Текст книги "Очарованный принц"

Глава 8

– Джемма, проснитесь.

Девушка открыла глаза и быстро выпрямилась.

– Я что, проспала?

– Угу, – буркнул Коннор.

– Где мы? – живо поинтересовалась она.

– Это Алнадрочит, – коротко ответил Макджоувэн.

– Господи, ну почему все шотландские города имеют такие нелепые названия? – раздраженно спросила девушка, садясь и откидывая упавшие на глаза волосы. – О! – воскликнула она в испуге, посмотрев из-за широкого плеча мужа в окно кареты.

Перед нею простиралась пустынная равнина, со всех сторон продуваемая ветрами. По приказу Коннора карета остановилась на перекрестке у крошечного села. Справа виднелись каменные дома и маленькая побеленная церковь, которая в тусклых лучах заходящего солнца казалась пустой и заброшенной. Слева маячили горы, вершины их словно плыли в вечерней дымке. «Великий Боже, – думал про себя Коннор, читая страх на лице девушки, – что же будет, когда мы достигнем высокогорья?»

При мысли о Хайленде в душе Макджоувэна снова проснулся гнев. Несмотря на все разговоры Коннора о намерении вместе с Джеммой перейти перевал, он отнюдь не собирался этого делать. В день, когда они обвенчались, Коннор отправил в Эдинбург гонца с известием о скором возвращении и попросил своих друзей приготовить ему и его жене сменных лошадей в Кинкелле. Таким образом, сейчас они должны были бы ехать в Эдинбург и через два дня пути оказались бы уже там. А вместо этого ему предстоит еще Бог знает сколько времени продолжать играть порядком надоевшую роль бродяги, носить вонючую одежду, есть отвратительную пищу, спать где придется… И все только потому, что его друзьям вздумалось поохотиться, и они вернутся не раньше Дня Всех Святых, как сказано в записке! Коннор был взбешен. Но постепенно мерное покачивание кареты, освещенной лучами заходящего солнца, и тихое посапывание Джеммы, спящей напротив, остудили его гнев. Поразмыслив, он понял, что не следует винить приятелей за их дурацкую выходку: не могли же они в самом деле предположить, что он справится со своей задачей за такой немыслимо короткий срок!..

Как бы там ни было, а теперь ему придется везти Джемму в Гленаррис. Лучше спрятать свою необузданную маленькую новобрачную в пустынной долине, где располагалось родовое гнездо Макджоувэнов, чем ждать возвращения друзей в переполненном Эдинбурге, где его знает каждая собака, а слуги сразу же разнесут весть о его женитьбе по всему свету.

– Мы повернем от Алнадрочита на север и углубимся в горы, – холодно сообщил Коннор Джемме. – Конюхам пора возвращаться назад в Дербишир к вашему дяде, а вам я советую подобрать из одежды что-нибудь более подходящее для предстоящего путешествия.

Девушку захлестнула волна ярости. Он хочет, чтобы она скакала по горам без единой жалобы и стона?! Что ж, она примет его вызов. Пусть этот грязный безродный шотландец знает, на что способны английские дворяне!

Пока Коннор с обоими конюхами ходили в деревню, Джемма перерыла весь свой гардероб. Что, черт побери, он имел в виду, когда сказал «более подходящее»?! Подходящее для чего? Для бесконечного путешествия по пустынным скалистым тропам? А может быть, для того, чтобы удобнее было падать, сорвавшись вниз? Или для того, чтобы быть проглоченной голодными волками, – их, как она слышала, в Шотландии хоть пруд пруди. Интересно, что предпочитают волки: бархат или жаккардовое полотно?

К тому времени, когда Коннор с конюхами вернулись, Джемма остановила свой выбор на бархатной амазонке, модно скроенной, с отделкой из сатина и медными пуговицами. Пышная юбка доходила ей до самых лодыжек и при каждом шаге ложилась сзади роскошным веером.

Выйдя из кареты, где она переодевалась, девушка поймала недовольный взгляд Макджоувэна.

– Ради Бога, девочка, мы едем не на увеселительную прогулку, – с нарочитой грубостью произнес он. – Мы собираемся залезть в горы. А в данном случае этот наряд не годится.

– Этот, как вы изволили выразиться, наряд – единственное, что у меня есть. – Джемма высокомерно задрала подбородок. – А если по каким-либо причинам он не подходит для вашего захватывающего дух путешествия, то можете отправить меня назад вместе с кучерами. Я буду вам только благодарна.

Конюхи тревожно переглянулись за ее спиной. Джемма этого не заметила, а Коннор видел. И внезапно ему стало жаль эту маленькую гордячку, которая была не нужна никому: ни собственному дяде, ни своим слугам и уж меньше всего ему самому. Бедняжка Джемма, ничего не подозревающая пешка в чужой игре!..

И как всегда, когда эта девчонка задевала запретные чувствительные струны в душе Макджоувэна, он моментально напустил на себя грубость и с насмешкой произнес:

– Если вы хотите играть роль элегантной всадницы – пожалуйста. Только не вздумайте хныкать, когда во время езды по горам отобьете вашу прелестную попку и от боли не сможете сидеть.

– А вы, – обратился шотландец к кучерам, – перегрузите вещи моей жены на повозку. Приступайте. Мистер Григ?

– Да, сэр? – старший из конюхов весь подобрался.

– Ваши пистолеты, пожалуйста. – Коннор протянул руку. – Оба. И порох.

Кучер спешно повиновался. Макджоувэн разговаривал со слугами так, будто всю жизнь занимался тем, что приказывал другим. Это сильно удивляло Джемму. С тоской она подумала, что вот-вот наступит момент, когда останется один на один с этим странным человеком, вся в его власти. Что будет с нею и с Гелиосом? Как перенесет конь, воспитанный в холе, этот изнурительный переход? Девушка оглянулась. При свете дня ее любимец выглядел еще более хрупким. По сравнению с ним лошади-тяжеловесы, приведенные Макджоувэном из деревни, казались просто чудовищами. На одну из таких лошадей Джемма вскарабкалась при помощи мистера Грига. Слава Богу, она настояла на том, чтобы взять из дома дяди дамское седло! Иначе ее ноги беспомощно болтались бы по бокам этого гиганта и девушка не смогла бы им управлять. Интересно, этого монстра использовали когда-нибудь для верховой езды? Уж больно строптивый у него вид. Джемма выбилась из сил, пока заставила лошадь сдвинуться с места. Коннор же, напротив, держался в седле с поразительной для простолюдина ловкостью и грацией. И это было еще одной загадкой для девушки.

– А кто управится с повозкой? – запальчиво спросила она у мужа, указывая на возвышающуюся над повозкой гору вещей и привязанного сзади Гелиоса. Коннор даже не удостоил ее взглядом, лишь бросил через плечо:

– Я нанял в деревне парня. Он скоро будет здесь. А вот, кстати, и он, – указал Макджоувэн на рослого детину, спешившего по направлению к ним.

Дюжий молодец весело улыбался, словно его ожидало увлекательное путешествие, а не полный опасности переход – настолько опасный, что Коннор даже счел нужным вооружиться.

– Уверена, что вы заплатили ему из моих денег, – сердито прошипела Джемма.

– Конечно, а из чьих же еще? – спокойно ответил тот. – Дирк, – обратился он к парню, – это миссис Макджоувэн. Ты будешь присматривать за ее вещами и конем.

– О да! – с готовностью кивнул парень. – Хорошо, сэр. – И, отчаянно краснея, поклонился Джеме: – С превеликим удовольствием, мэм.

– Прекрасно, Дирк, встретимся у въезда в Басгейт, – прибавил Коннор. – Поехали, Джемма. – С этими словами он пришпорил лошадь.

– Макджоувэн! – окликнула его девушка и неистово зашипела: – Вы что, собираетесь оставить этого тюфяка со всеми моими вещами, с конем, которому цены нет?! Он наверняка понятия не имеет, как обходиться с такой лошадью! А вдруг он сбежит? Как вы можете доверять ему?

Коннор вдруг молча приложил палец к губам девушки. Этот интимный жест обескуражил ее, и она осеклась.

– Я доверяю ему, потому что давно его знаю.

– Знаете? Но откуда?!

– Моя страна маленькая, девочка. А кроме того, нельзя судить о человеке только по его внешнему виду, запомните это. А теперь в путь.

Девушке пришла в голову мысль, что можно было бы расспросить Дирка о Макджоувэне. Она замешкалась.

– Джема, поехали же, – снова окликнул ее Коннор.

– Но…

– Никаких «но». Мы уезжаем. – С этими словами он взял поводья ее лошади, и они тронулись в путь.

Глава 9

В течение первого часа пути Джемма не могла думать ни о чем другом, кроме как о Гелиосе. Она постоянно оборачивалась назад, с тревогой поглядывая на коня. Но постепенно медленно ползущая повозка отстала, и девушка потеряла ее из виду. Тут же на смену одним тревожным мыслям пришли другие. Джемму беспокоила лошадь, на которой она сидела. Капризное животное никак не хотело слушаться, все время шарахалось в сторону, сбиваясь с тропы. В результате все мышцы девушки ныли от нестерпимой боли, как и предвещал Коннор. Кроме того, дорога, по которой они ехали, устремлялась все выше и выше в горы, и нельзя сказать, чтобы этот факт вызывал у Джеммы бурный восторг. Со злостью она посматривала на маячившую впереди широкую спину Коннора. Какое огромное наслаждение доставил бы ей вид огромного ножа, торчащего у него между лопаток! Макджоувэн, должно быть, почувствовал полный затаенной ненависти взгляд своей спутницы и обернулся. Сверкнув белозубой улыбкой, он шутливо отсалютовал Джемме, не скрывая при этом огонька желания, вспыхнувшего при виде ее миниатюрной фигурки. И отвернулся. «Самодовольный надутый болван, – с яростью подумала девушка. – Чтоб он сдох!»

День был уже на исходе, когда Коннор наконец остановился. Джемма поспешила вперед, ожидая увидеть на их пути завал, помешавший им двигаться дальше, или стаю волков, щелкающих зубами. Вместо этого она обнаружила преспокойно стоящего на укромной маленькой полянке среди камней Макджоувэна, который с ухмылкой смотрел на нее.

– Что случилось? – холодно спросила девушка.

– Ничего. Мы сделали привал на ночлег.

– Здесь?! – ужаснулась Джемма.

– Где же еще? – недоуменно пожал плечами Коннор и добавил: – Место защищено от ветра, в нашем распоряжении проточная вода и мягкий мох, из которого можно устроить отличную постель.

– Вы хотите сказать, что мы будем ночевать на открытом воздухе?

– Ну да. А что еще вы…

Джемма не дослушала. Ну все! С нее довольно! На этот раз он превзошел самого себя! Она дождалась, пока Макджоувэн спешится, и пришпорила свою лошадь. Напрасно Коннор пытался на ходу схватить ее за поводья. Девушка понеслась как оглашенная. Выкрикивая проклятия, он вскочил в седло и бросился наперерез. Джемма не хотела останавливаться, и ему пришлось какое-то время скакать рядом, ударяясь о бок ее лошади, пока он не поймал поводья беглянки и с яростью не притянул ее к себе. Приподнявшись в седле, Коннор молча схватил девушку за руку и поволок ее назад вместе с лошадью.

– Я здесь не останусь, – упрямо повторила она, когда они остановились.

– Останетесь! – с угрозой произнес не на шутку рассердившийся Коннор.

– Вы не можете меня заставить! – закричала девушка.

– Не могу? Посмотрим.

– Я вас ненавижу!

– Да знаю, знаю!

Внезапно Джемма бросилась на Коннора и свободной рукой залепила ему прямо в глаз. Он взревел от боли и ярости, как раненный бык, чем очень напугал лошадь Джеммы. Встав на дыбы, животное с диким ржанием понеслось прочь. А так как Макджоувэн все еще продолжал крепко держать девушку за руку, та, не удержав поводья, вывалилась из седла и рухнула на каменистую землю. Едва укротив собственную лошадь, Коннор наклонился вниз и, схватив Джемму за шиворот, поднял и с силой встряхнул ее.

– Ну теперь видите, что вы наделали?

– Я?! – строптиво возопила она, беспомощно болтая ногами в воздухе.

– Чертово безмозглое отродье! По вашей вине мы потеряем уйму времени, пока найдем лошадь. Если, конечно, она к этому моменту не переломает себе все ноги!

Он как следует тряхнул девушку еще раз – на всякий случай, – и затем усадил ее в седло впереди себя и они отправились на поиски пропавшей лошади.

Джемма сидела неподвижно, остолбенев от внезапной близости Макджоувэна. Ноги Коннора соприкасались с ее ногами, так что она чувствовала каждое движение его мускулистых бедер, а спиной ощущала биение его сердца; руки Макджоувэна смыкались вокруг ее тела в невольное объятие. Но самым неприятным было ощущение того, как от постоянных толчков движущейся лошади ягодицы все плотнее прижимаются к той ужасной штуке, что притаилась у него между ног.

– Сидите спокойно! – прикрикнул на нее Коннор, так как девушка заерзала, пытаясь отодвинуться. Видя же, что она не слушается, он наклонился к ее уху и угрожающе произнес: – Если вы не перестанете копошиться, мы свернем себе шею.

Выбора у нее не было, и Джемма успокоилась. Боже! Она не могла и предполагать, что твердая мускулистая грудь Коннора может быть такой удобной и уютной, если приклонить к ней голову. На смену гневу пришла странная обволакивающая усталость. Джемма изо всех сил старалась справиться с дремотой, но глаза закрывались сами собой.

Коннор почувствовал, как отяжелела голова девушки у него на груди. Он осторожно прикрыл Джемму полой своего пальто, чтобы ей было теплее. Та пробормотала какую-то очередную колкость, но затем ее щека снова прильнула к груди Макджоувэна, и она уснула. «Бедный ребенок, – подумал он с внезапной нежностью. Последние несколько дней их путешествия были настолько напряженными, что выдержать такую нагрузку стоило немалого труда даже крепкому тренированному мужчине, – Ничего удивительного, что она так вымоталась».

Пусть поспит, подумал он, направляя лошадь вперед. По крайней мере это хоть на какое-то время избавит его от ее злого языка. Где-то в темноте бродила лошадь Джеммы, которую во что бы то ни стало надо было найти. «Вы – мое проклятие, Джемма Макджоувэн», – пробормотал Коннор. И тут же успокоил себя мыслью о том, что через несколько дней девушка снова станет Джеммой Бэрд. Должно быть, это сделает ее счастливой. И его тоже, слава Богу! Разве нет?

…Джемма проснулась согревшейся и удивительно хорошо отдохнувшей. Приподнявшись, она откинула волосы со лба и обнаружила, что закутана в шкуру Макджоувэна. Какого черта?..

– А, выспались.

Она быстро повернулась и увидела Коннора, сидевшего на корточках перед потрескивающим костром. Он снимал с крючка котелок с кипящей водой. Языки пламени лизали серебряное дно котелка. Серебряное? Минуточку…

– Эй! – завизжала она и, выбравшись из-под шкуры, подскочила к шотландцу, трясясь от негодования. – Вы использовали мое серебро, чтобы подогреть на костре воду?!

Это был серебряный кубок, который Джемма выиграла с Гелиосом в сельских скачках. Она готовилась к ним втайне от дяди, за что потом была строго наказана. Но кубок так и хранился с тех пор у нее и был особенно ей дорог. И вот, пожалуйста: он висит над огнем, весь закопченный, а ее олух муж собирается заварить в нем чай!

– Где вы это взяли, черт побери?! – с яростью заорала Джемма на Коннора. Тот, казалось, даже не обратил внимания на ее гнев.

– Когда мы покидали Алнадрочит, я позаимствовал из ваших запасов кое-какие вещи, которые могли пригодиться нам в пути.

Она изумленно таращила на него глаза. Этот неотесанный мужлан, оказавшийся вдали от всех благ цивилизации, похоже, был здесь, на этой грубой земле, абсолютно в своей стихии. Он выглядел хорошо выспавшимся и до отвращения довольным собой.

Джемма с негодующим видом отвернулась и огляделась вокруг. Вероятно, они покинули горы прошлой ночью: их лагерь был разбит на краю огромной вытянутой долины, которая напоминала зеленое море, вся покрытая колышущейся густой и темной травой.

– Где мы? – спросила Джемма, едва переводя дух от раскинувшегося перед ней великолепия.

– Местные жители называют это Великой Долиной. День путешествия на восток, – указал Коннор пальцем, – и вы достигнете Эдинбурга. На западе – Глазго и Северный канал.

– Коннор! – решительно обратилась к Макджоувэну Джемма, подобрав свои длинные юбки и усевшись у огня. – Куда вы везете меня?

Коннор ничего не ответил, только пристально посмотрел на нее, а затем извлек из чистой салфетки два маленьких ломтика хлеба и предложил один из них девушке. Чай они пили прямо из котелка по очереди, обжигая губы.

– Гленаррис, – наконец произнес Макджоувэн, вытянувшись на траве и положив руки под голову.

– Гленаррис? Что это?

– Пристанище клана Макджоувэнов.

– Вы имеете в виду, что там живут многие из ваших родственников? – в замешательстве спросила Джемма.

–/Не очень многие, к вашей радости, – ухмыльнулся Коннор.

– Но у вас же есть родители, – осторожно расспрашивала она. Ей очень хотелось знать об этом человеке как можно больше. Знание давало превосходство, которое Джемме было необходимо в борьбе с Макджоувэном. – И сестры и братья, я полагаю.

– Мои мать и отец умерли. И я единственный ребенок в семье. После того как я родился, они решили больше не иметь детей.

– Странно. Почему бы это? – ядовито спросила Джемма.

По заросшему лицу Коннора скользнула ленивая усмешка.

– У меня есть молодой кузен, Джечерн. Вы встретитесь с ним там.

«И возненавижу его так же, как ненавижу тебя», – с яростью подумала девушка. И потом, где оно, это «там»? Слава Богу, теперь оно хоть имеет название: Гленаррис. Но что, черт побери, это такое? Город? Деревня? Или такая же пустынная долина, как эта? Джемме не хватало мужества спросить об этом. Лучше уж ничего не знать.

Они молчали, каждый занятый своими мыслями. Джемма ела с явным удовольствием.

– Очень вкусно, – заметила она, показывая на кусочек овсяного печенья.

– Это называется «бэннокс». Мама Дирка специально приготовила их для нас в дорогу.

– Бэннокс? Никогда не пробовала этого раньше.

– Разумеется, ведь это чисто шотландское лакомство. Национальным было и то блюдо, которое вы пробовали в Кинкилле.

– Не напоминайте мне об этом. – Джемма поморщилась. – Как называлась эта ужасная штука?

–Рубец.

– Ах! Можете вы мне сказать, из чего это делают?

– Почему нет? Из отварных овечьих желудков.

Джемма почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Боже! И она это ела! Слава тебе Господи, что совсем немного. Однако воспоминание о жиже ужасного серого цвета заставило ее застонать. Она подняла глаза и увидела, что Коннор смотрит на нее, явно развлекаясь. О! Как она ненавидела, когда он смеялся над ней! Почувствовав перемену в настроении девушки, Макджоувэн благоразумно поднял руки, показывая, что сдается.

– Здесь еще осталось немного печенья, так что если вам нравится…

– Нет, спасибо. У меня пропал аппетит.

– Это плохо, – заметил Коннор.

– Я полагаю, в это трудно поверить? – Девушка подняла бровь.

Коннор рассмеялся.

– В следующий раз вы сможете попробовать… – начал он.

– Нет уж, Макджоувэн, довольно, – со смехом перебила его Джемма. – Не хочу больше ничего слышать ни о самих шотландских кушаньях, ни о том, из чего они сделаны!

В первый раз Коннор видел девушку смеющейся. Определенно, хороший сон и еда оказали на нее благотворное действие. Оперевшись на локти, он наблюдал за тем, как она допила оставшийся чай и бережно счистила сажу с котелка. Тонкие белые пальцы девушки не вызывали сомнения в том, что она занималась этим впервые. Затем она ополоснула руки в ручье. Коннор продолжал украдкой поглядывать на нее, любуясь изящными очертаниями ее тела, движениями миниатюрной фигурки. Великолепные волосы Джеммы на солнце отливали золотом. Какое хрупкое создание! Мужество и голосовые связки, которыми она обладала, втрое превышали ее размеры. Она заставляла его злиться, чувствовать себя несчастным, испытывать раскаяние и дикую страсть. Его жизнь определенно станет намного скучней, когда Джемма уйдет из нее.

По какой-то необъяснимой причине эта мысль вызвала у него приступ сильного раздражения. Нахмурившись, он быстро вскочил на ноги.

– Если поторопиться, то сегодня вечером мы будем в Басгейте, где вас ожидает счастье спать на настоящей кровати, – сердито произнес Коннор.

– На настоящей кровати? – усмехнулась Джемма. – За мои же собственные деньги?

Подведя Джемме ее лошадь, Макджоувэн попытался было помочь супруге забраться в седло, но та проигнорировала его порыв. Коннор сжал губы. Он загасил огонь, собрал их пожитки и вскочил на коня. Их глаза встретились, и Джемма тотчас высокомерно задрала подбородок.

– Правильно. Держите голову как можно выше, и тогда непременно сломаете себе шею, – уколол ее Макджоувэн.

Она пожала плечами, но подбородок так и не опустила. Пришпорив лошадь, Коннор начал спускаться к подножию холма, и Джемма быстро последовала за ним.

Они ехали весь день, покрывая мили многочисленных пустынных долин и поросших дроком холмов, останавливаясь только для того, чтобы дать отдых лошадям и напоить их. Джемма чувствовала какую-то страшную пустоту в желудке, которую объяснила усталостью. Однако в полдень ее живот неожиданно свело судорогой. На закате приступ повторился. Она глубоко вдохнула воздух, чтобы справиться со спазмом, отерла пот со лба и, пожав плечами, поспешила догонять Коннора.

Вскоре приступы стали следовать один за другим, сопровождаемые острой тошнотой. Потеряв над собой контроль, Джемма выпустила поводья из рук и выскользнула из седла.

Коннор услышал, как что-то стукнуло о землю, и обернулся. Через секунду он был возле Джеммы. Сердце его бешено колотилось В свете угасающего дня лицо девушки казалось мертвенно бледным.

– Джемма!

– Что? – открыв глаза, беспокойно спросила она, а затем снова закрыла глаза и уткнулась лицом в его грудь, дрожа от озноба.

– Джемма, что случилось?

– Оставьте меня, – выдохнула она. – Кажется, я заболела.

К несчастью, она оказалась права. Коннор гладил девушку по голове, ласковыми словами пытался привести ее в чувство. Она приходила в себя и снова теряла сознание. Он смочил ей лоб и лицо водой, затем взял на руки и перенес под дерево на мягкую траву.

– Давно это началось? – требовательно спросил он.

– Я… я не знаю. Несколько часов назад.

– Великий Боже, девочка, почему ты не сказала мне раньше?

– Оставьте меня в покое… – простонала Джемма и, закрыв глаза, отвернулась.

– Джемма!

:– Уходите, пожалуйста.

Голос девушки был совсем слабый, но Коннор подчинился, пользуясь моментом, чтобы привести лошадей и захватить медвежью шкуру. Когда он вернулся, Джемма была в беспамятстве и вся горела в лихорадке. Достав из седельной сумки кусок чистой ткани, Макджоувэн разорвал ее на полосы и намочил их в ручье. Прикладывая их одну за другой к разгоряченному лбу девушки, он надеялся хоть немного сбить жар.

Вероятно, им придется провести здесь ночь. Но каким образом он доставит больную девушку в Басгейт? Коннор ругал себя за то, что оставил Дирка с повозкой позади. Чего бы только не отдал он сейчас, чтобы положить Джемму на нее! Злая ирония судьбы: находиться всего в часе пути от Эдинбурга, где он знал многих великолепных врачей, и мечтать о том, как попасть в Басгейт, где и простого-то доктора трудно найти! Джемма пошевелилась.

– Что, девочка?

– Пить, – прошептала она.

Коннор поддерживал ее голову, пока она пила. Джемма была так слаба, что часть воды пролилась ей на одежду. Намереваясь сменить промокшее белье, Макджоувэн расстегнул ее жакет, и Джемма задрожала от холода. Боже! Как она исхудала! Охваченный чувством собственной беспомощности, которого он никогда не знал прежде, Коннор огляделся вокруг. Ни движения. Ни души.

– Джемма… Девушка застонала.

– Мне нужно съездить за повозкой. Здесь вы будете в безопасности. А когда я вернусь…

– Вы никогда не вернетесь, – еле слышно проговорила Джемма. – Это как избавление… оставить меня здесь… на дороге… Очень хорошо. Вы освободитесь от меня… Хорошо… – бессвязно шептала она. В душе Коннора все перевернулось. Через мгновение он уже несся во весь опор по направлению к далеким огням. Казалось, каждая клеточка его тела восстает против того, чтобы покидать Джемму. Но другого выхода не было. Он один виноват в том, что она так истощена, изнурена тяжелым путешествием. Откуда, скажите на милость, возьмутся у нее силы для борьбы с этой ужасной непонятной болезнью? Да и будет ли она вообще жива, когда он вернется? Эта мысль заставила его пришпорить коня еще сильнее…