Текст книги "Сердце из хризолита"

Глава 4
Сны в книгах

Очнулась я на берегу… в объятиях Кейда Корво.

– Что случилось? – проговорила я с трудом.

Он отстранился, закусив губу.

– Простите, Грета. Вы кричали, я не мог вас разбудить, и…

Воздух пах озоном и розовым маслом.

– Вы… колдовали? Что вы сделали?

На мгновение меня посетила ужасная, нечестная, несправедливая мысль. Что, если во сне на меня напал именно он? Человек, которого я полюбила и которому доверяла? Точнее, хотела доверять? Я часто-часто задышала, чтобы не расплакаться. Горло будто сжимала ледяная рука.

– Грета, я… Простите, ради всех созвездий! Вы… – Он вскочил и заходил по берегу туда-сюда, сжимая и разжимая кулаки. Три шага в одну сторону, три шага в другую. – Прошу поверить, что я ничем не скомпрометировал вас и не затронул вашу честь. Прошу простить, что посмел прикоснуться к вам! Просто… – Он замер на секунду и быстро вытер пот со лба. – Просто вы заснули. Сначала я хотел дать вам спокойно отдохнуть, но, видимо, вам приснился кошмар. Вы стали кричать, и, кажется, вам было очень страшно. Вы метались и вскрикивали, и я никак не мог вас разбудить. Вы будто не слышали меня, провалились в грезу слишком глубоко. А я… Я знаю, как это бывает опасно. Между морем и сушей истончается грань между сном и явью, и… Я счел ситуацию серьезной и протянул вам руку.

– Что? – Я потерла виски и огляделась по сторонам. Волны все так же накатывали на берег. Чайки все так же кричали. Даже следы моих пальцев на запотевшем бокале с вином до сих пор были видны.

Кейд медленно выдохнул.

– Я заглянул в ваш сон. Там было темно, и я не успел ничего разобрать. Но когда я протянул руку и позвал: «Грета!» – то почувствовал, как ваши пальцы цепляются за мою ладонь. И тогда я нарушил течение сна и выдернул вас в реальность. Вы бились и кричали, я испугался, что вы можете пораниться о камни, и поэтому… простите, только поэтому!.. позволил себе обнять вас.

– Вы… – Я замолчала, подбирая слова. И будто услышала голос матери: «Скажи ему, что это неприемлемо! Скажи, что ты приличная девушка! Его оправдания ничего не стоят. Скажи…» А потом – голос отца: «Никому не верь. Все либо врут, либо руководствуются собственной выгодой. Если кто-то и сделает тебе добро, то потом потребует ответной платы… Что, если она окажется непомерной?»

Я сглотнула комок в горле и посмотрела Кейду в лицо.

– Вы действительно спасли меня. Спасибо. Я… правда очень благодарна. Если бы не вы…

Я помотала головой, чувствуя, как слезы текут по щекам. Все-таки расплакалась.

Кейд опустился передо мной на колени:

– Скажите, Грета… Расскажите мне, что вам приснилось? Если вам действительно грозит какая-то опасность, то я должен знать…

– Зачем же вам это знать? – всхлипнула я.

– Чтобы уничтожить ее, – просто ответил Кейд. – Никто и ничто не причинит вам зла.

– Почему?

– Потому что я этого не хочу. И не допущу.

– Давайте… вернемся в город, – ответила я и отвела взгляд. Хотя больше всего мне хотелось, чтобы он снова обнял меня. Хотелось закрыть глаза, прижаться щекой к его груди и забыть на мгновение обо всем плохом. – Сейчас я не могу говорить, простите.

– Но…

– Думаю, когда мы доедем до Вердена, я сумею успокоиться и рассказать вам о своем сне.

На самом деле мне нужно было выиграть время. По дороге я собиралась тщательно обдумать, что именно стоит упомянуть, а о чем лучше умолчать.

* * *

Когда мы доехали до центральной площади Вердена, я уже успокоилась. Почти. Просто невозможно было трястись и вспоминать про черноту из сна, когда из ресторана доносилась музыка, вокруг фонтана прогуливались счастливые пары, солнце было таким ярким, что глазам больно, а с набережной торговец громко и весело кричал: «Мороженое! Мороженое!»

Я тут же представила эту холодную сливочную сладость, креманку, покрытую инеем, и улыбнулась. Подумать только! Совсем недавно меня чуть не покусало чудовище из кошмара, а я мечтаю о мороженом!

– Кейд, давайте немного пройдемся? – попросила я. И невольно вздрогнула, представив, что, если он откажется… Тогда мне придется прямо сейчас вернуться в дом на Яблочной улице. Хотя даже если не откажется, то это лишь оттянет неизбежное возвращение, верно? Положим, время до ужина я проведу в дядином кабинете, буду делать вид, что читаю книги, спущусь в столовую, а потом… Нет. Я ни за что не пойду в спальню. Так и буду сидеть за столом, а еще прикажу принести дополнительный свет, чтобы в комнате не осталось ни клочка темноты!

– Грета?

Я вздрогнула, провела ладонью по глазам и поняла, что Кейд уже давно спустился на тротуар и протягивает мне руку.

– У вас все в порядке?

Я закусила губу. Молча кивнула.

И шагнула на ступеньку экипажа, прикоснувшись к ладони Кейда. Она была теплой, одновременно мягкой и твердой, сильной и нежной. В одно мгновение меня бросило в жар: я вспомнила, как он обнимал меня за плечи там, на берегу.

Мы медленно пошли к ротонде на набережной.

– Хотите мороженого? – спросил Кейд.

– Вы читаете мои мысли?

– Нет. К сожалению или к счастью. Если бы я мог читать мысли, то знал бы, что именно вы видели во сне и как вас защитить. Но… в то же время я не хотел бы невольно узнать то, что вы желаете скрыть. Каждый имеет право на уголок, в котором можно хранить воспоминания и тайны, не предназначенные для чужих ушей и глаз.

Я медленно выдохнула. Повернулась к Кейду:

– Я… готова рассказать вам про то, что случилось на берегу.

И начала говорить про тьму, про ощущение чужого взгляда, про то, что последние дни либо совсем не видела снов, либо меня посещали кошмары. Наверно, если бы Кейд во время моей речи позволил себе усмехнуться, или недоверчиво поднять бровь, или выразить сомнение каким-либо другим образом… Я бы смешалась и не стала продолжать рассказ. Но он слушал очень внимательно, не отрывая взгляда от моего лица, и становился все серьезнее и серьезнее на вид.

А когда пришла пора описать тварь, явившуюся в сон сегодня, Кейд прищурился и стал похож на гончую, которая взяла след.

– Он будто перетекал… менялся, – говорила я, с трудом подбирая слова. – Сначала человек, потом зверь, потом… не знаю. Песок? Шестеренки?

– Простите, Грета, что прерываю вас, – сказал Кейд. – Можете постараться точнее вспомнить? Я верно понимаю, что песок… пересыпался? Как будто в стеклянном плену тек по невидимым стенкам сверху вниз?

– Д…да. Наверно, да, – кивнула я.

– А шестеренки вращались? Они были похожи на часовой механизм?

– Да. Точно. Потом я увидела стрелки. А его зубы… они превратились в деления огромного циферблата.

Кейд потер переносицу, отвернулся от меня на мгновение и посмотрел на море. Нахмурился.

– Не сочтите это приглашение за бестактность. Но я попросил бы вас прямо сейчас отправиться в Оленьи ручьи вместе со мной. Кажется, я читал о чем-то подобном в книге… Мне надо точно удостовериться в том, что я не ошибся.

* * *

Библиотека в Оленьих ручьях занимала весь второй этаж и поражала воображение. Многоярусные стеллажи из красного дерева, лесенки и подставки, чтобы легче было дотянуться до книг, огромная картотека, хрустальные люстры, широкие сводчатые окна с витражами…

Всего несколько мгновений я размышляла, почему они кажутся мне знакомыми, а потом поняла: это же иллюстрации к сказкам! Вон стоит мальчик, тот самый, что кричал: «Тигры! Тигры!» А чуть подальше – ленивец в перчатках, доставшийся в наследство четвертому сыну мельника. Трусливый кузнец убегал от великанов, которые решили, что он силач и герой. А целая семья вольноотпущенников из северных земель пыталась сорвать с гигантского куста ночной баклажан. Все были при деле, даже мышка держалась за кошку крохотными лапками и делала вид, что без нее не справятся.

В центре библиотеки был разбит зимний сад, а прямо над ним возвышался стеклянный купол. Я прошла мимо розария, коснувшись ладонью тугих ярко-алых бутонов, и присела на диван, обитый зеленым бархатом. За спиной что-то хрустнуло, я запустила руку под подушку и достала кусок печенья. Осторожно поднесла к носу, понюхала. Творожное печенье, слоеное, присыпанное темно-коричневым сахаром. Интересно, что оно здесь делает?..

– О, Грета, прошу прощения. Дело в том, что я днюю и ночую в библиотеке, зачастую сплю на этом самом диване, а…

– А также ем и пью, – улыбнулась я, нагибаясь к журнальному столику и извлекая из-под него фарфоровую чашку с позолоченным ободком.

– Именно. – Кейд приблизился, держа в руках толстый томик в кожаном переплете. – И забываю о беспорядке. Я позову слуг, и здесь все уберут. И, если хотите, попрошу накрыть столик для чая, мы ведь так и не поели мороженого на набережной.

– Спасибо! Знаете… вы удивительно заботливый.

– Я всего лишь пытаюсь думать о том, что вы чувствуете. И еще о том, как бы чувствовал себя на вашем месте.

– Это… редкое свойство для мужчины.

– Скорее, не особо поощряемое в нашем обществе. – Кейд опустился рядом со мной на диван и стал листать книгу. – А зачем развивать какое-то свойство натуры, если это не находит всеобщего одобрения?

– Вы же развили…

– Потому что меня не особенно заботит, что обо мне думают, – усмехнулся Кейд. – Мое финансовое состояние и магические способности позволяют вести себя так, как представляется нужным мне самому, а не как принято кем-то там, наверху.

В это мгновение я представила, что бы сказала матушка, доведись ей познакомиться с Кейдом Корво, и чуть не расхохоталась в голос. Как иронично. Ты много лет подряд вдалбливаешь своей дочери железные истины – о том, что этикет, традиции и положение в обществе важнее всего на свете. А потом она влюбляется в человека, который эти вещи… похоже, презирает. На редкость неподходящая партия. Не подходящая даже просто для того, чтобы вести с ним светские беседы, не говоря уже о большем…

Дверь библиотеки скрипнула. Я подняла голову и увидела слугу, который катил к нам тележку с высоким блестящим чайником, чашками и тарелочками со сладостями. Пахло просто восхитительно! Кейд все равно погрузился в книгу и ничего не замечал вокруг, поэтому я позволила себе внимательно наблюдать за тем, как слуга накрывает на стол, принюхиваться и предвкушать чаепитие. Чего там только не было! То самое творожное печенье, и меренги с лимонным кремом, и варенье из лепестков роз, и крендельки с корицей, и, конечно, мороженое – в тяжелых железных креманках, посыпанное колотыми орехами.

– Спасибо, Вилл, – сказал Кейд, и слуга замер на половине движения. – Можешь идти.

Тот быстро кивнул и спешно удалился.

– Почему он так быстро… – начала было я, и тут увидела глаза Кейда. Он смотрел на меня тяжелым, тревожным взглядом.

– Ему ни к чему слышать наш разговор. Я нашел то, что искал. И… боюсь, вам это не слишком понравится.

– Почему?

– Хотя бы потому что мне придется задать вам вопрос, который потребует определенной доли… откровенности. Скажите, вы пользовались порталами по дороге в Верден?

Я молча смотрела на Кейда и не знала, что ему ответить.

– Дело в том… – продолжил он, так и не дождавшись от меня откровенности, – то, с чем вы встретились во сне, – это магическая аномалия. Первыми с ней столкнулись Мастера пространства, когда научились делать порталы и стали экспериментировать с прыжками на большие расстояния.

Я покачала головой:

– Я добиралась до Китра поездом, а сюда – в экипаже.

– Тогда я спрошу по-другому. – Кейд продолжал оставаться убийственно серьезным. Кажется, даже побледнел. – Скажите, вы никогда не замечали, что во время перемещения в портале ваше время немного искажается?

– Это… как? – спросила я и почувствовала, как по спине побежали ледяные мурашки. Кажется, я просто тянула это самое время.

– Вы попадаете в будущее или прошлое. Иногда – буквально на несколько секунд. Иногда… минут.

– Н… наверно. На себе не ощущала, но… Я точно слышала об этом.

Кейд вздохнул. Покачал головой.

– Грета, если вы не готовы открыться мне… я пойму. В конце концов, мы знакомы совсем недолго. Поверьте, сейчас я задаю вам вопросы не из пустого любопытства. Судя по всему, вы в большой опасности. И я не прощу себе, если… если с вами что-нибудь случится.

– Так расскажите мне, что это за опасность! Что за магическая аномалия? Почему я никогда раньше о ней не слышала?

– До сегодняшнего дня у нас не было повода говорить о моем пути в магии, – проговорил он и отвел взгляд. Сцепил пальцы и уставился на чайный столик перед нами – с таким видом, будто тот готовился напасть. – Но придется мне вам все рассказать, чтобы вы не думали, будто я просто вычитал в книге страшилку и пытаюсь вас ею напугать.

– Я вовсе так не думала…

– Я видел подобные сны, Грета. Когда в детстве я ощутил искру магии и начал только искать свой путь, я никак не мог выбрать, что мне больше нравится: управлять пространством или временем.

– Вы… но ведь такая искра встречается очень редко! – Я буквально задохнулась от удивления. Если Кейду подвластны и время, и пространство, то неудивительно, что я сразу почувствовала его силу.

– Вы правы. А еще те, кто ею обладает, в конце концов вынуждены выбирать. Становиться Мастером времени или пространства.

– Что же заставляет их… вас выбирать?

– Ничего, – пожал плечами Кейд и горько усмехнулся. – Просто безрассудная молодость заканчивается, и в какой-то момент понимаешь, что невозможно идти двумя путями в разных направлениях, если не хочешь, чтобы твою душу разорвало на куски. Вот раньше, в университете… Преподаватель называл меня Подмастерьем дорог. Я экспериментировал с порталами, сопряжением пространств, эффектами перемещения. Как бы лучше объяснить… – Он медленно повел рукой, и я невольно залюбовалась его длинными пальцами. – Если Мастера подчиняют себе мир, то я изучал законы координат и практику взаимодействия с ними. Искал инструменты. И до сих пор вывожу закономерности, исследую слабые места, пути обхода… на случай, если что-то работает не так, как нужно.

– Вы не просто маг, – кивнула я. – Вы настоящий ученый. Наверно, благодаря таким, как вы, были изобретены порталы, и налажены пути предсказаний, и… Вы служите во благо прогрессу!

– Скорее, сую нос туда, куда не следовало бы, – ответил Кейд. – Я хотел защищать диплом по аномалиям порталов. Когда Мастер пространства двигается против вращения Терры или Мастер времени идет против течения времени, к нему порой приходят… некие сущности. Чем дальше он переместился, тем больше опасность. Некоторые маги после столкновения с аномалиями теряли силу… и даже умирали. Недаром мастера жестко придерживаются определенных маршрутов с некоторых пор. Их карта написана кровью.

Я сосредоточенно кивнула.

Такие правила и вправду существовали… просто я никогда раньше не задумывалась, почему именно нельзя путешествовать на закат или заглядывать далеко в прошлое. На все вопросы об этом учитель отвечал коротко: так не принято. Или: это невозможно. И в какой-то момент я просто перестала их задавать смирившись. Танец начинается с поклона, завтрак подают утром, если тебе нужен портал в закатные земли, то лучше лети на дирижабле. Таковы законы в нашем королевстве.

– Так вот, – продолжал Кейд. – Я путешествовал к закату, перемещаясь цепью порталов. Видел по ночам кошмары, наутро подробно записывал увиденное. Пытался найти оружие против них. Или защиту. А потом… Однажды мне показалось, что тварь откусила у меня кусок души. Было так больно, словно я умер десяток раз, возродился и снова умер. Я тогда сумел проснуться, но выжил чудом. И не нашел в себе силы продолжать вторую часть эксперимента. Не нашел силы отправиться в прошлое. Вместо этого прочитал все записи о том, на что похожи аномалии во время таких перемещений…

Я сглотнула и перестала дышать. Сжала кулаки так сильно, что костяшки побелели.

– Поэтому я точно знал сейчас, что ищу в библиотеке. Просто хотел удостовериться в том, что память меня не подводит. Они похожи на символы времени. На те самые шестеренки, песочные часы, циферблат… Которые видели вы, Грета.

* * *

– Он… Это чудовище… оно вернется, да? – Я с трудом шевелила губами, как будто разучилась говорить.

Кейд сокрушенно кивнул:

– Сначала тьма сгущается, и маг перестает видеть обычные сны. Потом аномалия приходит к нему в образе убийственного времени – через четыре-семь дней после перемещения, не позже. И является еще два или три раза, если первая атака не удалась.

Я нахмурилась. Четыре-семь дней… Тогда почему кошмар не явился раньше? Ведь семь дней давно уже прошли, я только в Вердене жила уже полную неделю, а еще долгая дорога на поезде… Более того, он ведь мог напасть сразу, как только я приехала сюда, как раз на четвертый день после побега. Мысль о том, что тварь могла оказаться в моем сне, когда Кейда еще не было рядом, наполнила меня таким ужасом, что я не выдержала и снова расплакалась.

Стараясь не всхлипывать, я сидела, комкала в кулаке подол платья и смотрела, как мир вокруг мутнеет и покрывается рябью. Слезы текли сами собой, бежали по щекам и капали с подбородка.

– Грета… Я могу помочь вам справиться с искаженным временем. Я могу охранять ваш сон. И принимать бой раз за разом. Получив отпор, через несколько дней оно вас покинет и больше не потревожит.

– От… откуда вы знаете?

– Я вспомню все свои наработки. Напишу всем знакомым Мастерам. И пойму, какие заклинания применить и как создать достойное оружие. Да, однажды я уже проиграл… отступил в битве, испугался. Но сейчас это не повторится. Можете мне верить.

– Почему? – Я вскинула подбородок, ужасно злясь на себя. За то, что позволила себе расплакаться, быть слабой и некрасивой при мужчине, в которого влюбилась. За то, что сама загнала себя в эту ловушку. За то, что не могла рассказать всей правды. – Почему я должна вам верить? Вы не боитесь, что вам снова… откусят часть души?

– Не боюсь. Грета, посмотрите на меня. Пожалуйста.

Я всхлипнула и повернула голову.

Кейд глубоко вздохнул, протянул руку и осторожно коснулся пальцами моей щеки. По правилам этикета мне следовало дать ему пощечину, встать и немедленно уйти. Но я забыла, как дышать. Просто сидела и смотрела на него сквозь пелену слез.

– Грета. Я… не отступлю в этот раз, даже если под угрозой будет вся моя душа. Потому что в этот раз я буду сражаться не за себя, а за ту, кто мне очень дорога… то есть стала очень дорога всего за неделю… а кажется, что мы знакомы с вами целую вечность. Кажется, что я нашел наконец ту…

Он замолчал на мгновение, глядя мне в глаза, а потом встал с дивана, чтобы тут же опуститься на одно колено.

– Грета, я люблю вас. Когда я увидел вас первый раз здесь, в саду, когда вы подняли глаза и посмотрели… меня будто молнией ударило. Я стоял, оглушенный, и не мог понять, что со мной. Почему сердце колотится так сильно. Почему магия бьется в жилах и рвется наружу. Вы как свежий ветер ворвались в мою душу. Вы волнуете мой ум, и сердце, и… – Он сглотнул и медленно выдохнул сквозь сжатые зубы. – Я прошу вас стать моей женой. Я понимаю, что разговор наш безумен, мы знакомы всего неделю, и вы в своем праве отказать, но… Если у меня есть хоть крошечный шанс на вашу благосклонность… Скажите, у кого просить вашей руки – я отправлюсь к нему за край света. Скажите, как мне завоевать ваше сердце – и я совершу невозможное. Но в любом случае, скажете вы «да» или «нет», – позвольте защитить вас. Я не прощу себе, если с вами что-то случится.

Я закрыла глаза и представила, как хрустальный купол библиотеки трескается, и осколки летят сюда, вниз, чтобы отрезать наше прошлое и будущее, оставить только этот момент, это самое мгновение, когда я смотрю в глаза любимого человека и понимаю, что это навсегда. Что он мой, а я его, и этого не изменить. Что мы вместе. Что моя любовь не придуманная, а живая, настоящая. В груди стало горячо, а за спиной будто крылья развернулись…

А потом я открыла глаза, и время вернулось. Со всеми своими бедами.

– У кого просить моей руки… – пробормотала я. – Боюсь, отец вам откажет. Он уже обещал мою руку другому.

– Простите. – Голос Кейда прозвучал так глухо и тускло, словно мои слова только что отняли у него всю радость жизни. – Простите, что оскорбил вас. Поверьте, я…

– Но над сердцем моим он не властен, – продолжила я. – А сердце мое…

Я протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к ладони Кейда.

– Мое сердце… оно…

В воздухе запахло корицей и морем, я осторожно улыбнулась и почувствовала, будто по щеке меня гладит теплый ветер.

– Подождите меня здесь, Грета, – сказал Кейд Корво, а в глазах его зажглись золотые искры. – Всего минуту. Я должен отдать вам кое-что.