Текст книги "Несудьба"

Глава 4

Алена

– Алена, завтракать, ты опоздаешь! – слышу голос мамы из кухни. Она волнуется больше меня и очень суетится. А все потому, что я еду устраиваться на работу. В такую же хоккейную команду, в какой я работала в родном городе, только… Название другое, спорткомплекс больше, люди другие, и вообще все другое, в общем-то.

Немного волнительно, но не больше. Главное, чтобы меня приняли, а остальное придет со временем. Работу я свою знаю, в силах своих уверена. Если я им подойду, то проблем быть не должно.

Только вот я никак не могу найти свое колечко!

– Алена, время! – снова ворчит мама, заходя в мою комнату. – Выезжать через полчаса, а ты еще не завтракала и толком не собрана.

– Мам, я сейчас, не могу найти свое кольцо, – продолжаю рыться в ящиках и все еще не разобранных коробках и сумках с вещами. Ну вот куда я его дела?! Надеюсь, оно не потерялось при переезде.

– Потом найдешь, собирайся.

А я не хочу потом! Мне словно жизненно необходимо найти его сейчас.

Мы тут уже две недели живем, каждый день я надеялась найти его в какой-нибудь сумке, но вещи уже почти все разобраны, а любимого кольца так и нет.

Оно недорогое и ничего особенного в нем нет, но дорого как память. Это колечко мне подарила бабушка, сказала, что с ним ей дедушка сделал предложение руки и сердца. Оно, правда, довольно скромное, но я его всем сердцем люблю. А тут… потеряла. Вот как так можно было?

– Иду, – вздыхаю и иду следом за мамой на кухню, потому что под ее пытливым взглядом точно ничего не найдется.

Через полчаса папа везет меня к огромному спорткомплексу, а еще через пятнадцать минут я уже иду по просторным коридорам, пытаясь найти кабинет спортивного директора.

Казалось бы: все такое же. Но другое абсолютно.

Немного нервничаю, но стараюсь взять себя в руки. Папа сказал, что я его принцесса и у меня все получится. Хотелось бы верить!

На собеседовании оказывается не только спортивный директор, но и спортивный врач команды. Он немного похож на Юрия Владимировича из «Феникса», и я сдерживаю смешок, думая, что они везде одинаковые: невысокого роста и немного полноватые.

Мы разговариваем недолго, и они соглашаются взять меня на место помощника и командной медсестры. Волнительно еще больше!

С одной стороны, дико радостно: я справилась. А с другой… я еще сильнее привязала себя к этому городу. Кажется, с переездом придется все-таки смириться.

Иногда я вздрагиваю от звука пришедшего сообщения и все еще надеюсь, что это Сережа, а потом облегченно вздыхаю, когда понимаю, что это не он.

Наверное, напиши он мне – мне было бы только сложнее жить здесь. А так… смогу его забыть. Когда-нибудь. Мама всегда говорит, что все проходит и это пройдет. Предпочитаю ей верить. Пройдет.

– В целом, можете приступать хоть завтра. Тренировки у нас каждый день, витамины раздавать и помощь оказывать всегда нужно, да и если вы уже работали в другой команде, сами должны все понимать, – говорит Степан Сергеевич, мой новый наставник, врач хоккейного клуба «Титан».

– Да, понимаю все, конечно. И совершенно не против выйти уже завтра. С утра?

– Сбросим расписание, у нас есть свободное от тренировок хоккеистов время, поэтому график нужно будет выучить, чтобы не путаться, в какой день в какое время начинается работа. Это не проблема? – спрашивает спортивный директор.

– Не проблема, конечно. – Это действительно не проблема, тем более что на учебе мне разрешили оформить график свободного посещения, если будет работа, поэтому смогу успеть все.

Выхожу из кабинета в приподнятом настроении: пора начинать новую жизнь. Я не могу жить неудавшимся прошлым долгие годы. И не хочу больше страдать и грустить.

– И что это за цыпленок в наших краях появился? – звучит грубый и насмешливый голос справа, когда иду по большому холлу к выходу. Поворачиваю голову – вижу парня. На губах ухмылка, наглостью и самоуверенностью за версту тянет.

– Ты это мне?

– Ты видишь здесь еще цыплят? – Он мне не нравится. С первого взгляда не нравится.

Парень встает и подходит ко мне, а я как вкопанная стою и просто смотрю на него. Вряд ли он что-то мне сделает, конечно, в комплексе при толпе людей, но не по себе все равно становится.

– Ты не ответила, – усмехается и подходит почти вплотную. Он очень высокий, я даже не вижу его лица толком. Точно как Савельев у нас в «Фениксе» был. Только тот хороший, а этот неприятный до ужаса.

– Не отвечаю на глупые вопросы, – говорю, набравшись смелости, куда-то в район его груди.

– Саня, отвали от нее, – внезапно звучит сзади, и я чувствую крепкую хватку на своем запястье, а потом делаю пару шагов вслед за парнем, потому что он тянет меня за руку.

Я не знаю, кто он. Чуть ниже, чем этот, но тоже высокий. Со светлыми волосами, сильными и теплыми руками и, видимо, не самыми дружескими отношениями с этим Саней. По крайней мере, так кажется на первый взгляд.

– А что, твоя? – кивает он на меня. Мне становится еще противнее. Они же в курсе, что я еще здесь, да?

– Просто свали, – говорит этот второй и тянет меня к выходу, а я просто иду, как кукла послушная плетусь за ним, не понимая, что происходит. – Как тебя зовут? – спрашивает, как только мы выходим на улицу.

– Алена. А ты?

– Я Максим. Не знаю, Алена, что ты тут делаешь, но с Саней будь аккуратна. Он умело пудрит мозги хорошим девочкам вроде тебя. Я предупредил.

– А ты всем помогаешь или только мне повезло? – Ситуация уже веселит. Это что еще за Робин Гуд? Появился непонятно откуда, советы вот раздает.

– Он сестру мою обманул, она неделю уже из-за него рыдает. Не перевариваю я его, а ты хорошая, сразу видно. Если лезу куда не стоит – скажи, я отвалю. Просто на него у меня рефлексы срабатывают, вот и подошел сразу.

– Да нет, я… спасибо, на самом деле. Неприятный тип, – отвечаю, отчего-то смутившись. И правда, что это я? Мне ведь на самом деле помогли, стоило бы сразу спасибо сказать.

Максим кивает, отпускает мою руку и просто уходит. Молча. Даже не попрощавшись или что-то типа того, оставляя меня и дальше недоумевать на крыльце спорткомплекса.

Слышу гудок машины: папа! Вылетаю из своих мыслей и несусь к нему, придерживая на плече рюкзак.

– Устроиться не успела, а уже ухажеры? – смеется, как только сажусь в машину. – Видишь, а ты страдала по тому парню. Тут других целая толпа уже около тебя вьется.

Вздыхаю. Да уж… Толпа не толпа, конечно, да и ухажерами их точно не назвать. Но по Сереже и правда пора перестать страдать.

С ним все-таки точно не судьба.

Глава 5

Алена

Два года спустя

– Аленка, поставь укол, будь другом, а, колено разваливается, – стонет один из игроков «Титана», Саша.

Пару лет назад наше с ним знакомство нельзя было назвать удачным, но спустя какое-то время мы стали неплохо общаться, да и он изменился. Ну или любовь его изменила, не знаю. Он встречается с сестрой моего друга Максима, стал нормальным человеком, хороший парень. А еще говорят, что любовь не меняет людей. Еще как меняет! Я два года назад смотреть в его сторону не могла, а сейчас прямо скажу – приятный человек.

Вредный только до ужаса, потому что себя не бережет совсем.

– Нет, Саша, тебе нужно на рентген! Никаких уколов, и на лед тебя не пущу сегодня, ясно тебе?

– Цыпленочек, ну мне очень нужно, – прозвище, к слову, так и прилипло ко мне, да и я привыкла, даже нравится, – у нас через три дня игра важная, тренироваться надо!

– А я сказала – нет, если не хочешь, чтобы эта игра стала последней в твоей жизни. Брысь в больницу, или я пожалуюсь тренеру!

Этот дурак упал на колено на уличной тренировке, у него вылезло две шишки размером с теннисные мячи прямо под коленом, а он уже три дня бегает за уколами, уверяя, что ничего у него не болит. Как ребенок, даром что рост два метра.

– Когда ты к нам только пришла, такой вредной не была, – ворчит противный Синицын, держась за колено руками.

Да, не была. Но два года работы с упрямыми и твердолобыми мужчинами сделали свое дело. С ними нужно быть строже и увереннее, чем я была два года назад. Поэтому приходится справляться. Частенько звоню Оле Ковалевой и прошу совета, как правильно обращаться с ними. Она тренер по физической подготовке «Феникса», в котором я раньше работала, вот кто точно умеет с этими великовозрастными детьми справляться.

Все, кто знает меня давно, говорят, что я изменилась, и Оля в том числе. Надеюсь, в лучшую сторону.

Я привыкла ко всему. И к городу, и к новой команде, и друзей завела здесь. В родной город уже почти не хочется возвращаться, да и не к кому. Только вот с Олей увидеться бы хотелось, мы подружились, а так… Наверное, все. Только с Олей.

Я была там пару раз, встречалась со школьными подругами, виделась с Ковалевой в кофейне и ходила с папой проверить нашу старую квартиру, потому что она стоит пустая и в ней никто не живет. Но желания остаться там больше не возникало. Наверное, я все-таки смогла освоиться здесь и отпустить все то, что так тянуло меня в родной город.

– Держи направление, – протягиваю Саше бумагу с направлением на рентген, – сделаешь, сходишь к врачу и мне позвонишь. Иди.

– Вредина ты, Аленушка, – ворчит, встает с кушетки и ковыляет к двери, на выходе сталкиваясь с Максимом.

Максим Старцев – мой лучший друг. Да и человек прекрасный. Мы подружились с ним почти сразу после знакомства. Это он долгих два года назад оттащил меня от этого Саши, уверяя, что тот очень плохой человек. А сейчас они почти родственники, потому что Саша и сестра Макса Соня наверняка скоро поженятся.

Удивительно, но у нас со Старцевым очень много общего, хотя мы до ужаса разные. Всегда находим, о чем поговорить и где погулять, или просто любим посмотреть фильм с огромной пачкой чипсов наперевес. Единственный его минус – он не оставляет попыток начать со мной отношения. Стабильно раз в месяц он либо намекает, либо говорит прямо, что я ему нравлюсь и он хочет быть со мной, а я снова и так же стабильно ему отказываю. Мы не ссоримся на этой почве, просто живем дальше, словно ничего и не было. Максим снова весь месяц находится рядом, исполняя роль самого прекрасного друга, а потом еще раз пытается добиться от меня чего-то, и так по кругу.

А я… я не хочу. Не готова я к отношениям, если честно, да и просто желания почему-то нет. Последний раз я была влюблена в Сережу из «Феникса» и страдала по нему довольно долгое время, несмотря на то, что мы даже не встречались и что я пообещала себе долго не плакать из-за «расставания» с ним.

– Кино или кафе? – говорит Максим с порога, резко вырывая меня из мыслей. Я даже вздрагиваю от неожиданности и громкости его голоса.

– Парк и молочные коктейли есть в программе? – усмехаюсь, перечеркивая все варианты Старцева.

– Найдем, – подмигивает мне. – Зайду за тобой в семь, не опаздывай.

Внутри какое-то странное ощущение. Словно что-то должно случиться. Хотя еще месяц не прошел, признаний на горизонте не ожидается. Не то чтобы Максим придерживался какого-то графика, расписанного поминутно, когда он будет пытаться меня добиваться. Ну… я надеюсь, что такого нет. Просто практика показывает, что это происходит примерно каждые четыре-пять недель. А последняя попытка добиться от меня «да» была около двух недель назад. Он тогда на очередной прогулке обнял меня, прижал к себе, погладил по волосам смешно и сказал:

– Давай встречаться?

Я ответила «нет», и мы просто продолжили гулять.

Вообще мне кажутся очень странными его настойчивость и упрямство. Сережа-то даже ни разу не сказал, что нравлюсь ему, хотя вокруг все твердили об этом. А этот без остановки напоминает о симпатии, не давая даже выдохнуть.

Я, конечно, вспоминаю Булгакова. Мне интересно, играет ли он еще за «Феникс», изменился ли за эти два года, нашел ли любовь… Я могу ответить себе на первый вопрос, просто зайдя на сайт команды, но… не хочу. Я решила отпустить, и я отпустила. А мелкие воспоминания ничего не значат. Это ведь просто жизнь, из этих воспоминаний она и складывается. Без них было бы совсем грустно, а так у меня в душе живет часть воспоминаний двухлетней давности, в которых, семнадцатилетняя, я была влюблена в молодого и перспективного хоккеиста.

Почти мило.

Почти.

Тревога на душе никуда не уходит до самого вечера, я даже выпиваю успокоительное, чтобы успокоить колотящееся сердце. Мне странно и немного жутко от этого состояния. Звоню маме и папе несколько раз на дню, чтобы услышать, что с ними все хорошо, прошу всю команду зайти на осмотр на всякий случай.

Я вообще человек с повышенной тревожностью и неплохо развитым предчувствием. Поэтому такое состояние обычно до добра не доводит. Волнуюсь.

Вечером за мной заходит Максим, как всегда улыбчивый и с огромной сумкой на плече.

– Гулять готова?

А я не то чтобы очень… Но обижать его не хочу. Он всегда рядом, всегда поможет, а я и так отвергаю его раз за разом. В прогулке не откажу, тем более и самой пройтись не мешало бы.

Киваю ему, собираю сумку, снимаю халат и выхожу из кабинета, где меня тут же ловит за локоть наш спортивный директор, Игорь Викторович:

– Аленушка, задержись! Нужно несколько бумаг подписать, буквально пару минут.

Тихонько хохочу от того, как Максим закатывает глаза, и выполняю просьбу спортивного директора.

Он протягивает мне бумаги и что-то активно читает в своем телефоне, а я вчитываюсь в написанное и немного не понимаю, что я должна подписать:

– Игорь Викторович, какие сборы?

– Да ежегодные, в прошлом году Степан Сергеевич ездил, в этом году тебя отправить решили, как командного врача. Уезжаем через две недели, а если точнее – шестнадцать дней. Нужна подпись, – говорит, даже не отвлекаясь от телефона. Интересное кино!

– А я вроде согласия не давала.

Эти слова заставляют его оторваться от экрана мобильного. Он смотрит на меня исподлобья, как на дурочку. Как будто я не могу говорить это серьезно.

– Мне не нужно ваше согласие. Мне нужна ваша подпись. Вас отправляют как командного врача. Это командировка, Алена.

Выдыхаю. Ну почему нельзя было просто предупредить заранее? У нашего спортивного директора явно с этим проблемы, он постоянно все говорит в самый последний момент.

У меня учеба, в конце концов, нужно придумать, как уехать на два месяца без последствий.

– Подпишете? – давит на меня директор, и я сдаюсь. Куда деваться-то? Хоть на море побываю… Я слышала, они на сборы к морю ездят.

Ставлю подписи на документах и снова выхожу из кабинета. Неужели из-за этого меня так трясло целый день? Да, неприятный вышел диалог, конечно, и то, что в приказном тоне все, но ничего ведь смертельного не случилось.

– Что ему надо было? – спрашивает Максим, как только Игорь Викторович скрывается за углом коридора.

– Подписи на документах о сборах. Меня с вами командным врачом направляют вместо Сергея Семеновича.

Я вижу, как загораются глаза у него от этих слов. Максим не силен в сокрытии своих эмоций, всегда все на лице у него написано, а то и нарисовано.

– И чему ты радуешься? – спрашиваю сразу, потому что эта улыбка до ушей уж слишком подозрительная.

– Ну как? Во-первых, сборы – это просто супервесело. Во-вторых – это море, а значит, на тебе явно будет не медицинский халат. Ну и в-третьих: море, пляж, вечер, луна, мы с тобой только вдвоем, разговоры по душам… Это должно растопить твое сердце.

О, он явно решил отойти от графика намеков на отношения. Слишком часто стал упоминать об этом.

И с чего он вообще решил, что море и пляж повлияют на мои к нему чувства?

– У меня не ледышка в груди, Максим, там нечего топить, – смеюсь, а на самом деле грущу немного. Там не ледышка, там, наверное, камень уже непробиваемый.

– В любом случае, я думаю, поездкой мы останемся довольны.

Он рад слишком сильно, я уже предчувствую миллион намеков, разговоров и прочего в эти два месяца. Боже… Все-таки жаль, что нельзя отказаться.

– Я еду туда работать, Максим, – говорю и ухожу чуть вперед, заканчивая разговор. Я не хочу слушать то, как он собирается добиваться меня в этой поездке. Наверное, я недостаточно холодно и грубо каждый раз говорю ему «нет».

Глава 6

Сережа

Два года спустя после первых событий

Телефон звонит в кармане уже третий раз, но трубку взять мне пока неудобно. Я лежу в довольно кривой позе на кушетке тату-мастера, который добивает мне татуху на ребрах, уходящую на бок и поясницу.

Надеюсь, мне звонит не тренер с желанием убить меня за что-то, остальное переживу. На тренировке утром я был, вечернюю отменили сегодня. У нас выезд послезавтра на несколько дней, тренер нас бережет перед этим, чтобы мы не сломались перед важными играми.

А тут игра реально важная. Сезон закрываем, финал, за первое место бороться будем. Потом сборы два месяца, неделька отдыха и в новый сезон с новыми силами.

Когда телефон звонит в пятый раз, мастер сам достает его из кармана и протягивает мне, видимо, тоже устав слушать противный звук стандартной мелодии.

Коваль. Что стряслось-то?

– Коваль, если никто не умер, то какого хрена?

– Ты где? – ворчит недовольно. – Я звоню тебе полчаса!

– Татуху я бью, что случилось?

– На тебе живого места нет уже, Серый, завязывай, – говорит Тоха. Они все так в команде говорят, я привык уже. – Короче, надо в комплекс подъехать вечером, Палыч всех велел собрать, там что-то с выездом обсудить надо.

– И из-за этого ты трезвонил? Серьезно?

– Тренер сказал, кто не явится – яйца оторвет. Если тебе твои не дороги…

– Ладно, – сдаюсь. – Спасибо. Я буду.

Если тренер сказал, что оторвет, то сомневаться не стоит – оторвет. Поэтому лучше и правда явиться, даже если он хочет напомнить, что выезжать нам в восемь утра.

– Минут двадцать – и готово, – говорит мастер. Мы с ним давно знакомы. Все рисунки на теле – его рук дело. Меня торкнуло что-то пару лет назад, решил сделать одну себе. А дальше все как в тумане. Тату, спортзал, пара пирсингов, и старые знакомые меня перестали узнавать.

Это все мужики из команды виноваты. Когда Алена уехала, все уши прожужжали, что я ребенок, что стеснительный, что наглее надо быть и все остальное. Но стать наглее с моей прошлой внешностью – это из разряда фантастики. А сейчас вроде справляюсь. По стопам пошел, так сказать, сокомандников.

В комплекс приезжаю вовремя, собираемся всей командой в холле и ждем тренера. Обычно такие сборы он просто так не делает, значит, на самом деле важное что-то.

Он приходит минут через семь и сразу начинает вещать.

Рассказывает о времени выезда, как детям малым, потом о предстоящих сборах, потом о том, что финал всегда травмоопасен и нужно быть аккуратнее, а потом о том, что Машка, медсестра наша, короной заболела и с нами на выезд ехать некому из врачей. Главный наш давно не появляется, он болеет серьезно, за старшую Машка была. А тут все, никого не осталось.

– Поэтому постарайтесь не травмироваться, – финалит Палыч. – Врач соперника – тоже соперник. Нужно помнить и это тоже.

М-да… так себе повесточка на самом деле. Без врача ехать даже стремно как-то. На чужих надеяться не вариант, у них всегда будут свои в приоритете, а не мы.

– Меня все услышали? Берем пример с Булгакова и играем аккуратно. Задавим их профессионализмом, а не драками.

Тренер всегда меня в пример ставит, как самого неконфликтного игрока. Я, кажется, единственный, кто на льду еще ни с кем не дрался. Да повода не было, если честно. Я вообще драться не особо люблю, мне привычнее разговорами все решать.

– Да «Титан» играет как медведи разъяренные, ломают всех подряд!

– Значит, не ломайтесь.

Минут десять еще обсуждаем предстоящую поездку и расходимся по домам. Сегодня все-таки без второй тренировки, поэтому освобождаемся рано. Захожу в магазин и покупаю для ба ее любимую шоколадку. Обычно я поздно прихожу, она спит уже, а сегодня вот повод есть порадовать ее.

– Ба, я дома! – кричу с порога. Я живу с бабушкой сколько себя помню. Трагичной истории нет: папа бросил маму, а мама в погоне за новой жизнью бросила меня. Банальщина. Ба вообще в деревне жила, и я, когда в «Феникс» перешел, самостоятельно жить стал. Но она болеть начала, сердце, нервы, и я ее долгими спорами и уговорами к себе забрал. Она одна у меня, а я у нее, должен быть рядом.

– Ой, Сережка, ты так рано сегодня! – Ба всегда улыбается, когда видимся. Рада меня видеть в любом состоянии, с любой внешностью и в любой период жизни.

– Да тренировку отменили. Ба, нам уехать надо будет в другой город на игру. А потом будут сборы в Сочи, два месяца. Тебе придется одной пожить, – говорю и чувствую, как от этих слов сам волнуюсь. Я уезжал на игры, конечно, но на два месяца ее еще не бросал. Переживаю. Как она тут без меня?

Вообще нормально, конечно. Ба у меня молодая еще, полна сил, просто сердце из-за нервов шалит. От этого и переживаю.

– Езжай, сынок, ну что со мной будет?

«Сынок» – так она меня всю жизнь называет, а я и не против.

– Обещай, что не будешь забывать пить лекарства, – напоминаю ей, потому что вечно забывает. То она себя чувствовала хорошо, то про время забыла, то еще что-то. Не бабушка, а маленький ребенок. А ей вообще нельзя пропускать прием всех таблеток, потому что прописали их на постоянной основе, чтобы проблем не было никаких.

– Не забуду, – говорит ба и ставит чайник, а в словах ее честности ну практически нет.

– Я тебе будильники поставлю на телефоне на время приема лекарств. И чтобы без самодеятельности. Слышишь меня?

– Да слышу я, Сережа, все нормально будет. Ты голодный?

Голодный, конечно. Слона бы съел, за целый день ни крошки.

Киваю бабушке, но словам о лекарствах все еще не доверяю. Надо все самому проверять.

Напишу ей записку на холодильник с названием всех таблеток, будильники поставлю, и соседку, тетю Лену, попрошу почаще навещать.

Слишком я переживаю. Ненормально даже, наверное, но она одна у меня, я не прощу себе, если с ней что-то случится.

Не понимаю, как мать моя может вообще не интересоваться ее состоянием. Ладно ей на меня плевать, это я давно понял, принял и отпустил. Но не вспоминать даже о ней… Не могу я понять этого, это дико для меня.

Она меня бросила, когда я совсем мелкий был, но все равно порой думаю, как она там, не болеет ли, нормально ли живет, всего ли хватает. Хотя я ее даже не помню практически. Единственное воспоминание о ней – это как она в мои года четыре приехала в гости на Новый год и задержалась на целых пару дней. С тех пор я понятия не имею, как живет эта женщина.

Надеюсь, она жива и с ней все в порядке. А мы и без нее справляемся. Бабушку только жалко. Она ее единственная дочь.

– Сережа, я забыла тебе отдать, – говорит бабушка и почти убегает в комнату, возвращаясь через минуту. – Я уборку сегодня делала, нашла твою старую цепочку. За кроватью лежала, представляешь? Я ее пылесосом случайно зацепила, так и нашла. Держи.

Она протягивает мне цепочку, и я зависаю. Я потерял ее примерно полгода назад, до этого носил не снимая. Не мог найти даже за кроватью, хотя искал, везде смотрел. Не помню, как потерял, просто проснулся без нее.

Это та цепочка, на которой висит кольцо Аленки. И оно тоже на месте. До сих пор.

Я не снимал с того момента, как нашел его, пока не потерял цепочку вместе с ним. А сейчас смотрю на него в своей ладони и почему-то не знаю, надевать обратно или убрать подальше.

– Спасибо, ба. – Головой еще думаю, как поступить с цепочкой, а руки уже надевают на шею. Кидаю ее под футболку, ощущая холод от кольца на коже в районе сердца.

Интересно, какая Алена сейчас?..