Текст книги "Авантюристка"

Эмиль Брагинский
Авантюристка
Комедия в двух действиях

Действующие лица

Елена Кирилловна Лебедева, ей 34 года.

Певцов Олег Никитич – крупный математик 53 лет.

Его дочери:

Валя – молодой адвокат, ей около тридцати.

Марина – студентка, которой недавно исполнилось двадцать.

Сухарев Павел Вениаминович – друг Певцова, 60 лет.

Махоньков – возлюбленный Вали, ему в районе 30.

И наконец:

Крохина – возраст ее зависит от актрисы, которая играет эту роль.

Предисловие к первому действию

На просцениуме стол. Этот казенный стол недостаточно внушителен, чтобы принадлежать лицу значительному, однако достаточно убедителен, чтобы сидящий за ним мог причинить неприятность.

За столом Крохина. Она в расцвете сил. Обаятельна. Из тех, про кого говорят «душа нараспашку». Сейчас на приеме у Крохиной Елена. Сидит напротив или стоит напротив это как нравится режиссеру.

Крохина (почти нежно). Ты пойми, неразумная, везде откликаются, и мы тоже должны откликнуться!

Елена. Выходит, я одна буду отдуваться за всех?

Крохина. Ты не обобщай, не вали в одну кучу! Что значит за всех? Это уже поклеп! На тебя поступил острый сигнал!

Елена. Донос, что ли?

Крохина. Шебуршишься, елозишь? Ты погляди в сердцевину! Когда будет собрание…

Елена (вспыхнула). Вы на собрание выносите! Да я вас всех…

Крохина. Угрожаешь – отягощаешь вину! Ты свой темперамент побереги (пошутила) для мужского пола!

Елена. Вы меня не учите!

Крохина (искренне вздохнула). Вот ты опять. Ты приди на собрание сплюснутая, платком повяжись, покайся! Ох, и любят у нас, когда каются. Если кается, легко простить!

Елена. Я же не так, как другие, я не нарочно, и каяться мне не в чем.

Крохина (сочувствует). Доведешь ты себя, Лебедева, до железной решетки!

Елена (почти выкрикнула). У меня ребенок!

Крохина. У нас детей не бросают. У нас обширная сеть детских домов. Будет расти в коллективе без шалопутной матери. Ты подумай обо всем, Лебедева!

Елена. Что это вы мне все время «тыкаете»?

Крохина. Отношусь к тебе душевно… но… зря тебя приглашала. Таких, как ты, нельзя увещевать. С такими, как ты, надо жестоко бороться. (Переходит на «вы».) Вы, Лебедева, порочное, антиобщественное явление!..

Действие первое

Картина первая

Квартира Певцова. Кабинет и гостиная. Много книг. Старинная мебель (если режиссер вообще поставит на сцене мебель). Из гостиной видна часть коридора и дверь, ведущая на лестницу (если режиссер старомодный и в декорации навесят двери).

Сейчас вечер. В кабинете Певцов и Сухарев. Марина впустила кого-то и теперь тайком проводит к. себе в комнату. Мы не видим, кого именно, но слышим сердитый шепот.

Марина. Тихо ты!.. Чем ты так звякаешь! Не шаркай!.. Не задевай за предметы… Чтобы мужчина не мог неслышно прокрасться к женщине…

Певцов (прислушался). К Марине опять кто-то пришел. Каждый раз приходит другой.

Сухарев. Откуда ты знаешь, что другой. Ты же ни одного не видел.

Певцов (уходит от неприятной темы). Все собираюсь спросить – твоего заместителя утвердили наконец директором?

Сухарев. Конечно, нет. Он проработал у нас заместителем лет пятнадцать. Это добрая традиция – не повышать заместителя, а прислать со стороны кого-нибудь совершенно темного…

Певцов (с иронией). Да, заместитель может слишком хорошо знать дело и сотрудников. Этого нам не надо!

Звонок в дверь. Выбегает Марина, отпирает. Пришла Елена.

Елена. Добрый вечер! Мне бы повидать Олега Никитича.

Марина. Олег Никитич занят. Он работает с профессором Сухаревым.

Елена. Не гордая, обожду!

Огибает Марину и проскальзывает в гостиную.

Марина. Разве Олег Никитич вам назначал?

Елена (многозначительным шепотом). Хотите, я открою вам тайну моей жизни?

Марина. Не надо, я впечатлительная.

Исчезает в глубине квартиры. Елена усаживается, ждет. В кабинете Певцов снова прислушивается.

Певцов. Там опять кто-то пришел.

Сухарев. Не отвлекайся! Ты наконец готов?

Певцов (неожиданно пронзительным голосом). Здравствуй, Бим!

Сухарев (в той же бодро-звонкой интонации). Здравствуй, Бом!

Певцов. Я посеял перед домом петрушку, укроп и репу. Что взошло раньше всего?

Сухарев. Репа!

Певцов. Не угадал!

Сухарев. Укроп!

Певцов (торжествующе). Опять промах, Бим!

Сухарев (счастливо). Теперь угадал – взошла петрушка!

Певцов. Вот и нет, Бим! Раньше всего взошел участковый и приказал немедля убрать всю мою частную собственность!

Сухарев (поморщился). Не вышло, Бом! Реприза старая!

Певцов (со вздохом). Да, перелицованная. Неинтересно.

Сухарев незаметно заглядывает в гостиную.

Сухарев. Марина запустила в дом незнакомую женщину, и привлекательную.

Певцов (в обычной насмешливой интонации, с которой общаются между собой старые друзья). Ты позабыл, мальчик, что тебе уже шестьдесят!

Сухарев. Совершенно не гожусь для роли старика. Между прочим, лошади любят меня по-прежнему.

Певцов. Вот именно – лошади!

Сухарев (не обиделся). Зато тебя не любят даже кошки. Поехали! Ты хвастал, что придумал новую репризу!

Певцов (снова голосом клоуна). Здравствуй, Бим!

Сухарев (подыгрывает). Здравствуй, Бом!

Певцов. (горестно). Пожалей меня Бим! У меня случилось несчастье!

Сухарев. Я тебя очень жалею, Бим!

Певцов. Я… я разбил старинную вазу!

Сухарев (обрадовался). Только и всего, Бим?

Певцов. Но это была любимая ваза, Бом!

Сухарев. Ерунда, Бим! Не стоит расстраиваться! Не надо быть рабом вещей, Бим!

Певцов. Ты уверен, что не надо расстраиваться Бом?

Сухарев. Абсолютно уверен, Бим!

Певцов. Тогда я не буду расстраиваться! Ведь это была твоя ваза, Бом!

Сухарев (отыграв слова Бима). Эта реприза получше…

В квартире, открыв дверь своим ключом, возникает Валя.

Валя (видит Елену). Ждете отца?

Елена. Олег Никитич работает с профессором Сухаревым.

Валя. Олег Никитич вам назначал?

Елена. Меня уже об этом спрашивали. Нет, не назначал.

Валя. Тогда он не станет с вами беседовать. Зря теряете время!

Елена. Времени у меня вагон и маленькая вагонетка.

Валя проходит в кабинет.

Валя. Привет игрокам!

Сухарев (огорченно). Все! Спокойная жизнь кончилась!

Валя. А зачем тебе спокойная жизнь, Павел Вениаминович?

Сухарев. Положу ее в портфель и буду таскать с собой на бесконечные совещания. (Выходит в гостиную)

(К Елене.) Добрый вечер! Олег Никитич вам назначил?

Елена (догадывается, с кем говорит). Вечер добрый, профессор! Вы третий, кто меня об этом спрашивает.

Сухарев. А вы зловредная!

Елена. Нет, жизнеустойчивая!

Сухарев. И что-то замышляете! Моя профессия лошади, и поэтому я хорошо разбираюсь в людях! (Уходит из квартиры.)

Валя привычно чмокает отца в щеку.

Валя. Ключи от дачи!

Певцов. С кем завела роман?

Валя (презрительно передернула плечами). Так, банальный субъект.

Певцов. Зачем же такого выбрала?

Валя. Знамение времени. Гибну от потока слов. Радио и телевизор хоть можно выключить, а маму нельзя! Она с утра пораньше – одни морали, как газета. А сама валяется в постели до обеда, не выпуская из рук телефонную трубку. На работе зоопарк без клеток: кто мычит, кто лает, кто шипит. А Махоньков…

Певцов. Твой новобранец?

Валя. Постоянно и молча зубрит иноземные слова.

Певцов. Может, ему нечего сказать?

Валя (высовывается в окно). Махоньков!

Никакого ответа.

Слышь, папа, как он шикарно не отвечает?

Певцов. Когда молчат, я всегда слышу! (Отдает дочери ключи.)

Валя. Спасибо. Кстати, тебя в гостиной дожидается выпуклая женщина!

Певцов. Разве бывают вогнутые?

Валя. Выпуклыми я называю тех, которых издалека примечают, как дорожный знак! (Крикнула в окно.) Махоньков, ключи добыла, иду! (Снова к отцу.) Да, мама просила рублей тридцать пять!

Певцов вздохнул, молча отдал деньги. Валя проходит через гостиную, окидывает Елену изучающим взглядом.

Сейчас их величество выйдут!

Однако Певцов не нисходит до того, чтоб выйти в гостиную. Он усаживается за письменный стол, становится чопорным и недоступным.

Певцов. Кто там? Проходите, прошу!

Елена, заметно нервничая, появляется в кабинете.

Елена. Извините, Олег Никитич, добрый вечер, Олег Никитич…

Певцов (холодно). Что за мода такая – являться в дом без предварительного звонка?

Елена (откровенно). Я боялась звонить – вы бы наверняка не разрешили прийти.

Певцов перелистывает настольный календарь.

Певцов. Итак, в следующий четверг уже все занято…

Елена. Вы меня не узнаете?

Певцов (даже не посмотрел в ее сторону). Дома я вообще не принимаю: я запишу вам телефон моего секретаря.

Елена. Может быть, в профиль? (Поворачивается к Певцову боком.) В профиль я постарела меньше.

Певцов (все-таки взглянул на Елену). Запишитесь через четверг!

Елена. Неужели вы меня совсем не узнаете, ни капельки?

Певцов. Нет!

Елена. У меня от переживания ноги в коленках подламываются! (Садится без позволения.)

Певцов (с удивлением). Вас что, силой вывести?

Елена. Если мальчик в тринадцать лет запросто, без натуги разбирается в геометрии Лобачевского и Римана?.. (Роется в сумке.) Я привезла его тетради.

Певцов. Уберите ваши мятые листки! Я детьми не занимаюсь, существуют специальные учреждения…

Елена (азартно перебивает). Но в кого он способный, если я и вся моя родня абсолютно тупы к математике!

Певцов. Наверно, пошел в отца. У вас все?

Елена. Еще нет. Я тоже думаю, что он в отца, и поэтому примчалась к вам! (Пристально смотрит на Певцова.)

Певцов (искренне ничего не понял). При чем тут я?

Елена (с нажимом). Я приехала из Южанска!

Певцову надоела пустая беседа.

Певцов. Настойчиво прошу вас удалиться!

Елена (медленно). Мальчику тринадцать лет. Вы были в Южанске четырнадцать лет назад?

Певцов (раздраженно). Какое имеет значение, был я в Южанске, и если бывал, то когда…

Елена молчит. Певцов наконец-то, с явным опозданием, сообразил, в чем дело.

Вы хотите сказать, что…

Елена. Конечно, именно это…

Выжидающе глядит на Певцова. Его реакция неожиданна. Он не вспыхивает, не выгоняет Елену… Ему… становится интересно.

Певцов (почти весело). В жизни не слыхал ничего подобного. Вы… вы редкостная нахалка!

Елена. Пожалуйста, не признавайте! Отказывайтесь! У меня к вам тринадцать лет не было, нет сейчас и позже не будет никаких претензий!

Певцов. Все-таки это нечто!

Елена (тихо и нервно считает). Один верблюд идет, два верблюда идут, вы повторяйте за мной… Про верблюдов я вычитала в научном журнале.

Певцов (зовет). Марина! Ма-ри-на!

Елена (шепчет). Четыре верблюда идут… Когда дойдем до ста верблюдов, мы оба успокоимся!

Появляется Марина.

Певцов. Тебя не затруднит подать нам чаю?

Марина. Затруднит! (Хочет уйти.)

Певцов (задерживает ее). Запомни, пожалуйста, эту южанскую женщину! Когда в следующий раз она позвонит в дверь, не впускай ее ни за что на свете!

Марина. Она хочет выцыганить у тебя деньги?

Певцов. Хуже.

Елена. Не хочу вас огорчать, Марина, но у меня ребенок от Олега Никитича, сын!

Марина (усмехнулась). Этого не может быть. У Олега Никитича бывают только дочери. (К Елене.) Вас как зовут?

Елена. Лебедева Елена Кирилловна.

Марина. В следующий раз, папа, я спрошу: «Кто там?» И если ответят: «Лебедева Елена Кирилловна», непременно запру входную дверь на дополнительный замок! (Ушла.)

Певцов. Зачем вы все это сочинили, авантюристка? Конечно, я могу выставить вас за дверь, но любопытно бы знать.

Елена (вспоминает). Вы по неопытности поселились далеко от центрального пляжа, у старого рынка, и на пляж ездили автобусом!

Певцов. Когда я, всего один раз, был в этом, в Южанске, то останавливался, к вашему сведению, в лучшей гостинице. Она называлась… да… «Южный ветер». (С издевкой.) Возле рынка жил кто-то другой…

Елена (радостно). А вы на самом деле останавливались в «Южном ветре» и сильно переживали, что у вас из окна вид не на море!

Певцов. Лично у меня был номер с видом на море! А вид не на море имел кто-то, уже по счету третий!

Елена (сердито). Тридцать третий или шестьдесят шестой! Значит, я перепутала, и все! Я по гостиницам не шлялась, вы приходили ко мне домой!

Певцов (зовет). Марина!

Возникает Марина.

Где чай?

Марина (с вызовом). Если я должна эту Лебедеву на порог не пускать, то зачем ее сейчас поить и кормить, где логика? (Удаляется с достоинством.)

Певцов (к Елене, все так же с легкой издевкой). Что же это вы выжидали долгих тринадцать лет?

Елена. Очень просто. Толе лишь в этом году попалась книга по высшей математике, и он начал решать все подряд.

Певцов. Ладно. Аудиенция закончена. Всякая шутка должна иметь пределы.

Елена (уже в запале). Если вы, знаменитый математик Певцов, академик…

Певцов. Пока еще нет.

Елена. Не важно. Если вы поможете Толе, не бросите на произвол судьбы, ну мало ли что со мной случится, начнете о нем заботиться, опекать, перед ним будут открыты все пути, а так закрыты!

Певцов удержался, не рухнул. Это стоило ему усилий.

Певцов. Заботиться и больше ничего?

Елена. Я обещаю вам – меня вы больше не увидите, никогда!

Певцов. Это обнадеживает!

Елена. Вы давайте Толе задания, проверяйте, хотите – ставьте отметки. Можно по почте (с осторожностью), но лучше, конечно, пригласить мальчишку приехать… без меня, пожить… не обязательно у вас, можно в специальном интернате…

Певцов. Большое спасибо, что не обязательно у меня!

Елена. Но это же ваш сын, Олег Никитич!

Певцов. Звучит прекрасно, но, простите, я вижу вас первый раз в жизни!

Елена– (с укором). Как же первый, Олег Никитич, когда у нас с вами был южный (усмехнулась) несколькодневный роман!

Певцов (подтрунивает). Несколькодневный, всего-то?

Елена. Откуда же у меня тогда ребенок?

Певцов (в той же иронической интонации). А если для простоты дела мне взять его, усыновить?

Елена. Что вы! Как отец вы совершенно не нужны! Вы нужны только как математик. (В очередной раз роется в сумке.) Я привезла вам фотографии моего, то есть нашего сына!

Певцов (рассматривает снимки). По-моему, вылитый! Нет, правда – копия… мой друг – профессор Сухарев! Он ипполог, специалист по лошадям! Давайте повесим вашего отрока ему! Вырастет не математик, а лошадник, какая, в сущности, разница?

Елена (упрямо). Я встречалась не с лошадником, а с вами!

Певцов. Где это было, запамятовал, в Париже?

Елена. В Южанске, и вы это отлично знаете!

Певцов. Простите, перепутал Париж с Южанском. (Веселится.) Весьма похожие города. Только Южанск лучше. В Париже нету моря, зато в Южанске есть море. Мы с вами жили как муж и жена, помню… Это было в знаменитом птичьем заповеднике. Мы свили гнездо на общей ветке!

Елена резко поднимается.

Елена. Я вам сообщила, что у вас растет сын, а вы ведете себя, извините, как клоун!

Певцов (клоунским голосом). Здравствуй, Бим! Почему ты оделся женщиной?

Елена. Дома с вами разговаривать невозможно. Я приду к вам на работу. Где телефон секретаря? (Берет со стола записку.)

Певцов (снова важен и неприступен). Вы шантажистка! Ваш визит скандален и отвратителен!

Елена (с искренней грустью). Нет, мой, как вы назвали, визит – почти что подвиг! Мне было очень и очень трудно!

Певцов. И трудились-то зря!

Елена. Ну, это мы еще посмотрим!

Певцов. Угрожаете?

Елена. Нет, намекаю!

Уходит из квартиры. Певцов кинулся к телефону.

Певцов (в трубку). Павел?.. Немедленно вернись!.. Что, тебе трудно перейти лестничную клетку?

Появляется Марина, смотрит на отца широко раскрытыми глазами.

Марина. Мальчик, который растет на морском берегу, это мой сводный брат?

Певцов (обозлился). По-моему, у тебя свидание?

Марина. Перебьется, обождет! (Торопливо рассказывает.) У нас в институте есть тишайший научный сотрудник, весь в семье и домашнем хозяйстве. Так что одна боевая штучка подала на него в суд, и он как миленький платит теперь алименты, хотя он с той, боевой, всего-то один раз ездил в командировку в Харьков, да и то в общем вагоне!

Певцов. Да я с этой Лебедевой незнаком!

Марина. На всякий пожарный случай я бы срочно посоветовалась с Валей. Наконец-то нам пригодился свой юрист.

Певцов. Но ребенку уже тринадцать лет!

Марина. Тем хуже, тогда ты был моложе. И заметь, уже оправдываешься… Все-таки, папа, почему она заявилась именно к тебе, а не к кому-нибудь другому?

В квартиру буквально влетает Сухарев.

Певцов (растерянно). Не знаю… Наверное, потому, что я математик!..

Марина. Звучит весьма убедительно! (Снова убежала.)

Сухарев. Вот это номер, Бом! Вот это популярность! Я предупреждал: не вылезай ты на телевидении в настырной роли ведущего – вот тебе уже шьют чужих детей!

Певцов (изумился). Ты-то откуда уже узнал?

Сухарев. Эта пикантная стервочка здесь, торчит на лестнице. Она меня проинформировала в сжатой форме.

Певцов (в первый раз потерял хладнокровие). Похоже, она теперь будет рассказывать про это каждому встречному!

Сухарев (сверкнул глазами). Тот юный математик, он действительно не твой?

Певцов вцепился в друга мертвой хваткой.

Певцов. Мы же с тобой в Южанск вместе ездили. Ты меня с ней видел? Видел или нет?

Сухарев. Я иногда от тебя отворачивался – на почту ходил, газеты читал, когда я смотрел по ящику футбол, пусти (высвобождается), ты всегда исчезал, и потом я дней через десять уехал, а ты остался.

Певцов идет к выходу, отворяет входную дверь, выглядывает и… возвращается обессиленный.

Певцов. Она… она беседует с лифтершей!

Сухарев (стал серьезным). Все это может зайти далеко. Лифтерша только начало штурма.

Певцов (потерянно). Марина права. Где Валя?

Сухарев. Остро не хватало, чтоб данная особь объявилась у тебя в институте и доставила всем сотрудникам незабываемые минуты счастья!

Певцов (простонал). Но все это ахинея, ей никто не поверит… (Уловил на лице Сухарева ироничное выражение и испуганно смолк.)

Сухарев. Надо ее изъять из обращения, но как? (Задумывается.) Можно, конечно, пожаловаться в милицию, но все это бездоказательно и склочно… Конечно, можно широким жестом взять и, скажем, приютить в доме юное дарование!

Певцов. Перестань, мне не до шуток!

Сухарев. Тогда остается одно – вернуть ее, ну, скажем, пригласить поужинать и вступить в дипломатические переговоры… (В заключение Сухарев обращается скорее к самому себе, нежели к Певцову.) И все-таки, Бом, почему она атакует тебя, мой друг, ответь, почему тебя?

Картина вторая

Тот же вечер, часа два спустя. Терраса на даче Певцова. Валя и Махоньков.

Валя. Это, конечно, прекрасно и даже оригинально, что ты всё время молчишь, но… всё-таки, почему ты высмотрел именно меня?

Махоньков внимательно оглядывает Валю с головы до ног.

Махоньков. Да, ты не богиня, не красавица, нет, но в тебе сидит чертяга, и это меня дурманит!

Валя. Господи Боже мой!

Махоньков (совершенно серьёзно). Ты без достачи, не липучая, не хочешь казаться лучше, чем на самом деле. Ты такая, как есть!

Валя (с легкой насмешкой). Мне объяснились в любви?

Махоньков. Конечно, находка моя! Я испытываю к тебе аппетитное чувство! (Уходит в дом.)

Появились Певцов и Елена. Певцов пропускает Елену вперед. Валя отходит в глубь террасы.

Певцов (сухо). Входите и быстро захлопните дверь. Комаров напустите!

Елена (послушно исполняет приказание). Всю дорогу вы высокомерно молчали, а здесь, что же, надеетесь завертеть со мной подмосковные вечера?

Певцов (поморщился.) У вас психология самки! (Зажигает свет). Вы поживете здесь до тех пор, пока я не доставлю вам обратный билет в Южанск.

Елена. Ах, вот оно что! Оказывается, вы привезли меня в тюрьму!

Валя (делает шаг вперед, привлекая к себе внимание). Комары до того обнаглели – на сигарету садятся. Понимаю, папочка, что даже в твоем рассыпчатом возрасте хочется забавляться, но приехать на дачу, когда ты сам выдал мне ключи, верх бестактности!

Певцов. Спасибо, дочка, за душевную встречу!

Валя. Ты сейчас же, мой надоедливый родитель, пересадишь твой экзотический цветок назад, в белую «Волгу», и вы укатите отсюда!

Певцов (он, как всегда, умеет владеть собой). Внимательно выслушал твой милый хамский монолог. Однако – эта дама побудет здесь независимо от твоих красноречивых эмоций!

Елена. Не волнуйтесь оба, я долго не задержусь!

Валя (пытается оценить ситуацию). Что происходит? Легкий круговорот или начало романа?

Елена. Продолжение. Том второй. (Сообщает теми же словами, что Марине.) У меня ребенок от Олега Никитича!

Валя. Мне грохаться в обморок или обождать?

Певцов. Эта аферистка хочет припаять мне тринадцатилетнего оболтуса! Понимаешь, Валюша, она выжидала тринадцать лет!

Елена (простодушно). Тринадцать лет у нас в Олеге Никитиче не было ни малейшей надобности!

Валя (к отцу). Это действительно твой ребенок?

Певцов. Все дети, которые рождаются в Южанске, мои!

Появляется Махоньков с толстыми словарями в руках. Садится в кресло.

(Обозлился.) Надо сказать – «добрый вечер»!

Махоньков (с полным равнодушием). В другой раз! (Погружается в чтение.)

Валя. Знаешь, отец, я открыла в Махонькове новое достоинство, – когда он спит, тоже беззвучен. Совершенно не выношу, если мужчины храпят. (Шутливо.) Мне сразу кажется, что я собираюсь замуж за пылесос.

Махоньков (с неожиданным азартом). За пылесос нельзя выйти замуж, он для этого не годится, он не человек!

Певцов воззрился на Махонькова в изумлении.

Певцов. Валя, твой Махоньков идиот?

Махоньков. Да! Олег Никитич, да! Умный – это хана! Этого нигде не любят. Когда мне нужно, я умен!

Певцов. И часто вам нужно?

Махоньков (не обратил внимания на едкое замечание). Я ведь упорно продвигаюсь вперед!

Певцов. В каком направлении?

Махоньков. Естественно, в международном. Теперь модно жениться на иностранках, чтоб беспрепятственно жить и тут и там. Но я иностранками пренебрегаю, я патриот! (Снова погружается в чтение.)

Певцов (дочери). Как ты можешь терпеть это чудище?

Валя. Папа, ты его недооцениваешь. Сейчас он мысленно переводит нашу беседу на иностранный язык. Махоньков, на какой?

Махоньков. На французский.

Елена. Скоро данный Махоньков, Олег Никитич, станет начальником, вы еще пойдете к нему получать какое-нибудь разрешение.

Певцов. Давайте прикнопим вашего недоросля ему!

Елена. Я устала повторять: у меня, Олег Никитич, ребенок от вас, и поэтому он не языковед, а математик!

Валя (Елене). Вы, должно быть, перенервничали, долгожданная трудная встреча, вам бы передохнуть…

Елена. Ясно, надо все обсудить с отцом без моего присутствия!

Валя (показывает направление). В комнате для гостей на двери ручка с бронзовым львом.

Елена. Спасибо, Олег Никитич, что приняли меня как близкого человека. Отвезли на дачу. Познакомили со старшей дочерью, такой милашкой…

Уходит, прежде чем Певцов находит подобающий ответ. Отец с дочерью остаются вдвоем. Махоньков с его словарями не в счет.

Певцов. Ощущение поразительное. Вся история не стоит выеденного яйца, но чувствуешь себя неловко…

Валя. Ты не паникуй!

Певцов (оскорбился). Я никогда не паникую!

Валя. И преждевременно не хорохорься! Что она от тебя хочет?

Певцов. Ничего!

Валя. Ничего? Это весьма подозрительно!

Певцов. Ничего существенного. Только чтоб я помогал мальчику осваивать математику.

Валя (быстро). Нельзя!

Певцов. Что нельзя?

Валя. Убедить тебя помогать – это хитрая политика. Главное – вовлечь. Ну, предположим, ты начнешь с ним переписываться.

Певцов. Ни за что! Ты ведь знаешь, как я люблю писать письма.

Валя. Или мальчик начнет приезжать к тебе на консультацию.

Певцов. Об этом она просила, но я не репетитор.

Валя. Ей надо доказать суду, что ты уделял мальчику пристальное внимание лишь потому, что это твой собственный сын, понимаешь? И не смотри на меня возмущенно. На дела об установлении отцовства срока давности не существует!

Певцов. До сегодняшнего дня я вообще понятия не имел ни об этой женщине, ни об этом мальчике!

Валя. Допустим, я тебе верю. (Входит в профессиональный азарт.) Допустим, факт признания отцовства нельзя доказать. Остается совместное проживание с ведением общего хозяйства.

Певцов. Если я ее никогда не видел, то как я мог с ней проживать и вести хозяйство?

Валя. Вот наивность! Дружной толпой явятся в суд ее подружки, соседки, сослуживицы и, расширив правдивые глаза, честно покажут, что ты регулярно прилетал в Южанск, баюкал малыша, делал ему козу рогатую, варил манную кашу и ночевал с этой лакомкой в одной постели с полированными металлическими шишечками.

Певцов (ошалело). Какие еще шишечки?

Валя. Это я к примеру. Всякий суд весьма уважает достоверные детали!

Певцов. Но это же элементарное лжесвидетельство!

Валя. Конечно, лже! Но суд всегда отстаивает права матери в интересах ребенка. Однако она типичная поисковая женщина, и, я думаю, не станет размениваться на достижение алиментов. Она метит в крупную цель – хочет, чтобы ей с сыночком досталась какая-то часть твоего жирного наследства!

Певцов (вспылил). Но я еще жив, я крепкий малый и вовсе не собираюсь…

Валя. Никто не собирается, но никто не может избежать. (Понижает голос.) Как на духу – ты с ней спал?

Певцов. О господи! Что я должен сделать, чтоб ты поверила?! Нет, никогда!

Валя. Трудно поверить. Если между вами ничего такого не было, то почему эта мать математика облюбовала именно тебя? У нас в стране много денежных и именитых. Все спросят – все президиумы, все бюро, все советы, всем будет дело, всем наконец-то станет интересно жить!

Махоньков (вдруг). Может быть, эта женщина любит Олега Никитича?

Валя. Папу любят все телезрители.

Махонько. В Америке таких, как Олег Никитич, называют шоумены – люди зрелища. Они пользуются огромным сексуальным успехом!

Певцов. Оказывается, этот Махоньков все слышит!

Махонько. Временно, потому что подаю сигнал тревоги! Эта чувственная женщина приберет Олега Никитича к цепким рукам.

Певцов. Пожалуй, Валя, я твоего Махонькова прибью!

Махоньков. Это будет означать, что вы относитесь ко мне уже как к сыну!

Певцов (оживился). Вы тоже хотите стать моим сыном? Сегодня вы уже второй соискатель!

Махоньков. Валя, испанский час кончился, пошли!

Певцов. У вас только что был французский!

Валя (обнимает Махонькова за плечи). Он полиглот, заглатывает по нескольку языков сразу!

Уходят. Певцов бродит по террасе, потом глядит на часы и поспешно включает телевизор. Из телевизора доносится голос диктора.

Голос диктора. Начинаем традиционную передачу «Математика в нашей жизни». Ведет передачу член-корреспондент Академии наук Олег Никитич Певцов.

Голос Певцова. Приходило ли вам в голову, уважаемые товарищи, что мы с вами мыслим нечетко? Еще древние философы задумывались, где, например, лежит граница между определениями «несколько зерен» и «куча зерна».

Певцов крутит все ручки подряд – изображение не появляется.

Елена (выходит на террасу). У меня рефлекс, как у подопытного животного: иду на ваш голос!

Голос Певцова. Допустим, девять зерен – это несколько или уже куча? А одиннадцать или двадцать пять зерен? Где же лежит невидимая граница между понятиями «несколько» или «куча»?

Певцов со злостью возится у телевизора, но без успеха.

Нечеткими множествами занимается совершенно новая наука, о которой и пойдет сегодня речь…

Изображение так и не появляется, но теперь исчезает и голос.

Елена. Вы окончательно доломали телевизор, уважаемый ученый.

Певцов (резко). Какой пройдоха подсказал вам гнусную идею начать меня шантажировать?

Елена. Подсказали вы! (Певцов не нашелся, что возразить.) Вы как-то рассказывали о связях математики и генетики, про наследственные признаки, и я творчески переложила на себя. Почему мой сын математик? И поняла: потому что он ваш сын!

Певцов. До этого сомневались?

Елена. До этого были и другие кандидатуры, но теперь отпали!

Певцов (с издевкой). Ну, а законного мужа у вас, конечно, нету?

Елена. Разве я похожа на несчастную и убогую, с неустроенной личной жизнью?

Певцов. И при живом, действующем муже вы хотите мне всучить…

Елена (беззаботно). Мужья у меня не задерживаются. Текучесть кадров, как везде.

Певцов. И много перебывало?

Елена. В отличие от некоторых, я в арифметике слаба. Помню, недавний муж на электростанции работал. Дома он превосходно чинил пробки.

Певцов. У меня приятель – психолог. Давайте я вас ему продемонстрирую. Вы уникальный экземпляр. Вас надо изучать, какой-нибудь ушлый аспирант сделает диссертацию!

Елена. Я прилетела в Москву и помчалась в математическую школу-интернат. Мне равнодушно ответили, что мой ребенок им неинтересен.

Певцов. А может, у вас неинтересный ребенок?

Елена. И тогда в министерстве – сквозь помощника, референта, секретаря – я прорвалась к крупнокалиберному чиновнику.

Певцов. Да вы типовая истеричная мамаша.

Елена. Руководящая личность заскользила по накатанной демагогии – у нас, мол, везде прекрасные школы. Зачем тащить ребенка в Москву? Вот если б ваш сын был из глубинки, из богом забытой деревни или из мартеновской печи… И, доведенная до белого каления, я рванула аварийный вариант – кинулась к вам! У меня сейчас даже не час пик, а жизнь пик!

Певцов. Крепко рванули! (Передразнивает.) «Это ваш сын». Додуматься надо!

Елена (снова достала из сумки тетради). Здесь его теоретические выкладки.

Певцов (вырвал тетради из рук Елены, открыл). Ну и почерк!

Елена. Ваш почерк!

Певцов (рявкнул). Хватит! Надоело! Однообразно! (Просматривает тетради.) Ничего… Очень даже ничего. Скажите, в тринадцать лет? Нет, у него решительно есть мысли… А вот здесь уже безобразие, здесь я категорически не согласен!

Елена (счастливо). Вы уже с ним спорите… Значит…

Певцов (ледяным голосом). Терпеть не могу активных и пробивных женщин!

Елена. Я тоже от вас не в восторге. Вы и в молодости были полны величия.

Певцов устал возражать.

Но тогда это производило выгодное впечатление. Сравнительно с другими примитивными бабниками! Сказать, почему вы отвезли меня на дачу?

Певцов (вздохнул). Рискните!

Елена. Мое появление для вас находка, щекотание нервов, новая игра, похлеще той, которой вы балуетесь с профессором Сухаревым, я слышала: «Здравствуй, Бим!» Кажется, были такие знаменитые клоуны.

Певцов (сухо). В своих поступках я ни перед кем не отчитываюсь! (После некоторой паузы.) Мы с Павлом Вениаминовичем слишком задерганы институтами, академиями, конгрессами, редколлегиями, командировками, у меня еще и телевидение. Вот мы и играем в клоунов. Эмоциональная разрядка.

Елена (опять не удержалась). Но самое главное, вы узнали меня, довольно скоро. Иначе бы так шуганули! Чего вам, персоне на недоступной высоте, бояться какой-то дамочки с маниакальной идеей преследования?

Певцов. Нет. Именно мне, поскольку я на виду, ваше нелепое появление может повредить более, чем кому-то заштатному и неизвестному.

Елена (неожиданно). А как вы относитесь к великому фламандскому художнику Питеру Пауэлу Рубенсу?

Певцов. Значительно лучше, чем к вам.

Елена (снова роется в сумке, добывает оттуда книжку). Не могу сказать, чтоб вы мне оригинально надписали… Вот откуда я знаю ваш почерк! (Читает с выражением.) «Милой Лене на добрую память. О точка Певцов». (Передает книгу растерянному Певцову.) Я суеверная, а поездка в Москву началась замечательно. На аэродроме захотела попить и спрашиваю буфетчицу: «Стаканы чистые?» А буфетчица отвечает: «Для всех чистые, а для тебя вымою!» (И победоносно уходит в дом.)