Текст книги "Поэт Икс"

11 сентября, вторник

Это всего лишь первая неделя десятого класса

 
А школа уже вызывает кучу вопросов.
Вот в девятом классе все было просто:
Ты где-то между подростком
И неразумным ребенком.
 
 
И потом,
В девятом классе ты зажата между
Попыткой не улыбаться и слезами,
Пока не понимаешь, как безуспешно
Ты пыталась закрыть лицо волосами.
 
 
Я думала, в десятом будет иначе,
Но все еще чувствую себя креветкой
В потоке из неудачников и неудачи,
Где каждый хочет поймать тебя.
 
 
Сегодня я уже успела проклясть одного красавчика,
Который меня дернул за лямку;
Другого – запереть в шкафчике
За то, что он мне вот что шепнул:
 
 
«Широкая кость. Мы знаем, чего хотят такие как ты».
И я, хоть и не стесняюсь своего тела,
Втайне мечтаю о том, чтобы могла его
Запихнуть в самый дальний, темный и маленький угол.
 

Что я думаю о внимании

 
Если бы Медуза была доминиканкой
И имела бы дочь,
То я бы ею была.
 
 
Я как будто из мифа,
И сюжет его прост:
Я та самая героиня,
Рядом с которой останавливаются как вкопанные и смотрят.
 
 
Мои
Кудри взрываются фейерверком.
А
Полные губы сжаты, как бритвы лезвие,
И ресницы, пожалуй, слишком длинные,
Из-за них кажется, что я почти красивая.
Но
 
 
Если бы Медуза была доминиканкой
И имела бы дочь,
Она бы удивилась, как ее проклятье
Использует фейковая героиня
В своих целях.
Если бы я была ее чадом,
Медуза бы тайком поведала мне,
 
 
Как она отравляет сердца мужчин своим ядом,
А они все равно возвращаются к ней.
И она превращает их в камень.
 

Игры

 
В одно из последних погожих воскресений
Я, Каридад и близнец отправляемся вместе
В Верхний Вест-Сайд в Гоат-парк.
 
 
Мы с близнецом не особо спортивные,
Разве что в детстве
Иногда катались на коньках.
Вот и все, что у нас есть по спорту,
Но для таких как мы
 
 
Каридад всегда припасает девиз:
«Пробуй что-то новенькое или умри».
И вот сегодня ей взбрендило пойти на
Баскетбольный матч на Гран-при.
 
 
С самого детства,
Несмотря на наши отличия,
Мы всегда
Были вместе.
 
 
Порой близнец с Каридад ведут себя
Будто это они близнецы, а не мы.
Всю нашу жизнь мы не просто друзья,
А семья.
Так было всегда.
 
 
Ветер кусает сотней иголок.
Совсем скоро настанет сезон дождей.
Но сегодня все еще тепло для коротких рукавов,
Хотя с каждым днем становится холодней.
 
 
И я вроде как рада, потому что гляжу
На полуголых парней с мячом.
Посмотришь на них, и становится тепло.
 
 
Они бегают в шортах, без верха,
На мускулах бисером собирается пот.
Щеки чуть покраснели, и мне не до смеха.
Опираюсь на ограду в надежде, что сравняется счет.
 
 
Каридад внимательно наблюдает за игрой,
Но близнец, как и я, пялится на парней.
Смотрю искоса и покачиваю головой,
Но он, заметив, делает вид, что протирает очки.
 
 
После игры (Дайкманы победили)
Мы тащимся вместе с толпой.
Но у ворот меня останавливает парень,
Весь такой из себя красавчик.
 
 
– Видел, как ты глазела, малышка.
Вот черт. Не могу взять себя в руки.
Смотрю на дилеров, спортсменов,
На незнакомцев в поезде – неотрывно.
Впрочем, это странно, наверное,
Но мне не нравится, когда взгляды взаимны.
 
 
Только сейчас осознаю, сколько парней
Остановилось и уставилось в мою сторону.
Пожимаю плечами, улыбаюсь натужно,
Не желая ввязываться в ненужные споры.
 
 
Близнец хватает меня за руку и тянет в сторону,
Но тот игрок преграждает ему дорогу.
 
 
– О, это твоя девчонка? Здорово!
Не многовато ли тела для тебя одного?
 
 
И затем ухмыляется, руку кладя на промежность.
Я вырываюсь из слабой хватки брата, собираю смелость.
 
 
– Дружок, с чего ты взял, что тебе по силам
Управиться со мной, когда тебе, тупорылому,
Не удалось управиться с крохотным мячиком?
 
 
Я скалю зубы, когда улыбка сползает с его лица,
Громкий смех парней в ушах звенит без конца.
Задрав подбородок, я наконец покидаю поле.
 

После

 
Это случается в bodegas.
Это случается в школе.
Это случается в поезде.
Это случается, когда стою на платформе.
Это случается, когда рядом взрослые.
 
 
Это случается, когда сворачиваю за угол.
Это случается, когда ослабляю бдительность.
Это случается слишком часто.
И это каждый раз непростительно.
 
 
Я уже должна бы привыкнуть,
Уже должна бы не злиться,
Когда мальчики или переростки
Воспринимают меня как такую девицу,
Которой можно свистеть вслед и класть руку на спину.
 
 
Но я никак не смирюсь,
И руки всегда дрожат.
Горло сжимается, пульс
Стучит в набат.
Чтобы успокоиться, у меня есть только один способ,
Только одна лазейка.
Я иду домой, надеваю наушники и просто слушаю Дрейка.
Беру блокнот и пишу, пишу, пишу
Все слова, что я могла бы сказать
И чья острота подобна ножу.
 
 
Из всех этих чувств я леплю поэмы,
Потому что если я запрещу себе чувства,
То не запрещу себе те проблемы,
Которые образовывают внутри меня пустоту.
Это случается, когда ношу шорты.
Это случается, когда ношу джинсы.
Это случается, когда покупаю торт,
Даже если просто стоять, не двинувшись.
Это случается, когда смотрю вперед.
Это случается, когда просто иду.
Это случается, когда ем сэндвич
И когда прикрываю гневом свою наготу.
И вряд ли это когда-нибудь прекратится.
 

В порядке?

 
Близнец спрашивает: «Ты в порядке?»
 
 
А я не знаю, все ли со мной нормально.
То ли мои руки – для объятий,
То ли они – две падающих наковальни.
И близнец, должно быть, все понимает,
Как я люблю его и как ненавижу.
Он старше – на пару минут, – он парень,
Но никогда меня не защищает.
 
 
Знает ли он, как я сильно устала?
Или как мне надоело говорить гадости и махать кулаками?
 
 
Но он молчит.
Он отворачивается к монитору и сидит, играя часами.
 
 
И каждый из нас смотрит в сторону,
Чтобы не увидеть, как сильно мы друг в друге
Разочарованы.
 

16 сентября, воскресенье

В воскресенье

 
Смотрю на колонну
Перед скамьей,
Чтобы не смотреть в сторону
На мозаики и святых.
 
 
Из-за всех этих статуй древних
Иисус выглядывает во тьму.
И несмотря на тамбурин и песни,
Церковь в эти дни все меньше похожа на праздник
И все больше напоминает тюрьму.
 

Во время причастия

 
Еще с десяти лет
Я всегда стояла с другими прихожанами
В ожидании, когда дадут вино и хлеб.
 
 
Но сегодня, когда все встают со своих мест
И становятся лицом к отцу Шону,
Мне кажется, что я как будто превратилась в цветок
С вросшим в стебель бутоном.
 
 
Каридад проплывает мимо,
Правая бровь поднята, как будто в вопросе.
Ее лицо спокойное
Сочетается с уверенной позой.
 
 
Мами толкает меня локтем,
И ее глаза освещают меня,
Но я смотрю вперед, будто мне нипочем
Все то, что делает со мной мами.
 
 
Я продолжаю смотреть на заляпанное стекло с Девой Марией,
Расщепляющееся на радугу из света.
Но мами, притворяясь моим мессией,
Наклоняется с этим заветом:
– Mira, muchacha, тебе нужно Бога впустить, слышишь?
Поблагодари его хотя бы за то, что ты все еще дышишь.
В прошлый раз ей убедить меня удалось,
И ей даже не надо было приставлять мне к виску ружье.
Но сегодняшний мой вопрос
Протыкает небо своим острием.
 
 
Есть ли смысл жить,
Если жизнь – не моя?
И не за нее я боролась?
Смысл жить, если заповеди и семья
Заглушают мой собственный голос?
 

Церковная служба

 
В детстве я любила службы:
Звон тамбуринов, гитары,
Набожных старушек
И песни их старые.
А все присутствующие в зале
За руки держатся или хлопают.
Улыбка так идет моей маме,
Которая обычно печалится дома.
Она роняет слезу счастья,
Когда отец Шон полушепотом,
Пусть в испанском он и не мастер,
Читает свои проповеди.
Мне только одно тягостно –
Когда он говорит о Священном Писании.
И я сразу чувствую себя грязной,
Переполненной немытой посудой раковиной.
Когда он говорит, что вроде мы все равны,
Но девочки, тем не менее, не должны,
Не должны,
Не должны…
Когда мне говорят иметь терпение,
Слушаться и отбросить сомнения.
Когда мне говорят не быть смелой:
Не быть Далилой, женой Лота и Евой.
Когда единственной, на кого быть похожей можно, –
Это испуганной до смерти беременной Девой.
 
 
Когда мне говорят, что жизнь – это огонь и страх.
Как мне, скажите, как
Смотреть на Иисуса, Марию и видеть там кого угодно,
Но не себя: темнокожую, большую, недобрую?
 
 
Когда мне говорят: имей веру
В отца и сына, ведь мужчина – первый,
Я чувствую в себе скверну.
 
 
Тогда-то я и чувствую себя фальшивой,
Потому что киваю, хлопаю, «Аминь», «Аллилуйя»,
Но я больше не жилец этой квартиры.
Это жилье я больше не арендую.
 

Вообще не хайку

 
Мамина спина –
Пальто для ее гнева.
Должно быть, в нем жарко.
 

⁂

 
Mira, muchacha,
Прими плоть Христа тогда,
Когда придет час.
 

⁂

 
И моя спина –
Тоже пальто, я ношу
Его день за днем.
 

⁂

 
Я вино и хлеб
Не возьму, потому что
Не веришь – не делай вид.
 

⁂

 
Мами глядит на меня. Я гляжу прямо перед собой.
Трудно сказать, кто победит, кто победит.
 

Святая вода

 
– Нашей девочке стало хуже, –
Мами шепчет папи.
Мы с близнецом в это время слушаем.
 
 
Их речи обычно другого масштаба:
О нас или о том, что на ужин.
Так что мы тут же развесили уши.
Это несложно при таких тонких стенах.
 
 
– Слушай, в ней поселился дьявол.
Ты должен это исправить.
И отец Шон пообещал помочь.
 
 
И я, как та самая дочь,
О ком речь,
Хочу сказать мами,
Что отцу Шону меня не сберечь.
 
 
Не надо
Превращать бабочек в моем животе
В обвисшие макароны.
В темноте
Свечи граненые
Манят меня фитилями,
Вблизи превращаясь в мами.
Я больше Бога не понимаю.
Прошу, понимайте сами.
 
 
Я слышу, как папи просит быть тише.
– Это такой возраст. Подросток, куда деваться.
Son locas[17]17
  Они сумасшедшие (исп.).


[Закрыть]. Это все пубертат.
 
 
И мами на это ничего не может сказать.
 
 
Не знаю, молится ли она, чтобы я потопила
Сама себя силой своих эмоций быстрее,
Чем вода святой купели.
 

Люди говорят

 
Папи когда-то был muheriego[18]18
  Бабник (исп.).


[Закрыть],
То есть таким человеком,
Который, выпив, схватит за бедра любую
Девчонку, что подойдет слишком близко.
Говорят, язык его был скользким
От комплиментов и виски.
Говорят, в такие моменты
Он становился похожим
На барабан, обтянутый кожей,
Вот-вот порваться готовой.
Говорят, что папи был сломан,
Раз не мог так долго
Сделать женщине сына.
Поэтому семя свое он бросал на ветер,
И тот его нес по равнине.
Время
Показало, что мы с близнецом
Буквально его спасли.
Иначе с отцом
Случилось бы что-то страшное:
Мами бы выгнала
Или бы он вовсе пропал.
Говорят, папи танцевал раньше,
Но теперь в нем есть стержень,
Что помогает стоять прямо.
И говорят, в этом ему помогли мы.
 

Про папи

 
Отец может жить с тобой.
Есть с тобой.
Смотреть с тобой телевизор.
Храпеть по ночам
И даже капризничать
О счетах, о погоде
И об оценках.
 
 
Отец может ходить на работу
В транспортное управление,
Читать El Listín Diario
И раз в сезон по субботам
Или иногда в воскресенье
Звонить на остров кузенам.
 
 
Отец может быть тем,
С кем ты когда-то жила.
С кем ты когда-то была.
Но даже если он дома
И по ночам в темноте
Шныряет мимо тебя в туалет,
Это не всегда значит, что он есть.
Иногда его просто нет.
 

Кругом эти чертовы го́стии[19]19
  Евхаристический хлеб в католицизме латинского обряда.


[Закрыть]

 
В качестве наказания
Мами заставляет меня ходить на службу.
Ждет раскаяния,
Но в мою душу
Заселилось пока только сомнение.
 
 
Во время причастия я, как и все,
Встаю в общую очередь.
И когда отец на язык мне
Кладет очередную гостию,
Я иду прочь,
Становлюсь на колени
И, ощущая себя изменницей,
Сплевываю гостию в ладонь,
Притворившись, что увлечена молебном.
 
 
Горящий взгляд статуи Иисуса наблюдает,
Как я прячу гостию у скамей,
Где его плоть теперь будет кормить стаю
Голодных церковных мышей.
 

17 сентября, понедельник

Листовка

 
«Всем поэтам!»
Напечатано
На обычной бумаге для принтера.
 
 
Коротко:
Поэтический клуб «Живое слово»
Приглашает поэтов, рэперов и писателей:
Во вторник после занятий.
Обратитесь к мисс Гальяно в аудиторию 302.
 
 
Объявление за другими видно едва.
Оно будто прячется.
Но я все равно останавливаюсь
Где-то на середине лестницы,
В то время как другие ученики,
Опаздывая на урок, пихают меня локтями,
Но меня не сдвинуть,
Потому что я успела врасти корнями
И мысли мои громче шума.
 
 
Эта листовка будто для меня лично.
Она как персональное приглашение,
Почему-то вывешенное публично.
 

После того, как все улеглось

 
Я сминаю листовку,
Пихаю ее в рюкзак.
Оцениваю обстановку,
Тяну молнию до конца.
 
 
Мами я не смогу сказать,
Она сочтет меня инфантильной.
И я чувствую себя слабой пташкой,
У которой зажали крылья
Крепкими, сильными пальцами
Еще до самой конфирмации.
 

18 сентября, вторник

Аман

 
После двухнедельной теории,
Уроков по безопасности и блазей бла-бла[20]20
  Скорее всего, имеется в виду песня 1996-го года «Blah blah blah» группы Blahzay.


[Закрыть]
Мы с Аманом в одной аудитории,
Партнеры по лабе.
 
 
Я его мельком видела как-то.
Он со мной еще не знаком.
Он неловко двигает парту,
И его локоть касается моего.
 
 
Едва заметно я чуть ближе движусь
И чувствую мягкость его теплой кожи.
Кажется, это слишком.
Убираю руку, но это не прекращает дрожи.
 
 
Последнее, что мне нужно,
Это чтобы кто-то заметил,
Что я подкатываю к парню,
Ну и посмешище.
 
 
Но это касание как будто все поменяло.
 
 
Мне хочется больше.
Я замечаю, что я выше его,
Что губы у него огромные
На подбородке всего пара волосинок.
И как он робко
Поглядывает на меня из-под ресниц.
 
 
К концу урока мы оба смотрим на доску.
Я снова кладу свою руку его руке параллельно.
И позволяю себе слегка касаться,
И тишина между нами кажется безопасной.
 

В тот же день перешептываемся с Каридад

 
С: В школе есть парень…
К: Именно поэтому мать должна была отправить тебя со мной в Святую Иоанну.
С: Тебе самой это не странно? Половина девиц там залетает еще до выпускного.
К: Сио, ничего такого.
И у нас будут проблемы.
Мы должны комментировать этот стих.
С: В отличие от других, мы можем разобрать этот стих даже во сне. Разве это плохо, когда тебе просто нравится мальчик?
К: Не переиначивай. Ты знаешь: желание – грех.
С: Не говори за всех. Мы люди, не роботы. Наши родители когда-то возжелали друг друга.
К: Это другое, подруга. Они женаты.
С: То есть, по-твоему, никакого разврата у них не было до алтаря? Девочка, до свидания. В любом случае, в школе есть парень. Он славный. И рука у него… теплая.
К: Давай без воплей, нас же услышат. Это что, какой-то секретный шифр? Или у тебя просто поехала крыша?
С: Каридад, ты всегда пытаешься защитить меня от моих грязных мыслей… о теплых руках.
К: Иногда я думаю, что я тут одна пытаюсь защитить тебя от себя самой, пока твоя жизнь не разлетелась как пепел.
 

О чем знает близнец

 
Я готовлюсь ко сну и очень удивлена,
Когда вижу на кровати листовку клуба.
Аккуратно разглажена. Должно быть,
Выпала случайно из моей сумки.
 
 
Не отрывая взгляд от экрана,
Близнец говорит шепотом, но без сомнения:
– Ты не думай – все мечты твои сбудутся.
Мир веками ждал твоего гения.
 
 
Мой брат не пророк, не гадалка из чайной,
Но я не могу сдержать улыбку,
Потому что мы оба надеемся,
Что мы достаточно хороши
 
 
Для мира.
И все же мне сложно
Признать, как для меня это важно.
Когда брат идет чистить зубы,
 
 
Я складываю огрызок бумажный,
Чтобы не дать мами все испортить,
Потому что мой вторник в церкви освящен свечой,
А весь мой гений, что у меня есть, пусть пока принадлежит мне одной.
 

Общее

 
Пусть мы с близнецом очень разные,
Люди удивляются постоянно не к месту,
Сколько у нас общего и как сильно мы связаны.
Мы делили все: от комнаты до плаценты.
 
 
Мами хотела найти квартиру просторней,
Сказала папи: «Переежаем в Квинс».
Подальше от Гарлема,
Чтобы у нас с братом была у каждого своя комната.
 
 
Хоть папи изменился,
Он все еще не мог сдвинуться с места.
Он сказал: «Переезжать нам пока нету смысла».
К тому же мы с братом делили комнату с детства.
 
 
И правда, нам нормально в плену этих стен.
Хотя я иногда вспоминаю сплетню старую,
Что у золотых рыбок есть особенный ген
И их размеры аквариуму пропорциональны.
 
 
Им нужно место, чтобы полностью вырасти.
И я иногда могу вопросом задаться:
Может, мы не растем из-за необходимости
Отнимать друг у друга пространство?
 

Вопросы для мисс Гальяно

 
Я пришла в класс раньше всех.
И хотя я обещала себе молчать,
Спрашиваю, сильно нервничая:
– Так вы в клубе поэзии, верно?
 
 
Она не смеется: кивает.
– Да, мы только начали.
Поэтический клуб «Живое слово».
 
 
Сто процентов, мое лицо выдает меня полностью,
Потому что когда она пытается разъяснить тонкости,
То для меня все звучит одинаково и бессвязно.
Из всего я запомнила только одну фразу:
 
 
– Я начну урок с видеопримера с YouTube.
Ты присоединишься к нам?
 
 
Я трясу головой.
Она снова странно на меня смотрит,
Будто видит меня в первый раз
И пытается меня оценить.
 

Живое слово

 
На уроке мисс Гальяно включает видео:
Женщина на сцене начинает негромко,
Затем становится громче и выразительнее,
Будто набирающий скорость состав.
 
 
Мысль этой поэтессы проста:
Она темнокожая, она женщина,
И некоторые обращаются с ней как с вещью.
Но
Эти три минуты я запомню навечно.
 
 
Улыбаясь с экрана,
Она будто идет мне навстречу,
И ее рана
Узнаваема нечеловечески.
 
 
Мы с ней совсем разные:
Внешность, тело, прошлое.
Но я чувствую себя в безопасности,
Когда понимаю, как похожи мы.
 
 
Я наконец чувствую себя услышанной.
Когда наступает передышка,
Мои одноклассники, которых обычно не слышно,
Мягко ей аплодируют.
 
 
Пусть поэтесса не здесь и не видит нас,
Кажется правильным так ее поддержать.
Я тоже хлопаю. Эхо хлопков заполняет класс.
 
 
Мисс Гальяно задает вопросы о том,
Что мы только что видели на экране,
Но вместо ответов я руки свожу крестом
И думаю о том, что сказала бы мами.
 
 
Но при этом не могу удержаться от мысли,
 
 
Что, хотя это были всего лишь стихи,
Мне сказали что-то очень секретное
Или отпустили грехи.
 

Подождите…

 
Вот чего от меня хочет мисс Гальяно?
Чтобы я пошла в ее поэтический клуб?
Она, должно быть, тронулась,
Если думает, что я на такое пойду.
 
 
Соревноваться с другими – не шутка ли?
Чтобы меня оценивали?
Она хочет, чтобы я этих умников стукнула?
Чтобы мой кулак им расквасил лицо?
 
 
Она думает, я выйду на сцену
И вслух зачитаю свои творения?
Она думает, я настолько смелая,
Что сделаю это без всяких сомнений?
 
 
Да у нее не все дома, наверное.
 

Когда держишь стихи внутри себя

 
Приняв душ, вместо того чтобы привычно
Рассматривать в зеркале свое отражение,
Я слежу за тем, как рот мой ритмично
Движется, повторяя стихи.
 
 
Я не планирую никого делать зрителем,
Но не перестаю думать о том видео
И позволяю словам перекатываться на языке,
В то время как обе руки
Изображают точки и запятые.
И я наконец позволяю телу заполнить пространство.
 
 
Я верчу головой, расслабляю мышцы лица,
Скриплю зубами, улыбаюсь, проступают вены.
Невольно я превращаюсь в того самого чтеца,
Который занимает собой всю сцену.
 
 
Но тут мами стучит в ванную
И спрашивает, что я там декламирую.
Вдруг это слова бранные,
Но я отвечаю мирно ей:
– Это стихи для школы.
 
 
Она думает, речь идет о той школе, где учат Библии.
 
 
Я прячу блокнот в полотенце,
Ложусь на кровать, шторы задвинув,
И утешаю себя одной лишь мыслью,
Что это была ложь только наполовину.
 

Джей Коул против Кендрика Ламара[21]21
  Американские хип-хоп исполнители.


[Закрыть]

 
Теперь на лабах
Мы с Аманом вынуждены разговаривать.
Обычно мы бормочем по делу и совсем не спорим,
Но я не могу забыть, что дала обещание:
 
 
Я хочу узнать его с другой стороны.
 
 
Я спрашиваю Амана, слушал ли он уже Джей Коула,
Шебуршу бумагами в ожидании его ответа.
Аман подписывается под отчетом, не проронив
ни слова.
Звенит звонок, но мы оба не движемся с места.
 
 
Аман выпрямляется, наши взгляды встречаются.
 
 
– Да, новый альбом ничего так, но нам лучше
Кендрика Ламара как-нибудь с тобой послушать.
 

Убежище

 
В нашей семье появился компьютер, когда нам с близнецом было девять.
Близнец смотрел в Сети свежие аниме или новости про космос.
Я же использовала интернет для музыки, поиска клипов
И переключала вкладки, когда мами входила в комнату, на полезные курсы.
 
 
Я влюбилась в Ники Минаж, Джей Коула, Дрейка, Канье,
В олдскульных рэперов типа Джей Зи, Евы и Наса.
Каждый день я искала новые песни и клипы в ожидании,
Что они помогут мне оказаться
В убежище.
 
 
Я хотела услышать, как другим людям больно от их собственной жизни.
Возможно, папи поэтому отказался от музыки, ведь она может разбудить бунт.
И теперь, благодаря песням, я знаю, что музыка может стать мостом
Между тобой и любым незнакомцем, с которым ты раньше заговорить не рискнул бы.
 

Что я говорю Аману:

 
– Возможно. Я дам тебе знать.
 

Мечтая о нем ночью

 
Лицо парня у меня в ладонях,
Того парня, который почти мужчина.
Я не могу слова мами не вспомнить,
И это причина того, что я почти отступила.
Но я заставляю себя бороться,
Ощущаю, как колется его щетина,
И разглядываю скулы, что похожи на солнце;
Широкий лоб и большие ноздри
Лицо, которое не приносит извинений.
Парень наклоняется ко мне с высоты своего роста,
И я чувствую, как его руки продолжают движение
С моей талии ниже, на бедра,
Но затем выше, на грудь.
Она раньше напоминала мне бидоны, ведра,
Но сейчас я вжимаюсь в него.
Его руки продолжают движение, наши лица все ближе…
И тут будильник нарушает мой сон,
Напоминая, что этот мальчишка
Пока что в меня не влюблен.
Но в моем сне его рот способен не только на молитву и ругань
И знаком не только с вином и хлебом.
В моем сне его губы смуглые
Знакомы и с адом, и с небом.
 

20 сентября, четверг

Кое-что о снах

 
В школе я знаю, что не смогу поговорить с Аманом с глазу на глаз,
Потому что тебе не может сниться такое о том, кто все сразу поймет.
Но я даже немного успокаиваюсь, когда захожу в класс биологии,
И, не боясь, что меня выдадут пунцовые щеки, сажусь рядом.
 
 
Мой сон будто дал мне уверенности и сил:
– Я бы послушала Кендрика. Что насчет завтра, раз ты предложил?
 

Свидание

 
Это не считается свиданием.
И уж тем более грехом.
Дальше всего от прелюбодеяния,
Когда двое слушают музыку вместе.
 
 
Поэтому я стараюсь не сходить с ума,
Когда Аман назначает время и место.
 

Мамины правила свиданий

 
Правило один. Никаких свиданий.
Правило два. По крайней мере, до свадьбы.
Правило три. См. правила выше.
 

Уточнение касательно правил для свиданий

 
Вот тут какое дело:
С моими старомодными предками шутить не нужно.
Не знаю, как папи, но мами успела
Сформировать целый список правил для незамужних.
 
 
Сколько себя помню, она говорила мне:
Никакого парня, пока не окончишь колледж.
Но даже в таком случае
Есть правила о том, каким парень должен быть.
 
 
И слова мами словно Священное Писание в камне.
Так что у меня нет никаких сомнений,
Что если пойду в парк с Аманом,
Это будет считаться восьмым смертным прегрешением.
 
 
Но я все равно не могу дождаться.