Текст книги "Запретный трофей"

Глава 16

Не знаю что именно меня разбудило, в комнате стоит кромешная тьма, а дождь снаружи барабанит с такой же силой, так что вряд ли я проснулась от какого-то внезапного шума. Костер догорел, а значит я точно успела поспать.

Какое-то время я лежу не двигаясь, пытаясь прислушаться к своим собственным ощущениям. Мне не холодно. Причем, тепло чувствуется не только там, где мое тело соприкасается с Вадимом, а везде. Невероятно, но факт – я согрелась.

В следующее мгновение я вдруг понимаю, что еще недавно сердце Истомина отдавалось в моей спине, сейчас же оно колотится под моим ухом. О боже!! Во сне я перевернулась на другой бок и практически сверху забралась на него. Еще бы не согреться от такого!

Ну ладно, справедливости ради стоит отметить, что на нем лежит лишь моя голова, все остальное тело все еще соприкасается с облезлым матрасом. Но и этого достаточно, чтобы сердце пропустило несколько ударов от ужаса. Это настолько неправильно и скандально, что внутри у меня все сжимается комом, но даже ком этот какой-то… неправильный. Он словно раскаленной лавой растекается по животу и стекает ниже. Я пытаюсь аккуратно, чтобы не разбудить Вадима, отползти на другой край кровати, но его рука подо мной и одновременно на моей спине не дает мне пошевелиться.

На пару секунд я снова замираю как олень в свете фар, а затем опять пытаюсь отстраниться. Он же спит, да? Конечно, спит. Даже дыхание ровное. Но тем не менее, его рука лежит на моей спине и ощущается мертвой хваткой, словно для него не впервой спать с тем, кто пытается от него сбежать. Хотя, может, он привык спать с одним из своих кинжалов? Как ковбои с револьверами? Или те их все-таки под подушкой хранили?

Кстати о револьвере, кажется, он все-таки протащил с собой какое-то оружие и спрятал в кармане шорт, потому что готова поклясться, что когда я пытаюсь сменить тактику и вместо вбок – отползти вниз, случайно задеваю его бедро коленом и чувствую что-то крайне твердое. Это же не… Еще даже не светает, значит до утренней эрекции далеко, возраст полюций он по идее уже перерос, так какого хрена…

Додумать эту мысль я не успеваю потому что понимаю, что несмотря на то, что в моей попытке отползти вниз тело осталось на месте, майка вполне успешно справилась с задачей и сейчас между моей грудью и его торсом лишь тонкие бретельки. Но и они предательски сползли с сосков и я явственно чувствую как твердые горошины упираются в его развитую мускулатуру. Если он сейчас проснется – я этого не переживу. Как я ему в глаза буду смотреть после того как так пошло трусь о него своей грудью? Я же не секси-кошечка Марина, я домашняя Мурка, которая кроме хозяина никому в руки и не дается.

Но почему-то о том как я буду смотреть в глаза своему парню я думаю в последнюю очередь. Может, потому что я понимаю, что то что сейчас происходит – это лишь досадное недоразумение, я ведь не специально…

Не специально. Но тем не менее, моя голова все еще лежит на его груди, а его рука надежно приколачивает меня к месту.

Наконец, я решаю резко отодвинуться от него. Пусть он от этого проснется, это уже не важно. Вряд ли за какие-то доли секунды он успеет понять в какой пикантной ситуации мы оказались, а вот я к этому моменту уже успешно отползу от него и могу вообще притвориться спящей. Будет его очередь гадать от чего он так резко проснулся. Некоторые вот вообще пинаются во сне, я даже могу извиниться потом утром, мне не жалко.

Решившись, делаю затяжной вдох словно перед прыжком в воду и это становится моей роковой ошибкой. Во-первых, легкие тут же до отказа наполняются его запахом, а во-вторых, от такого обильного вдоха, моя грудная клетка расширяется и грудь еще крепче вжимается в его торс. Соски болезненно трутся о его разгоряченную кожу и это становится последней каплей для меня, я тихо ойкаю и, наплевав на осторожность, резко разворачиваюсь.

Кровать протяжно скрипит от моего марш-броска на другую сторону матраса, а рука Истомина, наконец соскальзывает с моей спины… и перемещается на бедро.

Сейчас между нами есть расстояние, то есть по идее, я должна вздохнуть с облегчением и даже попытаться расслабиться. Бедро – это не голая грудь. Это не пошло. Не скандально. Я же не возражала, когда его рука лежала на моей талии. Даже заснула так.

Но тогда между нами был слой одеяла, сейчас же единственный барьер – это тонкая майка. Возможно, случись это до того как я пометила его торс своими сосками, я бы сейчас реагировала ровно, но по моим венам все еще течет адреналин пополам со стыдом и поэтому я аккуратно сбрасываю его ладонь своей рукой и несмотря на то что он так и не просыпается, я готова поклясться, что на секунду его пальцы сжали мои.

Глава 17

Несмотря на то, что второй раз заснула уже под утро, просыпаюсь я довольно бодрой. Хотя, может все благодаря пресловутым щелям в окне? Получился практически сон на свежем воздухе…

В следующее мгновение дверь открывается и в домик заходит Вадим. Сухой. Дождь, наконец-то закончился.

Представляю как бы я запаниковала, если бы проснулась и обнаружила его отсутствие! Хотя, памятуя свои ночные приключения, скорее я бы вздохнула с облегчением.

– Проснулась? – весело интересуется он. – Доброе утро. Я думал, у вас в деревне принято пораньше вставать. Корову там подоить, курам дать…

– Свинью не забудь, – хмурюсь я и зачем-то добавляю: – Вообще-то, я из поселка.

– Ты чего, обиделась что ли? – недоумевает он. – Меня как-то в детстве на все лето к бабке в деревню сослали за плохое поведение и я совсем не стыжусь того, что помогал ей со скотиной. И даже пустил скупую мужскую слезу, когда отправляя меня обратно к родителям, она упаковала им в качестве гостинца тушку гуся, моего кента.

– Ты дружил с гусем? – я невольно начинаю смеяться.

– А то! У нас был броманс в лучших традициях этого слова. Мы с ним сначала невзлюбили друга, я его за то что клевался, засранец, почем зря. А вот за что он меня – история умалчивает. Я его, кстати, Никитосом назвал, – ржет Истомин. – Твой парень тогда все лето в Греции чилил, пока у меня был лакшери тур в глубинке.

Сейчас я уже не сдерживаясь смеюсь в голос, благо успела снова завернуться в одеяло, не то от такого сотрясания грудной клетки, грудь бы непременно выпрыгнула из майки.

– Одежда высохла? – запоздало интересуюсь.

– Ну… не насухо, но жить можно, – пожимает он плечами. – Если хочешь, можешь мою майку оставить.

– Нет уж, спасибо, – спешу отказаться от такого щедрого предложения. Ему хорошо, он не видел эту порнозвезду 80-го уровня, а вот мне краснеть теперь до конца жизни.

Кое-как слезаю с кровати умудрившись всего лишь раз споткнуться о края одеяла и подхожу к одежде на полу. Футболка, как я предполагала, стала серо-коричневой. Но главное, что она сухая. Практически. Юбка тоже, конечно, сырая, но не в одеяле же мне идти на поиски помощи.

– Ты бы не мог выйти? – прошу его мягко. Хочу поскорее переодеться в свою одежду.

– Конечно, – кивает он и снова скрывается за дверью.

Я торопливо скидываю с себя одеяло и избавившись от майки, надеваю свою грязную футболку. Кожа тут же покрывается мурашками и меня пробирает озноб. Я снова ее снимаю, возвращаю майку Вадима обратно и только потом надеваю футболку. Так-то лучше. Все стратегические места прикрыты, но хотя бы сырой материал не кусает кожу.

С юбкой у меня получается проделать тот же фокус. Я заправляю длинную майку внутрь и влажная ткань касается лишь моих ног. Еще пару минут у меня уходит на то, чтобы решиться надеть трусики. Они были внутри юбки, то есть высохли еще хуже, но с другой стороны, не щеголять же мне с голым задом! Не хватало еще поскользнуться в грязи и засветить своими прелестями в полете. С моим везением я бы такому даже не удивилась.

Поэтому, скрепя сердце и скрипя зубами, я все-таки натягиваю на себя влажную ткань. Не очень полезно для здоровья, да… Но с другой стороны, сколько раз я в таких трусиках возвращалась со свиданий с Никитой пока, наконец, не решилась на первый секс? И ничего, даже мыслей о цистите у меня тогда не было. “А вот сейчас о нем лучше все-таки подумать”, – запоздало решаю. Потому что в компании лучшего друга моего парня приличнее все-таки думать о болезнях мочеполовой системы, чем о естественных последствиях возбуждения.

– Я готова, – громко сообщаю и Вадим тут же открывает дверь. Он что, все это время стоял прямо за ней? Как насчет дистанции, дружище? Нет, я конечно, не думаю, что он подглядывал в многочисленные щели, но мог бы отойти и подальше.

– Я тоже могу выйти, – предлагаю ему, когда хватает с пола свои джинсы.

– Зачем? – удивляется он. – Я в шортах останусь, смысл мне в мокрые штаны влезать?

– Эм… точно, я как-то не подумала. Футболку тоже можешь не надевать, так у нас больше шансов, что кто-то захочет нам помочь.

– Думаешь, здесь просто толпами прогуливаются одинокие девушки? – смеется он. – У нас гораздо больше шансов встретить помощь в лице бородатого лесника, а значит футболку следует снять тебе.

– Пожалуй, пойду домой пешком, – парирую с улыбкой. – Сам свою тачку вытаскивай из болота.

– Сам я, пожалуй, не справлюсь, – вздыхает он. – Тут нужен трактор или уазик какой-нибудь. Поищем деревню, которую я видел на навигаторе, там или помощь найдем или хотя бы связь с внешним миром.

Мне ничего не остается, кроме как согласиться. Телефон за ночь окончательно разрядился и теперь не то что сеть не ищет, даже включаться не хочет.

Сегодня нам везет и уже через каких-то двадцать минут мы выходим к небольшой деревне. Уверена, не будь вчера дождя, мы бы нашли ее без труда. Хотя, не будь вчера дождя, мы и не застряли бы посреди дороги.

– Доброе утро, – гаркает Истомин, когда видит впереди женщину в ситцевом халате. – Вы нам не подскажете, есть ли здесь у кого-то трактор?

– У Гордея есть, – женщина косится на нас подозрительно. – А вам зачем?

– Машина у нас застряла по дороге, вытащить бы.

– Так воскресенье ж, – разводит она руками. – Выходной день.

– Мы ему обязательно оплатим работу, – заверяет ее Вадим.

– Так не в этом дело, ребята, – вздыхает он. – Он же ж спит, наверняка. Отсыпается после пьянки. Он у нас не буйный, вы не подумайте. И пьет только по выходным. Завтра утром уже как огурчик будет.

– Завтра утром, боюсь, уже поздно будет, – усмехается Вадим безрадостно. – Так в каком доме он живет? Мы бы все-таки попытали удачу.

– Да в пятом, – она машет рукой себе за спину. – Мимо не пройдете, он трактор прямо на дороге и бросил как всегда.

– Спасибо, – дружно благодарим женщину и идем в указанном направлении.

Трактор, действительно, стоит у ровненького зеленого забора, во дворе громко лает собака и вскоре на шум выходит молодая женщина.

Истомин рассказывает ей суть нашей проблемы и даже с готовностью достает из бумажника пятитысячную купюру, демонстрируя нашу готовность щедро оплатить работу Гордея, однако женщина мнется и расстроенно заявляет:

– Приболел Гордеюшка, плохо себя чувствует. Вы, может, после обеда зайдете? Я его в порядок приведу к тому времени, – она бросает быстрый взгляд на деньги, – вылечу обязательно.

– Нам сейчас надо, – вздыхает Вадим. – Может, можно его как-то побыстрее вылечить?

– Вряд ли, – печально отвечает она не сводя глаз с купюры. – Он вчера хорошо так с Петровичем… приболел.

Вадим глухо матерится и спрашивает: – Позвонить-то от вас можно?

– Можно, – добродушно соглашается женщина. – Не будете ждать, да? Вот же… Если б он знал, что вам помощь понадобится, он бы ни-ни! Он на работе никогда не пьет, а тут… такая подработка сорвалась.

– У тебя есть еще деньги? – толкаю в бок Вадима.

Он с готовностью открывает бумажник перед моим носом, демонстрируя солидную пачку бумажных купюр. В стриптиз клуб он, что ли, собрался? Никита наличку с собой редко носит, везде картой расплачивается. Я достаю из кошелька еще одну купюру и забрав у Истомина первую, протягиваю женщине:

– Давайте мы вам заплатим чуть больше, а вы нам дадите ключ от трактора. Мы его вернем в целости и сохранности, обещаем. Ваш муж даже не узнает ничего.

– Нахрена тебе ключ от трактора? – возмущается Вадим.

– Не мне, а нам и не ключ, а сам трактор. Но без ключа, как ты мог бы догадаться, его не завести.

– И кто его заведет, интересно? – таращит глаза Истомин.

– Я, – скромно отвечаю и уже женщине киваю: – Это же восьмидесятый? У моего отца восемьдесят второй. Я умею водить.

– Ты умеешь управлять трактором? – шипит Вадим. Как по мне, так этот факт менее шокирующий, чем тот, что он помогал бабушке в деревне и дружил с гусем, но тем не менее, он сейчас удивляется, будто я сказала, что все детство гоняла на “феррари”.

Спустя еще десять минут и минус две пятитысячные купюры из кошелька Вадима, мы-таки получаем заветный ключ и я понимаю, что не зря надела влажные трусы. Как чувствовала! Не хватало еще попытаться вскарабкаться в высокую кабину без нижнего белья. Истомин садится рядом со мной и что-то мне подсказывает, что если бы не его севший телефон, он бы сейчас непременно снимал сие действо на камеру.

Я уверенно проворачиваю ключ в замке зажигания и дергаю рычаг назад. Вадим разве что в ладоши не хлопает, когда огромная машина дергается и несет нас вперед.

Мальчики такие мальчики. Гоняют на крутых тачках, но словно дети радуются банальной поездке на тракторе.

Уже через несколько минут мы выруливаем на дорогу, где накануне оставили машину, но не успеваем проехать и сотни метров, когда путь нам преграждает другая тачка. Тоже застрявшая, разумеется. Потому что у моего парня авто еще ниже, чем у Вадима.

Глава 18

Я настолько не ожидала его увидеть, что сперва теряюсь и дергаю рычаг слишком резко, от чего трактор издает пронзительный всхлип и глохнет.

Из машины выходит Ник и какой-то странной походкой быстро приближается к нам.

Мы тоже выпрыгиваем из кабины и идем ему навстречу. Если бы не хлюпающая грязь у меня под ногами, я бы возможно, даже побежала. Он все-таки приехал за нами! Переживал! И вместо того, чтобы остаться в тепле и комфорте на вечеринке, он отправился на наши поиски!

Преодолев последние шаги между нами вприпрыжку, я бросаюсь ему на шею и повисаю там, вдыхая его запах. Правда, привычный аромат его парфюма смешан с запахом алкоголя. Он что, пил за рулем?

Слегка отстраняясь, провожу инспекцию его внешнего вида. Выглядит мой парень весьма потрепано: воспаленные белки глаз испещрены сеточкой лопнувших капилляров, одежда измята и если добавить к этому запах перегара, остается только догадываться как прошла его ночь.

Я, конечно, понимаю, что в грязной одежде и без единого следа косметики на лице тоже выгляжу не как принцесса, но… хотя да, справедливости ради надо заметить, что ночь в лесу вряд ли кого-то красит.

– Когда ты приехал? – спрашиваю его, не разжимая объятий.

– Ночью, – отвечает он проводя такой же тщательный визуальный осмотр, как и я мгновением ранее. – Все хорошо, детка? У тебя все хорошо?

– Да, – прижимаюсь носом к его груди. – Машина застряла в грязище.

Он вновь прижимает меня к себе и в какой-то момент мне даже кажется, что я слышу как хрустят мои ребра. Никита сжимает меня так, словно мы не виделись несколько лет. Он зарывается в мои растрепанные волосы и в следующее мгновение отстраняется и громко спрашивает:

– Что за хрень, Истомин? Почему от нее пахнет тобой?

Что? Он серьезно??

Вадим расслаблено приближается к нам, а Ник резко тянет меня за руку, так что я моментально оказываюсь за его спиной.

– Ты чего? – растеряно спрашиваю выглядывая из-за его плеча. Почему он ведет себя так, будто не лучшего друга встретил, а пришел на обмен с террористами?

– Расслабься, Рахманов, – раздраженно вздыхает Вадим раздувая ноздри. – Ничего не было.

– Чего не бы…, – начинаю я и резко втягиваю воздух, когда до меня доходит, что мой парень имеет в виду. – Ты совсем, что ли? – Возмущаясь я.

– Нет, я просто…, – Никита разворачивается ко мне и заглядывает в глаза будто силится прочесть мои мысли, а еще лучше – увидеть достоверную картину того как мы с его другом провели ночь. – Я очень переживал за тебя.

– Спасибо, – вновь прижимаюсь к его груди. – Было очень страшно, когда мы застряли. И связь не ловила. А потом еще и телефон разрядился. Если бы не Вадим… я не знаю что бы я делала. Уверена, ты бы нашел лишь мой хладный труп, – усмехаюсь, вспоминая слова Истомина.

– Все хорошо, детка, все хорошо, – он снова меня обнимает и я бы вполне могла назвать этот момент идеальным, если бы в следующее мгновение дверь его машины не открылась и из нее пошатываясь не вышла Марина:

– Это пиздец просто. Я когда вас в этом тракторе увидела, думала все, белочка пришла по мою душу, – заявляет она и разражается хохотом. – Но блин, тебе идет, Кира. Будто ты в нем и родилась.

– Вы провели всю ночь вместе? – спрашиваю я. С удивлением констатирую, что не чувствую ни капли ревности, но в то же время мне дико неприятно от того, что мой парень всю ночь просидел в машине с Мариной, будто он мог пропитаться ее шлюханскими флюидами. Ну почему он не мог взять с собой Милану, например? Уверена, если бы Волкова, действительно, отправилась на наши поиски, нам бы не пришлось коротать ночь на заброшенной турбазе, она бы одной силой мысли вызвала спасателей лишь бы не запятнать свою репутацию ночевкой в таком неприглядном месте.

– Мы приехали за вами, – оправдывается Ник, в то время как Марина пытается взять пример с меня и броситься на шею Истомину. Правда, в отличие от Никиты, тот не спешит ее обнимать, а даже делает шаг назад, от чего она едва не падает в грязь. К счастью, ей удается устоять, а вот бутылка вискаря из ее рук падает прямо в жижу и она злобно матерится.

– Ты ведь не пил за рулем? – строго интересуюсь я.

– Не пил, – улыбается Ник. – Маринка бухать еще вчера днем начала и захватила бутылку с собой, когда мы за вами поехали. А ночью так охеренно холодно были, еще и бенз закончился, чуть не окочурились. Так что, аве вискарь.

– Домой ты как собрался ехать, аве вискарь? – ехидно интересуется Вадим.

– Да я ж совсем немного выпил, – отмахивается Никита.

– Какая разница, если у тебя бензин все равно закончился? – резонно замечаю. – Придется, здесь машину оставить.

– Бензин можно было бы и в деревне купить. Одной канистры хватило бы, чтобы до ближайшей заправки дотянуть.

– Ну вот и отлично, – огрызается Рахманов.

– Нихрена не отлично, – в тон ему парирует Вадим. – Я в таком состоянии тебя за руль не пущу. Тем более, не одного.

– Можешь, Маринку себе забрать, – благодушно уступает он. – А мы с Кирой как-нибудь сами разберемся.

– Давайте сначала машины вытащим, – вздыхаю я. Мне не нравится как эти двое общаются. Они же лучшие друзья, чего, вдруг, начали хамить друг другу? Неужели Вадим приревновал Марину к Нику?

У нас уходит меньше двадцати минут на то, чтобы вытащить обе тачки, это с учетом того, что после того как мы вытащили машину Никиты, нам еще пришлось ехать минут семь до того места, где осталась “бмв” Вадима.

За все это время я сбилась со счета сколько раз Марина поупражнялась в сарказме и сказала как мне идет трактор, так что когда парни буквально хором попросили ее замолкнуть, я даже не пыталась сдержать ехидную улыбку.

Вернув трактор владельцу и даже раздобыв немного бензина, мы заливаем его в машину Ника, но когда тот порывается сесть за руль, Вадим его снова останавливает:

– Пусть Кира садится за руль.

– У меня прав нет, – признаюсь, заранее предвкушая новую волну сарказма от Марины. – Да и опыта тоже совсем мало. Я не уверена, что доеду до города.

– Значит оставим тачку здесь. Протрезвеешь, вернешься.

– Да ее тут мигом на запчасти разберут, – возмущается мой парень.

Они спорят еще какое-то время, а я пользуясь случаем забираюсь на заднее сиденье машины Вадима. Уверена, Марина сядет рядом с водителем, а значит у нас с Никитой будет достаточно места.

Вскоре все остальные тоже рассаживаются по местам и мы двигаемся в сторону трассы. Марина пытается вывести Вадима на разговор, но тот в основном отвечает ей односложными фразами, а вскоре так вообще включает музыку, так что ей хочешь – не хочешь, а приходится замолчать.

А вот Никита решает не терять времени и по-хозяйски кладет руку мне на бедро, в то время как второй притягивает меня за шею. Я чувствую как сердце тут же начинает отплясывать чечетку, а кожа покрывается мелкими россыпями мурашек. Но отнюдь не желание тому виной. Меня, вдруг, накрывает каким-то диким пост травматическим синдромом от того, что в машине с нами находятся Вадим и Марина. Снова.

И пусть они сейчас полностью увлечены дорогой, я все равно сбрасываю руки Никиты с себя и грозно шиплю:

– Что ты творишь?

– Я соскучился, детка, – он снова притягивает меня к себе. – Неужели ты по мне не скучала?

– Скучала, конечно, – уже мягче произношу. – Но не здесь. Пожалуйста.

– Дееетка, – с дрожью в голосе говорит Никита. – Расслабься.

– Нет, – протестую. – Перестань, пожалуйста. Подожди пока мы останемся одни.

– Ну хоть обнять-то я тебя могу? – примирительно интересуется он.

– Обнять, конечно, – благодушно разрешаю и сама кладу голову ему на плечо.

Его рука тут же проскальзывает за мою спину и обхватывает талию, а пальцы начинают медленно двигаться по моему животу. Он вырисовывает нежные круги, тепло от которых мягкими волнами расходится по всему телу. Я закрываю глаза, прижимаюсь к нему еще теснее и окончательно расслабляюсь. Кажется, даже готовлюсь задремать, когда Никита резко выпрямляется и задрав мою футболку почти до груди, смотрит на черную майку Вадима:

– А это, блядь, что такое?