий момент.

– Это больше не повторится, – пообещал старик.

– Надеюсь. Мне очень не хочется переводить наши отношения в плоскость приказов. Это нерационально. Страх далеко не всегда оказывается подходящим стимулом к продуктивной работе.

– Простите, Маффи, вы не могли бы говорить как-то попроще? Мне очень сложно уследить за вашей мыслью. Иногда я понимаю одно слово из трёх, вами сказанных.

– Простите, старина. Знаю за собой такой грех. Когда меня несёт, становлюсь просто невыносимым. Не демон, а профессор филологии какой-то.

– О нет, – быстро возразил старик, тихо радуясь, что смог увести разговор от опасной темы, – то, что вы говорите, очень интересно и познавательно, – демон отвесил изящный поклон в сторону собеседника, – но, рассказывая мне что-то, старайтесь говорить так, словно говорите со слабоумным.

– Не пойдёт, старина. Я должен быстро повысить уровень ваших знаний, а узнать вам нужно очень многое. Поступим так: в случае, если вам встретилось непонятное слово, поднимите указательный палец, и я дам ремарку.

– Что дадите?

– Поясню, что значит это слово, – вздохнул демон.

– Боюсь, что тогда мне придётся ходить с вытянутым пальцем круглосуточно и постоянно подвергать испытанию ваше терпение.

– Ничего, главное, чтобы это не пропадало впустую, а за моё терпение можете не беспокоиться, я могу быть очень терпеливым, когда этого требует дело, – усмехнулся демон. – Но вернёмся к нашему разговору. Поверьте, старина, не будь эта тема так важна, я не стал бы уделять ей столько внимания. Инстинкт продолжения рода иногда толкает людей на самые странные поступки, и именно эта слабость людей должна быть использована нами по полной программе. Вы даже не представляете, сколько там, внизу, тех, кто позволил своим инстинктам одержать над собой верх.

– Прелюбодеи и сластолюбцы?

– О, это не самые тяжёлые случаи. Гораздо больше тех, кто в погоне за удовольствием утратил человеческий облик. Даже содомитов не презирают так, как презирают этих.

– Кого вы имеете в виду?

– Людей, которые, удовлетворяя свою похоть, обратили свои взоры на детей или начали убивать партнеров во время акта.

– Но разве вас там, внизу, не должно радовать появление таких душ?

– Душ?! – презрительно переспросил демон. – О нет, там уже нет душ, смрад один. А самое неприятное, что они практически не сопротивляются мукам. Они получают от них удовольствие. Вроде бы и тела уже нет, и вечность впереди, а они всё никак не могут очнуться. Таких и мучить-то неинтересно. Так, рутинная работа.

– А кого интересно?

– Интересно работать с личностями, с теми, кто способен противопоставить тебе силу, гордость, интеллект…

– Что-что?

– Ну, ум, знания. Скажу честно, таких не пытают физически. С ними намного продуктивнее работать морально. Общаясь, вызывая их на откровенность и заставляя осознавать свои проступки.

– Вы говорите странные вещи. Мне всю жизнь казалось, что ваша вотчина – это пытки, мучения, пламя, крики и стоны грешных душ.

– Ну, не без этого, конечно. Но ад – это не только пламя и раскалённые сковородки, это ещё и наш дом. К сожалению, эта информация является закрытой, поэтому не буду описывать вам наше мироустройство, скажу только, что там можно найти всё, что потребуется. Постарайтесь понять – это не пещеры внутри земли, а другая сфера миров.

– Как это?

– Стоп, дружище, – неожиданно поднял руку демон, – давайте на этом остановимся. Вам этого знать не положено, а того, что я уже сказал, вполне достаточно, но полностью вы поймёте всё только после того, как поднимете уровень своих знаний. Не спешите. Всему своё время.

– Хорошо, – покладисто согласился старик. – Но всё, что вы мне рассказали, совершенно не объясняет, какое отношение ко мне имеют те несчастные женщины, которых вы собираетесь использовать в своих целях.

– Великая кочерга, старина, иногда вы меня просто поражаете своей несообразительностью! Ну какой же вы новый мессия и служитель великого божества, если не принимаете участия в таком роскошном веселии, как оргия! Кстати, это слово означает соитие множества людей в одном месте, со сменой партнёров или без таковой. А само слово – из так любимой церковниками латыни.

– Только не говорите, что мне придётся принимать участие в свальном грехе. Я не смогу.

– Химеры, друг мой, снова химеры. Подобные развлечения были известны на заре времён, и их не чурались ни короли, ни плебеи. Это просто входило в программу праздничных развлечений. А чтобы вы знали, подобный вид любви практиковали некоторые последователи одного из течений вашей религии.

– Не может быть! – не поверил старик.

– Может, старина, может. Таких течений было много, но ваши церковники смогли победить в этой борьбе и навязать всем свои догмы. История вашей религии – это десятилетия кровавых войн, пыток и аутодафе. Последнее широко практикуется и сейчас.

– Ну да, казнят еретиков.

– А что есть еретик? Или что есть ересь? Почему отступление от догм, придуманных злобными, ограниченными людьми в рясах, становится святотатством? Что такого в том, что Земля круглая и вращается вокруг солнца? Чем это нарушает миропорядок?

– А разве это так? – растерянно спросил старик.

– Так, старина, это именно так, и создал это всё именно Он. Вам рано ещё вдаваться в подробности устройства этой Вселенной, но всё мной сказанное – святая правда. Говорю это, понимая, насколько необычно звучат эти слова в моём исполнении.

– Но ведь глядя на движение солнца, я вижу совершенно другое.

– Знаю. Вам кажется, что Земля плоская, и светило движется вокруг неё. Но всё совершенно не так. Просто земной шар настолько огромен, что вы не можете увидеть это.

– Хорошо, я готов поверить вам, но тогда почему люди, служащие Господу, этого не знают?

– Друг мой, за небольшим исключением, они служат прежде всего себе. И это даже не святотатство, это простая констатация фактов. Правда, которую может увидеть любой, стоит только ему открыть глаза и внимательно оглядеться. Хотите доказательств? Пожалуйста. Крестьяне и бароны платят десятину церкви, но им этого мало, они вмешиваются во все дела государств, вершат политику, свергают и назначают королей, объявляют войны… И ради чего? Кому это нужно? Крестьянам, тысячами гибнущим на полях сражений, или их вдовам, умирающим от голода в своих деревнях, хотя на полях зреет хлеб? Они не смеют прикоснуться к этому хлебу, ибо он растёт на полях, принадлежащих церкви. Священники цитируют Писание, говоря на проповедях: «Добывай хлеб свой в поте лица», но при этом даже не помышляют о труде. Зайдите в любой монастырь: за небольшим исключением, вас встретят люди далеко неаскетичного вида. Конечно, есть и среди этой братии люди, которые искренне верят и строго соблюдают все предписания и посты, но их так мало, что остаётся только удивляться, как простой народ до сих пор не стёр эти монастыри с лица земли. А самое большое доказательство моим словам – то, что именно истинно верующие уходят в леса и пустыни, предаваясь аскезе и молитвам, и становятся настоящими святыми. Но уходят они не в поисках святости, а оттого, что не могут видеть, как извращается всё, что для них свято; как люди, давшие обет послушания и безбрачия, чревоугодничают и прелюбодействуют, и не только с прихожанками, но и друг с другом. Не закатывайте глаза, друг мой, я видел подобное лично, и не один раз.

– Кажется, вы просто ненавидите всех, кто решился одеть рясу.

– Нет. Я их презираю. Презираю за ханжество и ложь, которыми они опутали всё вокруг, выдавая своё враньё за угодные Ему дела. Да, я противостою Ему, но делаю это так, как умею, и как мне приказано. Но я не давал Ему никаких обещаний и не пытаюсь прикрыть богоугодным делом откровенное стяжательство и жажду власти. Эта война длится от сотворения мира и не будет закончена никогда, но иногда мне хочется, чтобы Он стряхнул свою сонную одурь и просто стёр с лица земли подобных уродов. По-моему, от этого Он только выиграет. По крайней мере, это будет честное противостояние, как было когда-то.

– Вы говорите так, словно скучаете по тем временам.

– Как это ни удивительно, но вы правы, старина. Тогда было проще и интереснее работать. Наши воинства частенько становились лицом к лицу, и решали наш спор не интригами и хитростью, а доблестью и оружием, не вмешивая в эти схватки посторонних. Люди всегда делились на злых и добрых, жадных и глупых, трусливых и смелых, но не было тех, кто внушал окружающим эфемерный страх только затем, чтобы потешить своё собственное эго. Но с тех пор, как начали появляться различные культы и божества, появились и такие люди.

– А потом?

– Потом? – переспросил демон, устремив в стену задумчивый взгляд. – Потом стало только хуже. Некоторые культы усилили своё влияние и разрослись, попутно уничтожая те, что послабее, и перетягивая их последователей на свою сторону. Шаманов сменили жрецы, и началось то, что мы видим сегодня. Как ни странно, но всегда, во все времена верховные жрецы старались подчинить себе светскую власть, словно им не хватало того, что у них было. Пожалуй, только северные варвары смогли избежать подобной участи. Но это суровые страны, и боги у них тоже были суровые. Они не вмешивались в дела своих последователей, а те не донимали их бесконечным нытьём и просьбами.

– Что же это за боги, которым не нужно молиться?

– Киммерийский Кром, нордхеймский Имир. Их было много, но они принимали участие в своих детях только в момент их рождения, одним взглядом даруя силу и волю сражаться с врагами и выживать в их заснеженных горах. И больше не обращали на них внимания. Люди жили, сражались и умирали, приходя к ним на суд, и только тогда эти боги начинали взвешивать их дела и поступки, и если человек был достоин пира в его чертоге, то он оставался, если же нет, он приходил к нам.

– Сурово, – задумчиво сказал старик.

– Да, сурово. Но зато всё просто и честно, и нет никаких химер, придуманных злобными тупицами только для того, чтобы задурить головы и без того запутавшимся людям. Избавляйтесь от химер, старина. Будет проще не только работать, но и просто жить в дальнейшем.

– В дальнейшем?

– Именно. Рано или поздно наше дело будет завершено, и вы получите свободу. Сможете жить, как сами сочтёте нужным, мудрый старик в юном теле. Знаете, я даже немного завидую вам. Начать всё с самого начала, избегая ненужных ошибок и глупостей… Увидеть то, что увидит только следующее поколение…

– Вы всерьёз считаете, что я смогу безнаказанно прожить такую жизнь?

– А почему нет, старина? Вы не заключали договор на свою душу и никого не тащили в наш культ силой. Каждый волен выбирать сам, и не ваша вина, что люди, пришедшие к нам, столь слабы в своей вере в Него. В конце концов, Он сам виноват. Нужно почаще являть верующим разные чудеса и отвечать на страстные просьбы, идущие из глубины души. Такие вещи только укрепляют веру, молчание же убивает её. Это аксиома. Именно поэтому мы часто оказываемся рядом с просящим намного быстрее его слуг. Те просто никуда не торопятся: всё равно Он долго будет решать давать или нет, а если откажет, то окажется, что все хлопоты просто впустую. А если так, то чего вообще торопиться?

– Иногда, слушая ваши речи, я просто боюсь, что раздастся гром, и нас обоих просто поразит на месте.

– За что? За правду? Не волнуйтесь, старина, не поразит. Вы молчите и слушаете, а на то, чтобы поразить меня, Ему требуются более веские основания, – усмехнулся демон, прикладываясь к бокалу.

– Просите, Маффи, но я не совсем понимаю, что вас не устраивает в нынешнем положении вещей? Ведь если дело обстоит именно так, как вы говорите, то там, внизу, должно появиться очень много душ, повинных во всех тех преступлениях, о которых вы говорите. А значит, ваше дело процветает.

– Вы это серьёзно?

– Что именно?

– Вы всерьёз считаете, что от количества душ зависит наше благополучие?

– А разве это не так?

– Дружище, вы меня поражаете. Даже если к нам не явится ни одной души, для нас всё останется по-прежнему. Поймите, мы, все те, кто живёт там, внизу – просто антиподы тех, кто есть наверху. По-другому просто не может быть. Ведь это и есть мироустройство. Тот самый мировой порядок, который и позволяет существовать вам, вашему миру. Не станет нас или их, и наступит хаос.

– А разве не к этому и стремится вся ваша братия?

– Знаете, друг мой, я не уполномочен отвечать на такие вопросы. Могу только сказать, что мы хотим установить здесь свой порядок, такой, каким его видим мы.

– Простите, Маффи, но в моём восприятии вы и порядок – вещи несовместные. Я всегда думал, что силы зла стремятся именно к хаосу.

– Стандартная ошибка, – небрежно отмахнулся демон. – Что такое, по-вашему, есть хаос? – усмехнувшись, спросил он старика.

– Я не знаю. Наверное, это полное уничтожение всего, что есть на земле.

– Включая и саму землю, – кивнул головой демон.

– А теперь спросите себя, зачем нам уничтожать землю? Ведь тогда пропадёт и сам смысл нашего существования. Наша функция – придание грешников карам, которые они заслужили, а если нет грешников, зачем тогда мы?

– Кажется, я окончательно запутался, – растерянно вздохнул старик.

– Не удивительно, вы пытаетесь осознать сферы, доступные только высшим существам. Простите, старина, но это не для человеческих мозгов.

– По-вашему, люди никогда не смогут понять вашего противостояния?

– Я этого не говорил. Всё меняется, и кто знает, вполне возможно, что когда-нибудь люди смогут осознать действия высших сфер и сделают свой выбор, который будет зависеть только от них.

– Маффи, я могу спросить? – осторожно задал вопрос старик.

– Конечно, дружище, спрашивайте.

– Зачем вам нужен этот новый культ?

– Не можете сдержать любопытства? – усмехнулся демон и, пригубив из бокала, ответил: – Всё просто, старина, – мы хотим показать Ему, что Его время прошло. Пришла пора уступить место другим. Люди перестают верить и поклоняться Ему. Всё чаще звучат не молитвы, а проклятия, всё больше полыхает костров на площадях, и всё реже люди обращаются к Нему с просьбами, не веря в Его благоволение.

– Но почему? Почему так происходит?

– Благодаря Его адептам, старина. Нельзя отправлять на костёр человека только за то, что он смог вырастить лучший урожай, чем его сосед. Нельзя сжигать женщину только за то, что она красива. Нельзя отнимать у бедняка последний кусок хлеба, оставляя его умирать от голода. А они делают это регулярно. Они винят во всём нас, хотя в большей половине всех бед виноваты именно они. Крестьянину нужна вода, но он не может заплатить за неё церкви, и его урожай сохнет на корню. Начался падёж скота – мы виноваты, хотя всё, что требуется, это изолировать больное животное от остальных, и удастся спасти всё стадо. Они сгоняют бедноту в трущобы, где скученность и отсутствие свежего воздуха создают идеальные условия для болезней и мора, но они ни за что не позволят, чтобы смерды жили легко и вольно. Забитым и запуганным народом проще управлять, а им нужна именно власть и полное подчинение. Иного они не приемлют.

– А разве болезни – это не ваша работа?

– Дружище, ну хоть вы не будьте идиотом! – поморщился демон. – Все болезни возникают или от неправильно залеченных ран, или от крошечных, невидимых глазу созданий, которые передаются через грязь, насекомых и грызунов. Поймите, нам нет смысла опустошать землю. Чем дольше живёт человек, тем больше у него скапливается грехов, а значит, увеличивается и наша доля. А какой прок от невинного младенца или подростка, чей грех состоит только в краже яблок из монастырского сада? Нет, это не наше, и не Его, хотя церковники утверждают обратное. Великая кочерга, ну какая глупость! Увечье – наши происки, мор – его гнев! Да лучше бы научили смердов руки мыть и мыло варить, – демон раздражённо пристукнул кулаком по подлокотнику кресла.

Их разговор прервал неожиданный стук в дверь. Кто-то упорный и уверенный в себе требовательно тарабанил в дверь. Демон удивлённо взглянул на старика и, медленно поднявшись, проворчал:

– Интересно, кто это такой наглый? Пожалуй, стоит взглянуть, а то он так и двери вынесет.

– Только не убивайте никого, иначе нам будет сложно избавиться от судебного преследования.

– Не волнуйтесь, старина, просто спущу нахала с лестницы, – усмехнулся демон, сжимая изящные руки в жилистые кулаки.

Подойдя к высокой дубовой двери, он легко распахнул створку и, одним движением ухватив стучавшего за ливрею, сбросил его с лестницы, сопроводив это действие фразой:

– Не в кабак ломишься, скотина.

Захлопнув дверь, он остался стоять, задумчиво хмуря брови.

– В чём дело? – обеспокоенно спросил старик.

– Кажется, я только что спустил с лестницы десятника церковной стражи.

– О нет! Если это так, то мы погибли.

– С чего вы это взяли?

– Нас арестуют и отправят на костёр.

– Не думаю. Я даже знаю, зачем они явились.

– И зачем же?

– Увидите, – ответил демон, с довольным видом потирая руки, – только смотрите внимательно и ничего не упустите. И главное, не вмешивайтесь. Предоставьте всё мне.

– Хорошо, – покорно кивнул головой старик, уже чувствуя себя прикованным к столбу для аутодафе.

Дверь распахнулась, в холл вошли два десятка стражников с алебардами наперевес. Встав по периметру комнаты, они гулко стукнули древками об пол, и в дверях появился высокий худой мужчина в красной сутане.

Старик вскочил с кресла и попытался опуститься на колени, но ноги не слушались, а в голове неожиданно раздался насмешливый голос демона:

– Стоять. Хватит с него и того, что вы в его присутствии встали.

Старик замер, не зная, что делать дальше. Человек в сутане медленно прошёл по холлу, внимательно осматривая его убранство. Подойдя к столу, он взял графин и, открыв пробку, понюхал напиток. Сообразив, что это, мужчина не смог сдержать удивления.

– Откуда здесь такое чудо?

– Небольшой подарок от старых друзей, – прозвучал ироничный ответ демона, – но может, всё-таки начнём с самого начала?

– Пожалуй, вы правы, милейший. Позвольте представиться, епископ Демьен, настоятель монастыря святых доминиканцев.

– А-а, пёс Господень, – усмехнулся демон, удовлетворённо кивая головой. – И чему же мы обязаны такой чести?

– До меня дошли слухи о бесконечных кутежах, чревоугодии и пьянстве двух странных людей, появившихся в городе, – ответил епископ, опускаясь в кресло.

– Мы недавно вернулись из далёкого путешествия и решили как следует отметить наше счастливое возвращение.

– И как долго длилось ваше путешествие?

– Очень долго.

– И всё-таки насколько долго?

– Так долго, что нас успели забыть в этом городе. Это было путешествие в целую вечность.

– Понимаю. Вдали от родины время тянется очень долго.

– Именно, ваше преосвященство, – чуть склонил голову демон.

– И где же вы путешествовали?

– Мы были на востоке и забрались так далеко, что уже и не чаяли вернуться.

– Как далеко?

– Мы побывали в странах, где ещё не ступала нога белого человека, а о кресте и церкви никто ничего не знает.

– Вот как? Что ж, это интересно. Но вы нарушили церковный запрет на внеурочное празднование.

– Это был только наш маленький праздник.

– Длиной в три недели?

– Три недели – это ничто в сравнении с тем, что нам пришлось вынести.

– Возможно. Но нарушение имело место быть, а значит, вы должны быть подвергнуты наказанию.

– А стоит ли напрягаться?

– Что это значит?

– Ничего, что могло бы оскорбить вас или церковь. Мы уплатим штраф, пожертвуем на алтарь вашего монастыря, скажем, двести золотых, и купим святые папские индульгенции, – ответил демон, иронично улыбаясь и глядя в глаза епископу.

От названной суммы пожертвования стражники тихо ахнули. Епископ недовольно поморщился и сделал приглашающий жест, предлагая демону занять свободное кресло. Чуть кивнув, демон легко опустился в кресло и, взяв свой бокал, глотнул бренди. Старик замер, ожидая гневного окрика, но епископ спросил, делая вид, что не замечает его вольности:

– А почему ваш друг всё время молчит? Он немой?

– Нет, ваше преосвященство. Он от природы молчалив и не очень силён головой. Но он хороший друг и надёжный партнёр.

– Значит, все переговоры и решения зависят только от вас?

– Именно.

– Что ж, так даже лучше, – кивнул головой епископ и, повернувшись к стражникам, приказал: – Оставьте нас.

Стражники молча повиновались приказу, ровной колонной покинув дом. Дождавшись, когда за ними закроется дверь, епископ повернулся к демону и, чуть усмехнувшись, спросил:

– А что, разве в вашем доме больше нет бокалов?

– Вы меня опередили, ваше преосвященство, – усмехнулся в ответ демон, – мне не хотелось делать это в присутствии низших чинов, чтобы не ставить вас в неловкое положение.

– Я так и понял, – ответил епископ, принимая из рук демона бокал с бренди.

Пригубив напиток, епископ прикрыл глаза и замер, чуть шевеля тонкими бескровными губами, смакуя букет.

– Прекрасно, – наконец вымолвил он, ставя бокал на стол. – Итак, продолжим. Вы готовы сделать пожертвование?

– Именно.

– И купить индульгенции?

– Да.

– Но, надеюсь, вы понимаете, что сумма штрафа будет не просто высокой?

– Я думаю, она будет очень высокой, – ответил демон, – но вам придётся объявить об этом, и потому у меня есть другое предложение.

– Какое же?

– Я увеличу сумму пожертвования и буду жертвовать такую сумму каждый месяц. А вы в свою очередь не будете обращать внимания на разные несуразицы, которые будут доходить до ваших ушей. По-моему, при вашей занятости это будет совсем неудивительно.

– И что же это будут за несуразицы? – настороженно спросил епископ.

– О, ничего особенного. Встречи друзей, небольшие застолья, немного музыки, ничего особо выходящего за рамки развлечений именитых и богатых людей.

– Так вы богаты?

– Возможно. Но только я могу воспользоваться этими деньгами, для всех остальных они недоступны.

– Как это может быть? – делано удивился епископ.

В ответ демон только усмехнулся и глотнул бренди. Епископ молча сверлил его взглядом. Не меняя выражения лица, демон ответил ему прямым, жёстким взглядом. В холле воцарилась гробовая тишина. Старик кожей чувствовал, как сгустилась окружающая его атмосфера. Наконец епископ не выдержал и, отведя взгляд, мрачно сказал:

– Вы необычный человек, должен это признать, но не стоит слишком зарываться, однажды это может плохо кончиться.

– Вы мудрый человек, ваше преосвященство, а мудрый человек никогда не станет резать курицу, несущую золотые яйца.

– Хорошо. Когда? – резко спросил епископ.

– Завтра, в это же время, я буду ждать вашего посыльного с бумагами. Не стоит афишировать нашу договорённость. Мы притихнем на пару дней, ну а потом всё пойдёт, как и раньше.

Молча кивнув, епископ поднялся и широким шагом вышел на улицу, хлопнув дверью несколько сильнее, чем этого требовали приличия. С усмешкой глядя на закрывшуюся дверь, демон глотнул бренди, пару раз пыхнул трубкой и негромко спросил:

– Ну что, старина, убедились? Он пришёл лично, узнав, что здесь есть чем поживиться.

– Но зачем вам индульгенция? Я ещё могу понять себя, если бы мне пришло это в голову. Но вам?

– Чем больше я потрачу на нужды церкви, тем меньше интереса они будут проявлять к моим делам. И до тех пор, пока я буду платить, они будут молчать. А платить я буду долго. Что же касается индульгенций, это поможет нам в нашем деле. Ведь это прямое папское отпущение всех прошлых и будущих грехов.

– Вы действительно демон, – грустно сказал старик.

– Вы только сейчас это поняли, старина? Я уж решил, что этот-то вопрос мы давно уладили, – неожиданно жёстко ответил демон.

– Простите. Просто до их прихода вы вели себя так по-человечески, что даже начали нравиться мне.

– Не хотел бы разочаровывать вас, дружище, но я действительно демон. И у меня есть задание, которое я намерен выполнить любой ценой. А собственно, что такого произошло? Вы всего-навсего получили полное подтверждение того, что я вам говорил. Вам трудно это принять только потому, что рушатся ваши химеры. Рушится всё то, во что вы столько лет верили. Понимаю, это сложно, иногда даже больно, но это необходимо, иначе вы так и будете жить, как лошадь в шорах.