Текст книги "Сорока"

4

Несколько дней Мариса ничего не рассказывала Джейку. Убедила себя, будто он слишком занят на работе и поэтому не стоит его беспокоить. Ложилась спать до его возвращения домой. Слышала хлопки входной двери, а потом успокаивающие звуки шагов, под которые и засыпала. По утрам дожидалась ухода Джейка, после чего спускалась вниз и пила кофе с тостами, а затем приступала к работе, методично растягивая бумагу, чтобы успокоить свои мысли.

Но не озабоченность мешала рассказать обо всем. Это было ее собственное унижение. Мариса очень хотела произвести хорошее впечатление на семью Джейка. Надеялась получить приглашение на воскресный обед в загородном доме или какое-нибудь семейное собрание – день рождения или юбилей – и надеть красивое платье с правильными украшениями и глубиной декольте, а еще взять с собой букет или растение в горшке, потому что оно дольше простоит. Она уже спрашивала Джейка о любимом сорте вина родителей, но тот посмеялся над этим и ласково поцеловал в лоб. «Не забивай себе голову, они полюбят тебя, разве может быть иначе?» – сказал он.

И если дело дошло бы до обеда, его мать, нежно обняв, рассказала бы, сколько всего хорошего они слышали, а Мариса предложила бы помощь в готовке, ведь на кухне «так вкусно пахнет, миссис Старридж».

«О, пожалуйста, зови меня просто Аннабель», – сказала бы мать Джейка, заговорщицки взяв ее под руку, приговаривая, что девушка их гостья, поэтому должна просто сидеть и выглядеть великолепно. «Кто-нибудь, пожалуйста, налейте этой милой леди джин», – попросила бы Аннабель серьезным голосом, но с необычным блеском в глазах, а отец подал бы ей хрустальный бокал, в котором льда именно столько, сколько его нужно. А потом, понизив голос, сказал бы: «Да ты наше главное украшение».

«Папа! – воскликнул бы Джейк с нежной улыбкой, уловив взгляд Марисы, – Хватит! Ты ее смущаешь!»

«Нет, нет, – смеялась бы она, – все прекрасно! Я отлично провожу время!»

Так и должно было случиться. Мариса надеялась на это: стать незаменимой как для самого Джейка, так и для его семьи, быть нужной и лишенной всяких недостатков.

«Не знаем, что бы мы без тебя делали, – говорили бы его родители, – ты лучшее из того, что случалось с нашей семьей».

Ну, разве все не должно быть именно так? Разве это не уместная кульминация событий? Разве это не должно было стать искуплением для Марисы, которое исправило бы все обиды и плохие вещи, совершенные, возможно, по отношению к матери и младшей сестре? Разве не так должно все закончиться?

Очевидно, что нет.

Поэтому она ничего не говорила Джейку до выходных, пока они не оказались наедине в своем саду. Джейк разделся по пояс, оставив только свободные спортивные шорты. Он любил тренироваться по субботам, вставив в уши наушники с агрессивным хип-хопом. Делал приседания и отжимания, не меньше минуты стоял в планке, пот покрывал все его тело, а на коврике для йоги оставались мокрые точки. Мариса сидела на скамейке, ее лицо наполовину скрыто широкими полями соломенной шляпы. Рядом с ней лежала книга. Это популярный летний бестселлер, сюжет подобных книг, казалось, все знают еще до того, как приступят к чтению, но Марисе никак не удавалось уловить смысл текста. На обложке красовалась современная модная картинка: женская голова без глаз, носа или рта, прорисованными остались только волосы по плечи. У самой Марисы были длинные, переливающиеся золотом, светло-русые волосы, на солнце они светлеют до блонда с карамельным оттенком. Волосы ей нравились, поэтому она хорошо за ними ухаживала: каждый день промывала шампунем, подсушивала полотенцем и тщательно наносила кондиционер. В последнее время стояла настолько солнечная погода, что ее кожа покрылась равномерным загаром, а на лице высыпали веснушки.

Она сняла шляпу и подняла лицо к солнцу, на мгновение прикрыла глаза и подумала о том, что нужно дорисовать все до конца недели, чтобы успеть к шестому дню рождения Моисея. Через несколько секунд лицо окутала прохлада, Мариса открыла глаза и увидела перед собой Джейка. На его коже сверкали капли пота, он тяжело дышал. Джейк вытер лицо внутренней стороной футболки.

– Как тренировка? – спросила она.

– Прекрасно, – ответил он. – То, что нужно.

Увидев Джейка после тренировки, она подумала о том, как они занимаются сексом: его кожа сияет, мускулы напряжены, от тела исходит концентрированный запах.

Он сел на скамейку чуть поодаль от Марисы. Она закрыла книгу и переложила ее к себе на колени, на случай, если он захочет придвинуться, но Джейк этого не сделал.

– Мама рассказала, что заходила, – произнес он.

– Ах, да, – подтвердила Мариса, и сердце заколотилось. – Я хотела тебе сказать, но…

– Все нормально, не нужно. Это не твоя вина. Во всяком случае, – проговорил он, протирая волосы, – извини, если она была грубой.

Она молчала. Мариса пыталась осознать тот факт, что он уже успел переговорить с Аннабель. «Мать ему позвонила или наоборот?» – подумала девушка. Или того хуже – они встретились за обедом? О чем они говорили? Она знала, что они будут ее обсуждать, но не могла себе представить, чтобы Аннабель отзывалась о ней тепло. Изменилось ли мнение Джейка?

В груди словно раскачивался грузик маятника. Она посмотрела на заднюю часть дома, на выкрашенные в белый цвет оконные рамы, на ровные ряды черепицы. Мариса почти сумела рассмотреть угол стола в своем кабинете. Она почувствовала хрупкость всего и ту легкость, с которой она может всего лишиться. И решила удвоить усилия, чтобы все стало лучше. Нельзя дать Джейку повод разорвать их отношения. «Если наши отношения рухнут, это конец всему», – с грустью подумала Мариса.

– Мама была грубой? – уточнил Джейк.

Она попыталась рассмеяться.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Просто… я знаю, что она может быть… невыносимой.

Мариса подумала: «Это какая-то ловушка». Сказать, что Аннабель вовсе не грубила и солгать, чтобы не критиковать его мать? Некоторые люди с юмором относятся к своим семьям. В свое удовольствие ругают и поносят родственников, но если кто-то скажет что-то подобное, они немедленно оскорбятся. Или следует во всем признаться и встать на сторону Джейка?

Она выбрала неопределенный нейтральный курс.

– Да. Нет. Все было нормально. Очень эффектная женщина.

Джейк рассмеялся.

– Она такая, да. – Он отпил воды из своей спортивной бутылки с крышкой-клапаном. – Очень дипломатично, Мариса.

Джейк нежно взглянул на нее.

– Послушай, она имеет право на свое мнение, – начала объяснять Мариса. – Но я никак не могла повлиять на ход нашей встречи.

– Понимаю. Дело в том, что она очень дотошная. Она за традиционные ценности, и к тому же – большой сноб. Она никогда нас не поймет. И мне совершенно плевать на это. Мои родители не имеют к этому никакого отношения. К нам.

Он вытер глаза краем футболки.

– Это, – Джейк указал на дом и Марису, – моя семья, которую я сам себе выбрал.

– Спасибо, – прошептала девушка. – Это много для меня значит.

Она почувствовала себя настолько счастливой, насколько вообще может быть счастлива женщина рядом с мужчиной, который дарит ей ощущение безопасности. Если бы Мариса могла остановить этот момент, остановить ход стрелок на циферблате часов, она сделала бы это. Они совершенно счастливы на этой скамейке, под ярким солнцем, рядом друг с другом, с непрочитанной книгой на коленях и ароматом жасмина, витающим в воздухе.

Ничего не остается идеальным навсегда, верно? Этот урок Мариса заучила еще в детстве, и пообещала себе никогда о нем не забывать, но потом появился Джейк, она увлеклась им и позволила себе поверить в то, что дальше будет только лучше. Позволила себе влюбиться.

Оглядываясь назад, Мариса запомнит этот момент на садовой скамейке как последний миг блаженства перед большими изменениями. Их маленький защищенный мирок соскользнул со своей оси и рухнул в темную пропасть. Глупо было верить в светлое будущее. Счастье приходит и уходит. Но она узнает об этом только когда, в их жизни появится квартирантка.

5

Работа Джейка, оказывается, шла уже не так хорошо. Сделка, грозившая вот-вот сорваться, все-таки сорвалась. Но он воспринял это спокойно, как нечто неизбежное в бизнесе.

Сейчас уже и не вспомнить, когда они впервые заговорили о жильце, но она четко помнит, что вопрос «а если?..» быстро сменился на «а когда?..». Поначалу Мариса была против. Ей не нравилась сама мысль о незнакомце, который поселится в их доме, забьет холодильник своей едой, а по вечерам будет раздражать их, смотря телевизор. Но Марисе казалось, что она не вправе говорить об этом Джейку, ведь он внес залог за дом, когда она оказалась на мели, а сейчас продолжает платить бо́льшую часть ежемесячной арендной платы. Мариса хотела стать его равноценным партнером, но пока выходило с трудом. Ее положение по-прежнему было ненадежным, как у викторианской гувернантки, выживавшей за счет хитростей и щедрых подачек богачей. Лихорадочные фантазии Марисы рисовали некое подобие кладовки, в которую она должна забиться, чтобы занимать поменьше места и никому не мешать, а значит, у Джейка не будет поводов расстаться.

Джас предупредила ее, что она впадает в одну из двух крайностей в отношениях с мужчинами.

– Либо ты самая крутая сучка и тебе на все плевать, – объяснила Джас, – либо ты полностью растворяешься в мыслях о нем.

– Не думаю, что это так, – возразила Мариса. В тот момент они сидели в местном салоне красоты. Он назывался «До кончиков пальцев» и там работали суровые тайские женщины с мрачными лицами. Сотрудницы охотно общались между собой, но никогда не разговаривали с клиентами. Мариса делала педикюр, а Джас обновляла блестящий пурпурный лак.

– А Мэтт? – Джас вспомнила последнюю интрижку Марисы с певцом и музыкантом, который, оказалось, никогда не пел и никогда не играл на инструментах. – Тебе тогда от него сорвало крышу.

– Это особый случай.

Мэтт был чрезвычайно, неописуемо красив. Он постоянно отправлял романтичные сообщения и ссылки на песни, напоминавшие ему о ней. Сначала она подумала, что действительно в него «втрескалась», что ее будто пронзила молния. Но потом Мариса погуглила синонимы и поняла, что все гораздо прозаичнее, на самом деле она «вляпалась», а это уже звучало не столь романтично.

В течение первых двух недель кипели страсти, а потом Мэтт на несколько дней исчез, и она сильно переживала. Мариса звонила и писала ему в WhatsApp, но тот целую неделю не выходил на связь, после чего внезапно объявился, написав: «Прив, че дел?» Она впала в такую эйфорию, что сразу же позабыла приступы печали и неуверенности, снова окунулась в омут с головой. Так продолжалось пять месяцев, ровно до тех пор, пока Мэтт, не попрощавшись напоследок, не пропал окончательно. Он даже заблокировал ее номер.

– А что Мэтт? – спросила она, пока мастер маникюра орудовала прямоугольной пилочкой.

– Рядом с ним ты никогда не была самой собой. Ты позволила ему взять полный контроль.

– Нет.

Но теперь, оглянувшись назад, Мариса понимает, что Джас права. Она ошибочно приняла его непредсказуемость за страсть, а свою тревогу посчитала предвестницей сильной любви. И поэтому продолжала пробовать разные тактики, пытаясь сохранить его интерес. Если бы Мэтт был нужен ей чуточку меньше, подумала Мариса, и если бы она перестала выдвигать требования и ультиматумы, когда тот не хотел по-хорошему; если бы смогла убрать эту часть себя, тогда все было бы нормально, и тогда бы она осталась довольна собой. И была бы достойна безраздельного мужского внимания.

– Ну, как знаешь, – протянула Джас, вытянув руку вперед и любуясь блеском фиолетового лака в лучах солнца. – Мэтт все равно полный придурок. Я лишь хочу сказать, что тебе нужно быть сильной самой по себе. Не нужно притворяться ради очередного мужика. Просто будь собой.

Марисе захотелось ответить: «Ага, ну да». Такое предложение ей совершенно не понравилось.

Она согласилась принять жильца, рассчитывая, что это облегчит жизнь Джейка, а следовательно, и ее. Он решил, что сосед будет жить в комнате на чердаке, потому что там есть отдельная ванная. И к тому же, там хороший сигнал Wi-Fi, поэтому отпадает потребность в телевизоре, сейчас ведь все смотрят фильмы на своих ноутбуках, верно? Джейк предложил приобрести микроволновку, чайник и небольшой холодильник, чтобы сосед стал самодостаточным. Мариса соглашается и с этим.

И тут появляется Кейт. Старше Марисы, ей тридцать шесть. Работает в рекламном отделе киностудии. У нее вкрадчивый голос, острые черты лица и каштановые волосы с непослушной челкой чуть ниже бровей. Во время первой встречи Мариса заметила, что та постоянно сдувает эту челку в сторону. Кейт маленького роста, худощавая и с плоской грудью. Носит джинсовый комбинезон и футболки, Марисе это кажется неуместным для женщин такого возраста. Тем не менее, увидев ее, она почувствовала облегчение: Джейк не западет на Кейт, ему нравится другой типаж: светловолосые, с медовой кожей, со светлыми глазами и веснушками вокруг носа. Такие как Мариса. Кейт, к тому же, нужно ходить в офис, а это означает, что Мариса целый день будет дома одна и сможет спокойно работать.

– Я ценю, что ты для нас делаешь, – сказал Джейк в тот вечер. – Правда.

– Не стоит об этом, – ответила Мариса. Он вдруг решил удариться в кулинарию и приготовить изысканное блюдо – утку с вишней. На ее вкус, оно вышло слишком жирным, да и соус получился вязким, но она все равно охает и ахает, нахваливая Джейка. Потом они ложатся спать, и она полностью уверена в правильности принятого решения.

Иногда Марисе кажется, что в прошлой жизни Кейт уже жила в этом доме. Соседка ведет себя слишком фривольно, без какого-либо стеснения. Кладет свою зубную щетку в хозяйской ванной, прямо рядом с их щетками, при этом совершенно игнорирует замечательную гостевую ванную комнату наверху. Ставит в кухонный шкаф плохо промытую чашку с трафаретным изображением черной лошади и надписью «Темная лошадка». Беговые кроссовки оставляет прямо у входной двери. «Эй, не споткнись», – кричит она Марисе, кидая их на плинтус и рассыпая по коврику комья сухой грязи.

Мариса всегда мечтала о такой самоуверенности, но никогда не могла понять подобное поведение. Она убеждает себя, что все нормально. Они могут сосуществовать без необходимости становиться подругами. Их отношения останутся деловыми и отдаленными, а потом Джейк накопит достаточно денег, отпадет надобность сдавать комнату, и они, в конце концов, смогут жить своей жизнью. «Это все временно», – продолжает напоминать себе Мариса. Скоро все закончится.

Проходят недели. Мариса неплохо справляется со своими заказами. Принц Моисей уже отправлен. И она взялась за новый проект для девочек-близняшек – Петры и Серены. Родители попросили нарисовать сказку с феминистской моралью, поэтому она делает близняшек дерзкими принцессами, переодевающимися в мальчиков, чтобы доказать: девочки могут править королевством ничуть не хуже мальчиков. Сказка называется «Девочки правят миром» – с отсылкой к песне Бейонсе. Мариса занимается раскадровкой приключения. На ее любимой иллюстрации изображены девочки в клетчатых рубашках и соломенных шляпах, жующие спички и притворяющиеся парой деревенских мальчишек с туго завязанными на затылках кудрявыми светлыми волосами.

– Думаешь, они нас узнают? – пищит одна из девочек с нервным выражением на шестилетнем лице.

– Мы Питер и Стивен, глупышка, – отвечает другая.

Занимаясь эскизами, Мариса иногда думала о своей собственной сестре, о том, сколько всего было упущено во время взросления. Она всегда чувствовала себя одинокой. Наверное, поэтому она так хочет ребенка. Мать никогда не бывает по-настоящему одинока.

Мариса работает несколько часов подряд, но потом боли в спине заставляют ее встать и размяться. Вчера она увидела в местной газете объявление: «Занятия йогой для беременных в 10 утра». Она спонтанно решает пойти и записаться.

Она где-то читала, что находиться рядом с беременными – хорошо для женщин, планирующих завести ребенка. Срабатывают гормоны, тело реагирует на феромоны беременности или что-то еще.

Мариса переодевается в спортивные штаны и старую футболку, берет шлепанцы и завязывает волосы в пучок. Закидывает на плечо коврик для йоги и выходит из дома, прикрыв за собой дверь. Кейт еще не ушла на работу, поэтому нет смысла закрывать все замки.

Студия находится в здании старой часовни, об этом напоминают высокие потолки и паркетный пол. Некоторые окна еще сохранили остатки витражей, а в воздухе будто витает аромат благовоний. Мать всегда водила ее в церковь на рождественские службы. Они ходили туда только раз в году. Марисе это нравилось, ведь ей разрешали ложиться спать позже обычного. Нравились церковные песнопения и чувство единения, а потом викарий протягивал детям коробку дорогих конфет. Мариса всегда выбирала серебристо-зеленый треугольник со вкусом лесного ореха и чем-то еще, что мать называла «пралине».

– Ты у нас впервые? – спрашивает инструктор, пока она разворачивала коврик в первом ряду.

– Да.

– Прекрасно. – Инструктор – высокая загорелая женщина с татуировкой с римскими цифрами на левом предплечье. На ней легинсы с принтом из звезд и майка с надписью «Вдохни. Выдохни. Повтори». – Давно занимаешься? Просто нужно понять твой уровень.

– О, – заикается Мариса. А вот этот момент она не продумала. – Начальный. Шесть недель.

– Поздравляю, – с лучезарной улыбкой хвалит ее инструктор. – Меня зовут Кэрис.

– Мариса.

– Красивое имя, – кивает Кэрис. – Добро пожаловать, богиня.

Мариса внимательно изучала лицо инструктора, пытаясь определить есть ли подвох в ее словах, но так ничего и не обнаружила. Ладно, богиня – значит богиня. Кэрис выходит вперед, предлагая, всем занять свои коврики. Здесь были женщины на разных сроках беременности. У некоторых под легинсами проглядывали аккуратные выпуклости. Другие, на поздних сроках, перемещались с большим трудом, словно пробираясь через болото.

– Вдохните, – произносит Кэрис, и в ее голосе проскакивают артистичные интонации. – Выдохните. Еще раз.

Кэрис подключает телефон к проводу на подоконнике, и зал наполняется ритмичными ударами племенных барабанов. Музыка заглушает слова Кэрис, но все остальные, повинуясь какому-то стадному инстинкту, кажется, и так знали, что нужно делать. Поэтому Мариса повторяет вслед за остальными, наклоняясь из стороны в сторону, а потом возвращается в позу ребенка с широко расставленными коленями. Марисе всегда тяжело давалась йога: слишком тяжело было концентрироваться и контролировать собственное тело. Рядом с ней сидит худая женщина, похожая на подростка. Элегантные плечи и стройные бедра, а живот лишь слегка выпирает вперед. «Вот так хочу выглядеть во время беременности», – промелькнуло в голове у Марисы.

– Сегодня я проспала будильник, – говорит Кэрис. – И кругом опоздала. Я, даже не позавтракав, вышла из дома, а еще забыла зонт. Первая ветка была переполнена, прямо негде было встать. Везде просто уйма людей. – Кэрис смеется. – И я почувствовала себя такой оторванной, понимаете? Оторванной от Матери-Земли, и вообще мне стало не по себе. Я занервничала. И тут, уважаемые адепты йоги, я вспомнила то, что говорю вам каждую неделю. Я сделала то, что говорю делать вам. Я закрыла глаза. Заглянула внутрь себя. И начала контролировать свое дыхание. Потому что дыхание – жизнь. А ведь вы собираетесь подарить новые жизни этому миру, поэтому вам следует максимально освободить свое дыхание. Дышите свободно! Освободите его! – Мариса пыталась освободить дыхание. Тощая блондинка на соседнем коврике издает шумный хриплый звук, исходящий из самых глубин горла. Мариса силилась повторить звук, просто чтобы доказать, что тоже так умеет, но горло сдавливает – очевидно, ее соревновательный инстинкт явно не дзен. «Черт возьми», – ругнулась она.

Кэрис продолжает:

– Как учат нас наставники, – а потом переходит на нечто похожее на санскрит с акцентом Челмсфорда, – сарва карьешу сарвада. Пожалуйста, освободите свое восприятие от любых препятствий.

«Пожалуйста, освободите мое занятие йогой от присутствия Кэрис», – думает Мариса. С нее уже сошло семь потов, хотя все только началось.

После – час боковых наклонов и нежных голубиных поз. Громкость музыки нарастает, а как только наступает тишина, в дело сразу вступает Кэрис, вдаваясь в свои витиеватые рассуждения о природе сотворения («Что значит создавать, быть плодородным и открывать свое сердце чуду вселенной?»). Когда все подходит к концу, Мариса сворачивает коврик. Блондинка по соседству, перехватив ее взгляд, улыбается.

– Ты новенькая?

– Ага, – кивает Мариса и распускает волосы.

– Вот почему я не видела тебя раньше. Она великолепна, не так ли? Такая гармоничная.

Мариса смотрит на Кэрис, та говорит с будущей матерью, сосредоточенно кивая и сложив руки на груди.

– Очень, – соглашается Мариса, осознавая, что никогда больше не вернется на эти занятия. «Должны быть более простые способы пробудить гормоны», – решает она.

– Я всегда чувствую себя намного лучше после наших занятий. А ты достигла просветления?

Мариса не может вспомнить, о чем именно говорила Кэрис, поэтому решает импровизировать.

– О, для меня еще слишком рано, – уклончиво отвечает она.

Женщина удивленно вскидывает брови:

– Удачи. Увидимся на следующей неделе.

– Нет, не увидимся, – шепчет Мариса и поскорее, стараясь не смотреть в глаза Кэрис, направляется к выходу. Осталось только толкнуть дверь, как вдруг – в дальнем конце зала промелькнула знакомая фигура.

Марисе требуется пара секунд, чтобы сосредоточиться и понять в чем дело. Темные волосы. Челка. Серые штаны и укороченный топ с логотипом дорогого спортивного бренда. И даже когда все фрагменты сложились воедино, Марисе все равно требуется пара секунд, чтобы окончательно убедиться в том, что это она. Квартирантка.

«Кейт», – удивляется Мариса. Такое ощущение, что Кейт шпионила и наблюдала за ней со своей точки обзора в задней части зала. Она точно не была беременной… или была? И тут Мариса вспоминает: она тоже не беременная. Ей совершенно не хотелось вдаваться в расспросы, ведь всегда есть риск столкнуться с неудобными встречными вопросами.

– Я не видела тебя.

Кейт ухмыляется, обнажив кривоватые передние зубы.

– А я была позади! – Звучит логично. – Сегодня я работаю из дома, поэтому решила заскочить.

Коврик для йоги – один из тех дорогих мягких ковриков с узором из пальмовых листьев. У Кейт он аккуратно свернут и перевязан фиолетовым ремешком. Мариса замечает, что ногти на ногах соседки выкрашены в ярко-оранжевый цвет, а вот ее собственный розовый лак уже шелушится.

– Тебе понравилось занятие? – интересуется Мариса.

– Просто супер! Я увидела, что ты идешь, и решила хвостиком увязаться за тобой, подумала – здорово сделать это вместе, понимаешь?

Кейт держалась слишком уверенно и развязно, словно это совершенно нормально: без бъяснения причин следовать за арендодателем на занятия йогой для беременных. А теперь она пялится на Марису так, будто ждет слова благодарности. Мариса ошеломлена.

– За исключением того, что мы не занимались вместе.

– Что не так? – Кейт услужливо придерживает дверь.

– Мы же не занимались вместе. Ты пряталась сзади.

Кейт смеется.

– Я не пряталась! Просто решила дать тебе немного личного пространства!

Мариса думает: «Странный способ предоставить личное пространство».

– Хочешь кофе? – предлагает Кейт. – Будет здорово поболтать.

– Нет, прости, – взволнованно бросает Мариса, но потом поборов смущение, раздраженно добавляет: – У меня сроки горят. Работа, понимаешь.

– Ага, это из-за картинок? Как там делишки?

Мариса судорожно соображает, как от нее избавиться. К чему эти вопросы? Они стоят на тротуаре лицом к лицу, и Мариса скрещивает руки, чтобы создать между ними некую физическую границу.

– Все хорошо, спасибо, что спросила.

– Здорово. Тебе нравится работать в той комнате?

Она просто пытается быть дружелюбной. Мариса силилась не осуждать ее за это. Надо успокоить дыхание, как советовала Кэрис. Вдох. Выдох. Очищение разума от тревожных мыслей.

– Ага. Свет потрясающий.

– Здорово.

«Чему ты так радуешься? – бесится Мариса. – Это, черт возьми, мой дом».

– Ладно, забыли про кофе, но давай найдем время и поболтаем. – Кейт протягивает руку для рукопожатия. – Я так рада, что мы живем вместе.

Она вперивается в нее взгядом, и хотя с губ Кейт и не сходит улыбка, но эта улыбка кажется фальшивой, ее глаза по-прежнему хитро прищуренны. Мариса натягивает рукава толстовки.

– Я, наверное, пойду.

– Конечно, – говорит Кейт.

Мариса уходит, но Кейт неподвижно стоит на месте.

Мариса переходит дорогу и возле кафе сворачивает налево, а когда оборачивается, соседка все еще стоит там.

Кейт поднимает руку и машет.

– Увидимся дома! – кричит она через улицу.

Мариса машинально машет в ответ и быстрым шагом направляется к дому.