Текст книги "Укус любви"

Эллен Шрайбер
Укус любви

Я тоже надеюсь, Рэйвен, что найду ее совсем скоро. Я смертельно голоден.

Себастьян Кэмден

Моему мужу Эдди, с любовью, объятиями и вампирскими поцелуями

БЛАГОДАРНОСТИ

Мне бы хотелось сказать огромное спасибо Кэтрин Тиген, Элен Левин и Саре Шамуэй за их советы и наставления.

Конечно, сердечно благодарю всех моих удивительных родичей и свойственников – маму, папу, Марка, Бена, Джерри, Хэтси, Хэнка, Венди, Эмили и Макса, а заодно моих лучших подружек-вампиров, Линду и Индиго.

1
НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ

Поцелуй был просто убийственный, такой, что воздуха в моих легких не осталось вовсе, а сердце чуть не выскочило из груди, оставив меня безнадежно обессиленной и отчаянно желающей продолжения.

«Пусть этот поцелуй длится вечно! Если по ходу дела я, Рэйвен Мэдисон, не выдержу и умру, так что ж. По крайней мере, смерть настигнет меня в момент величайшего блаженства».

Мы с Александром, моим возлюбленным вампиром, угнездились в пыльном подвале особняка и так пылко льнули друг к другу, что разлепить нас было, пожалуй, труднее, чем клочки паутины. Чтобы доставить любимому удовольствие, я преобразовала старый винный погреб в подобие кошмарного склепа. Мне хотелось создать для него прибежище, проникнутое могильным духом, альтернативу чердачной студии, где он занимался живописью.

После того как родители Александра отбыли в Румынию, я решила снова прикоснуться к интерьерам особняка женской рукой. Я отправляла какой-то портрет на хранение в подвал и наткнулась на то, чего раньше не видела. Позади лестницы, в северной части дома, обнаружилась арочная деревянная дверь, запертая толстенным брусом.

Насчет того, что может находиться по ту ее сторону, у меня не было ни малейшего представления. Александр создавал у себя наверху очередной шедевр, и мне совсем не хотелось отвлекать его от творчества. Ну а поскольку терпением я никогда не отличалась, то решила, что если заглянуть за дверь без спроса, то хуже от этого никому не станет.

Чтобы выдвинуть из пазов тяжеленный засов, мне пришлось напрячь все силы, но после этого старая, скрипучая дверь подалась. За ней обнаружилось темное, запыленное, холодное помещение, при виде которого меня охватил благоговейный восторг. Неровный каменный пол, серые кирпичные стены, арочный свод – все это не могло не радовать взгляд. На деревянных стеллажах стройными рядами были разложены бутыли, причем, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, отнюдь не только с каберне, мерло и прочими винами Европы, какие я привыкла видеть на металлической трехъярусной винной стойке на кухне особняка.

Движимая любопытством, я взяла с полки одну из необычных с виду бутылок и внезапно ощутила позади леденящую тень.

Охнув от неожиданности, я медленно обернулась, увидела Александра, стоявшего в дверном проеме, и показала ему бутылку, зажатую в дрожащей руке. Он кивнул, и только тут до меня дошло, что необычные емкости наполнены отнюдь не вином, а кровью.

И вот теперь, спустя месяц после описанных событий, этот винный или, если выразиться точнее, «кровяной» погреб преобразился. Здесь появились ароматические свечи, портативный DVD-плеер, а заодно смертная девушка и вампир, слившиеся в любовных объятиях.

Я таяла, подобно тому как оплавлялись кроваво-красные восковые свечи.

Александр сжимал меня своими сильными мертвенно-бледными руками. Холодный воздух подвала усугублял восхитительное, леденящее ощущение, возникавшее при прикосновении его пальцев. Бездонные темные очи моего вампира смотрели мне прямо в глаза, острые клыки легонько прикасались к моей шее. В какой-то миг я едва сдержала желание потянуть его на себя так, чтобы ему пришлось вонзить их в мою плоть.

Тогда я стала бы вампиром. Навсегда. Навечно.

Но, глядя ему в глаза, я понимала, что с моей стороны это было бы нечестно. Александр, с его склонностью к уединению и затворничеству, и так уже разделил со мной слишком много. Я познакомилась с его родными, близко узнала злейшего врага, обустраивала дом. Оставалось только, чтобы он был готов принять меня в свой мир так же, как я готова в него вступить.

В тот самый миг, когда я в очередной раз задумалась о перспективе своего погружения в потусторонний мир, наверху раздался и трижды повторился громкий стук, отдавшись эхом от стен подвального лестничного проема. Это не заставило нас разорвать объятия, хотя Александр слегка отстранился. Нас вообще не так-то просто разъединить, что бы к тому ни побуждало – время, работа по дому или, как сейчас, незваный гость.

Я взялась пальцами за цепочку и снова потянула его на себя, но когда уже ожидала, что его губы вот-вот припадут к моим, три мощных удара повторились снова. Я открыла глаза и увидела, что взгляд возлюбленного устремлен вовсе не на меня, а в сторону двери.

Джеймсон, дворецкий Александра, отлучился в город на свидание со своей подружкой Руди Уайт, так что это никак не мог быть он. Для курьеров служб доставки было слишком поздно, да мы ничего и не заказывали. Ни один здравомыслящий житель Занудвилля просто так не стал бы не то что стучаться в ночное время в двери одинокого старого особняка, но даже и заруливать на его подъездную дорожку пугающего вида.

– Может, это привидение? – пошутила я. – Бродит в поисках заблудших душ.

Некоторое время стук не повторялся, но едва я вздохнула с облегчением, наверху громыхнуло еще сильнее.

– Придется мне на минутку отлучиться, – вздохнул Александр.

– Ага, и бросить меня здесь одну? – возмутилась я.

– А разве ты боишься? Я-то думал, особняк стал для тебя домом.

По правде сказать, и особняк в целом, и, уж конечно, этот мрачный, похожий на склеп подвал действовали на меня скорее успокаивающе, чем пугающе, но чего мне вовсе не хотелось, так это разлучаться с Александром, пусть даже совсем ненадолго. Достаточно и того, что мы не могли видеться при дневном свете. Минуты, проведенные вместе под покровом тьмы, были слишком драгоценны, чтобы ими разбрасываться.

– Я? Боюсь? Ну, разве что разлуки с тобой.

Это прозвучало как-то напыщенно, словно текст старомодной открытки или фраза из телевизионной мелодрамы, но каждое слово, сказанное мной, являлось чистейшей правдой.

Александр подал мне руку и повел вверх по лестнице. Пройдя по коридору мимо канделябра, в котором мерцали свечи, мы вышли в прихожую.

Возлюбленный уже взялся было за дверную ручку, когда я удержала его.

– Может, прежде чем открывать, глянешь в глазок?

Стерлинг воззрился на меня с негодованием. И то сказать – он ведь вампир. Кто бы ни находился там, за дверью, разве он способен нагнать страху на вампира?

Дверь особняка медленно, со скрипом отворилась. Я сгорала от любопытства. У кого это, интересно, достало храбрости стоять там, в тенях, на растрескавшемся крыльце?

Свет от канделябра проник через дверной проем и выхватил из темноты незнакомую фигуру. Я вытянула шею, чтобы получше разглядеть неожиданного визитера. Перед нами стоял симпатичный парень примерно тех же лет, что и Александр, с жесткими короткими, частью каштановыми, частью высветленными дредами, бачками в форме перевернутой буквы «Г» и бородкой-эспаньолкой на худощавом пепельно-бледном лице. В ушах золотые серьги, винтажная белая рубашка расстегнута, открывая татуированную грудь. Глаза его горели, на лице светилась улыбка.

– Старина! Сколько лет, сколько зим? – с воодушевлением воскликнул он.

– Себастьян!..

Александр выглядел потрясенным. Но он явно знал позднего гостя, оказавшегося вовсе не незнакомцем.

– Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

– То же самое я собирался спросить у тебя, но передумал. Признаюсь, узнав от твоих родителей, что ты отказался возвращаться в Румынию, я удивился, но теперь мне понятно, в чем тут дело. – Он выразительно посмотрел на меня. – Ладно, может, ты нас познакомишь?

– Это Себастьян, – вежливо промолвил Александр. – Себастьян, это...

– Рэйвен, – закончил за него гость и взял меня за руку.

При этом я заметила, что колец на пальцах у него больше, чем у меня, а ногти, хоть и обкусанные, покрыты черным лаком. Парень склонил голову и прикоснулся губами к моей руке. Я просто не знала, как это расценить: считать утонченной учтивостью или назойливым кривляньем?

– Старина, надеюсь, ты пригласишь меня войти? – осведомился Себастьян с широкой ухмылкой.

– О, разумеется.

Александр явно не оправился от удивления. Он отступил внутрь, но Себастьян за ним не последовал.

– Подожди минутку, я только вещички прихвачу.

– Вещички?

Стерлинг удивился еще больше, аж рот раскрыл.

Но Себастьян уже спешил к «мустангу», припаркованному на подъездной дорожке. Тачка была антикварной, выпуска шестидесятых годов, но выглядела как новенькая, черная, с серебристыми накладками.

– Александр, а это вообще кто? – тихонько поинтересовалась я.

Незваный гость открыл багажник и стал ковыряться внутри. С крыльца мне было видно, что он вытащил оттуда и поставил на разбитую дорожку большущий шерстяной узел или мешок, полез снова и извлек еще один, такой же. Потом еще.

С мыслью о том, что Себастьян намерен провести у нас ночь, я уже успела смириться, но, судя по имевшемуся у него багажу, дело грозило обернуться далеко не одной ночевкой. Я пока не знала, как отнестись к этому внезапному посещению, если не заселению. После отъезда родителей Александра мы с ним обрели самостоятельность и в полной мере наслаждались ею. Так что же, теперь у нас появился постоялец?

Но с этим потом, сперва надо выяснить, кто он такой, этот малый, и каким ветром его сюда занесло.

– Пожалуй, мне лучше ему помочь, – пробормотал мой возлюбленный и направился к «мустангу».

С моего наблюдательного пункта на осыпающихся ступеньках их разговор слышен не был, но, судя по жестам, это походило на встречу двух братьев после долгой разлуки. Через несколько минут они подхватили мешки и направились ко мне. Вместе с парочкой замогильного вида я проследовала обратно в особняк. Мы поднялись по лестнице и вошли в одну из комнат.

Там было холодно и пусто. Единственное окно скрывалось за бархатными шторами баклажанного цвета. Не было даже кровати или надувного матраса, а единственным украшением являлась ваза с засохшим букетиком лаванды, которую я поставила на крохотный столик несколько дней назад.

– Ну и ну, старина, живешь, я вижу, как в прошлом веке, – заметил Себастьян. – Где у тебя телик, дружище?

– Внизу в холле, – ответил Александр, указывая в дальний конец дома.

Он взял со столика в коридоре подсвечник, чиркнул спичку, зажег свечу и осветил комнату.

Себастьян опустил свои объемистые мешки на пол со стуком, показавшимся мне подозрительным – одежда не может быть такой тяжелой! – взял подсвечник и обошел комнату.

– Лаванда? – спросил он, когда свеча высветила мою вазу.

– Рэйвен позаботилась, – сообщил Александр.

– Если тебе мешает, могу унести в другую комнату, – предложила я.

Себастьян воззрился на меня сверху вниз, его глаза сверкнули в пламени свечи.

– Мне она не мешает! – заявил он.

– Ладно, – промолвил Александр, встав между нами. – Тебе нужно устроиться, да, наверное, и устал с дороги.

Себастьян оглядел свое новое пристанище и развел руками. Мы вышли, и возлюбленный закрыл за нами дверь.

Прежде чем он успел двинуться дальше, я задержала его и спросила:

– Кто этот малый? Твой родственник?

– Он мой лучший друг.

Для меня это стало потрясением. Александр не особо распространялся о своей прошлой жизни в Румынии. Ни о каких его тамошних друзьях я вообще ничего не слышала.

Имя этого парня никогда при мне не упоминалось, на что я ему и указала:

– Ты ни разу и словом не обмолвился об этом лучшем друге.

– Случая не было.

– Неужели? Я про Беки всю дорогу толкую. Какой тут нужен случай?

– Ну, сравнила! Ты вообще всю дорогу болтаешь без умолку обо всем на свете, – поддразнил Александр.

Тут он, конечно, меня уел. Я и вправду всегда готова обсуждать все происходящее, даже самые заурядные события, тогда как Стерлинг отличался сдержанностью и предпочитал говорить лишь по делу.

– Ну и как по-твоему, надолго он тут задержится? – поинтересовалась я, воображая себе, как мы втроем гуляем по кладбищу, заваливаемся ко мне в гости и тусуемся в особняке.

– Думаю, на несколько дней.

– А мне вот сдается, что его и на несколько недель хватит.

– Да брось ты. Себастьян не станет злоупотреблять нашим гостеприимством.

Было и еще одно, о чем я просто не могла не спросить прямо сейчас:

– Скажи, пожалуйста, этот твой лучший друг, он... такой же, как ты?

Из комнаты Себастьяна донесся грохот и стук молотка.

«Он что, как и я, решил переустроить особняк на свой лад?»

Дверь распахнулась, и я увидела Себастьяна на коленях на дощатом полу, с молотком в одной руке и гвоздем в другой. Из его плотного шерстяного мешка торчали планки. Зрелище было еще то – наш гость сколачивал себе гроб.

Александр торопливо потянулся к двери, чтобы ее закрыть.

Тут снизу донесся скрежет открывающегося замка главного входа.

– Должно быть, Джеймсон вернулся, – промолвил Александр, закрывая гостевую, или, если так можно выразиться, гробовую комнату. – Вот и хорошо, сейчас он отвезет тебя домой.

– Так рано? – заскулила я.

– Ничуть не рано. Уже довольно поздно. Даже Джеймсон со свидания вернулся.

– Ладно, ты мне Джеймсоном зубы не заговаривай, скажи лучше, что вы с твоим приятелем собираетесь делать. Надеюсь, не решили двинуть по клубам?

– Это в вашем-то городе?

– Или по девочкам. Они у нас имеются. – (Тут Александр посмотрел на меня с укоризной.) – Я ведь телик смотрю. Знаю, какие у парней бывают закидоны.

«А ведь надо учитывать, что это не простые ребята, а самые настоящие вампиры».

– А что будет, если кто-то из вас проголодается? – вырвалось у меня.

– Да не парься, ты же меня знаешь. Какой я с тобой, таким буду и с ним, – заверил меня возлюбленный, но при этом лишь слегка клюнул в щеку, что было совсем не похоже на наши долгие, страстные поцелуи в подвале.

Я неохотно забралась в «мерседес», и Джеймсон, в свойственной ему неспешной манере, повез меня домой. Поймав ненароком свое отражение в зеркале заднего вида, я увидела там надутую, капризную физиономию, прямо как у балованной четырехлетней девчушки, у которой отобрали куклу. Но ведь это же и правда нечестно. Двое приятелей собираются заняться в особняке неизвестно чем, а мне, выходит, пора отправляться домой, в кроватку. Будь я вампиром, тоже могла бы тусоваться с ними ночи напролет, а днем прохлаждаться в уютном гробу. Никому бы в голову не пришло отсылать меня на боковую как самую заурядную смертную девчонку, у которой есть отражение, а по ночам ей положено спать.

Воображение рисовало мне картины того, как укус Александра становится для меня пропуском в его темный мир, такой волнующий и манящий. В конце концов, мечта сделаться вампиром поселилась в моей душе задолго до нашего с ним знакомства. Но теперь, когда я уже не в грезах, а наяву стала встречаться с самым настоящим вампиром, это желание конкретизировалось. Мне хотелось, чтобы Александр меня обратил.

Правда, до сих пор этого так и не случилось. В глубине души я понимала, что, возможно, никогда и не произойдет. Стерлинг так и не решится на этот шаг, предпочтет, чтобы мы жили рядом, вместе, бок о бок, но в разных мирах. Более того, я знала, что мешает ему произвести решающий укус. Мне посчастливилось влюбиться, может быть, в единственного в мире вампира, который ставил мораль выше своих сиюминутных желаний и интересов. От этого понимания моя любовь становилась лишь сильнее, хотя мне трудно было представить, что он мог оказаться прав в своих опасениях.

Если бы мечта всей моей жизни осуществилась, то мне, возможно, пришлось бы пожалеть о случившемся. Реальность потустороннего мира могла оказаться весьма далекой от моих грандиозных ожиданий. Но разве может какой бы то ни было мир оказаться плох, если я разделю его с ним?

А сейчас его делил с ним этот Себастьян. Двое бессмертных тусовались в особняке без меня.

Неудивительно, что, когда Джеймсон вез меня домой, я искренне сокрушалась из-за того, что, не будучи вампиром, не включена в неожиданно возникшие планы моего возлюбленного и его лучшего друга.

Эту ситуацию надлежало отрегулировать – и чем скорее, тем лучше.

2
СЕРДЦЕ ВАМПИРА

Следующим утром мне не терпелось поскорее поделиться с моей лучшей подружкой Беки сногсшибательной новостью о прибытии к Александру нежданного гостя. Я вся извелась, дожидаясь ее возле качелей в Эванс-парке, прежде чем увидела, как она спускается с холма.

Ты где пропадала? – воскликнула я.

Надо было отвезти Мэтта на тренировку. Ну и пока прощались... Терпеть не могу расставаний, но прощаться это здорово. Если ты меня понимаешь.

Она захихикала – похоже, все еще не отошла от прощания.

Я ее, конечно, прекрасно понимала. Мне ли не знать, каково это – целоваться с возлюбленным. Но сейчас у меня на уме было совсем другое. Я решительно увлекла подружку к подножию желтой катальной горки с широким пластиковым желобом.

– Что у тебя стряслось? – спросила она, когда мы уселись.

– Что-что!.. Сначала тут паслись родители Александра, хотя ты знаешь, как я ими восхищаюсь.

– Ну. А фишка-то в чем?

– Да в том, что вчера в особняк заявился его лучший друг.

Беки была озадачена.

– Я и не знала, что у него есть лучший друг.

– Откуда тебе знать, если это и для меня стало сюрпризом, – вздохнула я.

– Вау!.. Александр – он у тебя вообще такой таинственный.

– Не больно-то разговорчивый.

– Прямо затворник, – добавила она.

– И не говори.

– Он просто вампир какой-то. Я в том смысле, что парень с такими привычками и склонностями как раз для тебя.

– Ты и в самом деле так думаешь?

– А то!

– В смысле, что он мне пара? Или что он вампир?

– Ясное дело, что он тебе пара. Но и насчет вампира – знаешь, если бы они вообще были, то Александр точно сошел бы за одного из них.

– Ты действительно так считаешь? Честно?

– Само собой. Он ведь не откуда-нибудь, а из Румынии, и у него есть дворецкий. А ведь если вдуматься, я ни разу не видела его при дневном свете, – промолвила Беки и рассмеялась. – Если приплюсовать к этому аллергию на чеснок...

Мне, однако, было не до смеха.

– Я сказала что-то не то? – осведомилась Беки, заметив мою унылую физиономию.

«Наоборот, очень даже то», – ужасно хотелось сказать мне.

Я горела желанием поделиться наконец своим самым важным секретом с лучшей подругой. Может быть, на сей раз она поймет, что ее догадки верны, и не станет смеяться надо мной, как раньше, когда я говорила ей то же самое? Тогда у меня появилась бы возможность рассказать ей и всю правду про Джаггера, Луну, родителей Александра, Оникс и Скарлет из «Гроб-клуба», а самое главное, конечно, о моем возлюбленном.

А то ведь, надо честно признаться, бремя молчания явно тяжеловато для моих плеч, украшенных временными татуировками в виде черных роз.

С другой стороны, ясно ведь, что знай Беки точно, кто таков Александр на самом деле, она просто не могла бы утаить это от своего возлюбленного. Конечно, Мэтт не такой болтун, как она. Парни вообще не так склонны чесать языками, как девчонки. Доказательством тому служит хотя бы тот факт, что до вчерашнего дня я слыхом не слыхивала ни про какого лучшего друга Александра. Но ведь такая новость тянет не на какое-то там подстрочное примечание, а на кричащий заголовок на первой странице «Занудвилль-газетт»:

«ЖИВОЙ МЕРТВЕЦ!

ВАМПИР НА БЕНСОН-ХИЛЛ»

Мне трудно представить, что кто-то, зная о такой сенсации, никому не проболтается. Стоит Мэтту ляпнуть об этом в раздевалке, после тренировки или перед игрой, как все станет известно Тревору Митчеллу. Тогда Александру, скорее всего, придется уносить ноги в Румынию. Маловероятно, чтобы он смог когда-нибудь снова поселиться в Занудвилле.

– Что не так? – забеспокоилась Беки.

– Да все в порядке. Мы с ним и правда друг другу подходим. Просто нам и вдвоем было хорошо, без какого-то там Себастьяна. Наверное, плохо так думать?

– Ничего подобного. Это совершенно нормально. Мне, знаешь ли, тоже бывает не в кайф, когда приходится делить Мэтта с целой футбольной командой, тем паче что эта компания знай точит лясы о какой-то ерунде вроде кабельных спортивных каналов или компьютерных моделей командных игр. Правда, мне кажется, что Александр с Себастьяном не такие, как здешние ребята. Не знаешь, он тоже художник?

– Не знаю.

– Они, наверное, обсуждают между собой мировые проблемы, – мечтательно произнесла моя подружка.

– Совершенно без понятия, что они там обсуждают, – буркнула я.

– Ладно, а каков он с виду? И вообще?

– Парень классный, это однозначно. Но толком я про него ничего не знаю. Просто видно, что он весь из себя этакий.

Беки рассмеялась.

– Вот и хорошо. Может быть, через него тебе удастся побольше разузнать об Александре.

«Надо же, а ведь это идея. Если они старые друзья, то этот Себастьян наверняка знает всю подноготную Александра, такое, чего мне у моего молчаливого возлюбленного в жизни не выведать».

Эта мысль настолько увлекла меня, что я откинулась спиной на пластиковый желоб. Воображение рисовало мне образы юного гостя, украшенного бакенбардами, и Александра, вместе ночующих на кладбище, пирующих с потомками Дракулы или кружащих в виде летучих мышей над городами старой Европы.

– Он похож на Александра? – поинтересовалась подружка, прервав мои грезы.

– Ну, в определенном смысле. Хотя я не уверена.

– Ладно, мы с тобой тоже лучшие подружки, а ведь ни капельки одна на другую не похожи. Но было бы интересно разузнать о нем побольше.

«И то сказать, кто он, Себастьян, на самом деле, романтик или игрок? Какие у него привычки и склонности? Опасные, как у Джаггера, или благородные, как у моего возлюбленного?»

– Мне до сих пор трудно поверить, что Тревор и Мэтт могли столько лет быть лучшими друзьями, – промолвила Беки, снова прерывая мои фантазии. – Как подумаю, мне не по себе становится. Но нет, конечно же, этот Себастьян вовсе не такой, как Тревор.

– Будем надеяться.

Будучи лучшими подругами, мы с Беки являли собой полную противоположность. Кто может поручиться, что Александр и его лучший друг – не то же самое, что Мэтт и Тревор?

Одно на сей счет я знала точно. Ждать, когда это выяснится само собой, терпения у меня не хватит.

* * *

В отличие от родителей Александра, до прибытия в наш город ничего обо мне не знавших, для Себастьяна мое существование секретом не было. Так что в особняк я была приглашена, как обычно.

«Да и вообще, может быть, я зря переполошилась и ничего плохого в появлении гостя нет. Не исключено, что Беки права и он действительно поможет мне узнать об Александре то, что иначе осталось бы тайной».

Теша себя этой мыслью, я отправилась в особняк с тем расчетом, чтобы поспеть туда как раз к закату. С воодушевлением съезжая на велосипеде по склону, я перед поворотом слегка притормозила, чтобы не столкнуться со встречной машиной или не налететь на припаркованную, но в результате оказалась перед совсем неожиданным препятствием – группой бегунов. Не вмазаться в эту толпу мне удалось, лишь круто вывернув руль и направив мой велик прямиком в придорожные кусты.

– Смотреть надо, куда катишь, чудище! – послышался возмущенный окрик.

Я вытащила велосипед из кустов и принялась отряхивать листья со своего балахона.

Тревор, сопровождаемый своими приятелями-футболистами, преградил мне дорогу и ухватился за руль велосипеда.

– Куда спешишь? – спросил он, буравя меня зелеными глазами. – Намечается съезд покойничков?

Даже вспотевший и растрепанный, он выглядел что надо.

– А ты от кого так удираешь? – осведомилась, в свою очередь, я. – В зеркало заглянул?

Футболисты покатились со смеху. Физиономия Тревора, и без того раскрасневшаяся, побагровела.

Позади него, на вершине Бенсон-хилл, вырисовывался особняк. Солнце клонилось к закату.

– Лучше бы тебе, пока не поздно, повернуть назад, – промолвил он предостерегающим тоном. – Когда исчезает свет, появляются чудовища.

– Одно чудовище уже точно появилось, – бросила я ему в лицо. – Оно стоит прямо передо мной.

Спутники Тревора снова загоготали.

– А что будет, если я просто заберу твой велик?

Он потянул за руль, чтобы вырвать у меня велосипед.

Некоторое время мы боролись, но потом я разжала хватку и сказала, словно уступая:

– Бери, чего уж там. Девчоночий велик – как раз то, что тебе надо. То-то будет смеху, когда это окажется выложенным в Интернете.

Тревор задумался. Парни из его компании хмыкали в кулаки. В конце концов мой извечный враг отпустил руль, и велосипед упал на дорогу.

– Нам пора возвращаться. Уже темнеет, – заметил один из футболистов.

Тревор встретился со мной взглядом, в котором читалось мучительное раздражение. У него имелся мой портрет, написанный Александром, но только и всего. Теперь я стояла здесь, перед ним. Он не мог не страдать от осознания того, что я, наверное, единственная в городе девушка, которую ему не заполучить, а может быть, и единственная, которую ему по-настоящему хочется.

– Ладно, ребята, валим отсюда, – промолвил он наконец. – А ты можешь катить к своему придурку.

Я отряхнулась, подняла велосипед, подумала, что Тревору можно было бы посочувствовать, не будь он сам виноват, и продолжила свой путь мимо него, сквозь толпу приятелей-футболистов. Они двинулись в противоположном направлении.

Не желая упустить ни минуты из того драгоценного времени, которое могла провести с Александром и Себастьяном, я крутила педали со всей мочи. Ощущение было такое, словно мне пришлось затаскивать велик на холм на себе. К тому моменту, когда добралась наконец до крыльца, я вымоталась настолько, что у меня едва хватило сил постучаться. Когда Джеймсон отворил дверь, я даже не отдышалась, не говоря уж о том, чтобы привести себя в порядок.

– Добрый вечер, мисс Рэйвен. С вами все в порядке? – осведомился Джеймсон, как всегда безупречно жутковатый в своей серой униформе дворецкого.

– Все прекрасно, – заверила я его. – Лучше не бывает.

– Вы уверены?

В его голосе звучала искренняя, доброжелательная озабоченность.

Я и сама догадывалась, что видок у меня еще тот, но проверить свои догадки возможности не имела по причине отсутствия в особняке зеркал. Правда, в моей косметичке лежало складное зеркальце Руби, но я не решалась им воспользоваться из уважения к традициям этого дома. Потому обошлась тем, что кое-как поправила прическу и попыталась разгладить на себе одежду.

– Думаю, они наверху, – промолвил Джеймсон, указывая на лестницу.

Я поспешила по скрипучим ступеням и, проходя мимо комнаты, выделенной Себастьяну, не преминула туда заглянуть. Помещение, еще недавно пустое, оказалось полностью захламленным. На дощатом полу вперемешку валялись шмотки, диски, игры и прочая всячина. Причем впечатление складывалось такое, будто этот беспорядок царит здесь с незапамятных пор. Среди всего этого красовался полностью собранный гроб, накрытый крышкой и, на манер дорожного чемодана, обклеенный стикерами с названиями таких городов, как Лиссабон, Пекин или Рим.

Из холла доносились звуки сражения. Я поспешила туда, где стоял телевизор, и обнаружила парней. Себастьян забросил ноги на кофейный столик, в одной руке сжимал игровой пульт, в другой – мобильный телефон. На экране разворачивался поединок двух рыцарей.

Увидев меня в дверном проеме, Александр тут же с озабоченным видом поднялся на ноги. Себастьян встать и не подумал, зато не преминул воспользоваться тем, что соперник отвлекся, и его синий рыцарь мигом огрел мечом красного бойца Стерлинга.

– С тобой все в порядке? – спросил возлюбленный.

– А с тобой? – поинтересовалась, в свою очередь, я. – Думаю, он тебя расплющил.

– Что?.. Но это же только игра.

– Неужели я выгляжу так ужасно? – вырвалось у меня.

– Ну, у тебя листья в волосах.

– Надо же, мне казалось, я их убрала.

Я снова принялась приглаживать волосы.

– Что случилось? – спросил Александр, вытаскивая оставшиеся листочки.

– Я наткнулась на Тревора.

Стерлинг нахмурился.

– В лесу? Он на тебя напал? Да я его...

– Ничего он мне не сделал. Просто я въехала в кусты. Надо, наверное, было вмазаться в него, – пошутила я.

Возлюбленный покачал головой. Я знала, что он терзается так же, как и Тревор, хотя и совсем по другой причине. Он считал своим долгом защищать меня от любого зла, не важно, исходило оно от вампиров или от смертных, и страшно переживал из-за того, что при свете дня не мог поставить на место моего заклятого врага. Когда родители, действующие из тех же соображений, что и он, пытались ограничить мою самостоятельность, меня это просто бесило, а вот забота возлюбленного о моей безопасности, наоборот, несказанно трогала.

– Тревор... кто это такой? – осведомился Себастьян.

Он наконец оторвался от игры и принялся тыкать пальцем в кнопки своего сотового телефона.

Хотя особняк и был запущенным, под стать старинным развалинам, небрежность Себастьяна пришлась мне не по вкусу. Он вел себя совсем не так, как положено гостю. Развалился тут, словно у себя дома. Кстати, не уверена, что у себя дома он водрузил бы ноги в сапожищах на антикварный кофейный столик. Нет, я и сама, признаться, не гожусь в преподавательницы светского этикета и ничуть не сержусь, когда Беки залезает на мою кровать прямо в своих фермерских башмаках, но ведь это, как ни крути, особняк, жилище моей мечты. И, что еще важнее, дом Александра.

Я выдвинула из угла потертую оттоманку и поставила перед ним.

– Может, так будет удобнее?

– Спасибо, – отозвался Себастьян. – Чувствую себя прямо королем. Теперь я понимаю, почему тебе тут так нравится.

Эти его слова были обращены к Александру.

Я так и не поняла, искренне он все это сказал или же просто для красного словца.

Александр уселся на кушетку, я пристроилась с ним рядом.

Мне было любопытно, что же это за друг такой, казавшийся полной противоположностью моего возлюбленного.

– Как ты устроился? – поинтересовалась я у гостя.

– Превосходно, особенно сейчас, когда нашел гнезда для подключения. Но мне трудно было поверить, что Александр до сих пор не обзавелся мобильником. Как вы вообще друг с другом связываетесь – подаете сигналы дымом?

– Не врубаюсь, о чем ты? – взъерепенилась я.

– Шутка такая, – попытался успокоить меня Стерлинг.

– Ну, если шутка...

Я вздохнула, понимая всю неуместность своего порыва выступить в защиту Александра. Все дело в том, что до сих пор мне никогда не приходилось иметь дело ни с кем, кому взбрело бы в голову этак запанибратски подтрунивать над моим возлюбленным.

– А кому это ты СМС шлешь? Подружке? – полюбопытствовала я.

– Одной из многих, – ответил за друга Александр. – У него в каждом городе по девчонке.

– Должно быть, приятно получать любовные послания, – намекнула я ему. – Я бы лелеяла каждое словечко.