Текст книги "Так случается всегда"

Тайлер продолжал смеяться, и я решила использовать этот момент, пока мы оба были в хорошем настроении.

– Так что, мир? После того разговора в августе?

– Да, – сказал он. Его голос был тихим, но ровным. Он все еще не отводил глаз от дороги, крепко держа руль своими сильными руками. – Конечно. Я скучал по тебе.

– Я тоже.

– Я был засранцем, когда разозлился на тебя из-за того парня. Прошу прощения.

– Все нормально, – сказала я. Хотя он и назвал Дэниэла «тем парнем», а не по имени. И я в первый раз расслабилась с того момента, как встретилась с Тайлером накануне вечером. Это был тот самый Тайлер, которого я знала много лет – мой добрый лучший друг. В сообщениях, которые он посылал мне в прошедшие несколько месяцев, содержался намек на извинение: «Ты же знаешь, я хочу тебе только добра». Я ответила смайликом. Тайлер избегал упоминаний о том последнем вечере в его квартире, и я тоже ни разу не упомянула о нем.

– Я тоже вела себя не лучшим образом, – сказала я.

– Я это заслужил. Знаешь, я ведь просто беспокоюсь о тебе. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Как и всякий старший брат. – Я, шутя, ударила его по плечу. – Не беспокойся. Со мной все в порядке.

– Ты уверена? Все в норме? – Он посмотрел на меня, охватив меня оценивающим взглядом с головы до пят. – Ты хорошо выглядишь.

– Спасибо, – сказала я, крепко сжав зубы.

Я отлично понимала, что «хорошо» означает «не слишком костлявая». Мой вес был предметом для обсуждения столько лет, что я боялась даже намеков на него. Я приложила немало усилий, чтобы не выходить за рамки определенного веса, который, по словам моего доктора, был нормальным для женщины такого роста, так что когда мои близкие переживали, что я снова начну таять у них на глазах, меня это приводило в бешенство. То, что они не могли забыть прошлое, продолжая все еще считать меня глупой девчонкой, мешало мне раз и навсегда покончить с болезнью.

– Ты тоже хорошо выглядишь, – сказала я Тайлеру. Потом решила, что можно рискнуть и спросить про личную жизнь: – С кем-нибудь встречаешься?

– Нет, – резко ответил он, и я решила оставить эту тему. – А ты все еще с Дэниэлом? – спросил он мягче, и я сочла за хороший знак то, что он назвал моего бойфренда по имени.

– Да.

– У вас все хорошо?

– Да, – ответила я.

Несмотря на то что между мной и Тайлером, казалось, все налаживается, я решила, что будет не очень умно с моей стороны распространяться о том, какие у нас с Дэниэлом чудесные отношения. И я в любом случае не собиралась говорить Тайлеру о том, что мы с Дэниэлом собираемся переехать в Сиэтл следующей осенью. По крайней мере, пока.

– Это здорово, – сказал Тайлер. – Я надеюсь, что у вас все сложится хорошо. Честно.

Он улыбнулся и кивнул, словно подтверждая свою искренность.

– Спасибо, – отозвалась я, награждая его своей самой лучезарной улыбкой. Но все равно я не могла решить, искренне ли говорил Тайлер или ради нашей дружбы сказал именно то, что я хотела услышать.

Тайлер

Я встретил Эмбер Брайант в субботу, в праздник Дня труда, когда в первый раз пошел в школу в новом городе. Моя семья переехала из Сиэтла в Беллингхэм в последние дни августа, после того, как в результате сокращения городского бюджета мой отец вынужден был оставить службу на пожарной станции, где он проработал более десяти лет.

– Чертовы бюрократы, – пробормотал отец, получив уведомление об увольнении. – Я потерял должность, потому что проклятые либералы решили использовать деньги налогоплательщиков, чтобы поддержать этих тупых девок, которые непрерывно рожают, потому что только и умеют, что раздвигать ноги.

Мы сидели за кухонным столом и ели лазанью, которую мама приготовила, прежде чем уйти на свою работу в аптеке. Отец посмотрел на меня и погрозил мне толстым пальцем.

– Будь осторожен со всеми, с кем встречаешься, Тай. Что бы они тебе ни говорили о том, что принимают противозачаточные таблетки. Не забывай – никакого секса без презерватива.

Мне в то время было четырнадцать лет, и я кивнул, чувствуя себя неловко при упоминании о сексе, будучи не в силах отогнать картины, представшие перед глазами. Распутные девицы из эротического журнала, который я прятал под кроватью. Одетые лишь в туфли на высоком каблуке, бюстгальтеры и крошечные черные кружевные стринги. Сам не желая того, я мысленно представил, что они раздвигают ноги, и это заставило меня покраснеть и заерзать на стуле. Но я не знал, как сменить тему.

Через три месяца после этого разговора родители упаковали вещи и отправились на север. Добравшись до цели нашего путешествия, мы остановились у маленького желтого домика с двумя спальнями, который теперь был нашим. Он находился неподалеку от дома, в котором жила семья Брайантов. И грузчики не успели выгрузить первую коробку, как мать Эмбер, Элен, появилась в нашем дворе, держа в руках тарелку с шоколадным печеньем. Она сразу же пригласила нас на праздник окончания лета.

– Он пройдет в нашем доме в эти выходные, – сказала Элен. – Надеюсь, что погода не подведет и мы сможем поплескаться в бассейне!

Она улыбнулась мне, и я сразу понял, что она мне понравится. Она была ниже ростом и немного полнее, чем моя мать, но в этой полноте и в добрых светлых глазах было что-то умиротворяющее. У нее были длинные темно-рыжие волосы и веснушки, и она была похожа на мою учительницу в младших классах, которая сказала мне, что при таком интересе к динозаврам и жукам, которыми я страстно увлекался в то время, из меня выйдет хороший ученый. Элен, казалось, была из тех матерей, которые сразу же после школы усаживают вас за стол, кормят чем-то вкусненьким и расспрашивают, как прошел ваш день. В отличие от моей матери, которая усаживала меня за стол, наливала себе бокал шардоне и рассказывала о том, как прошел ее день.

– Ты любишь плавать, Тайлер? – спросила меня Элен.

– Нет, – сказал мой отец, складывая руки на груди. – Он боится воды.

Я залился румянцем и опустил глаза.

– Джейсон, пожалуйста, – упрекнула его мать.

– Пожалуйста – что? – поинтересовался отец.

Моя мать ничего не ответила, потом с извиняющимся видом взглянула на Элен и стала объяснять ей тихим голосом:

– Тайлер очень испугался пару лет назад. Он выпал из каноэ, когда был в летнем лагере, и запутался в зарослях кувшинок. Их вожатый вытащил его с большим трудом, и с тех пор он не слишком любит плавать.

Она обняла меня рукой за талию. Я знал, что она хотела просто поддержать меня, но я отшатнулся. Отец и так уже заставил меня чувствовать себя маленьким ребенком, и мне не хотелось, чтобы она ухудшила положение, обращаясь со мной как с младенцем.

– Ну, не страшно, – сказала Элен, – на празднике будет много других развлечений, кроме плавания. Дротики, бадминтон. И много вкусной еды! Мы здесь любим покушать! Моя дочь Эмбер пойдет в восьмой класс. А что ты, Тайлер?

– Он будет учиться на втором курсе в колледже в Сехоме, – ответила моя мать за меня. – На прошлой неделе ему исполнилось пятнадцать.

– О, это отличный колледж. На следующий год Эмбер тоже пойдет туда. – Она снова улыбнулась. – Ну, я оставлю вас распаковывать вещи. Я просто хотела поприветствовать новых соседей и надеюсь увидеть вас в воскресенье!

Когда она уже не могла нас услышать, мама повернулась к отцу, и в ее голубых глазах сверкал гнев.

– Ты находишь, что это смешно – ставить своего сына в неловкое положение?

Я затаил дыхание, ожидая ответа отца и испугавшись, что они устроят громкий скандал прямо на лужайке. Родители ругались друг с другом постоянно, сколько я себя помнил, и поводом для скандала могло быть что угодно, начиная с ссоры из-за того, кто вынесет мусор, и заканчивая более серьезными разборками из-за долгих ночных дежурств отца или страсти матери тратить деньги налево и направо. Но в последние годы положение ухудшилось. Они ругались все чаще и громче и начали обзывать друг друга. Я обычно лежал на кровати, накрыв голову подушкой, стараясь не слышать безобразных слов, которыми они обменивались. Сердце бешено колотилось в груди от страха, что отец может войти в мою комнату и обратить гнев на меня, хотя бы ради разнообразия. Я надеялся, что переезд в новое место как-то повлияет на них. Может быть, он поможет моим родителям начать все с чистого листа.

– Это может пойти ему на пользу, – сказал отец так, словно меня рядом с ними не было. – Может быть, он проявит характер и преодолеет свой страх.

И эти слова неотвязно крутились в голове, когда несколькими днями позже мы отправились на праздник. «Прояви характер» – эти слова отец говорил мне так часто, что, казалось, они навсегда отпечатались в моем мозгу. Погода стояла жаркая, и к часу дня термометр уже показывал восемьдесят пять градусов[5]5
  Около 29,5 градуса Цельсия.


[Закрыть], поэтому отец настаивал, чтобы я пошел на праздник в плавках, и я не рискнул спорить с ним. Сам он тоже был в плавках, но мать надела джинсовый сарафан, сказав, что, если ей станет жарко, она просто поболтает ногами в воде.

На лужайке возле дома Брайантов было множество народу. По большей части они оживленно беседовали друг с другом, словно были хорошо знакомы, что, скорее всего, так и было. В основном там присутствовали взрослые, хотя было и несколько подростков. А младшие дети уже плескались в бассейне. Я сказал себе, что преодолею страх, даже если это убьет меня. Лишь бы доказать отцу, что я не испуганный маленький ребенок, которым он меня считает. Все говорили мне, что я очень похож на него, только более худой. Во мне было пять футов девять дюймов росту, а в нем – шесть футов и два дюйма. Я ел так, словно внутри был пустым, и мне постоянно хотелось подкрепиться. А отец проводил все дни на пожарах или в тренажерном зале, поэтому он был сильным и мускулистым мужчиной.

Когда мы вошли в калитку, я осмотрел толпу и сразу же заметил Элен. Она стояла рядом со столиками с едой, расположенными в тени, в той части, где над двориком нависала крыша. Она расставляла принесенные соседями припасы, а увидев нас, сразу же направилась к нам. По дороге она схватила за руку темноволосую девчонку, которая в одиночестве стояла у заднего крыльца.

– Вы смогли прийти! – сказала она, когда они подошли к нам. У них обеих были одинаковые орехового цвета глаза и лица в форме сердца, и я решил, что девчонка была дочерью Элен. Щеки Элен раскраснелись, и она обмахивалась рукой, словно веером. – Ух, ну и жара! Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Или облить вас ледяной водой? – Она выпалила все это так быстро, что у нас не было времени ответить. Она улыбнулась и обняла за плечи стоявшую рядом девочку. – Это Эмбер. А мой муж Том где-то скрывается. Возможно, в доме, рядом с вентилятором.

– Привет! – сказала Эмбер и подняла руку в знак приветствия.

Как и у матери, у нее были округлые формы, и они обе были одеты в сарафаны. Я старался смотреть Эмбер в глаза, что было не так просто, учитывая, что глубокий вырез ее сарафана оставлял открытым ложбинку груди.

– Это Лиз и Джейсон Хикс, дорогая, – сказала Элен. – И их сын Тайлер. Наши новые соседи. Я уже говорила тебе, что он будет учиться на втором курсе в Сехоме?

– Да, – сказала Эмбер и, глядя на меня, слегка закатила глаза, словно говоря: «Уж эти родители!»

– Привет, – сказал я, выдавив из себя улыбку.

– Ты такая хорошенькая, – сказала моя мать, обращаясь к Эмбер. Потом она повернулась к отцу: – Разве она не хорошенькая, Джейсон?

– Очень хорошенькая, – согласился он, окидывая Эмбер оценивающим взглядом.

На лице Элен появилось странное выражение.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросила меня Эмбер, не замечая или попросту игнорируя то, что говорили взрослые. Я кивнул и пошел за ней к переносному холодильнику, который стоял во дворике рядом с домом. – Здесь есть содовая, холодный чай или вода, – сказала она, доставая бутылку воды. А я взял банку с кока-колой.

Мы какое-то время помолчали, глядя на то, как детишки плещутся в бассейне. Потом Эмбер заговорила:

– Откуда вы переехали?

– Из Сиэтла, – ответил я, глотнув кока-колы. – Отца перевели на пожарную станцию в вашем городе.

– Он пожарный? Круто. А мой отец всего лишь продает страховки. – Она сделала паузу. – Ну, на самом деле он владелец страховой компании. Но это не то же самое, что спасать жизни людей.

– Наверное. Но моего отца все время нет дома. Он сутками торчит на работе. Иногда еще дольше.

– Это плохо, – сказала Эмбер, скорчив гримасу. – А что твоя мама?

– Она фармацевт, но работает на полставки, потому что не любит оставлять меня одного дома. Что очень глупо, потому что я навряд ли сожгу дом или выкину еще что-нибудь в этом роде.

Эмбер кивнула.

– Уж мне-то это знакомо. Моя мама все время трясется надо мной. Когда я пошла в детский сад, она устроилась работать в начальную школу, чтобы у нас совпадали каникулы. Она ходит за мной по пятам, но она милая, потому что печет печенье и стирает мои вещи. – Она снова скорчила гримасу, и я рассмеялся. Мне обычно было нелегко общаться с людьми, особенно с девчонками, но с Эмбер я чувствовал себя так, словно мы уже сто лет знали друг друга.

– И она все еще работает там? – спросил я.

– Да. Она секретарь. Она хотела найти работу в моей школе, но я сказала, что в этом случае просто убью ее. Но она, разумеется, член родительского комитета.

Мы еще помолчали, и на этот раз первым заговорил я.

– Может быть, хочешь что-нибудь съесть? – спросил я.

От одного только взгляда на столы, уставленные едой, у меня засосало под ложечкой, хотя за час до этого я проглотил дома сэндвич.

Эмбер проследила за моим взглядом, а потом быстро отвела взор в сторону, словно ее застали за тем, что она делает что-то плохое.

– Нет, спасибо, – сказала она более высоким голосом, чем тот, которым она говорила о своей матери. – Ты поешь, а я на самом деле не проголодалась. – Она допила воду, потом взяла со стола пластиковый стаканчик и наполнила его льдом из холодильника. – Я люблю жевать ледышки, как попкорн, – пояснила она, тряхнув стаканчик так, что кубики льда зазвенели.

– А-а, – сказал я. – О’кей.

Ее слова показались мне странными, но я никак не прокомментировал это, потому что мне хотелось продолжить наш разговор.

– Эй, Тайлер! – крикнул отец с другого конца лужайки, прервав ход моих мыслей. Он стоял около бассейна с бутылкой пива в руке. – Пора стиснуть зубы.

В его голосе прозвучала насмешка.

– Стиснуть зубы? – спросила Эмбер, заправляя за ухо прядь длинных темных волос. – О чем это он?

– Да, ерунда, – пробормотал я, ставя бутылку с недопитой кока-колой на стол.

Я поднял глаза и увидел, что отец тоже отставил свою бутылку и теперь направляется к нам с решительным выражением лица. У меня сжалось сердце, и кола, которую я только что глотнул, застряла в горле. Я огляделся по сторонам и увидел, что все вокруг были заняты, даже моя мама, которая сидела за столом рядом с Элен. У них обеих были в руках бокалы с белым вином, и они о чем-то оживленно разговаривали. Я мысленно попытался привлечь ее внимание, чтобы она вмешалась в происходящее.

– С тобой все в порядке? – спросила Эмбер, но прежде, чем я смог ответить, отец оказался рядом с нами. Он остановился в нескольких сантиметрах от меня, упершись руками в бока. Эмбер сделала шаг в сторону, но не ушла. И прежде чем я понял, что происходит, отец подхватил меня на руки, как младенца.

– Папа, стой! – закричал я срывающимся голосом. Я дрыгал ногами, пытаясь вырваться, но он повернулся и пошел к бассейну. – Папа, не надо! – взмолился я, продолжая брыкаться, но его руки были сильными и мускулистыми, и протестовать было бесполезно. Он пару секунд подержал меня над водой, глядя мне в глаза.

– Это только ради твоего же блага, – сказал он и бросил меня в бассейн на виду у всех собравшихся.

Я с головой ушел под воду, которая тут же защипала глаза и залила уши и рот. Я стал кашлять и задыхаться, пуская пузыри. Меня охватила паника, как в тот раз, когда стебли кувшинок обвили мои ноги. Вынырнув на поверхность, я открыл глаза и быстро заморгал. Как мог, я пытался удержаться на плаву, чувствуя, что меня вот-вот стошнит. Мускулы на лице напряглись, заставляя опуститься уголки губ.

«Только не плачь, черт возьми. Держись изо всех сил!»

Отец стоял у края бассейна, с удовлетворенным видом наблюдая за мной.

– Ну вот, – сказал он. – Все не так плохо, верно?

Я не ответил, с трудом пробираясь к бортику, куда уже подбежала моя мама.

– Ты в порядке, дорогой? – спросила она, кладя руку мне на спину, когда я поднялся по ступенькам и выбрался на лужайку.

Пришлось крепко уцепиться за поручни лестницы, чтобы не упасть. Все присутствовавшие прекратили разговаривать и стояли, уставившись на бассейн. На меня и на моего отца.

– Все нормально, – сказал я, отшатнувшись от матери.

Не поднимая головы, я взял у нее из рук полотенце и завернулся в него. Несмотря на жару, я дрожал, и струйки воды стекали по моим ногам. Шлепанцы слетели с ног, оставшись в бассейне, но мне было уже все равно. Я хотел только одного – убраться оттуда.

– Да будет тебе, Тай, – сказал отец, стоявший у противоположной стороны бассейна. – Не будь занудой!

– Пожалуйста, Джейсон, – оборвала его мать. – Хватит!

– Я сам решу, когда хватит, Лиз, – сказал отец, нахмурив брови и направляясь к нам.

Уголком глаза я заметил, что Эмбер посмотрела на мать, словно спрашивая: «Что нам делать?» Но Элен просто сжала губы и слегка покачала головой. Я не мог поверить, что мои родители начали ссориться на глазах у всех. Что это было первым впечатлением, которое они хотели произвести. Вот вам и начали с чистого листа.

– Мы просто валяли дурака, – сказал отец более сдержанным тоном, бросив взгляд на собравшихся, словно только сейчас заметив, что за нами наблюдают. – Отцы с сыновьями часто это делают. Верно, Тай?

Он весело рассмеялся, и его дружелюбие было таким убедительным, что люди, не знавшие его, могли принять все за чистую монету.

Я стоял молча, не отвечая и отказываясь смотреть на него.

И в этот момент калитка открылась, и появились новые гости. Все оживились, и напряжение, повисшее в воздухе, понемногу растаяло. Малыши снова принялись играть в бассейне, а взрослые, взяв в руки стаканы и положив себе еды, либо уселись в тени, либо расположились нежиться на солнышке. Кто-то включил музыку, и коренастый мужчина с черными волосами и дружеской улыбкой подошел к моему отцу. Если бы мне пришлось угадывать, кто это, то по тому, как он хлопнул моего отца по спине и повел его к столикам с едой, я сказал бы, что это был муж Элен, пытавшийся разрядить обстановку. Моя мать и Элен снова уселись за свой столик и продолжили разговаривать, склонившись друг к другу. Между глотками вина моя мать закусывала нижнюю губу и качала головой, словно пытаясь сдержать слезы.

Увидев это, я отошел подальше от них, опасаясь, что, если она расплачется, я не выдержу и разревусь сам. А этого я хотел меньше всего. Меня уже и так достаточно унизили. Я сел около изгороди и принялся ковырять траву своим большим пальцем, пока там не образовалась ямка. Я подумывал о побеге. Размышлял о том, как бы покинуть этот глупый маленький городок и вернуться в Сиэтл, даже несмотря на то, что там мне было некуда податься. Большей частью я всегда держался обособленно. У меня не было друзей, по крайней мере, настолько близких, чтобы они пригласили меня пожить у них. Я был слишком тихим и нерешительным, чтобы участвовать в драках, которые, похоже, так нравились мальчишкам моего возраста. Бабушка и дедушка с отцовской стороны жили в Южной Калифорнии, где вырос отец, и после очередной ссоры с ним, случившейся много лет назад, они с нами не общались. А родители матери – завели ребенка уже в зрелом возрасте, когда им было за сорок – теперь жили в сообществе престарелых в Бельвью, и там не разрешали селиться лицам, не достигшим пятидесяти пяти лет. Так что и там я не смог бы найти пристанище. Мне некуда было податься. И у меня не было никого, кто мог бы спасти меня. Я посмотрел на безоблачное небо, и в этот момент мне на лицо упала чья-то тень. Эмбер бросила шлепанцы на землю возле моих ног.

– Я подумала, может, они тебе нужны, – сказала она, усаживаясь на стул рядом со мной.

– Спасибо.

Я был слишком смущен, чтобы смотреть на нее, поэтому просто стянул с плеч полотенце и начал складывать его у себя на коленях. Было уже достаточно жарко, и мои волосы почти высохли.

– Наверное, трудно переезжать на новое место? – спросила Эмбер. – Я прожила здесь всю жизнь. В одном и том же доме, с одними и теми же людьми. Это так скучно.

Она фыркнула, и я не выдержал и коротко рассмеялся.

– Это, наверное, тоже трудно. А я здесь никого не знаю.

– Ну, ты знаешь меня, – звонко объявила она – А я просто классная.

Она улыбнулась, показав ровные белые зубы, и на ее пухлой щеке образовалась ямочка.

Я снова рассмеялся, и напряжение начало покидать меня. Покрутив в пальцах край полотенца, я мрачно взглянул на нее.

– Извини меня за то, что отмочил мой отец.

– Тебе-то за что извиняться?

Я пожал плечами.

Она помолчала несколько мгновений, потом спросила:

– Зачем он это сделал?

Слова «потому что он настоящий говнюк» чуть не сорвались с моих губ, но вместо этого я сказал то, что всегда говорила моя мать, когда отец вел себя как подонок.

– Он просто хочет, чтобы я был больше похож на него.

– А-аа. – Эмбер откашлялась и посмотрела на меня: – А ты?

– Что я?

– Похож на него?

Я взглянул на отца, который к этому времени расстался с Томом и уселся у бассейна рядом с женщиной в купальнике, который почти не скрывал ее большие сиськи. Она рассмеялась над какими-то словами отца, и тот как бы случайно коснулся пальцами ее голой ноги.

– Нет, – коротко сказал я Эмбер. – Не похож.

– Может, это и хорошо.

– Да.

Меня поразило то, что после десяти минут общения эта девчонка, похоже, уже понимала меня.

– Послушай, – сказала она. – Ты же хочешь есть, верно? Так пойдем поедим. Я скажу тебе, что выбрать вкусненького.

– Отлично, – отозвался я. – Спасибо.

Я снова застенчиво улыбнулся, выражая благодарность за ее дружелюбие. Было не важно, что она была на два года младше и что мы будем учиться в разных школах. В этот момент было ясно одно: Эмбер и я станем друзьями.

– Что ты скажешь по поводу этой? – спросила Эмбер, когда мы ходили по густому лесу, в который елочный питомник допускал публику во время праздника. Моя мама отправилась вместе с Брайантами в другую сторону на поиски большого дерева для них, а нам с Эмбер поручила выбрать елочку поменьше.

– Вы оба знаете, что мне нравится, – сказала она, отправляя нас на поиски.

По правде сказать, Элен придавала больше значения подобным вещам, чем моя мама. И если бы Элен, с которой они сдружились, не шпыняла ее, она и вовсе бы не стала ставить в доме елку. Но когда мои родители развелись через шесть месяцев после переезда в Беллингхэм, Брайанты фактически взяли нас с мамой под опеку. И она была глубоко признательна им за доброту. Как и я.

Я остановился и уставился на елочку, на которую указывала Эмбер. Это было пушистое дерево примерно одного роста с ней.

– Мне кажется, у мамы не найдется достаточно игрушек, чтобы украсить такое большое дерево, – сказал я.

– Она всегда может позаимствовать их у нас, потому что на чердаке хранится не меньше миллиона безделушек, – со смехом отозвалась Эмбер.

Ее щеки раскраснелись от мороза, и на носу ярко обозначились коричневые веснушки. Ее глаза сверкали от смеха. Я был счастлив, что по дороге в питомник мы смогли рассеять напряжение, воцарившееся между нами. Даже если мне пришлось солгать, говоря об их отношениях с Дэниэлом. Я так любил ее, что у меня щемило сердце. И я был готов на все ради нее, готов был сказать что угодно, лишь бы не потерять ее.

– Помнишь, как мы налили вина в кофейные чашки и залезли на чердак, чтобы выпить его? – спросил я.

– Бог мой! – воскликнула Эмбер. – Я совсем забыла про это. Сколько нам было лет?

– Ты училась на первом курсе колледжа, а я заканчивал предпоследний. Это было во время весенних каникул. Мы с ума сходили от скуки и решили попробовать, каково это – напиться.

– Точно. – Она засунула руки в карманы своей огромной лыжной куртки и начала подпрыгивать на месте, очевидно, чтобы согреться. И я с трудом подавил желание обнять ее. – Ты выпил всю чашку одним махом, за тридцать секунд. И так опьянел, что опрокинул коробку с игрушками.

Я поморщился и покачал головой, вспоминая, как коробка с грохотом упала и раздался звон бьющегося стекла.

– Я страшно испугался, что твоя мама убьет меня.

– Но я настояла на том, чтобы ты держал язык за зубами, и мама решит, что коробка свалилась сама по себе. Так оно и вышло. – Эмбер торжествующе посмотрела на меня, и я рассмеялся.

– Ты развратила меня. До встречи с тобой я никогда никому не лгал.

– Фу, ну надо же! – сказала она, ухватив дерево за верхушку и слегка встряхнув его. – Ну, ладно, твоей маме понравится эта елка. Сруби ее, и мы сможем пойти выпить это чертово какао, чтобы не отморозить свои задницы.

– Ладно, ладно, – ответил я, – ты любишь покомандовать.

Я поднял топор, который нес в руке, и склонился над деревом. Потом несколько раз ударил у основания, в то время как Эмбер стояла поодаль, сложив руки на груди и наблюдая за мной.

– Ты хочешь, чтобы я сделала все за тебя, старик? – спросила она. – Я не хочу, чтобы ты поранился.

– Это не смешно, – с улыбкой сказал я.

Именно это я любил в Эмбер больше всего. Она вынуждала меня серьезно относиться к себе. И заставляла меня чувствовать себя так, словно я был лучше.

– О, я большой весельчак. Я же просто классная.

Это было одной из наших любимых шуток после того, как она сказала мне эти слова на празднике в тот день, когда мы познакомились. Позже я признался ей, что это было одной из самых смешных вещей, которые я когда-либо слышал. Именно в тот момент я понял, что мы станем друзьями. То, что она сейчас сказала это, означало, что она окончательно простила меня за то, что случилось в августе.

– Умница, – сказал я, покачав головой и принимаясь снова за елку.

– Это лучше, чем быть тупицей. – Она снова подпрыгнула несколько раз, держа руки сложенными на груди и засунув ладони под мышки. – Как твой отец? Собираешься увидеться с ним во время каникул?

– Возможно. – Я изо всех сил ударил топором о ствол дерева, и оно наконец накренилось в сторону. – Полагаю, с ним все в порядке. Мы редко общаемся.

– А на работе ты с ним не видишься?

– Очень редко, – сказал я, взглянув на нее. – Мы работаем на разных станциях, так что видим друг друга только в крайних случаях, когда на пожаре требуется помощь еще одной бригады. Да и то лишь тогда, когда дежурим в одну смену.

– Понятно, – сказала Эмбер. – Он все еще живет с той цыпочкой… как ее зовут? Та, у которой вонючая серая кошка?

– Диана. И нет, он с ней порвал. Как обычно.

Как и моя мать, отец так и не вступил во второй брак. Вместо этого он постоянно менял женщин, большей частью гораздо моложе его. Некоторые даже были моими ровесницами. И оставлял позади себя целую череду разбитых сердец.

– Мне нужно перебеситься, – сказал он мне как-то незадолго до того, как я окончил школу. – Твоя мать подцепила меня совсем зеленым, и я больше на эту удочку не попадусь. Я провел слишком много лет, делая все, чего она захочет. Теперь пора подумать и о себе.

Он подмигнул мне, словно у нас с ним был общий секрет, и я не знал, что ему ответить на это. Я не отрицаю, что у отца был талант очаровывать женщин. Я в течение многих лет наблюдал, как он обращался с противоположным полом, когда мы проводили с ним выходные и ходили куда-нибудь ужинать. Он осыпал комплиментами, заставлял дам смеяться, небрежно касался пальцами их обнаженной кожи. И это почти всегда срабатывало. Они в конце концов оказывались в его постели.

– Мне жаль, – сказала Эмбер.

Я достаточно хорошо знал ее, чтобы понять, что она имеет в виду не то, что отец порвал с еще одной женщиной. Ей было жаль, что у меня с ним не было таких отношений, которые были с родителями у нее. Ей было жаль, что, возвращаясь домой после проведенных у него выходных, я запирался в спальне и хотел только одного – больше никогда не появляться там, не просыпаться по утрам, обнаруживая какую-нибудь полуголую постороннюю девицу на кухне, с которой мне приходилось вести тупую, неловкую беседу, пока он не заявлял, что ей пора уходить.

– Все в порядке, – сказал я, в последний раз ударив топором по стволу. Дерево упало, и я подумал еще об одной лжи, которую сказал Эмбер в машине. О том, что я ни с кем не встречаюсь. Это была ложь во благо, пытался внушить я себе, подхватывая елку за основание, в то время как Эмбер взялась за верхушку. Мы медленно пошли к сараю, где, как я надеялся, уже были наши родители. Я не встречался с Уитни, моей двадцатилетней соседкой, учившейся в колледже. Я просто спал с ней. Я познакомился с ней в прошлом сентябре, некоторое время спустя после нашей ссоры с Эмбер. Мы столкнулись на нашей парковке, когда она вынимала из машины свой рюкзак.

– Привет, – сказал я, подходя к ней. – Давай помогу.

Я улыбнулся, оглядывая ее стройную фигурку, прямые длинные темные волосы и такие же темные глаза миндалевидной формы. Короткое, красное, обтягивающее платье не оставляло место для фантазий, сразу подсказывая, что́ можно будет увидеть, если девушка наклонится.

– Все в порядке, – сказала она. – Я справлюсь.

– Вижу, – заметил я. – Просто я стараюсь произвести впечатление своими изысканными манерами. Так что позволь мне помочь.

Я протянул руку, взялся за ее рюкзак, и она тоже улыбнулась.

– Тайлер.

– Уитни Чо.

Она окинула меня взглядом, и я порадовался, что на мне все еще была рабочая униформа. Я пока еще только привыкал к тому, сколько женского внимания она притягивает.

– Ну что ж, Уитни Чо, ты не занята сейчас? Я только что закончил работу и подумываю о том, чтобы посмотреть кино. Хочешь присоединиться?

– Не знаю… мне вроде как нужно заниматься.

Она посмотрела вверх, по-видимому, на окна своей квартиры.

– Ну, ладно, – сказал я. – Пойду домой и постараюсь не думать о том, как я одинок.

Я притворно вздохнул и смахнул несуществующую слезу с глаз.

Она расслабилась и рассмеялась. А спустя пять минут мы уже сидели в квартире на моем диване перед включенным телевизором. Мы немного поболтали, и я узнал, что она учится на бизнес-менеджера, выросла в Бельвью и сейчас живет с тремя соседками в двухкомнатной квартире наверху. При этом ладит только с одной.

– У тебя есть бойфренд? – спросил я, вспоминая, как Эмбер сидела здесь, рассказывая про Дэниэла. И о том, как она резко сказала: «Ты просто ревнуешь». Я слегка съежился, и мое сердце стало стучать быстрее. Я положил руку на бедро Уитни.

– Нет, – ответила она. – Я люблю парней постарше.