Текст книги "Экономика для дебилов"

Элина Ксенофонтова
Экономика для дебилов

© Элина Ксенофонтова, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

От автора

Приветики, будущие бизнесмены!

Неважно, что сейчас вы целевая аудитория этой книжки, в будущем вы обязательно заработаете свои миллионы, если разберетесь, как хакнуть современную экономику.

Вместо того чтобы залипать на сторис дофига успешных людей в Инстике, вы сможете самостоятельно комментировать экономические новости с заумным фейсом, собирая восторженные взгляды. Начнете разбираться в том, какие отношения у спроса и предложения, как посчитать этот гребаный НДС, откуда взялся госдолг и че там вообще с кризисом.

Приготовьтесь получать интеллектуальный оргазм! А, да, книжка 18+.

Ну, и забегайте на чай в Инстаграм

@eco.nomics!

Как всё начиналось?

Никто не принимает советы, но все принимают деньги; стало быть, деньги лучше советов.

Джонатан Свифт

Что было в начале – курица или яйцо? Деньги или содержанки? Если естествознание всё еще топчется и выдает множество теорий о нашем происхождении от большого взрыва до божественного озарения, то экономика дает вполне конкретные прозаичные ответы – сначала появились содержанки. Почему же так?

Давайте начнем с того, что такое вообще экономика. Изначально с греческого «экономика» означает правила ведения домашнего хозяйства. Ну что, уже представили овуляшек, которые на женской тусовке рассказывали всем, как правильно готовить мамонта? Всё было не совсем так.

Можем ли мы представить современный мир без денег? А без товаров? Хрена лысого. Но когда-то мир был именно таким.

С появлением первых древних цивилизаций у правителей начали появляться вопросы – как эффективно управлять этим быдлом? Да еще так, чтобы мы ими управляли и они нам за это платили. Гениально, не правда ли? Вот и получилось, что древние философы и правители топили за то, что рабовладельчество и натуральное хозяйство – это основа основ и естественный ход бытия. Все их доказательства базировались на морали и этике, они делали высоконравственный еблет и говорили, что так должны жить достойные граждане, ибо нехуй. А торговцы и ростовщики со своим капиталом – это челядь гнилая, которая мешает естественному обмену товаров. Давайте разберем, как все эти траблы решались в Древнем Египте.

Именно эта страна создавала пирамиды задолго до того, как это стало мейнстримом (Привет, МММ!). В свое время, кстати, строительство этих пирамид сильно тормозило экономику Египта. Но вкладывать деньги в будущее умел каждый египтянин, потому что в отличие от большинства они копили на загробную жизнь – на том свете нужно было предстать, как Снупп Дог в лучшие годы. Нужно было иметь красивые гробницы, цацки, много денег и шикарную церемонию. По этой причине в стране эффективно развивались химия, ремесла и медицина. Помимо этого, бюрократический аппарат был развит не хуже, чем в СССР: регулярно проводились переписи населения, велся повсеместный учет хозяйственных предприятий, казна была поделена на несколько секторов – финансовый, военный и на ведомство общественных работ.

Частной собственности в Египте практически не было, а правители и духовные деятели ловко управляли массами. Совершенно неожиданно, но одними из главных проблем были коррупция и раздутый бюрократический аппарат. Ценность граждан в Древнем Египте сильно уступала значимости государства. Как только кому-то из населения приходило в голову «тварь я дрожащая или право имею?», ему сразу являлся ответ – «ты тварь дрожащая, пиздуй работать».

В свою очередь в Древней Греции проявлялся гораздо больший интерес к личности, и в этом состоит основное отличие древневосточной экономической мысли от экономической мысли античности. Также как и в Древнем Египте основной производственной силой в Древней Греции являлись рабы. Проблемы с этими бедолагами и были толчком к развитию экономики того времени, а также вопросы о равенстве граждан, вопросы товарного обмена, функционирования денег и сословная борьба. А кто же были эти гарные хлопцы, которые научили всех уму разуму? Сейчас узнаем.

Пацаны, которые научили всех экономить

Были такие классные древние греки, как Ксенофот, Платон и Аристотель – и с девчонками у них был полный порядок, и с мозгами тоже заебись. Все они были представителями аристократии и получили лучшее образование того времени, но давайте о каждом поподробнее.

Ксенофонт – главный батя экономики. Именно он написал книгу, с которой всё началось: «Домострой» или «Οἰκονομικός» на греческом, т. е. наука об искусном ведении домашнего хозяйства. Там он отметил, что труд нужно делить на умственный и физический; людей разделять на свободных и рабов (удобно, когда ты сам не раб, не правда ли?); земледелие важнее ремесла и торговли; деньги позволяют быстрее и проще обменивать товары; у любого товара есть полезные свойства, иначе его бы не покупали. Многое нам кажется совершенно очевидным, но в то время – это был прорыв.

Платон придерживался тех же убеждений, что и Ксенофонт. Говорил, что рабы – это классно, и их можно приравнять к имуществу, но, возможно, он изменил свое мнение, когда сам попал в рабство. Считал, что цены на товары должно устанавливать государство, критиковал ростовщиков и восхвалял земледелие, как самый важный вид деятельности.

Аристотель первый из всех мыслителей древности понял тему треков всех современных рэперов и заявил, что экономика – это наука о богатстве. Но богатство в его понимании тоже может быть разным. Если ты обеспечиваешь себе и своей семье безбедное существование – это экономика, но, если ты буржуй зажиточный, и у тебя денег хоть жопой жуй – это хрематистика. Второе он, понятное дело, не одобрял. Порицал тех, для кого деньги становились самоцелью и ненавидел ростовщичество. Также выдвинул теорию о стоимости денег и цене, но не успел докрутить до ума. Также как и его братаны, Ксенофонт и Платон, топил за рабство и земледелие.

Что б-б-было дальше?

К XVI веку экономическая теория стала полноценной наукой, а прошло всего-то каких-то 2000 лет после движух Аристотеля, но, как говорится, тише едешь – дальше будешь. Рабство еще не отменили, но от земледелия, как от основного вида деятельности, уже отказались. Экономисты, которые имели схожие мысли, начали объединяться в школы – это почти как TikTok-хаусы, только без TikTok. Всего было девять основных направлений.

Самым первым течением, которое существовало с XVI по XVIII век, был меркантилизм, его представители – англичане Уильям Стаффорд и Томас Ман. Идеи этих ребят сильно бы взбесили Аристотеля, но, благо, он их не слышал. Они начали искать путь к богатству страны и нашли его в торговле. «Чтобы повысить доход своей страны, нужно ежегодно продавать товаров за рубеж больше, чем покупать», – считали они. То есть, экспорт должен быть всегда больше импорта. Меркантилисты решили поддержать своих пацанов и выбили помощь у государства. Те, кто продавали свои товары на внешнем рынке получили вольную торговать без лишних напрягов, а вот за ввоз товаров стали трясти конкретное бабло.

Потом в XVIII веке приходит француз Франсуа Кенэ и говорит, что все это полная херня, а вот древние греки были правы, потому что сельское хозяйство важнее торговли. Это течение называется физиократия. Его представители считали, что общество должно быть поделено на три класса – фермеры, ремесленники и землевладельцы; именно эти три категории и формируют богатство народов, а государство вообще не должно вмешиваться в экономику. Внатуре, это их корова и они ее доят!

Затем приходит время классической политической экономии. Оно существует с конца XVIII века до первой половины XIX. Основоположником этой школы является Смит, Адам Смит. Он считал, что государство не должно вмешиваться в процессы экономики – ни в производство, ни в распределение товаров, ни в экспорт и ни в импорт, всем этим будет управлять «невидимая рука» рынка. Уже думаете, что он ебобо?

«Невидимая рука» рынка – это конкуренция, которая естественным образом регулирует спрос и предложение. Смит считал, что предприниматель должен ориентироваться на собственную выгоду, а не на пользу обществу. Но для того чтобы получить выгоду, он не сможет поставить высокие цены на свои товары, поскольку тогда никто ничего не купит, а невысокие цены – это польза для общества. И все счастливы.

Потом у руля был Давид Рикардо, который тоже был классиком и считал, что государство не должно лезть в экономику, а взаимодействовать только через налогообложение. Но помни, что «лучший налог – это меньший налог», – реальная цитата Рикардо.

Затем приходит всем известный нам мужчина, в честь которого названы многие улицы городов России – Карл Маркс. Он заявил, что Смит со своей «невидимой рукой» рынка может идти самоудовлетворяться в темный уголок, а экономикой нужно управлять централизованно. Нужно отменить частную собственность, избавиться от капиталистов, равно платить за равный труд, и главное, запретить эксплуатацию человека человеком.

Во второй половине XIX века приходят Менгер, Джеволс и Вальрас и заявляют, что цель жизни человека заключается в максимальном удовлетворении своих потребностей, и поэтому стоимость товара определяется индивидуально в зависимости от его ценности и важности каждому конкретному человеку.

Объединив в себе маржинализм и взгляды классиков, на арене появились неоклассики, возглавляемые Альфредом Маршаллом. Они считали, что каждый участник экономики, от рабочего до владельца завода, стремится максимизировать свой доход и минимизировать затраты. Также как и классики, эти ребята считали, что равновесие на рынке достигается через совершенную конкуренцию и свободу частного предпринимательства.

В XX веке в США ебанула великая депрессия и после этого возникла еще одна школа – кейнсианство, в честь (неожиданно) Дж. Кейнса. Он заявил, что рыночная экономика неустойчивая и несовершенная система, а цены не могут сбалансировать спрос и предложение, поэтому государство обязательно должно вмешиваться в экономику. По понятиям или нет – не важно. Прав тот, у кого есть сила. А почему бы и да?

Параллельно существовало еще одно течение институционализм. Эти пацаны считали, что движущей силой экономики является не рынок сам по себе, а экономические институты (что бы это не значило). Также считали, что нужно использовать математические методы расчета при анализе психологических и экономических явлений. Короче, какую-то херню загнали и свалили.

И наконец последняя школа, которая появилась в 1970-х – монетаризм или чикагская экономическая школа. Ее возглавлял Милтон Фридман, он вовсю критиковал кейнсианство. Согласно взглядам монетаристов рыночная экономика – это внутренне устойчивая система, пока в нее не вмешается государство, поэтому государство должно ограничиться только денежной политикой. Для урегулирования экономики нужно использовать количество денег в обращении, банковский процент и операции по купле-продаже ценных бумаг.

Вот так кратенько мы прошлись по тому, что происходило с экономикой за последние 500 лет. В итоге кризисы и нестабильность по-прежнему с нами, а экономисты продолжают спорить о том, кто прав и мериться многочленами.

Что изучает экономика?

Экономист – это человек, который говорит о непонятных ему вещах таким образом, что невеждой чувствуете себя вы.

Г. Прокноу

Мы уже знаем, как менялось представление ученых дядек об экономике на протяжении всего этого времени. От разговоров о том, как правильно вспахивать картошку и сколько раз ударить несчастных рабов плетьми, они перешли к обсуждению причин экономических катаклизмов и роли государства во всей этой каше. Но что же изучает экономика сейчас? Ведь кризисы, картошка и рабы по-прежнему с нами в каком-то смысле.

Если мы придем на экономический факультет в любой ВУЗ и спросим по понятиям, что изучает экономика, преподаватель, высокомерно взглянув на нас, весьма без эмоционально выдаст, что предмет экономики – это изучение хозяйственной жизни общества и определение путей достижения максимальной социально-экономической эффективности. То есть по факту ни хера и не поменялось. Всё то же хозяйство, всё то же решение экономических проблем. Но слово хозяйство – имеет слишком много ассоциаций в русском языке – от мыла до гениталий. Получается, либо экономисты извращенцы, либо мы чего-то не догоняем.

Хозяйственная жизнь – это операции, связанные с доходами и расходами, займами, вложениями и инвестициями, будь то человек или государство. Берешь ты косарь у друга до зарплаты, или Газпром кредитуется в банке WTF – все это факты хозяйственной жизни, а значит предмет изучения экономической теории. Совокупность таких поступков влияет на то, как живут люди, как развиваются предприятия, и в каком состоянии экономика государства – всё это и есть социально-экономическая эффективность. Если мы всё это перефразируем, то получим термин, что такое сама экономика – совокупность знаний о хозяйстве и связанной с ним деятельности людей, об использовании различных ресурсов с целью обеспечения жизненных потребностей людей и общества. Бла-бла-бла. Те же яйца только в профиль.

Также в зависимости от того, какой факт хозяйственной жизни освещается (твой долг братану или великий и ужасный госдолг США), наука подразделяется на микроэкономику и макроэкономику. В первом случае изучается поведение отдельных субъектов: ты, твой братан, магазин «Пятерочка» напротив, та вкусная шаурмечная за углом, то есть фирмы и покупатели, а также механизмы их взаимодействия. А во втором случае изучается экономика страны в целом – почему ВВП растет, почему хлеб вчера стоил 20 рублей, а сегодня 200 и почему все-таки пенсионный возраст стоит увеличить. В общем, включаем телевизор, ищем программу «Время покажет» и быстро вникаем в суть макроэкономики. А если после этого посмотреть выпуск Дудя с Тиньковым, то можно и мироэкономику быстро освоить.

Почему все пекутся о ресурсах и потребностях?

В какой-то момент времени из людей, которые в целом были довольны наличием шкуры облезлого мамонта и ледяной каменной пещеры, мы превратились в тех, кто почти ежедневно окружает себя огромным количеством всякой херни: новый чехол для чехла, курс по про то, как создать курс, новый пакет, чтобы носить там другие пакеты и так до бесконечности. Почему так происходит? Неужели это всё наш осознанный выбор? Или мы все заложники странной зависимости?

В экономике есть термин «economic needs» – потребности по-нашему. Это нужда в чем-то, что необходимо для поддержания жизнедеятельности или развития личности. В нашем случае скорее для деградации. Но сейчас не об этом. Эти хочушки при наличии бабла преобразуются в покупательский спрос. Потребности все время меняются в зависимости от прогресса общества, ведь выходит 11 iPhone, затем 12, 13… и нам всё это охереть как нужно. В экономике это объясняется специальным законом возвышения потребностей – чем бы вы не обладали, вы всегда будете хотеть большего.

Хочушки по своей сути бывают двух видов: первичные и вторичные. Первичные потребности – это то, в чем нуждается наше внутреннее животное. Когда в древности человек хотел себе шкуру тигра, он делал это не из-за того, что увидел наскальный рисунок какого-то красавчика с голливудской улыбкой в такой шубке, а потому что иначе он замерзнет к чертовой матери. Это те вещи, которые нужны нам, чтобы выжить – еда, воздух, тепло, кров, интернет (вычеркните лишнее). У этих потребностей есть особенность, они не взаимозаменяемы. Нельзя подышать вместо того, чтобы поесть и стать сытым, или поспать, чтобы согреться.

Вторичные потребности – это то, что нужно нашему идиоту внутри нас – либо тому, кто дохера выебывается, либо тому, кто просто тупой. Это всё то, что нам необходимо для интеллектуальной или духовной деятельности. Кому-то новый роман Пелевина, кому-то подписка на Netflix, а кому-то на Pornohub. И эти потребности могут подменить одна другую. Без новой серии «Острых козырьков» мы погрустим, конечно, но не умрем, на крайняк, можно передернуть раз другой.

Для удовлетворения всех этих потребностей добродетельные китайцы (и не только они) создают нам множество благ – economic goods. Экономические блага представляют собой услуги или товары, способные удовлетворить человеческие потребности. Они тоже бывают разными – свободные блага и экономические. Воздух, вода, солнце, земля – всё это считается свободными благами; это то, что существует в природе само по себе без участия человека (но ничего-ничего, человечество активно трудится, чтобы это пропало). Экономические блага – это то, что создается человеком в процессе преобразования ресурсов природы. Сижки на деревьях сами по себе не растут, к сожалению.

И вот получается так, что для удовлетворения экономических потребностей нужны экономические блага. А чтобы создать экономические блага нужны ресурсы. И если мы до бесконечности можем придумывать, что нам нужно, а маркетологи запросто придумывают, чтобы нам еще впихнуть, то ресурсы этим свойством не обладают. Они ограничены, и рано или поздно закончатся. В этом и состоит основная проблема экономики – эффективно удовлетворить безграничные человеческие потребности при ограниченном количестве ресурсов. Как говорится, много хочешь – мало получишь.

Ресурсы могут быть трудовыми – в виде людишек, которые трудятся на большого дядю; материальными – в виде оборудования, станков, машин, сырья; финансовыми – это бабосики большого дяди и природными – почва, климат, полезные ископаемые, то, что считается свободным благом, но принадлежит государству. Если мы просто так возьмем мужика из ближайшего города в Таджикистане, дадим ему лопату, триста рублей и отправим в поле, в бизнес по взмаху волшебной палочки это не превратится, скорее будет похоже на начало дурацкого анекдота. Для начала ресурсы должны превратиться в факторы производства – труд, землю, капитал и предпринимательские способности. Всё как учил дедушка Адам Смит. Если с первым, вторым и третьим, вроде, всё понятно, то как быть с предпринимательскими способностями – вопрос. Экономист, как всегда, сделал бы заумный еблет и сказал, что предпринимательские способности – это целесообразная деятельность людей, направленная на получение прибыли, то есть нахождение наиболее эффективных вариантов соединения этих факторов, позволяющих максимизировать прибыль, а также принятие на себя материальной ответственности и риска. Короче говоря, сообразительный малый с железными яйцами, который умеет на всём делать бабосики. Очень важно, чтобы эти факторы производства были взаимодополняемыми и взаимозаменяемыми, то есть все вместе позволяли максимально качественно делать бизнес. В последнее десятилетие к этим факторам производства еще добавляют информацию, качественную инфраструктуру и новейшие технологии. В целом, можно еще и хитрожопость добавить.

Три главных вопроса экономики: Что производить? Как? И нахуя?

Мы уже поняли, что производить бесконечное число всякой дряни, которую люди хотят купить невозможно. Хотя если зайти на AliExpress и найти там подсветку для унитаза или поводок для хомяка, то сразу кажется иначе. Тем не менее, даже у китайских производителей есть предел возможностям.

Производственные возможности – это максимум экономических благ, которые можно создать при полном и эффективном использовании ресурсов и текущем уровне развития технологий. То есть, если завод «Кобылкин» может выпустить в день максимум 1000 л пива, значит это предел его производственных возможностей. Но допустим, что этот завод производит не только пиво, но и сидр. Как понять, что и в каком количестве производить?

Для того чтобы решить эту проблемку, надо задать три главных вопроса экономики. Что производить? Как? И нахуя? Шучу, конечно. Третий вопрос – для кого? Хотя предыдущий тоже не мешало бы иногда задавать. Особенно тем кто, придумал поводок для хомяка.

На вопрос «Что производить?» отвечаем мы сами – покупатели – ежедневно. Когда вдруг во время пандемии мы все массово решили поиграть в ниндзя и решили (по собственной воле, конечно же) носить маски, мы создали спрос на этот товар. Для производителя в этот момент мы дали ответ на вопрос «Что производить?».

На вопрос «Как производить?» предприниматель должен ответить себе сам в зависимости от того, сколько у него рубликов на счету и какими технологиями он обладает. Если он – предприимчивая бабушка, которой надоело подшивать внукам брюки, то он ищет в закромах хлопковую ткань и ежедневно штампует по тридцать масок вручную, делая перерывы на «Давай поженимся». А если производитель – обладатель заводика где-нибудь в Иваново, который до этого специализировался на создании подгузников, то теперь он меняет концепцию, исходя из современных условий, и вбухивает свой миллион в медицинские маски.

Для кого производить – это вопрос, который должны задать производители покупателям. И ответ они могут дать себе сами или сделать запрос в агентство по опросам, чтобы нарисовать портрет целевой аудитории.

Получив ответы на эти несложные вопросы, нужно принять итоговое решение и запустить создание продукта. Чтобы наглядно представить себе такую ситуацию экономисты придумали кривую производственных возможностей – production possibilities curve. Да-да, вы всё правильно прочли, она именно кривая, но это не о ее эффективности, а о внешнем виде. Она представляет собой график, который показывает альтернативные возможности использования ограниченных ресурсов.

Рис. 1

Если мы ткнем в любую точку на этой дуге, то узнаем о том максимальном количестве продукта, который мы можем производить при эффективном использовании ресурсов, которыми обладаем. Давайте представим, что благо Х – это пиво, которое производит завод «Кобылкин», а благо Y – это сидр. Если мы выбираем вариант с точкой В, значит мы производим 900 л сидра в день, а пива производим 0 л, если выбираем точку А, значит производим 1000 л пива в день и 0 л сидра. Все остальные точки на графике – это варианты сочетания пива и сидора, например точка D показывает, что мы можем производить 800 л пива и 100 л сидра в день. Если проведем опрос покупателей и узнаем, что 88 % предпочитают пиво, а 12 % предпочитают сидр, это будет наш оптимальный вариант. Точки внутри графика, например F – указывают нам на неполное использование ресурсов, то есть вместо возможных 1000 л в день, мы делаем только 800 л. Точки вне графика (G) указывают нам на те ресурсы, которыми мы пока не обладаем. Мы хотели бы создавать 1200 л сидора в день, но пока наша техника на это не способна. Чем выше уровень технического прогресса, тем правее расположен график – ближе к точке G.

То количество товара, который мы отказались произвести, ради дополнительного создания другого, называется альтернативными издержками. Линия графика такая кривая не из-за того, что у того, кто ее рисовал, руки растут из жопы, а из-за того, что она отображает один из важнейших законов экономики – закон возрастающих альтернативных издержек производства. В условиях полного использования ресурсов для получения каждой дополнительной единицы товара приходится отказываться от всё возрастающего количества других товаров. Херня какая-то, не правда ли?

Короче, альтернативные издержки – это упущенная выгода. Например, в конце дня у нас осталось 316 рублей. И мы можем купить на них или две пачки «Парламента» по 158 рублей за штуку, или 4 бутылки «Короны» по 79 рублей. Если мы решили в итоге купить пиво, значит две некупленные пачки сигарет наши альтернативные издержки, то есть упущенная возможность навредить своим легким.

Но в производстве всё не так просто, мы не можем использовать одни и те же ресурсы, а производить разные вещи, мы исходим из не взаимозаменяемости ресурсов. У сидра и пива разный состав, мы не можем взять воду, солод и пивные дрожжи, и вместо того, чтобы произвести 1000 л пива, сделать 1000 л сидора. Для сидра нам понадобятся яблоки и груши, а это уже другие ресурсы и, соответственно, другие затраты. Поэтому из-за того, что природа и качества ресурсов различны, и полностью заменить один другим нельзя, действует закон возрастающих альтернативных издержек – увеличение производства одного товара ведет к тому, что производство другого товара теряет обороты.