Текст книги "Невидимый друг"
Автор книги: Эллен Ох
Жанр: Ужасы и Мистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 4
Ссора за ужином
День 2. Вторник, вечер
– ПАП, А ТЫ ЗНАЛ, что в нашем доме водятся привидения? – спросила Харпер, накладывая в свою тарелку картофельное пюре.
Её старшая сестра закатила глаза.
– Понеслось, – протянула она. – Я уж было решила, что смогу завести здесь новых друзей, которые не узнают, что я живу вместе с поехавшей. Но ты снова взялась за свои истории!
– Это не мои истории, – возразила девочка. – Про привидений мне рассказала одна из соседок, моя новая подружка.
– Ну, значит, она тоже поехавшая.
– Замолчи, Келли! Не говори так о ней!
– Так, ну-ка обе замолчите! – вмешалась миссис Рейн, буквально швырнув салатницу на стол, отчего оттуда вылетели несколько кусочков помидора. Майкл поджал губы и молча смотрел в одну точку. – Я не потерплю такого поведения в нашем доме. И чепуху про привидений тоже не потерплю!
– Но это не чепуха! Вы вообще знаете, что вся округа обходит наш дом стороной и называет его особняком Грейди? Так звали его первого хозяина, который таинственно исчез, и никто больше его не видел… – Не успела Харпер договорить, как по её телу пробежала дрожь. Она снова почувствовала, словно за ней наблюдают. Казалось, дом ждал, что же ещё она скажет. – Ненавижу это место! Здесь всё такое…
– Я велела молчать! – закричала Юна, метнув в сторону младшей дочери острый как бритва взгляд.
Харпер вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Ссутулившись в кресле, она думала о том, как отличается от всех остальных членов своей семьи. Её охватила тоска по бабушке.
– Мы когда-нибудь снова увидим бабушку Ли?
Миссис Рейн тяжело вздохнула и пригладила волосы:
– Моя мать сейчас слишком занята. Да и мы, кстати, тоже. Но мы сходим к ней в гости, когда наконец обустроимся на новом месте.
– Бабушка слишком занята? Она не видела меня с тех пор, как мне исполнилось семь! Неужели она не может выкроить часок и заглянуть к нам на чай? – не унималась Харпер. Она заметила, что даже Келли с любопытством смотрит на маму в ожидании ответа. – Раньше я думала, что бабушка больше не хочет нас видеть, но на самом деле это ты не хочешь видеть её.
– Довольно! – Юна достигла точки кипения. Сама того не понимая, Харпер, похоже, перешла черту.
Изо всех сил сжав губы, девочка ещё ниже опустилась в кресле. Отец протянул руку, чтобы ободряюще погладить её плечо, но та отстранилась. Она слишком расстроилась, чтобы позволить себя утешать.
Келли нахмурилась, взяла пластиковые приборы и стала резать свой ростбиф. Но мясо никак не поддавалось. Она с силой нажала на нож, и тот треснул пополам.
– Чёртов пластик! Почему мы не можем пользоваться столовым серебром, как во всех нормальных семьях? – Она разгневанно уставилась на младшую сестру.
– А я-то тут при чём? – пробормотала Харпер.
– Ты всегда при чём! Мало того, что из-за тебя мы переехали в эту дыру, так ещё и порезать ничего нормально не можем! Ты просто…
– Келли! – на этот раз миссис Рейн не кричала, но её голос звучал так строго, что девушка тут же замолчала и уставилась в свою тарелку.
– В смысле «из-за меня»? – недоумевала её сестра. – Какое отношение я имею к тому, что родители решили открыть юридическую контору в Вашингтоне?
– Ты такая странная, что нам всем пришлось уехать из Нью-Йорка. Вот какое отношение ты к этому имеешь, – злобно прошипела Келли.
Питер звонко стукнул кулаком по столу:
– Девочки, хватит. Мы переехали исключительно из-за нашего нового бизнеса. Тема закрыта. Давайте успокоимся и поедим, пока ужин окончательно не остыл.
Мгновение спустя Юна уже расспрашивала старшую дочь о её онлайн-курсах и подготовке к экзаменам, словно ничего и не случилось. По щекам Харпер потекли слёзы, её переполняли обида и гнев. Она устала играть роль козла отпущения. Сестра спихнула на неё вину даже за дурацкие пластиковые приборы, хотя семья пользовалась ими из-за Майкла. Во всяком случае, это казалось самым разумным объяснением, хотя девочка и не помнила, когда именно они перешли на одноразовую посуду.
Да и какая разница?.. Мама никогда не злилась на Келли, а вот Харпер доставалось за любой проступок. Злость всё нарастала, и ей уже с огромным трудом удавалось сдерживать свои эмоции. Девочке хотелось вскочить из-за стола, швырнуть тарелкой в стену, кричать и выдирать свои непослушные кудрявые волосы. Она хотела увидеть, как строгое напряжённое лицо матери исказится от шока. Ей хотелось показать, насколько она рассержена. Но вместо этого Харпер лишь безразлично ковырялась вилкой в тарелке, не отправляя в рот ни единого кусочка.
– Харпер, если ты не собираешься есть, можешь выйти из-за стола, – спокойно произнесла мама, даже не глядя в её сторону.
Девочка изо всех сил прикусила губу и почувствовала во рту солоноватый привкус крови. Выскочив из-за стола, она соскоблила свой ужин в мусорное ведро, поставила тарелку в раковину и поднялась на второй этаж, громко топая ногами по ступеням.
Оказавшись в своей спальне, Харпер бросилась на кровать и стала колотить подушку, пока не выплеснула на неё всю свою ярость. По правде говоря, с ней и раньше случались подобные приступы. А начались они после несчастного случая. По крайней мере, так ей казалось.
В дверь постучали, и в комнату протиснулся папа с двумя креманками клубничного мороженого.
– Милая, ты в порядке?..
Девочка вяло поднялась с кровати и плюхнулась на пол. Отец уселся рядом и протянул ей одну из креманок.
– Пап, что же всё-таки произошло между бабушкой и мамой? Из-за чего они поссорились?
Отставив мороженое в сторону, мужчина обнял дочь за плечи.
– Видишь ли, твои мама и бабушка – гордые женщины. Они обе твёрдо уверены в правильности своих убеждений, – дипломатично объяснил он. – И когда их убеждения не совпадают, никто из них не может уступить.
– Неужели эти убеждения важнее семьи? – нахмурившись, спросила Харпер. – Взрослые иногда ведут себя хуже детей.
Питер рассмеялся:
– Это верно. Но мама понимает, что порой перегибает палку. Поверь, она работает над этим. И теперь, когда мы живём в одном городе с бабушкой, она хочет наладить с ней контакт. Просто на своих условиях и тогда, когда она будет к этому готова. Давай не будем её торопить. Что скажешь, веснушка?
Харпер неохотно кивнула и быстро разделалась со своим мороженым. После ухода отца она так и осталась сидеть на полу. Ей казалось, будто она находится в беспросветной темноте, из которой нет никакого выхода.
Вдруг девочка уловила боковым зрением какое-то движение. Вскочив на ноги, она принялась озираться по сторонам, но в комнате, кроме неё, не было ни одной живой души, даже мухи. И всё же её не покидало ощущение, что она здесь не одна. Тихий шёпот… Или это просто шум ветра за окном? Харпер показалось, что кто-то зовёт её по имени. Она бросила взгляд на колокольчики в надежде, что это поможет ей успокоиться, и вдруг заметила, что дверь в комнату слегка приоткрыта. Захлопнув её, девочка опустилась на пол, прислонившись головой к деревянному косяку. Бабушкин красный мешочек нежно касался её щеки. Паника стихла, она снова чувствовала себя в безопасности.
Но спокойствие было недолгим. Мгновение спустя к Харпер вернулось прежнее чувство безысходности. Ей отчаянно хотелось хоть с кем-нибудь об этом поговорить. Она задумалась, не позвонить ли Джули, своему нью-йоркскому психотерапевту. Но чем она могла бы ей помочь?..
С глубоким вздохом девочка открыла свой дневник, но вскоре в висках вдруг запульсировала кровь, словно два отбойных молотка пытались разорвать череп изнутри. Вернулась мигрень. Из последних сил Харпер забралась на кровать и погрузилась в беспокойный сон.
Дурацкий дневник Харпер
Запись № 4
Я ненавижу:
1. Келли
2. Мигрень
3. Голубей
Я ужасно скучаю по Нью-Йорку: по шуму улиц, по любимым кафешкам, по всему, кроме голубей. На мой взгляд, это самые отвратительные существа на планете. Все настоящие ньюйоркцы считают их крылатыми крысами. Эти мерзкие птицы ничего не боятся! Однажды мне снился кошмар о том, как на меня напала стая голубей и выклевала мне глаза.
Кстати, о кошмарах. Я уже писала о них, но теперь они вышли на новый уровень. Прошлой ночью я видела во сне что-то такое, что до сих пор не могу объяснить. Думаю, из этого получился бы шикарный ужастик.
Факт или не факт? Воспоминание или просто сон?
Мне снилось, что я сижу в уродливой маленькой комнате с убогими жёлтыми стенами. Я никогда раньше не бывала там. Или бывала, но просто этого не помню… Видимо, я нахожусь в больничной палате, во всяком случае, пахнет там именно так, как во всех больницах. Из мебели там стоят лишь маленькая тумбочка и кровать. Дверь заперта. А на стене большое окно, закрытое железной решёткой. Но мне совсем не хочется подойти к нему и выглянуть наружу, потому что верхнюю половину прутьев покрывает птичий помёт. Кровать застелена грубым белым постельным бельём, холодным и неприятным, как наждачка. Единственная вещь в комнате, которая не вызывает у меня тошноты, – коричневое шерстяное одеяло, которое я притащила с собой из дома. Я закутываюсь в него и прижимаюсь к жёлтой стене.
Мне ничего не остаётся, кроме как смотреть на зеленовато-белёсые подтёки помёта. Должно быть, сотни голубей сидят прямо над моим окном. На улице ночь, и я вижу, как в лунном свете мелькают тени птиц. Они воркуют и громко хлопают крыльями. Эти мерзкие твари насмехаются надо мной, потому что они свободны, а я сижу за решёткой.
За решёткой… Как в тюрьме. Какая ирония, должно быть, они думают: «Надо посмотреть на человека в клетке. Она сидит там, взаперти, пока мы летаем где хотим и гадим на её окно». Дурацкие птицы.
А ведь со мной и правда обращаются как с заключённым. У меня отобрали всё, что я привезла с собой из дома, – книги, игры и даже любимое печенье в шоколадной глазури.
Факт: я обожаю печенье в шоколадной глазури.
Мне говорят, что всё это для моей же безопасности. Но я не понимаю, чем может быть опасно тесто в шоколаде. Может, они думают, что я засуну его себе в нос?
Но это не важно. Я всё равно не стала бы их есть. Я не чувствую голода. Я не чувствую вообще ничего, кроме страха.
Факт: у страха есть вкус. И это вкус крови.
Внезапно голуби за окном затихают. И пусть их возня выводила меня из себя, я чувствую, что это плохой знак. В этой странной маленькой палате вдруг стало так холодно, что я не чувствую пальцев ног.
В моей комнате кто-то есть.
И мне так страшно, что я не могу дышать.
Глава 5
Оправданные опасения
День 3. Среда, утро
ХАРПЕР С ОТВРАЩЕНИЕМ отбросила в сторону свой дневник. Она больше не хотела думать о кошмарах. Лишь от одной мысли о них девочку охватывал страх. Ей казалось, что она снова находится в той ужасной тёмной больничной палате и кругом стоит глухая ночь, хотя в окно её комнаты били яркие лучи солнца.
Она с раздражением посмотрела на картонные коробки. Там до сих пор лежала большая часть её вещей, но Харпер и не думала их разбирать. После беспокойных снов она всегда чувствовала себя вялой и мечтала лишь о том, чтобы зарыться с головой под одеяло и пролежать так весь день.
На тумбочке у кровати стояла кружка с водой, а в ней – срезанный розовый пион. Должно быть, мама принесла его в знак примирения, пока она ещё спала. Харпер просто обожала пионы. Единственным, что нравилось ей в новом доме, был огромный куст этих ярких сладко пахнущих цветов, который рос на заднем дворе.
Девочка улыбнулась, чувствуя, как гаснут остатки её вчерашнего гнева.
Ей больше не хотелось писать, так что она вышла в коридор и направилась в комнату брата.
Вчерашние рабочие справились со своей задачей: центральная система кондиционирования наконец-то заработала, и в особняке стояла приятная прохлада. Но из спальни Майкла сквозило всё тем же странным липким холодом. Харпер в нерешительности остановилась возле его двери. Она сделала глубокий вдох и, стряхнув с себя приступ безотчётного страха, вошла внутрь. Мальчик сидел посреди комнаты и пустым взглядом смотрел в одну точку. Сестра опустилась на колени прямо перед ним, но он, казалось, даже не заметил её присутствия.
– Майкл! Майкл, очнись! – Она схватила ребёнка за плечи и принялась трясти его, пока тот не пришёл в себя.
Он моргнул и осмысленно посмотрел на Харпер.
– Что это ты делаешь?
Девочка улыбнулась и обняла брата:
– Ты очень меня испугал. Чем ты здесь занимаешься?
Он не ответил и лишь рассеянно огляделся по сторонам.
– Ты спугнула Билли, – разочарованно произнёс ребёнок. – А ведь он собирался открыть мне свою тайну.
– Какую ещё тайну?
– Он сказал, что проникнет в мою голову и покажет свои воспоминания, – объяснил Майкл. – Но ты ему помешала. И теперь я не узнаю секрет Билли.
Его сестру вдруг охватило пугающее чувство дежавю. В её голове звучал смутно знакомый голос: «Хочешь, я поделюсь с тобой одной тайной, Харпер? Просто впусти меня в свою голову! Наша дружба от этого станет ещё крепче».
Сжав мальчика в своих объятиях, она прошептала ему на ухо:
– Майкл, прошу, обещай мне, что ты больше никогда на это не согласишься. Обещай мне это прямо сейчас.
– Но почему? – с нескрываемым любопытством поинтересовался ребёнок.
– Потому что это плохо, очень-очень плохо, – проникновенно ответила девочка. – Не впускай Билли в свою голову. Никогда. Обещаешь?
Отвернувшись, малыш потянулся за одной из своих машинок и стал катать её по ковру.
– Ладно, обещаю, – немного подумав, согласился он. – Тем более что мне и самому это не понравилось. Макушка до сих пор болит!
После его слов в комнате вдруг стало ещё холоднее. Харпер поёжилась.
– Почему здесь такой дубак? – спросила она, стараясь не стучать зубами.
Майкл удивлённо поднял на неё глаза:
– Дубак? Мне тепло. А ты что, замёрзла?
Девочка неуверенно пожала плечами, гадая, уж не заболела ли она. Может, её знобит от простуды?..
– Пойдём в парк? – предложила она, решив, что им нужно немного прогуляться.
Но мальчик явно колебался. Он задумчиво оглядел комнату, а затем всё же кивнул в знак согласия. Взявшись за руки, они вышли из дома. И после необъяснимого холода в комнате брата Харпер по-настоящему наслаждалась палящим полуденным зноем.
День 3. Среда, вечер
Дети провели на улице практически весь день. Они даже попытались уговорить отца отвезти их в кино, но тот не согласился. Так что Харпер с братом засели в гостиной перед телевизором.
Когда на вечернем небе уже начали появляться первые звёзды, Майкл зевнул и потёр кулачками глаза.
– Харпер, я хочу спать, – протянул он.
– Эй, а давай ты переночуешь у меня? Устроим что-то вроде похода, только под крышей, – предложила девочка. Ей не хотелось, чтобы брат возвращался в свою странную холодную спальню.
– Класс… Но у тебя же коробки по всему полу, – ответил малыш. – А давай тогда сделаем поход у меня?
– Знаешь, что я придумала? Мы можем спать прямо здесь. Это будет новое место для нас обоих, ведь так? Притащим к телику спальные мешки и заснём под какой-нибудь фильм, – улыбнулась Харпер.
– Не сегодня, Веснушка, – послышался из столовой голос отца. – Мы с мамой собирались доделать кое-что в гостиной, когда вы ляжете. Нет конца этому ремонту!
Майкл слез с дивана и поплёлся к лестнице.
– Не грусти, Харпер, – сказал он, сладко зевая. – Сделаем поход в другой раз.
Девочка пошла вслед за братом, помогла ему умыться и переодела в пижаму. Уложив малыша, она села на краешек его кровати, чтобы рассказать сказку, но никак не могла придумать, с чего начать. Эта комната нервировала её, заставляя снова и снова оборачиваться в поисках чего-то… Харпер и сама не знала чего. Так что она пожелала мальчику сладких снов и поспешила удалиться, гадая, как ему вообще удаётся уснуть в таком неприятном месте. Девочка в замешательстве остановилась у лестницы и оперлась на перила, размышляя, как же ей поступить. Разумеется, она не могла рассказать родителям про Билли и свои опасения, связанные с ним. Мама начнёт переживать, впадёт в истерику, и Майклу лучше от этого точно не станет. Но оставить всё как есть она тоже не могла. Харпер прижала прохладную руку ко лбу: мысли носились в голове, разрывая её изнутри. На подходе явно был ещё один приступ мигрени. Она уже начала спускаться по лестнице, чтобы попросить маму пополнить её таблетницу, как вдруг откуда-то из тёмного коридора послышался едва различимый шёпот.
Кто-то звал её по имени. Шёпот перерос в громкое шипение, а затем в крик.
Но девочка не успела осмыслить то, что случилось – какая-то неведомая сила толкнула её в спину. Падая, она размахивала руками, отчаянно пытаясь ухватиться за перила. Но не вышло. Харпер кубарем скатилась вниз. К счастью, прежде чем достичь поворота лестницы, где она неизбежно врезалась бы в стену, девочка вдруг остановилась. Трясущимися руками она вцепилась в деревянные балясины и осмотрелась, пытаясь понять, что же помогло ей затормозить. Но ступенька, на которой она лежала, ничем не отличалась от всех остальных.
Потирая многочисленные ушибы, Харпер пыталась разобраться, что же всё-таки с ней произошло. Она могла поклясться, что за секунду до падения почувствовала на спине прикосновение двух ладоней. Но как это вышло? Она ведь видела, что в коридоре никого не было! И что могло её остановить? Неужели она сходит с ума?.. Оставшись лежать на боку, девочка стала по очереди двигать разными частями тела. Она хотела оценить масштаб повреждений. И тут к ней подбежали взволнованные родители.
– Милая, что случилось? – Отец присел перед ней на колени и начал бережно осматривать её, спрашивая, где болит, как болит и насколько сильно болит по десятибалльной шкале.
Мама действовала куда менее осмысленно. Она мёртвой хваткой вцепилась в руку дочери и в панике кричала:
– Харпер! Харпер! Ты цела? Ты жива? Говори со мной, милая! Ты можешь говорить? Ты помнишь, кто я? – затем она с горящими глазами повернулась к мужу и заверещала: – Я же говорила! Я же говорила тебе, что эта чёртова лестница слишком скользкая! Наша девочка могла свернуть себе шею!
На площадке второго этажа появилась Келли. Она встревоженно ахнула и прижала ладонь к губам.
– Пап, с ней же всё в порядке?
Харпер всё ещё находилась в шоке от произошедшего. Всё, что она могла ответить на вопросы родных, было:
– У меня болит… всё…
Старшая сестра спустилась к ней и присела рядом.
– Это всё из-за того, что ты в носках, – со знанием дела заключила она. – Харпер, здесь обязательно нужно носить тапочки. Или ходи босиком, как я. Деревянные ступеньки всегда очень скользкие, а на этих ко всему прочему только-только обновили лак.
– Питер, я же говорила тебе, что надо поставить эти… Как же их… Противоскользящие профили! – не унималась миссис Рейн.
Отец кивнул:
– Завтра же этим займусь. – Он ободряюще улыбнулся младшей дочери. – Что ж, у меня для тебя хорошая новость: ты ничего не сломала. Но есть и плохая – в ближайшие несколько дней ты будешь чувствовать себя просто ужасно.
Харпер поморщилась от его наигранной жизнерадостности. Она ненавидела, когда папа притворялся, будто ничего и не случилось. Келли тоже нашла чем вывести её из себя. Узнав, что жизни сестры ничего не угрожает, девушка тут же скрылась в своей спальне.
Помогая дочери подняться, Юна причитала над синяками, которые уже начали появляться на её руках и ногах.
– А вдруг всё куда серьёзнее, чем нам кажется? Может, нам всё же стоит отвезти её в травматологию? – спросила мужа миссис Рейн.
– Нет! – запротестовала Харпер. – Я не хочу в больницу! Ни за что!
Папа легонько похлопал её по спине.
– Не думаю, что в этом есть необходимость, – спокойно ответил он. – Главное, обошлось без переломов, а синяки пройдут. Повезло, что ты не врезалась в стену на повороте или не скатилась до самого низа.
Крепко придерживая дочь за талию, он медленно повёл её вниз, на первый этаж. А Юна побежала вперёд них, бросив через плечо:
– Пойду принесу лёд и ибупрофен.
Ковыляя по ступеням, Харпер бросила взгляд на верхнюю площадку лестницы. Никого. Несмотря на весь этот шум и суматоху, Майкл так и не вышел из своей комнаты.
Дурацкий дневник Харпер
Запись № 5
Я ненавижу:
1. Свою неуклюжесть
Факт: я получила больше переломов и травм, чем любой другой ребёнок, которого я знаю.
Сестра говорит, что я как магнит для всяких неприятностей, видимо, у меня плохая карма. Что бы это ни значило… Вроде как это мудрёный способ сказать, что я невезучая. И это правда. Кто ещё может приехать в больницу практически здоровым, а уехать оттуда с кучей переломов?
Факт: всю жизнь со мной случаются какие-то беды.
Когда мне было пять, я бегала в парке и растянула лодыжку. В шесть я споткнулась, упала лицом вниз и выбила два передних зуба. Повезло ещё, что они были молочными. В семь лет я пинала свежий снежок и смотрела, как он красиво искрится в воздухе. Но в сугробе оказался кирпич, и я сломала три пальца на ноге. В том же году я упала с велосипеда и мне пришлось наложить на голову несколько швов. В восемь упала с дерева – вывих ключицы. Кто бы знал, что такое вообще бывает! В девять на меня рухнула полка с книгами в школьной библиотеке – сотрясение мозга. Тогда я в первый раз потеряла сознание. В первый, но далеко не в последний. Когда мне было десять, я вывихнула запястье во время неудачного падения. А в одиннадцать… Ну, я уже столько раз об этом писала, что не хочу повторять.
Дети из моей школы прозвали меня Ходячей Катастрофой. Они боялись общаться со мной и убегали от меня на переменах, как будто невезением и неуклюжестью можно заразиться. А может, от меня и правда лучше держаться подальше…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?