Текст книги "Ист-Линн"

Судьи провели приятный вечер; вкусный ужин и вино сделали их разговорчивыми. Когда Арчибальд вернулся, мисс Корни немедленно удалилась в свою комнату, жалуясь на сильнейшую головную боль из-за дыма. В одиннадцать часов гости разошлись по домам, и только мистер Дилл остался по знаку своего хозяина.

– Присядьте на минутку, мистер Дилл. Вы, кажется, близко знакомы с суассонскими Торнами. Нет ли у них какого-нибудь родственника, племянника или кузена, красивого молодого человека, большого щеголя?

– Вы имеете в виду молодого Джейкоба? – предположил управляющий. – Я был у него в прошлое воскресенье.

– У молодого Джейкоба, – повторил Карлайль с улыбкой. – Да ему, должно быть, лет под сорок!

– Около того, но, по-моему, Джейкоб еще молод. Что касается юных родственников, то у Торнов нет ни племянников, ни кузенов.

Арчибальд задумался. Затем, резко подняв голову, произнес:

– Сегодня мне удалось узнать нечто, что заставляет меня сомневаться в виновности Ричарда Гэра.

– Неужели вы забыли о его бегстве? – пробормотал удивленный мистер Дилл.

– Да, это свидетельствует против него, – согласился мистер Карлайль. – Но в то время, когда было совершено преступление, какой-то щеголь ухаживал за Эфи Галлиджон; его звали Торн, и он приезжал из Суассона. Нет ли такого человека в семействе Торнов?

– Мистер Карлайль! – воскликнул Дилл. – Мои знакомые – почтенные люди, к тому же они женаты, имеют детей…

– Вы не поняли. Я не их подозреваю. Жениху Эфи не больше двадцати пяти лет от роду. Я могу только предполагать, что это их родственник.

– Я не раз слышал от них, что они последние из рода Торнов.

– Не буду больше распространяться об этом деле. Но я имею достаточно причин сомневаться в виновности Ричарда Гэра. Я намерен попытаться что-нибудь выяснить и прошу вас помочь мне.

– С радостью! – отозвался управляющий. – Но я убежден, что убийца именно Ричард.

– Тем не менее, когда вы отправитесь в Суассон, постарайтесь разузнать, не жил ли там молодой человек по имени Торн в то время, когда было совершено преступление.

– Хорошо, постараюсь, – ответил мистер Дилл, и они пожали друг другу руки.

Вошел слуга.

– Джойс уже легла? – обратился к нему мистер Карлайль.

– Еще нет, сэр.

– Тогда пришли ее ко мне.

Джойс незамедлительно явилась. Она была горничной Корнелии и молочной сестрой Эфи Галлиджон.

– Заприте дверь, Джойс, – приказал Арчибальд.

Джойс исполнила приказание хозяина и остановилась около стола.

– Давно вы не получали известий от вашей сестры, Джойс?

– Я о ней ничего не знаю, сэр, – ответила та, вздохнув.

– А кто был тот знатный джентльмен, который за ней ухаживал?

На бледных щеках Джойс выступил яркий румянец.

– Как? Разве вы о нем слышали, сэр? – спросила она, понизив голос.

– Да, недавно. Он, кажется, приезжал из Суассона?

– Я точно не знаю, сэр. Сестра редко говорила о нем.

– А какого звания был этот человек?

– Вероятно, знатный лорд, – продолжала служанка, – я видела его всего один раз. Мы с Эфи гуляли по лесу, и он подъехал верхом. На его белых руках блестели кольца, а вместо пуговиц на манишке были драгоценные камни.

– И больше вы не видели его?

– Никогда. Мне кажется, что я и не узнала бы его. Как только он меня заметил, то раскланялся с Эфи и быстро исчез. Это был очень красивый мужчина. Военные держатся так прямо…

– Значит, он был военным? – уточнил мистер Карлайль.

– Да, Эфи называла его капитаном, но однажды призналась, что он еще не имеет этого звания.

– Может, поручик? – подсказал Арчибальд.

– Да, – подхватила служанка, – поручик Торн. Когда он спешил уехать, в тот самый вечер, то выронил носовой платок из тончайшего батиста. Я подняла его, но Эфи вырвала его у меня из рук и закричала: «Капитан Торн, вы потеряли носовой платок». Он вернулся и забрал его. В тот же самый вечер я видела в лесу молодого Гэра – он бродил возле коттеджа, а через неделю после этого убили Галлиджона.

Карлайль, не считая нужным продолжать расспросы, отпустил Джойс.

Встреча Ричарда с матерью скоро закончилась. Несчастный молодой человек снова покинул родной дом. Миссис Гэр и Барбара долго смотрели ему вслед, пока он наконец не вышел на дорогу, освещенную лунным светом.

Глава VII
Мисс Карлайль дома

Одним прекрасным июльским утром, когда на церковных часах в Вест-Линне пробило восемь, колокольный звон возвестил о том, что наступило воскресенье. Мисс Карлайль выбежала из спальни, прошла через коридор к двери, располагавшейся напротив ее комнаты, и громко постучалась:

– Вставай, Арчибальд.

– Вставать? – послышался в ответ сонный голос. – Зачем? Ведь сейчас только восемь.

– Может быть, но ты должен встать, так надо, – продолжала мисс Карлайль повелительно.

Корнелия спустилась в столовую, окна которой выходили на улицу. На столе блестела серебряная посуда. Но хозяйка дома в одно мгновение заметила, что комната была недостаточно чисто выметена, и набросилась с упреками на Джойс.

– Почему мы завтракаем сегодня в восемь часов? – спросил мистер Карлайль, садясь к столу.

– Потому что у меня накопилось много дел, – ответила Корнелия, – если мы не позавтракаем раньше, то я ничего не успею. Наша кухарка ушла. Я сделала ей выговор, а она ответила мне дерзостью. Тогда я сказала, что она может искать другое место, и она предпочла уйти немедленно.

– Не может ли тебе помочь Джойс? – спросил мистер Карлайль.

– Джойс? Разве она что-нибудь в этом понимает? – возразила мисс Корни с презрением. – Сегодня Барбара Гэр придет сюда на целый день.

– В самом деле?

– Да, она приходила ко мне вчера и, по-видимому, была очень взволнована. Она поссорилась с отцом и хотела, чтобы я пригласила ее погостить. Она накупила себе каких-то нарядов, а судье это очень не понравилось. Послушай, как звонят в колокола! – произнесла вдруг Корнелия.

Мистер Карлайль прислушался. Действительно, колокола в церкви Святого Иуды звонили так, словно там проходила пышная свадьба или какое-нибудь другое торжество.

– Что бы это могло значить? – удивился Арчибальд.

– Какой ты недогадливый! – произнесла мисс Корни. – Звонят по случаю приезда графа Моунт-Сиверна.

– Да, действительно. В церкви Святого Иуды есть особая скамья для графа Моунт-Сиверна и его семейства.

Надо заметить, что в это время Ист-Линн уже принадлежал мистеру Карлайлю. Он купил это поместье и замок со всей мебелью и серебром, но никто об этом даже не подозревал. Графу же вздумалось приехать в Ист-Линн на две недели. Арчибальд охотно согласился на это.

Весь Вест-Линн был в восторге. Многие жители надеялись, что граф снова поселится в замке. Наряды, приготовленные для его приема, были изумительны. Не повезло только Барбаре Гэр, подвергнувшейся за это родительскому гневу.

Покончив с делами, мисс Корни в сопровождении брата также отправилась в церковь. Когда они выходили из дома, навстречу им устремилась какая-то юная леди в бледно-розовой шляпке и с зонтиком такого же цвета. Это была Барбара. Она подбежала к Корнелии и Арчибальду, чтобы поздороваться.

– Поздравляю вас, Барбара, – произнесла мисс Корни, – вы прекраснее самого солнечного луча, и теперь я отлично понимаю, почему вам досталось от отца.

– Я вовсе не так нарядна, как сегодня будут многие, – ответила Барбара, застенчиво поднимая свои голубые глаза в ответ на приветствие мистера Карлайля.

Все трое направились в церковь. Арчибальд шел между сестрой и Барбарой.

– Вы знаете, что граф с дочерью будут сегодня в церкви? – спросила девушка.

– Да. Но что, если они не приедут? – рассмеялся он. – Красивые шляпки и перья – и все напрасно! Какое разочарование!

Едва они вошли в церковь, как заметили пробиравшегося поближе к алтарю хромого господина с седыми волосами и с глубокими морщинами на лбу, опиравшегося на руку девушки. Все повернули головы и с любопытством начали рассматривать новых посетителей. Барбара также оглянулась, но, по ее мнению, это не могли быть Моунт-Сиверны. Девушка для знатной леди была одета слишком просто: в светлое кисейное платье с соломенной шляпкой. Между тем церковный служитель, шествовавший впереди, проводил представителей знати к их месту, пустовавшему уже много лет.

– Кто это? – чуть слышно спросила Барбара.

– Это сам граф и леди Изабелла, – ответила мисс Корни.

– Неужели? – удивилась мисс Гэр. – Она одета гораздо проще, чем я думала.

– Я сразу узнала ее. Она как две капли воды похожа на свою покойную мать.

После службы горожане окружили коляску графа. Усадив в нее леди Изабеллу, лорд Моунт-Сиверн уже хотел последовать за ней, как вдруг заметил мистера Карлайля и тотчас подозвал его к себе.

– Мне нужно поговорить с вами, – сказал он, пожимая его руку. – И если вы не заняты, то я хотел бы, чтобы вы поехали вместе с нами. Будьте нашим гостем на весь день.

Арчибальд не мог отказаться от такого приглашения и, попрощавшись с Барбарой и сестрой, сел в коляску, которая вскоре скрылась от любопытных глаз. Солнце ярко светило в этот чудный теплый день, и только сердце Барбары Гэр было холодно как лед. Она с трудом скрывала волновавшее ее чувство.

– Почему мистер Карлайль так близко знаком с графом? – размышляла она вслух. – Откуда он знает леди Изабеллу?

– Арчибальд знает очень многих, – ответила мисс Корни. – Он не раз виделся с графом в Лондоне и, разумеется, познакомился также с его дочерью. Не правда ли, она хороша собой?

Барбара промолчала. Задумчивая и безмолвная, она равнодушно слушала мисс Корни и вскоре отправилась к ней в гости. Что касается мистера Карлайля, то в это время он также садился за стол, великолепно сервированный, сиявший хрустальной и серебряной посудой и уставленный дорогими винами, роскошными блюдами, которые разносили чопорные слуги в богатых ливреях. Несмотря на неминуемую близость разорения, граф продолжал жить на широкую ногу. Грустно было видеть весь этот блеск, зная истинное положение дел, а между тем эта роскошь и изящество, за которыми, быть может, скрывалась неминуемая нищета, имели свое обаяние.

Когда подали десерт, леди Изабелла, оставив мужчин, удалилась в свой будуар. Оставшись одна, она предалась размышлениям: вспоминала о матери, о счастливом детстве, об отце и его болезни, о своем первом выезде в свет, о балах в лондонском высшем обществе. Перед ней мелькал образ Фрэнсиса Левисона. Леди Изабелла встала и, как бы желая отогнать от себя занимавшие ее мысли, села за фортепьяно, ожидая появления в гостиной отца и мистера Карлайля.

Но лорд Моунт-Сиверн не торопился выходить из-за стола. Он никогда не торопился расставаться с вином и, хотя каждая лишняя рюмка была ядом для него, не отказывал себе в этом удовольствии. Он продолжал разговаривать с гостем, когда за стеной вдруг раздалась тихая музыка. Арчибальд, не закончив фразы, стал прислушиваться. Нежный и чистый голос разливался под аккомпанемент фортепьяно.

– Это поет Изабелла! – сказал граф. – Не правда ли, ее голос имеет какое-то особенное очарование? Она и не подозревает, что доставляет нам удовольствие…

И это действительно было так. Девушка играла для себя. Наслаждаясь этой восхитительной музыкой, мистер Карлайль не заметил, как наступила ночь.

Глава VIII
Концерт мистера Кэна

Не прошло еще двух недель, которые лорд Моунт-Сиверн намеревался провести в Ист-Линне, как подагра снова начала мучить его, а значит, он не мог покинуть поместье. Мистер Карлайль, в свою очередь, сказал, что хочет видеть лорда своим гостем как можно дольше. Граф с признательностью принял это предложение. Его болезнь продлилась до октября, затем он почувствовал некоторое облегчение. Его навещали друзья и знакомые из самых знатных семейств, живших по соседству с Ист-Линном. Но самыми приятными для него были посещения Арчибальда. Он заметно привязался к нему и очень огорчался, когда мистер Карлайль проводил вечер не у него.

– Я не могу долго разговаривать с гостями, это меня очень утомляет, – однажды признался граф дочери, – но присутствие мистера Карлайля стало для меня необходимостью. Он так внимателен, я дорожу его расположением.

– Да, он действительно добр, – согласилась Изабелла, – он мне очень нравится, отец.

В этот вечер мистер Карлайль, как обычно, приехал навестить графа. Изабеллу попросили что-нибудь спеть.

– Я бы с удовольствием, – ответила девушка, – но фортепьяно нужно настроить. Нельзя ли найти настройщика в Вест-Линне, мистер Карлайль?

– Конечно, можно. Хотите, я завтра же пришлю к вам мистера Кэна?

– Буду очень рада. Конечно, настройщик не принесет большой пользы моему инструменту, потому что он очень старый. Если бы мы чаще бывали в Ист-Линне, я попросила бы отца купить новое фортепьяно.

Бедная девушка! Она даже не подозревала, что старое фортепьяно теперь принадлежало мистеру Карлайлю, а не ей. Граф закашлялся, желая скрыть волнение, и переглянулся с Арчибальдом.

Мистер Кэн был органистом в церкви Святого Иуды и жил в крайней бедности. Когда на следующий день он пришел в замок, леди Изабелла ласково и приветливо заговорила с ним, как привыкла общаться со всеми. Бедный учитель музыки, приободрившись, даже рассказал ей о своих затруднениях. В конце концов он обратился к ней с просьбой, чтобы она вместе с графом Моунт-Сиверном почтила его своим присутствием на концерте, который он намеревался дать на следующей неделе.

– Это мой единственный заработок, – признался он, краснея, – и если концерт удастся, то я буду спасен. Хозяин грозит выгнать меня из квартиры и продать мебель за долги, а у меня семеро детей!

Растроганная Изабелла немедленно побежала к графу.

– Папа, – сказала она, – я хочу попросить вас о большой милости. Мне хочется, чтобы вы поехали со мной на концерт.

– В Вест-Линн? – воскликнул граф и громко рассмеялся. – Слушать, как какой-нибудь провинциал будет играть на тромбоне?

Тогда леди Изабелла рассказала графу о тягостном положении, в котором находилась семья музыканта.

– Я сам беден, – сказал граф, – но, если ты хочешь, я возьму четыре билета, и ты раздашь их слугам.

– О, отец, вы не поняли, о чем я хотела вас попросить. Если мы с вами отправимся на деревенский концерт, то все последуют нашему примеру, и концертный зал будет полон. Что нам за дело до музыки, которую мы услышим? Мы пробудем там не больше часа… а мнебыло бы так приятно помочь им…

– Так и быть, я сдаюсь. Передай своему музыканту, что мы приедем послушать его концерт.

Вечером, когда приехал мистер Карлайль, Изабелла поспешила сообщить ему о предстоящем концерте.

– Вы не поможете мне раздать билеты? – спросила девушка.

– Конечно, обещаю вам.

И он сдержал слово. На следующий же день он принялся распространять повсюду новость о том, что лорд Моунт-Сиверн и его дочь намерены удостоить концерт Кэна своим присутствием. Это известие наделало много шуму, и мистер Кэн имел удовольствие видеть, как его скромное жилище подвергается настоящей осаде со стороны желающих попасть на концерт.

Вернувшись домой, Карлайль положил два билета перед мисс Корни.

– Что это такое? Билеты на концерт? – воскликнула мисс Карлайль. – Неужели ты купил их, Арчибальд?

– Не стоит и говорить о такой ничтожной сумме, – ответил Карлайль. – У бедного Кэна семеро детей.

– Зачем же он женился, если не может прокормить семью? – рассердилась мисс Корни.

– Ну, теперь делать нечего, билеты уже куплены.

– Будем сидеть, как два дурака, на пустых скамейках и считать свечи. Нечего сказать, приятное занятие!

– Могу тебя утешить: в концертном зале не будет пустых скамеек, потому что Моунт-Сиверны также взяли билеты.

Как тут переполошилась мисс Карлайль!

Затем Арчибальд отправился в свою контору. По дороге ему встретился Отуэй Бетель, племянник полковника Бетеля. Отуэй шел с ружьем в руке, без которого его редко видели в окрестностях, так как он был страстным охотником. Если верить слухам, ходившим в Вест-Линне, то Отуэй Бетель не пренебрегал браконьерством, но последние полгода его совсем не было видно.

– Не верю своим глазам! – воскликнул Карлайль. – Где вы пропадали?

– Как вам сказать… Был везде понемногу. Исколесил всю Францию, а сейчас возвращаюсь из Германии.

– Бетель, – продолжал Карлайль, понизив голос, – я рад, что встретился с вами, и хочу кое о чем вас спросить. Постарайтесь припомнить ту ночь, когда был убит Галлиджон.

– О, это довольно трудно. Я стараюсь изгладить из памяти это неприятное воспоминание.

– Тем не менее прошу вас сосредоточиться. Я точно знаю, хотя об этом и не было упомянуто на следствии, что Ричард Гэр разговаривал с вами в лесу через несколько минут после того, как совершилось преступление.

– От кого вы это узнали? – спросил Бетель.

– Не важно.

– Да, я разговаривал с Ричардом и если не упомянул об этом, то лишь потому, что не хотел еще худшей участи бедняге. Он действительно догнал меня в лесу и казался чрезвычайно взволнованным.

– И он спросил, не видели ли вы человека, заходившего к Эфи и выбежавшего из коттеджа.

– Да, он спрашивал меня о каком-то Торне. Я подумал, что он сошел с ума или ломает комедию.

– Послушайте, Бетель, – продолжал мистер Карлайль, – скажите откровенно, видели ли вы на самом деле этого Торна?

– Я видел только Ричарда Гэра.

– Вы слышали выстрел?

– Разумеется, но, зная о том, что Локсли в лесу, я решил, что это он выстрелил.

– Каково же ваше собственное мнение об этом происшествии?

– Вы напрасно меня расспрашиваете. Я никому не хочу вредить, а тем более Ричарду Гэру.

– Вы не понимаете, Бетель. Напротив, я стараюсь защитить его.

– Я уже сообщил вам все, что мне известно. Больше я ничего не знаю. Но, – прибавил он, – одного я не могу понять: как вы узнали о моей встрече с Ричардом, если я нислова не говорил обэтом?

– Не все ли равно, – ответил мистер Карлайль. – Очень жаль, что вы не заметили, как Торн выбежал из коттеджа.

– На вашем месте, – сказал Бетель, покачав головой, – я бы не очень верил тому, что в лесу был некий Торн. Быть может, это не что иное, как плод расстроенного воображения Ричарда Гэра.

Глава IX
Летучие мыши бьются в окно

Концерт должен был состояться в четверг, а в субботу граф Моунт-Сиверн собирался покинуть Ист-Линн. Однако очередной приступ подагры разрушил все планы лорда: ему пришлось лечь в постель и вновь воспользоваться любезным гостеприимством мистера Карлайля.

– Придется остаться здесь еще на неделю, – пожаловался дочери раздраженный граф, – а может, и на месяц.

– Не огорчайтесь так! Разве вам скучно в Ист-Линне?

– Не в этом дело. Совершенно другие причины заставляют меня покинуть поместье. И теперь ты не сможешь поехать на концерт, – прибавил он.

– Но почему?

– С кем же ты поедешь? Ведь я не могу встать с постели.

– О, папа, я же обещала приехать. Дучи собирались туда – не могу ли я присоединиться к ним?

– Конечно, можешь, – согласился больной.

Через несколько часов графу стало еще хуже. Изабелла, которой не позволяли долго оставаться в комнате отца, не подозревала о грозившей ему опасности; стоны и жалобы больного не доходили до ее ушей. Она весело собиралась, внутренне радуясь предоставленной ей свободе, и когда была готова, то вошла в комнату отца.

– Как я выгляжу? – спросила она с улыбкой.

Лорд Моунт-Сиверн поднял на дочь утомленные глаза с распухшими веками. Очаровательное видение представилось его изумленному взору. На Изабелле было белое кружевное платье, ее изящную шейку и волосы украшали бриллианты. Этот наряд и величественная осанка придавали ей вид ослепительно красивой феи.

– Изабелла… Ох! – простонал граф, приподнимаясь на постели.

– Что с вами? – спросила девушка, испугавшись.

– Я вдруг почувствовал страшную боль. Проклятая подагра! – прошептал граф. – Дитя мое, иди к себе.

– Позвольте мне остаться с вами! Я с радостью откажусь от концерта.

– Нет, – прошептал больной, корчась от боли, – мне будет лучше, если ты пойдешь. Ты ничем не можешь мне помочь. Прощай, мой ангел! Если ты увидишь мистера Карлайля, скажи ему, что я надеюсь встретиться с ним завтра.

Для проведения концерта выбрали здание крытого рынка в ратуше. Многие более важные города, чем Вест-Линн, не могли бы похвастаться таким прекрасным в акустическом отношении залом.

Барбара Гэр также мечтала попасть на концерт, но миссис Гэр чувствовала себя слишком слабой для того, чтобы сопровождать ее, и потому было решено, что девушка отправится туда вместе с судьей Гэром, а по дороге они зайдут за Арчибальдом и Корнелией. Хотели нанять карету, но Корнелия воспротивилась этому. Вечер выдался чудесный, и Барбара была не прочь идти рядом с мистером Карлайлем.

– Почему вы теперь так редко у нас бываете? – спросила она Арчибальда.

– В последнее время я был занят. Граф очень болен и страшно скучает по вечерам, я навещал его. Впрочем, в субботу они уезжают…

– Вчера вечером, – заметила Барбара, стараясь подавить волнение, – говорили, что если бы Изабелла Вэн не принадлежала к такому знатному роду, то можно было бы подумать, будто вы за ней ухаживаете.

– Вот как! – отозвался мистер Карлайль. – Меня удивляет только одно, Барбара: что вы повторяете такой вздор.

– Это говорят другие, а не я…

Едва она договорила эту фразу, как они уже очутились перед залом ратуши. У входа собралась целая толпа. На некотором расстоянии от других экипажей стояла аристократическая карета лорда Моунт-Сиверна.

– Леди Изабелла сидит в карете! – воскликнула Барбара, проходя мимо.

Мистер Карлайль не мог понять, почему девушка в карете совершенно одна. Извинившись перед Барбарой, он покинул ее на несколько минут и отправился к экипажу Изабеллы. Заметив его, она выглянула из окна кареты и объяснила, что дожидается миссис Дучи.

– Но где же граф? – спросил Арчибальд.

– Разве вы не знаете, что он болен? – удивилась Изабелла.

– Болен?

– Да, сегодня в пять часов утра мы посылали за доктором, и он не покидал его ни на минуту. Отец просил меня передать вам, что желает вас видеть.

Пожав руку Изабеллы, Арчибальд поспешил к Барбаре, с нетерпением дожидавшейся его, и они оба поднялись по лестнице. В эту минуту раздался стук кареты. Толпа отхлынула, и Барбара, оглянувшись назад, увидела достопочтенную миссис Дучи с двумя дочерьми и Изабеллой. Мистер Кэн проводил их к местам в первом ряду возле оркестра.

То же чудесное видение, показавшееся ослепительным лорду Моунт-Сиверну, поразило своим блеском и красотой всех зрителей. И только дочери миссис Дучи, отличавшиеся самой заурядной внешностью, одетые в темные шелковые платья, вытянули свои и без того длинные носы, а их достопочтенная мамаша тяжело вздохнула:

– Нужно пожалеть бедную сироту. Некому объяснить ей, как следует одеваться.

Этот концерт, как, впрочем, все провинциальные концерты, тянулся очень долго. Прошло уже довольно много времени, когда напудренный лакей лорда Моунт-Сиверна в ливрее и шелковых чулках поднялся по лестнице и, раскланявшись, попросил у стоявших возле дверей джентльменов позволения пройти. Остановившись при входе, он долго блуждал беспокойным взглядом по зале, прежде чем заметил мистера Карлайля.

– Позвольте вас спросить, сэр, – обратился он вежливо к Арчибальду, – не знаете ли вы, где сидит моя леди?

– На другом конце залы, возле оркестра.

– Я, право, не знаю, как мне пробраться к ней через эту толпу, – посетовал слуга. – А мне необходимо предупредить миледи, что милорду стало гораздо хуже.

– Я сам позову ее, – сказал мистер Карлайль.

Недовольный шепот послышался среди зрителей, когда Арчибальд, не обращая ни на что внимания, начал пробираться к леди Изабелле.

– А я уж думала, что вы не придете поговорить сомной, – сказала ему девушка. – Какой славный зал! Мне так весело!

– Зал прекрасный! – согласился Карлайль, размышляя о том, как сообщить девушке грустное известие. – Лорд Моунт-Сиверн чувствует себя не очень хорошо, – прошептал он, наклонившись к ней, – он прислал за вами карету.

Изабелла сразу же встала и, объяснившись с миссис Дучи, взяла мистера Карлайля под руку. Присутствовавшие с удивлением посмотрели на удаляющуюся пару. Вскоре Изабелла в сопровождении Арчибальда уже спускалась по лестнице. Карета подъехала к подъезду, и лакей тотчас отворил дверцу. Садясь в экипаж, Изабелла обратилась к мистеру Карлайлю с вопросом:

– Отцу совсем плохо?

– Да, миледи, но думают, что он доживет до утра.

Пронзительный крик вырвался из груди девушки. Боясь упасть, она невольно ухватилась за руку мистера Карлайля.

– Умоляю вас, успокойтесь. Быть может, все закончится благополучно.

– Не могли бы вы поехать со мной? – спросила Изабелла.

– Конечно, я не позволю вам ехать одной.

С этими словами он затворил дверцу кареты и сел рядом с кучером.

– Ну, теперь гони, не жалей лошадей, – приказал мистер Карлайль кучеру. – Иначе леди Изабелле станет совсем плохо от беспокойства.

– А завтра ей, бедняжке, будет еще хуже, – отозвался кучер. – Я служу у них уже пятнадцать лет, сэр, она на моих глазах выросла. Бедный граф!

– Такие приступы случались с ним уже не раз, – заметил Карлайль. – Возможно, все еще кончится хорошо.

– Да, сэр, но этот приступ не такой, как все другие. И потом эти летучие мыши, – прибавил кучер таинственным голосом, – не предвещают ничего хорошего. Это верный знак, что в доме будет покойник.

– Какие еще летучие мыши? – спросил Карлайль.

– После того как мы отвезли леди Изабеллу на концерт и вернулись назад, меня сразу же вызвала наша ключница миссис Мейсон. Когда я вошел в библиотеку, она сидела в кресле, облокотившись на подоконник. «Что это вам вздумалось открыть окно? – удивился я. – На улице мороз». – «Подойдите сюда и посмотрите сами», – ответила она мне резко. Я подошел к окну. Никогда за всю свою жизнь, сэр, я не видел ничего подобного. Летучие мыши носились тучами. Все они хлопали крыльями, бились о стекла и подлетали так близко, что задели бы нас, если бы мы не захлопнули окно. Вскоре после этого, сэр, в доме начался переполох. Милорд почувствовал себя очень дурно, и доктор сказал, что подагра дошла до желудка и угрожает сердцу.

– Но может случиться так, – настаивал мистер Карлайль, – что, несмотря на подагру и летучих мышей, граф все-таки оправится.

Кучер только покачал головой и, круто повернув лошадей, въехал в ворота замка. Через несколько секунд карета остановилась у подъезда, и миссис Мейсон вышла навстречу леди Изабелле. Мистер Карлайль помог девушке выйти из кареты. Она побежала в комнату отца, а Карлайль отвел ключницу в сторону и спросил:

– Есть ли какая-нибудь надежда?

– Ни малейшей, сэр, он умирает.

Граф лежал без памяти и никого не узнавал. Смерть уже наложила на его лицо свою печать. Леди Изабелла не проронила ни одной слезы, но внутренне содрогалась при одной мысли о смерти отца.

– Неужели ему не станет лучше? – шепнула она на ухо доктору.

– Надежды мало, – признал доктор.

В эту минуту в комнату вошел мистер Карлайль. Ему также бросилось в глаза мертвенное лицо лорда Моунт-Сиверна, и он решил расспросить доктора об истинном положении дел. Заметив, что оба хотят удалиться, леди Изабелла приблизилась к Арчибальду.

– Не уходите! Когда он проснется, ему будет очень приятно увидеть вас. Он ведь так вас любит!

– Я вовсе не собирался уходить, леди Изабелла.

Грум, посланный за докторами, вернулся и привез еще троих. Когда осмотр был закончен, Изабелла спросила, есть ли хоть какая-нибудь надежда помочь ее отцу. Врачи переглянулись, но никто из них не решался ответить.

– Не молчите же! – воскликнула девушка. – Скажите мне правду! Я его единственная дочь!

Доктора решили удалить девушку из комнаты графа, так как приближалась страшная агония. После долгих уговоров Изабелла ушла в библиотеку. Она подошла к огромному камину, в котором горел яркий огонь, и прислонилась горячим лбом к мраморной доске.

– Мистер Карлайль, – позвала она, не поднимая головы.

– Я здесь, – отозвался молодой человек, последовавший за ней в библиотеку, – что я могу для вас сделать?

– Вы видите, что я покорилась вашим увещеваниям, покинула комнату отца, но теперь вы должны приходить сюда и сообщать мне, в каком он состоянии.

– Ваше желание будет исполнено, – ответил Карлайль, поспешно выходя из библиотеки и оставляя леди Изабеллу вдвоем с еегорничной.

К утру девушка встревожилась еще сильнее. Арчибальд приносил ей известия из комнаты больного, но он, разумеется, смягчал факты. Изабелла не могла понять, почему ее не пускают к отцу, и, потеряв терпение, чуть было не поссорилась с мистером Карлайлем.

– Что я вам сделала? – восклицала она с горечью, стараясь сдержать душившие ее рыдания. – Почему вы так жестоко поступаете со мной? Я сижу здесь, словно в заключении. По вашей милости эта томительная ночь показалась мне в десять раз длиннее. Послушайте, когда умирал ваш отец, вас разве не пускали в его комнату?

– Простите меня, милая леди Изабелла, я не могу пустить вас к больному.

Видя, что все усилия бесполезны, она залилась слезами и снова отошла к камину.

– О, мой бедный, милый отец! Ведь у меня никого нет, кроме тебя… – прошептала она.

– Ваши чувства мне понятны, и, быть может, уже в сотый раз за эту ночь я желаю – простите мне эту мысль, – чтобы вы были моей сестрой, тогда я смог бы лучше выразить вам свое сочувствие и утешить вас.

– В таком случае скажите мне правду. Скажите, почему меня не пускают?

– Я боюсь, я полагаю… – пробормотал мистер Карлайль.

– Вы меня обманываете! Мой отец умер! – воскликнула она.

– Нет, леди Изабелла, клянусь вам, я вас не обманываю: он еще жив, но конец уже близок.

Девушка упала на диван и уткнулась лицом в подушки.

– Он покидает меня, покидает навеки! О, мистер Карлайль, умоляю вас, дайте мне взглянуть на него, дайте мне с ним проститься!

– Я пойду узнаю, возможно ли это.

Она кивнула, и Карлайль вышел из библиотеки. Он пробыл в комнате графа всего несколько минут.

– Ну что?.. – спросила леди Изабелла, когда Арчибальд вернулся. – Могу я пойти к нему?

Мистер Карлайль сел возле нее, взял за руку и с грустью посмотрел ей в лицо.

– Как бы мне хотелось вас утешить, – проговорил он.

При этих словах Изабелла смертельно побледнела.

– Скажите мне все.

– Мне нечего сказать вам. Бог подкрепит вас, дорогая леди Изабелла.

Бедная девушка замерла, и холодный пот выступил у нее на висках. Вдруг, испустив отчаянный крик, она упала без чувств. Утренние лучи загорались на небе, возвещая миру о наступлении нового дня, но Уильям Вэн, граф Моунт-Сиверн, уже не видел их.