Текст книги "Используйте голову, чтобы спасти мозг. Профилактика деменции в любом возрасте"

Сосудистая деменция – чрезвычайно важная деталь общей картины. Задолго до того, как болезнь Альцгеймера стала широко известна, большинство врачей и широкая публика уже знали об опасности «затвердевания артерий», или атеросклероза. Утолщение стенок и утрата эластичности артерий происходит повсюду, в том числе и в головном мозге, в его подкорковой зоне. Из-за атеросклероза сужается просвет кровеносных сосудов, отчего снижается или полностью прекращается ток крови, несущей кислород тканям головного мозга. Усугубленное атеросклерозом, сужение сосудов происходит из-за нарастания холестериновых бляшек: оба эти процесса получили название «нарушение мозгового кровообращения» (НМК). Понижение притока крови, вызванное НМК, не позволяет клеткам мозга получать достаточное количество кислорода (это состояние называется ишемией), и в результате клетки повреждаются и гибнут. Эти изменения приводят к когнитивным нарушениям, часто заканчивающимся сосудистой деменцией.

Воздействие, которое оказывает на головной мозг НМК, впервые было описано в 1894 году доктором Людвигом Бинсвангером, психиатром из Швейцарии. Он описывал «множественные атероматозы в артериях», обнаруженные в белом веществе головного мозга. И, чтобы сделать историю еще более увлекательной, не кто иной, как доктор Альцгеймер предложил в 1902 году называть этот тип старческого слабоумия «болезнью Бинсвангера». Он также отметил, что нашел «атеросклеротические изменения» в материалах аутопсии своей знаменитой пациентки Августы Детер. Следовательно, вряд ли самого доктора Альцгеймера удивили бы те комбинации различных патологий, которые обнаруживаются в головном мозге больных в наши дни.

Реальность же состоит в том, что в широком смысле деменция провоцируется множественными состояниями и процессами, обнаруживаемыми с частотой 75–80 % от всех аутопсий у пациентов с первичным диагнозом одного из множества нейродегенеративных заболеваний. Современный уровень методов молекулярной генетики и использования биомаркеров дает возможность точнее устанавливать наложение и сходство в механизмах различных патологий. Здесь для сведения мы приводим список наиболее часто встречающихся вариантов деменции и провоцирующих их медицинских состояний.

Давайте кратко повторим

• Деменция – общий термин для обозначения тяжелой степени утраты умственных способностей вплоть до утраты личностью способности к самостоятельной жизни.

• Деменция не какая-то отдельно взятая болезнь, и ее не вызывает какой-то отдельно взятый фактор. В большинстве случаев здесь взаимодействует несколько заболеваний и состояний, различными способами понижая умственные способности пациента.

• Деменция, первично развившаяся как нейродегенеративная патология, в настоящее время не лечится. Не изобретено «волшебной таблетки» или процедуры, способной обратить вспять уже случившиеся патологические изменения.

• Раннее выявление факторов риска развития деменции и раннее вмешательство в медицинские факторы и те особенности образа жизни, которые запускают или ускоряют разрушение головного мозга, могут значительно изменить траекторию утраты когнитивных функций и даже исправить причиненный вред прежде, чем он станет необратимым.

В следующих главах мы проследим, как нормальное старение нашего мозга выходит из колеи и запускает этот процесс.

Глава 2
Нормальное старение

Большинство из нас убеждены, что потеря остроты ума – неизбежный результат старения, что это ожидаемый и естественный процесс, как у атлета, теряющего «полшага» в скорости или «несколько миль в час в силе броска», и научное и общественное мнение продолжает считать, что мы все хуже соображаем и запоминаем по мере того, как стареем. Мы видим это в отчетах по результатам компьютерной томографии (КТ) головного мозга или по сканограммам магнитно-ядерного резонанса (МРТ). Неврологи часто отмечают сокращение размеров тканей головного мозга, но тут же классифицируют его как «нормальное возрастное». Точно так же действуют и нейропсихологи, сравнивая умственные способности у людей одного возраста. Они могут понизиться у человека в сравнении с его показателями 10–15-летней давности. Но когда их сравнивают со средней цифрой, определенной для его ровесников, они могут ей соответствовать. Однако остается вопрос: можно ли такой показатель считать здоровым или хотя бы в пределах нормы?

Термин «нормальный» в науке, и особенно в области уровня интеллекта в том или ином возрасте, определяет среднее, или типичное значение. То есть нормой обычно называют среднюю статистическую величину от большой выборки, от сотен до тысяч представителей популяции, чьи показатели, как предполагается, представляют всех остальных. В их число входят представители всех возрастов, обоих полов, рас, уровней образования, занятости и географических районов проживания. Этих лиц обследовали во время скрининговых исследований, а их показатели объединили в общей базе. С определением средней статистической величины и с учетом того, на каком числе выборки была получена эта средняя «норма», она используется нейропсихологами для постановки клинических диагнозов. Клиент приходит на осмотр, и его данные сравниваются с теми же стандартами. Затем врач интерпретирует эти сравнения и решает, сохранны ли умственные способности обследуемого или нет, и, если да, то в какой степени они нарушены и в каких областях. По этим данным, в совокупности с личным и семейным анамнезом и результатами анализов, ставится диагноз, назначается лечение и определяются ответы на ряд других вопросов.

По сути даже краткого знакомства с современными показателями нормы достаточно, чтобы прийти к выводу, что с возрастом человек медленнее перерабатывает информацию, менее внимателен, более забывчив в отношении новых сведений и менее способен решать проблемы. Остается лишь принять бесспорность утверждения о «возрастном понижении умственных способностей» как о норме.

Мы решили присмотреться к этому феномену внимательнее: как именно влияет наш возраст на четыре основных функциональных зоны головного мозга, отвечающие за внимание, планирование и «принятие решений», скорость обработки информации и память. Мы изучили доступные в открытых источниках показатели нормы для различных возрастных групп от 25 до 70 лет, используя 15 стандартных нейропсихологических тестов, показавших самые достоверные результаты при оценке умственной деятельности. Эта информация сведена в таблице 1.1, она получена по результатам индивидуальных опросников.

Обратите внимание, как падают кривые по мере увеличения возраста. В сравнении с нашими умственными способностями на исходе третьего десятка различные когнитивные функции понижаются не более чем на 20 % (внимание) и 45 % (память) на протяжении последующих 50 лет. Показатели одних функций понижаются более плавно, других – более резко, но среднее число для любого использованного нами теста было обязательно выше в 25 лет, чем в 75.

Таблица 1.1. Стандартные тесты на проверку умственных способностей

Чтобы сделать тест более универсальным, мы комбинировали все четыре зоны в общий показатель интеллекта и проверили баллы у каждого опрошенного по шкале для взрослых. Как вы видите на рис. 2.2, вывод получился один и тот же: «нормальные» показатели понижаются с возрастом. Любой человек теряет со временем остроту ума.

Это подвело нас к вопросу, что же тогда мы считаем отклонением от нормы. Ненормальность определяется как выход показателей за те границы, которые определены как ожидаемые, с учетом статистической погрешности. В большинстве случаев деменции пациент демонстрирует отклонения, выходящие за границы нормы, в начале среднего возраста. Часто эти изменения субъективно ощущаются пациентом до 50 лет и более объективно проявляются после 50 лет. Используя предыдущий график как точку сравнения, мы можем продемонстрировать это отклонение на рис. 2.3.

Рис. 2.1. Показатели «нормы» (1) для внимания, планирования и принятия решений, скорости обработки информации и памяти

Рис. 2.2. Общая утрата когнитивных функций в возрасте от 25 до 70 лет

Рис. 2.3. Понижение когнитивных функций, обнаруженное на стадии умеренного когнитивного расстройства (УКР) и деменции в сравнении с нормальным старением

Когда такой выход за границы нормы наблюдается впервые, это говорит об умеренном когнитивном расстройстве (УКР). Проблемы с мышлением к этому моменту минимальные и практически не заметны для большинства окружающих.

Вот как это было в случае с Лавинией. В 55 лет она работала руководителем отдела рекламаций в страховой компании. Она не меняла место работы в течение 25 лет и прошла путь от младшего клерка, приемщицы и старшей приемщицы. Теперь она руководила другими и принимала решение о том, будет ли выплачено клиенту возмещение в случае претензии. И хотя первое время с принятием решений не возникало никаких трудностей, в последнее время она стала замечать за собой нерешительность и склонность отвлекаться от работы. Подчиненной она велела стараться не звонить ей по телефону, а писать на почту, потому что часто забывала, о чем шла речь в телефонном разговоре, и должна была подумать, прежде чем принять решение. Она стала составлять списки с напоминаниями даже для тех операций, которые были отработаны годами. Любое изменение в компьютерной системе ввергало ее в ужас. Как показало обследование в нашем кабинете, она обрабатывала информацию медленнее ожидаемого, демонстрировала более «плоскую» кривую обучаемости и с большими трудностями запоминала свежую информацию. Но, как и другие люди с УКР, она по-прежнему справлялась с рутинными задачами. Она хорошо водила машину, пользовалась кредиткой, делала покупки онлайн и готовила. Правда, она испытывала легкую тревожность, обычную для лиц с УКР, которые знают, что что-то не так, но не знают, что делать.

На стадии УКР многие пациенты уже начинают сталкиваться с проблемами. Мы считаем УКР своего рода тревожным звонком. Мы также радуемся, если клиенты являются к нам на этой стадии, потому что, как правило, их потеря когнитивной функции еще не достигла необратимой степени. Тем не менее это сигнал тревоги: пора принимать меры. Исследования показывают, что УКР утраивает риск последующей деменции, и у 50 % лиц с УКР в течение следующих трех лет разовьется деменция, если ничего не предпринимать. Наша цель – стабилизировать потери и найти способ удержать пациента в числе тех 50 %, что остаются стабильными или даже демонстрируют улучшение.

Первый шаг на этом пути – более подробные обследования.

Биомаркеры и современные визуальные техники позволяют увидеть ряд ранних изменений в строении тканей мозга, грозящих деменцией в будущем. Больше нам нет необходимости ждать, пока пациент скончается, чтобы увидеть тончайшие изменения в межклеточных связях в материале аутопсии. Мы может измерить активность нейронных сетей методом функционального магнитно-ядерного резонанса (фМРТ), а размеры и плотность бета-амилоидных бляшек определить с помощью специальных маркеров на позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ). Самые последние открытия позволяют измерить содержание амилоидов и тау-белков в крови задолго до появления симптомов у пациента. Эти различные техники могут сказать нам о том, что снижение умственных способностей, принимавшееся за «нормальное старение», на самом деле – результат патологии. Однако, поскольку некоторые из этих изменений в тканях мозга свойственны болезни Альцгеймера, они не совпадают с актуальным риском последующей деменции и предполагают более богатый набор причин, куда входят сосудистые и другие патологии. Чтобы разобраться с сосудистыми проблемами, мы изучаем сканограммы МРТ, на которых можно обнаружить зоны поражения в белом веществе, или подкорковой зоне головного мозга.

Возможно, при чтении результатов МРТ вы слышали об изменениях в белом веществе. Термин «белое вещество» возник из-за внешнего вида массы клеток в подкорковой зоне (расположенной под корой больших полушарий головного мозга). Они отличаются особенно длинными ответвлениями, или отростками под названием «аксоны», покрытыми бесцветной миелиновой оболочкой. Миелин состоит из белков и фосфолипидов и служит своего рода изоляционным слоем на электрическом проводе. Благодаря миелину аксоны могу обмениваться импульсами с исключительной скоростью, в 60 раз быстрее, чем клетки на внешних слоях коры (с более короткими аксонами и без миелина). Эти короткие аксоны кажутся серыми (и потому получили название «серого вещества»). Иногда на сканограммах МРТ подкорковое белое вещество словно «светится». Такая повышенная яркость появляется в результате повреждения и гибели клеток мозга, чаще всего по причине болезней сосудов. Когда кровь не имеет доступа в самые узкие концевые отделы сосудов, так называемые капилляры, белое вещество головного мозга испытывает кислородное голодание (так как с кровью не получает кислород) и погибает.

К тому моменту, когда такие ярко-белые зоны становятся различимы на МРТ, проходит уже много лет постепенного разрушения сосудов и клеток. Обычно оно начинается в относительно юном возрасте, задолго до того, как будут замечены первые проблемы, и на МРТ отмечается примерно у половины пациентов старше 40 лет. В случае наследственной болезни Альцгеймера изменения в белом веществе начинаются еще раньше, в среднем – примерно на шесть лет, и возникают прежде ухудшения памяти и прочих внешних симптомов.

Это не очень-то радует, не так ли? Когнитивные тесты с возрастом становятся хуже, размеры головного мозга сокращаются, белое вещество разрушается, а амилоиды и тау-белки накапливаются. То есть после того, как нам исполнилось 20 лет, этот процесс постепенно ускоряется, так что после 50 нормальный человек испытывает физические изменения, лишающие его мыслительных способностей.

Но давайте предположим, что нормальное когнитивное старение – никакая не норма. Вспомним о том, что, когда все стандартные тесты находятся в пределах «нормы», эти показатели были получены из общей популяции. То есть выборки с великим множеством разных людей. Людей с базовыми медицинскими проблемами; людей с недиагностированными сотрясениями мозга при занятиях спортом; людей с особой наследственностью и, возможно, переживших жестокое обращение в детстве; людей, чьи матери курили во время беременности или не принимали пренатальные курсы витаминов. Одни из этих людей могут быть в хорошей форме, другие – нет. Мы понимаем, что некоторые исследователи, проводящие опросы, сознательно выделяют в особую группу или вообще предпочитают не включать в процесс кандидатов с такими неврологическими проблемами, как инсульт, опухоли головного мозга или диагностированная деменция. Они исключают кандидатов с умственной отсталостью и вероятностью общих психиатрических расстройств. Однако стандартный тест, определяющий границы нормы, не учитывает такие факторы риска, как курение, ожирение, количество потребляемого алкоголя или прием бензодиазепинов. Эти опросы не содержат соответствующих пунктов и не группируют участников по таким медицинским проблемам, как гипертония, диабет, высокий холестерин или апноэ сна. Ни одна из этих норм не рассматривает незначительные нарушения слуха или зрения, действие антихолинергических препаратов, текущий уровень когнитивной активности или эмоциональные факторы депрессии и тревоги.

И все же, как вы увидите в следующих главах, все эти медицинские и бытовые факторы играют свою роль в том, как работает наш головной мозг и насколько успешно мы думаем. Эти факторы, каждый в отдельности и в различных комбинациях, влияют на риск последующей деменции. И в результате наши современные границы «нормы» отражают способности типичных, или «нормальных», но вовсе не обязательно оптимально здоровых респондентов. А поскольку с возрастом число медицинских проблем увеличивается, а кумулятивный эффект от нездорового образа жизни делается все более явным, что же удивительного в том, что и наши умственные способности понижаются?

Итак, как мы распорядимся этой информацией? Мы отбросим современные методы тестирования и положимся на физические биомаркеры. Но это не будут изменения общего объема головного мозга или сокращения каких-то отдельных его участков, достоверно предвещающие деменцию. Напротив, у множества умерших людей аутопсия показывает наличие бета-амилоидных бляшек, телец Леви, нейрофибриллярных клубков и изменения в белом веществе, даже если они до последнего дня сохраняли остроту ума и ясность мышления. Членами группы «Инициатива по нейровизуализации болезни Альцгеймера» (ADNI) были предприняты исследования с использованием новых биомаркеров. Однако их усилия были в основном направлены на определение нейровизуальных маркеров, а не на факторы образа жизни и медицинские проблемы, что для нас крайне важно.

Иной подход предполагал проведение более широкого обследования уровня умственной активности, когда тысячи взрослых участников прошли специально разработанные тесты и подробное обследование состояния здоровья и образа жизни. Это дорогостоящее и долговременное исследование существенно расширило модель, использованную при Фрамингемском центре исследований сердца, когда у тысяч жителей восточного Массачусетса сравнивали состояние их сердечной функции и общего уровня здоровья с когнитивной функцией. Данные такого исследования были очень важны, но не изменили показатели наших прежних тестов.

Третий вариант предполагал определение супер-здоровых кандидатов. Мы могли определить норму по показателям участников, отобранных по признакам здоровой наследственности, хорошего физического состояния, высокого уровня образования, высокой когнитивной активности и здорового образа жизни. Это позволило бы нам получить верный ответ на то, что происходит с нашим мозгом и умственными способностями по мере старения. Но и в этом случае мы бы обнаружили чрезвычайно высокую долю людей с теми или иными когнитивными расстройствами, даже если они вели вполне самостоятельную активную жизнь. Даже если позабыть о проблеме поиска достаточного количества таких суперздоровых личностей, мы так и не приблизились бы к ответу на вопрос, как же помочь подавляющему большинству остальных, не настолько совершенных людей.

Мы решили, что придется продолжать использовать в клинике стандартные когнитивные тесты, но учитывать при этом, что сравнение пациентов с установленными нормами может оказаться неверным для тех, у кого когнитивные проблемы проявились раньше обычного. Более того, считавшиеся сначала сохранными пациенты могли уже иметь какие-то слабые расстройства. Мы можем заверить их, что их показатели соответствуют нормам для их возраста и образа жизни, но все же они не такие хорошие, как могли бы быть.

Мы были уверены в том, что не должны принимать возрастное снижение умственных способностей как неизбежное явление. Напротив, нам следует предпринимать все возможное для того, чтобы контролировать наши личные факторы, приводящие к когнитивным расстройствам. И определенно это достижимая цель. На данное время 40 % лиц старше 95 лет и 25 % старше 100 демонстрируют абсолютную ясность рассудка. И мы не считаем это случайностью или удачей. Коль скоро у нас есть надежда тоже дожить до такого возраста и оказаться в группе с сохранным разумом, мы выступаем за более активное отношение, которое предполагает определение и контроль медицинских проблем и образа жизни в пользу умственного долголетия. Мы считаем такой подход нашим лучшим шансом продолжать на склоне лет думать и запоминать так же хорошо, как мы делали это в молодости.

Не будет ли это наивным оптимизмом? Вы сами сможете судить, прочитав книгу. Но вспомните греческий миф. Когда Пандора открыла шкатулку, оставленную ей на хранение, она выпустила в мир много зла, в том числе болезни и смерть. А когда попыталась ее закрыть, там осталась лишь одна вещь. И это была надежда.

В следующей части мы приводим современные модели возникновения риска деменции и факторы, прямо и косвенно влияющие на степень риска, а также способы ее понизить. Это не единственная модель, существующая на данное время, но, по нашему мнению, она обязательно даст вам ориентиры для понимания накопленных учеными данных. В эту модель не входят все известные сейчас идеи – мы отобрали лишь те, что кажутся нам здравыми и подкреплены научными доказательствами.