Текст книги "Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир"

Элис Робертс
Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир

Alice Roberts

TAMED. Ten Species That Changed Our World

© Alice Roberts, 2017

© Tom Warry, фото на обложке, 2019

© Березникова Е.Н., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2019

КоЛибри®

Фиби и Уильфу, которые обожают дикие места

Введение

Слушай, мой милый мальчик, слушай, внимай, разумей, потому что это случилось, потому что это произошло, потому что это было еще в ту далекую пору, когда Ручные Животные были Животными Дикими. Собака была дикая, и Лошадь была дикая, и Корова была дикая… и все они были дикие-предикие и дико блуждали по Мокрым и Диким Лесам.

Редьярд Киплинг. Кошка, которая гуляла сама по себе[1]1
   Здесь и далее цит. в пер. К. Чуковского.


[Закрыть]

Сотни тысяч лет наши предки жили в полной зависимости от диких животных и растений. Древние люди были охотниками-собирателями – высококлассными специалистами по выживанию, – однако не предпринимали попыток изменить окружающий их мир.

Затем произошла неолитическая революция – везде по-своему, в свое время, – однако она охватила весь земной шар, кардинальным образом изменив способ взаимодействия охотников-собирателей с другими видами. Люди приручили диких животных и растения – и превратились в пастухов и фермеров. Одомашнивание видов открыло путь в современный мир, сделав возможным бурный рост населения и формирование первых человеческих цивилизаций.

Изучение далекой истории всем знакомых видов позволит читателям понять, какую важную роль эти растения и животные сыграли – и до сих пор играют – для выживания и успеха нашего собственного вида. Другие живые существа поддержали человека, и теперь их можно встретить в любой точке планеты, а влияние их на нашу жизнь нельзя переоценить. Мы обратимся к прошлому, чтобы проследить происхождение этих видов, порой совершенно удивительное. Более того, мы узнаем, как изменились сами растения и животные, став частью нашего мира после того, как мы их приручили.

Происхождение домашних видов

Когда ученый Викторианской эпохи Чарлз Дарвин начинал писать книгу «О происхождении видов», которая сегодня считается основой эволюционной биологии, он понимал, что эта работа произведет эффект разорвавшейся бомбы, и не только в области биологии. Дарвин осознавал, что должен провести серьезную подготовительную работу, прежде чем пускаться в объяснения своего невероятного открытия, как виды изменяются во времени благодаря бессознательному действию естественного отбора, творящего свою магию из поколения в поколение. Ученому важно было повести читателя за собой. Вместе они будут взбираться по склону, и пусть дорога будет непростой – вид с вершины откроется просто потрясающий.

Поэтому Дарвин решил не спешить с представлением своего открытия. Вместо этого он посвятил целую главу – двадцать семь страниц в имеющемся у меня издании – описанию примеров того, как различные виды растений и животных изменяются под влиянием человека. В рамках популяции растений или животных существует изменчивость, и именно благодаря ей фермеры и животноводы имеют возможность модифицировать породы и виды поколение за поколением. На протяжении сотен тысяч лет наши предки помогали выживать и размножаться одним видам, при этом ограничивая распространение других, и человеку удалось изменить одомашненные им виды и породы так, чтобы они наиболее полно соответствовали его потребностям, желаниям и вкусам. Дарвин назвал влияние человеческого выбора на одомашненные виды «искусственным отбором». Ученый знал, что эта идея будет знакома и понятна его читателям. Он мог описать, как проводимая фермерами и животноводами селекция – выбор определенных особей для размножения и отбраковка других – через несколько поколений приводила к небольшим изменениям, как эти изменения со временем накапливались, так что иногда из единого вида предков возникали новые породы и подвиды.

На самом деле это осторожное введение, раскрывающее способность отбора вызывать биологические изменения, было не просто литературным приемом. Дарвин хотел рассмотреть явление одомашнивания, поскольку был убежден, что такое исследование поможет пролить свет на механизм эволюции в целом: как дикие растения и животные постепенно изменяются. Ученый писал: «…мне представлялось вероятным, что тщательное изучение одомашненных животных и культурных растений представило бы лучшую возможность разобраться в этой неясной проблеме. И… – добавлял он, как будто даже с хитрой искоркой в глазах, – я не ошибся»[2]2
   Дарвин  Ч. Происхождение видов. – Здесь и далее цит. в пер. К. А. Тимирязева.


[Закрыть].

Представив читателю результаты искусственного отбора, Дарвин уже мог спокойно вводить основное понятие естественного отбора как механизма, отвечающего за эволюцию жизни на нашей планете, бессознательного процесса, который с течением времени распространяет изменения и приводит к формированию не просто новых пород, а целых видов.

Сегодня многих читателей труда Дарвина смущает слово «искусственный». На ум сразу приходит одно из значений этого прилагательного – «ненастоящий, поддельный». Но Дарвин употреблял это слово в другом смысле: «искусственный» – значит созданный «посредством искусства». Но даже в таком случае предполагаемая намеренность действия не соответствует степени осознанности вмешательства в процесс одомашнивания видов. Если сегодня выведение определенных пород животных и видов растений может проводиться в соответствии с конкретной, четко обозначенной целью, то трудно говорить о подобном сознательном планировании на ранних этапах общения человека с теми видами, что стали впоследствии нашими основными союзниками.

Можно было бы, конечно, найти замену слову «искусственный», однако это не единственная проблема. Поскольку теперь мы признаем основополагающую роль естественного отбора в эволюции, и большинство из нас Дарвину не пришлось бы убеждать в том, что это реальный биологический феномен, стоит задаться другим вопросом: требуется ли нам отдельное описание влияния человека на процесс эволюции одомашненных видов?

Отдельное определение искусственного и естественного отбора позволило Чарлзу Дарвину структурировать цепочку доказательств и ввести новую, необычную идею, но на самом деле такого разделения не существует. Не важно, кто или что определяет, какие из особей будут успешно размножаться, – человек или же физическая среда и взаимодействие с другими видами. Ведь влияние любых других видов живых существ не выделяется в отдельную категорию. Например, пчелы оказывают выборочное влияние на цветы, что в дальнейшем приводит к изменениям в этих цветах, делая их более привлекательными для опылителей. Ведь окраска, формы и запахи цветов существуют не для человеческого наслаждения, а для привлечения крылатых насекомых. Можно ли утверждать, что пчелы производят искусственный отбор? Или же речь идет о естественном отборе посредством вмешательства пчел?

В связи с этим вероятно, влияние человека на одомашненные виды растений и животных стоит называть не «искусственным отбором», а пусть и несколько более громоздким термином «естественный отбор посредством вмешательства человека».

Основной принцип действия естественного отбора заключается в том, что он отсеивает определенных особей, позволяя другим выживать и размножаться, чтобы передать свои гены новому поколению. Искусственный отбор (или «естественный отбор посредством вмешательства человека») часто действует по тому же самому принципу, ведь фермеры и заводчики также отбраковывают животных и растения, которые оказываются менее послушными, плодовитыми, сильными, высокими или вкусными. Этот отрицательный («очищающий») отбор Дарвин описал в «Происхождении видов»:

Когда раса растения хорошо установилась, семеноводы уже не выбирают лучшие экземпляры, а только просматривают свои гряды и выпалывают примеси («бродяг»), как они называют все растения, уклоняющиеся от установленного стандарта. По отношению к животным также применяется фактически такой тип отбора, потому что едва ли кто-нибудь когда-либо будет настолько беспечен, чтобы разводить породу от своих худших животных.

Выпалывая примеси, отсеивая особей, не подходящих для размножения, или просто-напросто ухаживая за одними животными лучше, чем за другими, люди стали играть значительную роль в естественном отборе. В борьбе за выживание мы сумели сделать многие виды растений и животных своими союзниками.

Тем не менее, как мы вскоре увидим, зачастую приручение видов было практически случайным. А иногда, кажется, растения и животные приручаются сами. Так что, возможно, человек вовсе не так всемогущ, как он всегда представлял. Даже намеренно вмешиваясь в процесс эволюции вида в стремлении сделать его более полезным для себя, мы всего лишь высвобождаем скрытый природный потенциал к приручению.

Истории далекого прошлого хорошо известных нам сегодня растений и животных перенесут нас в удивительные и экзотические места. Сейчас самое время отправиться по следам их эволюции. Не существует единого мнения относительно того, как появились все эти одомашненные виды: возник ли каждый из отдельного источника, из одного конкретного центра доместикации (одомашнивания), или же география их происхождения более широкая и мы имеем дело с гибридами, развившимися в результате скрещивания одомашненных видов и подвидов диких существ. В XIX веке Чарлз Дарвин полагал, что невероятное разнообразие домашних растений и животных объясняется их происхождением от нескольких различных диких видов. Великий биолог и селекционер начала ХХ века Николай Вавилов, наоборот, указывал на наличие обособленных центров доместикации. Археология, история и ботаника дают ученым множество подсказок, однако десятки вопросов все же остаются без ответа. Появление генетики – нового источника исторических данных – дарит возможность проверить различные гипотезы и найти ключ, казалось бы, к неразрешимым загадкам, чтобы открыть для себя подлинную историю того, как определенные растения и животные перешли на сторону человека.

В генетическом коде каждого живого существа помимо информации, необходимой для создания нового, современного живого организма, также содержатся данные о его предках. Изучая ДНК существующих сегодня видов, мы можем погрузиться в их прошлое на тысячи или даже миллионы лет в поисках ответов на вопросы. Еще больше можно узнать, если дополнительно проанализировать ДНК, выделенные из ископаемых останков. И если сначала генетика могла предоставить информацию о небольших фрагментах генетического кода, то за последние несколько лет область исследований расширилась до целого генома, что позволило совершить череду удивительных открытий, связанных с происхождением и историей некоторых наиболее полно известных человечеству видов.

Некоторые из таких открытий в области генетики ломают наши представления о разделении живой природы. Имеет смысл дать определение, что же такое вид. Под видом понимается группа организмов, ощутимо сходных друг с другом и ощутимо отличных от других организмов. Но из-за эволюционных изменений, через которые проходят популяции живых организмов, со временем провести границы между видами становится все труднее. Человеку свойственно раскладывать все по полочкам, в то время как природа с радостью нарушает установленные ограничения, и мы не раз увидим примеры в этой книге. Насколько должны разойтись потомки одного вида, чтобы можно было говорить об образовании нового вида? Этот вопрос по-прежнему ставит в тупик специалистов по классификации. Например, некоторые одомашненные виды животных и растений принято считать подвидами диких сородичей, поэтому они получают видовое название своих диких предков и, если таковые имеются, современников. Однако некоторые биологи настаивают, для простоты, на присвоении отдельных названий домашним видам, даже если они очень похожи на диких родственников. Споры относительно метода наименования отражают общую размытость границ между видами.

На эволюцию каждого из одомашненных видов – от крупного рогатого скота и кур до картофеля и риса – значительно повлияла встреча с африканской человекообразной обезьяной, которая к тому времени уже распространилась по всему миру и претендовала на мировое господство. История каждого вида удивительна и разнообразна, но из всех я выбрала лишь десять. Один из них – это мы, Homo sapiens. Невероятное превращение, через которое мы прошли, от диких человекообразных обезьян до цивилизованного общества, в некотором смысле – история самоприручения. Это обязательное условие для того, чтобы начать приручать другие виды. Историю человека я оставила для последней главы этой книги. Читателя ждет множество сюрпризов и открытий – сенсаций в научном мире – но не сразу. Сначала уделим внимание девяти другим видам. Каждый из них оказал на нас и нашу историю серьезное влияние и остается значимым для нас до сих пор. Эти виды были одомашнены человеком в разное время в разных точках земного шара, и это поможет нам понять, как на протяжении истории по всей планете развивалась связь между человеческим обществом и миром растений и животных. Одомашненные виды вместе с нами распространялись по Земле, иногда даже становясь причиной или катализатором миграций человека. Собаки сопровождали охотников; пшеница, рис и домашний скот путешествовали вместе с первыми земледельцами; кони уносили всадников из степи на просторы истории с запасом яблок в подседельной сумке; росли империи – и кур завозили на новые территории, а торговые суда, груженные картофелем и кукурузой, под парусами пересекали Атлантику. Неолит, начавшийся 11 000 лет назад в Восточной Азии и на Ближнем Востоке, заложил основы современного мира. Он стал важнейшим этапом истории развития человечества. Именно тогда люди начали взаимодействовать с другими видами, создавая симбиотические отношения, чтобы вместе двигаться по пути эволюции. Земледелие позволило человеческой популяции достичь мировых масштабов. Сегодня численность населения Земли продолжает расти, при этом мы используем возможности планеты почти до предела. В ближайшее время человечество обязано найти эффективный способ прокормить по меньшей мере на один-два миллиарда людей больше, чем живет на Земле сейчас.

Некоторые возможные решения не требуют продвинутых технологий, так, органическое земледелие оказалось гораздо более перспективным, чем предполагали скептики еще каких-то пятнадцать лет назад. Но и новейшие технологии могут сыграть важную роль в этом вопросе. Нам предстоит решить, готовы ли мы принять или отвергнуть последнее поколение методов генной инженерии, позволяющих вносить конкретные генетические изменения в соответствии с нашими потребностями, не прибегая к селекции, от результатов которой зависели наши предки, или даже создавать нечто совершенно новое, что бы ни возникло в нашем воображении.

Есть и другие проблемы: население планеты продолжает расти, в то время как четыре десятых всей пахотной земли уже возделывается, поэтому особенно важно сейчас сохранять как можно больше диких видов. Человеку всегда была свойственна изобретательность. Но мы должны быть изобретательны как никогда, чтобы примирить ненасытный аппетит растущего населения и бесчисленные виды, необходимые ему для выживания, с задачами сохранения разнообразия и нетронутых ландшафтов. Иногда кажется, что люди – чума для нашей планеты, и будет трагедией, если наследие неолитической революции сведется к массовому вымиранию живых организмов и экологической катастрофе. Мы должны надеяться на возможность зеленого будущего для нас и для наших союзников. Возможно, научные исследования не только прольют свет на историю взаимодействия человека с другими видами, но и помогут нам осознанно выбрать направление, чтобы двигаться вперед. Знание истории одомашненных видов облегчит планирование на будущее.

Тем не менее начнем мы с прошлого, посмотрим, куда оно нас заведет. Вернемся глубоко в предысторию: там, в совершенно неузнаваемом для читателя мире и начинается наше путешествие. Это мир без городов, поселений и сельского хозяйства. Земля все еще в холодных клещах ледникового периода. Именно тогда человек и заключил первый свой союз.

1. Собаки
Canis familiaris

Проснувшись, Мужчина спросил:

– Что здесь делает Дикий Пес?

И ответила Женщина:

– Его имя уже не Дикий Пес, а Первый Друг, и он будет нам другом во веки веков. Как пойдешь на охоту, возьми и его с собой.

Редьярд Киплинг. Кошка, которая гуляла сама по себе

Волки в лесу

Солнце село, и мороз усилился. В эти холодные, трудные месяцы день был так короток, что едва хватало времени на охоту, починку хижин и сбор хвороста. Температура снаружи жилища никогда не поднималась выше нуля. К концу зимы выживать становилось особенно сложно. Заканчивался запас сушеных ягод с прошлого лета. Тогда на завтрак ели мясо, и на обед мясо, и на ужин – тоже мясо. В основном, конечно, оленину. Но иногда, просто для разнообразия, конину или зайчатину.

В лагере было пять хижин, высоких и заостренных, похожих на большие вигвамы. У каждой был каркас из семи-восьми крупных шестов, перекрытых шкурами, которые были сшиты вместе и хорошенько натянуты, чтобы вовнутрь не проникал ветер. Снизу края шкур по кругу были прижаты камнями, сейчас запорошенными снегом. Сам снежный покров, толщиной не менее полуметра, тоже защищал хижины по бокам. В центре поселения на вытоптанном снегу между хижинами располагался потухший общий костер. Теперь им почти не пользовались, потому что в эти ледяные недели было удобнее разжигать огонь прямо внутри хижин, и в центре каждой из них горел яркий очаг. Разница в температурах была огромной. Возвращаясь в хижину на ночлег, все сбрасывали кучей у входа теплую одежду и обувь.

За пределами круга из хижин находилась площадка для заготовки дров. Каждый день с утра до вечера мужчины, по одному или по двое, рубили упавшие лиственницы, чтобы поддерживать тепло очага в хижинах. Чуть дальше лежали скудные остатки туши северного оленя. Ее разрубили на крупные куски, и остались разве что кости да пятна крови на снегу. Охотники убили оленя утром и притащили в поселение. Едва вернувшись с охоты, они вспороли оленье брюхо, чтобы съесть еще теплую печень и попить теплой крови. Остатки туши разделили пять семей и разнесли по хижинам. Забрали все, кроме головы: удалив щеки и язык, ее отнесли обратно к краю леса. Молодой мужчина, привязав эту голову к поясу, вскарабкался по стволу лиственницы и закрепил череп оленя в развилке между стволом и веткой – своего рода небесное погребение, подношение лесным духам и душе самого убитого оленя.

После очередной трапезы, состоявшей в основном из мяса, семьи готовились устраиваться на ночлег. Детей укутывали под грудами оленьих шкур. В каждой хижине тот взрослый, который ложился спать последним, подкладывал дров в очаг. Так огонь горел еще час-два. Потом хижина охлаждалась, почти до температуры воздуха снаружи. Но олений мех сохранял тепло человеческих тел, так же как когда-то морозными зимними ночами он согревал своего первого владельца в холодных северных землях.

Когда струйки дыма, поднимавшегося над хижинами, становились все тоньше, разговоры постепенно смолкали, к оленьему остову на краю поселка начинали стягиваться падальщики. Неслышно появившись из леса, волки, как тени, подкрадывались к поселку. Быстро расправившись с тем, что осталось от оленя, они бродили между хижин и вокруг общего костра в поисках чего-то съедобного, а затем так же неслышно растворялись в лесу.

Охотники привыкли к соседству с волками. Более того, они ощущали духовную связь с этими животными, так же перебивавшимися в редких лесах на краю настоящей тундры. Но в эту зиму присутствие волков было более заметным. Они приходили в поселение каждую ночь. В предыдущие годы звери лишь иногда подходили ближе и появлялись засветло; они никогда не решались пройти в круг хижин, но держались достаточно близко. Может быть, их вел голод. А может быть, с каждым поколением волки все смелели. Люди в основном не имели ничего против. Тем не менее стоило хищникам переступить черту, как в них тут же летели кости, камни и палки. Но в конце той долгой, суровой зимы (гораздо более долгой и суровой, чем предыдущая) один молодой волк вышел в самый центр поселка. На бревне сидела девочка лет семи и чинила стрелы, и волк подошел очень близко к ней. Девочка оторвалась от работы. Она опустила стрелы на землю, положила ладони на колени и устремила взгляд вниз, на утоптанный снег. Волк подошел еще чуть ближе. Ребенок поднял и снова опустил глаза. Теперь волк стоял совсем рядом. Девочка чувствовала на коже теплое дыхания зверя. Неожиданно волк лизнул ее руку и на мгновение присел на задних лапах. Девочка вгляделась в голубые волчьи глаза. Невероятный момент связи. Вдруг волк вскочил, развернулся и побежал прочь, обратно в лес, в царство теней.

Тем летом волки, кажется, шли по пятам за людьми, которые выслеживали большое стадо северных оленей во время миграции. Снег растаял, и земля зазеленела травой. Олени паслись на лугах, а потом двигались дальше. Люди все время держались на шаг позади, сворачивая лагерь каждый раз, когда стадо снималось с места, и разбивая хижины, когда травоядные выбирали новое пастбище. Обычно летом волков было не видно, поскольку охотиться было продуктивнее, чем промышлять падалью. Но этих волков, по крайней мере, некоторых из них, непонятным образом тянуло к людям, так что они даже охотились вместе, и зверям перепадало от добычи человека.

Это был странный, хрупкий союз. Волки побаивались людей, а те – волков. Поговаривали, что хищники уносят младенцев прямо из хижин, хотя никто не видел этого своими глазами. Ходили слухи, что иногда волки прогоняют охотников от туши убитого зверя и поедают ее сами. Более пожилые члены племени смотрели на волков подозрительно и с опаской. Однако присутствие волков, несомненно, помогало людям на охоте. Например, звери отбивали от стада оленя или лошадь, а иногда даже валили жертву до того, как подбегали охотники с копьями. Получалось у них и спугивать мелкую дичь. Теперь люди редко возвращались с охоты с пустыми руками. А значит, приходилось меньше голодать, особенно в трудные зимние месяцы. Волки все чаще заходили в поселение при дневном свете и совсем не проявляли агрессии. Еще несколько раз сменились сезоны, и вот уже родители позволяли детям играть с дружелюбными волчатами: малышня в шутку дралась и кувыркалась между хижинами. Некоторые волки стали устраиваться на ночлег неподалеку от поселка. Стая несомненно установила связь с людьми. Когда те сворачивали лагерь и переходили на другое место, волки шли следом.

Кто кого приручил? Волки выбрали людей или люди – волков? Что бы ни лежало в основе этого союза, ему предстояло изменить судьбу людей, а также характер и поведение их спутников из семейства собачьих. Уже через несколько поколений после установления контакта самые приветливые волки научились вилять хвостом. Они превращались в собак.

Это, конечно, выдуманная история. Но эта выдумка основана на научных фактах, в достоверности которых сегодня сомневаться не приходится. Все современные представители замечательно разнообразного собачьего мира – потомки волков. Не лис, не шакалов, не койотов и даже не диких собак. Именно волков. Обыкновенных, или серых, волков, если быть точными. Геном современных собак более чем на 99,5 % совпадает с геномом серого волка.

Что привлекло волка к человеку? Ранее археологи предполагали, что причиной могло быть возникновение сельского хозяйства. Волки не смогли устоять перед соблазном легкой добычи для находчивых хищников – домашнего скота. Но старейшие следы сельскохозяйственной деятельности людей, развитие которой ознаменовало новый период в истории человечества – неолит, были обнаружены на Ближнем Востоке и относятся к 10-му тысячелетию до н.э. При этом скелеты собак находят при раскопках на стоянках, датируемых значительно более ранним периодом. Из всех видов животных и растений, которые коренным образом изменились в результате близкого контакта с человеком, похоже, собаки – наши самые древние компаньоны: первыми владельцами собак стали не фермеры, а охотники-собиратели еще в ледниковом периоде. Но насколько далеко в доисторическом прошлом мы можем обнаружить следы этого союза? И где, как и почему он сформировался?