Текст книги "Осенний любовник"

Элизабет ЛОУЭЛЛ
ОСЕННИЙ ЛЮБОВНИК

Дорогой читатель!

Руби-Mayнтинз в Неваде интересовали меня всегда. Эти горы – настоящий оазис на пустынном Западе. Оставшись в стороне от основных путей миграции в XIX – XX веках, место это не слишком влекло переселенцев, устремлявшихся дальше на Запад, хотя здесь множество рек и ручьев, озер, по берегам которых можно было строить ранчо. О Руби-Маунтинз очень мало написано.

Уединенность Руби-Маунтинз привлекла немногих, но эти немногие сумели оценить необыкновенную красоту дикой природы. То были разные люди: одни скрывались от закона, другие бежали от мира, становились отшельниками, третьи догоняли свою мечту. Они строили дома близ ручьев и речушек, сбегавших с гор, возделывали землю, разводили скот.

Однажды мне довелось увидеть Руби-Маунтинз и изумительное Руби-Марш – Красное болото, и я сразу поняла – я должна написать об этой земле, о мужчинах и женщинах, воплощавших в жизнь собственную мечту.

Роман «Осенний любовник» посвящен этому удивительному месту, а также мужчине и женщине, очень сильным, умеющим по-настоящему любить. Я придумала своих героев, но не землю, на которой их поселила, она так же реальна, как и моя любовь к ней.

Элизабет Лоуэлл.

Глава 1

Невада, осень, 1868 год.

– Я слышал, вам нужен человек, владеющий оружием.

Голос из темноты испугал Элиссу Саттон, сердце отчаянно забилось, но она надеялась, что ее лицо не выдало страха.

Незнакомец возник, из ниоткуда, без предупреждения, бесшумно, как тень.

Девушка посмотрела на мужчину, стоявшего возле крыльца. Свет из окон не падал на него, и силуэт оставался темным. Из-под широкополой шляпы смотрели глаза, похожие на прозрачно-черный хрусталь. Они ничего не выражали, как и все лицо.

«Зимний ветер показался бы теплым по сравнению с его взглядом», – с легким волнением подумала Элисса, прикусив нижнюю губу.

Следом за этой мыслью возникла другая: «А он неотразим. Почти красавец. Другие мужчины на его фоне – мелюзга».

Элисса нахмурилась. В общем-то она никогда не обращала особого внимания на мужчин. Да и кто попадался на ее пути?

Сыновья титулованных англичан – бездумные моты да еще моряки, солдаты, ковбои, пастухи, повара…

Или налетчики.

С тех пор как Элисса против дядиной воля вернулась в Америку, в эти горы, она насмотрелась на бандитов. Ранчо Лэддер-Эс – самое отдаленное в Руби-Маунтинз. Сюда устремлялись старатели, искатели кладов, скрипели колесами фургоны с поселенцами – они катили за своей мечтой в Орегон. Бандиты охотились за всеми.

Самыми страшными из всех налетчиков были Калпепперы.

«А этот, похоже, сможет противостоять банде Калпепперов. Но как избавиться от него после того, как он избавит нас от них?»

– Ну так как, мисс Саттон? – спросил незнакомец низким голосом.

Заговорив, он вышел на свет, будто почувствовав ее неуверенность из-за того, что она его не видит.

– Я думаю, – сказала Элисса.

Девушка затягивала молчание, откровенно изучая незнакомца. И пыталась понять – осмелится ли принять вызов, исходивший от мужчины?

Во рту Элиссы пересохло. Она облизала губы и глубоко вздохнула, потом сосредоточила свое внимание на незнакомце, вынырнувшем из темноты. Господи, ну что за безрассудные мысли лезут в голову, она просто должна принять решение – может ли доверить ему свое ранчо и его обитателей.

Густые прямые черные волосы спускались до шеи. Загорелое лицо. Лучики морщинок разбегались вокруг глаз – видно, ему много приходилось бывать на ярком солнце. Аккуратные темные усики подчеркивали красивый рисунок рта.

Черные брюки и куртка от портного видали виды, но были чистыми и аккуратными. Светло-серая рубашка, поношенная, но хорошо выстиранная, как влитая сидела на крепкой фигуре, обтягивая широкие плечи и узкую талию. Выцветший платок свободно болтался вокруг шеи.

За спиной мужчины стояла лошадь, перебирая ногами и негромко фыркая.

Не отрывая взгляда от Элиссы, мужчина потянулся назад и левой рукой ласково потрепал животное по холке, не снимая перчатки. Правая рука, без перчатки, по-прежнему лежала на шестизарядном револьвере. Как и одежда, оружие было не новое, но хорошо вычищенное.

Несмотря на тяжелый взгляд и подчеркнутую, нескрываемую мрачность, незнакомец ласково обходился с лошадью, и Элиссе это понравилось. Многие мужчины на Западе обращались с животными так, будто те не чувствовали боли – ни от шпор ни от плети. «К примеру, Микки. Я бы давно выпроводила с ранчо этого спесивого дурака, по мне нужна каждая пара рук. И сейчас еще больше, чем когда-либо».

Лошадь незнакомца подвинулась, и в полосу света попало седло. К нему была прикреплена зачехленная винтовка и, похоже, дробовик, тоже в чехле, по другую сторону седла.

Ни на седле, ни на оружии никаких серебряных украшений, вообще ничего, что могло бы, сверкнув на солнце, выдать себя.

Что-то вроде скатки шинели офицера-конфедерата приторочено к седлу. Ранг незнакомца Элисса не могла определить, поскольку и на шинели не было никаких знаков отличия.

Лошадь оказалась большой, мощной, мохноногой – гнедой жеребец, стоивший не меньше трехлетнего заработка пастуха. Стало быть, незнакомец явно не из числа ковбоев средней руки. Он ждал ответа, как затаившийся у норы хищник.

Это нервировало Элиссу, она вообще отличалась импульсивностью, а тут сама обстановка провоцировала – темнота, незнакомец.

– У тебя есть имя? – резко спросила она.

– Хантер <Охотник (англ.).>.

– Хантер, – медленно повторила Элисса, точно пробуя, как оно – хорошо ли произносится. – Это имя или профессия?

– А не все равно?

Она сжала губы, как бы не позволяя ответу сорваться с кончика языка. Ей слишком часто напоминали, как она похожа на покойную мать – слишком умную и слишком горячую. Порох, а не характер.

Спокойствие и невозмутимость мужчины вызывали у Элиссы желание понять его натуру, заглянуть в душу и полюбопытствовать – что там бурлит под столь необыкновенной сдержанностью.

Но жизнь научила Элиссу – не спеши, безрассудство может дорого обойтись.

Она продолжала осторожно наблюдать за Хантером. Женская интуиция подталкивала Элиссу к мысли – в его прошлом есть что-то такое, что и создало вокруг него своеобразную полосу отчуждения. А если поискать? Узнать? Мысль резанула ее, как ножом.

«А почему меня должно волновать то, что с ним было? – нервно спросила себя Элисса. – Он сумел проскочить мимо Калпеппера, который сторожит дорогу на ранчо, а это уже многое значит. Во всяком случае, Мак, со всем его охотничьим опытом, пожалуй, уступит ему. Вот о чем я должна думать, о способностях Хантера».

Но Элисса по-прежнему пребывала в смятении. К незнакомому мужчине, появившемуся у ее порога темной осенней ночью, тянуло как никогда и ни к кому прежде.

Она еще рае глубоко вздохнула.

«Я должна сказать ему, чтобы он уходил».

– Так ты хочешь работать? – спросила Элисса, прежде чем здравый смысл мог заставить ее изменить решение.

Черные брови разом взметнулись и застыли одинаковыми красивыми дугами.

– Так быстро? – спросил Хантер. – И никаких вопросов?

– У тебя есть то, что единственно имеет значение.

– Оружие? – насмешливо спросил Хантер.

– Мозги, – отрезала Элисса.

Хантер посмотрел на нее в упор, ожидая объяснений.

– Я не слышала выстрелов, – сказала Элисса, – значит, ты проскользнул мимо Калпеппера, который сидит перед входом в долину и отстреливает всех на дороге.

Хантер пожал плечами, не подтверждая и не отрицая слов Элиссы.

– А как ты увернулся от собак? – спросила она.

Задавая вопросы, Элисса оглядывалась, отыскивая глазами светлых шотландских овчарок, первыми предупреждавших о приближении незнакомцев к дому.

– Я пришел с подветренной стороны, – сказал Хантер.

– Тебе повезло.

– Разве? Уже несколько дней ветер дует из каньона за домом.

Элисса молча согласилась. Хантер прав: осенний ветер обычно не менял направление, и последние несколько недель он дул из каньонов Руби-Маунтинз, неся холод и запах сосны со скалистых вершин.

И тут Элисса поняла – Хантер изучает ее не менее внимательно, чем она его.

– А тебе не приходит в голову, что я могу быть из банды Калпеппера? – спокойно поинтересовался он.

– Ты слишком чистый.

Хантер слегка прищурился, и морщины стали глубже. Элиссе показалось, что это улыбка, и она улыбнулась в ответ.

А улыбка, между прочим, совершенно преображала ее, лицо становилось поразительно живым.

Элисса и вообще-то была мила, эдакая хорошенькая блондинка, большеглазая, с приятным голосом, но в такие минуты казалась необыкновенно соблазнительной – с волосами лунного цвета, с чувственным взглядом зелено-голубых глаз, с телом, при виде которого у каждого мужчины невольно возникает мысль – а каково будет, если справиться с миллионом пуговиц?

Хантер резко отвел взгляд.

– Мисси, почему бы тебе не рассказать побольше о моей работе. Тогда я решу – хочу я ее получить или нет.

Он говорил отрывисто, почти грубо, поигрывая уздечкой, пропущенной между пальцами. Он вел себя, как мужчина, который, взявшись за дело, не допустит никакого вмешательства.

«Мисси. Как будто я ребенок», – подумала Элисса.

Это слово и жесты, в которых сквозило пренебрежение, раздражали Элиссу. Сразу вспомнились английские кузины. С каким высокомерием относились они к американской девочке, родившейся от столь неудачного, с их точки зрения, брака, которая, так уж случилось, оказалась их кровной родственницей!

Ее отец был обитателем здешних равнин, а для них это то же самое, что настоящий дикарь.

– Я не маленькая мисс, – сказала Элисса, мигом сбросив с лица улыбку. Хантер пожал плечами.

– Но ты выглядишь довольно юной, – признался он.

– Ты будешь спать в доме, с нами, – резко прервала его Элисса.

Хантер абсолютно равнодушно кивнул.

Элисса подумала – а если бы она предложила ему спать в одной постели? Но поймав его отстраненный взгляд, решила: он бы только еще выше поднял красивую бровь, не дрогнув ни одним мускулом.

«Маленькая мисс».

Эти слова не давали покоя Элиссе. И у нее росло безрассудное желание – завлечь Хантера.

Она кое-чему научилась в Англии и решила слегка отомстить за его высокомерие. Надо же, говорит с ней, как с горничной с нижнего этажа.

– К твоему сведению, Хантер, – отчетливо сказала Элисса, – я такая же маленькая девочка, как ты – маленький мальчик. Мне уже двадцать.

– А выглядишь на пятнадцать.

– Последний нанятый мною старший рабочий был убит в сарае три недели назад, – добавила она тихо. Хантер, казалось, пропустил это сообщение мимо ушей.

– Тогда на помощь кинулся Мак, – сказала Элисса.

– Ну и помог?

– Мы слышали выстрелы. Много. Но Мак не вернулся. Только его лошадь. И на седле была кровь. Ну так что, все еще хочешь получить работу?

Хантер кивнул, как будто происходящее с другими людьми совершенно его не касалось.

– Ну что ж, беру назад то, что сказала о твоих мозгах, – усмехнулась Элисса.

Хантер холодно посмотрел на нее черными глазами.

– Но дом ничуть не безопаснее, чем сарай для того парня, – медленно сказала Элисса, будто говорила с идиотом.

– Я понял.

– Понял ли? Ты не похож на человека, который понимает, что его может подстеречь смерть.

– А я и не собираюсь понимать.

Овчарки запоздало учуяли чужой запах и подняли лай. Три собаки вылетели из-за угла дома, а еще две – из ивовых зарослей у ручья возле сарая.

– Дансер, Прансер, Виксен, тихо! – скомандовала Элисса. – Комет и Доннер, вас это тоже касается!

Все пять собак умолкли.

Хантер взглянул на длинношерстных, поджарых черно-белых животных, суетившихся у ног.

– Что-то они не слишком похожи на северных оленей <Речь идет о персонажах рождественской сказки.>, – сказал он.

– Что? Ах да, – улыбнулась Элисса, давно привыкшая к их именам. – Несколько лет назад был помет, как раз перед Рождеством.

– А где Дэшер и Кьюпид?

– Дэшера утащил ястреб, пятинедельного. А у нас уже появилась кошка по имени Кьюпид, и мы переименовали щенка Кьюпида в Виксена.

Собаки, принюхиваясь, окружили Хантера и его жеребца, потом уставились на Элиссу, ожидая приказаний. Она махнула рукой, и они потрусили туда, откуда появились.

– Они еще не раз залают на тебя, – предупредила Элисса, – но нападают только на четвероногих хищников. Это пастушьи собаки, не сторожевые.

– Я слышал, на Лэддер-Эс осталось не слишком много скота, вряд ли у собак есть работа, – насмешливо сказал Хантер.

Элисса не спорила. Бандиты постоянно грабили ранчо, уводили скот.

Еще месяц такой жизни – и ее ждет банкротство.

«Хантер прав, – подумала она печально. – Мне нужен человек, хорошо владеющий оружием».

– У тебя есть чем накормить мою лошадь? Хотя бы сено? Багл-Бой сегодня устал, дорога была длинная.

– Конечно. Пошли.

Элисса спустилась с крыльца.

– Да ты можешь не ходить, – сказал Хантер, – я хорошо понимаю, когда мне объясняют. Давай указания.

– Я подозреваю, что ты сам даешь указания гораздо лучше, чем выполняешь чужие.

Черные брови снова взметнулись и замерли дугами.

– Ты всегда такая язва? – спросил Хантер.

– Конечно, – ответила Элисса. – Дядя Билл называет меня Сэсси <Sassy – колючка (англ.).> с тех самых пор, как я впервые влезла к нему на колени и ущипнула за бороду.

Хантер молча наблюдал за Элиссой, пока она не шагнула в темноту. Девушка остановилась и ласково заговорила с его лошадью. Пахло от нее так чисто и нежно, что у Хантера перехватило дыхание и он силой заставил себя набрать побольше воздуха в легкие.

«Как солнечный день на лугу, – с жадностью подумал Хантер. – Чистая, сладкая и жаркая. Вот именно – жаркая».

Прищурившись, Хантер смотрел, как девушка удаляется от него.

В лунном свете бедра Элиссы легонько покачивались вместе с шелковыми юбками платья по английской моде двухлетней давности. Юбки колыхались при каждом шаге, приоткрывая поблескивавшие в темноте светлые чулки.

Хантер заставил себя дышать как можно глубже, не в состоянии отвести глаз от икр, которые ласкал тонкий шелк и обнимал лунный свет.

"Спокойнее, солдат, – сказал он себе резко. – Это просто еще одна пустая кокетка вроде Белинды. Большие глаза, девичьи вздохи, розовый нежный язычок, облизывающий губы.

Я должен был это понять с первого же раза, как только Белинда стала заигрывать со мной. Но я не понял. А сейчас, черт побери, я ученый. И за свою учебу пришлось заплатить детьми".

Хантер мрачно отогнал от себя жестокую правду о неудавшейся женитьбе. Но все уже в прошлом, незачем ворошить старое.

Война отняла у Хантера все, кроме его собственной жизни и жизни брата.

"Умершие мертвы, похоронены. Все – и Белинда, и Тэд, и Эм. Теперь я ничего не могу сделать, кроме того, что уже делаю – выслеживаю Калпепперов, чтобы предать их суду.

Интересно, чем сейчас занят Кейс. Дай Бог, чтобы он справился со всеми Калпепперами, которые ему встретятся".

Но в общем Хантер не сильно беспокоился о младшем брате. Кейс уходил на войну мальчиком, а вернулся мужчиной, твердым как кремень и безжалостным.

– Хантер.

Нежный, чуть хрипловатый голос, раздавшийся в темноте, звучал как ласка. Помимо его воли кровь Хантера вновь забурлила.

– Не торопись, – сказал он, и тут же усмехнулся про себя: «Прекрасный совет, сам бы им воспользовался».

Едва сдерживая проклятия, Хантер, держа коня под уздцы, пошел за девушкой, присутствие которой обжигало его, как крапива. Сильный холодный ветер обдувал их. Ни на секунду не останавливаясь, они двигались вперед.

Огороженный загон с выветрившийся землей внезапно возник перед ними из тьмы ночи. В тридцати футах от него высилась шатровая крыша сарая. Ветерок доносил оттуда смешанный запах лошадей, сена и пыли. Где-то поблизости из трубы падали капли в корыто, и вода сверкала в лунном свете, от каждой капли поверхность рябило.

Хантеру стало ясно: ранчо Саттонов делалось не на скорую руку, они не ленились и не ждали лучших времен.

Лэддер-Эс строилось человеком, который думал о будущем. Кроме солидного дома из толстых пиленых бревен, здесь были и бревенчатый сарай для угля, загоны, один из них – огромный – для скота, задымленная коптильня. Возделан маленький фруктовый сад и большой огород.

Из главного загона и загонов поменьше доносился шум воды – она текла из трубы в поилки для скота. С огорода тянуло землей, влагой и травами. Для Хантера это было соблазнительнее пряного аромата магнолий, столь любимых Белиндой.

Проницательным взглядом с равным напряжением Хантер всматривался и в затененные места, и в залитые светом. Он ждал опасности и подтверждения того, что ему довелось слышать о ранчо Лэддер-Эс.

Пока все, что он увидел, соответствовало рассказам Кейса и других людей. Ранчо оказалось и точности таким, как описал его солдат из лагеря Халлек, с которым Хантер говорил на прошлой неделе.

"Лэддер-Эс неожиданно красиво для такого дикого места, а какая там девушка – вот уж чудо из чудес! Дочь аристократки и лихого фермера.

Армия пока не подступает к ранчо Саттонов. Майор упрямствует, составляя карту дорог так, чтобы охотиться за индейцами. А они в это время года не подходят близко к ранчо из-за болота".

Хантер понял – солдат кое о чем благоразумно умолчал. Вышеупомянутый майор был настоящий пьяница, озлобленный тем, что ему приходится служить на примитивном Западе вместо того, чтобы блистать знаками отличия на цивилизованном Востоке или поверженном Юге.

Нет сомнений, Руби-Маунтинз – самое дикое место в новом, недавно созданном штате Невада. Родители Элиссы, видимо, искали уединения и, миновав основные пути, ведущие в Орегон вдоль реки Хумбольт, решили осесть среди нетронутой буйной красоты с восточной стороны Руби-Маунтинз. Сразу за ранчо вздымались вверх крутые склоны, отсюда хорошо были видны неровные зубчатые вершины гор. Дорога через Руби-Маунтинз, по которой могли проехать фургоны, шла южнее.

Есть еще два пути, но они доступны только для верховой езды. Перегонять по ним скот, особенно под обстрелом Калпепперов, едва ли кто решится.

Дороги, фургоны, скот, бандиты…

Хантер изучил все окрест, догадавшись, что Калпепперы затаились в этих горах. Война, неудачная женитьба приучили Хантера к выдержке и большой осторожности. И еще – дисциплине.

Хантер изучал очертания Руби-Маунтинз в свете звезд. Он старался запомнить все до мелочей, чтобы ориентироваться в горах ночью, как днем. Отличительное свойство ночного хищника и следопыта.

Хантер был и тем, и другим.

«По крайней мере здесь не надо думать о воде. Настоящий оазис посреди чертовой пустыни. Неудивительно, что Саттоны выбрали его. И неудивительно, что Калпепперы зарятся на это место. Еще бы – вся тяжелая работа сделана, ранчо стоит», – усмехнулся Хантер.

Окруженные пустыней, сами горы Руби-Маунтинз не были засушливым местом. Высокие горные вершины как бы впитывали влагу из зимних туч, а летом и весной посылали ее вниз в виде горных потоков. Ручейки и речки с восточной стороны гор устремлялись к болоту, к Руби-Марш, неся с собой воду и, стало быть, жизнь.

После таяния снегов пустыня ненадолго подкрадывалась ближе к болоту, и оно убегало от ее сухой поступи, оставляя за собой целые мили камышовых зарослей.

Большинство полянок защищалось топями, и такими глубокими, что по ним невозможно пройти. Стадам Саттонов хватало воды и пастбищ. Тропы сквозь рыжие камыши исчезали так же быстро в сухие дни, как и возникали после проливных дождей. Едва ли удастся завтра пройти вчерашним путем, трясина может оказаться смертельной.

Даже Калпепперы при всей их наглости не пытались дерзнуть помериться силами с глубинными тайнами Ру-би-Марш.

Болото являлись своеобразным защитным рвом на востоке для земель Лэддер-Эс. Горы защищали их с запада, а вот юг открыт любому, кто хотел бы прогуляться верхом, и то же самое с севера.

И Калпепперы не преминули этим воспользоваться – они установили пост с караульным на склоне ближайшего пика для неотступного наблюдения за Лэддер-Эс.

Лэддер-Эс оказалось таким образом в ловушке – ни увести скот с ранчо, ни заполучить себе новых работников! А хозяйству отчаянно нужны были пастухи.

Порыв ветра принес странный звук. И в тот же момент в руке Хантера уже лежал шестизарядный револьвер.

«Да это просто лошадь трется шеей о загородку», – объяснил себе Хантер.

Он бесшумно сунул револьвер на место, прежде чем Элисса успела повернуться к нему.

– Что-то не так? – спросила она.

– Просто привыкаю к видам.

– И к звукам? – насмешливо проговорила девушка. Хантер хмыкнул, что можно было истолковать как угодно.

– Если у тебя есть вопросы, спрашивай, – сказала Элисса. – То, что ты слышал, это Леопард терся о забор. Он учуял тебя и твоего жеребца.

Они подошли поближе, и Леопард радостно заржал и навострил уши, оглядывая незнакомого жеребца по другую сторону загородки.

Правая рука Хантера еще раз легла на оружие, ему уже доводилось слышать о жеребце Элиссы Саттон, и он не собирался допустить, чтобы его хорошо выученного и ухоженного коня покусал в жестокой схватке неуправляемый племенной жеребец.

– Леопард, да? – спросил Хантер с нотками неодобрения в голосе. – То самое дьявольское отродье, о котором мне все уши прожужжали в лагере Халлек?

– Ту кучу старых досок и кривых бревен едва ли можно назвать лагерем, – резко сказала Элисса. – Но я думаю, мой жеребец стоит того, чтобы о нем говорить.

– Норовистые лошади не такая уж редкость.

– Леопард – редкость. Солдаты никак не могут опомниться после случая с их капитаном. Ему взбрело в голову усесться на Леопарда.

– Он получил свое? – поинтересовался Хантер, хотя знал подробности.

– Ну, жив-то он остался, только расшибся малость, по думаю, этот напыщенный дурак заслужил кое-чего похуже. Я ведь ему сразу сказала: мы не собираемся продавать Леопарда армии.

Хантер молча смотрел на жеребца.

– Этот джентльмен, – добавила Злисса с невероятным презрением, – заявил мне, что заберет Леопарда и уже внес его в списки, а я должна уйти с дороги и не мешать мужчинам делать мужскую работу.

Презрение и гнев в голосе Элиссы заставили Хантера заподозрить, что капитану досталось от нее куда больше, чем от жеребца.

«Элисса точно такая же, как Белинда, избалованная и капризная, – подумал Хантер. – Она не думает о других, даже об армии, которая ее защищает».

– Пайоты и шошоны в этих местах охотятся за скальпами, – произнес Хантер. – Нужны люди и лошади для защиты поселенцев, которые едут на запад вдоль реки.

– Вот и капитан так считает, но я думаю, люди были бы в большей безопасности, если бы кое-кто прекратил снабжать выпивкой его и других офицеров.

Хантер снова посмотрел на силуэт жеребца, проступающий в ночи. Если верить солдатам из лагеря Халлек, эта скотина не только сбросила капитана, но и пыталась затоптать его.

Багл-Бой шумно втягивал ноздрями воздух, тянул уздечку, уловив запах зерна.

Хантер напрягся. Он ожидал, что Леопард воспримет Багл-Боя как вызов, и подвинулся поближе к загородке. Леопард мирно стоял, улавливая незнакомые запахи. Потом выдохнул и уставился на Элиссу.

– Я слышал, он убийца, – сказал Хантер.

– Капитан? Сомневаюсь. Похоже, он толком не знает, где у ружья ствол, где ложе.

– Я про жеребца.

– О, Леопард со мной просто ягненок.

Голос Элиссы звучал мягко и даже слегка вибрировал от обожания к огромному жеребцу.

Фыркая, лошадь просовывала морду через частокол, тянулась к Элиссе. Девушка склонилась и подышала Леопарду прямо в ноздри. Он навострил уши и запыхтел ей в щеку, потом в подбородок, ловя дыхание и втягивая в себя.

Она тихо рассмеялась.

Этот звук полоснул Хантера, как молния темноту. А если бы она погладила его вот так нежно, пробормотала что-то, их дыхания смешались бы, потом тела, а после сладкое блаженство разгорелось бы жарким пламенем.

Выругавшись про себя, Хантер посмотрел на пятнистого жеребца.

Грива и хвост Леопарда были густые, черные, длинные, что выдавало в нем древнюю испанскую кровь. Голова красивой формы, черная, гордо посаженная.

На высокой мускулистой шее жеребца просвечивали светлые пятна сквозь черную гриву, белые овалы становились крупнее на широкой груди, плечах, и чем дальше, тем больше они вытесняли черный цвет. А на боках белый цвет преобладал, на крестце же и задних ногах уже чернели овальные пятна на белом фоне.

Черными, немигающими, как сама ночь, глазами лошадь наблюдала за Хантером поверх загородки. И у мужчины возникло чувство, что конь изучает его так же внимательно, как и он его.

– Шестнадцать ладоней? – спросил Хантер.

– У тебя хороший глаз.

– Ты его используешь на племя?

– Конечно.

Хантер хмыкнул.

– Рискованно.

– Почему?

– Он передаст потомству свою злобность.

– А Леопард ничуть не злобный.

– Расскажи про это солдатам.

– А они не вправе арканить Леопарда, тащить, завязывать ему глаза так, что…

– А он не должен убивать наездника, сброшенного в грязь, – холодно прервал Хантер.

Он отвернулся от жеребца и посмотрел на Элиссу. Ветер играл юбками девушки, поднимая вокруг ее ног парящее облачко из шелка. И даже в тусклом свете луны Хантер видел плотно сжатые губы.

– В любом случае, – отрывисто сказал он, – армия имеет право забирать подходящих лошадей, независимо от того, насколько они злобные. Пайоты безжалостно орудуют на дорогах в Орегон.

– Или калпепперская шваль, переодетая в индейцев.

– Да, в любом случае дело армии – наводить порядок.

– Но у нас нет никаких проблем с индейцами.

– Пока.

Уверенность Хантера раздражала Элиссу. Она оттолкнулась от загородки и встала прямо перед опасным незнакомцем.

– Удивительно, что ты защищаешь армию, – сказала она.

– Почему?

– Совсем недавно они были твоими врагами. Или… – добавила она грубо, – шинель, что в седле, ты забрал у конфедерата, которому сильно не повезло.

– Я не обираю мертвых.

Голос Хантера звучал спокойно и тихо, но от этого еще более угрожающе.

– Я не то имела в виду, – покачала головой Элисса.

– Тогда что же?

Это прозвучало не как вопрос. Как требование.

– Что ты купил шинель, – сказала Элисса. – Как мои мать с отцом покупали мебель и скот у переселенцев, едущих на Запад.

Хантер продолжал смотреть на нее.

– Так часто бывает, – объяснила Элисса. – Большинство едущих на Запад не представляют, какова Невада на самом деле. Мои английские кузины думали, что я вру, когда рассказываю о реках, высыхающих на пути к морю, и что озера испаряются каждое лето и превращаются в соленые кристаллы.

Наконец Хантер кивнул, допуская – Элисса не собиралась заподозрить его в ограблении мертвецов.

Однако Хантеру понадобилось огромное усилие, чтобы не выказать ярость, охватившую его при мысли: она допустила, что он, как и вороны, питается падалью, и после окончания боя торопится спикировать на мертвечину.

"Как, например, Калпепперы, – подумал Хантер, – подлые низкие твари. Вряд ли их можно назвать людьми. Нет, даже не вряд ли. Черные души – порождение дьявола.

Вспомнить хотя бы, что они делают с беспомощными женщинами, а потом продают их испуганных детей команчам по цене, равной цене рубашки!"

С тех пор как Хантер вернулся с войны, он обнаружил: все, ради чего он боролся, – изнасиловано, убито, разрушено, осквернено.

Калпепперами.

Южанами, как и он сам, Хантер. Вот что хуже всего. Двойное предательство.

Медленно и бесшумно Хантер выдохнул. Давно он не испытывал столь глубокой ярости, с того мига, как узнал о судьбе детей. Но какой толк думать об этом? Надо делать дело, а не травить себе душу.

«Отомстить Калпепперам. Мертвым или живым».

И ничто не помешает ему. Ни воспоминания. Ни гнев. Ни сожаление. И, уж конечно, не эта испорченная язвительная девчонка, что сейчас стоит подле него. Еще одна Белинда, которая считается только со своими собственными желаниями, а желания остальных – к черту.

– Хорошо, мисс Элисса Саттон, – сказал Хантер совершенно ровным голосом. – Значит, проблем с пайотами или шошонами нет. Пока нет. А вообще что тебя беспокоит?

– Калпепперы.

– Калпепперы, – медленно протянул Хантер. – Слыхал. Похоже, у них клан не меньше королевского.

Элисса скорчила гримасу.

– Королевского? – насмешливо повторила она. – Едва ли. Породы в их крови еще меньше, чем у блохи.

– Даже в аду существует иерархия. Который из дьяволов главный?

– Мак говорил, старший. Эбнер.

Хантер сжался.

Он давно следил за Эбом Калпеппером и его родней. Он гнался за ними больше двух лет и больше тысячи миль. Каждый раз, когда Хантер приближался, Эб ускользал, утекал как песок сквозь пальцы.

И все это время Эб совершал набеги, насиловал, убивал ничего не подозревающих поселенцев.

«Это должно кончиться здесь. В Руби-Валли, – поклялся Хантер. – И скоро».

Он пропустил между пальцами уздечку Багл-Боя, пытаясь справиться с диким нетерпением, охватившим его, когда он осознал, как близко подошел к тому, к чему стремился, – можно уже протянуть руки к негодяю, продавшему Тэда и малышку Эм команчам на верную смерть.

– Мисс Саттон, – тихо сказал Хантер, – считайте, вы наняли человека с ружьем.