Текст книги "Черт его знает..."

Глава 2

Назавтра пришлось встать очень рано, поскольку самолет Кейт из Далласа вылетал в десять утра. Будильник зазвонил в шесть. В первые секунды Генри никак не мог понять, откуда раздается отвратительно монотонный тупой стук, – то ли дождь барабанит по крыше, то ли череп трещит… Неужели он так много вчера выпил? К сожалению, ничем иным не объяснить мерзкое состояние организма и туман в голове.

Хотя нет, это и туманом-то не назовешь. Чертов вечер – после ужина – напрочь стерся из памяти. А воспоминания о событиях за столом размазывались, как каша по тарелке. Вроде бы сначала речь шла о винах – смутные обрывки фраз мелькали на задворках сознания Генри; затем о футболе… Кейт пыталась обвести его вокруг пальца… или же то была еще одна из ее шуточек? У дамы весьма оригинальное чувство юмора… Однако он не попался в расставленные тетушкой сети!

О-о… Какая мука! Его бедная многострадальная голова не выдерживала даже этих минимальных усилий. Придется оставить воспоминания на потом. Генри со стоном выполз из постели, оделся, даже побрился дрожащей рукой. Глядя в зеркало, вспомнил изрытую ямами колею, соединяющую поместье с шоссе, и опять не сдержал стона. Представить страшно, во что превратится машина!

Эти мрачные предчувствия были, разумеется, верны, но попереживать заранее ему не дали. Кейт встретила его в гостиной с распростертыми объятиями – любезность более чем подозрительная, но Генри был не в том состоянии, чтобы замечать такие мелочи. После обмена приветствиями тетушка загрузила его массой всяких заданий и выпроводила из дома. В дорогу она облачилась в джинсы и полувоенного покроя пиджак, туго стянутый поясом на немыслимо тонкой талии. Перед выходом к этому наряду она добавила шляпу – широкополую клеенчатую штуковину ядовито-малинового цвета.

Элли спустилась проводить их в легком расклешенном халатике; золотые кудри невесты были растрепаны, веки припухли. Обняв тетушку на прощание, она хрипло пробормотала:

– Хорошего тебе отдыха, дорогая… Ни о чем не беспокойся.

– И не думала беспокоиться. – Кейт тревожно сдвинула брови. – Я тебя предупредила, что соседский парень приходит ко мне подстригать газоны? Ах, ну да, предупредила… Не забудь, что у Сапфиры воспаление десен, а у Герцога какая-то странная проплешина на спине. Если нужно, покажешь их ветеринару, он уже назначил лечение. Обязательно на ночь всех пересчитывай, ладно? Альберт обожает гоняться за машинами и…

– Все знаю, – прервала ее Элли. – Ты мне уже сто раз говорила. Отдыхай, развлекайся… Генри, что с тобой?

Генри, рассеянно почесывавший живот, зарделся. Жест, разумеется, неприличный, но Элли тоже могла бы быть потактичнее, в конце концов! Зачем, спрашивается, привлекать внимание тетушки к такому безобразию!

– Ничего, – угрюмо бросил он. – До свидания, Элли. Буду звонить как можно чаще. Прошу тебя, проверяй на ночь все двери; ты к этому относишься слишком легкомысленно. Признаться, мне страшновато оставлять тебя одну в доме…

Элли упорно смотрела на тетушку, а та в свою очередь упорно избегала ее взгляда. Подняв глаза к потолку, Кейт что-то насвистывала себе под нос.

– Глупости, – оборвала она тираду Генри. – В этом доме Элли ничего не грозит. Ты же не боишься, дорогая? – Элли открыла было рот, но тетушка не дала ей ответить: – Вот и правильно! Бояться нечего. Лучшей защиты, чем мои собаки, не придумаешь. Выучки и храбрости им не занимать, никто посторонний в дом не проберется. А привидения у нас тихие, воспитанные. Цепями не гремят, по ночам не воют. Так что отдыхай, Элли, до свидания!

С этим словами она и вышла из дома. Генри чмокнул невесту в щеку без особой нежности, так, для проформы, отметила про себя Элли, – и двинулся следом за Кейт. По-прежнему незаметно почесываясь.

Стоя на пороге, Элли провожала взглядом машину. В окошке малиново полыхнуло – это тетушка Кейт прижалась лицом к стеклу. Элли махнула на прощание, и миг спустя автомобиль скрылся за деревьями. А дождь продолжал тихо шуршать по усыпанной гравием площадке перед домом.

Утро было сырым и душным. Элли устремила невидящий взгляд сквозь серую пелену дождя. Засмеяться, что ли? Или выругаться? А может, всплакнуть? Победа осталась за смехом, и Элли, припав плечом к дверному косяку, хихикала долго, со вкусом. Ой-ой, не могу… Ну и лицо же было у Генри, когда Кейт расхваливала свои привидения… Бедняжка Генри… Туго же ему пришлось. Она и сама-то не всегда понимает, шутит ли Кейт… как там Генри говорил… такое кошмарное слово… Ах да, “мистифицирует”. Боже правый…

Где-то глубоко-глубоко в душе Элли уже пришла к выводу относительно Генри, но решение это, по обыкновению всех кардинальных решений, не торопилось принять облик четко оформленной мысли. Элли лишь понимала, что, вместо того чтобы скучать по жениху и ужасаться предстоящему одиночеству, она буквально купается в волнах радостного облегчения.

Громадный старый дом излучал тепло и уют, прямо-таки манил ее в свои гостеприимные объятия. Привидения! С ума сойти! Ох уж эта Кейт… Тут она, пожалуй, переборщила. Но Генри-то и впрямь чесался… Он же никогда не чешется. Чесаться – это дурной тон. Возможно ли, чтобы Кейт…

Шелковистый мех щекотал ее босые ноги, и Элли только сейчас обнаружила, что утопает чуть ли не по колено в пушистом кошачьем море. У собак было собственное жилище, пристройка со сложнейшей системой обогрева, напоминающая сказочный замок из мультиков Уолта Диснея, – очередной и, пожалуй, самый уродливый архитектурный проект Кейт. Часть времени собаки проводили в этой, с позволения сказать, конуре, а часть – в доме, куда пробирались в дождливые дни через черный вход и коридоры столь запутанные, что их можно было сравнить с отсеками космического корабля.

За порог, однако, ни один из котов не выпрыгнул. И не подумал даже. Элли толкнула раму с сеткой; десятки пар прищуренных глаз – золотистых, изумрудных, младенчески голубых – обозрели унылую панораму снаружи и с безмолвным укором уставились на Элли. Ей пришлось защищаться, чего, собственно, и добивалась вся оскорбленная братия.

– Дождь идет! – громогласно заявила Элли. – Ничего не поделаешь! Я тут ни при чем!

Слушатели не поверили ни единому слову. Под обстрелом их презрительных взглядов у самой Элли возникли некоторые сомнения в правдивости этого утверждения.

Малодушно увильнув от ответственности, она сбежала на кухню, где Мариан Бисли уже вовсю гремела оставшейся после завтрака грязной посудой. Помощь по дому Кейт организовала с присущей лишь ей одной оригинальностью. Постоянной прислуги она терпеть не могла: ее жутко раздражал любой намек на отношения типа “хозяева и слуги”, но и справляться с хозяйством в одиночку было немыслимо – уж больно велико поместье. Кейт проблему решила своеобразно и, как всегда, наилучшим образом. Удача неизменно сопутствовала любым, даже самым нелепым ее идеям. Ну кому еще, кроме тети Кейт, удалось бы найти семейство такое же упорное в своей независимости, как и она?

Эти самые Бисли – муж, жена и многочисленное потомство – выполняли практически всю работу не только по дому, но и в поместье, и при этом их мало кто видел. Точно лесные эльфы – сравнение относительное, поскольку невозможно представить себе эльфов с такими рублеными лицами, – Бисли незаметно исчезали из комнаты, едва туда кто-нибудь входил, и растворялись без единого слова, как только работа была выполнена. Никто не подсказывал им, что, когда и как делать; они все решали сами: Работать на кого-нибудь другого Бисли отказывались наотрез. В округе этот факт окончательно осознали после столкновения Мариан с неким злополучным чужаком, посетившим дом Бисли в надежде нанять прислугу.

Дружба со странным семейством лишь укрепила довольно сомнительную репутацию тетушки Кейт среди местных жителей. Несмотря на то, что Бисли жили в этих краях уже пару столетий, люди почему-то считали их чуть ли не родней Кейт… либо жертвами эдакого оккультного шантажа с ее стороны. В округе к суевериям относились уважительно, и многие искренне верили в то, что тетушка – колдунья. Однако эта вера странным образом увеличивала уважение к ней; Кейт побаивались и одновременно искали ее благосклонности. Да уж, подумала Элли, репутация тетушки Кейт – сама по себе достаточная защита. Наравне с собаками. Как ни хороши были Бисли, один недостаток все же имелся. Они никогда никого не обслуживали лично. И впрямь, образ сухопарой, массивной, с орлиным носом, Мариан Бисли, согнувшейся в подобострастном поклоне с подносом сандвичей в руках… этот образ не укладывался в голове. Даже богатое воображение Элли напрочь отринуло подобную возможность. Какой-нибудь дотошный ученый наверняка раскопал бы немало интересного в сплетении разнообразнейших наций, явившего свету нынешних Бисли. Индейская кровь налицо… негритянские гены тоже наверняка есть… и без шотландско-ирландских не обошлось… одному Богу известно, что там еще смешалось! И родители, и отпрыски отличались до неприличия диким нравом и при всем при этом вызывали уважение. Наверное, одна только Кейт, с ее врожденной гордостью, и могла понять ту безудержную независимость, что двигала всеми Бисли.

Элли дружески кивнула Мариан, та в ответ буркнула нечто нечленораздельное, но на удивление любезное; после чего Элли налила себе кофе и вышла из кухни.

С чашкой в руках она направилась в кабинет Кейт – единственное помещение в доме, где Бисли ни к чему не притрагивались и куда даже не заходили. Элли обожала эту уютную комнату… Удивительно – определение “уютный” чаще всего приходило ей на ум. А ведь, казалось бы, что может быть уютного в столь огромном и беспорядочном доме? Но несмотря на внушительный вид и элегантность особняка, в нем не было ни единого штриха, рассчитанного на внешний эффект. Дом дышал любовью и заботой хозяйки.

Элли одной из немногих было известно, откуда взялись средства на всю эту роскошь. Лишь считанные люди в целом свете знали о скоротечном несчастном браке Кейт. Муж оставил ей немалую сумму, но именно Кейт, вкладывая деньги в прибыльные предприятия, превратила наследство в целое состояние. Ее природное финансовое чутье граничило с гениальностью, но Кейт не раз признавалась, что собственный талант претит ей. Заработав достаточные, по ее мнению, средства, она поставила точку на финансовых играх и с тех пор только тратила деньги на свои хобби, которых у нее всегда было в достатке и многие из которых ей ну никак не удавались.

Элли ухмыльнулась при виде незаконченной вышивки, красующейся поверх беспорядочной груды вещей. Кейт так и не освоила атласный стежок – обманчиво простой, а на деле самый сложный из всех в искусстве вышивки. Но в упорстве ей не откажешь. Старается, что есть сил. И результат уже заметен… Кейт во многом сопутствовал успех; вот только хваталась она за все подряд, а потому время от времени и сталкивалась с неудачами. Да с какими! Если уж она терпела крах, то это было впечатляющее зрелище! Алан Грант весьма деликатно отозвался о недавней катастрофе с проводкой. Помнится, Кейт чуть ли не весь город оставила без света; сама она, правда, яростно отрицала этот факт, утверждая – и не без резона, – что при всем желании не смогла бы добиться столь масштабной катастрофы. Справедливости ради нужно добавить, что в ту ночь и впрямь разразилась жуткая гроза… Старик Флетчер, на каждом углу с пеной у рта доказывающий принадлежность Кейт к колдовскому племени, прилюдно заявил, что гроза – это ее рук дело. Мол, Кейт отомстила лично ему за то, что он охотился в ее владениях. Прямое попадание молнии превратило его винокурню в груду оплавленных медных спиралей…

День тянулся долго, в ленивой, восхитительной праздности. Элли поиграла на гитаре, потом занялась вышивкой; соорудила легкий ленч и с удовольствием с ним расправилась; вычесала до шелковистого блеска четырех собак, накормила дюжину кошек и снова отказалась взять на себя ответственность за проливной дождь. Питомцы Кейт реагировали по-разному: кто-то по доброте душевной простил ей некомпетентность и попросился на колени, кто-то надулся в глубочайшей обиде, кто-то просто скрылся в неизвестном направлении. Элли посидела над кроссвордом; нашла мишень для игры в дартс и немного побросала стрелы; почитала и поиграла на пианино. Прошла на кухню, сделала салат и поужинала; вытерла лапы у собак, пересчитала кошек – и снова, на сей раз весьма злорадно, повторила, что не в силах остановить дождь.

Несколько раз звонил телефон; наслаждаясь одиночеством, она и не подумала снимать трубку. Автоответчик исправно делал свою работу. Кейт как-то в запале купила этот аппарат, оказавшийся совершенно бесполезным – она просто-напросто игнорировала сообщения, а чаще стирала пленку, даже не прослушав. После ужина Элли посмотрела телевизор – очень недолго, – закончила кроссворд и решила отправиться в постель. Монотонный ритм дождя ее убаюкал.

Прежде чем подняться в спальню, она проверила все двери – так, на всякий случай. Бояться ей было нечего. С собаками в доме действительно безопасно… хотя заявления Кейт не в счет. Эти так называемые “сторожевые псы” были до идиотизма дружелюбны, а большинство из них еще и безобразно трусливы. Расчет Элли состоял в том, что собаки разбудят ее лаем, радостно приветствуя какого-нибудь непрошеного гостя. Ну а если и их шумное приветствие не прервет ее сон, то она уж точно проснется, когда Уильям, малодушный сенбернар, залезет в постель к ней под бочок. Во время ее прошлого визита Уильям повстречался в коридоре с огромным рогатым жуком и, визжа от ужаса, укрылся в кровати Элли.

Но обычно собак в спальни не пускали, а потому на второй этаж Элли двинулась в сопровождении лишь полудюжины кошек. Она давно привыкла, что под ногами путается то одно настырное создание, то другое, однако подъем по лестнице все же требовал некоторой сосредоточенности.

Элли смотрела вниз, думая только о том, как бы не упасть… и уж, разумеется, прощальные слова тети Кейт не тревожили ее сознания в столь ответственный момент, когда нужно было следить, как бы не отдавить кому-нибудь хвост или лапу. Странное сияние сверху заставило ее поднять голову.

Она уже почти добралась до площадки второго этажа. Рукава коридора расходились в обе стороны западного крыла, и взгляд Элли уткнулся в приличный кусок голой стены. Только в данный момент эту стену нельзя было назвать совсем уж голой…

Мужчина был молод; не сказать, чтобы красив, но достаточно приятен, с обаятельнейшей улыбкой. Длинные темные локоны волнами накрывали плечи. Наряд его состоял из короткой коричневой куртки, из-под которой выглядывало пышное жабо, обтягивающих бриджей, белых чулок и… ниже явственно просматривался журнальный столик. Журнальный столик с вазой, полной цветов, – тот самый, что всегда стоял на площадке. Иными словами, пришелец был прозрачен как стекло.

Элли ошеломленно застыла, а ее гость тем временем исчез – испарился, растворился, выключился, наподобие экрана телевизора.

Глава 3

Из ступора Элли вывели истошные вопли злосчастного обладателя прижатого ею хвоста. Она машинально переступила с ноги на ногу, но с места не двинулась. Так и торчала на предпоследней ступеньке лестницы, вяло гадая, что бы такое предпринять. Хлопнуться в обморок? Глупо, да и покалечиться недолго. Взять пример с кошки, немного повыть и кинуться из дому? А куда? И что ей, собственно, угрожает? Продолжить путь и спрятаться в спальне? Ха! Словно от привидений можно спрятаться! К тому же придется пройти мимо того места, где… стоял?.. незнакомец… Ну и дурацкий же глагол, когда речь идет об эфемерной субстанции.

Как ни странно, страха она не испытывала. Некоторый дискомфорт, разумеется, присутствовал… обстоятельства-то, что ни говори, из ряда вон… Однако явление незнакомца не сопровождалось эффектами, характерными для пришельцев из потустороннего мира, – могильным холодом не веяло, особого ужаса в душе тоже не наблюдалось. Милое такое, доброжелательное привидение. Кажется, оно – или все же он? – даже улыбнулось на прощание. А может, и нет… Но Элли предпочитала думать, что призрак послал ей приветливую улыбку.

В конце концов она перешагнула последнюю ступеньку. У столика с вазой остановилась, осторожно протянула руку, дотронулась до стены. Гладкая бледно-голубая поверхность. Чуть-чуть прохладная и сыроватая на ощупь.

По длинному коридору Элли двинулась к своей спальне. Тетя Кейт раз и навсегда отвела эту комнату для племянницы, и обстановка сохранилась в неприкосновенности еще с тех пор, как двенадцатилетняя Элли сама ее выбрала. “Старофранцузский будуар” – так пышно именовала этот стиль Кейт. Кружевные оборочки на трюмо; пена муслина в пухленьких ручках позолоченных купидонов по бокам зеркала; кровать под балдахином; накидка с оборочками на громадном – утонуть можно! – кресле… И живые розы везде, куда ни глянь. Кейт, как всегда, изощрялась к приезду племянницы, и результат балансировал на грани излишеств. Но сегодня эта пышность лишь добавляла покоя душе Элли, напоминая о детстве и неизменно сердечном приеме хозяйки гостеприимного дома. В разожженном камине – знак недавнего присутствия кого-нибудь из семейства Бисли – мирно догорали дрова; их негромкое потрескивание успокаивало, привнося последний, решающий штрих в обстановку уюта и безопасности.

На белоснежных книжных полках, занимавших стену по обе стороны камина, Кейт держала собрание детской классики. Переодевшись в ночную рубашку, Элли нашла одну из самых любимых сказок и забралась в постель. Но не погрузилась сразу же в полузабытый мир фантазий, а устроилась поудобнее на взбитых подушках и долго смотрела невидящим взглядом на противоположную стену. Составить ей компанию на ночь решили четыре кота и один пес. Кошачье племя оккупировало приличную часть кровати; Элли даже пришлось поджать ноги, чтобы освободить место. Собаке же – пекинесу по кличке Франклин – она была особенно рада: самый маленький из любимцев Кейт, этот пес справился бы с любым вором лучше какого-нибудь сенбернара или мастифа. Кейт утверждала, что Франклин, укусив кого-нибудь, потом ужасно переживает, но, мол, характер у него вспыльчивый, а менять привычки уже поздно – возраст не тот. Элли перевела глаза на пекинеса, который устроился на старинном сундуке, придвинутом к изножью кровати. Почувствовав ее взгляд, Франклин поднял голову и сморщился в ухмылке. Она улыбнулась в ответ. Взгляд Элли неторопливо скользил по шелковистому кирпично-красному тельцу пекинеса, по пушистым комочкам, притихшим у ее ног… но думала она о привидении.

Все эти коты и кошки вроде и не заметили присутствия потустороннего существа. Странно. Это никак не вписывалось в теорию аномальных явлений. Считается, что именно животные особенно чувствительны к подобным вещам; во всех рассказах о привидениях животные рычали, фыркали, ощетинивались и все такое… А тут никакой реакции, если не считать оскорбленных воплей абиссинца, которому она наступила на хвост.

Элли невольно глянула на темнеющий дверной проем. Ей пришлось оставить дверь открытой, иначе четвероногие друзья всю ночь скреблись бы в дверь то снаружи, то изнутри. Как все старые дома, этот тоже не умолкал ни на минуту. Покряхтывали, перешептывались половицы, жалуясь на сырость или холод; да и большая часть зоологического царства Кейт не прочь была побродить среди ночи. Элли все эти звуки были знакомы, и ее не пугала даже тяжелая поступь Амвросия, хотя, когда громадный, фунтов в тридцать весом, отпрыск диких енотовых котов двигался по дому, сходство с мужскими шагами было устрашающим.

Шуршащий скрежет, внезапно донесшийся из коридора, тоже мог бы нагнать страху на любого, но только не на Элли; она не спускала глаз с дверного проема, где вскоре возникло пушистое белоснежное создание.

– Привет, Роджер! Что-то тебя целый день не было видно!

Белая крыса по кличке Роджер что-то пропищала в ответ. Два кота опасливо дернулись: Роджер наводил на них ужас. Всю кошачью компанию воспитывали в священном страхе перед его неприкосновенной королевской особой, но сам Роджер не испытывал того же благоговения перед усатыми созданиями, и не дай им бог оказаться у него на пути! – монаршье неудовольствие было бы страшно. В иерархии, сложившейся среди четвероногих домочадцев, главенство Роджера не подвергалось сомнению. Он шествовал по дому точно император, а все остальные падали перед ним ниц.

Мгновение спустя Роджер исчез; собственные планы на ночь он менять явно не собирался, а заскочил так, ради приличия – раскланяться, не более того. Кейт не представила своего любимца Генри. Элли эту любезность оценила, хотя и не сказала бы наверняка, кого именно оберегала тетя – то ли Генри от Роджера, то ли наоборот. Вспомнив о женихе, Элли скорчила гримасу, которую тот наверняка назвал бы “лукавой”. И разумеется, ошибся бы. Какое уж тут лукавство… Кейт и впрямь сущий дьявол. Генри она невзлюбила с первого взгляда и повела себя как… Перед обедом Элли все высказала тетушке о ее поведении и Кейт с покаянным видом обещала исправиться. После чего весь вечер исподволь спаивала Генри.

В душе, правда, Элли не могла не признать, что Генри, даже будучи трезвым как стеклышко, наверняка наговорил бы кучу несуразностей. Он всегда был ужасно толстокожим типом. Уму непостижимо, как можно не заметить ярость Кейт… даже если ты напился до чертиков?

Без телепатии определенно не обошлось, поскольку именно в этот момент тренькнул телефон.

Звонил Генри – дабы справиться, все ли в порядке. Элли начала было рассказывать, что день прошел прекрасно и если бы не дождь… На этом ее объяснения были прерваны. Генри, как обычно, больше заботили собственные дела. Которые с самого утра пошли наперекосяк.

О чем он немедленно и сообщил Элли. Поездка в аэропорт была ужасна: всю дорогу хлестал проливной дождь, а милая тетушка Кейт практически не открывала рта. И это несмотря на его бесконечные благодарности за гостеприимство и похвалы ее прелестному дому!

Элли давно выучила манеру жениха вечно жаловаться на жизнь, но почему-то сегодня нескончаемое нытье Генри показалось совершенно несносным. К тому же в потоке жалоб ей почудилось нечто…

– У тебя какой-то странный голос, – внезапно прервала она красочное описание недоумков водителей, которым этим утром приспичило выехать на шоссе вместе с Генри. – Ты что, заболел? Простудился?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем.

Все это было так не похоже на Генри, с его страстью в деталях описывать, как и когда он чихнул или где у него кольнуло… Страшные подозрения зароились в душе Элли.

– Генри, я же чувствую – что-то случилось.

– Н-ну, у меня какая-то… в общем, похоже на…

– Сыпь?

– Ну… да. Да! Только прошу тебя, никаких идиотских выводов! Кое-что из продуктов на меня плохо действует. Тот клубничный десерт…

– Черт побери! Я ведь тебя предупреждала, Генри! Ты не поверил, и вот результат. Ну, что ты такого ей сказал? Мне этот взгляд Кейт знаком… но я же ничего не смыслю в футболе! Наверняка ты сказал что-то…

– Да не помню я! – буркнул Генри.

– Не помнишь?!

– То есть… особого значения не придавал. Разговор-то пустой, а я устал с дороги, да еще эти сумасшедшие собаки так и норовили на меня прыгнуть…

Генри перешел на крик, как всегда, когда впадал в панику или обижался.

– Пить меньше надо было, – с холодком отозвалась Элли, – и не полагаться на Алана Гранта. Он обожает доводить Кейт до белого каления, и с твоей помощью ему это удалось. Вся ваша болтовня насчет какого-то там Тарлингтонса…

– Таркентона! – визгливо вклинился Генри. – Боже! Кажется, припоминаю… речь шла о защитниках. Но я ведь не забыл наш разговор в машине, не попался на удочку. Ты меня предупредила насчет Сонни Юргенсона, поэтому…

– Я-то предупредила, – вновь прервала его Элли, – но ты назвал какое-то другое имя. Билли… как-то там…

В трубке надолго воцарилось молчание. С другого конца доносилось лишь тяжелое дыхание Генри.

– Но ведь не Билли Килмер? – наконец произнес он с надеждой в голосе. – Только не говори, что я назвал Билли Килмера!

– Кажется, именно его. А что в этом такого ужасного?

– О черт, – прошептал Генри. – А все ты виновата. Ты, Элли! Ну почему ты меня не остановила?

– Да какая разница? – мягко поинтересовалась Элли. – Ты ведь не веришь в черную магию и в то, что моя тетя Кейт – колдунья, правда?

– Разумеется, не верю! Еще не хватало бояться всей этой ерунды. Жалобы противны моей натуре, и я бы не упомянул о недомогании, если б ты так не настаивала.

– Лучше покажись врачу, – смиренно попросила Элли. – Насколько мне известно, такая сыпь плохо поддается лечению. Может понадобиться две-три недели, чтобы…

– Глупости! Уверен, завтра от нее и следа не останется. Я воспользовался мазью, которую любезно предложила твоя тетушка, так что…

– Не-ет, Генри! Нет!!! Только не это!

Ссора была неминуема. Эдакая традиционная, добротная ссора с нападками друг на друга, взаимными оскорблениями и швырянием трубок. Первой швырнула трубку Элли. Наверняка Генри сделал то же самое, но эффекта, само собой, уже не добился.

Подобное случилось впервые. Обычно Генри хладнокровно реагировал на недовольство невесты… вернее сказать, никак не реагировал; эта несвойственная вспышка подсказала Элли, насколько ему плохо. И неудивительно. Опоясывающий лишай, говорят, штука болезненная.

Нет, происшествие с Генри вовсе не убедило ее в колдовских способностях тети Кейт… Наверняка все объясняется проще, размышляла Элли. С утра у Генри зачесался живот, а с его мнительностью в этом ничего странного нет, он вспомнил случай с лишаем Тони (спрашивается, кто тебя тянул за язык с этим рассказом, милая?), по дороге в аэропорт пожаловался на “недомогание” Кейт, да еще описал все в подробностях, Генри же нытик тот еще, а тетя, добрая душа, тут же вынула из бесформенной сумки, с которой никогда не расставалась, мазь собственного производства… Элли отлично помнила “гомеопатический” период Кейт – лечебные травы по всему поместью, сбор урожая в полнолуние, резка, сушка, смешивание, настаивание и, наконец, изобретение чудодейственных мазей…

Кошмар, короче. Элли не сдержала стона. А следом, как ни неприлично это звучит, расхохоталась. Отсмеявшись, она выключила свет, свернулась клубочком и уже почти заснула, убаюканная мерным дыханием кошек, когда вдруг поняла, что не рассказала Генри о привидении.

Более того – ей и в голову не пришло ему рассказать.

Погружаясь в сон, она видела улыбчивое лицо призрачного старомодного гостя. Что-то в нем было такое милое… ах да! Крохотный серповидный шрам на подбородке, совсем как ямочка…

Дождь упорствовал и весь следующий день. Телефон молчал. Элли, впрочем, и не ждала звонка. Чтобы Генри Уиллоуби сделал первый шаг к примирению?! Да никогда! Развлечений Элли хватало, учитывая разнообразные хобби тетушки, но все же под вечер она была рада услышать звонок в дверь.

Открыть гостю лично у нее не вышло. Во-первых, Элли как раз устроилась в кабинете, то есть довольно далеко от парадного входа. А во-вторых, что оказалось куда более существенным препятствием, сенбернар Уильям буквально пригвоздил ее к креслу. Сначала он все порывался залезть к ней на коленки. Уклонившись с грехом пополам от этой чести, Элли не слишком облегчила свою участь: расстроенный донельзя пес улегся у ее ног и припал к ним косматой головой. Сдвинуть его с места было не легче, чем поднять мешок с песком. Однако умница Кейт, предусмотрев и такую возможность, оплела весь дом сетью интеркомов. Система неплохо работала, если только тетушка не пыталась что-нибудь в ней подправить.

– Кто там? – вытянув шею, крикнула Элли. На вопрос отозвался знакомый голос. – Заходи!

Надобность вставать отпала: у гостя был свой ключ.

В кабинете Тед появился уже с подносом, уставленным бутылками и бокалами со льдом.

– Склянки бьют к ленчу! – радостно провозгласил он. – Если уединение вам по нраву, юная мисс, я надолго не задержусь, но умоляю – составьте мне компанию. Ненавижу пить в одиночку!

– Рада тебя видеть, Тед! Какой ты милый, что выбрался в эту жуткую погоду. Но меня не обдуришь – ты ведь пришел взглянуть, как я тут одна.

– Еще чего! И не думал даже. С моей стороны это чистейший эгоизм. Чтоб ты знала, мы с Уильямом – два сапога пара. Во всяком случае, в дождливую погоду. Если б не воспитание, клянусь, я бы тоже завыл и пристроился, по его примеру, к твоим коленкам.

– Милости прошу, – ухмыльнулась Элли.

Тед подозрительно прищурился на сенбернара. В ответ тот выпучил глаза.

– Ага, придется бороться за место под солнцем с Уильямом. Как думаешь, кто кого? Лично мне исход боя заранее известен. Благодарю за предложение. Итак? В доме все спокойно? Кейт, часом, не разобрала водопровод? Или, может, покопалась в электросети?

– На водопроводном фронте все о кей, – заверила его Элли. – С электричеством тоже. – Она запнулась, но колебания ее длились недолго: уж кому-кому, а Теду можно было довериться. Элли знала его с самого детства, любила, как родного, и считала, что названого дядюшки лучше в целом мире не найти. – Однако кое-что забавное все-таки случилось.

И она рассказала о призраке. Тед, как это бывало и прежде, когда Элли делилась с ним своими детскими страхами, весь обратился в слух. Вечно взъерошенные, а сейчас еще и чуть влажные от дождя серебристые волосы делали его похожим на самого кроткого из апостолов.

– Любопытно, – сказал он под конец. – Правда – очень и очень любопытно. Говоришь, животные ничего не учуяли?

– Ничегошеньки. Такое когда-нибудь случалось, а, Тед?

В самом начале Элли показалось, что она уловила некое напряжение в лице Теда, но на этот вопрос он ответил без запинки и абсолютно искренне:

– Никогда! Сама знаешь шуточки Кейт насчет привидений. Но скажу тебе по секрету, их здесь в жизни не было. Ох и злилась же Кейт… Она-то надеялась, что пришельцы с того света будут навещать хотя бы библиотеку. Ну, вроде как в дополнение к готическому убранству, ан нет. Ни один не объявился.

– Тогда почему же…

– Предлагаю несколько вариантов, – спокойно ответил Тед. – Первый. Что, если твое присутствие стало вроде катализатора? Да-да, знаю, ты здесь не в первый раз, а никаких призраков и в помине не было. Ну-у, может, ты изменилась и теперь способна вызывать… как, бишь, их там?.. образы прежних жильцов. Дом-то старый, по крайней мере его центральная часть. Какой-нибудь давно успокоившийся джентльмен из предыдущих владельцев вполне мог носить бриджи и кружевные жабо.

– Глупости.

– Вариант второй и наиболее очевидный. Его стоило бы проверить в первую очередь. Я имею в виду чисто материальную причину твоего “духа”. Ты никаких проводов не заметила?