Текст книги "Мне кофе без молока, пожалуйста"

Елизавета Натальина
Мне кофе без молока, пожалуйста

© Натальина Е. А., 2019

«Шокирующие фото со съемок DIY-короткометражки в Пензе», «Сверхсекретные материалы по делу Анны Морозовой», «Самый унылый постпанк-фестиваль в Москве», «Вся правда о заключенных китайских тюрем» – я зевнул и, как-то неестественно хрюкнув, отбросил телефон в сторону, перевернулся на живот и уткнулся носом в подушку. Шли вторые сутки моего путешествия. На часах было около половины десятого утра, в купе стояла духота, на мой взгляд, соизмеримая с адской, и пахло ненавистной мне с детства растворимой овсянкой. За дверью шумела очередь желающих почистить зубы, хоть немного разбавляя равномерный стук колес, от которого я уже готов был свихнуться.

Если бы я был унылым постпанк-музыкантом, обязательно бы записал песню под звуки поезда и назвал ее «Страдания, или Каша овсяная красна цена». Вообще, все, связанное с романтикой железной дороги, с каждой минутой вызывало у меня все большую ненависть. Я уже не был способен ни читать, ни смотреть фильмы, ни слушать музыку. Кроме того, я толком не говорил ни с кем последние сутки: братья по несчастью вызывали у меня скорее ужас, нежели интерес. Что вообще может заставить человека предпочесть двухдневный железнодорожный переезд двухчасовому перелету? Деятельность рекламных агентов РЖД? Разница в цене в две-три тысячи рублей? Боязнь самолетов? Или, может, желание как можно дольше находиться в подвешенном состоянии?

Поезд неожиданно затормозил, стараясь сбросить меня с полки. Вероятно, очередная остановка. Я умело поборол силу инерции и даже предпринял попытку приподняться на руках, чтобы выглянуть в окно. Правда, на это стойкости мне уже не хватило, и я снова уткнулся лицом в постель, разглядывая появляющиеся перед глазами орнаменты. Я даже замурлыкал себе под нос какую-то сопливую песенку, но осекся, ощутив в купе чье-то присутствие. Сглотнув что-то похожее на чувство стыда, я перевернулся на спину. На полке напротив сидела, увлеченно теребя подол нелепого, чуть ли не детского платья, худощавая девушка лет двадцати пяти. У нее были жидкие, плохо окрашенные рыжие волосы и огромных размеров шляпа. Девушка сильно сутулилась, вызывая ассоциацию с прячущейся в панцирь черепахой. Я чувствовал, что, разглядывая соседку, заставляю ее чувствовать себя некомфортно, но снова поворачиваться вниз лицом не хотелось, поэтому я сел и заинтересованно начал пялиться в окно, раздумывая, как бы завести диалог.

На помощь мне пришел проводник:

– Доброго утра и приятного пути! Чего-нибудь желаете?

– Мне кофе без молока, пожалуйста, – отвлеклась от подола своего платья девушка.

– А мне чаю, если не затруднит, – ввернул я. Молодой человек кивнул и вышел.

– Дмитрий, – протянул я руку соседке.

– Полина, – подняла глаза девушка и уставилась на меня, не собираясь, кажется, принимать участие в рукопожатии.

– Очень приятно, – ответил я, опуская руку. Неловкость, кажется, только нарастала.

– А почему кофе без молока? – задал я, как мне показалось, самый идиотский из возможных вопросов, должных уничтожать последнюю надежду на обретение собеседника, но, к моему удивлению, вышло совсем иначе. Девушка так и просияла:

– У меня кровь с молоком! Это я только выгляжу так взросло. Вы мне, наверно, лет двадцать дали, может, даже больше, а мне тринадцать всего! (О Господи! Да, детское платье, да, стеснительность… Но она никак не походила на подростка!) Я к бабе Люде ездила, в деревню. Там красиво так, с ума сойти! Деревья большие-большие, а небо очень высоко. Гораздо выше, чем в Петербурге. (Ну просто без комментариев!) У нас там куры свои были и козы. Однажды я даже коров сама пасла…

Последующие два часа были психологически невыносимыми. Кажется, последний раз такой неструктурированный поток бесполезных фактов на меня выливался классе в девятом, на уроке географии. Полина пересказала мне три первых сезона сериала «Волчонок» и 27 самых важных фактов из жизни Патрика Стампа, выцарапала моей ручкой на столе имя своего парня, напокупала шоколадных батончиков рублей на 500, два раза станцевала твист и уже собиралась об

...

конец ознакомительного фрагмента