Текст книги "Ромовый пунш"

– И как долго я должен буду там сидеть?

– Мы только доедем до пляжа.

Бьюмонт все ещё глядел в багажник, стоя на обочине без рубашки, втянув голову в худые плечи и держа руки в карманах брюк.

– Что с тобой?

– Я не хочу лезть туда.

– Я выложил десять штук, – сказал Орделл, – за то, чтобы вытащить из тюрьмы твою тощую задницу. А у тебя ещё хватает наглости мне перечить? Просто ушам своим не верю. – В этих словах слышалась горечь и неподдельное изумление. – Да ведь ничего не будет. Это просто на всякий случай.

Бьюмонт снова задумался, а Орделл прислушивался к ритмичным звукам музыки, доносившимся из дома, пока наконец Бьюмонт не сказал:

– Ладно, но я должен одеться.

– Да тебе и так хорошо. Сойдет. Мы скоро вернемся.

– Так что у меня будет?

– Загляни сюда. Видишь сверток?

Он следил за тем, как Бьюмонт наклонился, чтобы достать из багажника и осводобить от коричневого полиэтилена обрез помпового ружья 12-го калибра с отпиленным стволом и без обоймы.

– Нет, затвор пока не трогай. Не сейчас. Сначала мы приедем на место, и я открою багажник. Вот тогда ты и займешься им, понял?

* * *

Орделл отправился в обратный путь, проехав по Блю-Герон-Бульвар к мосту через Лейк-Ворт, и дальше свернул на север, проезжая мимо Оушен-Молл, мимо отелей и дорогих особняков за высокими заборами, пока наконец свет фар не осветил плотной стены деревьев за проволочным ограждением, так называемый Парк МакАртура. Заросли же на противоположной стороне дороги и вовсе казались теперь непроходимыми джунглями. Орделл выбрал песчанный участок у обочины слева, среди разросшихся мангровых деревьев и пальм. Других машин не видно ни с какой стороны. Он вышел из автомобиля и отпер багажник. Внутри зажглась лампочка подсветки, крышка приподнялась, и Бьюмонт, лежа на боку и с обрезом в руке, приподнял голову, озираясь по сторонам.

– Это всего лишь я, лопух, – сказал Орделл. – Просто мне показалось, что может быть тебя в тюрьме уже успели проведать гости из ФБР, а поэтому мне следует побеспокоиться и о себе.

Бьюмонт продолжал хмуро озираться, оставаясь сидеть в багажнике.

– Ты бы сам все равно мне об этом не сказал, и я не стал бы винить тебя за это, – продолжал Орделл, расстегивая свою двубортную спортивную куртку, ту самую, ярко-желтого цвета. У него при себе был пистолет, который вполне подошел бы для такого случая. Или можно было бы воспользоваться пистолетом, оставленным для него Куджо – и, задумавшись на мгновение, он решил, что, да, это будет лучше.

Теперь Бьюмонт во все глаза глядел на наставленное на него дуло пятизарядного, словно игрушечного пистолета, который был выхвачен Орделлом из-за пояса. Бьюмонт быстро передернул затвор помпового ружья и нажал на спусковой крючок. Раздался тот самый глухой щелчок, на который только и способно незаряженное оружие. У Бьюмонта болезненно исказилось лицо, он снова нервно передернул затвор. Щелк. Он снова попробовал перезарядиться, но довести свое дело до конца ему было не суждено. Орделл выстрелил ему в грудь. Бьюмонт сразу сник, подобно резиновой игрушке, из которой выпустили воздух, и тогда Орделл выстрелил ещё раз, добив свою жертву выстрелом в голову. Слишком громко. Черт, ну что это за дряной пистолет, если он так дергается в руке и как будто обжигает ладонь. Теперь Орделл уже начал жалеть, что не воспользовался своим привычным оружием, испытанной «Таргой». Но он все равно старательно протер пистолет краем футболки, выдернутым из-за пояса брюк, а затем бросил его в багажник рядом с Бьюмонтом и закрыл крышку.

Электронные часы на приборной доске в машине показывали 2:48 ночи, когда он заехал обратно на стоянку. Разыскав на земле у мусорных баков несколько салфеток, он воспользовался ими, чтобы протереть руль, ручки на дверце, крышку багажника, и вообще все те части машины, к которым он мог хотя бы случайно прикоснуться. Возвращаясь пешком домой, он шел вдоль песчанной кромки пляжа. Вдали темнел Атлантический океан, было тихо, вокруг ни души; был слышен шум прибоя и легкий шелест бриза, приятно холодившего разгоряченное лицо.

* * *

Когда Орделл вернулся домой, свет во всей квартире был погашен, Мелани спала, из спальни слышалось её тихое посапывание. Обычно она спала крепко, и добудиться её было нелегко. Симона храпела громче, но та проснулась бы от малейшего постороннего звука и обязательно сказала бы ему сонным голосом: «Давай, залезай в постель, малыш». А Шеронда услышала бы, как он открывает дверь, отключая сигнализацию, и тогда она вышла бы ему навстречу из спальни, вопрошающе глядя на него своими широко распахнутыми глазами, словно пытаясь догадаться, чего он хочет.

За эти тринадцать лет Мелани сделалась медлительной. Она стала хуже соображать, и уже давно не была такой же бойкой, как прежде. А это плохо. Но ведь в то же время каких-либо выходок с её стороны тоже ожидать не приходилось. И это как нельзя кстати увязывалось с воплощением в жизнь мечты Орделла, помышлявшему о том, чтобы со временем отойти от дел, обеспечив себе прежде безбедную старость, а поэтому ему были никчему неприятные сюрпризы.

Если он и нуждался в чем-либо, так это чтобы кто-нибудь занял теперь место Бьюмонта. Но только не «шестерка», не мальчик на побегушках. Нужен кто-то поумнее, но в то же время и не чересчур умный. Такой как Луис. Он как раз очень подошел бы. С ним можно просто поговорить. Его можно в два счета обвести вокруг пальца, а при необходимости напустить на себя невинный вид и самому прикинуться дураком. Подумать только, ведь они хохотали от души, выбирая, какие маски надеть, когда собирались похитить ту женщину. Теперь он стал как будто более серьзен. При взгляде на него, на ум приходили мысли о людском коварстве. И, дай бог, это ещё не предел. Должно быть, время, проведенное в тюрьме, в некотором роде пошло ему на пользу. Луис заявил, что не желает иметь с ним общих дел, что бы он там себе ни задумал. Но только Луис – и здесь он был пойман на слове – он сам не знал, чего ему надо.

Может быть при содействии Мелани ему все-таки удастся обратить Луиса в свою веру.

А потом лишь дождаться подходящего момента и подсунуть её Верзиле. Тому нацисту.

Глава 4

Они видели, как Джеки Берк, облаченная в горчичного цвета униформу стюардессы «Островных Авиалиний», вышла из отсека, к которому незадолго до этого подрулил самолет, прибывший рейсом с Багам. Затем они проследили за тем, как она прошла через таможню и иммиграционный контроль, так и не открыв объемистой сумки из нейлона коричневого цвета, типа той, какие обычно берут с собой стюардессы, и которую теперь она везла на тележке за собой.

Это нисколько не удивило ни одного из этих как будто совершенно случайно оказавшихся здесь молодых людей, осуществлявших наблюдение за мисс Берк: это были Рей Николет и Ферон Тайлер, и именно для этого они и оказались во второй половине дня в среду в международном аэропорте Пальм-Бич. На них были джинсы и спортивные куртки, но оба при этом были ещё и при галстуках. Джеки Берк появлялась здесь пять дней в неделю, работая на рейсах Вест-Пальм – Нассау и Вест-Пальм – Фрипорт и обратно.

– Она здорово держится, – сказал Николет. – Ты заметил?

– И из себя она тоже ничего, – заметил ему на этой Тайлер, – я хочу сказать, для женщины её возраста. Сколько ей лет? Сорок?

– Сорок четыре, – уточнил Николет. – Она летает уже девятнадцать лет. Раньше работала в другой авиакомпании.

– Где будем брать: здесь или на улице?

– Дождемся, когда она будет садиться в машину. Это наверху.

Они вели свое наблюдение из небольшого кабинета с остекленными перегородками, находившегося в этом дальнем крыле терминала, и Рей Николет по ходу отпускал комментарии по поводу ног Джеки Берк, её аккуратного зада, обтянутого форменной юбкой, а Ферон Тайлер твердил, что по крайней мере отсюда она вовсе не выглядит на свои сорок четыре года. Они видели, как она вынула из сумочки, висевшей у неё на плече, очки с темными стеклами, но пока не стала надевать их, а просто подняла на лоб и оставила в волосах – светлые волосы были распущены по плечам, но не казались очень длинными. И оба наблюдателя были все же удивлены, когда Джеки Берк поднялась на эскалаторе в главный вестибюль. Под их пристальными взглядами, она вошла в женский туалет, а затем, минут пять спустя, вышла из него и при этом в её внешности как будто ничего не изменилось, после чего она покатила свою тележку в сторону бара. Там Джеки заказала себе чашку кофе и закурила сигарету. В чем дело, что она делает? Рей Николет и Ферон Тайлер поспешили зайти в магазинчик сувениров, находившийся как раз напротив, откуда смогли продолжать наблюдение, стоя среди полок с разложенными на них футболками мягких, пастельных цветов.

Тайлер первым нарушил затянувшееся молчание:

– Тебе не кажется, что она все-таки нас обставила?

Николет, по правде говоря, мысленно вопрошал о том же, но от высказываний вслух воздержался.

– Это нетипично. Нормальный человек после полета не станет рассиживаться здесь и распивать кофе, он поедет домой, – снова сказал Тайлер. – Но по ней не заметно, чтобы она нервничала.

– Она совершенно спокойна, – согласился Николет.

– Здесь есть ещё кто-нибудь кроме нас?

– Никого. Придется поторопиться. – Николет попробовал наощупь материал футболки, по розовому фону которой летели зеленые и белые чайки, а затем снова взглянул в сторону бара. – Начинать будешь ты, ладно?

Теперь Тайлер смотрел на него.

– Это твое дело. Мне почему-то казалось, что я просто тебе помогаю с ним.

– Я хочу, чтобы было все просто и без шума. Если обвинение и будет предъявлено, то у неё не будет проблем с тем, чтобы освободиться под залог. Я имею в виду, если нам удастся подвести к этому. Покажешь ей значок, заведешь разговор – сам знаешь, как это делается. А затем я сам потихоньку присоединюсь к вашей беседе.

– Где? Прямо здесь?

– А может быть тогда продолжим в твоем кабинете? – живо предложил Николет. – А то в моем стульев столько нет. Да у тебя и почище.

– А что если кроме денег у неё больше ничего нет...

– По достоверным сведениям, пятьдесят штук за этот раз.

– Ну и в чем ты тогда собираешься её обвинять? В том, что она их не задекларировала? Но это уже подпадает под федеральную юрисдикцию.

– Можешь исходить из этого, если тебе так больше нравится, начни развивать перед ней тему таможни. Но мне все же было бы предпочтительнее, если бы дело не вышло за рамки штата. Ну, скажем, представить это как перевозку, что ли. Иначе, если я привлеку её к суду, – продолжал Николет, – то ей придется оформлять выход на поруки через федеральный суд – а у них с этим ой как строго. Я не хочу, чтобы она взъелась на меня из-за этого. Просто её надо слегка припугнуть.

– Если тебе известно, кому она их возит..., – начал было Тайлер.

– Этого я не знаю. Я всего лишь сказал, что у нас есть кое-какие предположения. Парень, которого мы задержали, имени нам так и не назвал. Боялся, что тогда воля для него станет хуже тюрьмы.

– Догадываюсь, что так оно и вышло, – сказал Тайлер. – А что если мы отправимся за ней и посмотрим, кому она отдаст товар.

– Эх, было бы у нас людей побольше..., – вздохнул в ответ Николет. – Мы упустим её, а тогда придется опять приезжать сюда и снова начинать все с начала. Нет, мне кажется, что если отвести её для начала куда-нибудь в сторонку, самим при этом то и дело похотливо поглядывая на её прелести, она сама расскажет все, что мы хотим узнать. Что бы это ни было.

– Для своих лет она выглядит замечательно, – сказал Тайлер.

Они были старыми приятелями, оба родом с юга Флориды, и к тому же ровесники – и тому, и другому уже исполнилось по тридцать одному году. Они встретились во время службы в спецподразделении, и с тех пор стали друзьями. Обоим нравились одни и те же вещи: огнестельное оружие, ковбойские сапоги, пиво, самолеты, охота на бейскрайних просторах Эверглейдс, и слежка за плохими ребятами, нарушающими законы. Оба проработали некоторое время вместе в службе при канцелярии шерифа округа Пальм-Бич, а затем их пути разошлись: Рей Николет перешел в управление по борьбе с контрабандой алкоголя, табака и оружия при министерстве финансов; а Ферон Тайлер был переведен в отдел криминальных расследований при Департаменте штата Флорида по борьбе с преступностью. Время от времени им доводилось работать вместе. Как раз сейчас управлением по борьбе с контрабандой проводилась операция, началом для которой послужил недавний захват ломбарда, где удалось заснять на камеру факт перепродажи большого количества похищенного оружия. Николет обратился в департамент по борьбе с преступностью с просьбой направить к ним Тайлера для помощи в проведении расследования. Они были уверены, что на этот раз им приходится иметь дело с нелегальной торговлей оружием.

– Она уходит, – сказал Тайлер.

* * *

Один из двоих молодых парней, на которых Джеки Берк обратила внимание ещё в таможне, вошел в лифт вместе с ней. Он спросил, кнопку какого этажа ей нажать, на что Джеки ответила: «Мне до конца».

В ответ он лишь усмехнулся: «Надо же, и мне тоже», после чего нажал нужную кнопку и пригладил рукой темные волосы. Яркий представитель того типа мужчин, привычных к тому, что женщины сами вешаются им на шею. Самец да и только. Джеки была положительно уверена, что спроси она сейчас у него о напарнике, который в это время по идее уже должен бы дожидаться их на верхнем этаже, то он не выказал бы никакого изумления. Ну, может быть, снова усмехнулся бы и только. Оба они были ещё молоды, но в их поведении угадывалась та ленивая самоуверенность, что бывает присуща профессиональным спортсменам или же крутым ребятам, имеющим при себе удостоверения и оружие и обличенным соответствующими полномочиями. Она очень надеялась на то, что может быть хоть на этот раз интуиция её все-таки подведет, чувствуя при этом труднопреодолимое желание закурить сигарету и подумывая о том, чтобы оставить сумку в лифте.

Двери лифта октрылись. Темноволосый попутчик любезно посторонился: «Только после вас», и Джеки вышла из лифта, по-прежнему катя за собой сумку на тележке и тут же направляясь в полумрак крытой автостоянки. Она проходила мимо рядов автомобилей, подуспудно ожидая, что вот-вот путь ей должен будет преградить второй из парней, показавшийся ей помоложе, с короткой стрижкой. Но ничего подобного не произошло. Она успела открыть багажник своей серой «Хонды» и уже поднимала алюминевый каркас тележки, чтобы положить её вовнутрь, прежде чем услышала его шаги и взглянула через плечо назад. Он подошел, на ходу открывая кожанный бумажник.

– Особый агент Ферон Тайлер, Департамент по борьбе с преступностью.

Он был как будто чем-то смущен. В бумажник было вставлено удостоверение и значок.

– Никогда не слышала о таком, – пожала плечами Джеки.

– Но тем не менее это факт, – сказал в ответ Тайлер. – Могу я поинтересоваться, что лежит у вас в сумке?

Похоже на официально-бесстрастное заявление. Голос не повышает, но только, похоже, говорит с чуть заметным южным акцентом. Джеки вполне представляла себе, что должно будет случиться в следующий момент, но все же хотела увериться до конца, а поэтому она как ни в чем не бывало ответила:

– Обычные вещи, одежда, бигуди. Я работаю стюардессой на «Островных Авиалиниях».

– А ваше имя Джеки Берк? – задал Тайлер очередной вопрос.

Она не ошиблась.

Джеки снова почувствовала желание закурить, и опустила тележку на асфальт. В то время, как она доставала из висевшей на плече сумочки сигареты, за спиной у Тайлера возник его чернявый приятель, который до этого скрывался где-то за машинами.

– Прошу извинить меня за назойливость, но у вас здесь, кажется возникли какие-то затруднения, – сказал чернявый. – Может я смогу быть чем-нибудь полезен?

– Оставьте меня в покое, – ответила Джеки и поднесла к сигарете зажигалку «Bic», собираясь прикурить.

Тайлер сам представил ей своего приятеля.

– Это особый агент Рей Николет из управления по борьбе с контрабандой. Вы не будете возражать, если мы ознакомимся с содержимым вашей сумки?

– Не буду ли я возражать? А что, разве у меня есть какой-то выбор?

– Вы можете отказать нам в этом, – продолжал Тайлер, – и подождать здесь вместе с ним, пока я съезжу за ордером. Или мы можем задержать вас как подозреваемую.

– И в чем же меня подозревают?

– Все, чего он хочет от вас, так это просто заглянуть в вот эту сумку, – сказал Николет. – А я прослежу за тем, чтобы он ничего не взял.

– Это обыкновенная проверка, – убеждал Тайлер. – Так вы не возражаете? Джеки затянулась сигаретой, выпустила струйку дыма изо рта, и пожала плечами.

– Действуйте.

Она смотрела на то, как Тайлер нагнулся, чтобы отстегнуть эластичные шнуры, и поставил туго набитую сумку на тротуар. Николет взял тележку и положил её в открытый багажник. Тайлер тем временем открыл молнию на сумке и принялся шарить в её вещах, переложив грязную блузку и ещё одну форменную юбку, он наконец нащупал пухлый пластиковый конверт. Джеки видела, как он вынимает конверт из сумки, а затем открывает и заглядывает вовнутрь. Николет подошел поближе, в то время как в руках у Тайлера оказалось несколько пачек стодолларовых банкнот, каждая из которых была перетянута резинкой. При этом Николет тихонько присвистнул, а Тайлер перевел взгляд на нее.

– Я бы сказал, что здесь... ну да, тысяч пятьдесят будет. Что скажете? Джеки ничего не ответила на это. Они знали, сколько денег было в конверте. Даже пересчитывать не стали.

– Это ваши деньги? – продолжал Тайлер.

– Если уж на то пошло, – собравшись с духом, заговорила Джеки, – то нет, это не мои...

На физиономии Тайлера появилось подобие понимающей ухмылки.

– Я должна была задержаться в буфете, чтобы один человек, которого я не знаю в лицо, пришел и забрал бы их... – Ей даже не нужно было глядеть на чернявого, чтобы увидеть, что он тоже усмехнулся такому объяснению. Это выводило её из себя. – А потом я увидела, как вы, господа ковбои, разглядываете футболки, и подумала, что может быть один из вас и есть тот самый, кого я жду... Послушайте, если это ваше, то заберите их себе. – Она взглянула на Николета.

Так и есть, он ухмылется. Они оба потешаются над ней.

– Вам должно быть известно, – снова заговорил Тайлер, – что при ввозе в страну суммы, превышающей десять тысяч долларов, вы обязаны её задекларировать. Вы просто забыли это сделать, или же на то была другая причина? В любом случае за это вам полагается уплата штрафа в двести пятьдесят тысяч долларов и два года тюрьмы. Может быть желаете обсудить это с нами или же продолжим разговор в таможне?

– Больше я вам, козлам, ни слова не скажу, – отрезала Джеки.

Она была вне себя. Она злилась на этих молодых нахалов, на то, как они разговаривают с ней, и вместе с тем ещё ненавидела себя за неосмотрительность.

– Ты сделал свое дело, – сказал Николет Тайлеру. Он положил руку ей на плечо. – Ты сама подумай, мимо ребят из таможни каждый день проходят счастливые и довольные толпы беззаботных людей, которые возвращаются из отпусков, из путешествий по разным там Европам и Карибам, а им там приходится сидеть и работать, как проклятым. Ты же должна понимать, что именно поэтому ладить с ними нелегко. Тогда выбирай, с кем тебе больше хочется иметь дело: с ними, обозлившимися на весь мир, или же с парой благодушных и сговорчивых ребят типа нас? Просто отправиться куда-нибудь в тихое место, где можно было бы посидеть и поговорить.

– Я нне обязана никому ничего рассказывать, – запротестовала Джеки.

– Ну конечно же, нет, – с готовностью согласился Николет. – Но не будете ли вы столь любезны, выслушать, что мы хотим вам рассказать? И по возможности загладить это недоразумение?

* * *

Департамент по борьбе с преступностью занимал восьмой этаж в здании с фасадами, представлявшими собой огромные витражи из дымчатого стекла, что находилось на Центрпарк-Бульвар в Вест-Пальм. Теперь все трое находились в кабинете Ферона Тайлера, где помимо него работал ещё один агент, который, впрочем именно в тот день был в отъезде: два пустых письменных стола, окна во всю стену, выходящие на восток, календарь на стене и над ним табличка: «Если ты сам не умеешь спланировать свое время, то это не означает, то я должен делать это за тебя.»

Джеки Берк подумала, что в этом есть определенный смысл. Но только что ей с того?

Она стояла у окна. Если слегка повернуть голову влево, то были видны ковбойские сапоги Рея Николета, который сидел, закинув ноги на краешек стола.

– Видите канал внизу? Как-то раз я наблюдал отсюда за скопой[3]3
  Скопа – хищная птица семейства скопиных. Обитает у водоемов, питается рыбой.


[Закрыть], которая сначала кружилась высоко в небе, а затем камнем бросилась вниз и выхватила из воды довольно приличных размеров окуня. Помнишь, Ферон?

– Прошлым летом.

Ферон Тайлер находился где-то у неё за спиной.

Она слышала, как Николет сказал:

– Как будто уже темнеть начинает, а? Час пик, все спешат поскорее домой...

– Я хочу, чтобы сюда пришел адвокат, – перебила его Джеки. Она сунула руку в сумочку за сигаретами, мысленно отметив, что в пачке их остается всего штуки четыре-пять. В голове мелькнула мысль о том, что может быть ей теперь следует их экономить.

Но тут раздался голос Тайлера.

– Здесь не курят.

Джеки щелкнула горчичного цвета зажигалкой, которая очень подходила по цвету к её униформе и бросила её обратно в сумку.

– Ну так арестуйте меня теперь, – сказала она даже не взглянув в сторону Тайлера.

– Возможно так оно и будет, – согласился Тайлер. На этот раз голос его был ближе. – Но мы могли бы заключить сейчас своего рода договор о помощи следствию. Так что если вы настроены на сотрудничество, то расскажите, кто дал вам эти деньги, и кому вы должны были их передать.

Наступило напряженное молчание.

Для них это была всего лишь игра. Николет строил из себя этакого доброго парня, что вообще-то было вовсе не в его характере, но все равно казалось ему чем-то забавным. Тайлер же выбрал себе роль благородного рыцаря, но со стороны его старания казались слишком уж неубедительными. Джеки была более чем уверена, что они вовсе не ставили себе целью упрятать её за решетку. Им нужно, чтобы она согласилась бы с ними сотрудничать, назвала бы несколько имен, а они потом оставили бы её в покое. Все, что теперь требовалось от нее, так это просто стараться помалкивать. Может быть потребовать, чтобы кто-нибудь сбегал купить ей сигарет.

Поэтому когда Николет спросил: «Надеюсь, у вас хороший адвокат?» – Джеки и не думала отвечать.

«Вопрос в том, – произнес голос Тайлера, – по карману ли ей воспользоваться услугами хорошего адвоката?»

Вопрос по существу.

– Иначе ей придется проторчать недели три в камере, прежде чем общественный защитник сможет к ней пробиться. А сидеть вместе с теми девками... Хотя я конечно не знаю, может быть они ей платят достаточно для того, чтобы нанять адвоката из"дорогих".

– Джеки, вы ведь живете в квартире на Пальм-Бич-Гарденз? – сказал Николет, агент из управления по борьбе с контрабандой. – Что ж, местечко довольно милое во всех отношениях.

– Особенно принимая во внимание то, – вставил свое слово Тайлер, – что она работает на рейсах небольшой компании, выполняющей челночные рейсы.

И снова в кабинете воцарилось молчание. Джеки смотрела на виднеющиеся в дали здания городского центра, небо над которыми ещё оставалось голубым, но над городом уже начинали сгущаться сумерки. Был слышен звук выдвигаемого ящика стола.

– Вот, пожалуйста, – сказал Николет, протягивая ей пепельницу. – Я держу её здесь для себя, чтобы пользоваться самому, когда время от времени захожу сюда. Я привык курить во время работы. – Теперь он снова был добрым парнем. – Видите вон ту автостоянку? Вон за тем отелем? Здесь можно сидеть и сверху наблюдать за тем, как внизу бойко идет торговля наркотиками. К тому времени, пока туда успеешь добраться, все уже разбегутся.

Джеки поставила пепельницу на подоконник.

– Вы что, считаете, что я занимаюсь тем же?

У неё за спиной голос Тайлера сказал:

– Насколько мне известно вас уже однажды схватили за руку. Разве тогда речь шла не о наркотиках?

– Я просто везла деньги.

– Четыре года назад, – продолжал Тайлер. – Тогда вы работали в другой авиакомпании, откуда, кстати, вас выперли. Но вы так и не ответили на мой вопрос. Разве те деньги были предназначены не на оплату наркотиков? Только тогда вы, кажется, пытались вывезти их из страны?

– По-моему, – вступил в разговор Николет, – Джеки пыталась вывезти их не для себя, а по просьбе одного из пилотов, который, конечно же, совершенно случайно оказался также по совместительству и её мужем в то время. Тогда её обвинили в преднамеренном сговоре...

– Меня оправдали, – возразила Джеки.

– Вы хотите сказать, вам предложили взаимовыгодную сделку, и вы ухватились за эту возможность. Вам – условное освобождение на поруки сроком на один год, а муженьку светило от пяти до десяти. Теперь он уже должен бы освободиться.

– Полагаю, что да, – согласилась Джеки.

– Верно, вы получили развод. И снова вышли замуж – а как поживает ваш теперяшний муж?

– Он умер в прошлом году.

– Не повезло вам, – сказал Николет. – А позвольте узнать, чем он занимался при жизни?

– Пропивал мои деньги, – просто ответила Джеки.

Это реплику они предпочли оставить без комментариев, и она снова услышала голос Тайлера.

– Теперь вы решили заняться другим видом бизнеса, возвращаясь с выручкой домой, то есть переквалифицировавшись из покупателя в продавца. Разве не эти деньги дает вам туземец по имени Уолкер? Не сомневаюсь, что это никто иной как Седрик Уолкер из Фрипорта. Неужто вы не знакомы?

Джеки ничего не ответила, глядя на то, как её отражение в оконном стекле снова поднесло к губам сигарету.

– Вам это имя ничего не говорит? Но тогда, надо полагать, Бьюмонта Ливингстона вы тоже скорее всего не знаете?

Бьюмонт... ей пришлось встретиться с ним лишь однажды, он был вместе с Мистером Уолкером. Нет, она только увидела его тогда, а о том, кто он такой, ей было сказано позже. Она может с чистой совестью сказать, что никогда не встречалась с ним; но подумав ещё немного, она решила не говорить вообще ничего.

– Так вы не знакомы с Бьюмонтом?

Ни единого слова – безразличный взгляд устремлен вдаль сквозь отражение в окне, на темную полосу вдоль горизонта, которая, как ей казалось, на самом деле была океаном.

– Жаль, а вот он вас знает, – продолжал Николет. – Бьюмонт родом с Ямайки. Точнее сказать, был родом оттуда. Потому что Бьюмонт мертв.

Джеки передавалось их нетерпеливое ожидание. Она стояла, не шелохнувшись.

– Он имел обыкновение пару раз в месяц совершать путешествие во Фрипорт, – рассказывал тем временем Николет. – Возможно при случае вы смогли бы его узнать. Ферон, как ты думаешь, мы ведь сможем предоставить госпоже Берк возможность взглянуть на тело?

– Нет проблем, – отозвался голос Тайлера.

Она слегка повернула голову – достаточно для того чтобы видеть, как Рей Николет сунул руку за голенище своего ковбойского сапога. Вытащив оттуда тупорылый револьвер и положив его на стол, он снова сунул руку за голенище и принялся растирать лодыжку.

– Бьюмонта нашли вчера утром в багажнике автомобиля, – охотно рассказывал он, – в «Олдсмобиле» новой модели, зарегистрированном на имя одного парня из Оушен-Ридж. До этого машина числилась среди угнанных. Всего днем раньше мне выпала возможность поговорить с Бьюмонтом за жизнь вообще, и о его будущем в частность. В то время он находился в тюрьме, и как будто вовсе не был уверен в том, что ему захочется сполна оттрубить там с десяток лет. – Здесь снова наступила пауза, прежде чем Николет продолжил свой рассказ. – За Бьюмонта был внесен денежный залог, и ему вышибли мозги прежде, чем я снова смог поговорить с ним. – Опять молчание. А потом: – Я допускаю, что вы не были лично знакомы с Бьюмонтом, но только что если тот, кто хлопнул его, знает вас?

Опять напряженное молчание.

Джеки затянулась сигаретой. Бьюмонт... она слышала, как он разговаривал с Мистером Уолкером. После его ухода Мистер Уолкер сказал ей, что Бьюмонт может показывать фокусы с числами – якобы он умеет запросто умножать в уме целые колонки цифр.

– Если вы не хотите разговаривать с нами, – сказал у неё за спиной голос Тайлера, – то нам придется передать вас таможенникам.

Она затушила сигарету, на несколько мгновений всецело сосредотачиваясь на окурке и глядя на черную пластмассовую пепельницу, прежде чем обернуться к Тайлеру.

– Ладно, пошли, – согласилась она.

Он стоял у свободного стола, на котором стояла её сумка, держа в руках открытую папку.

– Боюсь, вы вывели его из себя, – заметил Николет. – Вам известно о том, что Ферон может арестовать вас за нарушение таможенных правил? Эти пятьдесят штук уже сами по себе являются достаточно веским основанием к тому, чтобы обвинить вас в незаконной деятельности. А насколько я знаю Ферона, то он не поленится под присягой обосновать свою точку зрения и будет отстаивать её до последнего.

Тайлер в упор глядел на нее. Она видела, как он положил свою папку на стол, и положил руку на сумку.

– Мне бы хотелось с вашего разрешения снова открыть вот это. Не возражаете? Чтобы уж знать точно, о чем у нас идет разговор, – сказал он.

Джеки подошла к столу и сама растегнула молнию. Затем, вытащив конверт из пластика, она бросила его на стол перед ним.

– Не стесняйтесь.

– Но если вы уж все равно случились поблизости, – проговорил Тайлер, – тогда может быть мы заодно глянем, что там еть еще? Вы не против?

На протяжении нескольких мгновений Джеки молча смотрела на него.

Запустив руку в сумку, она вытащила кожанный несессер.

– Моя зубная щетка и туалетные принадлежности. – Вслед за этим была извлечена дорожная шкатулка из пластмассы. – Вот, это мои бигуди. Желаете, чтобы я открыла крышку?

– Давайте сначала доведем до конца одно дело, – спокойно ответил Тайлер.

Тогда Джеки схватила сумку и, перевернув её вверх дном, сильно тряхнула. Белая блузка, юбка, нижнее белье, бюстгальтер и колготки вывалились на стол поверх пластикового конверта. Она отставила сумку в сторону. Тайлер вытащил из-под груды вещей конверт, и ей ничего не оставалось, как только следить за тем, как он отгибает клапан и вытряхивает наружу пачки банкнот. Она видела, как после этого он снова зяглянул в конверт, потом поднял глаза на нее, и его поначалу как будто удивленный взгляд сделался насмешливым. Его рука снова скользнула в конверт, а вслух он сказал:

– Ну, посмотрим, что у нас тут ещё есть?

– Подождите, – только и нашлась, что сказать Джеки, в то время как Тайлер отложил в сторону пустой конверт, и было слышно, как Николет наконец опустил ноги со стола.

Он подошел к ним со словами:

– Что это, обыкновенный диетический сахар или же то, что мне подсказывает интуиция?